Этнографическая характеристика России

Реферат по дисциплине:

Сервисная деятельность

на тему:

Этнографическая характеристика России

Выполнил:

Студент 1-го курса, 21-й группы

Никитин А.И.

Проверил:

Преподаватель

Воронина Е.А.

Ростов-на-Дону

2010 г.

Что каждый человек вкладывает в понятие - этнос? На уровне обыденного знания представителем собственной этнической группы человек воспринимает того, кто выглядит, как он, ведет себя, как он, и говорит на том же языке, что и он. И неудивительно, что при взгляде на представителя своего этноса мы часто ошибаемся в его идентификации. Даже на бытовом уровне мы понимаем, что человек – это прежде всего носитель сознания, а уж потом определенного комплекса анатомических особенностей. И поэтому мы отказываемся считать своим того, кто ведет себя не так, как мы, даже если он и выглядит похоже, и наоборот, без труда принимаем чуждого по внешности, но близкого по духу соотечественника. Но если биологический критерий здесь не имеет первостепенного значения, то тогда какой?

Может быть, язык? Далеко не всегда. Многие языки распространились далеко за пределы ареала обитания того этноса, который считает его родным (английский, испанский, португальский, русский, французский и др.). При этом многие этносы имеют в своем составе людей, не знающих родного языка. Например, российскими немцами и российскими евреями был практически утерян родной язык, но они не потеряли чувства собственной этнонациональной идентичности. По мнению ряда исследователей, "малые" языки (языки национальных меньшинств) постепенно замещаются "мировыми" языками, либо языками доминирующего в нации этноса. Однако в последние годы эта точка зрения опровергается нарастающими процессами ревитализации утраченных языков. Показателен пример с ирландцами, которые до сих пор говорили практически только на английском, но в последнее время начали реанимировать свой, уже практически утерянный язык. Часто наблюдается обратная картина, когда народ имеет свой уникальный язык, но не причисляет себя к этносу, тождественному этому языку. К тому же известны случаи, когда разные народы говорят на одном языке. На французском языке кроме французов говорят еще франко-бельгийцы, франко-швейцарцы и франко-канадцы, французами себя не считающие. На немецком языке кроме немцев говорят еще австрийцы и часть швейцарцев. Шотландцы, уэльсцы и англичане говорят на английском языке, и это одна нация, но разные этносы. Многие этносы говорят на диалектах настолько близких, что не всегда можно уловить четкую разницу между ними (балкарцы и карачаевцы, чеченцы и ингуши), однако это самостоятельные этносы.

Известны и прямо противоположные случаи, когда один народ имеет несколько родных языков. Народ мордвы говорит на двух языках: эрзя и мокша. Известно и множество других подобных примеров, как, например: идиш и иврит у евреев, дигорский и иронский языки у осетин. Все еще больше усложняется наличием так называемых сословных языков. Например, русское дворянство конца XVIII – начала XIX века говорило в основном на французском языке, и только события войны 1812 года, всколыхнув патриотические чувства русского дворянства, вернуло русскому языку первостепенную роль. Известно и много других примеров, когда высшее сословие говорило преимущественно на чуждом собственному этносу языке: в Парфии на греческом во II–I веках до н.э., в Персии на арабском в VII–XI веках, в Англии на французском в XII–XIII веках, однако это не привело к выделению высшего сословия в особый этнос.

Может, основным свойством этнической идентичности являются культурологические особенности этноса: культура, нравы и обычаи? Да, это чрезвычайно важный критерий, но не определяющий. Обычаи забываются, а культура ассимилируется культурой доминирующего этноса, если не будет внутреннего стремления к поддержанию собственной этнической самобытности. К тому же культурологический этнический портрет народа в разные исторические эпохи часто различается даже больше, чем между многими этносами одной эпохи. Не менее значительными бывают культурологические различия различных социальных слоев этноса. Что, например, заставляет казака, одетого в черкеску, считать своим русского предводителя уездного дворянства, а не гораздо больше на него похожего культурологически и даже объективно кавказского горца.

Что же определяет такие устремления, иными словами, что является основной движущей силой этноэволюции? Можно предположить, что таким движителем является этническое самосознание. Человек должен, прежде всего, осознавать себя представителем собственного этноса, гордиться своим народом, любить свою историю и культуру. Ведь этнос – это, по сути, такая же объективная реальность, как и личность. Им также свойственны обиды и разочарования, гордость и гнев, стремление к самосохранению и росту.

