Система национальных интересов России на Кавказе

К.Б. Чемхильгов

Национальные интересы Российской Федерации на Кавказе являются предметом острых дискуссий как в научно-исследовательской литературе, так и в многообразной политической публицистике. Вместе с тем, как правило, дальше самих дискуссий данный предмет не развивается.

В основном тональность всех дискуссий имеет ярко выраженный полярный характер. На одном полюсе концентрируются точки зрения, в соответствии с которыми Российская Федерация ни в коей мере не желает допустить усиления чьего-либо влияния на Кавказе, кроме своего собственного. На другом полюсе оживленно формируются различные системы аргументов, в соответствии с которыми ситуация представляется таким образом, что Россия не в состоянии ни сегодня, ни в ближайшей перспективе играть решающую роль на Кавказе, поэтому обосновывается необходимость участия в «общекавказском процессе» других более влиятельных игроков (в первую очередь США и Западной Европы).

Между отмеченными полярными точками зрения есть и другие позиции. Авторы этих позиций склонны ставить характер решений России по кавказским вопросам в прямую зависимость от готовности России продвигаться по пути демократии. В частности, некоторые «специалисты по России» стараются убедить Президента США Д.Буша в том, что «…именно готовность руководства России уйти с Северного Кавказа, никогда не бывшего (как они считают – К.Ч.) ее органичной частью, должна рассматриваться мировым сообществом в качестве главного доказательства его разрыва с порочной имперской традицией»1 .

Обвинения в наш адрес относительно приверженности имперской традиции хорошо знакомы. Логика сторонников подобных позиций весьма прозрачна: все должны отказаться от имперской приверженности, потому что в мире сегодня есть лишь одна империя – США. Один из идеологов американского господства в мире З.Бжезинский старается оправдать имперскую приверженность самих США. Он отмечает, что хотя американское превосходство в международном масштабе неизбежно вызывает представление о сходстве с прежними имперскими системами, расхождения все же более существенны2 . Стремление США к доминированию, по мнению названного автора, выходит за пределы вопроса о территориальных границах. Американская мощь проявляется через глобальную систему явно американского покроя, отражающую внутренний американский опыт. Центральное место в этом внутреннем опыте, как отмечает З.Бжезинский, занимает плюралистический характер как американского общества, так и его политической системы3 .

Думается, что в определенном смысле З.Бжезинский прав. Прав он именно в том, что различие американской имперской приверженности с имперскими приверженностями других государств состоит не в сущности, а в форме осуществления империалистической экспансии. Действительно, вопрос о территориальных границах сегодня поднимается редко. Но заслуга в этом принадлежит не американской экспансии. Дело в том, что территориальные границы государств обрели условный, часто весьма формальный характер. У нас не отбирают (пока! – К.Ч.) территорию. Однако нам навязывают «внутренний американский опыт», как бы мы не сопротивлялись этому. А если мы начинаем сопротивляться активно, нас сразу обвиняют в том, что мы по-прежнему склонны к имперской приверженности.

Здесь представляется важным и необходимым отметить то, что если мы не будем управлять своими национальными интересами, то очень скоро нами будут управлять в целях реализации национальных интересов других.

Думается, что сказанное подтверждает позицию тех отечественных исследователей и политиков, которые считают, что Россия не только должна осознать и сформировать свои национальные интересы, но и активно их защищать на всех уровнях взаимоотношений между государствами.

Кавказ имеет для России важнейшее геостратегическое значение, а формирование и реализация политической стратегии защиты национальных интересов России в этом регионе является важной проблемой, решение которой будет способствовать успешному обеспечению национальной безопасности нашей страны. В этих целях представляется необходимой разработка вопроса о национальных интересах России на Кавказе.

В современной исследовательской литературе можно встретить определенные варианты решения этой задачи. В частности, авторами специальной группы Центра Европейских Политических Исследований (Брюссель) по результатам конференции, состоявшейся в конце 2000 г. в Институте Европы Российской академии наук, был разработан документ, получивший название «Пакт стабильности для Кавказа в теории и на практике – дополнительная записка»4. В этом документе имеет место попытка воспроизвести интересы России на Кавказе в том виде, в котором их видят западные эксперты.

Авторы «Пакта» не вышли на уровень формулирования самих национальных интересов России. Они лишь указывают десять причин, по которым, как им кажется, Россия могла бы быть заинтересована в реализации их программы стабилизации Кавказа. Эти причины следующие:

1. Привлечение ресурсов.

