Танцевально-обрядовая культура мордовского народа

Республика Мордовии богата обрядовыми, танцевальными культурными традициями. Но, к большому сожалению традиции и обряды даже при всей сохранности со временем исчезают!

Я думаю, надо не просто сохранять национальную обрядовую, танцевальную культуру, но и умножать, воспроизводить и развивать. Сохранение – это музейные функции. Если будем просто хранить, то рано или поздно культура просто исчезнет. Национальную музыку, песни надо обновлять современной обработкой, фольклор, художественное творчество должно фигурировать в творчестве молодых писателей. Национальная культура должна быть живой, она должна составлять часть современной культуры.

Цель: Выявить содержание танцевально-обрядовой культуры мордовского народа.

Задача:

– Узнать какое значение имеет танец в определенном обряде Мордвы;

– Определить сезонные обряды Мордовии и выявить их влияние.

– Выявить обряды, которые используются в современном Мордовском фольклоре.

Чтобы глубже выявить содержание танцевально-обрядовой культуры Мордовии обратимся к справке республики Мордовии:

Республика Мордовия – равноправный субъект РФ. Расположена в центральной части Восточно-Европейской (Русской) равнины, в междуречье Оки и Суры. Столица – Саранск (339,5 тыс. чел. На 1.1.2002). Население РМ 910 тыс. чел. (на 1.1.2002). Государственными языками являются русский язык и мордовские языки (мокшанский и эрзянский).

Территория и границы. Площадь Республика Мордовия 26,1 тыс. км2. Протяжённость с запада на восток около 280 км, с севера на юг от 55 до 140 км (координаты 53°40' и 55°15' с. Ш., 42°12' и 46°43' в. д.). Граничит: на западе – с Рязанской, севере – Нижегородской, востоке – Ульяновской, юге – Пензенской обл., на северо-востоке – с Чувашской Республикой. Расстояние от Москвы до Саранска – 642 км. Республика входит в Приволжский федеральный округ.


1. История этнима Мордвы

Зубово-Полянский район, расположенный в Республике Мордовия, является местом компактного проживания одного из древних народов, населяющих территорию России. Народ этот называется мордва. Мордва – этнос, относящийся к финно-угорской группе народов, в которую также входят венгры, финны, эстонцы, карелы, марийцы, удмурты, коми и другие.

Известно, что на всём протяжении своей истории мордва вступала в контакты и этногенетические связи с различными племенами и народами, населявшими Евроазиатскую часть северного полушария, что отразились в его антропологическом облике. Так, материалы антропологического обследования мордовского и соседних народов дают основание заключить, что в формировании мордвы участвовало, в основном, два расовых компонента: светлый массивный широколицый европеоидный тип, прослеживаемый особенно у мордвы-эрзи; тёмный грацильный узколицый европеоидный тип, преобладающий среди мордвы-мокши на юго-западе Мордовии; и небольшой компонент-примесь субуральского типа.

Этноним мордва – один из старинных этнонимов Восточной Европы. Первое достоверное свидетельство дошло до нас с упоминания о нём в VI в. в труде византийского епископа Иордана«Гетика», считающегося важным произведением эпохи раннего средневековья. Перечисляя ряд племен или народностей, покоренных вождем готов Эрманарихом, Иордан называет и народ Морденс (Mordens), под которым исследователи разумеют мордву. В других западноевропейских источниках средневековья мордва называется также Merdas, Merdinis, Merdium, Mordani, Mordua, Morduinos.

Самое раннее письменное сообщение об этнониме эрзя (арису) дошло до нас в послании кагана ХазарииИосифа (X в.), а об этнониме мокша (Moxel) – в записках фламандского путешественника ГильомаРуб.-рука (XIII в.).

Далее необходимо обратить внимание, что древнерусских источниках, самыми ранними из которых являются летописи, этноним мордва встречается с XI века. В «Повести временных лет» (второе десятилетие XII в.), составленной Нестором, говорится о мордве и месте её обитания: «А по Оц реце, где потече в Волгу же, Мурома язык свой, и Черемиси свой язык, Мордъва свой язык». Наряду с этнонимом мордва в летописях фигурирует и этноним мордвичи («Мордовскиа князи с Мордвичи»).

