Одиночество ребенка в семье
Игорь Малин
Православный взгляд на проблему и пути ее преодоления
«Если ты в миру не смог ужиться с людьми, то потом ты не сможешь справиться с одиночеством »
преп. Антоний Великий (250-356), коптский раннехристианский подвижник, основатель монашества
Ради многого мы отказываемся от главного. А главное это наш близкий человек. Одним из самых близких для нас является наш ребенок…
Мы не специально обделяем вниманием своих детей. Большую часть времени каждый из нас проживает на работе, и, оказываясь в пространстве собственной семьи, чаще всего попросту не способен перестроиться. Отсюда и одна из самых распространенных ошибок в диалоге с ребенком – мы начинаем разговор о том, что создает проблемы для нас, как родителей: оценки, учебный процесс и успеваемость, здоровье ребенка, его поведение и даже целостность одежды и обуви.
Стандартные вопросы родителей: «ну как там, в школе? спрашивали?», «чем кормили на обед?», «уроки сделал?», «устал?» - предполагают подобные же ответы ребенка: «нормально», «нет», «как обычно».
Обозначенное механистичное коммуникативное поле, создаваемое нами, способствует формированию чувства одиночества у ребенка: «родителям до меня просто нет дела».
Причем нередко это может проявлять себя в уже ставших анекдотичными ситуациях. «Мальчик семи лет – «Мама, я писать хочу». Мама машинально «А ты уроки сделал?»…
По справедливому замечанию французского психоаналитика и педиатра Франсуазы Дольто (1908-1988), «о ребенке говорят много, но с ним не говорят». К сожалению, это правда. Мы говорит с ребенком о многом, говорим о внешнем: друзьях, учителях, оценках.
Однако сам ребенок, его ощущения, переживания, мечты, радости и страхи остаются вне поля зрения родителей. Тем самым все самое главное ребенок осмысливает самостоятельно, один на один, с самим собою.
Хорошо если родители воцерковленные люди, и сызмальства научили свое чадушко молиться. В таком случае у ребенка появляется реальный шанс пройдя через опыт оставленности и заброшенности самыми близкими, обрести молитвенный навык устойчивости в Боге.
Протоиерей Андрей Ткачев справедливо пишет: «Личность зреет в одиночестве, в холодной пустоте, в которой человеку ясно: и рождаться, и умирать ему приходится одному. В этой пустоте человек взыскует тепла и начинает молиться. И тогда пустота наполняется Богом, прошлая жизнь осмысливается, вечность становится очевидной. Вне одиночества, в толкотне эти вещи недоступны, и мы рискуем остаться на всю жизнь пустоцветом» (1).
Играя, общаясь и уча ребенка, мы готовим его к взрослению. «Детство, - замечает профессор МГУ, Дмитрий Леонтьев, - должно быть детством, но именно в нем должна постепенно вызревать взрослость». А вызревает взрослость благодаря усвоенным светлым детским воспоминаниям: «Знайте же, что ничего нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть самое лучшее воспитание и есть» (7).
Лишенный диалога и совместной деятельности с родителями, ребенок с детства усваивает состояние апатии и начинает скучать. Названные проявления как раз свидетельствуют о крепнувшем экзистенциальном вакууме. А данный вакуум есть состояние внутренней опустошенности и бегство от реальности. Апатия, согласно австрийскому психиатру и психологу Виктору Франклу (1905-1997) - неспособность проявить инициативу. А скука есть ничто иное как неспособность проявлять интерес. Казалось бы, кому, а ребенку должно быть многое интересно и он по определению должен быть инициативен. Но в современных семьях все чаще дети обслуживают заявленный интерес своих родителей, не обнаруживая свой собственный. Да и откуда ему взяться, если его не помогли нащупать самые близкие…
Стоит ли после этого удивляться безынициативным молодым людям, которые «ничего не хотят» и им уже «ничего не нужно»?
Мы сами опустошаем своего ребенка, делая его беззащитным перед злом. На первый взгляд мы заботимся о ребёнке: его поведении, оценках, внешнем виде и физическом здоровье. И это правильно. Но с церковной точки зрения недостаточно.
Положа руку на сердце, скажите честно, разве не о своем имидже мы заботимся в первую очередь? Ведь по нашему ребенку нередко судят о нас. Вероятно по этой причине мы часто бросаем в сердцах ребенку допустившему очередную ошибку: «как я буду людям в глаза смотреть?!»; «что теперь обо мне подумают?!».
Мы заботимся о внешнем, игнорируя внутренний мир своего ребенка. Святитель Феофан Затворник (1815-1894) пишет: «Приличие внешнего поведения и внешних отношений - это покров самого густого мрака... внешнее не ценно без внутреннего» (4). И от себя добавлю, - не безопасно с духовной точки зрения. Злой силе как раз нужен пустой дом (3).
Ребенок воспитывается сердцем. А это как? Наш ребенок нуждается в том, чтобы мы вместе с ним проживали важные моменты его жизни. «Способность вступать с ребенком в со-бытие и составляет суть родительского отношения», - замечает проф. Виктор Слободчиков (5). А еще лаконичнее и глубже об этом сказал св. апостол Павел: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (6). Иными словами нам необходимо находиться рядом с ребенком в его переживании печального или радостного события.
Это по-христиански – быть рядом и в горести и в радости. Иногда молчать, иногда кричать, порою плакать или молиться. Но главное быть вместе с ним, быть рядом с нашим ребенком.
Родительское сострадание и сорадование, сопереживание и соучастие важные элементы как обучения так и воспитания. Нам как родителям, опираясь на церковную традицию важно обозначить верные духовные ориентиры и передать опыт общежития. Передать те навыки, с помощью которых ребенок сможет не только противостоять злу, но духовно возрастать через ежедневное усилие в добре. Таким образом, приобретая в семье навыки молитвенной жизни и бытовой аскетики ребенок не окажется застигнутым врасплох тем, «кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде» (8).
Это важно. Поскольку детский сад, школа, техникум, армия и институт дают знания необходимые для профессиональной деятельности. Однако духовная жизнь и нравственные запросы личности оказываются на периферии процесса обучения. И семья, равно как и Церквовь в этом смысле являются местом передачи жизненного опыта.
Так, постепенно внутренний мир ребенка будет обогащаться содержанием и смыслом. А ценности церковной традиции носителями, которой являются родители, будут закрепляться в отработанных действиях (навыках) детей, что впоследствии непременно поможет им в преодолении состояние заброшенности и чувства одиночества уже у собственных детей.
Никогда не поздно начать слушать и научится слышать своего ребенка. Для воцерковленного человека нет категории упущенное время. Нельзя, слышите, ни в коем случае нельзя отказываться ради многого от главного. Нельзя отказываться от своего ребенка. Начнем действовать: начнем молиться о своем ребенке, приучим себя ходить в Церковь, преодолеем ложный стыд и обратимся за советом к священнику. Да, и вот еще что, начнем общаться со своим ребенком…
С Богом у нас обязательно все получится - «начни и делай; Господь будет с тобою» (9).
1. Ткачев А., прот. Лаборатория одиночества // Отрок.ua. Православный журнал для молодежи. № 5(29), 2007.
2. См.: Книга Второзаконие 4, 9.
3. См.: Евангелие от Луки 11, 23-28.
4. Феофан Затворник, святитель. Путь ко спасению. – М.: Благо, 1996. С.125-126.
5. Слободчиков В.И. Антропологические перспективы отечественного образования. – Екатеренбург: Издательский отдел Екатеренбурской епархии, 2009. С. 231.
6. См.: Послание к Римлянам 12, 15.
7. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Собрание сочинений в 15-ти томах. - Л.: «Наука», 1991. Том 9-10.
8. См.: Евангелие от Иоанна 10, 1.
9. См.: 1-я Книга Паралипоменон 22, 16.