Проблема Тайваня в отношениях Японии и Китая в 90-е годы
Глава 1. Тайваньская проблема: истоки и развитие
1.1 История отделения Тайваня от КНР
1.2 Развитие тайваньской проблемы
1.3 Основной курс китайского правительства на разрешение тайваньского вопроса
Глава 2. Китайско-японские отношения: возможный альянс или неизбежная конфронтация
2.1 Проблема компенсации ущерба, нанесенного Японией Китаю в результате войны
2.2 Вопрос о моральной компенсации
Глава 3. Тайваньская проблема в отношениях между Китаем и Японией
3.1 Территориальный спор о принадлежности островов Сенкаку (Дяоюйдао)
3.2 Тайваньская проблема в 90-е годы
Заключение
Список использованных источников и литературы
ВВЕДЕНИЕ
В последнее десятилетие истекшего века отношения между Японией и Китаем получили развитие практически во всех областях, во всех сферах деятельности (торговля, инвестиции, наука и техника, образование, культурные обмены и т.д.). Сотрудничество в торгово-экономической сфере и ускоренно расширяющиеся гуманитарные обмены дополнились политическим диалогом. Обрели регулярный характер контакты высшего руководства, стали чаще встречаться представители военных ведомств двух стран(1).
Но тенденция, которая, казалось, свидетельствовала о постепенном установлении взаимопонимания, не привела к сближению политических позиций Токио с Пекином. Начавшись довольно активно, движение сторон навстречу друг другу вскоре замедлилось. Хотя в новый век они вошли, декларировав установление партнерских отношений, прочная основа для этого так и не возникла. Все последние встречи в верхах проходили неровно и имели малозначительные результаты. Топтание на месте в переговорах, так или иначе, связано с нерешенностью проблем послевоенного урегулирования. Не последнее место среди этих проблем занимает, так называемая, тайваньская проблема.
Представление о том, что Тайвань является неотъемлемой частью Китая, прочно и давно утвердилось в политической мысли Китая. На этих позициях всегда стояла и Компартия Китая, и Гоминьдан. И продолжают стоять сейчас. Но у этой проблемы есть не только политический аспект, но и аспект, связанный с общностью тенденций исторического развития, которая начинает проявляться при сопоставлении Тайваня и континента в рамках относительно длительного исторического отрезка времени. В основе этого процесса лежит, вероятно, общность глубинных социокультурных структур, своеобразный китайский "генетический код", социокультурная неотъемлемость Тайваня от остального Китая(2).
Естественно, что эта проблема могла быть поставлена сравнительно недавно: не тогда, когда Тайвань начал быстро развиваться в экономическом отношении, но только тогда, когда и КНР в ходе реализации коренных социально-экономических реформ добилась значительных успехов. Ибо только в это время, только сейчас все явственнее проступает сущностная общность поступательных социально-экономических процессов. Проступает вопреки противостоящим политическим фасадам, вопреки апологетическим истолкованиям этих процессов самими политическими руководителями.
Развитие КНР в первой половине 90-х годов показало способность существующего политического механизма не только преодолевать политические препятствия на пути экономических преобразований, но и обеспечивать поступательное развитие экономической реформы. Однако проблема заключается в том, что всякое движение экономики вперед в современных условиях Китая означает развитие элементов гражданского общества, все более несовместимых с тоталитарным политическим механизмом. Все это делает неизбежным – рано или поздно – реформирование политической системы, демократизацию политической жизни(3).