И все же это не объясняет того, почему в наиболее благоприятных уголках Земли, где самым серьезным изолирующим барьером служит река, мы так же обнаруживаем весьма пестрый этнический состав. Это объясняется наличием гораздо более серьезных изолирующих барьеров социальной природы, и это, прежде всего, барьеры государственные. Можно привести множество случаев, когда именно государственные или же административно-территориальные барьеры способствовали формированию новых этносов.

В 40-50-х гг. XIX в. русские ученые К.М. Бэр, Н.И. Надеждин, К.Д.Кавелин сформировали основные принципы этнографической науки, которые и стали проводиться в жизнь Русским географическим обществом. На одном из заседаний общества в 1846 г. Н.И. Надеждин выступил с программой «Об этнографическом изучении народности русской», которой призывал описывать: 1) быт вещественный, 2) быт житейский, 3) быт нравственный и 4) язык. Нравственный быт включал в себя все явления духовной культуры, и среди них — «народную характеристику». Сюда же входило описание умственных и нравственных способностей, семейных отношений и особенностей воспитания детей.

В настоящее время основным научно-исследовательским центром отечественной этнологии является Институт этнологии и антропологии Российской академии наук.

Что же определяет такие устремления, иными словами, что является основной движущей силой этноэволюции? Можно предположить, что таким движителем является этническое самосознание. Человек должен, прежде всего, осознавать себя представителем собственного этноса, гордиться своим народом, любить свою историю и культуру. Ведь этнос – это, по сути, такая же объективная реальность, как и личность. Им также свойственны обиды и разочарования, гордость и гнев, стремление к самосохранению и росту.

Государство является важнейшим этнообразующим фактором, поскольку государственный патриотизм, в ответственные для своей страны периоды, бывает часто выше этнического. Государства разделяют этносы, и в этих оторванных островках диаспор развиваются собственные этнические образования. Государства ассимилируют этносы в единую нацию. Государства сплачивают различные народы под общим флагом, заставляя забывать об этнических разногласиях. Государства имеют собственную душу, интегрирующую духовные начала различных народов и сплачивая их в единый кулак. Но когда этническое равновесие нарушается и уровень этнического самосознания начинает перехлестывать через край этнического равновесия, межэтнические распри могут взорвать государство изнутри. Поэтому стабильность в многонациональных государствах даже важнее внутриэтнических амбиций и нужно уметь усмирять национальный гнев, ставя государственные интересы выше этнических.

Россия в этнографическом отношении

Первые сколько-нибудь обстоятельные сведения о народностях, населяющих Россию (если не считать древнейших, относившихся к ранее жившим здесь народам и дошедших до нас в исторических и географических трудах писателей классической древности и начала средних веков, а также и более или менее кратких известий, записанных некоторыми путешественниками по Росси, начиная с XIII и по XVII столетие), мы находим у путешественников-исследователей XVIII века, преимущественно ученых академиков, посылавшихся для исследования нашего отечества: Палласа, Гмелина Миллера, Фалька, Гюльденштедта, Георги, Штеллера, Лепехина, Крашенинникова др., а также у немногих подневольных или добровольных наблюдателей, случайно попадавших в более отдаленные края империи (напр. пленный швед Штраленберг при Петре I или живший в конце XVII в. любознательный амстердамский бургомистр Витсен).

Путешественники-академики интересовались как собственно русским населением, так, и еще более, жившими в пределах России инородцами, находя в них более оригинального и любопытного в языках, нравах и обычаях. Штеллер и Крашенинников застали, напр., в Камчатке камчадалов, живших еще в каменном веке и только начинавших знакомиться от русских казаков с железом; Паллас собрал у бурят и калмыков первые более обстоятельные сведения о ламаизме; многие присматривались к быту сибирских дикарей-звероловов, степных кочевников и т. д. Во 2-й половине XVIII в. появилась даже сводка всех известных тогда данных о народностях Российского государства в обширном, иллюстрированном ста рисунками труде Георги, вышедшем почти одновременно на немецком и русском языках.

Заглавие этого сочинения: «Описание всех в Российском государстве обитающих народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей» (1776—77) дает уже некоторое понятие об его содержании. Выдающееся место отведено здесь «россианам», происшедшим, по мнению автора, из смешения «руссов» (т. е., как он доказывает, финнов) со славянами. К финским, или чудским («русским»), народам им причислены лопари, чухонцы, эсты, черемисы, чуваши, мордва, отяки (т. е. остяки), а также латыши (литовского племени); в отдельные группы поставлены народы татарские (куда отнесены и некоторые из кавказских — напр. грузины, осетины), монгольские и «народы особенные и доныне еще не решенные о принадлежности их к какому-либо из главных и первоначальных российских народов» (самоеды, койбалы, маньчжуры, тунгусы, камчадалы, коряки, чукчи, алеуты).

