Бразильская национальная музыкальная культура

Бразилия – родина знаменитых карнавалов и «мыльных опер», родина отборных сортов кофе и родина замечательных людей, которые оставили после себя след не только в истории родной Бразилии, но и в истории целых народов и поколений. Как замечательна, ярка и загадочна история этой страны, как заманчивы ее огни городов и как манящи звуки ее карнавалов.

Культура Бразилии начала формироваться и формируется по сей день как смесь разнообразных исторических традиций народов, сформировавших бразильскую нацию.

Доминирующим остается португальское начало - бразильцы говорят на немного изменённом португальском, преобладает католицизм - основная религия португальцев, широко распространены обычаи первых поселенцев-колонизаторов. Однако и влияние индейцев и африканцев остается бесспорным. Широко распространен язык тупи-гуарани: в XVI веке священники-миссионеры переложили на него катехизис и использовали для ведения своей деятельности на Севере Бразилии. Довольно много слов в современном языке имеют индейское происхождение. Влияние индейской культуры особенно заметно в Амазонии , а следы африканской культуры больше прослеживаются на побережье Бразилии, начиная с Рио-де-Жанейро.

Африканское влияние заметно в бразильской популярной музыке, особенно в ритмичном самба. Помимо африканских ритмов, бразильская музыка находилась под влияниям вальса, польки, хоты – европейских музыкальных жанров, привезенных колонизаторам и переселенцами. Пример подобного смешения – музыка бразильского композитора-классика Вилла Лобоса, который использовал в своих произведениях африканские, индейские и португальские мелодии. В современной бразильской музыке сочетаются ритмы самбы и североамериканских и британских популярных песен.

В 1981 году издательством «Наука» был выпущен сборник научных статей «Культура Бразилии». Он прошёл мимо внимания широкой и просвещённой аудитории, являясь весьма специфическим изданием. Её автором был Пичугин П.А., а называлась она «Эйтор Вилла Лобос и бразильская национальная музыкальная культура». Данное издание широко освещает особенности аспекта, изучаемого в курсовой работе, поэтому уделим особое внимание статьям Пичугина П.А.

Танцевальное искусство неразрывно следовало на протяжении всей истории Бразилии за музыкой. Популярный танец самба – не единственное проявление танцевальной культуры Бразилии. Бразильские танцоры всегда внимательно изучали и использовали танцевальные находки и традиции крупнейших школ мира, одновременно объединяя их с национальной самобытностью танца, что создало поистине неисчерпаемый источник для креативности и самовыражения. Среди самых знаменитых школ танца Бразилии – балет «Стажиум» (Stagium) и «Группа Корпу» (Grupo Corpo).

Огромный творческий потенциал нации выразился в бурном развитии в сегодняшней Бразилии современных видов искусства: реклама, мода , ландшафтный и индустриальный дизайн. Бразильские дизайнеры успешно конкурируют со своими известнейшими коллегами из Европы и США.

Традиционная культура народа Бразилии в наше время тщательно изучается. В стране имеется несколько центров по изучению народных песен, танцев, промыслов и т. д. Один из них существует в университете города Сан-Паулу — крупнейшем университете страны. Такие исследования проводятся и в ряде других институтов и университетов Бразилии. Среди них Федеральный университет в Рио-де-Жанейро, Федеральный университет в Риу-Гранди-ду-Сул и многие другие.

Таким образом, исследуя научно-популярные и исторические источники в целях более подробного изучения Бразилии необходимо отметить, что такому уникальному аспекту, как музыкальная культура в разных источниках, хоть и выделено место, но крайне мало. Поверхностные рассказы о карнавалах, о национальных танцах и музыке не дают полной насыщенной картины об этих уникальных вещах.

Поэтому объектом исследования данной курсовой работы является культура Бразилии.

Предмет исследования: бразильская национальная музыкальная культура.

Цель исследования состояла в выявлении особенностей национальной музыкальной культуры Бразилии, истоков ее возникновения и факторов, влияющих на возникновение и развитие самобытности и уникальности данного явления.

Задачи исследования:

1. Анализ научной исторической литературы по теме: «Возникновение и становление музыкальной национальной культуры Бразилии».

2. Рассмотрение факторов, влияющих на развитие музыкальных традиций Бразилии, определение их важности и места в понятии «музыкальная национальная культура» и в творчестве национальных и зарубежных музыкантов.