Как и когда, в каких формах это свершится – предсказать трудно. Китайская «социальная лаборатория» на Тайване показала один из возможных вариантов постепенного и достаточно безболезненной смены политического режима. В КНР хорошо знают этот политический опыт, разнообразные связи КНР с соотечественниками на Тайване стремительно растут. Быстрое социально-экономическое развитие по обе стороны Тайваньского пролива демонстрирует сходство (но не одинаковость) многих процессов модернизации китайского социума. Это еще раз подчеркивает социокультурное единство Тайваня с материком и, вместе с тем, демонстрирует процесс социально-политической конвергенции КНР и Тайваня. Большое значение для политической атмосферы Тайваня имели перемены в политической стратегии Гоминьдана в решении проблемы воссоединения Китая, предпринятые по инициативе Цзян Цзинго. После смерти Мао Цзэдуна руководство КПК выдвигает формулу «одно государство – две системы» как основу объединения Китая. Отклонив эту формулу, Гоминьдан вместе с тем на своем XII конгрессе (1981) выдвигает идею объединения Китая «на основе трех народных принципов Сунь Ятсена», снимая выдвинутый Чан Кайши лозунг «контрнаступления на материк»(4). Гоминьдан как бы приглашал КПК к мирному соревнованию. Учитывая, что «три народных принципа Сунь Ятсена» были в 1923 – 1927 и в 1937 – 1945 гг. идеологической основой сотрудничества Гоминьдана и КПК, а также тот факт, что послереформенное экономическое развитие КНР и Тайваня во многом является реализацией суньятсеновских планов, выдвижение этой идеи не лишено большого смысла(5). Эти политико-стратегические изменения открыли огромные возможности для развития не только экономических, но и культурных и политических контактов через Тайваньский пролив. Их бурное развитие в 80-е и 90-е гг. создает принципиально новые объективные предпосылки для объединения Китая.
В начале 1995 г. Цзян Цзэминь выступил с широкой программой сближения соотечественников. Эта программа еще раз свидетельствует о значимости тайваньского опыта для КНР, с одной стороны, и о влиянии успехов экономического развития КНР на процесс воссоединения – с другой. Чем быстрее идет процесс модернизации КНР, тем больше возможностей для мирного воссоединения, для объединения вокруг Пекина всех китайцев, для создания «Большого Китая»(6).
Актуальность данной работы. Огромный интерес российской общественности к прошлому и настоящему нашего великого соседа, его культуре и экономическим успехам, ко всем аспектам его жизни сегодня удовлетворяется публикацией значительного числа книг и статей самой разнообразной тематики. В настоящее время российское китаеведение – одна из наиболее плодотворно работающих отраслей российского востоковедения. Это в полной мере относится и к историкам-китаеведам, за последние годы опубликовавшим книги и статьи почти по всем периодам долгой и непрерывной китайской истории.
Но ощущается существенный недостаток работ по истории воссоединения Китая, так как этот процесс еще не нашел своего полного осмысления в историческом процессе. В своей работе мы попытались осветить некоторые современные проблемы связанные с воссоединением КНР с Тайванем.
Целью данной работы является рассмотрение проблемы Тайваня в отношениях Китая и Японии. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи данного исследования:
1. Показать причины и развитие тайваньской проблемы.
2. Рассмотреть отношения между Китаем и Японией.
3. Показать взгляд со стороны Японии и Китая на тайваньскую проблему.
В своей работе мы опирались на труды таких исследователей как А.В. Семин, В.Г. Гельбрас, А.В. Меликсетов, С.А. Тихвинский, М.В. Карпов, К.А. Егоров, А.А. Брежнев, Н.Л. Мамаева, Ф.Б. Белелюбский, Л.М. Гудошников, Ю. Цыганов, Ю.М. Галенович, М.А. Титаренко, Е.П. Бажанов и многие другие.
Кроме этого были использованы Интернет-ресурсы с сайтов www.iass.msu.ru, www.kapustin.da.ru, www.mac.gov.tw, www.tecro.org, www.chinataiwan.org, www.state.gov.tw, www.chinadata.ru и www.lenta.ru.
В работе были также использованы некоторые иностранные источники.