2. Стратегическая инфраструктура транспорта и связи.

3. Местные экономические связи между Северным и Южным Кавказом.

4. Развитие туризма на Черноморском побережье и на Кавказе.

5. Правоохранительная деятельность для борьбы с трансграничной преступностью.

6. Военная безопасность.

7. Интересы в энергетическом секторе.

8. Развитие кавказских политических и социальных моделей.

9. Репутация во внешних сношениях.

10. Преимущества изменяемой геометрии5.

Рассмотрим подробнее те причины, которые, по нашему мнению, являются наиболее важными.

Когда речь идет о привлечении ресурсов, то здесь авторами «Пакта» имеется в виду то обстоятельство, что и юг России, и Северный Кавказ, и государства Южного Кавказа нуждаются в потоке инвестиций и создании рабочих мест. Россия, по мнению авторов рассматриваемого документа, должна быть заинтересована в разработке стратегической концепции сотрудничества с ЕС, а также с США по укреплению стабильности на Кавказе. Это, как считают авторы «Пакта», позволит накапливать государствам региона пакеты инвестиционных ресурсов из государственных и частных источников, необходимых для развития и укрепления стабильности.

Что касается стратегической инфраструктуры транспорта и связи, то здесь, по мнению авторов «Пакта», необходимо иметь в виду, что в настоящее время проводится реконструкция системы транспортных путей и линий связи в направлении восток-запад вдоль Шелкового пути, при этом существуют далеко идущие планы интегрировать в эту систему центрально-азиатские, транскавказские и черноморские коридоры. Эти проекты получили поддержку Европейского Союза и международных финансовых организаций, к примеру, в рамках проекта ТРАСЕКА. Авторы «Пакта» отмечают, что уже согласованы серьезные инвестиции, которые появятся, как только будет найдено решение региональных конфликтов. Авторы рассматриваемого документа отмечают, что в 1999 г. Россия выступила за объединение коммуникационной оси, идущей с севера на юг, «с осью, соединяющей Северный Кавказ и юг России, а также осью восток-запад»6 . Здесь представляется необходимым отметить некорректность авторов «Пакта», состоящую в том, что они произвольно трактуют понятие «юг России». С точки зрения федеративного устройства России, ее югом является собственно Северный Кавказ. Позиция авторов рассматриваемого документа позволяет усомниться в том, относят ли они Северный Кавказ к территориальному пространству Российской Федерации.

В целом представляется необходимым сказать, что выдвигаемые авторами «Пакта» причины, по которым Россия должна быть заинтересована в самом данном «Пакте», не всегда точно и адекватно отражают сложившееся положение вещей в Кавказском геополитическом регионе. Сторонники «Пакта» пытаются оценивать интересы России, однако они делают это не с точки зрения самой России, а с точки зрения того, как эти интересы понимаются в Европе и в мире в целом. Вместе с тем, доводы авторов обладают потенциалом здравого смысла и к ним, несомненно, стоит прислушаться.

Автором данной работы осуществлена попытка систематизации национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе. Методологическими основаниями решения поставленной задачи служат следующие посылки.

Во-первых, для систематизации национальных интересов России используются общие геополитические константы. Под ними понимаются устойчивые геополитические характеристики исследуемого территориального пространства, которые определяют его геополитические особенности и геостратегическую значимость. Важнейшими геополитическими константами, характеризующими Кавказ как геополитический регион, являются следующие:

- Кавказ представляет собой геополитический регион, влияние в котором позволяет определенному государству (или союзу государств) деструктурировать Хартленд Евразийского континента;

- географические условия, в рамках которых происходило становление и развитие государственных образований на Кавказе и которые оказали определяющее воздействие на формирование политической культуры, национальных традиций, национально-психологических особенностей, конфессионального мировосприятия кавказских народов, существенно затрудняют решение задачи консолидации последних;

- обеспечение влияния в Кавказском регионе для России является ключевой геостратегической задачей, решение которой позволит ей сформировать мощный геостратегический потенциал, без которого Россия снова стать великой державой вряд ли сможет.

В соответствии с этим предлагается выделять четыре уровня национальных интересов:

- глобальный геополитический уровень;

- региональный геополитический уровень;

- субрегиональный геополитический уровень;

- локальный внутригосударственный уровень.

Данный методологический подход представляется наиболее адекватным в плане формирования основ политической стратегии защиты национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе.

Во-вторых, систематизация национальных интересов России в исследуемом регионе осуществляется с опорой на методологические принципы политического реализма. В соответствии с этими принципами государство рассматривается как «разумное действующее лицо на мировой арене», государственные деятели – как политические субъекты, «думающие и действующие в категориях интереса, обеспеченного силой»7 , а международная политика – как борьба за влияние. Вне этой позиции трудно вообще вести речь о национальных интересах, поскольку последние утрачивают объективность своего основания.

Отходя от позиции политического реализма, мы можем говорить лишь об интересах групп давления, политических партий и т.д. Так, к примеру, с точки зрения крупных нефтяных компаний, постоянное увеличение объемов добычи и продажи нефти за рубеж является одним из основных интересов России. Так ли это на самом деле? Ведь за прошедшее десятилетие, от того, что этот «интерес» стремились реализовать при любых обстоятельствах, народ в стране не стал жить богаче. Обогатилась лишь небольшая группа людей, захватившая «рычаги управления» нефтедобычей и нефтепродажей. Поэтому, как представляется, есть лишь единственная возможность более объективно представить национальные интересы России. Такую возможность позволяет реализовать опора на принципы политического реализма, в основе которых собственно и лежит идея национального интереса. Рассматривая интересы с точки зрения государства, необходимости укрепления его влияния на мировой арене, мы в определенной степени можем оставаться на позициях объективности.

Наконец, третье замечание, которое представляется необходимым сделать. Поскольку речь идет о системе национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе, постольку систематизация самих интересов базируется на реализации системного подхода к решению этой задачи.

Учитывая сказанное, под системой национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе понимается структурно упорядоченная совокупность национальных интересов Российской Федерации в указанном регионе, иерархизированная в соответствии с их геополитической значимостью таким образом, что интегративность полученного системного образования реализуется через функциональную необходимость обеспечения каждого интереса и их общую геополитическую достаточность для закрепления определенного статуса государства на мировой арене.

Задача систематизации национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе решается с учетом одного важного допущения. Суть его состоит в том, что систематизации подлежат национальные интересы стратегического масштаба и характера. Эти интересы имеют предельную степень обобщения, которая в то же время может быть и достаточной для планирования и оценки стратегических действий на основе этих интересов.

Вполне понятно, что национальных интересов стратегического уровня не может быть много. Здесь важно, как представляется, выдержать именно стратегический уровень, ибо если этого не удастся достичь, то невозможно будет и осуществить стратегический подход к защите интересов России в Кавказском геополитическом регионе.

Общая концептуальная схема системного расположения национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе, реализуемая в данной работе, выглядит следующим образом (рис.1).

Локальный внутригосударственный уровень национальных интересов России является системообразующим элементом, который играет роль управляющего центра в системе национальных интересов России. Если изобразить структуру системы национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе с позиции определения центра и периферийных элементов, то мы получим следующую схему (рис.2).

Первый рисунок показывает общую стратегическую направленность реализации интересов России в Кавказском геополитическом регионе (от локального внутригосударственного уровня к глобальному геополитическому уровню). Иначе говоря, основой для реализации интересов субрегионального, регионального и глобального масштаба служит реализация интересов локального внутригосударственного масштаба. Вместе с тем, данный рисунок позволяет увидеть и диалектическую связь между отмеченными уровнями интересов. Существо этой связи состоит в том, что интересы локального внутригосударственного масштаба, являясь системообразующими, в то же время испытывают влияние со стороны интересов других групп. Таким образом, реализуется принцип системной организации интересов, а сама система национальных интересов России приобретает интегративный характер.

Второй рисунок позволяет проанализировать системный характер взаимодействия различных групп интересов России. С точки зрения системного функционирования и развития, все изменения накапливаются в периферийных элементах, затем передаются к элементам, находящимся ближе к центру и, в конечном счете, влияют на центральный элемент системы. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что сама система национальных интересов России в Кавказском геополитическом регионе не может быть застывшим системным образованием. От реализации интересов локального внутригосударственного уровня зависит возможность реализации интересов других уровней. Вместе с тем, в силу накопления изменений в окружающей среде, которые затрагивают интересы периферийных уровней, необходимо осуществлять корректировку интересов центрального системообразующего уровня.

Анализ конкретных интересов России на Кавказе целесообразно начать с центрального элемента системы интересов – локального внутригосударственного уровня. Эта группа интересов названа таким образом потому, что речь идет о внутригосударственных интересах, локализованных в рамках одного геополитического региона.

В качестве важнейшего стратегического интереса рассматриваемого уровня представляется необходимым выделить урегулирование внутренних конфликтов. Здесь имеются в виду два внутренних конфликта – конфликт в Чечне и Осетино-Ингушский конфликт. Второй отмеченный нами конфликт в настоящее время находится в замороженно-тлеющем состоянии. Вместе с тем, это не означает, что он исчерпан. Этот конфликт уже прошел в 1992 г. через кровопролитие, овладел сознанием людей молодых поколений, что, как считает отечественный исследователь П.В. Чернов, может служить критерием его «зрелости»8 . Данный конфликт во многом возник искусственным путем по причине непонимания центральными властями специфики северокавказских реалий.

Под внешне благовидным предлогом переселения ингушей на свою этническую родину (в Пригородный район Владикавказа) было принято решение о возвращении незаконно депортированных народов. Вместе с тем, земли, на которые должны были возвратиться ингуши, были давно уже заселены осетинами и представителями других этнических групп, включая русских, заново отстроены и обработаны. Соответствующая информация о скором возвращении ингушей была заранее доведена до осетинского населения, которое начало активную подготовку к противодействию переселению. Подобная ситуация, по мнению ряда отечественных исследователей, не могла не привести к кровопролитию9 .

Заключенные соглашения между Северной Осетией и Ингушетией дают определенные надежды на мирное решение данного конфликта. Однако, как представляется, недостаточно договориться в формальном плане. Нужно еще сделать все для того, чтобы повернуть вектор национально-этнического противостояния к мирному сосуществованию. Нужно уничтожить имеющий место заряд национальной неприязни, который сформировался в период открытого противостояния и продолжает оставаться и по сей день.

Чеченский конфликт продолжает свое функционирование в открытой форме. В силу этого он является сегодня своеобразным детонатором, который может привести к тому, что он может существенно расшириться. Наиболее опасный вариант такого расширения связан с возможностью включения в орбиту данного конфликта Республики Дагестан. В целом, как вполне правомерно отмечает отечественный политолог К.С. Гаджиев, роль чеченского конфликта определяется тем, что его значение выходит далеко за рамки сугубо внутрироссийских проблем10 . Чеченский конфликт, несмотря на то, что является внутренним для России конфликтом, конституционно позволяющим Российской Федерации действовать в интересах защиты ее конституционного строя и территориальной целостности, сразу стал предметом ожесточенных дискуссий в рамках различных международных организаций и форумов. Здесь просматривается линия двойного стандарта в оценке происходящих в мире конфликтных процессов, которую неукоснительно проводят в жизнь США. Когда Америке нужно расправиться с неугодным Вашингтону режимом, то эта акция маскируется любыми благовидными предлогами (от необходимости взять ответственность на себя за судьбы мира, до борьбы с «цивилизационным злом» - международным терроризмом). Когда же США не имеют открытого повода для такой расправы, они всячески поддерживают национальный и иной сепаратизм для того, чтобы обвинить правительства государств, защищающих их целостность во всех смертных грехах. Известный американский дипломат Г. Киссинджер, упрекая лидеров НАТО за непоследовательность оценки событий в Косово и в Чечне, отмечает, что действия Сербии в Косово и России в Чечне являлись почти идентичными. В обоих случаях государство стремилось удержать власть над территорией с этнически чуждым населением, к тому же придерживающимся иных религиозных убеждений, оказывая на него военное давление. Смысл упрека Г.Киссинджера состоит в том, что для лидеров НАТО те, кого в Косово называли «борцами за свободу», превратились в Чечне в «мятежников» или в «боевиков»11 .

Все сказанное позволяет отметить, что Осетино-Ингушский и Чеченский конфликты развиваются отнюдь не автономно. Для выработки вариантов их урегулирования важно понимать, что эти конфликты связаны с другими конфликтными процессами в Кавказском геополитическом регионе в целом, с тем политическим курсом, который формируется в Москве, а также с глобальными политическими процессами, происходящими в мире. Данное обстоятельство еще раз иллюстрирует связь национальных интересов различного уровня.

Еще одним важным интересом Российской Федерации в Кавказском геополитическом регионе является сохранение территориальной целостности России. Здесь имеется в виду необходимость пресечения всякого рода сепаратистских настроений и соответствующих политических процессов, обусловленных этими настроениями. Реализация данного интереса находится в тесной связи с решением задачи урегулирования внутренних конфликтов. Уже упоминавшийся нами К.С. Гаджиев отмечает, что руководители большинства национальных движений Кавказских республик, входящих в состав России, выступая за национальный суверенитет своих народов, не вынашивают планы выхода из состава Российской Федерации. В подавляющем большинстве речь идет не о сепаратизме, не об отделении от России, а об устройстве и урегулировании отношений с Москвой на действительно федеративных началах, о поисках путей оптимального соотношения властных полномочий между центром, с одной стороны, и республиками, областями, автономиями – с другой12 . В данном контексте реализация отмеченного национального интереса России состоит в формировании своей собственной модели территориально-государственного устройства. Такая модель должна быть именно российской, отражая все многообразие ее специфических особенностей, связанных с многонациональным составом населения.

Важным национальным интересом локального внутригосударственного уровня для России, как представляется, является наращивание экономической, социальной инфраструктуры и формирование действенной системы государственного административного управления на Северном Кавказе как основы социальной и политической стабильности в регионе в целом. Речь здесь идет о стабильном экономическом и социально-политическом развитии Северного Кавказа и необходимом для этого результативном административном управлении.

Северный Кавказ располагает всеми необходимыми условиями для решения проблем оживления и подъема экономики, создания рабочих мест и обеспечения занятости населения. Регион в значительной части составляют так называемые «эффективные территории», обладающие благоприятными для жизнедеятельности человека физико-географическими характеристиками. Здесь есть многое: уголь, нефть, газ, теплоэлектростанции и гидроэлектростанции. От общих показателей по стране регион дает более 20% зерна, 30% сахарной свеклы, почти 100% винограда, более 30% плодов и ягод, 10-15% мяса и молока, 40% шерсти и т.д13 . Будучи крупнейшей общероссийской здравницей, Северный Кавказ располагает богатейшими запасами минеральных вод (около 30% разведанных по всей России). Кроме того, регион представлен развитой нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленностью, производством вольфрама, молибдена, цинка, свинца, твердых сплавов и синтетических смол. Машиностроение специализируется на выпуске зерноуборочных машин, тракторных культиваторов, магистральных электровозов, паровых котлов, электротехнической продукции, нефтяного оборудования14 .

Вместе с тем, нельзя не отметить, что для северокавказских республик характерна относительная слабость промышленной базы. По уровню экономического развития и по большинству социальных показателей Северный Кавказ – один из самых отсталых регионов Российской Федерации. Существует заметный разрыв в уровнях его социально-экономического развития и большинства других регионов Российской Федерации. При населении 18 млн. человек регион дает менее 4% общероссийского промышленного производства. Причем, как отмечает отечественный исследователь К.С. Гаджиев, низкие показатели характерны, прежде всего, для национальных республик. Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область имеют более или менее развитую промышленность и более или менее эффективное сельское хозяйство15 .

Сказанное позволяет предположить, что наращивание экономической, социальной инфраструктуры в регионе позволит существенно повысить уровень жизни населения и снимет множество препятствий на пути укрепления общей позитивной стабильности на Северном Кавказе. Для решения этой задачи необходимо также сформировать эффективную систему административного управления. Современная ситуация на Северном Кавказе позволяет обнаружить множество противоречий в организации такого управления. Прежде всего, это несоответствие местной нормативно-правовой базы функционирования управленческих подсистем нормативно-правовой базе общефедеральной управленческой системы. Существенное количество нормативно-правовых актов национальных республик входит в противоречие с Конституцией Российской Федерации и общефедеральным законодательством.

Решение задачи наращивания экономической и социальной инфраструктуры в Северо-Кавказском субрегионе может осуществляться по следующим основным направлениям:

- привлечение крупномасштабных инвестиций для развития транспортно-коммуникационной инфраструктуры федерального и международного значения (морские и речные пути и порты, железные и автомобильные дороги, трубопроводы);

- создание условий для превращения Северного Кавказа в целостный природнохозяйственный комплекс и последующей его интеграции в экономику России в целом;

- развитие туризма и санаторно-курортной инфраструктуры.

Реализация национальных интересов локального внутригосударственного уровня создает основу для продвижения и реализации национальных интересов субрегионального геополитического уровня.

Важнейшим стратегическим интересом субрегионального геополитического уровня для Российской Федерации является налаживание действенного экономического и военно-политического сотрудничества с государствами Закавказья.

Реализация указанного интереса позволит России создать прочную основу для дальнейшего обеспечения своей безопасности. Налаживание Россией экономического и военно-политического сотрудничества с государствами Закавказья в основе своей является привлекательным и для самих этих государств. Не секрет, что экономика этих государств в прежние времена в большей степени была ориентирована на экономический потенциал России. Кроме этого взаимовыгодное экономическое сотрудничество государств Закавказья с Россией сегодня является одной из немногочисленных гарантий обеспечения этими государствами своих национальных интересов.

Примечательным в этом отношении могут служить некоторые подвижки в области выстраивания определенного фундамента для стратегического сотрудничества между Азербайджаном и Россией. Известно, к примеру, что Россия и Азербайджан имеют договоренность о долгосрочном - до 2010 года - экономическом сотрудничестве и принципах торгово-экономических отношений, о производственной кооперации, борьбе с незаконными финансовыми операциями. Долгосрочный характер экономическому сотрудничеству двух стран придает, прежде всего, совместное участие в энергетических проектах. С одной стороны, продление действия межправительственного соглашения о транзите азербайджанской нефти по трубопроводу Баку-Новориссийск позволит перевести существующие договоренности на долгосрочную основу и договориться о новых объемах перекачки нефти. С другой стороны, Россия может присоединиться к реализации проекта строительства экспортного трубопровода Баку-Джейхан. В перспективе этот проект может содействовать решению проблемы сотрудничества в области добычи углеводородов Каспийского моря и сделать Россию и Азербайджан крупнейшими координаторами энергетических потоков всего Центрально-Азиатского и Каспийского регионов и усилить их совместные позиции как важнейших игроков на мировом топливно-энергетическом рынке.

Вместе с тем, специалисты не склонны говорить о развороте Азербайджана в направлении стратегического сотрудничества с Россией. Это можно отнести и к Грузии, и к Армении.

Приведенный пример, как представляется, показывает, что проблема налаживания эффективного экономического и военно-политического сотрудничества России с государствами Закавказья имеет определенные решения, что открывает для России стратегическую возможность реализации рассматриваемого национального интереса.

Еще одним стратегическим интересом субрегионального геополитического уровня является достижение Российской Федерацией преимущественного геополитического влияния в пределах ближайшего российского приграничья на Кавказе. Нередко можно встретить точку зрения, в соответствии с которой нам не следует акцентировать внимание на своей заинтересованности в достижении геополитического влияния в Кавказском регионе и в пределах ближайшего к нему приграничья. Это связывается с тем, что государства Закавказья попали в сферу геостратегических интересов США и некоторых стран Западной Европы. Согласиться с этой точкой зрения сложно. Это можно объяснить тем, что для России здесь нет большого выбора. Вопрос нужно ставить так: или Россия добьется геополитического влияния в рассматриваемом регионе, что будет способствовать укреплению ее безопасности, или она допустит усиление влияния США и их союзников по НАТО, и это, вероятно, навсегда лишит ее возможности защитить свои интересы на этом направлении и может повлечь непоправимые негативные последствия с весьма широким диапазоном различных вариантов развития событий, вплоть до территориальных потерь.

Нам не нужно испытывать неловкость от того, что наши интересы могут оказаться для кого-то неудобными. Ведь США достаточно ясно понимают нашу заинтересованность в достижении геополитического влияния в Кавказском регионе. Тем не менее, используя все возможности, они делают все для того, чтобы не допустить реализации нашего вполне понятного национального интереса. При этом Америка не испытывает никаких неудобств. Напротив, рассеивая все наши иллюзии относительно партнерства с Америкой, нам ясно говорят о том, что «Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией»16 . Нас также убеждают в необходимости смириться с постимперской реальностью и не препятствовать реализации права определенных народов на самоопределение. Нас убеждают при помощи подтасованных исторических аргументов в том, что Кавказ никогда не был частью России, и поэтому предлагают отдать эти земли народам, которые исторически проживали на них. И нам эти аргументы почему-то не кажутся странными. Однако на этом же основании можно было бы предложить Америке отдать всю ее территорию коренным народам (индейцам), исторически проживавшим на ней. Реакцию США на такое предложение спрогнозировать не трудно.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что если мы хотим остаться суверенным государством в пределах существующих сегодня территориальных границ, то в нашей политической стратегии должна утвердиться следующая максима: понимать и защищать, прежде всего, интересы своего государства, а потом уже стараться сочувственно относиться к интересам других государств. Время, когда мы жертвовали своими национальными интересами в надежде на иллюзорные политические дивиденды, ушло в прошлое. Думается, что именно с этих позиций нам следует подходить к решению задачи достижения преимущественного геополитического влияния в пределах ближайшего российского приграничья на Кавказе.

Реализация Россией национальных интересов субрегионального геополитического уровня формирует основу для обеспечения национальных интересов регионального геополитического уровня. Перейдем к их рассмотрению и обоснованию.

Важнейшим стратегическим интересом рассматриваемого уровня является формирование экономических и политических механизмов эффективного обеспечения безопасности в Кавказском геополитическом регионе. Представленный интерес имеет преимущественно объективную основу, которая в современных условиях умышленно скрывается субъективными трактовками существа механизма обеспечения безопасности в Кавказском геополитическом регионе. Здесь действительно имеет место множество проблем, решение которых осложнено сформировавшимися обстоятельствами. Однако сама логика объективности состоит в том, что обеспечить подлинную безопасность в регионе могут только сами региональные государства. Любые вмешательства в этот процесс нерегиональных государств будут привносить в формирующуюся ситуацию то, что не отвечает интересам государств региона. Эти новые привнесения неизбежно будут связаны с интересами этих нерегиональных государств, которые под благовидным предлогом наведения порядка и установления безопасности в регионе будут обеспечивать условия для реализации здесь, прежде всего, своих собственных интересов. Эту идею нужно постоянно продвигать в рамках обсуждения проблем безопасности и перспектив сотрудничества между государствами Кавказского геополитического региона.

Иногда можно услышать точку зрения, состоящую в том, что потенциал России в налаживании экономического сотрудничества со странами Южного Кавказа ограничен рамками ее финансовых возможностей. Иначе говоря, Россия не может оплатить стоимость стабильных отношений со странами Южного Кавказа. С такой точкой зрения соглашаться нельзя. Безопасность в регионе – это результат общих усилий. Для того, чтобы обеспечить безопасность, необходимо, чтобы определенную цену заплатили все государства региона.

Когда мы говорим о политических и экономических механизмах эффективного обеспечения безопасности, то под такими механизмами понимаются как двухсторонние, так и многосторонние соглашения между государствами региона, ориентированные на достижение взаимовыгодных результатов в деле налаживания экономического сотрудничества между региональными государствами, координации тех политических действий, которые напрямую или косвенно затрагивают интересы каждого из региональных государств. В целом, как вполне справедливо отмечает отечественный исследователь В.А. Михайлов, долгосрочная стратегия России в отношениях с Азербайджаном, Арменией и Грузией должна исходить из необходимости активного, хотя и дифференцированного, сотрудничества с ними, с перспективой выхода на устойчивое стратегическое партнерство в формировании общего экономического и оборонного пространства, включая совместную охрану границ17 .

Необходимость формирования общего оборонного пространства обусловливает еще один стратегически важный национальный интерес России в Кавказском геополитическом регионе. Таковым является создание и поддержание достаточного военного потенциала для обеспечения своей военной безопасности. Вероятно, найдется немало противников этого тезиса. Указывая на то, что якобы эпоха, когда мощь государства определялась его военной силой, ушла в прошлое, они считают, что защищать свои интересы Россия должна мирными средствами. С такой точкой зрения можно согласиться лишь частично. Действительно, сегодня мощь государства (а, следовательно, и его возможности в деле защиты своих национальных интересов) определяется совокупностью многих факторов, среди которых важное место занимают экономический потенциал, технологический потенциал, моральный дух народа. Однако для государств – «геостратегических действующих лиц»18 эти факторы, при всей их важности, перестают иметь определяющее значение, если они не основываются на военной силе таких государств.

Когда мы говорим о необходимости для России создания и поддержания необходимого военного потенциала, позволяющего ей успешно защищать свои национальные интересы в Кавказском геополитическом регионе, то совсем не имеем в виду чрезмерное наращивание количественных параметров военной силы (увеличение группировки, боевой техники и вооружений). В этом плане мы ограничены рамочными соглашениями. Вместе с тем, создавать и поддерживать необхо