3. Выявление особенностей музыкальной культуры Бразилии, как источника выражения национального характера и его отличительных свойств.

4. Анализ творчества композитора-классика Вилла-Лобоса как наиболее яркой фигуры национальной культуры Бразилии, влияния его творчества на последующее развитие музыкальной самобытности страны.

Таким образом, необходимо отметить, что в результате богатого исторического прошлого и выгодного географического положения Бразилия, впитав в себя все особенности различных национальных культур и эпох, обладает своеобразным самобытным характером, который отражается не только во внешнеполитических и социальных событиях страны, но и в ее культурном самовыражении, ее неповторимости и красочности.

Поэтому в первой главе данной курсовой работы рассматривается историческая, географическая, политическая и социокультурная обусловленность Бразилии, как страны контрастов и праздников.

Во второй главе данной курсовой работы проведем анализ музыкальной культуры Бразилии, рассмотрим ее истоки и особенности. Особое внимание в данной главе будет обращено на композитора-классика Вилла-Лобоса, его влияние на последующее развитие самобытной национальной музыкальной культуры Бразилии.

Третья глава посвящена обзору и анализу национального танцевального искусства, а также знаменитых карнавалов Бразилии, их истоков и особенностей, их влияния на национальную музыкальную культуру данной страны.

1. Исторический детерминизм как важный аспект в развитии национальной самобытности страны

Культура Бразилии представляет собой смесь разнообразных исторических традиций народов, сформировавших бразильскую нацию, причем доминирующим остается португальское начало. В первой главе мы рассмотрим причины данного явления и его влияние на национальное самосознание населения Бразилии как отдельной не только территориальной, но и культурной единицы мирового сообщества.

Анализ данной проблемы начнем с рассмотрения колониального периода в развитии Бразилии.

Португальцы прибыли в Бразилию в апреле 1500 г. в составе экспециции Педро Алвареса Кабрала. Столкнувшись с племенами индейцев, португальцы пытались привлечь их на свою сторону или уничтожить силой оружия. Так впоследствии до середины XVI века Бразилии отводилось скромное место в экспансионистских планах Португалии, которая стремилась развивать торговлю с востоком. Первая попытка колонизации Бразилии была предпринята королем доном Жоао III посредством учреждения наследственных феодальных владений - капитаний. На атлантическом побережье страны появился целый ряд земельных владений, преимущественно закрепленных за представителями мелкопоместной знати из метрополии.

Эксперимент закончился неудачей по причине экономических проблем и постоянных набегов туземцев. По геополитическим соображениям Португалия сделала выбор в пользу централизованной системы правления, вошедшего в историю под названием генерал-губернаторства, которое располагалось в г. Салвадор - нынешней столице штата Баия (1549 г.). Несмотря на это, власть генерал-губернаторов была сильно ограничена, поскольку им приходилось иметь дело с населением, рассеянным по обширным территориям. Интерес Португалии к заморской колонии вновь обострился в результате истощения дальнейших возможностей эксплуатации плантаций сахарного тростника на островах атлантического побережья Африки. Экономика, основанная на производстве монокультуры, явилась причиной первых противоречий, возникших между производителями сахарного тростника и экспортерами продукции, которыми был отмечен весь колониальный период в истории Бразилии.

Успехи в области производства сахара напрямую зависели от решения проблемы привлечения рабочей силы. Попытки колонизаторов использовать труд порабощенных индейцев не увенчались успехом. В результате контактов с европейцами индейцы приобретали заболевания, приведшие к демографической катастрофе. Помимо этого, индейцы оказывали ожесточенное сопротивление, защищая свои земли. В свою очередь, церковь выступала против рабства, считая своей целю обращение индейцев в католическую веру. С 1570 года португальцы начинают завозить в Бразилию рабов-африканцев, ставших основной рабочей силой, эксплуатируемой колонизаторами. Торговля рабами превратилась в весьма прибыльное дело в колониальной Бразилии.

Таким образом, уже на данном этапе развития мы сталкиваемся с влиянием культур на национальную самобытность Бразилии. Далее необходимо заметить, что территория Бразилии значительно расширялась в западном направлении благодаря многочисленным экспедициям бандейрантес, предпринятым на протяжении XVII века. Начав свой маршрут из района Сан-Паулу, эти первопроходцы организовали длительные экспедиции вглубь страны в поисках драгоценных металлов и самоцветов, попутно захватывая индейцев, которых обращали в рабство. В составе этих экспедиций было много индейцев, выполнявших приказы бандейрантес. Тут мы находим причины дальнейшего присутствия элементов культуры этой нации в развитии особенностей культуры Бразилии.