Глава 1. Тайваньская проблема: истоки и развитие
Тайвань, расположенный вблизи юго-восточного побережья континентальной части Китая, является самым большим островом Китая и испокон веков принадлежит Китаю. Тайваньские соотечественники имеют те же корни и те же истоки, что и народ родного материка. Начиная с середины XIII столетия сменявшие друг друга правительства Китая учреждали на Тайване административные органы, осуществляя там свою юрисдикцию. В 1895 году Япония оккупировала Тайвань в результате захватнической войны против Китая. В 1945 г., одержав окончательную победу в антияпонской войне, китайский народ одновременно вернул себе и Тайвань. 25 октября того же года уполномоченный стран антифашистской коалиции по приему капитуляции на церемонии принятия капитуляции Японии на Тайване от имени китайского правительства торжественно провозгласил, что отныне Тайвань официально возвращается в состав территории Китая. Вся территория, все население и все административные дела с того дня и поныне поставлены под суверенитет Китая(7).
Возвращение Тайваня в лоно Китая было признано международным сообществом. Знаменитые Каирская и Потсдамская декларации ясно провозгласили, что Тайвань как отторгнутая Японией китайская территория должен быть возвращен Китаю(8). После Второй мировой войны Тайвань был уже возвращен Китаю как де-юре, так и де-факто. Возникновение же тайваньского вопроса является как наследием гражданской войны в Китае, так и результатом вооруженного вмешательства США. 1 октября 1949 года было провозглашено создание Центрального народного правительства Китайской Народной Республики, которое вместо правительства Китайской Республики стало единственным законным правительством и единственным законным представителем всего Китая на международной арене(9). В условиях неизменности тождественного субъекта международного права новый режим пришел на смену старому режиму, но суверенитет Китая и принадлежащая ему территория от этого отнюдь не изменились. Бегство на Тайвань части военного-политического персонала гоминьдановской группировки объективно создало ситуацию оторванности между двумя берегами Тайваньского пролива.
1.1 История отделения Тайваня от КНР
Военно-политический разгром Гоминьдана в результате народной революции (1945 – 1949) завершился его полным изгнанием из континентальной части страны. Уже в декабре 1949 г. гоминьдановское руководство приняло решение о переезде партийных и правительственных органов Китайской Республики на Тайвань. Одновременно происходит эвакуация на остров значительной части вооруженных сил, на остров бегут функционеры Гоминьдана, видные политические фигуры распадающегося режима, некоторые предприниматели, тесно связанные с режимом деятели науки и культуры. Перевозятся на остров многие культурные ценности, партийные и правительственные архивы. Всего на Тайвань переехало около 2 млн. человек (при населении острова в 6 млн.)(10).
Народно-освободительная армия, завершив освобождение континента, готовилась к десанту на остров Тайвань. Этой военной операции благоприятствовали не только огромное военное превосходство, но и международная обстановка на Дальнем Востоке. После образования КНР американская администрация президента Г. Трумена, отказав в признании КНР, вместе с тем заявила о своем невмешательстве во внутренние дела Китая, о стремлении избежать военной конфронтации с КНР в тайваньском проливе. Казалось, что судьба гоминьдановского режима на Тайване предрешена. Однако 25 июня 1950 г. северокорейская армия начала наступление на Южную Корею, сразу же принципиально изменив международную обстановку(11).
Уже 27 июня президент Трумен заявил о посылке 7-го флота в тайваньский пролив, чтобы предотвратить вторжение КНР на Тайвань, а также о военно-политической и экономической поддержке гоминьдановского режима(12). Тем самым гоминьдановский pежим получил военно-политические гарантии своего существования. И всю вторую половину XX в. Тайвань фактически развивался под американской защитой. Однако в международном сообществе Тайвань рассматривался как неотъемлемая часть Китая. На этих же позициях стоят и политические противники Гоминьдан и КПК. Вместе с тем Тайвань — неотъемлемая часть Китая не только в политическом, но и, что гораздо важнее, в социально-культурном смысле. Развитие КНР и Тайваня во второй половине XX в. выявило значительную качественную общность экономических, социальных, политических процессов, быстро менявших облик континентальной и островной частей исторически единой страны.
Получив военно-политическую передышку, гоминьдановские руководители поспешили укрепить аппарат своей власти на острове, исключив возможность выступления каких-либо оппозиционных сил или проникновения на остров своих противников с континента. Впервые в истории гоминьдановского Китая власть Гоминьдана приобретает действительно диктаторский характер.