От «россиан» отделены «козаки», представляющие, по мнению Георги, особый смешанный народ. Несмотря на крупные ошибки в классификации народностей и на компилятивный характер изложения, труд Георги был замечателен в своем роде, и мы не можем еще и теперь указать сочинения, которое бы компилировало подобным образом этнографические данные о России конца XIX в. Конечно, быт народов описывался тогда по преимуществу лишь с внешней стороны; филология, история народной словесности, история религий и т. д. находились еще в зачатке. Описание собственно русской народности имело в виду, главным образом, ознакомление с более курьезными обычаями, нравами, поверьями и т. д. «подлого» народа. Уже в XVIII в. начались, однако, попытки и к более глубокому изучению народных особенностей. При Екатерине II началось составление не только словаря русского языка, но и словарей других живущих племен («Срав. словари всех языков» и пр., 1787—89), позволившие в начале следующего века Клапроту составить первую «Таблицу» языков Азии и провести одну из первых лингвистических классификаций.

Главная деятельность по собиранию этнографических материалов долго сосредоточивалась у нас по преимуществу в двух учреждениях: в академии наук — посылавшей экспедиции, издававшей крупные этнографические труды и основавшей большой этнографический музей с богатыми собраниями бытовых предметов из разных местностей империи — и в географическом обществе, особенно в его отделении этнографии, собравшем много этнографических материалов в своем архиве.

Важно было, с одной стороны, выяснить географич. распределение и численность различных племен, с другой — сделать библиографическую сводку обширной и разбросанной этнографической литературы. Желательно было бы, с одной стороны, сведение в возможно более стройную картину разбросанных известий об отдельных племенах и народностях с различением при этом по отношению к племенам более многочисленным и шире распространенным местных вариаций этнографических типов; с другой стороны — сравнительно-аналитическое изучение различных сторон и частностей народного быта, напр. обычаев, поверий, искусств, жилищ, костюма, обрядов, приемов земледелия, подробностей кочевого и охотничьего быта в связи, по возможности, с данными археологии, языка, народной словесности и т. д.

Население Российской. империи хотя и не столь пестро по своему составу, как население Британской империи, имеющей владения во всех частях света и во всех климатических зонах, — тем не менее заключает в себе массу племен и наречий с значительным преобладанием русского элемента, обнимающего около 3/4 населения. Точные цифры отдельных племен может дать только производящаяся ныне разработка последней переписи; поэтому мы ограничимся лишь некоторыми указаниями на вероятное процентное отношение или приблизительную численность племен и дадим перечень народностей с указанием их географического распространения и некоторыми краткими сведениями об их быте. Основой для этнографической классификации принимается обыкновенно язык как наиболее характерный признак, с которым часто совпадает также религия и особенности быта. По языку народности России. распадаются на две главных группы: говорящие на языках арийских, или индоевропейских, и говорящие на языках урало-алтайских. Небольшие сравнительно группы говорят на языках кавказских — односложных, семитических и американских. Индоевропейские языки представлены главным образом языками славянской группы — русским с его наречиями, польским, болгарским; в ближайшем родстве с ними стоят языки литовский и латышский.