Находка золота экспедициями бандейрантес в Минас-Жерайс вызвала настоящую погоню за драгоценными металлами в этом регионе колонии. Начиная с конца XVII века, добыча золота и алмазов становится решающим фактором изменений в экономике. Производство сахара отошло на второй план, а добываемое золото оседало в руках англичан в силу того, что Португалия находилась в зависимом положении от Англии в торговых отошениях с этой страной.

С другой стороны, открытие золота повлекло за собой увеличение числа португальских иммигрантов. В погоню за золотом были вовлечены жители других районов колонии, что привело к значительному росту городского населения. Центр общественно-экономической жизни страны сместился в центральные и южные районы Бразилии. Одновременно с этим произошел перенос столицы страны из Салвадора в Рио-де-Жанейро. Борьба против голландцев, оккупировавших штаты Баия и Пернамбуку в первой половине XVII века, социальное расслоение общества, проходившеее на фоне экономического кризиса, охватившего территорию Минас-Жерайс, явились основными факторами, которые способствовали формированию национального самосознания в среде креольской элиты и среди остального населения.

Переезд португальского двора в Бразилию явился определяющим событием в судьбе колонии, которое привело, в конечном итоге, к провозглашению ее независимости. Когда армия Наполеона начала захватническую войну против Португалии, принц-регент, будущий Дон Жоао VI, переехал в 1808 году со всем своим двором в Рио-де-Жанейро, где объявил об открытии бразильских портов для торговли со всеми дружественными нациями". За время пребывания двора в Бразилии, длившегося с 1808 по 1812 г.г., колония была преобразована в метрополию.

Таким образом, коренные обитатели Бразилии уже прочно обосновались на этих землях, когда в 1500 году на берега страны высадился мореплаватель Кабрал Педру Алвариш, положив начало многолетнему португальскому владычеству. Португальские поселенцы строили города вдоль побережья, а затем начали продвижение вглубь страны. В течение двух веков в Бразилию доставили более 4 млн. чернокожих рабов. В 1807 году французский император Наполеон повел свои войска на Португалию. В 1808 году принц – регент дон Жуан (с 1816года – король Жуан IV) бежал в Бразилию, где основал империю. Он возвратился на родину в 1821 году, оставив Бразилию под властью сына Педру. В следующем году Педру объявил Бразильскую империю независимым государством.

Португальские завоеватели принесли в Бразилию свои обычаи, язык, религию, архитектуру. Португальские культурные традиции оказали сильнейшее воздействие на формирование бразильской художественной литературы, музыки и т. д. Однако бразильская национальная культура — это прежде всего сплав португальских, индейских и африканских элементов. На протяжении столетий в стране происходило их взаимопроникновение, слияние и образование качественно новой, смешанной по своему характеру культуры. В ее развитии в настоящее время наблюдаются две тенденции. Первая из них — консервация многих местных традиций и обычаев. Другая тенденция направлена, наоборот, на размывание этих местных различий и замену их общенациональными культурными традициями. В целом индейское и африканское влияние на формирование бразильской национальной культуры очень велико.

Индейцы заимствовали у португальцев ряд трудовых навыков, новые культурные растения (европейские зерновые), домашних животных (лошадей), язык, религию, отдельные обычаи. Португальцы же перенимали у индейцев их достижения в способах освоения новой территории, элементы строительства сельского жилища, местные земледельческие культуры, легенды, танцы, народные верования. Многие топонимы в стране индейского происхождения. В способе ведения хозяйства и сейчас сельские жители используют многовековой опыт индейцев. Например, в выращивании хлопчатника, различных видов фруктовых деревьев и лекарственных трав.

Индейские рецепты находят свое применение и в кулинарном искусстве бразильцев. Например, бразильцы любят готовить излюбленное блюдо индейцев «мокуем», которое делается из рыбы, приправленной соусами из юки (маниоки) и маиса.

У индейцев португальские колонисты переняли и традиции плетения всевозможной домашней утвари — ковриков, подстилок, гамаков. Плетение отчасти применяется и в строительном деле. Крыши одноэтажных, чаще всего глиняных домов покрываются пальмовыми листьями или связанными особым способом лианами. Над входом в дом сельские жители иногда прикрепляют скрещенные ножи, являющиеся, по их представлениям, защитой от злых сил. Внутреннее убранство обычного сельского жилища тоже крайне несложно. Оно состоит из деревянных или плетеных стульев, стола и нередко гамака, заменяющего кровать. В обиходе широко используется глиняная посуда. Ее, как и многие другие глиняные изделия, лепят женщины. В технике лепки, орнаментации и в XX в. продолжают использоваться многовековые традиции индейцев.

Однако сейчас уже основная масса населения страны не знает, откуда идут те или иные обычаи, которые передаются из поколения в поколение. Это особенно наглядно проявляется в духовной культуре бразильцев.

В результате мы приходим к выводу, что бразильцы - нация, сформировавшаяся в результате тесного длительного контакта трех основных рас. На гигантской палитре Бразилии смешались цвета: белый - португальцы и другие выходцы из Европы, черный - негры, вывезенные из Африки для работ на плантациях, и желтый - местное индейское население. Процесс ассимиляции шел очень активно с самого начала колонизации. Поскольку в рядах колонизаторов почти не было женщин, они находили себе подруг среди местных индейских женщин и африканских рабынь, нередко применяя при этом силу. В результате образовались смешанные этнические типы- мулаты (потомки белых и негров), метисы (потомки индейцев и белых) и самбо (потомки негров и индейцев). Конечно, встречаются и чистые этнические типы- белые, негры, индейцы. И все это пестрое многоликое население говорит преимущественно на португальском языке, в который вошло немало слов и выражений африканского и индейского происхождения. Бразильская культура тоже представляет собой сплав европейских, африканских и индейских элементов.

Таким образом, в результате краткого исторического экскурса мы приходим к выводу о том, что как сама нация в результате сложных исторических преобразований стала результатом слияния трех различных рас, то и культура данной нации представляет собой гармоничное слияние различных элементов отличных друг от друга культур, сплоченных в одно целое и представляющее собой уже единый самобытный уникальный процесс. Культура Бразилии по своей уникальности и неповторимости не уступает никакой другой культуре любой страны мира. И представители национальной культуры Бразилии всегда отличались своей неповторимостью и самобытностью.

2. Музыкальное искусство как культурный феномен Бразилии

2.1 Особенности музыкальных стилей

Получив в качестве исходного материала набор музыкальных традиций Европы, Африки и индейцев, музыка Бразилии сформировалась как бесконечное смешение стилей, ритмов и звуков. Существует музыка региональная, характерная для каждого штата, а также существуют жанры более масштабные, объединяющие страну и уже успевшие полюбиться меломанам за ее пределами.

Музыка для бразильцев неразрывно связана с движением тела, движением, рождаемым самыми разнообразными ритмами. Самба, пагода, босса-нова, форро, февро, сертанежа – одновременно и музыкальные стили, и танцы. Эта музыка - выражение создавшего ее народа, который формируется и существует внутри нее и благодаря ей.

Для начала обратимся к характеристике стиля, называемого «Самба». Если ритм самбы медленен и мелодичен, это – самба кансао (самба-песня), если он становится более нетерпеливым, ритмичным, - это самба enredo, которая заводит весь Рио-де-Жанейро во время карнавала. Тексты самбы – это отражение жизни в самых разнообразных ее проявлениях, желаниях, чувствах, воспоминаниях; музыка, сымпровизированная когда-то в беднейших кварталах, играется и танцуется в городах и городках, живет в душе бразильцев.

Босса нова – относительно молодой стиль, появившийся в конце пятидесятых годов, который объединил в себе мелодии самбы и гармонику джаза. Но глубокая, выражающая личностные переживания, поэтически богатая, босса нова сегодня сдает свои позиции новым музыкальным тенденциям страны.

Так, рожденные на северо-западе страны, форро и февро отдаленно напоминают карибские ритмы, аккордеоны и сотрясения в сопровождении, это музыка как для ежедневных дискотек, так и для больших праздников.

