Жизнь и литургическое наследие святого праведного Иоанна Кронштадтского

Мы же в молитве и служении слова пребудем (Деян.6,4)

(Любимый эпиграф отца Иоанна).

Святой праведный Иоанн Кронштадтский проходил свой земной путь в эпоху, которая занимает в истории Русской Церкви, да и в гражданской истории России неординарное место. Это было время социально-политических потрясении, с одной стороны, и духовно-религиозного застоя, с другой Конец XIX и начало XX столетия были временем завершения синодального периода в жизни Церкви. В этот период в обществе были поколеблены нравственные устои, посеяно среди народа Божия неверие, попытки поисков других "истин", а порой - в светском обществе - и откровенный атеизм.

Отсутствие Предстоятеля Поместной Церкви, как земного образа Христа, проповедника великих и благодатных милостей, образовало пустоту в церковном организме. И эту пустоту заполнил государственный обер-прокурорский аппарат, который, хотя и был по плоти русским, но по духу - чуждым Церкви.

Это привело к тому, что большинство российского духовенства, и без того скованного социальными узами, к XX столетию перестало быть авторитетом для русского народа, каким оно было в допетровское время. Обездоленное, бедное, не имеющее голоса и прав, полностью зависящее от благотворителей, оно невольно пустило на произвольное развитие нравственный порядок жизни населения России. Западное влияние свободомыслия, гигантское развитие капиталистических форм промышленности, развал патриархальных устоев крестьянства - все это породило в России индифферентное отношение к церковной жизни. Поэтому неслучайно наиболее образованное привилегированное городское духовенство, в лице его передовых представителей, осознавая пагубность состояния духовно-нравственной жизни страны, задумало провести ряд организационных реформ для поднятия авторитета Церкви среди народа, и, в первую очередь, среди интеллигенции. Конец XIX - начало XX века - время назревающих бурь после двухсотлетнего затишья в стане Русской Православной Церкви. Это стремление к реформам, а также острая социальная несправедливость, расслоение на далеко не равные классы стали основными отличительными чертами эпохи протоиерея Иоанна Сергиева (Кронштадтского).

С развитием многочисленных частных форм владения собственностью большая часть народа вела нищенскую жизнь. Проведенная правительством земельная реформа раскрепостила крестьян, и многие исконные земледельцы стали покидать свои веками обжитые места, увеличивая число рабочих, многие из которых, в силу своего сельского происхождения и необразованности, не смогли достичь успехов в ремесленном деле и тем самым пополнили обездоленные слои чернорабочих. В стране процветали пьянство, воровство, проституция, толпы людей мигрировали из одного места страны в другое. Такое положение простого народа не могло не отразиться на его духовной жизни. Священники не могли, в силу постоянной сменяемости паствы, влиять на духовный уровень своих прихожан. В результате пастырская деятельность пришла в упадок, а духовенство, в особенности сельское, вместе со своей паствой катилось в духовно-нравственную пропасть. Наряду с безрадостным состоянием простого народа те, кого называли "отечества отцами", придавались разгульной, роскошной жизни. Постоянные пирушки, отмежевание от церковных законов - вот образ жизни высших слоев общества того периода.

Суббота с ее Всенощным бдением накануне воскресного дня, которая всегда считалась в народе днем обязательного посещения церкви, перестало быть для аристократии вечером молитвы, она стала вечером отдыха и развлечений. "Развлекались по субботам в царской России, - констатирует архиепископ Никон, - вопреки закону и церковному и даже гражданскому, против чего непрестанно высказывалась Церковь. Эта практика неуклонно расширялась и упрочивалась, принимая характер чего-то оправданного, - грозный то был симптом расцерковления общероссийского"(1).

Бедность и роскошь различных слоев нации - эти две крайности вели к окончательному упадку нравственности: в народе иссякла любовь, появились озлобление, ненависть друг к другу, маловерие, а порой - и чистый атеизм. Кроме того, это было время многочисленных ересей, родителями которых становились некоторые видные представители российской интеллигенции; время необычного (после закона 1905 года о свободе вероисповедания) подъема сектантской деятельности.

Многие понимали, что Церковь может и должна внести ясность в сложную жизнь России, помочь разуверившимся во всем людям приобрести веру, вдохнуть живой дух в измученное народное тело. Для достижения таких высоких целей нужны были и соответствующего уровня пастыри, ибо на них возложена великая и святая обязанность - пасти Церковь Христову - словесное стадо (Деян. 20, 28).

Много тогда было в России пастырей, но один из них был особенным. Его особенность проявлялась во всем: в его богослужениях, в его проповедях, словах, речах, в требах, совершаемых им, в его заботах о бедных, больных, в его внешнем облике и манерах, наконец, в его особых дарах - любви, исцелениях, чудесах.

Это был настоятель Андреевского собора в Кронштадте отец Иоанн Сергиев, более известный в народе как отец Иоанн Кронштадтский в 1990 году причисленный Освященным Поместным Собором Русской Православной Церкви к лику святых.

Вопреки весьма распространенному, особенно среди секуляризованной части общества, мнению, что почитание отца Иоанна и его влияние ограничивалось темными, безграмотными и забитыми слоями русского общества, следует отметить, что круг почитателей о. Иоанна был обширнейшим. Без преувеличения можно сказать, что это были практически все сословия русского общества, и влияние о. Иоанна на жизнь этого общества было весьма заметным.

Лучшим опровержением расхожего мнения о влиянии и авторитете о. Иоанна в узком кругу экзальтированных богомолок и темной, необразованной бедноты может служить обширная переписка о. Иоанна с самой образованной и влиятельной частью русского общества, которая любила о. Иоанна не меньше, чем облагодетельствованная им беднота, для которой он был также близок и дорог.

В телеграмме от 20 декабря 1907 года Император Николай II писал отцу Иоанну: "Радуюсь сердечно и благодарю Бога, даровавшего Вам улучшение здоровья, а всей России драгоценной Вашей жизни. Николай". Значение личности отца Иоанна в жизни Церкви и общества было осознано уже его современниками. Сразу после кончины отца Иоанна 12.01.1909 года вышел за подписью Императора Николая II Высочайший рескрипт, данный на имя митрополита Санкт-Петербургского Антония, о ежегодном поминовении отца Иоанна. На основании этого рескрипта было принято Определение Святейшего Синода, согласно которому Учебному Комитету было поручено внести в учебную программу изучение жизни, деятельности и духовного наследия отца Иоанна. Таким образом, жизнь и творения отца Иоанна Кронштадтского его современниками ставилось в один ряд с жизнью и творениями святых отцов и учителей Церкви.

Трудно переоценить значение личности святого праведного Иоанна Кронштадтского и его наследия для церковного народа и в наше сложное время.

Все духовное наследие святого праведного Иоанна Кронштадтского говорит о вере в Бога и настойчиво устремляет мысли и чувства людей к Небу, учит нас отрешаться от мирских пристрастий и жить в Боге. Голос отца Иоанна - как бы голос среди бури, голос успокаивающий, зовущий к мужеству, к борьбе и терпению во Христе. Его цель - спасти человека, возродить его нравственно. Не это ли цель, только в еще более острой духовно-нравственной ситуации, стоит сегодня и перед нами? Общество сегодня стремится к очищению, к возрождению, что определяет нынешнюю благородную и высокую миссию Церкви в современном мире.

Наша работа, возможно, не представляет никакой исторической ценности, но имеет своей целью основательно изучить жизнь и труды святого праведного отца, а в особенности его учение и мысли о православном богослужении, которое неустанно совершалось и совершается в храмах Божиих.

Глава 1. Житие святого праведного Иоанна Кронштадтского

Детство

Родился святой праведный Иоанн Кронштадтский в Архангельской губернии в селе Сура в семье бедного сельского причетника Ильи Сергиева и его жены Феодоры Власьевны. (2) 19 октября 1829 года, в день памяти великого болгарского святого преподобного Иоанна Рыльского, в честь которого он и был наречен(3).

"За слабостью здоровья крещен в доме священником Сергиевым; восприемники: Иван Кунников и священника Сергиева дочь Дарья", - такова подлинная запись о рождении отца Иоанна в метрической книге(4).

Отец Иоанна, Илья Михайлович Сергиев, был не очень грамотным человеком, однако служил псаломщиком в местном сельском храме(5). Этот приход был небогат. В церкви даже священные сосуды были оловянные(6).

Сведений об отце дошло мало, но известно, что дед отца Иоанна был священником, также как и большинство предков в роду отца, и это в течение, по крайней мере 350 лет.

Впоследствии, в беседе с игуменьей Таисией, отец Иоанн рассказывал: "Отец мой родился в 1802 году. В 1824 году он окончил учение в духовном уездном училище, в 1828 женился, а в 1829 году я, по милости Божией, родился на свет. Он женился на 26 году жизни"(7). "Родители мои были бедны; притом, отец постоянно хворал; от тяжелых трудов у него сильно болел живот, в котором были не то грыжа, не то рак, от которого он умер рано, 48-ми лет(8), в 1851 году".

Феодора Власьевна, мать отца Иоанна, прожила сравнительно долго и увидела занимавшуюся славу своего сына. Она была женщиной простой и глубоко верующей. Мальчик был слаб здоровьем, часто болел, однажды едва не умер от оспы. Не раз приходилось Иоанну видеть свою мать в слезах перед иконой Богоматери. Он видел, как она молилась за него, и сам учился глубокой проникновенной молитве(9).

Простая, строгая и нежно любящая мать умела поддержать и развить в сыне молитвенное настроение, безграничную преданность Церкви Христовой и полную покорность ее святым уставам, любовь к Богу и людям.

В течение своей жизни в важных случаях отец Иоанн, несмотря на то, что сам был священник, учитель нравственности, постоянно обращался за советами к матери, хотя та была женщиной безграмотной. Отец Иоанн самого раннего детства представлял собой идеал послушания, покорности и нежной сыновней любви к своим родителям(10). Благочестивые родители оказали огромное влияние на малолетнего Иоанна. Доброе семя прорастало в душе мальчика и уже тогда, в детстве, приносило плоды. Он рос сострадательным к чужому горю, и односельчане нередко просили его помолиться о них, замечая в нем особый благодатный дар.

К этому же времени относится и случай, рассказанный игуменьей Таисией (рассказ, очевидно, записан со слов отца Иоанна): "Однажды ночью Ваня увидел в комнате необычный свет. Взглянув, он увидел среди света Ангела в его небесной славе. Младенец смутился. Ангел успокоил его, назвавшись Ангелом-хранителем"(11). В жизни отрока подобные чудесные явления и события не были единичными случаями.

Школьные годы

В 1839 году, когда Иоанну исполнилось девять лет, отец, с большим трудом собрав скудные средства, отвез сына в Архангельское приходское училище. Однако учение на первых порах шло крайне туго. Мальчика мучила мысль о родном доме, о нищете родителей, именно в это время он научился с особой болью чувствовать чужую нужду.

Школьное дело шло плохо. Иоанн занимался целыми днями и все-таки не успевал. Для религиозно настроенного Сергиева был один исход - молитва. В воспоминаниях отца Иоанна мы находим воспоминание события, напоминающего рассказ о преподобном Сергии. "Ночью, - писал отец Иоанн, - я любил вставать на молитву. Все спят, тихо. Не страшно молиться, и молился я чаще всего о том, чтобы Бог дал мне свет разума на утешение родителей. И вот, как сейчас помню, однажды, был уже вечер, все улеглись спать. Не спалось только мне, я по-прежнему ничего не мог уразуметь из пройденного, по-прежнему плохо читал, не понимал и не запоминал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала; я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли пробыл я в таком положении, но вдруг что-то точно потрясло меня всего. У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже, о чем и что он говорил, и легко, радостно так стало на душе, никогда не спал я так покойно, как в ту ночь. Тут засветало, я вскочил с постели, схватил книги, - и, о счастье! - читать гораздо легче, понимаю все, то, что прочитал, не только все помнил, но хоть сейчас и рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше. Все понимал, все оставалось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике - решил, и похвалили меня даже. Словом, в короткое время я продвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником.

Чем дальше, тем лучше и лучше успевал я в науках, и к концу курса одним из первых был переведен в семинарию"(12).

Студенческие годы

Религиозная настроенность нисколько не ослабела у Иоанна в годы учения в Архангельской семинарии; впечатления, вынесенные из семьи, были слишком сильны. "Знаешь ли, - говорил он позднее в беседе с игуменией Таисией, - что прежде всего положило начало моему обращению к Богу и еще в детстве согрело мое сердце любовью к Нему? Это - Святое Евангелие. У родителя моего было Евангелие на славяно-русском языке. Любил я читать эту чудную книгу, когда приезжал домой на вакационное время, а слог ее и простота речи были доступны моему детскому разумению. Я читал и услаждался ею и находил в этом чтении высокое и незаменимое утешение. Это Евангелие было со мной и в духовном училище. Могу сказать, что Евангелие было спутником моего детства, моим наставником, руководителем, утешителем, с которым я сроднился с ранних лет"(13). В семинарии Иоанн был старшим над архиерейскими певчими. В последние годы, проведенные в семинарии Сергиев с горячей любовью занялся богословием. Он торопился запастись знаниями, еще не зная, когда и где ему придется приложить их. Особенно часто останавливалась его мысль на тайне искупления, домостроительства спасения. В юноше росло сознательное религиозное чувство(14). Со средней духовной школой Иоанн простился заранее приготовленной речью: "Преосвященный Владыко и вы, достопочтеннейшие посетители! Не много бывает для нас таких дней, каков нынешний, когда для поощрения образующегося здесь духовного юношества сделано все, что только может действовать особенным и приятным образом на молодой ум и сердце юноши, возбуждать поддерживать и усиливать в нем стремления ко всему доброму и полезному. Вызванные сюда от скромной безмолвной жизни ученика, мы считаем для себя счастливыми и драгоценными те часы, в которые столь несоответственно нашему прежнему состоянию так ярко, разнообразно украсили вы ныне это важное для нас поприще испытания. Редки в нашей жизни дни столь торжественные для нас; но чем они реже, тем более увеличивают силу впечатлений на наши умы и сердца, тем сильнее пробуждают в нас сознание собственно благополучия, тем более возбуждают в нас чувства живейшей признательности к виновникам этого торжества. Нет нужды говорить, что ваше присутствие здесь, ваше внимание к нам составляют теперь нашу радость, наше удовольствие и наше торжество"(15).

В 1851 году он с отличием закончил семинарский курс. Ввиду таких успехов местное духовное начальство назначило его на казенный счет в Петербургскую Духовную Академию, что в тогдашнее время было большой редкостью. Приезд в столицу и поступление в Академию не изменили Иоанна Сергиева: он оставался все тем же религиозным юношей, сосредоточенным, со своей обособленной внутренней жизнью.

В том же 1851 году у Иоанна скончался отец. Мать и две сестры остались на попечении молодого студента. Зная, что мать лишилась единственной поддержки в старости, Иоанн Сергиев, побуждаемый чувством сыновней любви, решил заменить покойного отца. В ущерб своим учебным занятиям он принял предложенное место письмоводителя в Академии с жалованием 9 рублей в месяц, и все деньги стал отсылать осиротевшей матери(16). Это место дало ему, кроме жалования, еще и уединение. Письмоводитель пользовался особой "своей" комнатой - благом, которого были лишены остальные студенты. Письмоводительская контора стала местом первых молитвенных и подвижнических трудов Иоанна Сергиева(17).

Больше всего Иоанна Сергиева занимала заповедь о всепрощении смирении и любви побеждающей. Он много думал об этих христианских добродетелях и мало-помалу приходил к убеждению, что здесь - сила и центр христианства, что к Богу и торжеству Его правды ведет один путь - путь смиренной любви.

Очень часто можно было видеть Иоанна Сергиева ходящим по аллеям академического сада. Сад напоминал ему любимые архангельские леса. Юноша любил размышлять и чаще всего думал о жертве, принесенной на Голгофе, о тех народах, которые не знали Христа Спасителя. Ему было до слез жалко этих людей, не коснувшихся ризы Христовой, и он рвался туда, к ним, проповедовать о Христе, звать людей в светлое христово Царство. Одно время твердо сложилось у Сергиева решение принять монашество и поступить в миссионеры идти в далекий Китай, или в глубь Северной Сибири, или Америки к незнающим Христа. Но мало-помалу с этим решением вступили в борьбу новые мысли. Он убедился, что в столице и ее окрестностях очень и очень много работы истинному пастырю стада Христова. Разрешение своим сомнениям Иоанн Сергиев искал в молитве. В это время повторилось его детское видение, но в более ясной форме.

Через несколько недель окончилось его студенчество, и вскоре Иоанн Ильич встретился с дочерью протоиерея К.П. Несвицкого из Кронштадта Елизаветой Константиновной. Он сделал ей предложение, и, по окончании курса, обвенчался.

Начало пастырского служения

10 декабря 1855 года состоялось рукоположение Иоанна Сергиева во диакона, а через два дня во иерея. Молодой священник был направлен для постоянного служения в Андреевский собор в городе Кронштадте, на место своего покойного тестя протоиерея Константина Несвицкого. Началась самостоятельная, полная событий и переживаний пастырская деятельность. "Я поставил себе за правило сколько возможно искренне относиться к своему делу и строго следить за собой, за своей внутренней жизнью"(18). Эти слова отца Иоанна характеризуют всю его жизнь, цели стремления, правила и принципы.

Почти ежедневно совершал отец Иоанн Божественную литургию в Андреевском соборе, где был штатным священником. "Есть люди, писал он, - для которых литургия - все на свете"(19). И сам он как можно чаще старался совершать литургию, а в последние 35 лет своей жизни служил ежедневно, кроме тех дней, утро которых проводил в пути, или в которые был тяжело болен. Объяснял он это так: "Если бы мир не имел Пречистого Тела и Крови Господа, он не имел бы главного блага, блага истинной жизни - "Живота не имате в себе (Ин.6, 53), имел бы лишь призрак жизни"(20).

О живительном действии Святых Тайн отец Иоанн свидетельствует следующее: "Дивлюсь величию и животворности божественных Таин: старушка, харкавшая кровию и обессилевшая совершенно, ничего не евшая - от причастия Св. Таин, мною преподанных, в тот же день начала поправляться. Девушка, совсем умиравшая, после причастия Св. Таин, в тот же день начала поправляться, кушать, пить и говорить, между тем, как она была почти в беспамятстве, металась сильно и ничего не ела, не пила. Слава животворящим и страшным Твоим Тайнам, Господи!"(21). Слушая наставления отца Иоанна, многие меняли свой образ жизни, приносили истинное покаяние в своих грехах и с радостью причащались Святых Таин из рук любвеобильного пастыря, получая при этом явные исцеления от многих недугов и болезней. Люди, убеждаясь на опыте в правоте слов отца Иоанна, тянулись к нему, сначала десятками, затем сотнями, а иногда в Кронштадтском Андреевском соборе собиралось более 5-6 тысяч молящихся. Ежегодно приезжало более 20 тысяч богомольцев. Позднее число паломников, бывших у отца Иоанна в Кронштадте, ежегодно достигало 80 тысяч человек. На одной первой неделе Великого поста их бывало до 10 тысяч человек.

Искренняя, простая, но полная твердой веры молитва отца Иоанна о всех тех, кто обращался к нему за помощью, исповедь и приобщение Святых Таин творили чудеса. Сам он вел строгую подвижническую жизнь и, по данной ему благодати, щедро наделял жаждущих от обильного источника: много тысяч душ он извлек из тины греха, многих спас от отчаяния, утешил, возвратил к честной трудовой жизни(22).

Отец Иоанн искренне любил свою паству. Для него не было чужих, каждый, кто приходил к нему за помощью, становился родным и близким. Личной жизни у него не было, но именно в отказе от своей личности для другого существа и перенесении на него личной жизни и заключается сущность пастырской любви.

Не имея физической возможности исповедовать каждого в отдельности отец Иоанн стал исповедовать всех вместе, и эта его общая, публичная исповедь была поразительна по своим результатам. "Простые по форме, но сильные по духу слова отца Иоанна трогали и буквально потрясали до глубины души богомольцев, которые, отвращаясь от своих грехов, вслух исповедовали их"(23).

Надо было видеть радостные лица возвращающихся из храма, чтобы понять, какую великую помощь оказывал отец Иоанн Приходящим к нему. Сам отец Иоанн так говорил по этому поводу. "Церковь есть наилучший небесный друг всякого искреннего христианина; священник должен быть носителем и выразителем ее духа любви ко всем мирянам. Церковь есть наилучшая, нежнейшая духовная мать наша; священник должен быть носителем и выразителем, повторяю, духа материнской любви ее к мирянам, почему и называется отцом, а их называют чадами"(24).

Кронштадтские жители часто видели своего пастыря, возвращающегося домой босым и без рясы. Не раз прихожане собора Св. Андрея приносили его матушке обувь, говоря ей: "Вот возьмите, твой-то отдал свою кому-то, придет босым". (25)

Это истинное христианское бескорыстие отца Иоанна и заботы его о бедных и нуждающихся часто ставили его в очень трудное положение. Раздавая все до последней копейки, и даже одежду и обувь, он обрекал на крайнюю нужду и себя, и жену. Близкие к отцу Иоанну лица утверждали, что, будучи человеком женатым он по взаимному согласию с супругой всю свою жизнь оставался девственником. Матушка Елизавета принимала участие в молитвах и благотворениях своего блаженного супруга, которого она никогда не называла иначе как "братом Иваном". Он же иногда напоминал ей о себе и о своем долге: "Я священник, я принадлежу другим, а не себе. Счастливых семей и без нас Лиза, достаточно, а мы должны посвятить себя на служение Богу!".

Жалея ее, отец Иоанн предложил ей получать жалование, которое он имел как преподаватель закона Божия в гимназии и жить на него, а сам благотворил исключительно из сумм, которые его почитатели ему ежедневно в изобилии жаловали. Было бы неверно так считать, что отец Иоанн был равнодушен к своей супруге. Он любил ее очень нежно, да и как иначе, сердце его не могло не любить. Необычен и нелегок тот подвиг, который он взял на себя, и не без труда, но с помощью Божией верная супруга разделила с отцом Иоанном этот редкий подвиг девства на всю жизнь. Матушка была первая советница своему супругу, разделяла с ним и радости, и горе. Матушка всем, чем могла, помогала нести отцу Иоанну крест пастырского служения и подвига. Она относилась к нему с глубоким уважением, искренне верила в силу его пастырских молитв и с благоговейным страхом почитала благодать Божию, обитавшую в ее любвеобильном супруге.

Однажды, когда отец Иоанн был сильно болен воспалением легких и лежал почти в забытьи, супруга его сидела около кровати и горько плакала. Открыв глаза, отец Иоанн посмотрел на нее и сказал: "Не плачь, Лиза, Бог даст, поправлюсь, а если нет, Бог и добрые люди не оставят тебя. Я никого не оставлял, и тебя не оставят"(26).

В 1857 году отцу Иоанну представилась возможность быть законоучителем в Кронштадтском городском училище. Отец Иоанн считал для себя такую возможность даром Божиим, так как для ревностного и образованного пастыря трудиться на ниве молодых сердец и сеять в них семена слова Божия было огромной радостью.

У отца Иоанна не было "неспособных". Его беседы запоминались навсегда и почти одинаково как сильным, так и слабым ученикам. Были такие, которые не сразу умели передать содержание бесед отца Иоанна, но не было таких, котрые не принимали бы в своею душу этого содержания. Все внимание отца Иоанна направлено было не столько на то, чтобы заставить запомнить, сколько на то, чтобы пленить в послушание христианским заветам души детей, наполнить их теми святыми образами, какими была полна его душа.

Огромную пользу, радость и утешение для себя получал пастырь, когда ему доводилось помочь людям: духовно или телесно, не исключал и той пользы, которую он приносил как педагог-душепопечитель Об этом отец Иоанн так писал в замечательной своей книге Христианская философия", начиная словами Спасителя: "Иго Мое благо и бремя! Мое легко есть" (Мф.11, 30). Сколь сладостно работать Господу искренним сердцем!

Говоря о высоком звании священника, отец Иоанн неоднократно напоминает, каким он должен быть по своим душевным качествам.

"Ты представитель веры и Церкви, о иерей, ты представитель Самого у Христа Господа, - пишет он, - ты должен быть образцом кротости, чистоты, мужества, твердости, терпения, возвышенного духа. Ты делаешь дело Божие, и ни перед чем не должен падать духом, никому не должен мстить, раболепствовать и считать дело свое выше всех дел человеческих"(27).

Отдыхать отцу Иоанну не приходилось, а если когда и выбирались такие минуты, то он брал в руки перо и изливал на бумаге все, чем жила и дышала его душа, а жила она в Боге. "Моя жизнь во Христе" - так называл он свой дневник, о котором сам писал: "Не предпосылаю моему изданию предисловие, пусть оно говорит само за себя. Все содержащееся в нем есть ни что иное, как благодатное озарение души, которого я удостоился от всепросвещающего Духа Божия в минуты глубокого к себе внимания и самоиспытания, особенно во время молитвы. Когда мог, я записывал эти благодатные мысли и чувства, и из этих записей многих годов составилась теперь книга"(28).

Отец Иоанн был глубоким мыслителем и великим духовным пастырем и учителем Церкви. Творения его составляют около 4.500 печатных страниц, в том числе по несколько проповедей на каждый воскресный и праздничный день целого года и на разные случаи. Он писал даже в пути, когда ехал к больным или путешествовал к себе на родину или по России.

Дела благотворительности

Вера отца Иоанна была живой, деятельной; она влекла к бедному, нуждающемуся люду, побуждая его помогать бедным не только словом молитвенного и нравственного ободрения, но и материальными средствами. Горя любовью к Богу и ближним, он с самого начала своего священства служил делу благотворения - сначала в малой степени, без определенной системы, давая все, что имел. Он не разбирал, что привело человека к нищете и падению, а подавал потому, что человек нуждался.

Раздавая бедным все свои средства, отец Иоанн скоро убедился, что такая благотворительность недостаточна, чтобы удовлетворить всех нуждающихся, и бессильна в борьбе с общей бедностью. Поэтому в 1874 году он основал при Андреевской церкви православное христианское братство: "Попечительство Святого Апостола Андрея Первозванного"(29).

Еще в 1872 году в "Кронштадтском вестнике" были напечатаны два его воззвания ко всем жителям Кронштадта. В одном из них отец Иоанн говорил; "Я опять обращаюсь к вам с покорнейшей просьбой: обратите активное внимание на кронштадтских бедняков, которые записаны как жители Кронштадта, однако не имеют в нем никакой оседлости, никакого корня... во имя христианства, во имя человеколюбия я зову: давайте поможем этим бесприютным беднякам, подкрепим их нравственно и материально; не откажемся от солидарности с ними, как с людьми и нашими братьями, и докажем, что человеколюбие еще живо в нас, и эгоизм еще нас не погубил. Как было бы хорошо, если бы ради всех этих причин мы создали Дом Трудолюбия. Тогда многие из бедных могли бы обращаться в этот дом с просьбой дать им определенную работу за вознаграждение, которое давало бы им средства для пропитания".

Люди приняли эти воззвания и с радушием, деятельно откликнулись на просьбу своего пастыря. Вскоре отец Иоанн положил начало организованной благотворительности устройством Дома Трудолюбия, где нуждающийся отвлекался от тунеядства, привлекался к трудовой жизни и уже по труду получал помощь. До конца дней своих щедрой рукой он и лично оказывал помощь всем и каждому в отдельности просившему бедняку. Отец Иоанн всех любил, на всех у него хватало нравственной и материальной помощи; никому не было тесно в его сердце.

По одному могущественному слову и примеру отца Иоанна, а нередко и без всякого его слова, почитатели его несли, посылали ему денежные и другие средства, воздвигали благотворительные учреждения. Во имя отца Иоанна помогали бедным, учреждали стипендии в учебных и благотворительных заведениях, строили храмы, богадельни, школы, приюты и прочее.

Дом Трудолюбия был в 4 этажа и с прекрасным оборудованием, кроме того, в Доме Трудолюбия имелась домовая церковь во имя святого Александра Невского. Были устроены рабочие мастерские, в которых работали до 25 000 человек в течение года, женские мастерские, вечерние курсы ручного труда, школа на 300 детей, Детский сад, загородный летний дом для детей, сиротский приют, бесплатное призрение бедных женщин, народная столовая с небольшой платой за еду, где в праздники устраивались благотворительные обеды, огороды для снабжения живущих и работающих в Доме Трудолюбия, библиотека, бесплатная лечебница, воскресная школа и многое другое. В дальнейшем заботами и трудами отца Иоанна были построены ночлежный дом в 1888 году и странноприимный дом в 1891 году. Помощь же оказывалась всем нуждающимся независимо от их социальной и религиозной принадлежности. Дом Трудолюбия в Кронштадте послужил образцом для учреждения таких же домов в столице и во многих провинциальных городах.

Кроме этого, в записях отца Иоанна мы находим: "18 декабря 1902 года, среда. Благодарю Господа за радость освящения моего великолепного храма, который Он дал мне устроить и украсить в столице России - Петербурге, Иоанновский женский монастырь на Карповке"(30). Отец Иоанн основал и устроил Воронцовско-Благовещенский женский монастырь в Псковской епархии. В Архангельске, на берегу Северной Двины, у себя на родине отец Иоанн соорудил каменное здание с церковью (подворье Сурского монастыря) - Там же, в Суре, в 1891 году, 29 июня был освящен построенный отцом Иоанном храм в честь святителя Николая, и при Сурском женском монастыре сооружена школа. В Новгородской епархии (Череповецкий уезд) сооружен Леушинский женский монастырь: там 12 Престолов и девичье училище, а в Петербурге - подворье этого Леушинского монастыря: храм в честь святого апостола Иоанна Богослова. Наконец, был еще в Ярославской губернии сооружен Вауловский скит около Рыбинска и ряд храмов в различных уголках России.

Люди, приходившие в Кронштадт, зная о благотворительной деятельности отца Иоанна, жертвовали ему очень много. Многие, желая сделать что-либо доброе, стремились к тому, чтобы довершить начатое дело руками щедрого пастыря, который, по мере необходимости, распределял эти средства бедным и нуждающимся. Многие жертвовали, посылая денежные переводы почтой.

Огромное количество писем приходило к отцу Иоанну. Почта давала такую справку, что в день в адрес отца Иоанна приходило более тысячи писем и денежных переводов, и тут же есть справка о том, как эти суммы отсылались по адресам нуждающихся.

Так в один день отправлено денежных переводов по 192 адресам на 13 тысяч рублей. И вновь приходило к нему по почте ежедневно до 200 пакетов различными суммами. Благотворительная деятельность отца Иоанна выражалась в денежном исчислении около миллиона рублей в год.

Отец Иоанн говорил: "У меня своих денег нет. Мне жертвуют, и я жертвую. Я даже часто не знаю: кто и откуда прислал мне то или другое пожертвование. Потому и я жертвую туда, где есть нужда и где эти деньги могут принести пользу"(31).

Многие приходившие к отцу Иоанну с верой в помощь Божию, каялись, причащались Святых Тайн, молились вместе с отцом Иоанном и получали исцеления от различных болезней. Когда отец Иоанн молился, всех охватывало чувство, что он дерзновенно говорит с Богом, как бы воочию Его перед собой видя. Он умолял, упрашивал и даже как бы настаивал, словно схватившись за ризу Христову, готовый не выпустить ее из рук до тех пор, пока не будет услышан. И по его молитвам стали происходить чудотворения. Такие случаи начали повторяться чаще, и слухи о них распространялись между жителями Кронштадта и Петербурга. Наконец, около 1879 гола их стали публиковать и обсуждать в печати.

Отец Иоанн был везде желанным гостем. Часто он путешествовал, по различным городам России: Москве, Киеву, Одессе, Харькову, Туле, Ялте, Херсону, Казани, Самаре, Калуге, Астрахани и др. Посещал Московскую и Киевскую Духовные Академии. Однажды ездил через Варшаву в Берлин, вызванный туда, чтобы помолиться о тяжело больном русском после.

Отец Иоанн был решительно против революционных событий 1905-06 годов, считая, что все в государстве надо решать мирным путем. И, говоря о войне, как о наказании за грех, батюшка одним из великих грехов считал те беспорядки, какие имели место в России в 1905-06 годах.

Отец Иоанн придерживался монархических взглядов на государственный строй. Он с большим уважением и любовью относился к императорам. Он искренне сожалел о смерти Николая I (1855 г), присутствовал на отпевании убитого народовольцами Александра II (1881 г), на его руках умер Александр III (1894 г). С отцовской теплотой и преданностью относился он и к Императору Николаю II.

Осенью 1907 года отец Иоанн был назначен присутствующим в Святейшем Синоде. Однако тяжелая болезнь помешала ему хотя бы однажды посетить заседание Святейшего Синода.

Блаженная кончина

Бодрый и неутомимый в течение всей своей многотрудной жизни, отец Иоанн в последние три года часто болел. "Моя физическая сила истощилась, - писал он в своем дневнике, - но дух мой бодр и горит любовию к моему возлюбленному Жениху - Господу Иисусу Христу... Хочу я видеть неначальную Благость, Светлость, Красоту, бесконечную Премудрость и Силу, создавшую все, все держащую и всем управляющую, но... я не готов, не чист сердцем... "(32).

9 декабря 1908 года отец Иоанн отслужил свою последнюю литургию в Андреевском соборе. С этого дня он совсем ослабел, перестал выходить из дома. Но ежедневно к нему приходил священник со Святыми дарами и причащал его, и отец Иоанн находил великое утешение в этом соединении с Господом.

17 декабря во время прогулки в карете отец Иоанн простудился, и его болезнь осложнилась. Вечером этого дня к нему приехала монахиня Ангелина - игуменья Иоанновского монастыря в Петербурге. "Какое число сегодня?" - спросил ее отец Иоанн. - "Семнадцатое", - ответила она. - "Значит, еще три дня", - сказал как будто про себя отец Иоанн. После этого прошло два дня. По просьбе престарелой и больной супруги отца Иоанна Елизаветы Константиновны, в их квартире на ночь с 18 на 19 декабря остались только его родственники, которые вместе с прислугой отца Иоанна не отходили от него всю ночь.

Видя его тяжелое