Однако гоминьдановское руководство не удовлетворяется упрочением жесткого полицейского режима. По инициативе Чан Кайши в Гоминьдане проводится глубокая переоценка прошлой политики и поиск путей создания прочной государственности(13). И прежде всего в первые три года внимание уделяется перестройке самой правящей партии, которая определяется Чан Кайши как революционная и демократическая политическая организация, базирующаяся на «трех народных принципах» Сунь Ятсена, стремящаяся к освобождению родины и борющаяся против мирового коммунизма. Лидер Гоминьдана особо подчеркивал необходимость освободить партию от бюрократизма и коррупции, а также обновлять состав партии не за счет чиновничества (как было прежде), а за счет молодой интеллигенции, рабочих и крестьян. Уже к 1952 г. в партии почти половина ее состава приходилась на рабочих и крестьян, примерно 30 % — на долю лиц, имевших образование выше среднего(14). Не переоценивая, естественно, этих показателей, нельзя не заметить существенных перемен в развитии правящей партии. Принимаются меры для «тайванизации» местных организаций Гоминьдана, а также для расширения участия тайваньцев в местных органах власти. С целью идеологического укрепления армии в ней вводятся политотделы и политработники, опирающиеся в своей работе на членов Гоминьдана (во многом по аналогии с НОА).
Поражение на континенте не могло не заставить Гоминьдан попытаться переоценить свою прежнюю экономическую политику в свете ее отрицательных социальных последствий. Вернуть поддержку собственнической части города и деревни — таково было требование к новой гоминьдановской программе. Предшествующий печальный опыт требовал отказаться от тоталитарных притязаний к экономике и прежде всего решить две тесно связанные между собой проблемы — аграрный вопрос и стимулирование частного предпринимательства.
Как для партии глубоко идеологизированной, для Гоминьдана такая радикальная трансформация программных установок совсем недавно принятых VI конгрессом Гоминьдана (курс на тотальное огосударствление хозяйства для непосредственного перехода к реализации своих социальных утопий в духе датун) была делом очень трудным. Однако руководство Гоминьдана и прежде всего Чан Кайши, продемонстрировали разумную гибкость своих идеологических установок(15).
Важным фактором изменения социально-экономической политики Гоминьдана было политическое и экономическое давление США на Гоминьдан с целью адаптации его программы и политики к китайским и международным реальностям. США создали военные предпосылки сохранения гоминьдановского режима на Тайване. Одновременно они стремились ускорить эволюцию гоминьдановского военно-бюрократического режима на Тайване в режим буржуазно-демократический, сделать Тайвань своеобразной «витриной» возможностей капиталистического развития стран «третьего мира». И хотя основная часть американской помощи шла на укрепление обороны острова, американские средства были важным фактором экономических преобразований. Помощь предоставлялась на весьма льготных в финансовом отношении условиях: более 80% помощи шло безвозмездно, а остальная часть — под невысокие проценты. В отличие от 40-х гг. теперь процедура помощи не заканчивалась передачей финансовых средств гоминьдановскому правительству, но как бы была продолжена во «внутренние» сферы его деятельности — США фактически взяли в свои руки контроль за реализацией предоставлявшихся средств(16).
Уже при проведении первого важного экономического преобразования — аграрной реформы — проявилось американское воздействие. Реформа проводилась при непосредственном содействии Объединенной комиссии по реконструкции сельского хозяйства, созданной еще в соответствии с законом 1948 г. о помощи Китаю, но только теперь получившей реальную возможность влиять на гоминьдановскую политику в деревне.
Начало реформе было положено проведением в жизнь в мае 1949 г. старого гоминьдановского аграрного закона, ограничившего размеры арендной платы (не более 37,5 % годового сбора), Что фактически означало для тайваньского крестьянина сокращение арендных платежей в два раза. Крестьяне были также освобождены от задолженности арендодателям и ростовщикам. В 1951 г. 237 тыс. крестьянским семьям было продано 110 тыс. га земель, находившихся в руках государства после экспроприации японского колониального землевладения. В 1953 г. был проведен принудительный выкуп сдававшейся в аренду земли — самый трудный этап земельной реформы. Землевладельцам оставляли не более 3 га поливных земель и 6 га — богарных. Стоимость выкупаемых земель выплачивалась государственными облигациями. 56 тыс. га выкупленной таким образом земли было продано 107 тыс. крестьянских семей. Продажа проводилась на льготных для крестьян условиях — земля оценивалась в размере стоимости 2,5-годового урожая с полученной земли с выплатой в рассрочку на 10 лет. В результате этих преобразований аграрные отношения на острове радикально изменились: если до начала реформы 2/3 крестьян были арендаторами, то теперь почти 90 % крестьян стали собственниками земли(17).
Одновременно правительство оказывало крестьянству значительную помощь. Поощрялось создание снабженческо-сбытовых кооперативов, которые получали государственную поддержку. Стимулировалось производство экспертных культур. Были предприняты меры по развитию сельской инфраструктуры, по снабжению деревни химическими удобрениями. Модернизации сельского хозяйства способствовали значительные правительственные кредиты. Сюда же направлялась существенная часть американской помощи. Радикальные изменения земельных отношений и модернизация сельскохозяйственного производства привели к непрерывному росту продуктивности аграрной сферы. Тайваньская деревня сумела накормить быстро растущее население острова, произвести ресурсы для экспорта, обеспечить рост благосостояния крестьянства. Не менее важны для Гоминьдана были и социальные последствия аграрных преобразований: Гоминьдан получил достаточно прочную социальную базу своего режима. Успехи обновленного сельского хозяйства стали надежным фундаментом социально-экономического развития острова(18).
Так был реализован один из уроков, вынесенных Гоминьданом из своего поражения на континенте. Реализация другого урока — по отношению к национальному и иностранному частному предпринимательству — оказалась делом и более трудным, и более долгим.
Гоминьдановское руководство достаточно быстро приняло идею поощрения частного предпринимательства как программную установку, но практически реализовать эту идею оказалось трудно — слишком велика была инерция и мышления, и производства. В начале 50-х гг. экономическая структура последней гоминьдановской провинции принципиально не отличалась от экономической структуры гоминьдановского Китая: командные и экономические высоты — банки, транспорт, внешняя торговля, крупная промышленность — находились в руках гоминьдановских властей. В руках частного капитала было в основном мелкое производство. Иностранных инвестиций не было. На новом этапе гоминьдановские руководители и их американские советники исходили из признания необходимости сохранения правительственного контроля за инфраструктурой и немногими отраслями промышленности и стимулирования частного национального и иностранного предпринимательства в большинстве остальных отраслей промышленности.
Однако простого признания желательности структурных изменений хозяйственной жизни было, как показывает опыт Тайваня первой половины 50-х гг., недостаточно для этого. Необходим был процесс продуманной приватизации государственной собственности и система юридических норм и экономических мероприятий, прямо поощрявших частные капиталовложения в промышленность острова. Гоминьдановская власть постепенно, медленно, лишь к концу 50-х гг., не только пришла к пониманию этого императива, но и сумела предпринять эффективные меры(19).
1.2 Развитие тайваньской проблемы
Вопрос о воссоединении КНР с Тайванем или о национальном объединении остается одной из самых сложных проблем региональных отношений. Истоки проблемы уходят к последним месяцам гражданской войны в Китае осенью 1949 года, когда бывшее центральное правительство Китайской Республики во главе с лидером Национальной партии (Гоминьдан) Чан Кайши под давлением коммунистических отрядов Мао Цзэдуна отступило на Тайвань. С тех пор каждое правительство – новое, коммунистическое, в Пекине и старое, гоминьдановское, в Тайбэе – претендовало на легитимность и считало себя единственным общекитайским правительством(20). На материке КПК попыталась утвердить национальную идею при помощи тоталитарного государства, отмены частной собственности и эгалитаризма. На Тайване Гоминьдан избрал путь поощрения частной собственности и предпринимательства; их призвана была гарантировать авторитарная политическая система.