Музыка карнавала представляет собой отдельный неповторимый элемент культурной самобытности Бразилии. Самые яркие, безумные и запоминающиеся карнавалы проходят в городах северо-восточного региона (Ресифи), и в штате Баиа (Сальвадор и Porto Seguro), где в толпе людей можно увидеть всех звезд, танцующих вместе. На данном уникальном аспекте мы остановимся в следующей главе нашей курсовой работы.

Необходимо отметить, что в настоящее время Бразилия следует за новыми музыкальными тенденциями: их обнаруживаем в мелодиях карнавала в Баии и на северо-востоке. Среди наиболее популярных среди молодежи сегодня исполнителей и групп Terrasamba, Banda Eva, Yvete Sangalo, Netinho, Cheiro de Amor.

В стране существует огромное количество самодеятельных кружков, члены которых изучают и пропагандируют народное музыкальное творчество. К нему постоянно обращаются и профессиональные музыканты. Так, истинно национальный характер отличает музыку крупнейшего бразильского композитора Э. Виллы -Лобоса. В его симфониях и пьесах постоянно звучат фольклорные мотивы. Народные темы используются и в творчестве двух других известных бразильских композиторов — Франсиско Миньоне и Лорензо Фернандеса.

Таким образом, лучшим произведениям бразильских музыкантов, художников, писателей присуща глубокая народность, обращенность к истокам богатой традиционной культуры, в формировании которой в равной степени участвовали индейцы и негры, бывшие португальские колонисты и иммигранты из Европы и Азии.

В бразильской музыке, необычной своей ритмикой и мелодичностью, слились элементы индейского, африканского и португальского фольклора. Индейцам приписывают заунывные звуки флейт и свирелей. Ударные инструменты, задающие ритм знаменитой самбы, достались бразильцам от их африканских предков. Это все – возможные барабаны, металлические бубенцы агого, обтянутый кожей бочонок куика и беримбау – подобие лука. Последний непременно используется для аккомпанемента капоэйры – особого танца и вила единоборства, распространенного в Баие.

Португальский след в бразильской народной музыке – струнные инструменты: гитара, скрипка и аккордеон. В середине XVIII в. в Бразилии были популярны трио брадобреев – “барбейрос” из двух обычных гитар и маленькой четырех струнной гитарки кавакинью (обычно в их составе играли рабы, одновременно бывшие цирюльниками). К концу XX века к ним добавились флейта, кларнет мандолина. Барбейрос исполняли печальные романтические песни – “хорали”. Их влияние особенно заметно в творчестве выдающегося бразильского композитора Эйтора Вилла-Лобоса.

2.2 Эйтор Вилла-Лобос – ярчайший представитель музыкальной культуры Бразилии

Писать музыку для меня необходимость... Я пишу потому, что не могу не писать.

Э. Вилла-Лобос

Первые сочинения Вилла-Лобоса — песни и танцевальные пьески двенадцатилетнего музыканта-самоучки — помечены 1899 г. В последующие 60 лет творческой деятельности (Вилла-Лобос скончался 17 ноября 1959 г. на 73-м году жизни) композитор создал свыше тысячи (некоторые исследователи насчитывают до 1500!) произведений в самых разнообразных жанрах. Его перу принадлежат 9 опер, 15 балетов, 12 симфоний, 10 инструментальных концертов, более 60 камерных сочинений крупной формы (сонаты, трио, квартеты); песни, романсы, хоры, пьесы для отдельных инструментов в наследии Вилла-Лобоса исчисляются сотнями, как и народные мелодии, собранные и обработанные композитором; его музыка для детей, написанная с учебными целями для музыкальных и общеобразовательных школ, для самодеятельных хоров, включает более 500 названий.

Вилла-Лобос сочетал в одном лице композитора, дирижера, педагога, собирателя и исследователя фольклора, музыкального критика и писателя, администратора, на протяжении многих лет возглавлявшего ведущие музыкальные учреждения страны (среди которых немало созданных по его инициативе и при его личном участии), члена правительства по вопросам народного образования, делегата Бразильского национального комитета ЮНЕСКО, активного деятеля Международного музыкального совета. Действительный член Академий изящных искусств Парижа и Нью-Йорка, почетный член римской Академии «Санта Чечилия», член-корреспондент Национальной академии изящных искусств Буэнос-Айреса, член Международного музыкального фестиваля в Зальцбурге, Командор ордена Почетного легиона Франции, доктор honoris causa многих зарубежных учреждений — знаки международного признания выдающихся заслуг бразильского композитора. На три, на четыре полноценные, достойные уважения человеческие жизни с избытком хватило бы сделанного Вилла-Лобосом за одну — удивительную, исполненную сверхъестественной энергии, целеустремленную, подвижническую — жизнь артиста, ставшего, по словам Пабло Казальса, «величайшей гордостью страны, которая его породила».

