Синтаксическое учение Теньера

В настоящее время языкознание располагает огромным количеством лингвистических теорий. И особенно интенсивным стало рассмотрение синтаксиса, а точнее текста. Однако простое предложение было и остается основной единицей синтаксиса, так как именно в предложении находят выражение наиболее существенные функции языка: коммуникативная, познавательная и экспрессивная.

Человеческий язык, как и всякий сложный механизм, состоит из относительно независимых друг от друга (автономных) компонентов. С древнейших времен языковеды выделяют в языке, по меньшей мере, три таких компонента - фонетику, грамматику и лексику. Грамматикой, или грамматическим строем, называется тот компонент языка, который обеспечивает выражение наиболее часто повторяющихся значений и использует для этого иерархически организованные конструкции, построенные в соответствии с ограниченным числом правил.

Иерархически организованным является любое множество, в котором одни элементы в каком-то смысле главнее или важнее других. В речи всегда наблюдается простейшая иерархия - линейный порядок (цепочка), так как языковые единицы должны следовать друг за другом (если принять, допустим, что слово, стоящее вначале, всегда «главнее» последующего). Помимо линейного порядка, грамматика естественного языка всегда использует и другие, более сложные иерархии.

Таким образом, грамматика имеет дело не только с отдельными словами или частями слов (морфемами), но, главным образом, со способами их соединения в более сложные единицы, причем с такими, которые связаны с выражением самых частых семантических признаков («действие», «состояние», «вопросительность», «время», «число», «лицо» и т. п.). Из всех факторов речевой деятельности грамматика своей предсказуемостью и регулярностью в наибольшей степени напоминает природные явления - предмет изучения естественных наук (Мещанинов 1963: 39).

Синтаксисом называется часть грамматики, которая имеет дело с единицами, более протяженными, чем слово, - словосочетаниями и предложениями (Касевич 1988: 15).

Синтаксис предложения изучался известными французскими лингвистами, такими как Люсьен Теньер (исследование связей между словами в предложении), Шарль Балли – автор теории функциональной транспозиции. Не менее известны работы и отечественных исследователей, таких как Виноградов В.В., Потебня А.А., Рак В.Г. и многие другие.

Однако при всем множестве существующих подходов до сих пор так и не определен однозначно предмет синтаксиса, его основные единицы и многие другие аспекты. Всё это зачастую вызывает разногласия и споры среди лингвистов.

Наиболее спорным в этой области вопросом является членение предложения, определение критериев в выделении того или иного члена предложения. Из этой проблемы вытекает ряд вопросов, в которых мы и попытаемся разобраться, а именно: Что такое члены предложения? Как они взаимосвязаны? Как они функционируют внутри фразы? Какими частями речи выражаются? Таким образом, перед нами впереди стоит довольно непростая задача.

Сначала мы будем изучать предложение как основную единицу синтаксиса, рассмотрим критерии членения предложения, а затем более подробно остановимся на изучении структурного синтаксиса в работе Л. Теньера.

На основании вышесказанного можно определить цель данной курсовой работы: изучить подход Л. Теньера к рассмотрению синтаксического уровня в целом и предложения в частности.

Объектом исследования в работе следует считать предложение.

Предмет исследования – учение Л. Теньера о структурном устройстве предложения.

Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

· познакомиться с историей синтаксических исследований;

· рассмотреть предложение как основную единицу синтаксиса;

· выявить структурный аспект изучения предложения;

· охарактеризовать Л. Теньера как заслуженного лингвиста;

· проанализировать работу «Основы структурного синтаксиса».

Курсовая работа включает в себя следующие композиционные элементы:

- введение, в котором рассматривается актуальность проблемы, указываются цель, задачи, предмет, объект исследования.

- первую часть, где изложены теоретические сведения по поднятой проблеме;

- вторую часть, в которой рассматривается творчество лингвиста и производится анализ его работы;

- заключение, где происходит обобщение материала, делаются выводы;

- список использованной литературы.

При написании данной работы были использованы различные источники: учебная, методическая и художественная литература, словари, периодические издания.


