Экология и культура

В современную эпоху, эпоху глобального экологического кризиса, когда мощность цивилизации стала сопоставимой с мощностью самих природных процессов, всё чаще звучат алармистские предупреждения о возможных катастрофических для человечества последствиях антропогенного давления на природу. Экология перестаёт быть только отраслью естественнонаучного знания: от фактографии отрицательных последствий экспоненциального роста индустриально-промышленного производства и локальных рекомендаций она переходит к выработке линии поведения по отношению к природе в масштабах человеческого сообщества в целом.

На протяжении всего развития человечества ученые самых разных наук пытаются разобраться в природе человеческой сущности, объединенные поиском психологических закономерностей, осознанием его творческой самореализацией, смысла жизни, стараются найти наиболее оптимальные способы для удовлетворения человеческих потребностей.

Однако если посмотреть на историю человечества со стороны постороннего наблюдателя, невольно задаешься вопросами: почему небывалые успехи научно-технического прогресса, помимо общеизвестных благ, принесли человеку столько драм и страданий? Почему человек – существо разумное ведет себя крайне не разумно (войны, ядерное и биологическое оружие, наркотики)? Почему человек – социальное существо, но уничтожает себе подобных без видимой на то причины, стремиться выделить себя из общности? Почему человек – существо созидающее, но забывает культурные традиции и мораль своего народа, разрушает творения предков, создает оружие для самоуничтожения и уничтожения себе подобных, истощает ресурсы?

Нам давно известно, что поведение людей диктуется не только разумом, моралью и культурной традицией, но подчиняется еще и биологическим механизмам, сформированным филогенетически. Один из них – инстинкт агрессии.(6).

Агрессивные побуждения нельзя подавлять путем запретов – они все равно будут искать себе выход. Гораздо эффективнее переориентировать энергию агрессивности на социально полезные дела – творчество, спорт, искусство, а именно это составляющие понятия «культура». И здесь мы сталкиваемся с большими трудностями, так как мы плохо себе представляем как развить человечные отношения между людьми; как люди овладевают общечеловеческими ценностями. И именно по этому актуальность выбранной нами темы не вызывает сомнений.

В своей работе мы проведем теоретический анализ взаимосвязи экологии и культуры человечества. Рассмотрим составляющие этих двух понятий. Проведем исследование особого статуса народных, бытовых экологических представлений простого жителя индустриальных центров.

Предлагаемое исследование посвящено вещам простым и потому часто ускользаемым от внимания не только ученых, но и философов.

Результатом такого исследования, на наш взгляд, может быть совокупность замечаний рекомендательного характера относительно форм и содержания экологического образования населения.

Исходя из выше сказанного, цель нашей работы – изучение экологический представлений в народном сознании с учетом его культурных приоритетов.

1. Теоретический анализ взаимосвязи экологии и культуры

1.1. Общие понятия экологии и культуры.

Экология (греч. oikos – жилище, местопребывание и logos – учение) – уче­ние о взаимоотношении организмов с окружающей средой. Понятие экологии впервые было использовано в 1866 г. немецким биологом Геккелем в работе «Всеобщая морфология организмов для обозначения отрасли биологии, которая изучала воздействие на организм неорганической и биотической среды. При этом Геккель исходил из установки: «Экология – наука, изучающая все сложные взаимосвязи и взаимоотношения в природе». (1). Впоследствии организмоцентрическая биология (животных и растений) разделилась на аутоэкологию (видов) и синэкологию (сообществ или биоценозов). Исторически известно, что еще с древних времен экологические воззрения делились на два направления: 1) исследовавшие природу без учета воздействия человека, а самого человека рассматривая как органическое образование наряду с растительным и животным миром; 2) трактовавшие человеческую деятельность как основной фактор динамики природных процессов.

Интенсивные исследования в области экологии изменили ее статус как естественной науки: оказалось уже недостаточно изучать связи между живыми существами и средой, исключая при этом человека. Пришло осознание, что доминирующими факторами изменяющейся биосферы являются антропогенные воздействия. Экология прошла определенные исторические этапы от протоэкологии к естественной истории (традиционной экологии животных и растений), а затем к становлению неклассической (с появлением понятия «экосистема» в 1985 – Тенсли) и постнеклассической экологии (идея вторжения социального человека в экосистемы). Выход за рамки традиционной оппозиции «организм-среда», характерной для классической экологии, способствовал изучению новой оппозиции «естественное - искусственное». В результате появляется понятие «социальная экология», которое было предложено в 20-х годах ХХ века Р.Парком и Э.Бержессом. Социальная экология стала изучать структуру функционирования объектов особого типа, т.е. объектов «второй», искусственной среды обитания человека.

Наше общество пришло к пониманию, что живая природа - главное достояние нашей Земли и человек - часть живой природы, не существующий вне ее и подчиняющийся всем фундаментальным биологическим законам. На рубеже XX - XXI веков родилась комплексная интегрированная наука - экология. Этот термин впервые был использован немецким биологом Эрнстом Геккелем в 1886 году. Слово "экология" происходит от двух греческих слов: oicos- дом, родина, и logos - понятие, учение.

В настоящее время в экологической науке наибольшее развитие получили следующие направления:

î классическая экология - изучает взаимодействие биологических систем с окружающий средой;

î глобальная экология - раскрывает единство и целостность биосферы как глобальной экосистемы;

î социальная экология - рассматривает взаимосвязи и взаимозависимости в системе "общество - окружающая среда";

î геоэкология - изучает геосистемы разного уровня организации и их антропогенные изменения;

î экология человека - изучает природную сущность человека, среду его обитания, экологические факторы здоровья;

î прикладная экология - изучает взаимосвязи агроэкосистем, экосистем города, техносферы с окружающей средой;

î экологический мониторинг - система наблюдения, оценки, анализа и прогноза состояния окружающей среды.

Человечество явля­ется частью биосферы, продуктом ее эволюции. Однако взаимо­отношения человека и природных сообществ никогда не были безоблачными. С момента изготовления первого примитивного орудия человек уже не довольствуется предметами, созданными природой, а начинает изготовлять, вводить в свой обиход предме­ты, вещества и т. д., которые находятся за пределами естествен­ного биологического круговорота. Возникновение цивилизации есть следствие возникновения сферы надбиологических потреб­ностей и материальных технологий. Охотничья деятельность древ­него человека, несомненно, ускорила вымирание многих крупных травоядных животных. В охотничьих целях поджигание рас­тительности способствовало опустыниванию территорий. Вместе с тем воздействие племен охотников и собирателей на сообще­ства обычно не было значительным. Человек начал менять и раз­рушать целые сообщества с переходом к скотоводству и земледе­лию. При росте человеческой популяции численность домашних копытных превышает емкость среды, потребляемая ими степная растительность уже не успевает возобновляться. Степь или са­ванна сменяются полупустыней. Из-за такого воздействия ското­водства произошло увеличение площади Сахары и соседней по­лупустынной зоны — Сахеля. (10).

В ходе развития земледелия неправильная распашка приводи­ла к потере плодородного слоя, который уносился водой или вет­ром, а избыточное орошение вызывало засоление почв.

Следует отметить, что биологически человек на предысторической фазе развития отличался от всех других одинаковых по размеру млекопитающих исключительной подвижностью, про­ходя в сутки обычно вдвое большее расстояние, чем они. Люди жили в условиях энергетической недостаточности, отсюда вынуж­дены были охранять огромную кормовую территорию, в кото­рой периодически или постоянно кочевали. И, несмотря на это, они долгое время находились в рамках весьма скромного энерге­тического лимита.

Переход к пастбищно-кочевому скотоводству и подсечно-огневому земледелию привел к удвоению затрат и при замене со­бирательства кочевым скотоводством малой экономией площа­дей. Подсечно-огневое земледелие территориально эффектив­ней на 2—3 порядка. Это позволило снизить подвижность человека и в свою очередь создало предпосылки для формиро­вания общества со свойственным ему разделением функций, культурной специализацией. И в то же время подсечно-огневое земледелие, при котором участок леса выжигают, снимают не­сколько урожаев и забрасывают, нередко приводило к замене лесов степями, саваннами. Таким образом, уже в древности человек вызывал массовые вымирания, нарушение сукцесси-онных рядов, замены одного сообщества другим. Человечество, являясь неотъемлемой частью природы, принадлежащей ей и находящейся внутри нее, благодаря развитию общества биоло­гический вид Homo sapiens был выведен из-под действия есте­ственного отбора, межвидовой конкуренции, ограничения рос­та численности, расширило возможности приспособительного поведения и расселения людей. Развитие технологий и достиже­ние индустриализации цивилизации создало стойкий миф о гос­подстве человека над силами природы.

Много хороших начинаний, подписанных со­глашений, конвенций, деклараций, различных коммюнике, призывов крупнейших ученых с ми­ровым именем сделаны в защиту сохранения при­роды на земле. Но ничего не изменилось в глав­ном — в нашем отношении к окружающей приро­де, в нашем сознании, в системе всех тех ценнос­тей, которые нужны для сохранения самой приро­ды. Весь мир и особенно развитые страны продол­жают форсировать потребительские ценности, увеличивая темпы деградации среды, причем ско­рость движения к глобальному кризису чрезвы­чайно высока. (10).

Сохранение стабильности биосферы должно быть полностью основано на тех научных знаниях, которые были получены в предыдущие столетия. Человек наконец-то должен научиться пользоваться доставшимся ему от Природы Разумом. Разумная деятельность человека включает в себя умение сдерживать свои эгоистические стремления, руководствоваться в своих поступках не стихийными побуждениями, а знаниями. Поэтому, новое человечество должно быть образованным человечеством. На мой взгляд образование не должно ограничиваться средним десятилетним, а расшириться до обязательного высшего, что на данный момент внедряется в Японии (8).

Вступление в эпоху Ноосферы, по мнению Н. Н. Моисеева, должно произойти не как бифуркационный скачек, т. к. любой бифуркационный механизм может развиваться в совершенно непредсказуемом направлении и привести в конечном итоге к гибели человечества. Человечество с самого начала должно контролировать этот переход, разрабатывать определенную стратегию, стратегию Разума. “Нужно говорить, что общество способно обеспечить режим коэволюции с биосферой в том случае, если деятельность людей не допустит новой буфуркации, перехода биосферы в новый канал своей эволюции, или, пользуясь языком теории динамических систем, в новый аттрактор”(9).

Следует отметить, что современная наука, особенно учитывая ее многообразие и разно плановость, является мощным фактором развития духовно – культурного мира человека.

Культура – это совокупность материальных и духовных ценностей человека, основная функция которой является преобразование, одухотворение объективной действительности.

Наука представляет собой органическое единство системы научных знаний и духовно – культурную практическую деятельность. Преобразование человеком окружающего мира посредством научного (и обыденного) познания необратимо связано с духовным началом человеческой натуры.

Человек - это активный преобразователь, который в течение своей жизни осваивает разного рода деятельности. В целом, любая деятельность, в том числе и научная, нацелена на производство материальных и духовных благ.

Соответственно, культура вплетается в любую деятельность, формируя в разные эпохи характерные памятники науки и культуры.

Культурное развитие позволяет оценить уровень овладения человеком природы, себя, окружающий мир.

Следует отметить, что исходной формой и первоисточником культуры был и остается человеческий труд (физический, умственный).

Культурное наследие - это процесс передачи материальных и духовных ценностей от одного поколения другому. Соответственно, любая наука содержит в себе опыт, накопленный предыдущими поколениями, следовательно, помимо научных знаний, законов, открытий, человек осваивает и культурные ценности, нормы того или иного исторического периода.

Существование общества также возможно лишь благодаря исследованию и принятию всего богатства мировой культуры.

Наука создана для человека, и человеком. Кроме этого наука призвана облегчить жизнь человечества, что невозможно осуществить вне культурного пространства (4).

1.2. Актуальные проблемы экологии.

Эволюцию биосферы характеризуют три основных принципа: изменчивость, наследственность и отбор. Заимствованная у Ч. Дарвина “триада” значительно видоизменена и дополнена принципами синергизма. Иными словами, “дарвиновская триада” приобретает более универсальный характер, позволяющий описывать механизмы, происходящие в любой открытой, самоорганизующейся системе.

Изменчивость. “Этим словом закодировано множество разнообразнейших явлений, создающих поле вариантов, необходимых для выбора дальнейшего продолжения процесса эволюции системы”.

Наследственность. “Оно означает лишь то, что настоящее и будущее любой подсистемы, т. е. любого элемента Универсума, не определяется, а зависит от прошлого”.

Отбор. “Это прежде всего законы сохранения. Никакой процесс изменения не может идти вопреки закона сохранения движения”(9).

Иными словами из множества вариантов развития система отбирает тот, диссипативная функция которого минимальна, т. е. требует для свой реализации минимума энергии.

Биосфера – это открытая система, подчиняющаяся принципам самоорганизации и испытывающая на себе влияние внешних и внутренних флюктуаций (случайностей). Именно эти флюктуации запускают бифуркационный механизм, переводящий систему в совершенно новое состояние. В результате этих бифуркаций на Земле появились первые прокариоты, затем эукариоты, сформировался вид Homo Sapiens.

Тезис о “Единстве человека и биосферы” основан на современных эмпирических данных, научных открытиях.

1. Прежде всего, это единый генетический алфавит для всего биотического многообразия планеты.

2. Идентичная структура клеток мозга человека и других высших животных.

3. Зачатки интеллекта у человекообразных обезьян, дельфинов.

4. Человек не может существовать вне биологической ниши, которую он занимает.

Человек “обречен” жить в биосфере и подчиняться законам её развития. Осознание этого факта крайне важно для человечества, особенно, как подчеркивает Н. Н. Моисеев, для стран североатлантического региона. Мировоззрение западного человека сформировалось под влиянием протестантского индивидуализма. Принципы эгоизма, антропоцентризма и индивидуализма воспитали идею могущества на природой.

С развитием социума роль искусственной среды обитания постоянно возрастает. Преобразующая технология вторгается в естественные процессы и видоизменяет их в соответствии с потребностями человека, замещая естественные элементы среды искусственными. Такой техницизм основывается на антропоцентристском взгляде на природу как на нечто, подвластное воле человека.

К тому же в ХХ в. под влиянием генетики формируются представления об организмах как запрограммированных системах, поддающихся перепрограммированию при соответствующих научных и технических методиках.

К концу ХХ столетия искусственно созданная человеком техносфера стала сопоставима с биосферой Земли: так, уже известно, что масса всех искусственно созданных человеком предметов и живых организмов (техномасса) значительно превосходит естественную биомассу. Подобная деятельность человека обострила экологические проблемы – они приобрели глобальное измерение.(12).

Совокупная человеческая деятельность способна теперь коренным образом подорвать природное равновесие биосферы и тем самым привести к гибели человеческую цивилизацию. Глобальные проблемы современности и новые социокультурные детерминации изменяют те парадигмальные установки, которые традиционно конституировали и определяли содержание картины экологической реальности. Решение проблем экологической безопасности сегодня показывает, что в качестве доминирующих парадигм должны быть избраны такие, например, как «чувство глобальности» (А.Печчеи), «виртуальная ценность» (Ортега-и-Гассет) и другие элементы нового гуманизма, составляющие контекст современного цивилизационного процесса. Именно они призваны уже в новых социальных реалиях сформировать системное экологическое мышление и иерархию функционирующих в обществе ценностей-регуляторов целенаправленной индивидуальной и массовой деятельности. В развитии социума подобные ценностные установки определяют уровень экологической культуры, когда субъект на основе выбора соответствующих парадигм способен создавать приоритетные социокультурные программы, обеспечивающие нормальное развитие системы «природа-общество», ее закономерную коэволюцию, правильно оценивать, моделировать и решать возникающие экологические проблемы. (12).

Проблема предотвращения экологической, или биосферной, катастрофы, перехода человечества к устойчивому развитию (глобальная экологическая проблема, ГЭП) вне всякого сомнения превосходит по своей грандиозности все прочие, с которыми человечество встретилось в своем развитии. И никогда еще не было такого гигантского разрыва между масштабами проблемы и нашими возможностями ее решения.

1.3. Пути преодоления кризисных явлений в культуре.

Для культуры XX века в отличие от XIX века, в котором культура мыслилась в тех же синонимах, что и цивилизация, характерно разведение этих понятий. При этом культура продолжает оставаться символом всего позитивного, а цивилизация получает нейтральную оценку, а порой и прямой негативный смысл.

Цивилизация, как синоним материальной культуры, как достаточно высокая ступень овладения силами природы, безусловно, несет в себе мощный заряд технического прогресса и способствует достижению изобилия материальных благ. Вместе с тем техника, материальное изобилие сами по себе еще не означают собственно культурного, духовного расцвета, они не могут быть оценены как безусловно нравственные или же как безусловно ненравственные: они нейтральны. Культурная значимость технических завоеваний зависит от того, в каком ценностном контексте они используются, а это не только орошение ранее неплодоносных земель, но и создание изощренных орудий массовых убийств. Понятие цивилизации чаще всего связывается с этим ценностно-нейтральным развитием техники, которую можно использовать в самых разнообразных целях, а понятие культуры, наоборот, максимально сблизилось с понятием духовного прогресса. Цивилизация — это преобразованный человеком мир материальных объектов, а культура — это внутреннее достояние самого человека, оценка его духовного развития, его подавленности или свободы, его полной зависимости от окружающего социального мира или его духовной автономности.

К негативным качествам цивилизации обычно относят ее тенденцию к стандартизации мышления, ориентацию на абсолютную верность общепринятым истинам, свойственную ей низкую оценку независимости и оригинальности индивидуального мышления, которые воспринимаются как «социальная опасность» (3). Если культура, с этой точки зрения, формирует совершенную личность, то цивилизация формирует идеального законопослушного члена общества, довольствующегося предоставленными ему благами. Цивилизация все чаще понимается как синоним урбанизации, скученности, тирании машин, как источник дегуманизации мира. В самом деле, как бы глубоко ни проник человеческий ум в тайны мира, духовный мир самого человека остается во многом загадочным. Цивилизация и наука сами по себе не могут обеспечить духовного прогресса, здесь необходима культура как совокупность всего духовного образования и воспитания, включающие в себя весь спектр интеллектуальных, нравственных и эстетических достижений человечества.

Еще в 20-х годах Н. Бердяев писал: «Мы живем в эпоху, аналогичную гибели античного мира… Все привычные категории мысли и формы жизни самых «передовых», «прогрессивных» и даже «революционных» людей XIX и XX веков безнадежно устарели и потеряли всякое значение для настоящего и особенно для будущего… Индивидуализм, авторизация общества, безудержная похоть жизни, неограниченный рост народонаселения и неограниченный рост потребностей, упадок веры, ослабление духовности — все это привело к созданию индустриально-капиталистической системы, которая изменила весь характер человеческой жизни, весь стиль ее, оторвав жизнь человека от ритма природы. Машины, техника, та власть, которою она с собой приносит, та быстрота движения, которую она порождает, создают химеры и фантазии, направляют жизнь человека к фекалиям, которые производят впечатление на ирреальных реальностей. Повсюду раскрывается дурная бесконечность, не знающая завершения» (11). Экологический кризис, кризис антропологический, угроза третьей мировой войны, Чернобыль, кризис нравственности и морали, рост всевозможных заболеваний, возрастание неравенства во многих сферах жизни — все это и есть дурная и даже гибельная бесконечность. Но как же иначе, говорят оптимисты, как прокормить миллиарды людей, удовлетворить их растущие потребности в жизни, как создать комфорт и достойный уровень жизни, как удовлетворить тягу человека к свободе, новизне, творчеству и к успеху? И они ищут пути разрешения этих вопросов.

Сегодня намечаются два противоположных пути решения. Один — это надежда разрешить кризисные явления культуры на путях разума, науки, образования, за счет разумной организации жизни, производства, сознательного подхода ко всему, изменение ориентиров развития науки и технологии. Другими словами первостепенное значение должны иметь цели духовного и морального совершенствования человека, а также улучшения его материальных условий. Второй путь разрешения кризисных явлений можно назвать «альтернативным» или «эзотермическим». Его сторонники предсказывают возвращение рода человеческого или к различным модификациям религиозной культуры или к формам жизни более «естественным» для человека и жизни — с ограниченными здоровыми потребностями, ощущением единства с природой и космосом, формам бытия человека свободного от власти техники.

Эти два подхода существуют, но одновременно набирают силу и кризисные явления. К несчастью, замечает Ф. Майор, «мир во многих отношениях продолжает двигаться в направлении, которое отнюдь не ведет к исправлению нынешних недостатков. Более того, общество пребывает в таком душевном состоянии, что его не волнуют разоблачения и изобличения, какими бы обоснованными и аргументированными они не были». Но, с другой стороны, укрепляются и расширяются движения отдельных групп и граждан, движения «зеленых», реализующих альтернативные формы жизни: например, практикующих восточный или западный эзотермизм или частичный отказ от благ нашей цивилизации. (14).

Пессимисты критикуют утопические убеждения оптимистов. Они уверены, что в мире правит не разум, а скорее стихия, что рациональное и разумное не свойственно людям, что культура — это не разумное построенное целое, а живой организм с неизвестной нам жизнедеятельностью и движением. Оптимисты, естественно, возражают: человечество далеко ушло по пути современной цивилизации, назад пути нет, разум, рационализм, все атрибуты современной цивилизации — наша судьба, мы спасемся в лоне этой цивилизации или погибнем. Впрочем, они убеждены, что человечество не погибнет, а напротив, справится со всеми своими проблемами, как до сих пор оно справлялось и достигнет нового могущества и на земле и в космосе.

Современные мыслители занимают в отношении техники ту или иную позицию, как правило, они связывают с техникой (понимаемой достаточно широко) кризис культуры и цивилизации. Однако лишь немногие смогли объяснить влияние техники на современную культуру. Например, Хайдеггер основную проблему видит в том, что современная техника поставила на службу человека и природу, и самого человека. О том же говорит и Ясперс, утверждая, что человек становится одним из видов сырья, подлежащего обработке, и не может уже освободиться от власти созданной им техники. В результате природа и человек деградируют, поскольку становятся простыми функциональными элементами и материалом бездушной машины — поставляющего производства. Мемфорд видит причину кризиса в другом: чрезвычайном усилении в культуре значения «мегамашин» — это полностью организованная и единая социальная система, в которой общество функционирует подобно машине, а люди — подобно ее частям. Этот вид организации с его тотальной координацией: с «постоянным увеличением порядка, мощи, предсказуемости и всеобщего контроля» — достиг почти чудесных технических результатов в ранних мегамашинах вроде египетского или месопотамского общества, а с помощью современной технологии найдет свое полнейшее выражение в будущности технологического общества. (14).

По мнению Фромма понятие мегамашины помогает прояснить некоторые недавние явления. Он полагает, что мегамашина широко применялась в период сталинской индустриализации, а затем в системе, использованной китайскими коммунистами.

Итак, некоторые мыслители полагают, что технику необходимо гуманизировать, сделать сообразной природе и человеку, другие же уверены, что любая попытка гуманизировать современную систему, внедряя в нее человеческие ценности, обречены на провал. Обе стороны выдвигают достаточно убедительные аргументы. Можно выделить еще одну точку зрения, она прозвучала в выступлениях Ф. Раппа на международном совещании в 1989 году. Суть ее в том, что за техникой стоят механизмы культуры и ценности человека, поэтому решить проблему техники можно нормальным путем — совершенствуя общество, социальные институты, демократические механизмы контроля, образование.

Вероятно, изучение техники должно помочь в разрешении кризиса современной культуры, должно исходить из идеи ограничения или даже отказа от традиционно понимаемого технического прогресса, трансформации технического мира, концепции создания принципиально новой техники, т.е. такой, с которой может согласиться человек и общество, которая обеспечит безопасное развитие и существование. Наряду с попытками идти в этом направлении, создавая экологически чистые технологии, альтернативные источники энергии, разрабатывая новую технологическую политику, набирают темпы традиционные пути и способы технического развития. Это особенно характерно для менее развитых стран, что подводит человечество ко второй волне экологического кризиса.

Характерный момент в развитии современной культуры — появление и формирование наряду с традиционным ее образом, нового. Традиционный образ мировой культуры связан прежде всего с идеями исторической и органической целостности, представлениями о традициях. Новый образ культуры все более ассоциируется с идеями космическими, экологическими, этическими идеями единства Человечества и его судьбы. Планетарные категории выдвигаются на первый план так же, как и этические.

Сегодня все больше людей приходят к осознанию неблагополучия своей и современной жизни и ищут выход из сложившегося положения. Движение «зеленых», экологические движения, поиски новой нравственности, движения за новую телесность (натуропатическое питание, музыкальное движение, йога, карате, разные формы медитации и т.д.) — все это ростки новой альтернативной культуры. (13).

Следует отметить и формирование нового типа культурного взаимодействия, включающего: отказ от упрощенных рациональных схем решения культурных проблем. Все большее значение приобретают способности к пониманию чужой культуры и точек зрения, критический анализ собственных действий, признание чужой культурной самобытности и чужой истины, умение включить их в свою позицию и признание правомерности существования многих истин, умение строить диалогические отношения и идти на компромисс. Новый тип социального действия все больше нуждается в культурных составляющих и должен подчиняться логике культурной коммуникации.

1.4. Исторический экскурс по культуре экологии.

Проследим основные этапы нравственно-этического обоснования взаимодействия человека (человечества) с биосферой на протяжении человеческой истории. На ранних стадиях развития человечества мы встречаемся с “антропоморфизацией” и “этизацией” космоса, всего мира, что ярко отражено в фольклоре и мифологии, древнегреческой натурфилософии. Весь мир предстаёт как одушевлённый; микрокосм (отдельный человек) развивается в гармонии с макрокосмом (Вселенной в целом). Человек выступал “мерой всех вещей” (Протагор). Но уже у Демокрита появляется различение законов природы (всеобщая необходимость, Большой Диакосмос) и законов, устанавливаемых людьми (Малый Диакосмос). (5).

Происходит отчуждение человека (общества, культуры) от природы; особенно быстро этот процесс идёт с развитием индустриализма. Мораль рассматривается только как способ регуляции взаимоотношений между людьми и между личностью и обществом. Конечно, отдельные экологические интуиции сохранялись в контексте различных духовных традиций: христианства (идея спасения всем миром), буддизма и джайнизма (ненанесение вреда всему живому), философии Б. Спинозы (пантеистическая трактовка Вселенной) и др. Но в целом христианский догмат “человек –венец творения” становился в условиях отчуждения человека от природы вольным или невольным оправданием “колонизаторской” линии проведения: природу “покоряли”, “завоёвывали”, от неё “не ждали милости”. В конце XIX и особенно в XX веке становится ясно, что такая стратегия обречена; необходимо сформулировать новые нравственно-этические принципы, в которых природа (биосфера и геосфера) рассматривалась бы как субъект.

Происходит изменение обоснования нравственности, по-новому выделяются её основания. Если раньше выполнение нравственных требований происходило в основном под влиянием страха воздаяния или долга вопреки склонности, то теперь на первый план выходят принципы милосердия, любви, ненасилия.

Уже в конце ХIХ века В.С. Соловьев так формулирует высший нравственный принцип: “Нравственная воля, как таковая, должна иметь своим подлинным предметом все существа не как средства только, но и как цели, или в форме императива: действуй таким образом, чтобы все существа составляли цель, а не средство”(5). И хотя у Соловьева человек рассматривается как высшее существо, природный мир как низшее, к которому человек может испытывать только жалость, но тем не менее включение в сферу нравственной регуляции природы – очень важный шаг.

Рассмотрим основные направления этического обоснования нравственного отношения к биосфере в ХХ веке. На наш взгляд, это космизм и витализм (развиваются в рамках философии и этики), “глубинная экология” и “критический гуманизм” (вырастают в контексте постнеклассического научного знания).

В русском космизме этика тесно переплетается с экологией. Так, в 1913г. русский ученый Н.А. Умов пишет статью “О задачах развития техники в связи с истощением природных ресурсов”. Это был, фактически, первый глобальный научный прогноз в истории человечества. В 1922г. ученик Вернадского А.Е. Ферсман поставит вопрос о пределах развития человеческой культуры в связи с ограниченностью природных ресурсов. Только через 50 лет появятся “Пределы роста” Римского клуба, возникнет интерес к экологической этике. (2).

Витализм в этике ХХ века представлен творчеством А.Швейцера. Он понимал мораль, исходя из основного и единственного принципа “благоговения перед жизнью”: “Я - жизнь, которая хочет жить среди жизни, которая хочет жить”. Речь идет о благоговейном отношении ко всем без исключения формам жизни. Убить человека и без необходимости сорвать цветок - в равной степени зло. Воля к жизни раздвоена: одно живое существо утверждает себя за счет другого. Только мыслящий человек способен адекватно воплотить волю к жизни; следовательно, его задача – способствовать утверждению жизни всюду, где это возможно, и сводить к минимуму вред, который он наносит окружающему миру своей деятельностью. Полностью избежать зла жизнеотрицания (жизнеуничтожения) невозможно, и потому “чистая совесть – изобретение дьявола”. В этике Швейцера есть опасность абсолютизации биосферной “воли к жизни” и недооценки роли человека, но все же, на наш взгляд, основной пафос творчества Швейцера – акцент на непосредственное прямое действие, принцип деятельного милосердия и ненасилия. В связи с этим огрублением является трактовка принципа “благоговения перед жизнью” Швейцера как “прибежища для фарисеев (чумная бацилла так же священна, как и человек)”.

В постнеклассической науке человек как субъект познания и деятельности становится центром единой картины мира. Дискуссии о природе НТР доказали актуальность фундаментальных вопросов о природе человека и прирооде самой природы. Новейшее научное мировоззрение наполняется гуманистическим смыслом, становится источником нравственных ценностей всепланетного масштаба. Экологический императив “коэволюции человека и природы” (Н.Н. Моисеев) дополняется нравственным императивом и переплетается с ним.

Так, из экологии вырастает экологическая этика и, в частности, экософские концепции “глубинной экологии” (А. Нейс, У. Фокс, Б.Дивол, Дж. Сешенс и др.)(7). Глубинная экология начинается с осознания ложности многих потребностей и деструктивности многих желаний, порожденных обществом потребления. Задача заключается не только в изменении отношения к биосфере (осознание внутренней ценности естественного мира), но и изменении отношения человека к самому себе (своей внутренней природе). Отсюда следует две наиболее общие нормы глубинного экологического сознания – самореализация и биоцентрический эгалитаризм. Глубинный экологический смысл “Я” требует не только освобождения от отношений изоляции и конкуренции с другими людьми, но и процесса идентификации до опыта переживания всего нечеловеческого мира (растений, животных, биосферы, всей планеты в целом) как части самого себя. Глубинная экология – это путь, индивидуальная практика, противопоставляющая себя господствующему технократическому мировоззрению. Однако принцип биоцентрического эгалитаризма, будучи последовательно проведенным, оказывается связанным с “зеленым фундаментализмом”. Так, четвертый из восьми принципов глубинной экологии, сформулированных А.Нейсом, а впоследствии подробно развитых Б.Диволом и Дж. Сешенсом, звучит так: “Расцвет человеческой жизни и культуры возможен только при существенном снижении человеческой популяции. Такого снижения требует развертывание других форм жизни”. На совести авторов остается вопрос, какими путями можно снизить человеческую популяцию. (7).

Критический гуманизм, или новый гуманизм, или трансг