Развитие двух частей Китая дало разные результаты. В историю КНР 50 - 70-е годы вошли как время массовых политических кампаний: с помощью социально-экономических экспериментов КПК пыталась разработать собственные модели и коммунизма, и модернизации. Партия проводила тотальное огосударствление и обобществление собственности, сопровождавшиеся постоянными репрессиями против инакомыслящих внутри правящей партии и за ее пределами. Символами этого курса, принесшего стране огромные материальные затраты и многомиллионные человеческие жертвы, стали «народные коммуны» и «культурная революция» (1966 - 76)(21).
В итоге к середине 70-х годов континентальный Китай оставался слаборазвитым аграрным государством с диктаторским и репрессивным политическим режимом. Он объединил страну и отстоял независимость, но КНР, как и прежде, была далека от модернизации. Тридцатилетний коммунистический путь воплощения национального идеала оказался неэффективным и разрушительным.
На Тайване за эти десятилетия удалось, напротив, достичь внушительных успехов при проведении реформ. Несмотря на сохранение авторитаризма, эта часть Китая весьма успешно продвинулась по пути модернизации. Невиданные в истории страны темпы экономического развития позволили уже в начале 80-х годов подойти к рубежу, отделяющему развивающиеся страны от развитых: душевой валовой национальный продукт (ВНП) составил около двух тысяч долларов, что почти в 10 раз превосходило соответствующий показатель материкового Китая. Ежегодный прирост ВНП примерно на 6 - 7 процентов позволил Тайваню закрепить достигнутый успех, подняв к началу 90-х годов планку до 10 тысяч долларов на человека. Сейчас Китайская Республика, производящая высокотехнологичную и современную продукцию, - один из крупнейших держателей конвертируемой валюты (87 млрд. долларов в октябре 1997 года) и важнейших участников мировой торговли. Эта малая, но развитая часть Китая заметно приблизилась к целям, поставленным деятелями китайской национальной революции в начале века(22).
Маоистские методы решения проблем континентального Китая потерпели неудачу, и потому во второй половине 70-х годов часть руководства КПК решилась на проведение реформ. Деревню деколлективизировали, в экономику допустили негосударственный, в том числе частный, сектор. Континентальный Китай приоткрылся для мирового рынка(23).
Его успехи общепризнанны. За 20 лет КНР более чем вдвое увеличила объем ВНП и доходы граждан. Страна стала одним из весьма заметных субъектов в сфере международных торгово-экономических связей. Существенно изменилось соотношение частного и государственного секторов национальной экономики: на второй приходится уже менее половины промышленного производства.
Однако со временем стали очевидны не только достижения реформ, но и ограничители, преодолеть которые будет сложно. Один из них унаследован от традиционного общества: огромное перенаселение. За годы реформ площадь пахотного клина даже сократилась, поскольку земли отводили для несельскохозяйственных целей. Технологическое и техническое перевооружение сельского хозяйства сдерживается многими факторами: низким культурно-техническим уровнем крестьянства, особенностями агротехники, отсутствием многих видов техники, соответствующих этим особенностям, а также нехваткой материальных и финансовых ресурсов. К тому же концентрация земли, необходимая для установления рациональных размеров землевладения, неизбежно вызовет отток из деревни миллионов (по разным оценкам от 100 до 200) людей, что породит практически неразрешимые проблемы
Не менее сложны реформы в промышленности. XV съезд КПК (сентябрь 1997 года) обсуждал прежде всего именно эту проблему и провозгласил курс на углубление экономических реформ в государственном секторе. Большая часть его предприятий будет постепенно акционирована. С радикализацией реформ в этой сфере для руководителей предприятий наступает нелегкие времена. Возможность социальных потрясений уже сейчас беспокоит власть(24).
Под влиянием реформ китайское общество на континенте перестало быть тоталитарным, поскольку появился сектор экономики, находящийся вне непосредственного государственного управления. На этом основании нынешнюю общественную систему КНР порой отождествляли с тайваньской 50 - 70-х годов(25). Однако государство все еще напрямую участвовало в экономических процессах, причем в формах, которые не отличаются кардинальным образом от дореформенных, что мешало в полной мере согласиться с такой оценкой. Действительно, в КНР функционировала так называемая «двухколейная» система, весьма неорганично сочетавшая в себе элементы социализма и капитализма. Сейчас КНР стоит перед необходимостью выбирать между «социализмом с китайской спецификой» или «капитализмом с китайским лицом». Решения XV съезда позволяют надеяться, что колебаниям пришел конец.
Решиться на радикальную демократизацию политической системы нынешнему и будущему руководству КНР будет сложнее. Последний съезд партии заявил вполне определенно: политическая реформа будет продолжена, но ограничится укреплением «руководящей и направляющей» роли КПК в общественной жизни. Очевидно, что руководство страны видит единственно возможный путь углубления экономических преобразований: без одновременного проведения политических реформ. Причины отказа от них не сводятся лишь к эгоизму правящих элит, не желающих расставаться с привилегиями. Гораздо существеннее, что только компартия располагает сейчас политическими структурами, позволяющими избежать дезинтеграции китайского общества.
В стране, чьи регионы втягиваются в мировой рынок различными темпами, такая перспектива выглядит вполне реальной. Пока противоречия между отдельными частями страны выливаются в борьбу между отсталыми провинциями за дотации и развитыми, добивающимися сокращения своих отчислений в бюджет. К этому следует добавить проблемы, связанные с регионами, доставшимися нынешнему Китаю в наследство от Поднебесной. Национальное движение никогда не утихало в Тибете после его «освобождения» Народно-освободительной армией Китая в конце гражданской войны. На ситуацию в Синьцзяне, населенном не принадлежащими к ханьскому этносу меньшинствами, влияет тот факт, что их соплеменники в сопредельных странах имеют собственную государственность. Ареной национального движения вполне может стать и Внутренняя Монголия. Эти обстоятельства заставляют политологов серьезно задумываться над возможностью грядущего распада континентального Китая(26).
В перспективе нынешняя ситуация не исключает и возможности перехода к плюралистической политической системе. Для нее уже существуют институциональные предпосылки в виде так называемых демократических партий, которые пока не играют серьезной роли, но в случае «позволения» со стороны КПК могут сыграть роль основы новой многопартийной политической системы. Объективно такой же основой можно считать и саму КПК, насчитывающую 52 млн. по-разному настроенных членов. Это обнаружилось уже во второй половине 80-х годов, когда внутри правящей партии вспыхнула борьба вокруг выбора путей демократизации партии и общества. Победа осталась тогда за консервативно настроенными реформаторами(27).
Если углубление экономической реформы станет фактом, материковый Китай может стать еще более похожим на Тайвань, каким тот был несколько десятилетий назад. В таком случае КПК превратится из тоталитарной политической силы в авторитарную, в гаранта политической стабильности, необходимой для складывающегося капитализма. Для этого грядущий этап экономических реформ должен видоизменить отношения между властью и собственностью, сращивание которых было главной отличительной чертой тоталитарных систем.
Однако и на Тайване процесс реформирования не остановился. После отмены в 1986 году «Закона о военном положении» началось формирование демократической политической системы. В 1989 году (когда Пекин подавил выступление демократических сил на площади Тяньаньмэнь) в Китайской Республике состоялись выборы, положившие началу становления многопартийной системы: Гоминьдану впервые противостояла оппозиционная Демократическая прогрессивная партия (ДПП), которая объединила давних противников Гоминьдана, выступавших за демократию и независимость Тайваня. В выборах 1994 года участвовала третья влиятельная сила – Новая партия (НП), образовавшаяся в результате выхода из Гоминьдана части его членов(28).
Всеобщие президентские выборы на Тайване в 1996 году закрепили перемены. Победителю – Ли Дэнхуэю (Гоминьдан) – пришлось выдержать напряженную борьбу с оппозицией. Таким образом, политические реформы на острове естественным образом продолжили экономические преобразования, начатые и проводившиеся по инициативе авторитарного Гоминьдана. В результате и сам он постепенно утрачивает черты созданной Коминтерном в середине 20-х годов партии ленинского типа, начиная все сильнее походить на западные парламентские партии. Нынешний Гоминьдан – важнейшая движущая сила преобразований на Тайване. Его прежний политический механизм лишь с виду был демократическим, а на деле обеспечивал монопольное положение Гоминьдана (об этом говорилось даже на его XV съезде в августе 1997 года, прошедшим почти одновременно с XV съездом КПК)(29).
Решения двух съездов символическим образом продемонстрировали, что две части Китая, находясь на разных этапах развития, тем не менее развиваются в сходном направлении. На континенте продолжаются реформы тоталитарной экономики, на Тайване преобразование авторитарной системы. Сегодняшний Тайвань – развитое и демократическое общество(30). Возникает вопрос: что для него реально означают такие составляющие китайского национального идеала, как независимость и единая государственность?
1.3 Основной курс китайского правительства на разрешение тайваньского вопроса
Скорейшее разрешение тайваньской проблемы, достижение полного объединения страны - это великая и священная миссия всего китайского народа, в том числе и тайваньских соотечественников. За более чем 50 лет китайское правительство прилагало к этому неустанные усилия. Основным курсом правительства КНР на разрешение тайваньского вопроса является "мирное объединение и одно государство, два строя"(31).
"Мирное объединение". Общим чаянием всего китайского народа является достижение единства страны путем контактов и переговоров, с помощью мирных средств. На обоих берегах Тайваньского пролива проживают китайцы. И для соотечественников на обоих берегах было бы сущим бедствием, если бы из-за раскола суверенитета и территориальной целостности Китая произошли вооруженные столкновения и брат пошел войной на брата. Мирное объединение отвечает интересам великого сплочения всей нации, благоприятствует социально-экономической стабильности и развитию Тайваня, благоприятствует расцвету, обретению богатства и мощи всем Китаем. Однако предпосылкой мирного решения тайваньской проблемы должно быть отстаивание положения, что в мире есть лишь один Китай и Тайвань является его неотъемлемой частью(32).
Мирное объединение - это принятый правительством КНР курс. Однако каждое суверенное государство имеет право предпринимать все меры, которые оно считает необходимыми, включая военный способ, для защиты суверенитета и территориальной целостности своей страны. Китайское правительство в вопросе об использовании тех или иных методов с целью решения внутренних дел в стране не обязано давать каких-либо обещаний любому другому государству или силам, покушающимся на раскол Китая. Если бы произошло серьезное событие, когда Тайвань под тем или иным предлогом был отторгнут от Китая, если бы произошло иностранное вторжение на Тайвань, если бы тайваньские власти постоянно отказывались путем переговоров мирно разрешить вопрос об объединении двух берегов Тайваньского пролива, то китайскому правительству не осталось бы ничего другого, как прибегнуть к любым возможным решительным мерам, в том числе и к использованию вооруженных сил, для защиты суверенитета и территориальной целостности Китая и завершения великого дела объединения страны.
"Одно государство, два строя". В случае достижения единства страны социализм на континентальной части и капитализм на Тайване будут сосуществовать и совместно развиваться в течение длительного времени. После объединения существующая ныне на Тайване социально-экономическая система останется неизменной, не изменится образ жизни, не изменятся экономические и культурные связи Тайваня с зарубежными странами. К примеру, правовую защиту будет иметь частная собственность, дома, земля, право собственности на предприятия, законные права наследования, инвестиции китайских эмигрантов и иностранцев и т. п. Тайвань станет Особым административным районом Китая и будет обладать высокой степенью автономии(33). Он будет пользоваться правом на административное управление, законодательным правом, правом на независимое правосудие и окончательный вердикт, будет самостоятельно вершить партийные, правительственные, военные, экономические, финансовые и другие дела. Тайвань будет также иметь право подписывать с иностранными государствами торговые, культурные соглашения и другие прав