– Этнонимы же мокша и эрзя в русских источниках стал появляться довольно поздно. «Мокшана», «мокшаня» впервые зафиксированы в «Книгах письма и меры»Д. Пушечникова и А. Костяева за 1624–1626 гг. А этноним эрзя начинает встречаться ещё позднее, с XIII века. Это объясняется тем, что мордва во взаимоотношениях с русскими выступали как этнически единый народ (этнос). Так русские их и воспринимали, и так отразили в летописях.

Установлено, что в своей основе этноним мордва восходит к ирано-скифским языкам (сравнит: иранское, таджикское мард – мужчина). В мордовских языках это слово сохранилось для обозначения мужа(мирде). В русском слове мордва частица – ва носит оттенок собирательности и может быть сопоставлена с этнонимами литва, татарва. В русских источниках вплоть до XVII в. мордва выступает только под идентичным этнонимом, т. Е. этнонимом мордва. Но этот этноним мордва сама употребляет чаще при контактах с другими народами. Во внутриэтническом общении они чаще применяют самоназвания эрзя и мокша.

Осознавая себя единым мордовским народом, считая как тех, так и других (т. Е. эрзю и мокшу) двумя составными частями этого народа, эрзяне и мокшане наряду с обще-мордовским самосознанием обладают и особым (эрзянским и мокшанским) самосознанием, что даёт основание считать их двумя субэтносами мордовского этноса. Таким образом, этнос этот является бинарным (бинарными являются и некоторые другие этносы нашей страны: марийцы (горные и луговые), чуваши (верховые и низовые), удмурты (северные и южные) и другие).

Вызывает интерес, что этнонимы эрзя и мокша –не местного, мордовского происхождения, они также восходят к индоевропейским истокам: эрзя происходит от иранского arsan (самец, мужчина, герой), а мокша – от индоевропейского гидронима Мокша, который, в свою очередь, восходит санскритскому mokcha, означающему 'проливание, утекание'.

Известно, что количественном отношении в начале XX века эрзя примерно в 3 раза превосходила мокшу. В настоящее время более точное соотношение по переписям определить затруднительно, так как представители обоих субэтносов ассоциируют себя в основном с мордвой. Но, по мнению мордовских учёных, это соотношение осталось таким же. Венгерские же учёные пришли к выводу, что вследствие процессов русификации и интернационализации к 3400 году мордва, как, впрочем, и другие угрофинские этносы, исчезнут вообще.

В литературе (и в массовом сознании) также существует ещё псевдоэтноним шокша. Слово шокша в этнонимическом значении стало использоваться сравнительно недавно для обозначения эрзян Теньгушевского и Торбеевского районов Республики Мордовия (в которых проживают мокша). В Теньгушевском районе существуют 15 населённых пунктов (Баево, Березняк, Вяжга, Дудниково, Коляево, Кураево,МалаяШокша,Мельсетьево, Мокшанка, Нароватово, Сакаево, Станд рово,Шелубей,Широмасово,Шокша) и5 населённых пунктов в Торбеевском районе (Дракино, Кажлодка,Майский, Фёдоровка, Якстере Теште), насчи-тывающих около 10 000 человек, в которых проживают шокша.

Довольно давно оторвавшись от общей массы эрзи (в XVI–XVII вв.), эта группа оказалась среди мокши и испытала определенное влияние с её стороны,в том числе и в языке, но не настолько, чтобы утратить своё эрзянское самосознание (эта группа, например, одевается как мокша, но говорит на языке эрзя). Сама себя эта группа мордвы называет мордвой, мордвой-эрзей, эрзей, соседние мокшане именуют их чаще эрзей, русские – мордвой. Причисление этой группы мордвы к особой национальности или третьей ветви мордовского этноса – результат ненаучного подхода к этническим процессам и истории мордовского этноса со стороны некоторых учёных, а со стороны обывателей – недостатка знаний в этой области.

Интересно, что Шокшей называется также приток реки Мокши. Название сел Шокша и Малая Шокша произведено, скорее всего, от этого гидронима.

