Ф.И. Тютчев в Троицком и Знаменском-Садках

Михаил Коробко

Детские и юношеские годы Ф.И. Тютчева связаны с ближним подмосковным имением его отца Ивана Николаевича Тютчева (1768—1846) селом Троицкое, ныне приписанным к соседнему населенному пункту со странным названием Мосрентген. В состав имения входила и деревня Верхние Теплые Станы (Теплый Стан), стоявшая на Старой Калужской дороге. Прокладка Московской кольцевой автодороги навсегда отделила ее от Троицкого, превратив в часть Москвы. Название этого населенного пункта — Теплый Стан — перешло к одному из новых жилых массивов, а затем к району Юго-Западного округа и потому более известно.

Троицкое и Верхние Теплые Станы стали родовым имением Тютчевых благодаря одному курьезному событию. К деду поэта, секунд-майору Николаю Андреевичу Тютчеву (ок. 1735—1797), воспылала «любовною страстию» бывшая в то время владелицей этого имения вдова Дарья Николаевна Салтыкова, урожденная Иванова (1730—1800), более известная под прозвищем Салтычиха. Овдовев в полном расцвете сил, она не сумела найти себе нового супруга и начала вымещать неудавшуюся личную жизнь на собственных крепостных, за каких-то десять-одиннадцать лет предав мучительной казни 139 из 600 принадлежавших ей людей в имениях Вологодской, Костромской и Московской губерний. С течением времени Салтычиха становилась все агрессивнее, и количество жертв возрастало в арифметической прогрессии. Возможно, такому развитию патологического садизма косвенным образом способствовал ее неудачный роман с Н.А. Тютчевым, отмежевавшим к ее имению некоторые земли от соседнего казенного села Тропарева. Первоначально Салтычиха возлагала на него большие надежды. Вероятно, Салтычиха надеялась, что Тютчев станет ее очередным мужем. Однако едва ли приятно жить с человеком, для которого привычным делом стали убийства крепостных. Немудрено, что вскоре майор нашел себе другую невесту — более молодую и привлекательную Пелагею Денисовну Панютину (1739—1812) и обвенчался с ней. Однако еще до свадьбы их жизнь превратилась в кошмар. Сначала Салтычиха хотела сжечь дом П.Д. Панютиной и приказывала это сделать своим людям, снабдив их специальным составом из пороха, серы и пакли. Потом, когда Тютчевы задумали поехать из Москвы в свое брянское имение Овстуг по Старой Калужской дороге, Салтычиха приказала перехватить их во время проезда через территорию имения и убить. К счастью, Н.А. Тютчева успели предупредить о кознях его бывшей возлюбленной… Спокойно жить он смог только после ее ареста.

Со временем Н.А. Тютчев приобрел столь памятное для него Троицкое и Верхние Теплые Станы. В 1797 г. это имение унаследовала его жена, от которой оно перешло к их младшему сыну — гвардии поручику И.Н. Тютчеву, отстроившему «в полной мере» Теплые Станы, пострадавшие во время Отечественной войны 1812 г.

Первый документально известный приезд Ф.И. Тютчева в Троицкое, где находилась отцовская усадьба, в биографической хронике поэта имеет условную датировку — около 7 июля 1820 г. Тогда Ф.И. Тютчев приехал к родителям после торжественного собрания в Московском университете. Однако есть основания считать, что он посещал Троицкое и в прежние годы. Подтверждением этому являются воспоминания воспитателя Ф.И. Тютчева, литератора С.Е. Амфитеатрова (Раича), который в своей автобиографии отметил: «...с каким удовольствием вспоминаю я о тех сладостных часах, когда, бывало, весной и летом, живя в Подмосковной, мы вдвоем с Федором Ивановичем выходили из дому, запасаясь Горацием, Вергилием или кем-нибудь из отечественных писателей, и, усевшись в роще, на холмике, углублялись в чтение и утопали в чистых наслаждениях красотами гениальных произведений поэзии». С.Е. Раич не уточнил дату описываемых им событий, однако в биографической хронике Ф.И. Тютчева ни в 1820—1822 гг., ни в 1825 г. С.Е. Раич не значится в качестве гостя Тютчевых в Троицком, поэтому описываемые им «сладостные часы», несомненно, имели место ранее.

Основным источником сведений о жизни Ф.И. Тютчева в Троицком служат воспоминания его университетского товарища М.П. Погодина, впоследствии известного историка и литератора. С конца 1810-х гг. М.П. Погодин жил в семи верстах от Троицкого в большой усадьбе Знаменское-Садки, куда был приглашен за огромное по тем временам жалование «по сту рублей в месяц» в качестве учителя, а затем секретаря владельца усадьбы князя Ивана Дмитриевича Трубецкого (ум. 1827), женатого на известной московской красавице Екатерине Александровне Мансуровой (ум. 1834). Выйдя замуж за богатого камергера И.Д. Трубецкого, новоиспеченная княгиня приобрела высокое общественное положение и, подчинив себе мужа, управляла им и его деньгами. М.П. Погодин описал жизнь в имении в своем дневнике, ныне хранящемся в Российской государственной библиотеке: «ходили гулять на большую дорогу к кривому мосту ... к большой дороге по краю сада ... играли в волан, в городки, качели ... на большом пруду катались на лодках, устраивали морские сражения...» и т.п., кроме того «атмосфера здешняя располагала к занятиям и литературным трудам. Царил дух влюбленности и дружеских бесед». Очень интересны самые первые впечатления М.П. Погодина от знаменского общества: «Удивительное влияние имеют на нас люди, с коими мы обращаемся. В целый месяц, как я живу здесь, ни одной почти дурной в каком-либо отношении мысли не пришло мне в голову. Если б с младенчества окружали меня всегда такие люди».

В своей автобиографии М.П. Погодин позднее отметил, что «эти впечатления дополнял молодой товарищ (Ф.И.)Тютчев, к которому хаживал я иногда по соседству из Знаменского в Троицкое и заставал всегда за немецкою книгою. Его рассуждения свысока о Виланде и Шиллере, Гердере и Гёте, которых как будто принимал он в своей предгостинной, возбуждали желание сравниться с его начитанностью». Позднее М.П. Погодин писал: «...Мне представилось воображение, как в первый раз пришел я к нему (Тютчеву), университетскому товарищу, на свидание во время вакации, пешком из села Знаменского, под Москвой, на Серпуховской дороге, в Троицкое на Калужской, где жил он в своем семействе... Молоденький мальчик с румянцем во всю щеку, в зелененьком сюртучке, лежит он, облокотясь на диване, и читает книгу. Что это у вас? Виландов Агатодемон. Или вот он на лекции в университете — сидит за моею спиной на второй лавке и, не слушая Каченовского, строчит на него эпиграммы (они у меня целы). Вот я пишу ему ответы на экзамен к Черепанову, из истории Шрекка, о Семирамиде и Навуходоносоре, ему, который скоро будет думать уже о Каннинге и Меттернихе».

Первая встреча Ф.И. Тютчева и М.П. Погодина в Троицком состоялась 9 августа 1820 г. «Смотря на Тютчевых, думал о семейственном счастии. Если бы все жили так просто, как они!» — записал М.П. Погодин в своем дневнике. На следующий день он занес в дневник следующую запись: «Гулял с княжнами (дочерьми владельца Знаменского. — Авт.) и прочими, разговаривал о Тютчевых, хозяйстве и — о мелочах». Через неделю он вместе со своими ученицами отправился в гости к поэту. Их встречи тогда стали регулярными.

Современный биограф Ф.И. Тютчева Г.В. Чагин так описал знакомство Ф.И. Тютчева и М.П. Погодина: «Скорее всего, они дружески сошлись даже не в университете, а у князей Трубецких, московских знакомых Тютчевых, у которых Погодин подрабатывал домашним учителем. Знакомству способствовало и то, что лето 1820 г. Тютчевы проводили у себя в Троицком в Теплых Станах, а неподалеку, по Серпуховской дороге, в собственном имении Знаменском проводили лето Трубецкие. Дети и тех и других часто заезжали друг другу в гости». Последнее предложение можно принять лишь как гипотезу. Действительно, Трубецкие, как засвидетельствовал М.П. Погодин, ездили в Троицкое. Безусловно, этикет того времени требовал ответных визитов, однако в погодинском дневнике они не зафиксированы.

Единственное документально известное посещение Ф.И. Тютчевым Знаменского относится к более позднему времени — к июню 1825 г. Тогда он, будучи прикомандирован к российской миссии в Мюнхене сверх штата, ненадолго вернулся в Москву в отпуск и, живя у родителей в усадьбе, заехал к Трубецким, где рассказал о своих заграничных впечатлениях. Этот приезд в Знаменское М.П. Погодин описал следующим образом: «Увидел Тютчева, приехавш(его) из чуж(их) краев; говор(ил) с ним об иностран(ной) литературе, о политике, образе жизни тамош(ней) и пр. Мечет словами, хотя и видно, что он там не слишк(ом) мн(ого) занимался делом; он пахнет двором. — Отпустил мне много острот. В России канцелярия и казармы. — Все движется вокруг кнута и чина. — Мы знали афишку, но не знали действия и т.п. (…) Смотрел на маленькое кокетство (княгини) Ал(ександры) Ник(олаевны Голицыной, урожденной Левашовой), которой, как говорит, не нравится Тютчев, но она говорит с ним беспрестанно и пр. Гов(орил) он об обществах; в Мюнхене общ(ество) малочисл(енное), — придворные и пр.».

Не исключено, что Ф.И. Тютчев мог побывать в Знаменском и 17 сентября того же года. Тогда М.П. Погодин зафиксировал свой следующий разговор с поэтом: «Гов(орил) с Тютчевым, с которым мне не говорится. Остро сравнил он наших ученых с дикими, кои бросаются на вещи, выброшенные к ним кораблекрушением». Потомок Тютчевых К.В. Пигарев предположил, что это замечание мог вызвать рассказ М.П. Погодина о деятельности Общества истории и древностей российских. Во всяком случае, неясно точное место этого разговора, он с равным успехом мог состояться как в Знаменском, так и в Троицком, куда М.П. Погодин приезжал ровно за месяц до этой беседы: «Ездил к Тютч(еву). — Говор(или) о бедности нашей в мыслях, заморе, о духе, политике и пр. — Взял у него о Байроне и др(угие) книги и восхищался», — записал тогда он.

1825 год оказался последним, когда Ф.И. Тютчеву удалось посетить родные с детства места. Больше он никогда здесь не был, долгое время безвыездно живя за границей. И.Н. Тютчев расстался с Троицким и Теплыми Станами в 1829 г., продав их полковнице Елизавете Валериановне Воейковой. В дальнейшем усадьба неоднократно меняла владельцев. Ее единственным сохранившимся зданием является церковь Троицы — кирпичный одноапсидный храм типа «восьмерик на четверике», выполненный в формах московского барокко в 1690-х гг. Однако нарядные барочные элементы, еще сохранявшиеся в детстве Ф.И. Тютчева, впоследствии были срублены в ходе общей реконструкции здания, осуществленной отцом поэта на свои средства. Тогда здание получило ампирную обработку; с юга к церкви был пристроен придел Николая Чудотворца — святого, соименного старшему брату Ф.И. Тютчева Николаю.

Дата реконструкции здания — 1825 г., как установлено нами на основании архивных документов, а не 1823 г., как ошибочно указано в современной литературе. По-видимому, она не случайна, а имеет непосредственное отношение к биографии поэта: именно в 1825 г. Ф.И. Тютчев, приписанный после окончания Московского университета к русской миссии в Мюнхене сверх штата, вернулся в Москву после двухлетнего пребывания за границей и побывал в Троицком. Косвенно это подтверждает и посвящение придела именно святому Николаю Чудотворцу, являющемуся и покровителем путешественников. Прошение И.Н. Тютчева московскому митрополиту Филарету (Дроздову) об освящении придела в церкви села Троицкого датируется 11 сентября 1825 г., а М.П. Погодин встречался с Ф.И. Тютчевым 17 сентября, т.е. все работы в церкви были завершены, когда Ф.И. Тютчев еще жил в усадьбе.

После Октябрьского переворота утрачено все внутреннее убранство Троицкой церкви и верхние ярусы колокольни. Постепенно храм превратился в руины, было уничтожено кладбище, на котором среди прочих тайно погребались и жертвы Салтычихи (за это бывший священник Троицкого по приговору юстиц-коллегии был наказан кнутом с вырезанием ноздрей и сослан в Нерчинск на «вечные» каторжные работы). В советское время в церкви размещалась лаборатория Института физики Земли Академии наук. Сейчас храм снова действует. Ф.И. Тютчев был прихожанином этой церкви и даже крестным отцом одного из крестьянских детей из Теплого Стана. Согласно церковной именной ведомости, «2 августа 1820 г. в вотчине господина Ивана Николаевича Тютчева в деревне Верхнем Теплом Стану родился у крестьянина Егора Матвеева сын Матвей. Крещен августа 6 числа, восприемником был господина Ивана Николаевича сын Федор Иванович, восприемница была Ивана Николаевича жена Екатерина Львовна».

Ныне перед церковью находятся два пруда, устроенные «на овраге», — при Тютчевых их было пять. За прудами расположен усадебный регулярный парк, который очень красиво выглядит на опубликованных схемах, но реально представляет из себя жалкое зрелище, он запущен и застроен поздними сооружениями. Хорошо просматривается лишь его главная аллея, ориентированная на церковь. Господский дом Тютчевых, также находившийся за прудами напротив церкви, не сохранился. Не уцелело никаких изображений, позволявших бы достоверно реконструировать внешний вид этой усадьбы.

«Проект зон охраны бывшей усадьбы “Троицкое” в Теплом Стане», разработанный НИиПИ Генплана г. Москвы, предусматривал создание в Троицком музея Ф.И. Тютчева, однако это предложение осталось только на бумаге. А вот усадьба Знаменское-Садки хорошо сохранилась и вполне могла бы стать музеем. Она находится за кольцевой автодорогой, но входит в черту Москвы, являясь частью района Северное Бутово. От автобусной остановки «Зона отдыха “Битца”» кратчайший путь в усадьбу идет по грунтованной дорожке через бывшее поле. Вскоре мы оказываемся у длинного современного забора, ограждающего основную часть Знаменского, перед проходной ВНИИ охраны природы, занимающего усадьбу.

Основной достопримечательностью усадьбы является большой господский дом, выполненный в формах зрелого классицизма, в котором Ф.И. Тютчев бывал в гостях у Трубецких и встречался с М.П. Погодиным. Двухэтажное с мезонином здание, сооруженное примерно в 1780-х гг., расположено в северной части усадьбы и обращено главным южным фасадом к пруду, а северным к сильно заросшему травяному партеру.

Первоначальный экстерьер здания, каким его видел Ф.И. Тютчев, можно представить только по малоудачной акварели из принадлежавшего Трубецким альбома, ныне хранящегося в Российской государственной библиотеке. К сожалению, на ней полностью не зафиксирован ни один из фасадов дома, неизвестный художник ограничился только его фрагментом со стороны прудов, а именно юго-западным углом, показав колонны несуществующего ныне портика. Перед домом тогда также существовал партер с круглой зеленой лужайкой, окруженной песчаной дорожкой. Поодаль помещался одноэтажный флигель — один из шести аналогичных зданий (ни одно из них не сохранилось). Другая акварель из этого же альбома изображает одно из помещений господского дома в Знаменском-Садках — будуар дочери владельца — княжны Аграфены Ивановны Трубецкой (впоследствии по мужу Мансуровой, 1795—1861), посещавшей Ф.И. Тютчева в Троицком вместе с М.П. Погодиным. В этом камерном помещении собраны вещи, отражающие вкус и пристрастия богатой молодой женщины: письменный столик, небольшое бюро и диван у стены, цветущие розы в горшках и окантованные рисунки на стенах. Голубая шелковая драпировка окна является как бы фоном для них.

В значительной степени в доме сохранилась старая планировка и первоначальная декоративная отделка некоторых помещений. Типичен для зрелого классицизма двусветный хороших пропорций зал с хорами для музыкантов. На потолке в центральном овальном медальоне плафона изображена колесница бога войны Марса. Во второй половине 1960-х гг. здание было реставрировано и частично реконструировано.

Помимо господского дома от сооружений, виденных Ф.И. Тютчевым в Знаменском-Садках, уцелела только оранжерея (в книге «Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы» мы условно назвали ее зимним садом). В настоящее время от оранжереи, расположенной западнее господского дома, остались два отдельно стоящих сооружения. По-видимому, оранжерея была выстроена в последней четверти XVIII — начале XIX в. В описи Знаменского-Садков 1908 г. оранжерея значится каменным флигелем, что говорит об утрате ее первоначальных функций к тому времени. К сожалению, на государственной охране оранжерея не стоит и юридически памятником архитектуры не является.

Все усадебные постройки находятся в окружении огромного английского, т.е. пейзажного, парка. В настоящее время парк сильно зарос, никто его не чистит, поэтому он все больше и больше превращается в лес.

Недалеко от Троицкого и Знаменского находится Тютчевская аллея — попытка увековечивания памяти Ф.И. Тютчева в Москве, осуществленная в 1997 г. к 850-летию города. В Тютчевскую аллею включены старинная аллея в усадьбе Узкое (ныне санаторий РАН), принадлежавшей родственникам Ф.И. Тютчева графам Толстым, и часть дороги, ведущей в эту усадьбу со стороны деревни Коньково. Название аллеи вызывает недоуменные вопросы: когда Ф.И. Тютчев приезжал в Узкое и почему об этом не пишут? На самом деле в Узком Ф.И. Тютчев никогда не был: в опубликованной в 1999 г. «Летописи жизни и творчества Ф.И. Тютчева» не отмечен ни один его приезд в эту усадьбу. Конечно, авторы названия стремились хоть как-то увековечить имя поэта, назвав Тютчевской аллеей то место, где он никогда не бывал, но невдалеке от которого прошли его юношеские годы. Но у тех, кто уверен, что Ф.И. Тютчев посещал Узкое, теперь есть неопровержимый на их взгляд аргумент — название аллеи. Этот пример показывает необходимость очень острожного подхода к современной топонимике.