Языки арийские: I. Славянская группа. 1) Русский язык делится на три главных наречия: а) великорусское, б) малорусское и в) белорусское. На первом говорят по меньшей мере 2/3 русского населения, а именно почти все население северной и средней Европ. Р., части русского населения в других частях империи и наибольшее число русских сибиряков; одно из его поднаречий есть язык образованного класса и литературы. Главных поднаречий в нем два, северное и южное; первое может быть подразделено на собственно северное, или новгородское (от Новгородской и Псковской губ. по всему северу и Сибири), и восточное, или суздальское (губ. Владимирская, Костромская, Нижегородская, Казанская, Симбирская и др.). Южно-великорусское наречие наз. также рязанским и подразделяется некоторыми также на два: восточное, или собственно рязанское (в Рязанской, Тамбовской, отчасти Пензенской и Саратовской губ.), и западное (в губ. Тульской, Орловской, Курской, отчасти Воронежской, Харьковской, Смоленской и Калужской). К западному южно-великорусскому поднаречию относится и московский говор, в котором некоторые видят особое поднаречие, образовавшееся из соединения северного с южным и на котором народ говорит только в Москве и ее окрестностях, хотя оно сделалось теперь языком всего образованного класса. В образовании новгородского наречия принимали участие новгородские славяне, в образовании суздальского — новгородцы и кривичи, южно-великорусского — кривичи и вятичи. В состав великорусского племени вошли, несомненно, также многие финские народности, подвергшиеся обрусению (см. Великорусы). Кроме наречий, великорусское население разных местностей представляет отличия и в физическом типе, а равно в подробностях быта, устройстве жилья, женском костюме, развитии тех или иных промыслов, сохранении старины в быту, поверьях, произведениях народной словесности и т. д.; но до сих пор мы не имеем еще исследований, которые бы точнее выяснили эти различия и их географическое распределение. Местами в Европ. Р. великорусы распространялись далеко на юг; так, они встречаются среди донских казаков (часть которых, однако, малорусы по языку), терских казаков, молокан и духоборцев Кавказа, колонистов Средней Азии, Забайкалья («семейские»), Амурского края и т. д. б) Малорусское наречие некоторыми считается самостоятельным славянским языком (см. Малорусское наречие). По численности говорящих на нем особей оно по меньшей мере в 2 1/2 раза уступает великорусскому. Разделяется оно также на ряд поднаречий (украинское, полешское и русинское, или подольско-галицкое), которым соответствуют и три типа населения: украинцы, полещуки и русины, или галичане, различающиеся костюмом, особенностями быта, народн. поэзии и т. д. Поднаречия могут быть еще разделены на говоры. Украинцы живут в губ. Киевской, Полтавской, средней части Волынской, юго-восточной части Подольской, большей части Харьковской, Херсонской, Екатеринославской, южных частях Курской, Воронежской, обл. Кубанской; полещуки — в Полесье, т. е. частях Киевской, Черниговской и Волынской губ. (Задесенье, Заречье, Мозырщина) и в Подлесье, т. е. частях Седлецкой и Гродненской губ.; русины — в Зап. Волыни, в Хотинском у. Бессарабии, в Холмской Руси. Малорусы входят также в состав низовых донских казаков, составляют 13 % населения в Астраханской и около 7 % в Саратовской губ., встречаются в губ. Самарской и Оренбургской, в Средней Азии и в Сибири до Южно-Уссурийского края. Быт, жилище, костюм, способы землепользования, внутренние сельские распорядки, характер, народная поэзия, музыка, отношение к промыслам и т. д. представляют у них многие отличия от великорусов, выказывая вместе с тем и особенности по местностям. в) Белорусское наречие занимает из всех наречий русского языка наименьшую площадь, определяемую губерниями Могилевской и Минской, большей, сев. частью Гродненской, частью Виленской (кроме сев.-зап. угла), Витебской (исключая три западных уезда, где латыши), зап. частью Смоленской и небольшой частью Черниговской. Белорусские особенности в говоре замечаются также в некоторых уездах Псковской, Калужской, Орловской и Московской губ., а отдельные поселения белорусов встречаются в Херсонской и др. губ. В образовании белорусов принимали участие кривичи и дреговичи. Белорусский язык был официальным языком Зап. Руси в XIV—XVI вв. (см. Белорусы). О быте белорусов есть труды Крачковского, Никифоровского и др., о народн. словесности их — Бессонова, Шеина, Романова и т. д. 2) Польский язык распространен в Привислянском крае (за исключением Сувалкской, Люблинской и Седлецкой губ., где преобладают литовцы и малорусы), а среди привилегированных сословий — также в Западном крае; встречаются колонии поляков и в Азиатской Р. Прежде предполагалось, что поляки составляют 7 % населения Европ. Р.; при таком отношении число их должно теперь достигать 7 1/2 милл. и превышать число их соплеменников в Австрии и Пруссии. Польская этнография, представленная довольно обширной литературой на польском языке, у нас мало известна. 3) Болгарский язык встречается в губ. Бессарабской (Аккерманском, Бендерском уу.), Таврической (Бердянском, Феодосийском, Мелитопольском уу.) и Херсонской (Тираспольском, Одесском, Елисаветградском уу.); говорящих на нем около 125000. В Бессарабии болгары составляют до 6 %, а местами — до 20 % населения. Часть их относится к «старым», вышедшим до 1830 г. из Македонии и пишущим по-славянски, часть — к «новым», вышедшим из Румелии и пишущим по-гречески; есть еще гагаузы, говорящие по-турецки и пишущие по-волошски (румынски), и шопы — выходцы из Софии и Пирота. До XVIII в. у нас были еще в Новороссийском крае колонии сербов, принявшие впоследствии малорусский язык, а теперь есть колонии чехов, между прочим — и на Кавказе.