ГЛАВА 1. СИНТАКСИС И ЕГО ПРЕДМЕТ.

ОСНОВНЫЕ СИНТАКСИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ

1.1 История синтаксических исследований

Традиция научного изучения синтаксиса восходит к первым опытам классификации и анализа суждений, предпринятым древнегреческими философами. Слово «синтаксис» (др.-греч. sintaxis «построение вместе», «военный строй») начали употреблять, по-видимому, стоики (III в. до н. э.) для обозначения логической структуры высказываний. У Аполлония Дискола (II в. н. э.) предметом синтаксиса являются уже собственно языковые явления - связи слов и их форм в предложении.

В современном понятии синтаксис – это раздел языкознания, предметом изучения которого является синтаксический строй языка, т.е. его синтаксические единицы и связи и отношения между ними (Ахманова 1966: 26).

До конца XIX в. в языкознании не было четкого разделения между синтаксическими, логическими и психологическими понятиями. Грамматический анализ предложения проводился в терминах априорных логических категорий - например, не разграничивались логическое «подлежащее» (субъект) и грамматическое подлежащее. Фонетика и морфология рассматривались как изучение языковых форм, а синтаксис - как изучение способов выражения в языке логических единиц и отношений (в современной лингвистике эту проблему относят к ведению семантики). В рамках логического подхода к языку в XVII в. французские ученые А. Арно и К. Лансло, авторы «Грамматики Пор-Рояля», предприняли первую попытку создать объяснительную синтаксическую теорию: языковые факты таковы, какими мы их наблюдаем, потому что они отражают определенные принципы мышления. Во второй половине XIX в. под влиянием философии языка В. фон Гумбольдта возник и получил распространение психологический подход к грамматике, в первую очередь к синтаксису (Х. Штейнталь, Г. Пауль, А.А. Потебня), в котором место логических категорий заняли психологические (такие, например, как «представление»).

Многовековая практика грамматических описаний и развитие национальных лингвистических традиций способствовали постепенному освобождению грамматики от логического схематизма. Уже средневековые арабские лингвисты (Сибавейхи в VIII в., Саррадж в X в. и другие) смогли сформировать некоторые фундаментальные синтаксические понятия, такие, как зависимость, управление, синтаксическая позиция, не обращаясь к логическим категориям. В конце XIX в. сходные тенденции в европейском языкознании привели к возникновению формального направления: лингвисты начинают анализировать предложение в терминах собственно лингвистических, а не заимствованных из других наук. Однако поскольку аппарат собственно синтаксических понятий был еще мало разработан, анализ приходилось основывать на морфологических категориях. Поэтому формальный подход к синтаксису точнее было бы назвать формально-морфологическим. В российской науке к этому направлению, восходящему к Ф.Ф. Фортунатову, можно с некоторыми оговорками отнести знаменитые труды А.А. Шахматова и А.М. Пешковского. Многие идеи, впервые четко сформулированные в рамках формального подхода, занимают важное место в некоторых современных теориях (предложение как разновидность словосочетания; неизменность типа конструкции при ее распространении; связь части речи с типом конструкции и др.).

В XX в. некоторые лингвисты попытались преодолеть односторонность формального подхода, используя введенное Ф. де Соссюром разделение языка - абстрактной системы, лежащей в основе речевого поведения, и речи - актуализации, практического осуществления этой системы в процессе ее использования людьми. В духе Ш. Балли, который разграничивал в синтаксисе проявления языка и проявления речи, В.В. Виноградов противопоставил «строительный материал» для предложений (слова и словосочетания) и сами предложения, т.е. единицы коммуникативного уровня, обладающие признаками предикативности и модальности. Эта проблематика сохраняет актуальность до нашего времени: проблеме разграничения номинативного («языкового») и коммуникативного («речевого») аспектов предложения посвящены, в частности, работы А. Гардинера, Н.Д. Арутюновой, В.А. Звегинцева и других авторов. В синтаксической концепции Н.Ю. Шведовой противопоставление предложения и словосочетания выразилось в виде различия абстрактных структурных схем, которые характеризуют предложения, и присловных связей, определяющих структуру словосочетания.

В качестве альтернативы формальному подходу были предложены синтаксические концепции, ориентированные на семантику. У О. Есперсена мы находим первый проект грамматического описания «от значения к форме»; именно такой подход к грамматике «изнутри, или с точки зрения значения», он предложил называть «синтаксисом». Намного опередила свое время гипотеза Есперсена о «понятийных категориях» - универсальных значениях, которые по-разному выражаются грамматическими средствами различных языков и представляют, таким образом, основу для их сравнения; позднее эта идея получила развитие в работах И.И. Мещанинова и некоторых других советских лингвистов. Есперсен ввел также полезное разграничение двух типов грамматической связи - юнкции и нексуса. В современных терминах юнкцию можно определить как тот случай, когда семантически главенствующее слово является синтаксически подчиненным (выдвинутая гипотеза), а нексус - когда направления синтаксического и семантического подчинения между словами совпадают (выдвинул гипотезу).

Успехи в развитии логики и семантики в течение последних десятилетий отразились и в грамматических исследованиях, благодаря чему мы располагаем множеством первоклассных исследований семантики предложения; введение в эту проблематику можно найти в учебнике И.М. Кобозевой.

Представители структурализма пытались перенести в грамматику понятия и исследовательские процедуры, которые до этого зарекомендовали себя в фонологии, и этот путь в определенной мере оказался плодотворным. Важный прогресс в изучении синтаксиса был достигнут в рамках пражского функционализма и американской дескриптивной лингвистики. Лидер пражской школы В. Матезиус, развивая идеи А. Вейля, Г. Пауля и некоторых других лингвистов XIX в., показал, что в синтаксисе отражаются два разных вида деятельности говорящего, соответствующие двум видам членения предложения - грамматическому (например, разделение на подлежащее и сказуемое) и актуальному - на тему, т.е. исходный пункт сообщения, и рему, т.е. сообщаемое. Американские дескриптивисты значительно усовершенствовали и уточнили методы синтаксического анализа, отточили некоторые важные исследовательские инструменты, лежащие в основе традиционных грамматических классификаций, такие как дистрибутивный анализ. Автор концепции «структурного синтаксиса» Л. Теньер разработал универсальную модель предложения, опирающуюся на некоторые принципиально важные постулаты: всеобщность и однонаправленность синтаксической связи; наличие в предложении одного грамматического центра (глагола), сочетаемость которого определяет структуру предложения; неединственность способа отображения структурной иерархии в линейную последовательность синтаксических единиц; различие участников ситуации (актантов) и ее «обстоятельств» (сирконстантов).

Революционные события в изучении синтаксиса произошли после выхода работы Н. Хомского «Синтаксические структуры». С именем Хомского связана не только определенная лингвистическая теория - порождающая (генеративная) грамматика, но и целый переворот во взглядах на изучение языка - переход от преимущественно описательной методологии к методологии объяснительной, т.е. ориентированной на теорию. Этот переворот (нередко называемый «хомскианской революцией») в решающей степени определил не только развитие самой порождающей грамматики, но и характер всех противостоящих ей теоретических направлений.

Хомский показал, что использование формально строгих понятий и математических моделей при исследовании грамматики не только повышает качество, полноту и эмпирическую проверяемость описаний, чем готовы были довольствоваться многие структуралисты. Формальное моделирование дает неизмеримо более важный результат - оно выявляет те фундаментальные принципы строения языка, которые часто остаются незамеченными в интуитивном описании.

Факты, с которыми имел дело до-генеративный синтаксис, в основном касались синтагматического аспекта предложения, т.е. способности либо неспособности разных грамматических единиц сочетаться друг с другом. Новые факты, которые открылись взору исследователей начиная с 1960-х годов, прежде всего относятся к парадигматическому аспекту, т.е. к регулярным связям между частично сходными предложениями, которые мало исследовались в предшествующий период. Если даже полностью отвергать генеративную теорию, невозможно игнорировать впервые обнаруженные в рамках этого направления многочисленные языковые факты - правила и ограничения.

