Проблема научного статуса психоанализа

РЕФЕРАТ

на тему: "Проблема научного статуса психоанализа"

Иркутск-2006

Содержание

Введение

1. Понятие и задачи психоанализа. психоанализ как метод лечения

Понятие психоанализа и его задачи

Как проводится психоанализ

2. Психоанализ и современная философия

Философские и естественнонаучные предпосылки психоанализа

Краткая биография З. Фрейда.

3. История развития теории и практики психоанализа

Распространение теории и практики психоанализа

Зарубежная история психоанализа

История психоанализа в России. Краткий обзор судеб его сторонников

Заключение

Список использованной литературы

В наше время множество ученых занимаются изучением человеческой личности. Откуда такой интерес? На мой взгляд, они пытаются понять и распознать через других себя. Для чего? Да для того, чтобы понять поведение личности в различных ситуациях и смысл человеческого существования в целом. Именно в этих целях были предложены различные теории в различных сферах науки. Наиболее интересной, на мой взгляд, является теория психоанализа, которую в свое время предложил Зигмунд Фрейд. С тех пор она претерпела множество трансформаций, но основная идея осталась неизменна. Вокруг психоанализа в течение всего времени его существования накапливаются множество, как сторонников, так и противников. Так и не сложилось единого отношения к нему. Научные деятели различных сфер, в частности психологи, психиатры и философы до сих пор не могут разрешить вопрос о научном статусе психоанализа. С чем это связано? С причинами ли возникновения теории в целом, с отдельными ли ее элементами, с эффективностью ли его методов или с чем-то иным, я и хочу разобраться в своей работе.

Интерес к личности и мотивации ее поведения никогда не пройдет. В жизни мы нередко слышим: "Как я вас понимаю!", но как это реально возможно без понимания себя самого? Люди тестируются, читают астрологические прогнозы, идут к нумерологу, хироманту, гадают и т.д. Кто-то верит прочитанному или сказанному, кто-то ставит его под сомнение. Но все это делают ради интереса, ради самого процесса познания себя и других, независимо от того удовлетворит их результат или нет. Наряду с перечисленными способами познания можно поставить и психоанализ. Насколько это научно возможно, наиболее ли он эффективен или же менее способен объяснить то или иное поведение человека. - это вопрос исследовательского характера, на который каждый ответит по-своему. Ведь сколько людей, столько и взглядов. Это как два врача - три мнения. Чтобы ответить на этот вопрос необходимо уяснить, что такое психоанализ вообще, каким человеком был его родоначальник, каковы цели и направления психоаналитического учения, что происходит во время сеанса психоанализа, какова его история и этические основы, полезен или вреден он для человечества. Освещая проблему научного статуса психоанализа, эти моменты я затрону в своей работе.

Во-первых, психоанализ - метод лечения, и в настоящее время все психоаналитики - врачи. Психоаналитик пытается снять симптом пациента, освободив его от ненужных сомнений, неоправданного чувства вины, мучительных самообвинений, ложных суждений и неразумных порывов. Кроме того, он ставит себе целью не только успокоить пациента, но и распутать его личность. Но аналитик - всего лишь руководитель и наблюдатель, ответственность же за результат всего процесса несет, в конечном счете, пациент или "анализанд". (1)

Во-вторых, - это метод научного наблюдения и изучения личности, а в особенности желаний, импульсов, мотивов, сновидений, фантазий, раннего развития и эмоциональных расстройств.

В-третьих, - это система научной психологии, то есть наблюдения и представления психоанализа можно использовать, пытаясь предсказать человеческое поведение и исход человеческих отношений, таких, как брак и отношения между родителями и детьми.

Изложенная выше система представлений является результатом психоаналитических наблюдений.

При психоанализе (по Фрейду) стоит задача:

1) воссоздать из данных конкретных проявлений группу сил, которые вызывают болезненные патологические симптомы, нежелательное неадекватное поведение человека;

2) реконструировать прошлое травматическое событие, высвободить подавленную энергию и использовать ее для конкретных целей (сублимация), придать этой энергии новое направление (например, при помощи анализа переноса освободить изначально подавленные детские сексуальные устремления - превратить их в сексуальность взрослого человека и тем самым дать им возможность участвовать в развитии личности). Цель психоаналитической терапии, по скромным словам Фрейда: "Превратить чрезмерные страдания невроза в нормальные, обыкновенные неврозы повседневности". (2)

Психоанализ. Это первый из современных психотерапевтических методов. Пережив период огромного успеха на обоих континентах, психоанализ в настоящее время прочно утвердился только в Европе, особенно во Франции. В Северной Америке его мало-помалу вытесняют методы гуманистической, когнитивной и поведенческой терапии.

Психоанализ ставит своей целью помочь больному отыскать подсознательные корни своих трудностей, порожденных подавленными конфликтами, с тем, чтобы больной, освободившись от связанных с ними эмоций, смог на новой основе воссоздать собственную личность.

Во время сеанса психоанализа пациент, лежащий на кушетке, волен высказывать все, что приходит ему в голову. Благодаря этому психика пациента может работать не отвлекаясь. Он не видит лица врача, и его поэтому не тревожат возможные реакции врача на то, что он говорит. Поток его мыслей тем самым не нарушается; если бы он знал. Что понравилось или не понравилось аналитику, то стал бы, как правило, регулировать свои высказывания в соответствии с этим. В свою очередь, такой способ избавляет от излишней напряженности врача: не находясь под непрерывным наблюдением, он может лучше сосредоточиться на том, что говорит пациент. Врач, сидящий у изголовья пациента и не попадающий в поле его зрения, пытается распутать этот клубок свободных ассоциаций и ухватиться за ниточку, которая смогла бы привести его к самому ядру конфликта. Т.е. психоаналитик выслушивает, направляет в нужное русло и интерпретирует его высказывания.

Можно выделить пять важных моментов, характерных доля психоаналитической терапии:

1. Прежде всего, терапевт должен всячески способствовать установлению и развитию глубоких эмоциональных отношений с пациентом, чтобы стал возможным перенос на него положительных или отрицательных (подчас весьма интенсивных) переживаний пациента. В результате пациент будет проецировать на психоаналитика чувства, испытываемые им к более или менее воображаемому образу ненавидимого или обожаемого отца либо холодной или же слишком заботливой матери, по отношению к которым может обнаруживать замкнутость или бурную реакцию.

2. Второй элемент заключается в интерпретации (толковании) сновидений субъекта, которые Фрейд называл "Самым коротким путем в подсознательное". Интерпретирование сновидений происходит исходя из символов, скрывающихся за их явным содержанием.

3. Другой психоаналитический подход состоит в том, что пациенту предлагают свободно высказывать все, что приходит ему на ум, - даже то, что кажется ему несущественным, тягостным или неприличным. Так, с помощью свободных ассоциаций пациент высказывает одну мысль за другой, не сдерживая себя и не пытаясь найти в них какой-либо смысл.

4. Ключевым моментом психоанализа является попытка терапевта интерпретировать содержание слов пациента, выделяя те места, где тот обнаруживает колебания или не старается вдаваться в подробности, и расценивая из как точки сопротивления, наводящие на след в поисках главной проблемы.

5. Объяснение, которое дает терапевт, должно, таким образом побудить пациента вновь пережить в аффективном плане события его детства и соотнести их с симптомами, проявляющимися в данное время. Этот катарсис и приводит к исчезновению симптомов, и таким образом, знаменует успех лечения. (3)

Оценка.

Психоанализ - лечебная процедура, которая может занять долгие годы, прежде чем состояние больного улучшится, и он будет способен реалистически управлять собственной жизнью. Кроме того, не во всех случаях психоанализ одинаково эффективен. Известно, например, что наибольших успехов с его помощью можно добиться у лиц от 15 до 50 лет, которые обладают высоким интеллектом и нарушения у которых имеют скорее невротическую, нежели психотическую, природу. Важно, чтобы человек был в состоянии понять процесс психоанализа и проявлял достаточное желание тесно сотрудничать с врачом. Было также замечено, что чем моложе пациент или чем сильнее у него тревога, тем выше вероятность значительного улучшения его состояния к концу лечения.

