И.В. Гёте

Иоганн Вольфганг Гёте

Детство и юность Гете

Иоганн Вольфганг Гете родился 28 августа 1749 г. в обеспеченной бюргерской семье, в городе Франкфурте-на-Майне. Дед его со стороны матери занимал видное положение в городе. Дед со стороны отца был сыном ремесленника. Отец будущего поэта был доктором прав. Детские годы Гете прошли в родном городе, в доме у Оленьего оврага, в постоянных занятиях под надзором отца и домашних учителей.

В доме царили порядок и покой. Луначарский так вспоминал о том впечатлении, какое на него произвело посещение этого дома: «Я не смогу забыть впечатления изумительного уюта, которое я получил при посещении дома Гете во Франкфурте. Еще до сих пор от этих комнат, окон, обстановки веет довольством, какой-то закругленной законченностью, где ничто не говорит об избытке и роскоши, но нет никаких следов или намеков на бедность, где, перед нами предстает именно буржуазная домовитость крепкого среднего буржуа, патриция по месту, которое он занимает в городе, но ничем не напоминающая алчного беспокойства крупного капитала и его безвкусную роскошь парвеню».

Шестнадцатилетний Гете покидает Франкфурт-на-Майне и едет в Лейпциг слушать лекции в университете. Учится он без большого увлечения. Веселый, беспечный, он не склонен был серьезно относиться к тогдашней университетской науке. Несколько позднее портрет Гете нарисовал Гердер. «Это премилый, преталантливый молодой человек, но слишком легкомысленный». Гете рано начал писать. Стихи, написанные им в Лейпциге, выдержаны в духе модной тогда поэзии изящного и затейливого рококо. В них преобладали анакреонтические мотивы. Любовь здесь воспевается в легкой, шутливой форме:

За милой я пустился вслед

В лесную глубину

И обнял вдруг – и что ж в ответ?

«Смотри, – кричать начну!» –

«Так знай! – вскричал я. – Станет нем,

Кто преградит нам путь!»

Она ж: «Молчи! Кричать зачем?

Услышит кто-нибудь».

(Перевод А. Кочеткова.)

Гете не оформился еще ни как поэт, ни как человек. Однако мастерство будущего гения чувствуется и здесь, в этих ранних стихах, полных радости, света, веселой шутки.

В 1769 г. поэт заболел и вынужден был уехать домой, не окончив университета. Более года проводит он в постели, читая Библию, которая навевает на него временами мрачные мысли. Однако эти настроения мимолетны. В 1770 г., оправившись от болезни, он едет в Страсбург. Талант его окреп, в его стихах теперь глубокие мысли, большие чувства. Сохранилось письмо некоего Мецгера, который сообщал следующее о Гете: «Тут есть студент по имени Гете, из Франкфурта. Он выступил с докладом об Иисусе и стал утверждать, что Иисус Христос вовсе не был основателем религии, что она явилась плодом деятельности мудрецов, которые воспользовались этим псевдонимом. Он утверждал также, что христианская религия есть только очень разумное политическое учреждение. К счастью, ему запретили печатать это сочинение». Гете изучает философию Спинозы и становится его последователем. Она чрезвычайно благотворно повлияла на формирование мировоззрения поэта.

Впоследствии в автобиографическом сочинении «Поэзия и правда» он писал: «Мыслитель, который подействовал на меня так решительно и которому было суждено иметь такое большое влияние на весь мой умственный склад, был Спиноза. Напрасно ища во всем окружающем мире воспитательных средств, подходящих для моей страстной натуры, я наконец наткнулся на «Этику» этого автора. Что я вычитал из этого сочинения, какие вложил в него при чтении собственные мысли, об этом мне трудно дать точный ответ, достаточно сказать, что я нашел здесь успокоение для своих страстей, и мне показалось, что передо мной открывается великий и свободный вид на умственный и нравственный мир».

Гете в «Фаусте» устами Поэта в первом Прологе говорит о постоянной способности творческой личности удивляться, искать

за каждой вещью чуда. Это великое качество было присуще в первую очередь ему самому:

В тумане мир передо мною

Скрывался; жадною рукою

Повсюду я цветы срывал

И в каждой почке чуда ждал.

Гете постоянно занят большими вопросами. Еще в студенческие годы он интересуется различными религиями и их происхождением. Он читает книгу Ганье «Жизнь Магомета» (1732) и задумывает написать о Магомете драму. Замысел свой он не осуществил. Остались лишь фрагменты его юношеских начинаний. Отрывки, напечатанные уже после смерти поэта (1846), глубоки по своему философскому содержанию. Магомет в изображении Гете – философ. В его словах звучат мысли Спинозы:

Галима. Ты здесь один среди поля, где так часты ночные нападения разбойников?

Магомет. Я был не один. Ко мне ласково приблизился господь, мой бог.

Галима. Ты его видел?

Магомет. А ты его не видишь? У каждого тихого ключа, под каждым цветущим деревом встречает он меня в тепле своей любви…

Галима. Где обитель его?

Магомет. Везде.

Той же философией пантеизма проникнуто знаменитое стихотворение Гете «Ганимед», написанное в 1774 г. Миф о Ганимеде, прекрасном мальчике, похищенном Зевсом, осмысливается поэтом как слияние человека с богом-природой. Гимн прекрасной природе, жизни и человеку, сыну природы, поет здесь Гете:

Если б обнять тебя

Этой рукой!

Ах, к твоей груди я

Лег в истоме,

Цветы твои, мурава,

В сердце теснятся мне.

И жажду жгучую

Мне утоляет

Ласковый ветер зари;

С дола туманного

Кличет в любви соловей меня.

Лирика Гете

Гете за свою жизнь написал около 1600 стихотворений. Многие из них были подхвачены народом и превратились в народные песни; лучшие композиторы мира слагали для них музыку. Поэт чутко прислушивался к голосу народа, к его песням, его речи; он сумел почерпнуть из родника народной поэзии восхитительную прелесть ее формы: припевы, песенную гибкость и мелодичность, выразительную картинность: сравнения, параллелизмы, контрасты, он сумел найти, понять и оценить красоту родного языка и довести ее до совершенства. Лирические шедевры Гете: «Лесной царь», «Ночная песнь странника», «Полевая розочка», «Коринфская невеста», песенка Миньоны из «Вильгельма Мейстера» пользуются мировой известностью.

Многое из поэтического наследия Гете нам пока недоступно, ибо как бы точен перевод ни был, он не может сохранить обаяние оригинала. Однако русский читатель может иметь представление о красоте и богатстве лирики Гете по некоторым классическим переводам, которые сделали русские поэты. Таковы «Горные вершины» в переводе Лермонтова, «Лесной царь» в переводе Жуковского, «Коринфская невеста» в переводе А.К. Толстого.

Лирика Гете жизнерадостна и жизнелюбива. В ней содержится редкое и ценнейшее чувство понимания красоты природы и человека. Человек с его интимными чувствами и природа, которая живет, благоухает, цветет всеми красками жизни, – вот два главных героя его лирики. Стихи Гете всегда являлись откликом на то или иное событие его жизни, поэтому столько волнения и непосредственного чувства вложено в них. Гете полагал, что лирические стихи вне зависимости от жизни поэта писать нельзя, иначе это будут холодные и отвлеченные рассуждения в стихах: «Свет велик и богат, а жизнь столь многообразна, что в поводах к стихотворениям недостатка не будет. Но все стихотворения должны быть написаны «по поводу» (на случай), т.е. действительность должна дать к тому повод и материал. Отдельный случай становится общим и поэтическим именно потому, что он обрабатывается поэтом. Все мои стихи – стихотворения по поводу (на случай), они возбуждены действительностью и потому имеют под собой почву, стихотворения с ветру я не ставлю ни во что».

В 1773 г. Гете пишет философскую драму «Прометей». Она немногословна, но мысли, заключенные в ней, примечательны. Прометей не подчиняется Зевсу, он противник рабства. Он гордо отвечает Меркурию, что не подчинится богам. Даже когда боги пожелали поделиться с Прометеем своей властью, он отказывается. Гете сочувствует этому бунтарю. Богиня Минерва (Мудрость) на стороне Прометея:

Отца я чту, тебя же,

О Прометей, люблю я.

Все симпатии Гете на стороне Прометея. Он мудр, благороден и друг людей. Он учит их труду. А Юпитер (Зевс) жесток и людей презирает:

Рабов моих громаду

Сей род червей умножит.

Поэт устами своего героя, Прометея, признается: – Когда-то я смотрел на мир и думал, что им управляет кто-то свыше. Но нет. Это выдумки. Люди хвалят богов за то, что сами же трудом своим добыли и сотворили:

Ты не все ли сам содеял,

Сердца жар святой?

Драма не вышла из творческой лаборатории поэта. Широкий круг читателей узнал о ней значительно позднее. Монолог Прометея еще в рукописи был прочитан Лессингом и удостоен высокой оценки немецкого просветителя. Гете опубликовал рукопись в 1830 г.

Драма«Гец фон Берлихинген», написанная в 1771 г. (опубликована в 1773 г.), принесла Гете первые лавры. Она сделала его имя широко известным в Германии. Мужественная фигура средневекового бунтаря вдохновила поэта. «Я воплощаю в драматическую форму историю благороднейшего немца, спасаю от забвения память о прекрасном человеке», – писал Гете о своей работе над драмой. Это монументальное произведение сделало переворот в художественных вкусах тогдашней Германии. Десятки молодых писателей и поэтов пустились подражать Гете, и появилось множество так называемых «рыцарских драм».

Действие пьесы относится к началу XVI столетия. Гете с большой точностью воспроизвел историческую эпоху, время Великой крестьянской войны. И то обстоятельство, что он избрал период революционного подъема народных масс, говорит о его настроениях, его политической ориентации. Ф. Энгельс писал, что Гете «в драматической форме отдал дань уважения памяти мятежника». Драма написана в годы наибольшего увлечения поэта Шекспиром. Она выполнена в форме шекспировских хроник. Здесь нет пресловутых единств классицистического театра, действие развертывается свободно, не ограниченное ни рамками времени, ни рамками места. Короткие, быстро сменяющиеся сцены переносят нас из рыцарского замка в городскую ратушу, или в лес, к цыганскому табору, или на веселую крестьянскую свадьбу. Гете показал широкую, многостороннюю картину жизни тогдашней Германии. Пьеса его многолюдна. Здесь представители всех состояний и всех сословий: и рыцарь, и епископ, и император, и крестьянин, и купец. Каждому дан свойственный ему образ мыслей и свойственная ему речь.

Драма была новаторской, она порывала с классицизмом. Имя Шекспира стало для штюрмеров знаменем литературных преобразований. Примечательно, что ни Дидро во Франции, ни Лессинг в Германии, создавая «трогательную драму» в противовес патетической трагедии классицизма, не ссылались на Шекспира и были далеки от понимания его гения. Вольтер, первый познакомивший Европу с Шекспиром, первый же и выступил против него, когда увидел увлечение молодежи английским драматургом.

Молодежь Германии, Гете как ее выразитель, все штюрмеры во главе с Гердером увидели в Шекспире тот романтический героизм, искренний и пламенный, которого не было в холодных ипомпезных классицистических трагедиях. Зрители пошли за Гете. Своей драмой он открыл целую эпоху в литературе Германии. Но не все поняли и одобрили его. Любопытна в этой связи оценка пьесы со стороны Фридриха II.

«Чтобы убедиться в дурном вкусе, который царит и в наши дни в Германии, достаточно пойти на публичные представления. Вы увидите здесь ужасные пьесы Шекспира, переведенные на наш язык, а публика млеет от восторга, слушая нелепости, смешные и достойные дикарей Канады. Я говорю так потому, что они грешат против всех правил театра. Можно извинить Шекспира за его странности, ибо рождение искусств не есть их расцвет. Но вот некий Гец фон Берлихингенпоявился на сцене, жалкое подражание тем дурным английским пьесам, а партер аплодирует и требует с возбуждением сих безвкусных пошлостей».

«Страдания юного Вертера»

В 1774 г., находясь в Вецларе, Гете познакомился с Шарлоттой Буф, невестой своего друга Кестнера. Поэт чувствовал влечение к девушке, но удалился, не желая разбивать союз молодых людей. Шарлотта вышла замуж за Кестнера. Там же, в Вецларе, покончил жизнь самоубийством от несчастной любви секретарь посольства. Все это натолкнуло Гете на мысль написать роман. Таков был повод к созданию «Вертера».

Роман изложен в форме писем, что весьма соответствует содержанию его, раскрытию жизни сердца, логики чувств и переживаний. Лирика в прозе, лирика в виде большого романа. Вертер – молодой, талантливый и образованный человек, сын, очевидно, состоятельных родителей, но не принадлежащий к дворянству. Он бюргер по происхождению. Автор не сообщает ничего о его родителях, кроме некоторых упоминаний о матери. Молодого человека недолюбливает местная знать, завидуя его талантам, которые, как думается ей, даны ему не по праву. Местную знать бесят также независимые взгляды Вертера, его равнодушие и подчас пренебрежительное отношение к титулам аристократов. Вертер в своих письмах сопровождает имена титулованных особ нелестной характеристикой. («Эта порода людей мне от всей души противна»)

Гете очень скупо говорит о внешней обстановке, окружающей Вертера. Все его внимание обращено на духовный мир молодого героя. Вначале в письмах Вертера раскрываются его вкусы, привычки, взгляды. Вертер чувствителен, несколько сентиментален. Первые письма юноши раскрывают светлую гармонию, которая царит в его сердце. Он счастлив, он любит жизнь. «Душа моя озарена неземной радостью, как эти чудесные утра, которыми я любуюсь от всего сердца», – пишет он своему другу. Вертер любит природу до самозабвения: «Когда вокруг от милой моей долины поднимается пар, и полдневное солнце стоит над непроницаемой чащей темного леса, и лишь редкий луч проскальзывает в его святая святых, а я лежу в высокой траве у быстрого ручья и, прильнув к земле, вижу тысячи всевозможных былинок и чувствую, что близок моему сердцу крошечный мирок, что снует между стебельками… когда взор мой туманится в вечном блаженстве и все вокруг меня и небо надо мной запечатлены в моей душе, точно образ возлюбленной, – тогда, дорогой друг, меня часто томит мысль! Ох! Как бы выразить, как бы вдохнуть в рисунок то, что так полно, так трепетно живет во мне».

Вертер носит с собой томик поэм Гомера и на лоне природы читает и перечитывает их. Он восхищается наивным миросозерцанием, безыскусственной простотой и непосредственностью чувств великого поэта. В последних письмах Вертер мрачен, уныние и мысли о смерти приходят ему на ум, и от Гомера он переходит к Оссиану. Трагический пафос песен Оссиана импонирует его болезненному настроению.

Вертер ведет жизнь созерцательную. Наблюдения влекут за собой печальные размышления. «Удел рода человеческого повсюду один! В большинстве своем люди трудятся почти без устали, лишь бы прожить, а если остается у них немножко свободы, они до того пугаются ее, что ищут, каким бы способом от нее избавиться. Вот оно – назначение человека!»

Верный последователь Руссо, Вертер любит простых людей, живущих на лоне природы, любит он также и детей, простодушно следующих велению своего сердца. Он общается с крестьянами, с крестьянскими детьми и находит в этом большую радость для себя. Подобно штюрмерам, он протестует против филистерского понимания жизни, против строго регламентированного уклада быта, за который ратовали филистеры. «Ах вы, разумники! – с улыбкой произнес я. – Страсть! Опьянение! Помешательство! А вы, благородные люди, стоите невозмутимо и безучастно в стороне и хулите пьяниц, презираете безумцев и проходите мимо, подобно священнику, и подобно фарисею, благодарите бога, что он не создал вас подобными одному из них. Я не раз бывал пьян, страсти мои всегда были на грани безумия, и я не раскаиваюсь ни в том, ни в другом, ибо в меру своего разумения я постиг то, почему всех выдающихся людей, совершивших нечто великое, нечто с виду непостижимое, издавна объявляют пьяными и помешанными. Но и в обыденной жизни несносно слышать, как вслед всякому, кто отважился на мало-мальски смелый, честный, непредусмотренный поступок, непременно кричат: «Да он пьян! Да он рехнулся!» Стыдитесь, вы, трезвые люди, стыдитесь, мудрецы!»

Подобно штюрмерам, Вертер – противник рационализма и противопоставляет рассудку чувство и страсть: «Человек всегда остается человеком, и та крупица, разума, которой он, быть может, владеет, почти или вовсе не имеет значения, когда свирепствует страсть и ему становится тесно в рамках человеческой природы».

В литературе были попытки отождествить Гете с его героем, Вертером. Однако поэт в своем романе изображал не самого себя (хотя, как было уже сказано, некоторые автобиографические черты нашли здесь отражение), а настроение и чувства, типичные для молодежи его времени. В Вертере он изобразил тех молодых людей Германии, которые были недовольны существующим положением, которые искали нового, но не имели ни четких принципов и ясных идей, ни достаточной воли, чтобы их осуществить.

Роман «Страдания юного Вертера» композиционно можно разделить на три части: знакомство Вертера с Шарлоттой, служба в посольстве и возвращение к Шарлотте. Шарлотта – весьма серьезная девушка с твердыми нравственными принципами, несколько рассудочная и добродетельная. Вертер полюбил ее, хотя она была уже помолвлена и вскоре должна была выйти замуж за другого.

Вертер часто бывал в ее доме, его полюбили все домочадцы, и сама девушка привязалась к нему. Вскоре приехал жених Шарлотты, Альберт, серьезный молодой человек, вполне деловой, вполне практичный. Натура Вертера была ему непонятна.

Вертер страдал, но, в сущности, сам не знал, чего он хотел, чего добивался. Он уезжает, поступает на дипломатическую службу. Лотта выходит замуж. Недолго Вертер был дипломатом. Однажды он задержался в доме знакомого аристократа графа Б. Собрались титулованные гости, их шокировало, что человек иного круга находился в их среде. Кончилось тем, что граф отозвал его в сторону и, извиняясь, указал на это обстоятельство. Вертер вынужден был удалиться. На другой день весь город говорил об изгнании молодого «гордеца» из аристократического дома. Слухи дошли до Вертера. Возмущенный, он подал в отставку и уехал из города.

Теперь он снова встречается с Лоттой, часто бывает у нее, не в силах дня прожить, не повидав ее. Его поведение уже начинало обращать на себя внимание. Альберт высказал Шарлотте свое неудовольствие и предложил дать понять Вертеру, что нужно прекратить компрометирующие их посещения. Шарлотта ничего не ответила и этим вселила некоторые подозрения. Вертер понимал недопустимость своего поведения, но ничего не мог поделать с собой.

Настроение его становится все более и более подавленным. Если первые страницы романа полны солнца и радости, то в последних сгущаются тени, уныние и тоска овладевают героем, развертываются трагические события. Когда-то Вертер познакомился с молодой крестьянкой и ее двумя детьми. Младшему он часто приносил гостинцы. Теперь он узнает, что мальчик умер.

Как-то Вертер встретил безумного юношу, который все твердил о днях счастья. Вертер спросил у матери сумасшедшего, что за дни счастья, о которых так сожалеет он. «Это дни, когда буйнопомешанный находился в доме умалишенных», – ответила мать. «Вот оно счастье, оно – в безумии», – мрачно думает Вертер. Так Гете подготавливает читателя к печальной развязке романа.

Однажды Вертер застал Лотту одну. Он прочитал ей песни Оссиана, овеянные скорбными и мистическими настроениями. Впервые состоялось признание в любви. Лотта уговаривает юношу уйти, найти другую женщину, забыть ее, стать мужчиной, взять себя в руки. (В глубине души она хотела бы, чтобы он остался около нее.) На другой день Вертер присылает слугу с запиской к Альберту, просит одолжить ему пистолеты. Шарлотта подала их слуге, отряхнув с них пыль. Вертер, узнав, что пистолеты были даны самой Лоттой, видит в этом предначертание судьбы, он целует пистолеты. Ночью он застрелился. «Бутылка вина была едва начата, на столе лежала раскрытой «Эмилия Галотти».

Лессинг осудил характер Вертера и условия, породившие такой характер. «Производить таких мелко-великих, презренно-милых оригиналов было предоставлено только нашему новоевропейскому воспитанию», – писал он. С еще большей нетерпимостью отозвался о герое Гете Генрих Гейне. В цикле «Современные стихотворения» есть такие строки:

Не хнычь, как этот Вертер, в жизни

Любивший лишь одних Шарлотт,

Ударь, как колокол набатный,

Пой про кинжал, про меч булатный

И не давай дремать отчизне.

Не будь ты флейтой, мягкой, нежной

И идиллической душой,

Но будь трубой и барабаном…

Генрих Гейне жил и писал в иные времена. Для той поры, когда появился роман Гете, образ нежного юноши, не ужившегося со своим веком, был укором всей Германии и так же не давал «дремать отчизне», как и поэзия самого Генриха Гейне в XIX столетии.

Отойдем от традиционных взглядов на Вертера как на апостола безволия. Взглянем несколько по-иному на его поведение, его поступки и. на его финальный акт – самоубийство. Не так-то здесь все просто. Вертер понимал, что его любовь к Шарлотте – безумие. Это безумие заключалось не в том, что нельзя было любить чужую невесту, а потом чужую жену, что нельзя было настоять на разрыве ее с женихом или потом с мужем. На это у Вертера хватило бы и воли и характера. Безумие заключалось в том, что он посягал на ту гармонию, в которой жила Шарлотта.

Она пребывала в мире рассудка, где все было регламентировано, упорядочено, и сама она была частью этого мира, т.е. такая же упорядоченная и рассудочная. Увести Шарлотту из этого мира – значило бы погубить ее. На это Вертер не имел нравственного права. Он сам жил в мире чувства, он принимал только его, не желал, не терпел никакой опеки над собой, он хотел бы полной раскованности, полной свободы и независимости в чувствах. Жить и действовать не по долгу, а по чувству. Вертер понимал, что в том обществе, в котором он жил, это само по себе – безумие. Мог ли он склонять на безумие и любимую женщину? Он знал, что Альберт, рассудочный, практичный, плоть от плоти рассудочного, практичного мира, составит счастье Шарлотты, даст ей ту уютную согласованность с обществом, какую ей не может дать он, Вертер. И он ушел, устранился полностью. Он бы это сделал еще скорее, если бы Шарлотта откликнулась на его чувства. Вертер поступил так, как поступил бы всякий порядочный человек, страдающий, к примеру, неизлечимой болезнью. Это было не поражение, а нравственная победа, в конце концов победа долга над чувством.

Вскоре после выхода в свет романа Гете Кристоф Фридрих Николаи, один из деятелей немецкого Просвещения, напечатал своего «улучшенного» «Вертера» («Радости молодого Вертера – Печали и радости Вертера-мужа»). Николаи дал иную развязку: Вертер женится на Шарлотте и обретает семейное счастье, став рассудительным и добропорядочным супругом. Спрашивается: хотел ли такого счастья гетевский Вертер и хотел ли автор такой судьбы своему герою?

В чем же состоял протестующий бунтарский дух книги Гете? В самом неприятии той атмосферы, в которой жила тогда Германия, всего уклада жизни общества.

Книга произвела впечатление сенсации. Она приобрела сразу же мировое звучание. Переведенная на все европейские языки, она облетела мир. Два поколения жили ею. Молодой Наполеон прочитал ее семь раз и брал с собой как Библию в Египетский поход. Она вызвала моду на любовные страдания, даже на самоубийства из-за любви (чего только не делают люди из-за моды!).

Интересные размышления вызвала книга Гете у Достоевского. Он писал в 1876 году: «Самоубийца Вертер, кончая с жизнью, в последних строках, им оставленных, жалеет, что не увидит более «прекрасного созвездия Большой Медведицы», и прощается с ним. О, как сказался в этой черточке начинающий Гете. Чем же так дороги были Вертеру эти созвездия? Тем, что он, созерцая, каждый раз сознавал, что он вовсе не атом и не ничто пред ними, что вся эта бездна таинственных чудес Божиих вовсе не выше его мысли, не выше его сознания, не выше идеала красоты… а, стало быть, равна ему и роднит его с бесконечностью бытия… и что за все счастье чувствовать эту великую мысль, открывающую ему, кто он, – он обязан лишь своему лику человеческому».(«Дневник писателя»)

Жизнь Гете в Веймаре

В 1775 г. Гете переехал в город Веймар. Его пригласил саксенвеймарский герцог Карл Август, недалекий, но добрый человек, как отзывался о нем Гете.

Карл Август тщеславно добивался того, чтобы при его крохотном дворе жили великие люди Германии. В Веймаре действительно собрались выдающиеся писатели: Виланд, Гердер, позднее переехал туда из Иены и Шиллер.

Веймар – маленький, типичный для Германии той поры городок. Русский путешественник Карамзин побывал в нем. Вот что он записал в дневнике: «У городских ворот предложил я караульному сержанту свои вопросы: – Здесь ли Виланд? Здесь ли Гердер? Здесь ли Гете? – Здесь, здесь, – отвечал караульный. И я велел постильону вести меня в трактир «Слона». Наемный слуга, – пишет далее Карамзин, – был немедленно отправлен мною к Виланду, спросить, дома ли он. – Нет, он во дворце. – Дома ли Гердер? – Нет, он во дворце. – Дома ли Гете? – Нет, он во дворце. – Во дворце, во дворце, – говорил я, передразнивая слугу, взял трость и пошел в сад». «Кроме герцогского дворца, – записывает Карамзин свои впечатления, – не найдешь здесь ни одного огромного дома».

Таков был Веймар времен Гете. Захудалое герцогство с армией, насчитывающей немногим более 300 человек. Герцог привлек Гете к государственной службе. Он был назначен сначала советником, потом министром и даже первым министром, т.е. возглавил правительство. На плечи Гете легли внешняя политика, финансы, лесоводство, армия, наблюдение за Иенским университетом, герцогской библиотекой и пр. Поэт взялся было горячо за дело, задумал крупные реформы (изменить порядок налогообложения, чтобы несколько облегчить положение крестьян и ремесленников). Ничего из этого, конечно, не получилось. И Гете отступился, ведя дела, как говаривали о нем злые языки, не компрометируя трон ни небрежением к государственным делам, ни чрезмерным усердием.

Поклонники его таланта, зная его увлекающуюся натуру (а в молодости она была такова), забеспокоились, боясь, что он оставит литературу. Один из современников даже назвал его «затухающей знаменитостью». Но поэт и мыслитель не угас в веймарском министре. Гете рос. Талант его мужал и креп день ото дня.

Отъезд в Италию

Несмотря на внешнее спокойствие, поэт не мог ограничиться окружением двора герцога. Он смутно чувствовал неудовлетворенность. И однажды, в 1786 г., тайно покинув Веймар, уехал в Италию и прожил там два года. Античность, живопись, созерцание памятников старины – вот чем он жил эти годы. Отныне дух античности, идеал гармонии, умиротворенности будет ощущаться во всех его сочинениях. Вернулся в Германию он уже совсем иным человеком.

Настроения отрицания и протеста, которые так сильны были в его ранних произведениях, теперь сменяются стремлением осмыслить логику развития общества, норм и законов человеческого общежития.

В мире царствует необходимость, полагает поэт, и с ней нужно считаться. Однако перед самим собой человек должен ставить задачи нравственного совершенствования и стремиться к ясному, спокойному, гармоническому миросозерцанию:

Будь, человек,

Чист, милостив, добр! Неустанно делай

И пользу, и право…'

В личной жизни поэта произошло важное событие. Однажды, гуляя в веймарском парке, он встретил Христину Вульпиус, молодую девушку из народа. Она стала подругой его жизни. В ней, юной, необразованной, но прекрасной, он увидел идеал женственности, ей посвятил он свои великолепные «Римские элегии».

«Торквато Тассо»

Как-то Гете признался своему секретарю Эккерману: «Я знал жизнь Тассо и знал самого себя; когда я стал сопоставлять эти две фигуры, у меня возник образ моего Тассо. Двор, жизненное положение, любовные отношения были в Веймаре во многом такие же, как в Ферраре».

Трагедия Тассо – трагедия многих деятелей Возрождения: Джордано Бруно, Томаса Мора, Михаила Сервета и других. Костер, топор палача, самоубийство, сумасшествие – вот к чему толкала всемогущая тогда церковь, феодальная реакция, самоуправство королей лучших сынов человечества. Тассо жил в эпоху реакции, кризиса итальянского гуманизма.

О его умопомешательстве сложили легенду. Говорили, что он влюбился в Элеонору д'Эсте, сестру феррарского герцога Альфонса II. Оскорбленный герцог якобы бросил несчастного поэта в темницу, заживо сгноил его там. Эту легенду взял Гете в основу своей драмы. Гете сочувствует страданиям итальянского поэта, но нисколько не осуждает ни Альфонса II, ни его сестру Элеонору д'Эсте, которые показаны и образованными, и просвещенными людьми. Тассо сам виновник своих несчастий, он стремился к невозможному. Трагедия Тассо заключалась в том, что он не умел отрекаться, не умел желать лишь возможного.

«Довольно, Тассо! Много есть вещей, доступных только бурному стремленью. Другими же мы можем обладать лишь чрез умеренность и отреченье». Тассо не понял этой мудрости, поэтому он и погиб. Гармония и мера, ясность и стройность, спокойное величие, благодарная простота должны отличать человека и руководить всеми его поступками.

К этому пришел теперь Гете. В сущности, его Тассо – тот же Вертер, только в иной исторической обстановке, и безумие Тассо того же свойства, что и безумие Вертера. Оба они рвутся к «невозможному». Разница, однако, в том, что переменилась позиция автора. Там, в истории Вертера, автор был па стороне своего героя, обвиняя общество и миропорядок. Здесь он на стороне общества и миропорядка.

Гете задумал историческую драму «Эгмонт» еще в 1775 г., закончил ее в 1788-м. Впервые пьеса была поставлена в Веймарском театре в 1794 г. со значительными поправками, какие в нее внес (с согласия Гете) Шиллер.

Далекая историческая эпоха (испанское владычество в Нидерландах, борьба народа против гнета иноземцев; жестокая и коварная политика герцога Альбы, наместника испанского короля, казнь в Брюсселе Эгмонта в 1568 г.) привлекла Гете не случайно. Политическую атмосферу 80-х годов XVIII столетия насыщал воздух революции. В Америке шла борьба за независимость и революционные преобразования. Явно ощущалась близость революции в соседней с Германией Франции. В пьесе Гете еще живы настроения его «штюрмерской» молодости. Его влекут к себе героические характеры.

Таков Эгмонт. Он далек от исторического Эгмонта. Тот был стар накануне казни, отцом многочисленного семейства (11 детей), осторожным человеком. У Гете он молод, порывист, неосторожен, беспечен. Когда ему доброжелатель советует опасаться, быть осторожным, он со смехом отвечает: «Добрый и почтенный старец! Разве ты все обдумывал в своей молодости, как это ты делаешь сейчас? Разве ты никогда не поднимался к амбразуре крепостной стены? А в битве разве ты действовал так, как подсказывало тебе благоразумие – уходил в арьергард? Милая забота! Он хочет, чтобы я жил и был счастлив, и не понимает того, что жить, заботясь только о своей безопасности, – это уже смерть».

Эгмонт – храбрый воин, честный, прямодушный человек. Он вовсе не вождь народного восстания и не мыслит стать им. Он любит жизнь, мало задумывается о печалях мира, предпочитая беззаботно искать радости и наслаждения. «Если я весел, ко всему отношусь легко, на все отзываюсь мгновенно, то это мое счастье, и я его не отдам за безопасность склепа», – говорит он о себе. Скорее принц Оранский, второй персонаж пьесы, осторожный, предусмотрительный политик, умеющий предугадать события, способен возглавить народное выступление против испанского засилья.

Эгмонта любят простолюдины, народ. Для них он свой, в отличие от ненавистных иностранцев. Он простодушен и беззаботен, он общителен и негорд, в нем видят черты национального характера. Эгмонт понимает, что ничем еще не заслужил любви народа: «О, если бы я хоть что-нибудь сделал для него! Если бы мог что-нибудь сделать! Но ему просто хочется меня любить!» Только в последнем акте, захваченный в ловушку, Эгмонт высказывает герцогу Альбе свои политические суждения.

Перед нами предстает глубокий политический мыслитель, республиканец, отстаивающий народные права, поборник национальной независимости. «Король решился на то, на что ни один государь не должен был бы решиться. Он хочет сломить, подавить, обессилить мощь народа, его дух, его самоуважение лишь для того, чтобы удобнее им управлять! Он хочет вытравить глубочайшее зерно его самобытности», – смело говорит Эгмонт о тирании испанского короля его жестокому наместнику.

Однако и здесь Эгмонт высказывает свои мысли не как политический деятель, а как частное лицо. Он думает, что ведет с Альбой лишь политический диспут, не более. Только в тюрьме он окончательно прозревает, но поздно: он должен сложить голову на плахе для устрашения бунтующего народа. Сам образ Эгмонта заключает в себе философию жизни, как понимал ее Гете. Раскрывая перед читателем и зрителем мироощущение Эгмонта, Гете как бы говорил: «Любите жизнь, как беспечный, беззаботный, веселый Эгмонт, умейте делать ее прекрасной, как это умел делать Эгмонт, словом, будьте счастливы, как Эгмонт!» В чем же, однако, заключается счастье, которым так обильно пользовался герой драмы Гете? Оно – в нравственной удовлетворенности, оно – в сознании правоты своих поступков. Эгмонт никогда не кривил душой, был честен, смел, правдив, не совершал ничего противного совести и своему пониманию долга. Поэтому даже смерть он приемлет легко. «Каждый день был для меня радостью, каждый день я рвался исполнить свой долг, как подсказывала мне совесть… Я кончаю жить, но я жил».

«Вильгельм Мейстер»

Двухтомный роман Гете «Вильгельм Мейстер» («Годы учения» и «Годы странствий») представляет собой повествование о формировании личности художника. Человек, наделенный умом и талантом, проходит школу жизни. Страдания и радости, благо и зло встречает он на своем пути. «Все, что приключается с нами, оставляет след, все незаметно способствует нашему развитию», – пишет Гете. Роман создавался в течение нескольких десятилетий.

Герой романа – Вильгельм Мейстер, натура артистическая, он создан для искусства, чтобы трудиться для него, служить ему, не опускаться до пошлого ремесленничества, достигать «умения выражать прекрасные чувства и дивные образы человека».

Однако искусство отнюдь не область сладостных развлечений, и поэт не чародей, опьяняющий людей прелестью своих песен. Это благожелательный наставник, это мудрец. Поэт – одновременно учитель, провидец, друг богов и людей. Чтобы учить людей, нужно многое познать, многому научиться самому. И вот Гете рисует, как отливается в горниле жизни артистическая личность Вильгельма, как, «зачатый в недрах его сердца, вырастает прекрасный цветок мудрости».

Вильгельм – сын бюргера, он не принадлежит по рождению к высшему сословию, и это одно из первых препятствий, по мнению Гете мешающих ему оформиться в идеальную личность: «В Германии только дворянину доступно известное общее, я хотел бы сказать, личное развитие. Бюргер может отличиться заслугами и, в крайнем случае, образовать свой ум, но личность его погибает, как бы он ни старался». «У меня как раз непреодолимое стремление к тому гармоническому развитию своей натуры, в котором мне отказало рождение», – говорит Вильгельм.

Роман Гете – роман философский. Острые жизненные конфликты, с которыми автор сталкивает своего героя, иллюстрируют сложность самого бытия личности. Поэт рассуждает уже совсем не так, как в пору своей «штюрмерской» юности. Тогда он славил бунт, крайности, безумие, протест против умеренности и рассудочного практицизма. Теперь зовет мятежного человека к примирению с действительностью: «Наш мир соткан из необходимости и случайности. Разум человека становится между тем и другим и умеет над ними торжествовать. Он признает необходимость основой своего бытия; случайности же он умеет отклонять, направлять и использовать. И человек заслуживает титула земного бога лишь тогда, когда разум его стоит крепко и незыблемо. Горе тому, кто смолоду привыкает отыскивать в необходимости какой-то произвол и создает себе из этого даже религию».

В чем же смысл жизни человека? В деятел