II. Летто-Литовская группа представлена в Европ. Р. литовцами, живущими главным образом по Вилии и нижнему течению Немана и разделяемыми на: а) собств. литовцев — в вост. половине Ковенской и западной половине Виленской, в губ. Сувалкской и части Гродненской и б) жмудь — в зап. половине Ковенской губ., особенно Россиенском и Тельшевском у., на прусской границе; оба наречия мало между собою разнятся; численность всех литовцев должна быть теперь около 1800000. Исповедуемая ими религия — католичество; народ сравнительно зажиточный, стремящийся к образованию (из крестьян сравнительно многие доходят до университета); образованные литовцы ранее ополячивались, но теперь у них развивается стремление к сохранению своего языка, латинская транскрипция которого не пользуется официальным признанием, так что книги на латинском алфавите получаются из-за границы (Пруссии, где живут их одноплеменники), а русская транскрипция не прививается в народе; небольшая часть литовцев эмигрирует в Америку. К той же группе принадлежат латыши (около 1350000), живущие в Лифляндии, Курляндии и трех зап. уездах Витебской губ., а колониями встречающиеся также в Псковской, Тверской и др. губ. По религии они лютеране; в последнее время у них даже в большей степени, чем у литовцев, замечается стремление к образованию и к поддержанию своей народности. Название «Курляндия» происходит от древнего лит. племени куров (корсь).

III. Германскую группу образуют: 1) немцы, живущие главн. образом в Прибалтийском крае, где они составляют, однако, лишь 10 % населения (около 230000 дворян и горожан), затем в Привислянском крае (от 8 до 15 %), а колониями — в Волынской губ., южной Бессарабии (в Аккерманском у. 14 % нас.), в губ. Херсонской, Таврической (Бердянский у. до 17 %, Мелитопольский, Перекопский), Саратовской (Камышинский у., Сарепта), Самарской (Новоузенский у. до 40 %, Ставропольский), на Кавказе, в столицах и других городах, численностью всего до 1 1/2 милл. Часть немцев (в Прибалтийском крае) относится к древним поселенцам, часть — потомки колонистов (менонитов, гернгутеров), вызванных в 1762 г. Екатериной II для заселения степных местностей; часть, наконец, переселилась в позднейшее время (в Привислянский край). В общем, немцы принадлежат к наиболее состоятельной части населения Р.; 2) шведы (около 350000), живущие в Финляндии, главным образом по побережью Ботнического и Финского заливов и на Аландских о-вах, отчасти (около 9½ тыс.) в Эстляндии; составляют преобладающую долю финлянд. дворянства.

IV. Романская группа представлена румынами (около 900000) — в Бессарабской губ. (Бельцевской, Сорокском, Кишиневском, Оргеевском уу.) и в приднестровских уездах Херсонской; народность эта крепко отстаивает свой язык и даже орумынила часть местного малорусского населения. Кроме того, к этой же группе относятся живущие в столицах и по другим городам империи французы и итальянцы.

V. Греческая группа представлена греками (ок. 100 тыс.), живущими в Новороссийском крае (особенно в Таврической губ.), в Тифлисской губ. и Карской обл. (47 тыс.), кое-где на Сев. Кавказе, в столицах и т. д.

VI. Иранская группа. К ней относятся языки: 1) таджикский — язык оседлого населения Туркестана, как городского, так отчасти и сельского, горного, 2) персидский — среди рассеянных по Кавказу персов (около 13 тыс.); 3) татский, близкий к персидскому, — язык земледельческого племени татов (ок. 125 тыс.) в Бакинской губ. (Бакинском и Кубанском уу.) и в Южн. Дагестане; на наречии этого же языка говорят кавказские горные евреи, живущие в некоторых городах и аулах Дагестанской, Терской, Кубанской обл., Бакинской, Елисаветпольской и Кутаисской губ. (всего около 22 тыс.), а равно талышинцы в Ленкоранском у. Бакинской губ. (около 50 тыс.); 4) курдский, распространенный среди кочевых (отчасти и оседлых) курдов в пограничных округах Эриванской губ., Карсской обл. и Елизаветпольской губ. (около 100 тыс.); 5) осетинский — язык кавказских осетин, живущих в центральной части Кавказского нагорья по сев. и южн. его склонам, а также в равнине по среднему течению Терека, близ Моздока, в числе всего около 70 тыс. (поднаречия тагаурское и дигорское); в древности они занимали более обширную территорию на Сев. Кавказе, в Черноморье и на Дону, входя в состав алан, а еще ранее сарматов. Были, по-видимому, в византийскую эпоху христианами, но потом часть их приняла ислам; 6) армянский — язык армян, или гайкан (гаик), относимый теперь чаще к особой фракийско-фригийской ветви языков (по Патканову — особой малоазийской). В пределы Закавказья армяне пришли впервые в VIII в. до Р. Хр., но затем они переселялись из Азиатской Турции и позже, между прочим, во время войн 1828—29 и 1877—78 гг. и последних турецких зверств 1896 г. Численность армян в Р. — около 1200 тыс.; всего более их в Эриванской губ. (50 % населения), затем в Елисаветпольской (35 %), Тифлисской (25 %) и Карсской обл. (21 %). По сю сторону Кавказа армяне живут в Моздоке, Кизляре, Астрахани, Нахичевани, Армавире, в Крыму, в столицах и т. д., по преимуществу в качестве торговцев. Преобладающая религия — армяно-григорианская, отчасти армяно-католическая.

VII. Индийская группа представлена у нас, не считая торговцев-индусов, заходящих в Туркестан, только цыганами, которые появились в Европе в XIV ст. и язык которых («ром») — индийского происхождения, как полагают, из Синда. В большом числе они живут в Бессарабии, но встречаются всюду в Р. от Закавказья (боша и карачи) и Туркестана (люли) до Финляндии и Архангельской губ., а также и в Сибири.

Семитические языки у нас почти не имеют живых представителей, так как немногие колонии арабов в Средней Азии и Дагестане уже нигде, кажется, не сохранили своего языка. Язык Магомета употребляется среди мусульман только как язык Корана, а отчасти и для официальной переписки (напр. в Дагестане). К семитам должны быть причислены еще евреи, хотя семитический язык среди них сохранился только в священных книгах и литературе. Говорят евреи на испорченном наречии немецкого языка (ашкеназим), а караимы — на крымско-татарском языке. Собственно евреев у нас, вероятно, около 4 милл.; они переселились, особенно с XV в., из Германии в Польшу, Зап. край и Малороссию. Известно, впрочем, что евреи были уже в древнем Киеве и что еврейскую религию принял даже хазарский каган. Эти древние евреи пришли, вероятно, из Сирии и Малой Азии через Кавказ. Относительный процент евреев в Европ. Р. больше, чем в соседних Австрии и Румынии, хотя лет 20 тому назад насчитывался 1 еврей на 19 жит. в Румынии, 1 на 25 в Австрии (в Галиции 1:9, в Вене 1:15), 1 на 27 в Европ. Р. В некоторых городах Зап. края евреи составляют 25—55 % всего населения. Распространение евреев по остальным частям империи ограничено законом о еврейской оседлости (см. Евреи). Караимов насчитывается всего около 4 1/2 тыс., особенно в Симферопольском и Феодосийском у. Таврической губ. Особое положение занимают языки кавказские, на которых говорят многие народности, подходящие по физическому типу к семитам и арийцам. Сравнительное отношение этих языков мало выяснено. Их разделяют обыкновенно на северную и южную группы. К последней относится язык грузинский (картвели), на котором и на родственных ему наречиях говорят грузины (около 400 тыс., главным образом в Тифлисской губ., в Карталинии и Кахетии), имеретины и курийцы (в Кутаисской губ. — около 500 тыс.), аджарцы и др. (в Батумском окр., 60 тыс.), ингилойцы (9 тыс., в Закатальском окр.), мингрельцы (в Кутаисской губ.) и лазы (в Батумском окр.; тех и других около 220 тыс.), грузины-горцы Тифлисской губ., хевсуры, пшавы и большая часть тушин (около 20 тыс.), всего около 1300 тыс. Северную группу разделяют на восточную (лезгины), среднюю (чеченцы; их иногда соединяют с лезгинами в одну группу) и западную (черкесы и абхазцы). Лезгины (в Дагестане) подразделяются, в свою очередь, на ряд племен; главное из них — аварцы, затем идут кюринцы, кази-кумыки, или лаки, даргинцы, табасаранцы, удины (отчасти отатарившиеся) и др. (всего около 600 тыс.). По своему происхождению население Дагестана вообще смешанное; в среде его сохранились еще предания об оседавших здесь колониях грузин, армян, евреев, греков, арабов и т. д. Чеченцы распадаются на собственно чеченцев (горных — в Аргунском окр. и плоскостных — в Грозненском окр. Терской обл.), ичкеринцев (в Веденск. окр.), ингушей (в Владикавказском окр.) кистин (в Тионетском и Душетском у. Тифлисской губ.; всего ок. 200 т.); к ним же причисляют часть тушин. Западная подгруппа была некогда более многочисленна и насчитывала до 1/2 миллиона, но после покорения Зап. Кавказа значительная часть составлявших ее племен ушла в Турцию. Группа эта распадается на: 1) адыге (черкесы; около 170 т.), к которым принадлежат: кабардинцы (в Терской обл., в басс. р. Малки и по прав. берегу Терека), бжедухи, а ранее были еще шапсуги, бесленейцы, мохоши, темиргойцы и др.; 2) асега или абхазцы (около 60 тыс.) — в приморской полосе, между Черным морем и предгорьями Гл. хребта, а абазинцы — в юго-вост. части Кубанской обл.; сюда же принадлежали убыки и др.

Важнейшую роль после арийских языков играют в России языки урало-алтайские. Их разделяют на уральскую и алтайскую ветви. К первой относятся языки финские, угорские и самоедские. Финские языки (и племена) делятся на: а) западные, или прибалтийские, б) приволжские и в) прикамские. Прибалтийские финны населяют Финляндию и Прибалтийский край. В состав их входят: 1) Лопари, бывшие, по-видимому, древнейшими насельниками Финляндии, где они распространились некогда до Ладожского и Онежского озер, но потом были оттеснены финнами к северу. Сами себя они называют саме, страну — Самееднам. От первоначальной родины лопарей произошло, вероятно, и название Финляндии у финнов — Суоми (древнерусск. «Сум»). Норвежцы называют лопарей — финнами, а финнов — квенами; «Финмаркен» значит, собственно, «лопарская окраина». Теперь лопари живут только в Сев. Финляндии, в приходах Утсиокки, Енаре и Униониски, и в Кольском (ныне Александровском) у. Архангельской губ., всего в числе около 3 1/2 тыс. В песнях и былинах лопарей воспевается их древняя борьба с карелами, а в песнях последних лопарям придается эпитет «враги рода Калевы». В лопарской народной поэзии сохранилось еще много остатков их прежних шаманских верований. 2) Финны (Суомалайсет), разделяемые на тавастов (хэмэлайсет — откуда др. русск. Емь, Ямь, чамы) и карелов, или корелов (карьялайсет). Линия от Выборга к С.З. Ботнического залива может служить приблизительно границею между ними; к З. от нее живут тавасты, к В. — карелы. Тех и других в Финляндии около 2200000; они исповедуют лютеранскую религию. К карелам относятся также веде (ваддьялайсет) и ижора, или ингры (откуда «Ингерманландия») в Петербургской губ. — и те, и другие православного вероисповедания. Православные карелы живут, кроме того, в зап. части Архангельской губ. (в Кемском у., ок. 22000), а колониями (вышедшими с XVI в., особенно после Столбовского договора в 1617 г.) — в Тверской губ. (Бежецкий, Вышневолоцкий, Весьегонский, Новоторжский, Кашинский уу.; всего около 135000), Новгородской (Кирилловский, Череповецкий, Устюжский, Тихвинский уу., около 33000), Олонецкой, Петербургской, даже Калужской, Ярославской и т. д., так что всего их (кроме Финляндии) насчитывается более 200 тыс.; будучи православными, они с течением времени русеют. В Петербургской губ. есть еще два лютеранских народца карельского племени — эвремёизет (до 60 тыс., около Дудергофа, Ропшы и к С. от Невы) и савакот (около 40 тыс.), оба называемые маимистами, или чухонцами; в южной части Олонецкой губ. — вепсы (Прионежская чудь, Ljudi). У карел сохранились былины, из которых Лёнрот мог собрать целый народный эпос, «Калевалу» (см.). Первоначально карелы жили восточнее, на что указывают многие местные названия; так, одно из устьев Двины еще в XVII в. называлось Корельским и поблизости его был Корельский монастырь, основанный в 1410 г. среди карелов. 3) Эсты (сами себя назыв. Wirolaïset) живут в Эстляндии и сев. части Лифляндии (с о-вом Эзелем), в Гдовском у. Петербургской губ. и Псковском у.; кроме того, колонии их имеются в уу. Торопецком и Осташковском, в Вост. Р., на Кавказе и в Сибири; общая численность — ок. 900 т. Пришли они, как полагают, из внутренней Р. к Балтийскому побережью ранее тавастов и карелов и, по-видимому, в первые века нашей эры находились еще в стадии дикарей-звероловов, не знавших железа. Русские придавали им по преимуществу название чудь («Ляхове же Прусы и Чюдь приседет к морю Варяжскому»; в исчислении летописца имя Чуди стоит рядом с Ямью, Весью, и т. д.). Подвергшись культурному влиянию сперва скандинавов, а позже немцев (меченосцев), они в XI—XII вв. небезуспешно боролись с русскими, но были подчинены немцами, приняли вместе с ними лютеранство и перенесли тяжелый гнет крепостного права. Живут небольшими поселками и имеют довольно развитое крестьянское хозяйство. В народной словесности эстов тоже нашлись эпические сказания, составляющие поэму «Kalewi-poeg». 4) Ливы (Lib) — народ, давший название Лифляндии, но теперь почти вымерший и сохранившийся только в Курляндии, по берегу Рижского залива, в числе немногим более 2000. Отличаясь высокорослостью и часто шатеновыми волосами, карими глазами, они составляют как бы переход от эстов к карелам, стоя ближе к последним. Большая часть их с течением времени олатышилась, а оставшимся грозит та же участь, так как в местных школах учат на латышском языке. В родстве с ливами стояли кревинги, которых в 1838 г. оставалось только 15 чел. в Митавском у., ныне уже окончательно вымершие. б) Приволжские финны были некогда представлены большим числом племен, живших по Волге от самых ее истоков, а равно в области Оки с ее притоками. Начальной летописью указываются племена: весь на Белом озере, в области Тверцы, Мологи и Шексны (г. Весьегонск), а на Ю. от Волги по Шоше, Нерли и Клязьме; меря — у оз. Неро (Ростов) и Клещина, на Ю.В. от веси, по всему Среднему Поволжью, по верховьям Клязьмы, Москвы, в бассейне Оки, где это племя соприкасалось с областью кривичей, северян и вятичей, а с другой стороны с муромой, жившей от г. Мурома вверх по Оке. Ныне из этой группы остались только черемисы и мордва. Черемисы жили некогда южнее и западнее, в нынешних Нижегородской, Костромской, южной части Казанской губ., но, теснимые русскими, стали распространяться в области вотяков, и теперь центром их являются Уржумский, Яранский уу. Вятской губ. (около 125 тыс.), затем Царевококшайский, Козмодемьянский и Чебоксарский Казанской губ. (до 100 тыс.); кроме того они живут в губ. Уфимской и Пермской, а в небольшом числе — также в Костромской и Нижегородской. Всего их насчитывают от 300 до 400 тыс., причем громадное большинство живет на левой стороне Волги — луговые черемисы, а на правой стороне только около 25 тыс., в Козмодемьянском у; Казанское губ. — горные черемисы. Последние уже почти обрусели, жившие же в южных уездах Казанской губ. — очувашились; только названия многих урочищ в Тетюшском, Свияжском, Цивильском уу. указывают на бывшее некогда здесь распространение черемис. Народ этот отличался воинственностью, играл значительную роль при обороне Казанского царства, позже — в «черемисских бунтах»; против них были построены города Котельнич, Яранск, Царевосанчурск, Уржум, Малмыж; в продолжение всего XVII в. сюда отряжались воеводы с военною силою, тогда как в других вятских городах не было почти вовсе стрельцов. У черемис "сохранились еще особенности в костюме (берест. шапки, вышитые шерстью рубашки и пр.), в жилище (летние шалаши на дворах); христианство не вытеснило еще у них прежних языческих верований в Юму и Кереметя. В Уфимской и Самарской губ. часть черемис вошла в состав тептерей или смешалась с башкирами. Вообще они отличались наклонностью к широкому расселению, и теперь еще живут довольно разбросанно, чем и объясняется разнообразие в обычаях, одежде и языке черемис разных местностей (насчитывается до 6 наречий черемисского языка). Мордва — племя, которое было известно, по-видимому, еще в древности — распадается по языку на две части: эрзя и мокша. Эрзя живет в Нижегородской губ. (Арзамасский, Ардатовский, Лукояновский, Княгининский, Сергачский уу.) и далее в Пензенской, Симбирской, Саратовской губ., отчасти смешанно с мокшей, область распространения которой — по pp. Суре и Мокше в сев. часть Тамбовской губ. и западн. полови