Колоссальное наследие Вилла-Лобоса с трудом поддается обозрению «единым взглядом». Оно огромно и разнообразно, как сама Бразилия. В нем есть девственная сельва и выжженные солнцем сертаны, величавое течение могучих рек и низвергающиеся водопады; в нем слышен шум океанского прибоя, беспокойная сутолока Рио, мягкая речь креолов и гортанный говор индейцев. Как и Бразилия, оно разное и единое одновременно, и нужно вслушаться в него, чтобы почувствовать в этой многозвучной стихии черты единого облика — то, что несет на себе одинаково характерную, неповторимую печать общего (бразильского) и индивидуального (личности художника).

Большинство исследователей, писавших о Вилла-Лобосе, отмечают определенную эволюцию его художественного стиля. «Вилла-Лобос начал как постромантик,— говорит Карльтон Смит,— затем пришел к импрессионизму и фольклору, позже обращался к классицизму в стиле Баха и сегодня синтезирует все эти стили.

Оскар Лоренсу Фернандис, композитор, соотечественник и друг Вилла Лобоса, особенно подчеркивает влияние Дебюсси и французской школы на формирование музыкального языка бразильского мастера. «Вначале Вилла Лобос испытал сильное влияние Дебюсси, — пишет он, — как и очень многие композиторы начала XX в., причем влияние не столько самого Дебюсси, сколько музыкальной атмосферы его эпохи. Правильнее говорить о влиянии французской школы, доминировавшей в те годы».

Не столь безоговорочно решает этот вопрос Арналду Эстрела. В одной из статей 40-х годов он писал следующее: «В молодости Вилла-Лобос был смелым «модернистом». Он долго боролся за признание у себя на родине и за ее пределами. Сегодня уже можно сказать, что он не примкнул ни к одному течению. Он следовал не моде, а лишь своей моде. В его ранних сочинениях заметны влияния, которых не может избегнуть ни один гениальный художник. Некоторые следы романтизма, позже — черты импрессионизма. Тем не менее мало в истории музыки композиторов с таким индивидуальным лицом, как Вилла-Лобос».

Современный композитор и музыкальный критик Аурелио де ла Вега считает вообще невозможным выделить в творчестве Вилла-Лобоса какие либо постоянные стилистические приметы. «Стиль Вилла-Лобоса, —  говорит он,— эклектичен в отношении используемого материала и индивидуален в отношении того, как этот материал использован; его стиль изобильно-роскошен и экономно-расчетлив одновременно, он примитивный в одних случаях и хитроумно-изощренный в других. Композитор является нам то утонченным импрессионистом, то первобытным варваром ритмической стихии; неоклассицистом в «Бразильских бахианах» и яростным националистом в «Шорос»; творцом мелодий непреходящего исторического значения и автором нестерпимых банальностей; музыкантом, не способным к критическому отбору собственных музыкальных идей, и художником, обладающим поразительной творческой интуицией».

В каждом из приведенных высказываний есть, на наш взгляд, большая доля истины. Справедливо, что во многих сочинениях Вилла-Лобоса мы без труда обнаруживаем постромантические, импрессионистские или неоклассицистские черты. Верно, что Вилла-Лобос не миновал влияния французской школы. Прав (если смягчить некоторые крайности выражения) и Аурелио де ла Вега, отмечая внешнюю стилистическую пестроту наследия бразильского композитора, известный эклектизм его стиля. Ближе всех к истине, как нам кажется, Арналду Эстрела, утверждающий, что Вилла-Лобос не примкнул ни к одному европейскому течению, что он следовал лишь «своей моде». Однако и это утверждение чересчур категорично, а потому односторонне.