Начиная с 1970-х годов в научный обиход попадают сотни выполненных на высоком уровне описаний синтаксиса языков разной структуры, генетической принадлежности и места распространения, причем количество и качество синтаксических описаний «экзотических» языков продолжает быстро расти. Важная особенность нового поколения описаний заключается в том, что они адресованы не только специалистам по данному языку или данной языковой семье, но и более широкому кругу языковедов. В этой «питательной среде» стремительно развивается и приобретает широкую популярность синтаксическая типология - научное направление, изучающее сходства и различия структуры предложения в языках мира. Не случайно за последние 20 лет большинство новых идей и концепций в области синтаксиса выдвинуто именно в рамках типологии, а наиболее популярная грамматическая теория - порождающая грамматика, начиная приблизительно с 1980-х годов, также реализует своеобразную теоретическую программу - исследование так называемого параметрического варьирования между языками (Арутюнова 1976: 78-96).

1.2 Предложение как основная единица синтаксиса

В языкознании существует не менее трехсот определений предложения, что само по себе уже говорит о сложности и противоречивости этого понятия. Предложение – минимальная коммуникативная единица языка. В отличие от слова, которое является единицей номинации, то есть обозначения элемента действительности, предложение осуществляет наряду с функцией номинации и функцию коммуникации.

Номинативная функция предложения выражается в том, что оно служит средством обозначения определенной ситуации, отрезка действительности, охватывающего предметы, их признаки и проявления, отношения между ними.

Коммуникативная функция предложения заключается в том, что оно служит средством сообщения, передачи информации с целью общения, то есть выражения собственных мыслей и чувств или воздействия на собеседника.

Психологическое понимание предложения было очень распространено в лингвистике конца XIX – начала XX века. Приведем наиболее характерное определение, данное Г. Паулем: «Предложение является выражением, символом того, что в психике говорящего произошло соединение нескольких представлений или групп представлений, а также средством возбуждения в психике слушателя такого же соединения тех же самых представлений».

Между обеими точками зрения на предложение – логической и психологической – нет принципиальной разницы, поскольку и для той и для другой характерно при определении предложения полное игнорирование собственно языковых признаков. Это вскоре было осознано, в результате чего начались поиски лингвистической специфики предложения.

Эти поиски шли в основном по двум направлениям. Одни синтаксисты выдвигали на первый план критерии, связанные с особенностями предложения как единицы коммуникации. Другие опирались в своих определениях предложения на формальные признаки, прежде всего – формально-грамматические.

Большинство современных лингвистов видит основной признак предложения в предикативности как категории, функция которой заключается в соотнесении содержания предложения и действительности. Истоки такого понимания можно найти уже в работе И. Риса «Что такое предложение». Под общее понятие предикативности подводятся связанные со структурой предложения особые синтаксические категории модальности, времени и лица, базирующиеся на соответствующих морфологических категориях. При таком широком понимании предикативности морфологическая категория, скажем, времени, присущая личным формам глагола, перекрывается синтаксической категорией времени, характеризующей предложение в целом.

Часть языковедов продолжает отстаивать взгляд на предикативность как на «сказуемое свойство» или «сказуемое отношения». Для сторонников указанной концепции «между предикативностью и предложением нет соотносительности. Наличие сказуемого, а следовательно и предикативности, не является существенным признаком предложения». В предложениях разной структуры, по их мнению, различны и средства оформления: если в предложении типа Птица летит, именно сказуемое является тем, что заставляет осознавать это предложение как предложение, то предложение типа Пожар! оформляется лишь определенной интонацией (Гак 1969: 25-33).

Стремясь избежать односторонности этого определения, многие лингвисты пытаются разграничить два аспекта предложения – предложение как единицу языка и как единицу речи, приписывая каждой из этих единиц свои признаки.

Своеобразное развитие получила концепция различия речевого и языкового аспектов предложения в русской лингвистике, где она тесно связана с пониманием интонации как одного из важнейших критериев при определении и выделении предложения.

«Одно и то же словосочетание может быть предложением, но может им и не быть. Предложением оно является, если представляет интонационное единство», – пишет в этой связи М.Н. Петерсон. Более сложную концепцию выдвинул А.М. Пешковский. Как и Петерсон, Пешковский рассматривает предложение как частный случай словосочетания, но, в отличие от М.Н. Петерсона, А.М. Пешковский считает, что предложение существует не только как актуальная, но и как потенциальная единица (Васильев 1990: 66).

Некоторую модификацию получила эта точка зрения в работах лингвистов петербургской школы, учеников И.А. Бодуэна де Куртенэ: Л.В. Щербы, Е.Д. Поливанова, Л.П. Якубинского. Они говорили, с одной стороны, о предложении, понимая его как интонационно-смысловое единство, с другой – о фразе как грамматической единице («единица-максимум» синтаксиса по Е.Д. Поливанову). Развивая такое понимание синтаксических единиц, С.И. Берштейн различает предложение как единицу языковой системы, предназначенную для выражения суждения и его аналогов, и фразу – коммуникативную единицу речи, интонационно-смысловое единство.

В концепции С.И. Берштейна существует, в частности, понятие интонационной схемы предложения (кроме нее, форма предложения определяется формальной и позиционной схемами). Это понятие перекликается с понятием «фонического предложения» у Л.Х. Пикардо, который выделяет три категории, соответствующие речевому высказыванию в языке: фоническое предложение, грамматическое предложение и психологическое предложение. Данные категории представляют собой по существу различные типы формализации, производимой на базе конкретной речевой деятельности, в процессе которой грамматический, фонетический и психологический аспекты предложения тесно взаимосвязаны. Вместе с тем Л.Х. Пикардо при выделении предложения в потоке речи выдвигает на первый план формально-грамматический аспект, считая обязательным признаком предложения его синтаксическую автономность. Границы грамматического и фонетического предложения отнюдь не всегда совпадают, интонационная схема предложения (фонетическое предложение) служит обычно для передачи «единичного выразительного импульса» (т.е. психологического предложения). Таким образом, для Л.Х. Пикардо речевое высказывание имеет не один, а несколько коррелятов на разных уровнях системы языка (Кибрик 1992: 123-124).

Таким образом, рассмотрев некоторые лингвистические концепции предложения, мы склонны разделять мнение лингвистов петербургской школы о фразе и предложении как реализациях речевого высказывания на разных уровнях системы языка. Однако, определившись с сущностью предложения как синтаксической единицы, мы сталкиваемся с вопросом о его структуре, т.е. о компонентах, входящих в его состав, которые обычно принято называть членами предложения. И далее нам кажется целесообразным перейти непосредственно к их изучению (Попова 1996: 98).

1.3 Структурный аспект изучения предложения.

Члены предложения и проблемы их изучения

В лингвистике есть разные подходы к представлению структуры предложения. В отечественном языкознании, как известно, в качестве единицы синтаксиса принято использовать член предложения. Синтаксическую конструкцию можно представить соответственно в терминах членов предложения, выделив в её составе традиционные подлежащее, сказуемое, дополнение и т.д.

Член предложения – минимальная синтаксическая единица, выделяемая на основании формальных признаков и функции в составе предложения. Член предложения представляет собой реализацию самостоятельного слова в предложении, синтаксическую форму слова. В члене предложения как в синтаксической единице выражаются одновременно вещественное и грамматическое значения. Вещественное значение лексически отображает определенные объекты, признаки, действия. Грамматическое значение члена предложения имеет два аспекта: а) указание на функцию слова в предложении (подлежащее, сказуемое, дополнение и т.п.); б) выражение некоторых категориальных значений, дополняющих морфологические категории слова (детерминация существительного, модальные и видовые значения глагола и т.п.).

Хотя ни одна синтаксическая теория не вызывала такой резкой критики, как теория членов предложения, вместе с тем, ни одна система терминов в синтаксисе не проявляет такой жизненности, как та, что связана с членом предложения: без таких понятий, как подлежащее, сказуемое (предикат), обстоятельство, дополнение, определение не обходится ни одно описание синтаксиса.