Мифология мордовского народа

Мордовский народ – один из архогенетических народов уральской языковой семьи. Он пережил длительную и сложную историю, во многом доныне сохранив самобытные религиозно-мифологические традиции. В них сочетаются отголоски древнейших форм верований и черты архаических религиозных систем (например – культа женских божеств-покровительниц, культа семейно-родовых предков), влияния других древних, ныне исчезнувших традиций (например – индоиранских, восточнославянских) и мировых религий, особенно христианства. Массовое крещение мордовского народа завершилось к середине XVIII в., и с этого времени мордва стала считаться народом, исповедующим религию Христа. Но фактически христианство у нее представляло собой лишь сравнительно поверхностное, в значительной мере формальное наслоение над глубоко укоренившимися древними самобытными верованиями и обрядами, которые в силу различных обстоятельств оказались очень живучими, сохранились до наших дней, а в последние годы даже отчастиревитализируются.

История религиозномифологических воззрений есть отражение, пусть и не совсем адекватное, в значительной мере фантастическое, иллюзорное, истории самих людей, создателей, творцов той или иной религиозно-мифологической системы, выступающей ценным источником для познания исторической действительности, в которой жил народ – ее создатель и носитель.

Далее необходимо обратить внимание, что по представлениям мордвы, зооантропоморфные предки предки (люди-птицы, люди-кони, люди-рыбы, люди-медведи, люди-пчелы), образы которых сохранились в фольклоре, жили в «мифическое время», именуемое «кезэрень пиньге» (э), «кезоронь пинге» (м), что в переводе на русский язык означает «стародавний век», «древнейшее время», которое следует отличать от «тюштянь пиньге», т. Е. «тюштянского века», того древнего периода мордовской истории, когда во главе племен стояли тюшти. Не исключено, что отголосками древнейшего тотемизма являются некоторые сказочные мотивы. Так, ворона в мордовских сказках обычно называется теткой (Варака патяй).

Взывает большой интерес мордовские сказки, повествующие о женитьбе животных (например, медведей) на девушках и выходе животных замуж за парней. В мордовских песнях о брачных союзах между людьми и медведями упоминается медвежья страна, находящаяся гдето в лесу, куда не заходят люди и куда медведь уносит похищенную девушку, свою будущую жену: «Медведь подождал Катю, медведица догнала Катю. Они взяли Катю в свою страну, они забрали Катю в свой дом». В семье медведя Катя рожает детей звериного или человеческого облика, занимается хозяйством, печет пироги, варит брагу, а потом приходит в свою деревню к отцу вместе с мужем, представляет его родителям, хотя и не заводит в избу, оставляя во дворе. Братья убивают медведя. Она проклинает их, оставивших её без мужа, а детей – без отца-кормильца.

Известно, что в мордовской мифологии герои часто выступают в образах тотемов, регулирующих жизнь своих родовых коллективов, вещающих о будущем. Персонажи мордовских мифов словно обретают свое прошлое, становясь деревом, травой, волком, медведем, уткой, конем, переходя таким образом в разряд необыкновенных людей, имеющих несколько ипостасей, т. Е. превращающихся по желанию в растение, зверя, птицу. Пейзаж, образы родной природы служат не только иллюстративным фоном, на котором совершается событие, но и активным действующим лицом. Природа в мордовской мифологии не абстрактная, а местная, конкретная, связанная с бытом того или иного села. Нередко даже называется место развертывания событий, описывается подробно тот или иной объект ландшафта: река, лес, гора, дерево. В наиболее архаичных произведениях мордовской мифологии мир природы и человека един, а человек, наделяя природу своей сущностью, постоянно ищет в ней аналогии с человеческим бытием. Звери и птицы выступают посредниками между миром живых и миром мертвых, небесным миром и миром земным, они знают тайное, помогают людям.

Этнографические материалы по мордве дают основание утверждать, что человек отождествлял духов прежде всего с теми объектами природы, которые он сам особо почитал. Это почитание порождало стремление уподобиться данному объекту и хотя бы его части (когтю, зубу, шерсти, шкуре). Прикасаясь к последним, храня их в качестве апотропеевамулетов, человек полагал, что находится под их защитой, обретает присущие им свойства: силу, хитрость, могущество. К примеру, вешая на воротах хлева лапу медведя, мордовские крестьяне полагали, что она будет оберегать их скот от «нечистой силы». В качестве оберега, «целебной силы» они использовали также змеиные шкурки (слинявшую змеиную кожу), на пасеках выставляли в виде апотропеев черепа животных (лошадей, баранов, быков и пр.), считая их рога и зубы надежными оберегами. Одним из реальных корней мордовских мифов о животных следует считать и условия охотничьего быта, в которых человек особенно осознавал близость к животному миру.

Далее необходимо подчеркнуть, что проживая традиционно в условиях лесного ландшафта, мордва была оседлым народом с искони земледельческой культурой. Поэтому не случайно в ее фольклоре зафиксирован большой цикл песен-мифов, изображающих процесс утверждения земледелия, говорящих о превосходстве этой разновидности хозяйства над охотой и рыбной ловлей, как недостаточно продуктивными и рискованными промыслами.

Противопоставление охоте и рыбной ловле земледелия сопровождается обычно идеализацией коня, без которого не мыслилось хлебопашество, как активного защитника земледелия, его символа.

Во всех песнях-мифах о состязании коня с соколом побеждает конь, бегущий к условленному месту безостановочно, тогда как сокол в пути вступает в бой со стаями встречных птиц.

Далее необходимо обратить внимание на серьезные изменения, происшедшие в жизни мордовских племен в связи с распадом первобытности, не могли не сказаться и на религиозно-мифологических воззрениях. Понятия о собственности и владычестве из мира людей были перенесены в воображаемый мир богов, к теонимам которых стал присоединяться термин азор (м.) азоро (э.) – хозяин, хозяйка, владетель, владетельница (Вирязорава, Ведязорава, Модазорава, Толазорава, Вирязорпатя, Ведязоратя, Мода-зоратя, Толазоратя и т. П.). По всей видимости, в этот период, когда возникало социальное неравноправие, во главе всех этих божеств – хозяек и хозяев – появляется самый могущественный хозяин – верховный бог Шкай, Нишке, подчинивший себе все другие божества, считавшиеся сначала покровителями, а затем и хозяевами тех или иных сфер природы и жизнедеятельности людей. Думается, прообразом или прототипом верховного бога Шкая у мокши был оцязор, а у эрзи – инязор. Этими социальными титулами мордва называла до присоединения к России своих, мордовских, владык, а после – русских царей.

Интересен один факт, что Творцом (демиургом) мира мордва считала своего верховного бога Шкая (Ниш-ке). Она полагала, что первоначально на свете ничего не было, кроме воды, из которой Шкай создал землю и все произрастающее на ней. Антиподом Шкая был Идемевсь (в облике утки, совы, летучей мыши и др.). В мордовских мифах держателями земли выступают большие речные осетровые рыбы (севрюга, белуга, осётр), живущие в реке Волге, божеством-покровительницей которой считалась Равава (э., м. Рав Волга). По мифологическим воззрениям мордвы, земля четырехугольна, в каждом из углов стоит серебряный столб. Столбы эти «друг с другом не встречаются, друг с другом не видятся».

Вплоть до начала XX века важным институтом, воспроизводящим традиционные соционормативные устои, присущий мордве этнический тип мышления и поведения, была сельская община. Общинные традиции нашли отражение в мордовских преданиях и мифах о принесении жертвы сверхъестественным существам (божествам земли, воды, жилища и др.) при строительстве укрепленных городищ (м., э. ош), мельниц (м., э. ведьгев). И даже обычного крестьянского дома и двора. В мордовских селах часто рассказывают, что во время строительства дома или двора при закладке первых бревен на столбы, вкапываемые в землю, так называемые «стулья», клали шерсть лошади, коровы, овцы или козы, словом, шерсть любого животного, имеющегося у домохозяина, а то якобы дом или двор будут недолговечными. Клали и деньги. При этом накрывали стол, ставя на него хлеб-соль, вино и другую закуску. Обычай класть в основание дома или других построек шерсть животного, деньги говорит о том, что в глубокую старину, очевидно, практиковались не символические, а настоящие жертвоприношения.

1.1 Традиционная обрядовая культура мордвы

Вызывает интерес, что обрядность любого народа представляет собой тот слой культуры, который в современных условиях несёт основную этническую нагрузку. Её стержневой основой является устойчивость и традиционность форм.

Несмотря на значительную степень разрушенности и неизбежных эволюционных преобразований, обрядовая сфера сохраняет отдельные элементы весьма архаичных структур и глубинных мифологических смыслов и значений. Прослеживая изменения и инновации происходящие с ней в различные периоды, в разных социальных средах, реконструируя её древние пласты, можно получить наиболее полное и глубокое представление об этнической истории народа, эволюции его мировоззрения, связях с другими этносами, различных аспектах духовной и материальной культуры.

Далее, необходимо обратить внимание на традиционная обрядность мордвы. Она представляет собой самобытное явление. Её корни уходят в глубокую древность. Этническая территория мордвы находится вблизи границ Европы и Азии, на рубеже лесов и степей, где сталкивались племена, расы, цивилизации. Это наложило свой отпечаток на обычаи и обряды мокши и эрзи, они впитали в себя элементы культуры разных народов, испытали влияние различных религий. Обрядность является важным фактором сохранения и развития этнического самосознания мордвы.

Традиционно обряды разделяли на две большие группы: календарные – связанные с трудовой деятельностью, и семейные – свадебные, родильные, похоронные и поминальные. В последние годы некоторые ученые-этнографы предлагают разделить обрядность на календарную или сезонную и обрядность жизненного цикла. Иногда обряды рассматриваются также в зависимости от состава их участников: общественные (общесельские, межсельские), семейно-родовые и индивидуальные (обряды от порчи, болезней, приворожение).

Сезонные обряды и праздники мордвы

Необходимо подчеркнуть, что основным занятием мордвы издревле являлось земледелие, поэтому обряды земледельческого цикла занимали ведущее место в ее культуре. Основной их целью было достижение плодородия в самом широком понимает этого слова. Культ плодородия зародился в глубокой древности и прошел длительный и сложный путь развития. Различным историческим периодам соответствовали свои проявления этого культа от простейших магических заклинаний и действий до почитания божеств плодородия (Норовавы, Паксяавы, Масторавы), которых постепенно сменили христианские святые. В земледельческой обрядности нашли отражение различные формы обожествления плодородия: гадания, почитание стихий (воды, земли, солнца, огня, ветра, дождя), поклонение духам предков, выступавших как податели плодородия. Все это прослеживается в обрядах годового цикла, остатки которого сохранились и до настоящего.

Зимние праздники и обряды. Зимние календарные праздники приурочивались к декабрьскому солнцестоянию и следующим за ним дням. Кульминационные его точки – 25 декабря, 1 и 6 января определяются христианскими праздниками и гражданским календарем. Основной темой этих обрядов было предугадывание и обеспечение нового урожая. В этих целях практиковались различные способы колдовства, игры, гадания об урожае, о предстоящей судьбе людей на будущий год. Гадания переплетались с обрядами, имевшими значение почина, так называемая магия первого дня. В первый день Новогогода совершали то, что должно было иметь воздействие на весь последующий период: сытная еда, с набором ритуальных блюд (каша, хлеб, пироги, свиная голова). Вера в магию первого дня проявлялась и в представлениях о том, что первый посетитель или первое встреченное в этот день лицо приносит счастье или несчастье. Сходен с функциями первого встречного ритуал колядования. Он проводился накануне Рождества. Этот день у мордвы так и назывался каляданьчи (э.), каляданьши (м.) – день коляды. Он олицетворял рождение солнца, сулил изобилие в предстоящем году. Днем дети, а вечером молодежь ходили по домам и исполняли песни, в которых желали хозяевам благополучия и хорошего урожая. Одним из важнейших моментов колядования было одаривание. Для этого пекли специальные пирожки – каляданьпрякат (э.) пярякат (м.) с различной начинкой: картошкой, горохом, капустой, калиной, свеклой и т. П. Благополучие семьи представлялось зависимым от обилия розданных даров. Если колядники обходили вниманием какоето хозяйство, это воспринималось хозяевами как тяжелое оскорбление, неблагоприятный знак. Из их песен видно, что исполнители обряда осознавали свою роль «подателей» благополучия и поэтому не просили, а требовали вознаграждения, которыми были, как правило, мучные изделия (хлеб, пироги, орешки) и каша.

Необходимо обратить внимание, чтос вхождением в мордовскую обрядовую культуру христианства обход дворов детьми стал проводиться и во время Рождества. Здесь уже пелись по-русски рождественские песни, в которых славили рождение Христа. Но колядки исполнялись в сенях или под окном, а рождественские песни – обязательно дома. Славильщикам давали деньги, конфеты, а не пироги и хлеб, как накануне. Это был и доход и развлечение.

Необходимо подчеркнуть, что участники предрождественского и рождественского обхода домов совершали так называемый обряд посевания, т. Е. обсыпание хозяев и скотины зерном или рассыпание его по дому. Этим имитировались действия, совершаемые во время сева, что должно было вызвать плодовитость людей и животных, довольство в доме. Часто в качестве колядников выступали пастухи. В некоторых местах они продолжали обходить дома перед Рождеством даже после того, как молодежь оставила этот обычай. Возможно, что пастух был как бы «представителем» домашних животных, которых раньше носили с собой колядники и первыми пускали в дом. Обычно это были петух или курица. Хозяева этих животных обязательно кормили, чтобы их посещение было добрым.

На Рождество молодежь устраивала гуляния. В некоторых местах с Рождества до Крещения она собиралась в специальные РождественскиедомаРоштуванъкуд(о) или дома плясок – кштиманькуд(о), которые были на каждой улице. Кроме молодых людей;.сюда приходили их родители и женатые молодые пары, последние также принимали участие в веселье. В играх, песнях часто присутствовала идея плодородия не только земли, но и людей.

Известно, что много обрядов проходило и накануне Новогогода. Мордва проводила в это время домашний молян, на котором хозяйка просила Паксяаву (божество поля) уродить хлеб. Затем она брала в руки чашку со специально приготовленными из теста орешками и молила Вирьаву (божество леса) об урожае орехов. В некоторых местах это моление совершалось около водного источника. На берегу раскладывали ритуальную еду и просили верховного бога Верепаза (э.), Вярденьшкал (м.) и богиню урожая Нороваву (э.), Паксяаву (м.), а также покойных предков о хорошем урожае и добром здоровье. Перед Новымгодом проводились также всевозможные гадания, во время которых люди старались узнать о сво ей судьбе на предстоящий год, о возможных событиях. Девушки обычно гадали о суженых, сроках замужества. Для этого они клали под блюдо различные предметы: рожь, кнут, военную фуражку. Затем девушки по очереди доставали их, угадывая, таким образом, занятия будущего мужа. О цвете волос суженого судили, выдергивая у овец клок шерсти. Бросали через ворота обувь: в какую сторону она упадет носом, в ту и замуж выходить. Подобные виды гаданий существовали и у русских, а также и других народов Поволжья.

Перед Крещением проходили своеобразные проводы Шайтана, который, по народным поверьям, все Святки находился среди людей. Для его «изгнания» люди устраивали большой шум, ударяя в сковородки, тазы, пилы и т. П. Хозяева с пучками горящей соломы обходили жилые и хозяйственные помещения, изгоняя нечистую силу. Затем все жители с криком и шумом шли за околицу, откуда поспешно расходились по домам, уверенные в действенности своего средства.

Далее, необходимо подчеркунуть, что последним большим зимним праздником была Масленица. Во время этого праздника молодежь каталась на лошадях, пела, плясала. Основное гуляние происходило на масленичной горе – маслапанда (м.), мастяпандо (э.). Здесь катались с гор, играли. Молодые женщины, вышедшие замуж за последний год – одирьват (э.), одрьвят (м.), приносили сюда ячменные и пшенные блины, которыми угощали молодых парней. За это последние катали их на салазках. Молодожёны на Масленицу обязательно ходили или ездили в гости к родственникам. Фактически этот праздник был своеобразным этапом приобщения вновь созданной семьи к родственному коллективу.

Весенне-летний цикл праздников. Этот цикл не менее богат обычаями, чем зимний. Объясняется это тем, что первооснова всех календарных обрядов – труд древнего земледельца, а весна и лето – самый важный период для сельских жителей. Именно в это время совершаются главные работы земледельца – вспашка поля, посев, высадка рассады, от которых зависели благополучие всей жизни общины в течение года. Поэтому в весенне-летний период люди еще более тщательно, чем зимой, наблюдали за явлениями окружающей их природы, старались приспособиться к ним, чтобы сделать свой труд более успешным. Чувствуя свою зависимость от природной среды, крестьянин стремился всеми доступными ему средствами обезопасить себя и свой труд от неожиданных стихийных явлений, полагаясь и на магические действия.

Интересно, чтов весенне-летних праздниках особенно отчетливо прослеживаются два пласта: дохристианский и православный. Языческие моления мордвы, сохранявшиеся вплоть до начала XX века, постепенно сгруппировались вокруг крупных христианских праздников. Весенний цикл начинался с призыва тепла, солнца, теплого ветра. Для этого выпекались из теста жаворонки или ласточки, с которыми дети поднимались на крыши домов и пели веснянки.

Во время Вербноговоскресения справлялся праздник, по сути своей языческий, в честь Варма авы – матери вербы (или богини весеннего ветра). Но на этом праздник не заканчивался. Обойдя все дома, его участники направлялись на берег речки (как правило, во время половодья) в заранее определённое место, становились группами друг против друга на разных берегах речки и, попеременно перекликаясь, через речку пели песни.

Хотелось бы подчеркнуть, что в честь Вармаавы девушки устраивали моление. На нем обязательным блюдом должна была быть похлебка из рыбы с мукой или рыбные пироги, которыми девушки угощали взрослых и детей, пришедших к ним «в гости». Возможно, это было связано с тем, что раньше примерно в это же время мордва совершала ашокалозкс – моление покровительнице рыболовства Белойрыбе.

Большая группа обрядов сосредотачивалась вокруг Пасхи – одного из главных христианских праздников. По-эрзянски Пасха называется Инечи, по-мокшански – Очижи или Оцюши (великий день). В этот праздник мордва устраивала поминовение предков. У них просили содействия в получении хорошего урожая, размножении скота, молили беречь людей от болезней и всякого зла. Для этого ходили всей семьей на кладбище. Затем приглашали умерших родичей домой, «помыться» в бане и «поесть». В субботу перед Пасхой одном из родственных домов готовили атяньпуре (пиво предков). Мед для него покупался на общие деньги. Накрывали два стола: в красном углу для Пасхи и прадедов, другой – в противоположном углу – для прабабушек. Зажигали атяньштатол (свечу предков), который имелся в каждом роду. Возле него клали атяньшапку (шапку предков), в которую клали в дар покойным деньги и яйца. Пасху и предков просили благословить присутствующих на хорошее житье. После моления в одном доме обходили по порядку все родственные дома. Молодушки в каждом из них повязывали в дар покойным белые платочки на штатол. После окончания поминовения, перед закатом солнца, выходили за околицу «провожать» предков. Вслед им стреляли из ружей, чтобы очистить их «путь» от чертей. Для умерших детей в сторону кладбища катили яйца.

В некоторых местах мужчины на Пасху собирались по родам и варили сообща пасхальное пиво инечинъпуре (э.), очижиньпуре (м.). На место празднования они приезжали обязательно на лошадях. Они пили пиво, обливали им лошадей, чтобы те были здоровыми и хорошо работали во время пахоты.

Необходимо подчеркнуть, что до утверждения христианских традиций мордва в первый день Пасхи молилась и приносила жертвы верховному богу. Главной жертвой был жеребенок, которого покупали за несколько лет до этого и откармливали по очереди в каждом доме. Совершали в этот день и семейное моление. В дар богам хозяин лил под порог немного пуре, бросал на горячие угли печи кусочки еды, а хозяйка оделяла всех присутствующих яйцами.

«Провожали» Пасху всем селом. К этому событию варили много пива, которое распивали прямо на улице. Пасха «уходила» на запад, то есть в противоположную сторону от своего появления. Такое «движение» персонажа, олицетворявшего праздник, было связано с тем, что Пасху в мордовских песнях и молитвах величали сыном (или дочерью) верховного бога Шкал (м.), Верепаза (э.), который являлся воплощением солнца. Проявлением солярного культа были и обряды, связанные с огнем, которые часто выполнялись во время проводов Пасхи.

Насыщены обрядами были дни перед началом сева, когда устраивали кереть (э.), кярядозкс (м.) – моление плуга. Наряду с общественным молением началу сева посвящались семейные и родовые озксы. Вечером все члены семьи запирались в избе, хозяин зажигал свечу и клал под образами горсть зерен, предназначенных для сева. Затем он усердно молился об успешном севе, просил богов уродить хлеб не только для себя, но и на долю нищих и безродных стариков. В доме предварительно затыкались все щели, отверстия, труба в печи, чтобы не могла уйти нисшедшая от молитвы на зерна благодать. Эту горсть хозяин брал с собой в карман вместе с лепешкой, куском мяса и яйцом. Все это он зарывал на загоне. Этот обряд назывался каямсвидьжко-моро (э.), каямсвидьмекомор (м.) – бросить семенную горсть. После него можно было начинать сеять в любое время. Иногда моления и жертвоприношения покровителям поля и урожая проводились перед началом сева каждого вида зерновых культур.

Далее, необходимо обратить внимание, что в жертву божествам плодородия приносили хлеб, пироги, блины, гуся или курицу (кости, ноги и голову которых зарывали на посевном поле). Обязательными приношениями были также яйца.

В день сева соблюдалось множество запретов, которые должны были обеспечить богатый урожай: съезжая со двора, по мере возможности старались не оглядываться, не возвращаться назад, избегать встреч со скупым человеком, никому не давать ничего взаймы.

Последним большим праздником весеннего цикла, который знаменовал конец сева, была Троица. Еще до принятия христианства мордовские крестьяне в это время совершали ряд молений, которые должны были обеспечить благоприятную погоду, хороший урожай, здоровье людям и скоту, благополучие в хозяйстве. Эти моления проводились как всей общиной (веленъозкс), так и отдельными группами мужчин (отяньозкс) и женщин (бабаньозкс, или бабанькаша). Они проводились у водного источника: реки, ручья или колодца, а также у почитаемых деревьев. Например, в селе ТорновоеВолжскогорайонаСамарскойобласти девушки после окончания сева устраивали моление стирьозкс у священной ивы.

Известно, что самым главным молением было общесельское моление: веленъозкс или веленъпуре. Оно могло проводиться как на Троицкойнеделе, так и после нее – вплоть до Петровадня. Обычно моление длилось трое суток. В первые два дня молились верховному богу и покровителям различных природных стихий, а на третий день устраивали солдатозкс – просили здоровья и легкой службы для солдат. Во время молений совершали ряд магических действий: обливание участников водой – чтобы вызвать дождь, подбрасывание вверх яиц – чтобы зерно было с яичный желток и т. П.

Повсеместно проводилось женское моление, в котором участвовали и дети. Основным ритуальным блюдом на нем была каша, отсюда и название этого озкса – бабанькаша. Это блюдо, как и другие продукты, отличающиеся множественностью (орехи, бобы, зерна злаков), было олицетворением изобилия. Если на другие моления кашу обычно приносили уже сваренной, то здесь ее готовили на месте. Причем для усиления магического воздействия часто ее делали из зерен разных сортов. Возможно, что это было отголоском древнего обычая приготовления панспермии – каши из всех злаковых и бобовых культур, которые выращивали в той или иной местности. Ей приписывалась большая магическая сила, которую якобы обеспечивала именно такая смесь. Обрядовую кашу в качестве жертвы богам зарывали в землю, бросали в воду, клали в дупло или вешали в лукошке на священные деревья. Мордва ГородищенскогоуездаПензенскойгубернии считала, что чем выше подвесить это лукошко, тем выше вырастут хлеба. Ритуальную кашу относили домой, где кормили ею семью и домашний скот, чтобы обеспечить им здоровье и плодовитость.

Необходимо обратить внимание на то, что во время бабанъозкс иногда варили и салму, которая также была множественным продуктом. Над ней молились о размножении овец: «Сколькоклецок в миске, пусть на столько же прибавят в поголовье серые овцы!». Как и на других молениях приносили в жертву животных. Причем до конца XIX века во многих местах во время этого обряда сохранялась имитация принесения человеческой жертвы. Для этого к шее одной из участниц моления, чаще всего вдовы, несколько раз подносили нож, делая вид, будто «убивают» ее. Затем одежду «жертвы», как и шкуры животных, развешивали на дышле повозки. А саму женщину клали в телегу и увозили в деревню. Возвращаться к месту обряда ей не разрешалось.

После окончания моления женщины шли на поле, где просили верховного бога не пускать на посевы своих «птиц», под которыми имелась в виду саранча. Затем все присутствующие снимали пояса, распускали волосы и бегали по полю, «изгоняя саранчу».

Кульминацией всей весенне-летней обрядности был сам праздник Троицы, впитавший прежние дохристианские обычаи, связанные с почитанием растительности, которая в это время распускалась и цвела. Зеленью и цветами во время летних праздников украшали дома, улицы, церкви. Девушки во время всей Троицкойнедели ходили на гулянья в венках из листьев, цветов или

Подобные работы:

Актуально: