Анализ гражданско-правовых договоров дарения

Договор дарения ныне урегулирован в ГК РФ гл. 32 в качестве особого договорного типа. Преобладание в гражданском обороте эквивалентно-возмездных отношений не исключает существования и развития всевозможных безвозмездных имущественных связей.

Из определения в ГК 1964 г. видно, что ранее договор дарения признавался реальным. Более того, в ч. 2 ст. 256 ГК 1964 г. особо указывалось: «Договор дарения считается заключенным в момент передачи имущества». Согласно же действующему определению договора дарения одна сторона может не только безвозмездно передать, но и принять на себя обязанность передать другой стороне соответствующий предмет либо имущественное право, а также освобождение от обязанности.

Тем самым закон признает возможность существования не только реального, но и обладающего таким же значением консенсуального договора дарения. Это обстоятельство, как и то, что именно он теперь более подробно урегулирован в ГК, не всегда учитывается.

Необходимо подчеркнуть, что приведенное определение данного конкретного типа договора не согласуется с закрепленным в части первой ГК общим понятием безвозмездного договора, безоговорочно признаваемого законом консенсуальным. В силу ст. 423 ГК («Возмездный и безвозмездный договоры») безвозмездным признается договор, по которому одна сторона обязуется предоставить что-либо другой стороне без получения от нее платы или иного встречного предоставления.

Таким образом, в системе гражданско-правовых договоров договор дарения выделяется в отдельный тип договорных обязательств благодаря наличию некоторых характерных признаков, позволяющих квалифицировать его в данном качестве.

Целью данной курсовой работы является изучение и исследование договора дарения.

Для реализации указанной цели необходимо решить ряд следующих задач:

во-первых, рассмотреть историческое развитие договора дарения,

во-вторых, определить понятие договору дарения и проанализировать его характерные признаки,

в-третьих, дать общую характеристику договора дарения, а именно элементы, содержание, порядок расторжения договора дарения,

в-четвертых, рассмотреть особенности правового регулирования видов договора дарения.

Структура данной работы представлена введением, тремя главами, разбитыми на параграфы, заключением и списком использованной литературы.

В работе были использованы материалы следующих авторов: Брагинского М.И., Витрянского В.В., Кабалкина А.Ю., Малеиной М.Н., Никулина О.В., Новоселовой Л.А. и др.

1. Понятие договора дарения и его место в системе гражданско-правовых договоров

1.1 История развития договора дарения

В римском праве договором дарения признавалось неформальное соглашение, по которому «одна сторона, даритель, предоставляет другой стороне, одаряемому, какие-либо ценности за счет своего имущества, с целью проявить щедрость по отношению к одаряемому. Дарение может быть совершено в различных правовых формах: посредством передачи права собственности на вещь, в частности, платежа денежной суммы, в форме предоставления сервитутного права и т.д. Частным случаем дарения было обещание что-то предоставить, совершить известные действия и т.д. – дарственное обещание»1.

Договор дарения не признавался классическими римскими юристами типичным договором (contractus), а относился к соглашениям, не подходящим ни под какой тип договоров (pacta). Обязательства из контрактов разделялись на четыре группы; «основанием для этого деления служит различие в самом обязывающем моменте: обязательства, юридическая сила которых вытекает уже из самого соглашения (consensu), называются контрактами консенсуапьными; обязательства, юридическая сила которых возникает не из просто соглашения, а из последовавшей на основании соглашения передачи вещи (res) одним контрагентом другому, называются контрактами реальными; обязательства, возникающие вследствие известной словесной формулы (verbis), называются контрактами вербальными, и, наконец, обязательства, заключаемые в определенной письменной форме (lit-teris), называются контрактами литтеральными. – Всякие другие договоры, как сказано, суть уже не contractus, a pacta, и, как таковые, принципиально исковой силы не имеют (они могут быть только основанием для exceptio); однако некоторые из pacta с течением времени получили также иск и поэтому, в противоположность обыкновенным неисковым – «голым» (pacta nuda), обозначаются выражением pacta vestita»1. К числу последних относилось и соглашение о дарении.

В ходе дальнейшего развития законодательства некоторые такие соглашения (pacta) получили исковую защиту (pacta legitima). Дарственное обещание – donatio. Donatio может быть совершено самым различным образом: путем непосредственной передачи вещи, путем прощения долга, путем дарственного обещания; последнее не только в период республики, но и в праве классических юристов было действительным только тогда, если оно было облечено в форму stipulatio. Простое pactum donationis юридической силы не имело2.

Под стипуляцией (stipulatio) в римском праве понималась некая словесная формула, в которой лицо, которому задается вопрос, отвечает, что оно дает или сделает, о чем его спросили.

Раскрывая существо стипуляции, И.А. Покровский3 писал: «На основании stipulatio возникает обязательство строго одностороннее: кредитор – только кредитор и должник – только должник. В этом сходство stipulatio с обязательствами старого цивильного права (nexum, обязательство из lega-tum). Далее, это обязательство strictijuris: кредитор может требовать только того, что было обещано, без всяких дополнений; он не может требовать ни убытков, происшедших от неисполнения, ни процентов. С другой стороны, обязательство из stipulatio есть обязательство абстрактное: оно возникает только вследствие того, что на вопрос кредитора должник ответил «spondeo»; почему он дал такой ответ – это для stipulatio безразлично, и ссылаться на те или другие отношения, приведшие к stipulatio, – на так наз. causa – ни кредитор, ни должник не вправе».

Сделки в форме стипуляции имели в то время весьма широкое распространение. Основной причиной этого являлось то, что совершение сделки в форме стипуляции придавало обязательству, вытекающему из сделки, абстрактный характер.

Итак, в классическом римском праве дарственное обещание имело обязательную силу только в том случае, если оно было облечено в форму стипуляции, соглашение в иной форме не порождало обязательств.

В классическую эпоху римского права сфера применения договора дарения, помимо обязательной формы стипуляции, законодательно ограничивалась путем установления предельных размеров дарения.

Таким образом, в императорскую эпоху римского права договор дарения, включая так называемое дарственное обещание, признавался типичным договором и защищался законодательством, независимо от формы его заключения. Исключение составляли только договоры дарения на определенную сумму (свыше 500 золотых), обязательная сила которых обеспечивалась путем совершения специальной процедуры – судебной инсинуации, когда дарственные акты заявлялись перед судом с последующим их занесением в специальный реестр.

Предмет договора дарения в римском праве (и в классическую, и в императорскую эпохи) не ограничивался безвозмездной передачей вещи, а включал в себя возможность и дарственного обещания (что, кстати, свидетельствовало о консенсуальном характере обязательства дарения), и прощения долга, и передачи права.

В полной мере учитывался римским правом и безвозмездный характер договора дарения, что предопределило установление специальных правил регулирования данного договора в части ответственности дарителя и отмены дарения. В юридической литературе, в частности, обращалось внимание на то, что в римском праве ответственность дарителя (за возможную эвикцию подаренной вещи, за обнаруженные в ней недостатки и т.п.) ограничивалась только случаями его умысла или грубой небрежности (dolus, culpa lata)1.

Что касается возможности отмены дарения, то И.Б. Новицкий приводит на этот счет слова Юстиниана: «Мы вообще постановляем, что все законно совершенные дарения остаются в силе и не могут быть отменены, кроме того случая, когда будет установлена неблагодарность одаренного в отношении дарителя»¹.

Примерами такой неблагодарности признавались: нанесение одаряемым дарителю грубой обиды (iniuriae atroces), создание опасности для жизни дарителя, причинение ему значительного имущественного вреда. Еще одно специальное основание отмены дарения заключалось в том, что патрон, не имевший детей в момент, когда совершалось дарение в пользу вольноотпущенника, имел право потребовать дар обратно в случае последующего рождения ребенка.

1.2 Понятие договора дарения по российскому законодательству

Договор дарения опосредует безвозмездную передачу права собственности или иного имущественного права от дарителя к одаряемому. Это один из старейших договоров, широко используемых на практике.

Характерным для договора дарения является обогащение одаряемого за счет дарителя.

В дореволюционной России нормы о дарении относились к основаниям приобретения прав на имущество, что вызывало возражения в юридической литературе. Такое понятие дарения не учитывает того, что этот договор предполагает согласие одаряемого на получение дара.

В советской России дарение имело ограниченное применение ввиду потребительского характера права собственности граждан. В ГК 1964 г. (ст. 256) дарение определялось как реальный договор.

Гражданский кодекс РФ1 (далее ГК РФ) существенно расширил понятие договора дарения и предусмотрел различные его виды (ст. 572 ГК РФ). Видами дарения являются:

1) Передача одаряемому в собственность вещи, принадлежащей дарителю.

2) Передача одаряемому имущественного права, принадлежащего дарителю.

3) Передача одаряемому имущественного права, принадлежащего дарителю в отношении третьего лица, т.е. безвозмездная уступка права требования (ст. 382, 383 ГК РФ).

4) Освобождение одаряемого от исполнения имущественной обязанности в отношении дарителя.

5) Освобождение одаряемого от имущественной обязанности в отношении третьего лица за счет дарителя, т.е. принятие дарителем долга одаряемого на себя по правилам перевода долга с согласия кредитора (ст. 391 ГК РФ).

Следовательно, договор дарения может быть как реальным, так и консенсуальным, т.е. момент заключения договора может не совпадать с переходом права собственности. И в этом случае возникает обязательственное правоотношение, содержанием которого является обязанность дарителя в будущем обогатить одаряемого за счет уменьшения своего имущества.

Дарение всегда является договором, т.е. двусторонней сделкой, основанной на взаимном соглашении. Оно предполагает согласие одаряемого принять предложенное ему имущественное право. Этим признаком дарение отличается от прощения долга, которое в соответствии со ст. 415 ГК относится к односторонним сделкам1.

Обещание подарить все свое имущество или часть его без указания на конкретный предмет дарения в виде вещи, права или освобождения от обязанности ничтожно (п. 2 ст. 572 ГК).

Гражданский кодекс не допускает дарение на случай смерти (п. 3 ст. 572). Распоряжение о передаче имущества после смерти оформляется завещанием, от которого дарение отличается тем, что имущество передается при жизни дарителя, а значит, имущество дарителя уменьшается, тогда как завещание не отражается на его имущественных правах. Кроме того, завещание может быть отменено и заменено в любое время, а дарение, как правило, безвозвратно. Дарение является договором, а завещание – односторонней сделкой. Однако если дарение совершается с целью лишить наследников их законного права на обязательную долю наследства или без цели передать право собственности на имущество, то как ко всякой мнимой или притворной сделке к договору дарения применяются нормы ст. 170 ГК РФ.

1.3 Виды договора дарения

Анализ гл. 32 ГК РФ свидетельствует о том, что собственно под договором дарения (договором дарения в тесном смысле) законодатель разумеет договор дарения, заключаемый (совершаемый) путем передачи имущества одаряемому. Нам уже приходилось отмечать, что такой договор дарения не является реальным договором, поскольку не порождает обязательственно-правовых отношений, а служит основанием для возникновения права собственности у одаряемого, поэтому его правильнее относить к особой категории вещных договоров. По этой же причине такой договор дарения, в отличие от иных гражданско-правовых договоров, не обладает качествами обязательственного правоотношения («договор-правоотношение») и формы его существования («договор-документ»). Поэтому законодательное регулирование данного договора ограничивается его регламентацией в качестве сделки, служащей основанием перехода права собственности на соответствующее имущество к одаряемому.

В то же время ГК (гл. 32) содержит ряд специальных правил, предназначенных для регулирования договора обещания дарения и договора пожертвования. Выделение данных видов договора дарения не является результатом строгой научной классификации на основе какого-либо единого критерия, а скорее объясняется наличием применительно к каждому из них определенного набора квалифицирующих признаков, отражающих особенности данных видов договоров дарения, которые требуют специального регулирования.

Договору обещания дарения присущи следующие характерные признаки. Во-первых, такой договор носит консенсуальный характер и порождает обязательство дарителя передать одаряемому вещь в собственность или имущественное право либо освободить одаряемого от обязательства. Данное обязательство является односторонним, обязанностям дарителя корреспондируют соответствующие права (требования) одаряемого. Иными словами, в лице договора обещания дарения мы имеем самостоятельный тип гражданско-правового договорного обязательства.

Во-вторых, договор обещания дарения под страхом его недействительности должен иметь обязательную письменную форму (п. 2 ст. 574 ГК РФ).

В-третьих, договор обещания дарения должен содержать ясно выраженное намерение дарителя совершить в будущем безвозмездную передачу одаряемому вещи или права либо освободить его от имущественной обязанности (п. 2 ст. 572 ГК РФ).

В-четвертых, текст договора обещания дарения должен включать в себя условия о конкретном лице, являющемся одаряемым, и о конкретном предмете дарения в виде вещи, права или освобождения одаряемого от обязанности. Обещание дарителя подарить все свое имущество или часть всего своего имущества без указания на конкретный предмет дарения признается ничтожным (п. 2 ст. 572 ГК РФ).

Таким образом, к существенным условиям договора обещания дарения (в силу того, что они названы в законе) следует отнести: условие о ясно выраженном намерении дарителя совершить безвозмездную передачу одаряемому вещи, права или освободить его от обязательства; условие о конкретном лице – одаряемом; указание на конкретный предмет дарения1.

Договор пожертвования является институтом, который не регулировался ГК 1964 г. Действующий ГК РФ относит пожертвования к видам дарения, считая их отличительным признаком назначение дара, каковым является общеполезная цель. Общая польза предполагает неопределенное число лиц, которые могут пользоваться даром. В то же время круг субъектов, в пользу

которых по закону осуществляется пожертвование, более узкий, чем круг одаряемых в договоре дарения. Целью пожертвования могут быть как цели, полезные для общества в целом, так и цели, достижение которых представляет пользу для более узкого круга лиц – лиц определенной профессии, определенного возраста, жителей определенной местности, членов определенных организаций, и т.п. Конечно, пожертвование осуществляется только передачей материального объекта или имущественного права.

В соответствии с п. 1 ст. 582 ГК РФ необходимым признаком пожертвования, как и всякого договора дарения, является безвозмездность передачи имущества. Если этот институт используетсяв корыстных целях, к нему нужно применять положения о мнимой сделке или о сделке, которую стороны действительно имели в виду (ст. 170 ГК).

В качестве примера можно привести «Систему взаимных добровольных пожертвований», созданную В. Мавроди, – «МММ-96». Гражданам предлагалось делать пожертвования «на обустройство России и повышение благосостояния ее граждан с условием встречного полного возвращения участникам средств и получения прибыли, что свидетельствует о заключении возмездного договора. Такие взносы нельзя считать пожертвованием, тем более что их цель сформулирована весьма неопределенно. Договор является притворной сделкой и должен в соответствии со ст. 170 ГК квалифицироваться как банковская операция, которая действительна только при наличии лицензии ЦБР. Поэтому указанный договор нужно определять не на основании ст. 582 ГК РФ, а в зависимости от того, имеется ли лицензия на заключение таких сделок1.

Выделение средств из государственного или местного бюджета, в том числе для общеполезных целей, не является пожертвованием, так как в этом случае нет дарения: средства используются по прямому назначению.

Предметом пожертвования может быть всякое имущество, которым лицо вправе распорядиться. Чаще всего это – денежные средства, хотя могут быть и вещи (например, для лиц, потерпевших от стихийного бедствия). Предметом пожертвования может быть и обещание передачи вещи.

Пункт 2 ст. 582 ГК РФ устанавливает, что на принятие пожертвования не требуется чьего-либо согласия. По-видимому, законодатель имеет в виду согласие не лиц, в пользу которых совершается пожертвование, а отсутствие необходимости получить согласие или разрешение органов государственного управления. Однако на этом основании было бы неправильно считать пожертвование односторонней сделкой. Ведь передача имущества является ответом на предложение делать пожертвования, и договор возникает при передаче имущества. Согласие сторон выражается и в факте принятия пожертвования, так как возможен отказ от принятия дара.

Имущество должно использоваться по объявленному назначению, а если оно не указано, – в каких-либо общеполезных целях. В противном случае пожертвование может быть отменено. Следовательно, права одаряемого ограниченны. Пользование и распоряжение имуществом должны строго соответствовать цели пожертвования. Если ввиду изменившихся обстоятельств это становится невозможным, требуется согласие жертвователей или решение суда на использование имущества для другой общеполезной цели. Последнее правило не относится к случаям, когда предложение обращено к неопределенному кругу лиц и в собранных средствах нельзя выделить имущество конкретных жертвователей.

К пожертвованию не применяются многие положения договора дарения. Оно не подлежит отмене, к нему не применяется правопреемство, предметом пожертвования не может быть освобождение от обязанности.

Недопустим отказ от передачи пожертвования.

Согласно п. 1 ст. 572 ГК одним из видов дарения является безвозмездное освобождение одаряемого дарителем от имущественной обязанности перед собой. Нетрудно видеть, что по своей конструкции этот вид дарения имеет значительное внешнее сходство с прощением долга, определяемым в ст. 415 ГК РФ как освобождение кредитором должника от лежащих на последнем обязанностей.

Дарение является двусторонней сделкой, этим признаком дарение отличается от прощения долга, которое в соответствии со ст. 415 ГК РФ относится к односторонним сделкам.

Самостоятельное и весьма важное с точки зрения правоприменительной практики значение имеет и вопрос о распространении на прощение долга тех ограничений и запретов, которые применяются в отношении договора дарения. Сегодня в отношениях между коммерческими организациями нередко практикуется прощение долга, в особенности частичное. Если бы во всех случаях прощение долга являлось одновременно и договором дарения, такие сделки следовало бы считать недействительными (ничтожными), а это, в свою очередь, повлекло бы негативные последствия (в частности, с точки зрения налогового законодательства). Например, ст. 575 ГК РФ запрещает дарение в отношениях между коммерческими организациям, вследствие чего неучет кредитором прощенных им долгов в составе своего баланса расценивался бы как занижение налогооблагаемой базы для целей исчисления налога из имущество, что влекло бы угрозу применения налоговых санкций.

Рассмотрение поставленных вопросов начнем с числа сторон, волеизъявление которых необходимо для прощения долга.

Представляется, что есть основания считать прощение долга двусторонней сделкой. Заметим, что двусторонней абстрактной сделкой считается и прощение долга, предусмотренное, например, в 397 Германского Гражданского Уложения (далее – ГГУ). При этом, однако, данный параграф прямо устанавливает, что прощение долга совершается по соглашению между кредитором и должником, в то время как в ст. 415 ГК соглашение сторон прямо не указано в качестве основания прощения долга, что и обусловливает отмеченные выше различия в толковании этой нормы.

Достаточно определенное решение поставленного вопроса в российском гражданском праве становится возможным в результате применения правила п. 2 ст. 154 ГК, где дается определение односторонней сделки. Таковой считается сделка, для совершения которой в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны. Таким образом, чтобы одностороннее волеизъявление лица могло быть признано в качестве односторонней сделки, т.е. оказалось действием, способным порождать правовой результат, необходимо наличие специального указания об этом в законе, ином правовом акте или соглашении сторон. В качестве примеров указаний такого рода в законе можно привести выдачу доверенности (ст. 185 ГК РФ), составление завещания (ст. 534 ГК РСФСР 1964 года) и т.д. В то же время в отношении договора дарения ни п. 3 ст. 154 ГК, ни п. 1 ст. 420 ГК подобного указания не содержат1.

Изложенное позволяет сделать вывод, что если норма закона, посвященная конкретному юридическому действию, совершение которого влечет возникновение, изменение или прекращение гражданских прав или обязанностей более чем у одного лица, не дает оснований достаточно определенно квалифицировать это действие в качестве односторонней сделки (именно такого рода ситуация возникая с прощением долга, в результате чего у кредитора прекращается право требования, а у должника – корреспондирующая этому требованию обязанность), то такое действие следует считать дву- или многосторонней сделкой. Поэтому прощение долга должно квалифицироваться как двусторонняя сделка, в связи с чем для ее совершения необходимо достижение соглашения между кредитором и должником.

Перейдем к анализу следующего вопроса – всегда ли прощение долга является одним из видов дарения и в связи с этим подвержено ограничениям, установленным в отношении дарения в ст. ст. 575, 576 ГК. Прежде всего рассмотрим более подробно некоторые из этих ограничений.

Претерпели изменения в сторону сближения с германскими и многие уже существовавшие российские гражданско-правовые институты с точки зрения их содержания, как это, например, произошло с договором дарения (ст. ст. 572–582 ГК 516, 534 ГГУ). Теперь российский договор дарения может быть не только реальным, но и консенсуальным, его предметом может быть передача не только вещи, но и права, а также освобождение от обязанности (ст. 572 ГК)1.

Эти нововведения можно только приветствовать, поскольку они направлены на сближение российской правовой системы с наиболее развитыми иностранными. Конечно, российский законодатель не копировал механически нормы иностранного права. Поэтому при сравнительном исследовании российского ГК и Германского Гражданского Уложения можно говорить лишь об увеличении сходства между ними, но не о полном совпадении. Отсутствие такого совпадения – вполне естественное явление. И все же в некоторых случаях совпадение было бы желательно. Это в полной мере относится к ст. 575 ГК РФ, аналогов которой в ГГУ не наблюдается и которая с полным правом может быть отнесена к результатам свободного от воздействия цивилизованных иностранных веяний творчества российского законодателя.

Обратимся к вопросу о том, всегда ли прощение долга одновременно представляет собой и дарение. Первое, что следует отметить – в ст. 415 ГК РФ, в отличие от ст. 572 ГК, нет указания на безвозмездный характер прощения долга. И действительно, освобождение кредитором должника от обязанности вовсе не всегда оказывается безвозмездным в точном смысле п. 2 ст. 423 ГК РФ.

Например, должник обязан уплатить кредитору наличными 1000 руб., срок исполнения этой обязанности уже наступил, но должник не имеет в своем распоряжении этой суммы. Он информирует кредитора, что имеет возможность немедленно взять взаймы под проценты у третьего лица 500 руб. и отдать их кредитору наличными, если тот простит ему остальную часть долга. Кредитор оказывается перед выбором, что предпочесть – синицу в руках в виде реальных 500 руб. или 1000-рублевого журавля в небе, которого он, возможно, поймает через несколько месяцев судебной тяжбы, если должник к тому времени не окажется неплатежеспособным, что весьма часто случается в современных российских реалиях. Вполне вероятно, что кредитор предпочтет первое и между сторонами будет заключено соглашение, по которому должник передаст кредитору наличными 500 руб., т.е. частично исполнит свою уже существующую обязанность, а кредитор освободит должника от обязанности уплаты оставшейся задолженности в размере 500 руб. (простит эту часть долга).

Это будет именно соглашение о прощении долга (ст. 415 ГК РФ), а не новация (ст. 414 ГК), так как здесь не произойдет замены первоначального обязательства новым с другим предметом или способом исполнения. Предметом обязательства останется передача денежных средств по прежнему долговому обязательству, хотя и в меньшем размере; способ исполнения также не изменится, так как деньги передаются в наличной форме после наступления срока их уплаты. Таким образом, в приведенном примере имеет место правомерное прощение долга, которое обусловлено встречным имущественным предоставлением, а в силу этого не является безвозмездным и не может быть отнесено к дарению.

Можно привести другой пример. В силу заключенного договора купли-продажи продавец должен передать покупателю предварительно оплаченный товар, который покупатель в дальнейшем предполагал реализовать в другом городе, где находится единственный потенциальный потребитель этого товара. Однако к моменту передачи товара существенно возросла стоимость перевозки. Покупателю стало экономически выгоднее лишиться как средств, затраченных на оплату товара, так и самого товара, чем доставлять его к запланированному месту реализации, поскольку с учетом покупательной способности потенциального приобретателя убытки во втором случае будут большими, чем в первом.

По договору купли-продажи покупатель обязан принять товар от продавца, в данном случае – вывезти его со складов продавца, что также сопряжено с расходами, даже если после вывоза покупатель попросту выбросит его (ст. 226 ГК РФ). Покупателю целесообразно вообще освободить продавца от обязанности передать товар, рассчитывая, что в этом случае и продавец не будет требовать от покупателя товара его принятия, а воспользуется сложившейся ситуацией для того, чтобы впоследствии реализовать тот же товар в существующем или переработанном виде. Если же покупатель не простит продавцу долг (обязанность передачи товара), у последнего не будет стимула отказаться от права требовать от покупателя принятия товара.

Понятно, что при таких обстоятельствах прощение долга, хотя внешне и безвозмездное, вряд ли можно считать дарением, так как действительная воля покупателя направлена не на безвозмездное освобождение продавца от обязанности передать товар, а на полное прекращение обязательственного отношения, участие в котором стало для покупателя убыточным. Происходящее в результате безвозмездного освобождения продавца от обязанности сохранения его имущества при этом может быть для покупателя безразличным, как, например, безразлично для собственника, отказавшегося от вещи, приобретет ли кто-либо право собственности на эту вещь впоследствии.

Изложенное не означает подмену правовой цели дарения ее мотивом, который не влияет на квалификацию сделки и ее действительность. В общем случае действия дарителя не обязательно должны быть основаны на чистом альтруизме. Так, если даритель передает одаряемому ценную вещь в расчете на последующее составление последним завещания в пользу дарителя, это не препятствует квалификации сделки как дарения. Получение наследства будет ожидаемым только с моральной, но не с правовой точки зрения. Поэтому передача имущества в этом случае будет в полном смысле безвозмездной.

Передачу вещи или права нельзя считать безвозмездной, если само действие одаряемого (принятие дара) представляет для дарителя имущественный интерес. Поясним это на примере. В западноевропейских государствах в силу муниципального законодательства выбрасывание имущества сопряжено с определенными хлопотами и затратами. Поэтому в газетах часто публикуются объявления с предложением дарения (холодильника, стиральной машины, мебели и т.п.), обычно на условиях самовывоза подаренного имущества одаряемым. Обычно правовая цель дарителя при этом вовсе не направлена на передачу имущества в собственность одаряемому, хотя такое последствие, конечно, наступает. По существу дарителю нужна услуга, которая состоит в освобождении его от вещи, не представляющей для него существенной ценности и ставшей по разным причинам обременительной. При таких обстоятельствах принятие дара путем его вывоза нет оснований не считать встречным имущественным предоставлением со стороны одаряемого. Подобная ситуация возможна и в отношениях между коммерческими организациями.

Итак, проведенный анализ приводит к следующему выводу: прощение долга вовсе не обязательно является разновидностью дарения; дарение же в виде освобождения одаряемого от обязанности по отношению к дарителю всегда является одновременно и прощением долга. Поэтому последнее подвержено ограничениям, установленным для договора дарения, только тогда и постольку, когда и поскольку оно представляет собой дарение, а таковым оно может и не являться.

В случае спора о действительном характере прощения долга вопрос должен решаться в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела, позволяющих выяснить, на достижение каких правовых последствий была направлена воля кредитора. Если она была направлена на сохранение имущественной массы должника путем безвозмездного освобождения его от имущественной обязанности, то в этом случае прощение долга является дарением; при отсутствии этих условий прощение долга не может быть признано дарением и в силу этого не подвержено ограничениям, установленным в ст. ст. 575, 576 ГК РФ.

2. Общая характеристика договора дарения

2.1 Элементы договора дарения

Сторонами договора являются даритель и одаряемый. Первый добровольно лишает себя определенного имущества, второй – приобретает это имущество. Если предмет договора – вещь, то одаряемый приобретает на нее право собственности.

Когда стороны договариваются о передаче вещи в будущем или о передаче прав, или отказе дарителя от права (освобождении одаряемого от имущественной обязанности), одаряемый приобретает обязательственное требование к дарителю. Если предметом дарения является вещь, но передача ее в момент заключения договора невозможна, она может быть заменена долговым (заемным) обязательством о передаче вещи в обусловленный срок.

Дарение – гражданско-правовой договор, поэтому даритель и одаряемый должны быть дееспособными. За недееспособных лиц сделки совершаются их законными представителями. Исключение составляет норма ст. 28 ГК, согласно которой малолетние, т.е. дети от 6 до 14 лет, могут выступать в качестве одаряемых, поскольку они вправе совершать самостоятельные сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды и не требующие нотариального удостоверения либо государственной регистрации. Однако если предмет дарения может представлять опасность для ребенка, родители (иные законные представители) вправе запретить ребенку пользоваться даром.

Несовершеннолетние от 14 до 18 лет вправе самостоятельно совершать договор дарения и выступать в качестве дарителей в пределах заработка, стипендии и иных полученных ими доходов, но они не могут распоряжаться вещами, принадлежащими им на праве собственности.

Для этих сделок они должны получить письменное согласие законных представителей (ст. 26 ГК).

В ряде случаев заключение договора дарения ограничено или запрещено законом. Статья 575 ГК различает обычные подарки, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда, и более дорогие подарки. Вторые, превышающие указанную стоимость, не допускаются: 1) от имени малолетних и граждан, признанных недееспособными, их законными представителями, 2) работникам лечебных, воспитательных и иных социальных учреждений гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан; 3) государственным служащим и служащим муниципальных образований в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей и 4) между коммерческими организациями.

Однако установленная законом возможность делать «обычные» подарки от имени подопечных несовершеннолетних и недееспособных лиц вызывает возражения, так как не согласуется со ст. 28 и 37 ГК, согласно которым доходы подопечного, в том числе полученные от управления его имуществом, расходуются опекуном или попечителем исключительно в интересах подопечного, и запрещают им распоряжаться этими доходами без предварительного разрешения органов опеки и попечительства. Исключение составляют затраты, необходимые для содержания подопечного, однако к ним нельзя отнести подарки другим лицам. Конечно, если подарок делается за счет средств родителей (иных законных представителей), это возражение отпадает.

Установленные в п. 3 и 4 запреты исходят из этических норм и стремления избежать злоупотреблений при выполнении должностными лицами и служащими своих служебных и трудовых обязанностей. Вопрос о запрете подарков государственным служащим в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей еще в более категорической форме решен в Федеральном законе от 31 июля 1995 г. «Об основах государственной службы Российской Федерации». Согласно ст. 11 Закона государственный служащий не вправе получать от физических и юридических лиц вознаграждения (подарки, денежное вознаграждение, ссуды, услуги, оплату развлечений, отдыха, транспортных расходов и иные вознаграждения), связанные с исполнением должностных обязанностей, в том числе после выхода на пенсию, и эти ограничения сохраняют силу после введения в действие ГК. Следовательно, запрет распространяется, на обычные подарки. Государственные служащие вправе принимать подарки, не связанные с исполнением ими своих должностных обязанностей.

Установленный в п. 4 ст. 575 запрет дарения в отношениях между коммерческими организациями, за исключением обычных подарков, обусловлен тем, что безвозмездные имущественные отношения между организациями, само существован