Критика теории члена предложения объясняется сложностью выделения и идентификации этих синтаксических категорий, что в свою очередь проистекает из сильно развитой асимметрии в этом разделе синтаксиса. Жизненность теории члена предложения объясняется тем, что она отражает реально существующие элементы синтаксического строя, которые – в свою очередь – отображают элементы объективной действительности, воспринимаемые человеческим сознанием. Достоинство понятия член предложения в том, что оно отражает взаимосвязь содержательного и формального планов в языке. В плане содержания член предложения обозначает определенный элемент ситуации, выполняющий некоторую типизированную функцию в том событии, которое описывается в данном предложении (такую, например, как субъект, объект, орудие действия и т.п.). В отношении формы член предложения характеризуется определенными формальными признаками и прежде всего тем, что он выражен словом, принадлежащим к определенной части речи. Таким образом, теория члена предложения имеет дело с трехчленным рядом понятий: элемент ситуации – член предложения – часть речи.

В каждой паре этих понятий возможна асимметрия, что и осложняет анализ по членам предложения.

На уровне элемент ситуации – член предложения: один и тот же член предложения может отображать разные элементы ситуации.

На уровне член предложения – часть речи: одна и та же часть речи может оформлять различные члены предложения.

Член предложения представляет собой функцию (роль) слова (части речи) в предложении. В свою очередь член предложения, как синтаксическая единица, имеет свои функции в предложении – структурно-организующие и семантические (обозначение элемента-ситуации). Вместе с тем, в предложении могут непосредственно входить элементы, не относящиеся к какому-либо члену предложения (частицы и пр.) (Ахманова 1963: 114-117) .

История синтаксиса в большой степени связана со стремлением раскрыть соотношение между компонентами ситуации, членами предложениями и частями речи. Отмеченная выше двойная асимметрия, к которой добавляется и нечеткость границ члена предложения, приводили нередко к тому, что в отношении к ним проявлялся излишний крен в сторону ментализма или формализма.

Нередко в грамматике члену предложения давали только менталистическое, семантическое определение. Так, подлежащее определялось как член предложения, обозначающий носителя действия или состояния.

Подобные факты породили формалистическую трактовку члена предложения, которая состоит в том, что они рассматриваются лишь как элементы структурной организации предложения, лишенные собственного содержания. Подлежащее при этом получает лишь чисто формальное определение (Звегинцев 1976: 223-225).

Каждая из этих концепций имеет свои плюсы и минусы. Менталистическая теория правильно подчеркивает наличие у члена предложения содержательной стороны, но не обращает в должной мере внимания на возможные сдвиги в их семантике. Формалистический подход также не учитывает асимметрии формы и содержания; стремясь дать однозначное определение семантических категорий, не связывая их со смыслом, он игнорирует тот факт, что во многих случаях эти категории отражают категории мышления и объективной действительности (Пешковский 1956: 119).

Наиболее рациональным подходом к члену предложения является подход функциональный: отмечается семантический характер этих категорий, но при этом выявляются случаи и закономерности отклонения от первичных семантических функций.

Выводы по главе 1

Таким образом, синтаксис как наука о строении словосочетания и предложения имеет две основные задачи: описательную и объяснительную (теоретическую). Синтаксическое описание – это множество правил, которые характеризуют синтаксический компонент знания языка. При составлении этих правил используется грамматический метаязык – термины и символы с определенным значением и правила их употребления.

Задача объяснения при исследовании синтаксиса, как и вообще в науке, заключается в том, чтобы понять, почему наблюдаемые факты именно таковы, какие они есть. Это означает, в частности, ответ на вопрос, почему синтаксические структуры в различных языках, в том числе не связанных ни родством, ни географической близостью, обнаруживают многочисленные (и нередко поразительные) сходства. Описание имеет дело с каким-то одним языком, объяснение (теория) – с Языком вообще.


ГЛАВА 2. СИНТАКСИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ В УЧЕНИИ Л. ТЕНЬЕРА

2.1 Заслуга Теньера в области лингвистики

Люсьен Теньер – французский лингвист. Родился 13 мая 1893 г. В Мон-Сент-Эньяне в семье нотариуса. В 1914 г. Окончил Сорбонну, в 1913 г. Стажировался в Германии, где слушал лекции А. Лескина и К. Бругмана. В 1921–1924 гг. преподавал французский язык в Любляне (Югославия), где изучал словенский язык и занимался словенской диалектологией. Во время войны был мобилизован, попал в плен. После войны возобновил занятия в Сорбонне немецким и русским языком. В 1924–1937 – профессор славистики в Страсбурге, в 1937–1954 – профессор сравнительно-исторического, а с 1951 – общего языкознания в Монпелье, где заведовал кафедрой общего языкознания. Умер Теньер в Монпелье 6 декабря 1954 г.

Теньер, мало оцененный при жизни, в настоящее время считается одним из наиболее значительных лингвистов XX века; во всех областях он проявил себя как яркий новатор, не скованный традицией и демонстрировавший нестандартный подход к объекту своих исследований.

Научные интересы Теньера были необычайно разнообразными; помимо ранних работ по словенской диалектологии в его наследии выделяется «Малая русская грамматика» (фр. Petite grammaire russe, 1934), появление которой было продиктовано нуждами практического преподавания. Вместе с тем, это одно из лучших грамматических описаний русского языка, в котором были впервые использованы многие приёмы, ставшие впоследствии общепринятыми – в частности, компактные схемы описания русского ударения («акцентные парадигмы»), в окончательном виде сложившиеся в работах А. А. Зализняка. Новаторским является и синтаксический раздел этой грамматики. Теньер также автор одного из первых ассоциативных и одного из первых частотных словарей русского языка.

С середины 1930-х гг. Теньер начинает интенсивно заниматься проблемами общего синтаксиса и публикует на эту тему ряд небольших статей и брошюру «Очерк структурного синтаксиса» (1953). Главный теоретический труд Теньера – монументальная книга «Основы структурного синтаксиса» (фр. Eléments de syntaxe structurale) была с большими трудностями опубликована только посмертно (1959) и не нашла понимания у современников. В этих работах Теньером были намечены контуры одной из двух наиболее значительных синтаксических теорий XX века – так наз. Вербоцентричного синтаксиса зависимостей, основанного на бинарных направленных отношениях между элементами предложения и с предикатом в качестве единственной вершины графической «стеммы» (или «дерева зависимостей», в более современной терминологии). Синтаксис зависимостей в настоящее время является основной и наиболее жизнеспособной альтернативой синтаксису составляющих, представленному в англоязычной традиции и лежащему, в частности, в основе генеративной грамматики.

Второй фундаментальной идеей Теньера было противопоставление так называемых актантов и сирконстантов как, с одной стороны, участников «маленькой драмы предложения» и, с другой стороны, обстоятельств, в которых эта драма развёртывается. Это противопоставление в том или ином виде принято практически во всех современных синтаксических теориях (хотя содержание его часто оказывается уже довольно далёким от первоначальных представлений Теньера).

Синтаксическая теория Теньера имеет и много других оригинальных черт: это, в частности, деление на статический и динамический синтаксис, введённые Теньером понятия валентности и диатезы глагола, юнкции (сочинительной связи) и трансляции (перехода слов из одной части речи в другую), понятие грамматической правильности (впоследствии сыгравшее фундаментальную роль в концепции Хомского) и т. Д. Все эти понятия оказались необычайно плодотворны в истории дальнейших синтаксических исследований, хотя приоритет Теньера, почти забытого в 1950-60 гг., не всегда был должным образом оценен и отмечен.

Наибольшее число последователей Теньера было в этот период в Германии и в России. На немецкий язык его итоговая книга была переведена в 1980 г., на русский (с небольшими сокращениями) – в 1988 г. Синтаксические теории, развивавшиеся в России, как правило, тяготели именно к синтаксису зависимостей, и идеи Теньера оказали большое влияние на синтаксическую теорию модели «Смысл <-> Текст» и целый ряд других концепций (Ахманова 1963: 117-125).