Двери психоаналитических кабинетов долгое время оставались закрытыми для психотических больных, особенно для шизофреников. Основных усилий, направленных на то, чтобы открыть их, следует ожидать от антипсихиатрического движения после создания заведений, где больной и врач могли бы находиться в тесном общении. Это вопрос будущего.

Таким образом, процесс психоанализа состоит в изучении и реорганизации личности; делается это для того, чтобы индивид мог хранить свои напряжения благоразумнее и с меньшими затруднениями, пока не придет время их снять, а если снятие напряжений дозволено или требуется ситуацией, мог бы выражать их (в соответствии с принципом реальности) свободно и без чувства вины. Можно пытаться, например, сделать его способным сдерживать раздражение, когда это разумно, и выражать гнев, когда это уместно, устраняя в то же время иррациональные источники раздражения и гнева.

Психоанализ стремиться к этим целям, изучая напряжение Ид исследуемого индивида, открывая пути снятия напряжения, когда это осуществимо, и приводя их, насколько возможно, под контроль сознания. Чтобы полностью провести этот процесс, он должен длиться по меньшей мере год и составлять от трех до шести сеансов в неделю каждый продолжительностью около часа. Если исследование длиться менее года или число сеансов меньше трех в неделю, эффективное проведение процесса почти не возможно. В таких обстоятельствах психоаналитический метод может быть применен, но индивид, по всей вероятности, не будет проанализирован. Полный психоанализ - всегда продолжительный процесс.

В процессе психоанализа надо сделать подсознательное сознательным и привести под наблюдение неудовлетворительные напряжения, скопившееся в Ид с самого начала детства.

Применяется так называемый метод свободных ассоциаций. Это значит, что свободное выражение свободного течения представлений не сдерживается и не меняется обычной процедурой сознания: сознательным Идеалом Эго (вежливость, стыд, самоуважение), сознательной совестью (религия, воспитание и другие принципы) и сознательным Эго (чувство порядка, проверка действительности, сознательное стремление к выгоде). (4) Дело в том, что для аналитика важнее как раз те вещи, о которых пациент не стал бы говорить. Иногда само его колебание подчеркивает важность какой-либо вещи. Именно те предметы, которые кажутся пациенту неприличными, грубыми, несущественными, надоедливыми, тривиальными или нелепыми, часто привлекают особое внимание аналитика.

В состоянии свободной ассоциации психика пациента часто переполняется деланиями, чувствами, упреками, воспоминаниями, фантазиями, суждениями и новыми точками зрения, и все это возникает, на первый взгляд, в полном беспорядке. Однако вопреки кажущейся путанице и бессвязности, каждое высказывание и каждый жест имеют свое значение и в связи с тем или иным неудовлетворенным напряжением Ид. Час за часом, день за днем из беспорядочной паутины мыслей начинают выявляться значения и связи. В течении некоторого периода могут постепенно развиваться некоторые центральные темы, относящиеся к ряду неудовлетворенных с раннего детства, давно похороненные в подсознании и недоступные сознательному распознанию напряжений, которые и составляют основу структуры личности пациента, источник всех его симптомов и ассоциаций. Пациент во время анализа может ощущать, будто он перескакивает от одного предмета к другому без какой-либо закономерности и причины; часто он затрудняется или вовсе не в состоянии увидеть связывающие их нити.

Здесь и проявляется искусство аналитика: он вскрывает и указывает напряжения, лежащие в основе этих по видимости разрозненных ассоциаций, вызывающие их и связывающие их воедино.

Позиция аналитика по отношению к пациентам строго нейтральна, хотя жизнь его связана с их жизнью в течении года или дольше, и он воспроизводит вместе с ними мельчайшие подробности их нынешних и прошлых переживаний.

Главная работа аналитика состоит в некотором смысле в том, что он каждый раз указывает пациенту, когда тот себя обманывает; поэтому врач должен постоянно сохранять самокритическую позицию, исключающую какие-либо проявления симпатии и негодования к пациенту, что дало бы тому возможность обманывать врача и самого себя. Нежелательная эмоциональная установка аналитика по отношению к пациенту называется контрперенесением.

Такие чувства аналитик должен уметь обнаруживать у самого себя и справляться с ними также искусно, как он обнаруживает и справляется с аналогичной установкой пациента по отношению к нему, проявляющейся в виде перенесения.

Это одна из главных причин, по которым ортодоксальный психоаналитик (то есть член Международной психоаналитической Ассоциации или иного одного из признанных ею обществ) перед началом практики должен подвергнуться анализу сам, так как без отчетливого понимания своих собственных напряжений он мог бы невольно допустить влияние какого-либо контр-перенесения собственных настроений и симпатий на свои суждения, а это могло бы привести к потере перспективы или повредить долговременным результатам лечения. Цель анализа не в том, чтобы вызвать у пациента ощущения благополучия, пока он находится под надзором врача, а в том, чтобы сделать его способным справляться со своими проблемами независимо от врача в течение долгих лет дальнейшей жизни. Неудачное слово может поощрить установку пациента, направленную против него самого, или создать видимость оправдания его ошибочных суждений, между тем как цель лечения - научить его таких вещей избегать; с другой стороны, такое слово может усилить уже и без того обременяющее его чувство вины. Это не значит, что аналитик лишен человеческих чувств и симпатий. Это значит, что он должен уметь ясно распознать свои собственные чувства, чтобы рассматривать без предубеждения то, что говорит пациент. Пациент приходит к аналитику в поисках понимания, а не моральных приговоров. Врач остается нейтральным в интересах пациента, но это не обязательно означает, что он бессердечен.

Анализ не делает пациента зависимым от врача. Напротив, намеренно предпринимаются усилия, чтобы этого избежать, анализируя и тщательно устраняя именно эту связь (отношение между врачом и пациентом) с тем, чтобы пациент стал свободным индивидуумом, независимым и способным стоять на своих собственных ногах. Это и является целью анализа. (5)

Теперь должно быть ясно, что вопреки распространенному представлению высказывания салонного психолога или даже профессионального психиатра, останавливающего на ком-нибудь пронзительный взгляд и изрекающего: "Ну, так ведь Вы интроверт!" - это не психоанализ. Психоанализ - это весьма специальный и определенный метод наблюдения и терапии, и он занимает много, очень много времени.

Что происходит во время анализа и кто должен подвергаться психоанализу?

Во время анализа пациент склонен постепенно нагружать образ аналитика всей энергией неудовлетворенный желаний Ид, накопившейся у него с младенческих лет. Когда эта энергия сосредотачивается на одном образе, ее можно изучить и перераспределить, а напряжения можно отчасти снять, анализируя образ аналитика, сложившийся у пациента. На обычном языке это значит, что у пациента вскоре может сложиться весьма эмоциональное отношение к аналитику. Поскольку в действительности он знает о враче очень мало, он должен вести себя и чувствовать в соответствии с образом, созданным им самим. Аналитик в течение всего лечения остается нейтральным, представляя собой для пациента немногим более чем руководящий голос. Поскольку нет разумных оснований любить или ненавидеть нейтральную личность, чувства, бурлящие вокруг образа аналитика, должны быть вызваны не им, а другими людьми, а пациент использует аналитика с его согласия и под го наблюдением в качестве "козла отпущения" за напряжения, которые он не может разрядить на их подлинные объекты. Он переносит свое либидо с этих объектов на образ аналитика. По этой причине установка пациента по отношению к аналитику называется перенесением.

Можно выразить это еще иначе: в течении анализа пациент пытается в некотором смысле завершить неоконченные дела своего детства, используя аналитика в качестве заместителя своих родителей с тем, чтобы в дальнейшем посвятить большую часть соей энергии делам зрелого человека.

Конечно попытка эта никогда не удается вполне. Пациенту приходиться сдать свои оборонительные укрепления, старательно воздвигнутые на протяжении долгих лет и встретиться в открытой схватке с неприятными и неприемлемыми импульсами своего Ид. Он готов пойти на это ради выздоровления, ради денег, которые он платит, и ради одобрения аналитика. Иногда это горестное, неловкое и мучительное переживание; в других же случаях - уютное безопасное общение с врачом. Такое ощущение уюта в сочетании с подсознательным (а позднее и сознательным) нежеланием пациента расстаться со своими "старыми друзьями" - своими симптомами. С вниманием людей и другими выгодами, которые он может из них извлекать, действует на лечение как тормоз. Как только возникает такое нежелание или, или как его называют, сопротивление, аналитику приходиться посвятить ему немало времени, иначе анализ может никогда не привести к цели.

Аналитик стремиться не просто назвать эмоции, но и изменить их. Это лечение словами, поскольку слова наилучший способ, которым пациент может выразить свои чувства перед самим собой и врачом. Если он выражает их также другими способами, например, жестами движениями, то слова остаются все же наилучшим путем разъяснить их смысл и происхождение. Важны при этом чувства и что с ними происходит, а вовсе не ученые слова, служащие для их описания.

Не стоит представлять себе, что будто анализ состоит в обозначении пациента некоторыми прилагательными. Прилагательные не извлекают неврозов. Вам может показаться интересным и даже, может быть, успокоительным, если вам скажут, что Вы - тимергазический экстровертированный пикнофильный эндоморф с комплексом неполноценности и дисгормоничными ваготоническими борборигмами(6), но в этом нет целебной силы.

Лавиния Эрис в начале лечения спросила доктора Триса: "Скажите, доктор, в конце лечения Вы мне дадите письменную характеристику моей личности?". На что доктор ответил: "Если в конце лечения, мадам, Вы еще захотите иметь письменную характеристику Вашей личности, значит, лечение окончилось неудачей!"(7)

Одну вещь мы должны усвоить прежде всего: счастье зависит от изменчивых и динамических стремлений и чувств человеческого духа; оно не создается ответами на анкетные вопросы, которые стоит вставить на подобие ломтиков хлеба в надлежащий компьютер, чтобы испекся равномерно прожаренный и промасленный тост Вашей жизни. К сожалению, подобную теорию личности поддерживают не только популярные журналы, но даже многие дипломированные психологи. Однако большинство психиатров и психоаналитиков не интересуется Вашими ответами на вопросы вроде следующих: "Обладаете ли Вы интеллектом?", "Каков Ваш коэффициент очарования?" и "Типичная ли Вы жена?"

Психоаналитик не занимается подготовкой статистики к таким родам анкетам; он решает вопрос, кто Вы? Может быть, этот вопрос еще лучше изобразил киноактер-комик, все время спрашивающий людей: "Кто же Вы такой?" Что касается, например, интеллекта, то он служит орудием, а не частью вашего Я; важно, позволит ли Ваше Ид использовать это оружие надлежащим образом.

Часто можно услышать: "Я мог бы это сделать, если бы захотел!" На что следует ответить: "Конечно, Вы могли бы!" Каждый человек может сделать почти все, если только он достаточно сильно этого хочет. Примерами этого полна история. К числу впечатляющих относятся одноногие, ставшие специалистами по джиттербагу и рок-н-роллу, и слепые, ставшие хорошими музыкантами. Важный вопрос состоит не в том, "можете ли вы?", а в том, "действительно ли вы хотите этого так сильно, как вы думаете, и если нет, то почему?" При анализе занимаются главным образом желаниями и лишь изредка - способностями. Вопрос, который аналитик молча задает пациенту, лучше всего выражается такими словами: "Чем Вы готовы поступиться, чтобы быть счастливым?" Как мы увидим, этот вопрос мало связан с интеллектом, очарованием и статистикой.

Первоначально психоанализ был разработан главным образом для лечения неврозов. Со временем обнаружилось, что он приносит пользу не только очевидным невротикам, но и многим другим. Из наиболее обычных видов невроза, рассмотренных выше, психоанализ особенно полезен при истерии и неврозе беспокойства. Часто он оказывается действенным при неврозе характера и может весьма помочь при неврозе навязчивости в зависимости на сколько пациент заинтересован в наилучшем ходе лечения. В случае ипохондрии психоанализ менее надежен, а в случае фобий метод нуждается в видоизменении.

Методы психоанализа все более применяются в лечении психозов, особенно для предотвращения рецидивов. Требуется специальная подготовка, талант и усилия, чтобы применять их в этих условиях, и врачи, вполне компетентные в лечении психозов психоаналитическими методами, встречаются очень редко.

Что касается "нормальных" людей, то они подвергаются психоанализу сплошь и рядом. Многие вполне уравновешенные психиатры подвергались и подвергаются анализу для учебных целей. Многие социальные работники и психологи также проходят через анализ, чтобы научиться лучше понимать людей и сотрудничать с психоаналитиками в лечении других. Несмотря на расходы и трудности, молодые люди с ограниченными заработками идут на это, поскольку большинство этих "нормальных" людей рассматривает анализ как превосходное капиталовложение, которое поможет им стать разумнее, счастливее и более производительно работать. У каждого есть неудовлетворенные напряжения, накопившееся с младенческого возраста, и независимо от того, выражаются ли эти напряжения открыто невротическими путями или нет, всегда полезно реорганизовать и частично снять с помощью анализа неудовлетворительную энергию Ид. Это, несомненно, выгодно тем, кто должен воспитывать детей.

Часто возникает вопрос, может ли психоанализ кому-нибудь навредить? Самая большая опасность - это лечить пациента, находящегося на грани психоза, если аналитик не отдает себе отчета в его подлинном состоянии. Аналитик также должен соблюдать осторожность в различении неврозов от некоторых болезней мозга и гормональных расстройств, например, гипертиреоза, могущего вызвать аналогичные симптомы, чтобы не лечить только одними психологическими методами пациентов, нуждающихся в хирургическом лечении или специальных лекарствах. (8) Чтобы избежать подобных ошибок, от психоаналитиков требуется основательная подготовка по медицинской психиатрии, прежде чем он допускаются в психоаналитическую ассоциацию. Психоаналитики без медицинского образования решают эту проблему, привлекая консультантов и требуя перед началом лечения тщательного медицинского обследования пациента.

Случается, что пациент делает из аналитика постоянное занятие, подвергаясь лечению год за годом без какого-либо заметного улучшения; чтобы иметь возможность продолжать его, он лишает себя всего, кроме самого необходимого. Особенно склонны к этому служащие таких профессий, как, например, социальные работники. Каждый, кто проходил анализ в течении более двух лет без каких-либо решительных результатов, без сомнения, вправе проконсультироваться с другим психиатром или психоаналитиком для оценки положения. Иногда чересчур ревностный аналитик может поощрить развод, не имея ясной картины брака, которую он мог бы легко получить, побеседовав с супругой и детьми. Значительный процент невротиков склонен к самоубийству; один из основных вкладов психоанализа состоит в спасении многих людей, которые в противном случае покончили бы собой.

Иного рода опасность представляют люди, прерывающие вопреки совету врача анализ посередине, а затем распространяющие сведения (неверные, так как лечение не было окончено), что они прошли анализ у какого-то, а потом им стало от этого хуже. Это очень похоже на поведение пациента, покидающего операционный стол прежде, чем его зашили, а затем утверждающего, что хирург расширил его рану. Если психоаналитик подозревает, что индивид больше заинтересован в таком спектакле, чем в выздоровлении, он колеблется начинать лечение.

Выступая против метафизического понимания бытия человека в мире, психоаналитическая философия Фрейда противостоит двум крайним философским позициям: предельному рационализму, выводящему эмпирической существование индивида из абсолютной идеи или мирового духа, с одной стороны, и мистическому рационализму, растворяющему человеческое существо в слепой воле или бессознательном начале, стоящем вне, помимо и за человеческим бытием как таковым, с другой. Фрейд не приемлет ни объективно-идеалистического понимания, ни субъективно-идеалистического толкования мира в их крайне выраженных формах. Первое отметается им по причине того, что он признает материальность мира, существующего объективно, независимо от какого-либо духа, парящего над реальностью и творящей из Я.

Фрейд исходит из реальности внешнего мира, считая, что будучи независимым от познающего его субъекта, этот мир может раскрыться перед человеком в процессе научного познания. Он не вступает в открытую полемику с теми философами, которые интерпретируют мир с объективно или субъективно-идеалистических позиций. Исключение составляет религиозное мировоззрение, которое критически осмысливается им с точки зрения развенчания религиозных верований, чему Фрейд посвятил свои работы "Будущее одной иллюзии" (1927), "Моисей и монотеизм" (1939). Но Фрейд как бы ставит себя над философской полемикой, касающейся понимания внешнего мира. Для него важно понять основание человеческого бытия, структурные элементы человеческой психики, принципы развертывания жизнедеятельности индивида и мотива поведения человека в окружающем его мире. Фрейд не сколько не отворачивается от онтологической проблематики, сколько переносит ее в глубины человеческого существа.

Онтологизация человеческого бытия вовсе не означает, что, вынося внешний мир за скобки психоаналитического исследования, Фрейд тем самым никак не соотносит его с жизнедеятельностью человека. Он признает, например, что "внутренние задержки в древние периоды человеческого развития произошли от реальных внешних препятствий" (3). Однако, он не склонен абсолютизировать воздействия внешних условий на человека, рассматривать их в качестве единственных детерминант, обуславливающих направленность развития индивида и формы его поведения в жизни. Соглашаясь с теми, кто признает жизненно необходимость как важный фактор развития человека, Фрейд в то же время считает, что это не должно "побудить нас отрицать значение внутренних тенденций развития, если можно доказать их влияние" (3).

Поэтому он исходит из того, что, во-первых, понимание внешнего мира является неполным и недостаточным, если не будет предварительно раскрыта природа внутренней организации, и, во-вторых, в своих глубинных измерениях человеческое бытие столь же реально, как и внешний мир, и, следовательно, изучение человеческой психики должно основываться на учебных методах, подобно тому, как объективна реальность исследуется средствами науки.

Большое значение Фрейд придает выявлению тех движущих сил, которые изнутри задают направленность человеческого развития. Такими движущими силами в психоаналитическом учении Фрейда признаются влечения человека. На раскрытии их природы сосредоточены все усилия основателя психоанализа, ибо он полагает, что "влечения, а не внешние раздражения являются настоящим двигателем прогресса" (4) и что "раздражение влечения исходит не из внешнего мира, а изнутри организма" (4).

Специфика психоаналитической философии состоит в том, что во внимание принимается только психологическое значение внешнего мира. Все другие составляющие не являются предметом осмысления, не входят в остов психоаналитического учения. Другая его особенность заключается в том, что основным объектом исследования у Фрейда становится специфическая форма реальности. Изучается не просто внутренний мир человека, а та сфера психического, в рамках которой происходят существенные и значимые для человеческой жизнедеятельности процессы и изменения, оказывающие воздействие на организацию всего человеческого бытия.

Обращаясь к осмыслению психической реальности, Фрейд пытается переосмыслить картезианские представления о тождестве человеческой психики с сознанием. Он принимает гипотезу о существовании бессознательного пласта человеческой психики, в недрах которого происходит особая жизнь, еще недостаточно изученная и осмысленная, но тем не менее, реально значимая и заметно отличающаяся от сферы сознания. Причем, если в философических системах прошлого признание самостоятельного статуса бессознательно ограничивалось в лучшем случае попытками рассмотрения взаимоотношений между сознательными и бессознательными процессами, то Фрейд идет дальше. Он не только рассматривает взаимоотношения между двумя сферами человеческой психики, т.е. сознанием и бессознательным, но и стремится раскрыть содержательные характеристики самого бессознательного психического, выявить те глубинные процессы, которые протекают по ту сторону сознания.

Для Фрейда быть сознательным - значит иметь непосредственное и надежное восприятие. Говоря же о восприятии в сфере бессознательного, он сравнивает восприятие сознанием бессознательных процессов с восприятием органами чувств внешнего мира. Причем Фрейд исходит из тех уточнений, которые были внесены Кантом в понимание данной проблемы. Если Кант подчеркивал субъективную условность человеческого восприятия с неподдающимся познанию воспринимаемым, то и Фрейд акцентирует внимание на неправомерности отождествления восприятия с бессознательными психическими процессами, являющиеся объектом этого сознания.

Это дальнейшее развитие кантовских идей выливается в психоанализе в утверждение, согласно которому бессознательное психическое признается как нечто реально существующее, но восприятие которого сознанием требует особых усилий, технических процедур, определенных навыков, связанных с умением истолковывать воспринимаемые явления.

Рассматривая вопрос об отношениях между сознанием и бессознательным, Фрейд исходит из того, что всякий душевный процесс существует сначала в бессознательном и только потом может оказаться в сфере сознания. Причем переход в сознание - это отнюдь не обязательный процесс, ибо, по мнению Фрейда, далеко не все психические акты становятся сознательными. Он сравнивает сферу бессознательного с большой передней, в которой находятся все душевные движения, а сознание - примыкающей к ней узкой комнатой, салоном. На пороге между передней и салоном стоит на посту страж, который не только пристально рассматривает каждое душевное движение, но и решает вопрос о том, пропускать ли его из одной комнаты в другую или нет. Если какое то душевное движение допускается стражем в салон, то это вовсе не означает, что оно тем самым становится непременно сознательным. Оно превращается в сознательное только тогда, когда привлекает к себе внимание сознания, находящегося в конце салона. Т.е., если комната - это обитель бессознательного, то салон, по сути дела, вместилище предсознательного, и только за ним находится келья собственно сознательного.

Позднее в 20-е годы, Фрейд использует иное сравнение для характеристики структуры человеческой психики, которая понимается как структура состоящая из трех слоев, или инстанций, о чем мы говорили выше. И задача психоанализа может быть сравнима с задачей криптографа, помочь нуждающимся в переводе бессознательного в сознание. (Привлечь внимание сознания к необходимому душевному движению, и тем самым разрешить внутренний конфликт)

Фрейд исходит из того, что психически реальное существует в различных точно так же, как бессознательное психическое может проявляться в разнообразных выражениях. С его точки зрения, одно из основных свойств бессознательных процессов заключается в том, что "для них критерий реальности не имеет никакого значения" (4). Независимо от того, с чем имеет дело человек, с внешней ли действительностью или с какими-либо мысленными продуктами деятельности, будь то фантазия, грезы или иллюзии, все это может восприниматься им в качестве психической реальности. Поэтому он высказывает мысль о том, чтобы "не делать различия между фантазией и действительностью" (3). Более того, для Фрейда фантазия оказывается такой формой человеческого существования, в которой индивид освобождается от каких либо притязаний со стороны внешней реальности не обретает былую свободу, ранее утраченную им в силу необходимости считаться с окружающим его реальным миром.

Здесь Фрейд вторгается в традиционную область философских споров, которая касалась соотношения свободы и необходимости, случайности и закономерности. Фрейд занимает в этом вопросе своеобразную позицию. С одной стороны его взгляды совпадают с философией Фихте, бессознательное руководствуется "принципом удовольствия", т.е. не имеет каких-либо ограничений, в то время как в сфере сознания действует "принцип реальности" с присущими ему социокультурными запретами. С другой стороны, фрейдовские размышления о бессознательном лежат в русле философии Шеллинга, поскольку Фрейд не рассматривает психические процессы как нечто произвольное, ничем не детерминированное.

Фрейд не отвергает случайности как таковую, полагая, что бытие человека в мире не редко зависит от случая, хотя в самом мире действуют довольно строгие и устойчивые закономерности. Но он не абсолютизирует роль случайности в развитии мира. В отличии от тех философов, для которых только случай является причиной возникновения того или иного явления. Фрейд признает закономерности, действующие в реальном мире и стоящие за каждой случайностью. Другое дело сфера психической реальности, внутренний мир человека. Здесь по убеждению Фрейда, нет места для случайности, связанной с желаниями отдельного человеческого существа.

В психоаналитической философии, следовательно, отстаивается точка зрения, согласно которой человеческая деятельность подчиняется определенным закономерностям, а психические п