Действительно, огромное наследие Вилла-Лобоса не укладывается в рамки каких-либо направлений, и стиль его на протяжении более чем полувекового творческого пути не был единым. Композитор всю жизнь писал чрезвычайно легко, в самых разнообразных жанрах, для самой разной аудитории, для определенных исполнителей и исполнительских коллективов. В молодости он сочинял непрерывно, не думая о «стиле», а повинуясь только настоятельному творческому импульсу. В зрелые годы ему приходилось постоянно выполнять огромное количество заказов на любого рода и стиля музыку, поступавших к нему со всех сторон, от многочисленных бразильских и зарубежных обществ, учреждений, издательств, от североамериканской кинопромышленности, от различных оркестров и частных лиц. («У меня в голове давно уже созрел новый квартет, который по перенесен на бумагу только оттого, что заказы отнимают все время»,— подобные жалобы не раз слышали от композитора близкие ему люди.) «Целевая установка», естественно, играла в каждом случае немалую роль. Неудивительно поэтому, что в наследии Вилла-Лобоса далеко не все художественно равноценно, не все в равной степени несет на себе печать его артистической индивидуальности, приметы только ему свойственного композиторского почерка. У Вилла-Лобоса нередко соседствуют написанные в одно и то же время сочинения, различные не только по художественному уровню, по и по формальным признакам стиля. Такого рода «эклектизм» не имеет ничего общего, скажем, с предельно интеллектуальным «стилизаторским эклектизмом» Стравинского как сознательно избираемым методом. «Эклектизм» бразильского мастера стихийный, спонтанный, проистекающий не от скудости, а от творческого изобилия и щедрости.

В начале своего творческого пути Вилла-Лобос под влиянием итальянской оперы, безраздельно царившей в Бразилии вплоть до начала XX в., был увлечен, впрочем ненадолго, идеалами веризма. Свойственные веристам черты мелодраматизма, аффектированности, мелодические линии с явными следами мелоса Пуччини нетрудно обнаружить в ранних операх композитора. Столь же непродолжительным был у него и период «вагнерианства», выразившийся более в пристрастии к вагнеровскому оркестру и гармониям, нежели в следовании эстетическим принципам автора «Тристана». (Сам Вилла-Лобос не раз говорил по поводу подобных увлечений: «Как только я чувствую, что подпал под чье-то влияние, я встряхиваюсь и освобождаюсь от него»²0;.) В свое время Вилла-Лобос отдал дань и модернистским увлечениям, нашедшим выражение в таких, например, сочинениях, как Трио № 3 для скрипки, виолончели и фортепиано (1918) или Трио для гобоя, кларнета и фагота (1921) — пьесах гротескного характера, изобилующих острыми политональными эффектами. (Позже Вилла-Лобос занял вполне четкую позицию неприятия модернизма, но в конце 10-х — начале 20-х годов композитор был не прочь при случае произвести сенсацию своими «крайними» устремлениями.) В целом же, если исходить из преобладающей образной сферы, доминирующего круга настроений, в своих ранних сочинениях Вилла-Лобос предстает композитором, продолжающим романтическую традицию своих учителей Браги и Освалда и одновременно придерживающимся национальной ориентации Непомусену и Назаре.

Несравненно более сильным было влияние на Вилла-Лобоса импрессионизма, чьи характерные стилистические черты отразились во многих сочинениях композитора: пышная многоцветная гармония с обильным использованием хроматизма и алътерированных созвучий; типично «импрессионистская» фортепианная фактура, чрезвычайно детализированная, подчас изысканная; тонкий колорит оркестровки, часто с неожиданными, по всегда художественно оправданными сопоставлениями далеких по своей акустической природе тембров и предпочтением небольших инструментальных составов. (Стоит привести некоторые примеры типичных инструментальных составов у Вилла-Лобоса: флейта, гобой, саксофон, арфа, челеста и гитара — «Мистический секстет», 1917; флейта, гобой, кларнет, саксофон, фагот, челеста, арфа, ударные и хор — Нонет, 1923; флейта, гитара, женский хор— балет «Греческие мотивы», 1937; саксофон, две валторны и струнная группа — «Фантазия», 1948.) Импрессионизм привлекал Вилла-Лобоса, несомненно, и тем, что был тесно связан в творчестве таких, например, высоко им ценимых композиторов, как Морис Равель или Мануэль де Фалья, с национальными фольклорными традициями. Эта унаследованная от позднего романтизма сторона импрессионизма (хотя и не типичная для европейского музыкального импрессионизма в делом) была особенно близка художественным принципам самого Вилла-Лобоса. Характерно, что творчество экспрессионистов Нововенской школы, и в особенности представителей атональной и серийной музыки, имевшее заметный резонанс в Латинской Америке, напротив, было (если не считать отдельных чисто технических приемов) чуждо бразильскому композитору именно своей национальной безликостыо. Музыки же вненациональной, «космополитической» Вилла-Лобос не признавал. Сам он всегда — и в маленькой пьеске для гитары, и в большом симфоническом полотне — оставался истинно бразильским художником.

Наиболее полно черты импрессионистского письма отразились в таких произведениях Вилла-Лобоса, как ныне повсеместно известная и исполняемая крупнейшими пианистами мира (начиная с Артура Рубинштейна) фортепианная сюита «Мир ребенка» (1918—1926), справедливо считающаяся одной из вершин фортепианного искусства композитора, в которой красочная гармония, яркая звуковая изобразительность, изящество формы, филигранная отделка деталей и блестящая пианистическая техника сочетаются с мелодикой и ритмикой, типичными для бразильской музыки; как не менее известный, также фортепианный цикл «Сиранды» — 16 музыкальных жанровых зарисовок на популярные народные темы, удачно названных пианистом Жуаном Созой Лимой «бразильскими «Картинками с выставки»; как, далее, «Маленькие истории» для голоса в сопровождении фортепиано (1920), Квартет с женским хором (1921), Нонет (1923), «Посвящение Шопену» (1949); импрессионистические по стилю фрагменты встречаются в балетах Вилла-Лобоса, в некоторых «Шорос» и ряде других сочинений.

Для творчества Вилла-Лобоса более позднего периода (30— 40-е годы) характерны тенденции неоклассицизма, нашедшие выражение в его своеобразном «необахианстве», в обращении к стилю классической полифонии XVIII в., неизменно привлекавшей композитора. Наиболее ярко и последовательно неоклассицизм Вилла-Лобоса проявился в его знаменитых «Бразильских бахианах» (Bachianas brasileiras, 1930—1945) —цикле из девяти сюит, написанных для разных составов. «Бразильские бахианы» не являются внешней стилизацией музыки Баха. Вилла-Лобос не копирует баховские приемы («бахизмы с фальшивизмами», как метко заметил по поводу одностороннего стилизованного «бахианства» Стравинского Прокофьев) и, пользуясь опять-таки выражением Прокофьева, «не принимает языка Баха в качестве своего». Баховское начало проявляется здесь в более общих аспектах: в самом принципе развертывания тематического материала мелодий большого дыхания, выразительных кантилен, «прорастающих» из начального интонационного ядра (прекрасный пример такого «прорастания» виолончельная «Прелюдия» из «Бахианы» № 1); в богатстве полифонической ткани, сочетающей естественное и самостоятельное движение голосов с ясной гармонической вертикалью (даже в такой «Бахиане», как № 6, написанной для флейты и фагота — л любимой и часто применявшейся композитором форме инструментального дуэта); в трактовке фуги не как отвлеченно-конструктивной схемы, а как своеобразного «музыкального жанра», способного воплотить любые современные образы (великолепным образцом может служить фуга из «Бахианы» № 1, озаглавленная «Беседа» — «Conversa»: она обладает всеми атрибутами академической фуги и в то же время вполне современна по языку и национальна по стилю); наконец, в использовании инструментальных и вокальных форм, типичных для искусства Баха и его времени,— таких, как фуга, прелюдия, I хорал, токката, ария, жига.

Необходимо, однако, подчеркнуть следующее: несмотря на все сказанное об импрессионизме и неоклассицизме Вилла-Лобоса, композитор никогда — ни в перечисленных сочинениях, ни в какие-либо иные периоды творчества — не был ни импрессионистом, ни неоклассицистом в европейском значении этих понятий. Эстетика импрессионизма, с ее холодным интеллектуализмом, рафинированностыо, созерцательностью, любованием самодовлеющей красотой колорита, с ее экскурсами в экзотику и стилизованной архаикой, стремлением к дематериализации реального мира («отзвуки и отблески упоительных бесплотных видений», по определению В. Каратыгина), была органически чужда могучей, темпераментной, «земной» натуре бразильского композитора. В импрессионизме Вилла-Лобоса привлекала новизна художественных выразительных средств, свободных от академических условностей, и эти средства он действительно широко использовал. Однако все импрессионистские средства и приемы ничего не значат, если они в способе своего применения выра