2.2 Работа Теньера «Основы структурного синтаксиса»

теньер структурный синтаксис предложение

В первой книге своей работы Теньер говорит о синтаксической связи.

Предметом структурного синтаксиса является изучение предложения. Предложение представляет собой организованное целое, элементами которого являются слова.

Каждое слово, входящее в состав предложения, утрачивает свою изолированность, всегда присущую ему в словаре. Можно заметить, что каждое слово предложения вступает с соседними словами в определенные связи <…>, совокупность которых составляет костяк, или структуру, предложения. <…>

Предложение типа Alfred parle «Альфред говорит» состоит не из двух элементов: 1) Alfred и 2) parle, а из трех: 1) Alfred , 2) parle и 3) связь, которая их объединяет и без которой не было бы предложения. Говорить, что предложение типа Alfred parle содержит только два элемента, – значит анализировать его с чисто поверхностной, морфологической точки зрения и игнорировать самое существенное – синтаксическую связь. <…>

Синтаксическая связь необходима для выражения мысли. Без нее мы не могли бы передать никакого связного содержания. Наша речь была бы простой последовательностью изолированных образов и идей, ничем не связанных друг с другом.

Именно синтаксическая связь делает предложение живым организмом, и именно в ней заключена его жизненная сила.

Построить предложение – значит вдохнуть жизнь в аморфную массу слов, установив между ними совокупность синтаксических связей. И обратно, понять предложение – значит уяснить себе совокупность связей, которые объединяют входящие в него слова. Понятие синтаксической связи является, таким образом, основой всего структурного синтаксиса. <…>

Собственно говоря, именно то, что мы называем связью, и выражает само слово «синтаксис», означающее по-гречески «расположение», «установление порядка».<…> Для наглядности мы будем изображать связи между словами графически, посредством линий, которые мы назовем линиями синтаксической связи. <…>

Синтаксические связи <…> устанавливают между словами отношения зависимости. Каждая связь объединяет некоторый вышестоящий элемент с элементом нижестоящим. Вышестоящий элемент мы будем называть управляющим, или подчиняющим, а нижестоящий – подчиненным. Так, в предложении Alfred parle (см. ст. 1) parle - управляющий элемент, а Alfred – подчиненный.

Parle

Alfred

Стемма 1

Когда нас будет интересовать восходящая синтаксическая связь, мы будем говорить, что подчиненный элемент зависит от управляющего, а когда речь будет идти о нисходящей связи, будем говорить, что управляющий элемент управляет подчиненным, или подчиняет его. <…>

Одно и то же слово может одновременно зависеть от одного слова и подчинять себе другое. Так, в предложении Mon ami parle «Мой друг говорит» слово ami «друг» одновременно подчинено слову parle «говорит» и подчиняет себе слово mon «мой» (см. ст. 2).

Parle

ami

mon

Стемма 2

Таким образом, совокупность слов, входящих в состав предложения, образует настоящую иерархию. <…> Изучение предложения, являющееся, как уже говорилось выше, целью структурного синтаксиса, по существу, сводится к изучению структуры предложения, которая представляет собой не что иное, как иерархию синтаксических связей.

Линию, изображающую синтаксическую связь, естественно проводить в вертикальном направлении, поскольку она символизирует отношение между вышестоящим элементом и нижестоящим.

В принципе никакой подчиненный элемент не может зависеть более чем от одного управляющего. Управляющий же, напротив, может управлять несколькими подчиненными, например, Mon vieil ami chante cette jolie chanson «Мой старый друг поет эту красивую песню» ( см . ст . 3 ).

с hante

ami chanson

mon vieil cette jolie

Стемма3

Каждый управляющий элемент, у которого есть один или несколько подчиненных, образует то, что мы будем называть узлом. Узел мы определим как совокупность, состоящую из управляющего слова и всех тех слов, которые – прямо или косвенно – ему подчинены и которые он в некотором роде связывает в один пучок. <…>

Так же как и синтаксические связи <…>, узлы могут располагаться один выше другого. Таким образом, наряду с иерархией связей между словами существует иерархия связей между узлами. <…>

Узел,

Подобные работы:

Актуально: