Иуда Искариот. Леонид Андреев

“Иисуса Христа много раз предупреждали, что Иуда из Кариота — человек очень дурной славы и его нужно остерегаться”. Никто о нем доброго слова не скажет. Он “корыстолюбив, коварен, наклонен к притворству и лжи”, бесконечно ссорит людей между собой, вползая в дома, как скорпион. Жену он свою давно бросил, и она бедствует. Сам же он “шатается бессмысленно в народе”, кривляется, лжет, зорко высматривая что-то своим “воровским глазом”. “Детей у него не было, и это еще раз говорило, что Иуда — дурной человек и не хочет бог потомства от Иуды”. Никто из учеников не заметил, когда впервые оказался “рыжий и безобразный иудей” около Христа, теперь же он был постоянно рядом, скрывая “какое-то тайное намерение... злой и коварный расчет” — в этом не было сомнения. Но Иисус не слушал предостережений, его влекло к отверженным. “...Он решительно принял Иуду и включил его в круг избранных”. Уже десять дней не было ветра, ученики роптали, а учитель был тих и сосредоточен. На закате к нему подошел Иуда. “Он был сухощав, хорошего роста, почти такого же, как Иисус...” “Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласия, за таким черепом всегда слышится шум кровавых и беспощадных битв. Двоилось так же и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая и хотя по величине она равнялась первой, но казалась огромною от широко открытого слепого глаза. Покрытый белесой мутью, не смыкающийся ни ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму...” Даже непроницательные люди ясно понимали, что Иуда не может принести добра. Иисус же приблизил его, посадив рядом. Иуда жаловался на болезни, как будто не понимая, что они родятся не случайно, а соответствуют поступкам заболевшего и заветам предвечного. Любимый ученик Иисуса Христа, Иоанн, брезгливо отодвинулся от Иуды. Петр хотел было уйти, но, повинуясь взгляду Иисуса, приветствовал Иуду, сравнивая Искариота с осьминогом: “А ты, Иуда, похож на осьминога — только одною половиною”. Петр всегда говорит твердо и громко. Его слова рассеяли тягостное состояние собравшихся. Только Иоанн и Фома молчат. Фому угнетает вид сидящих рядом открытого и светлого Иисуса и “осьминога с огромными, неподвижными, тускло-жадными глазами”. Иуда спросил Иоанна, разглядывающего его, почему тот молчит, ибо его слова “как золотые яблоки в прозрачных серебряных сосудах, подари одно из них Иуде, который так беден”. Но Иоанн продолжает молча рассматривать Искариота. Позже все уснули, только Иуда слушал тишину, потом он закашлял, чтобы не подумали, что он притворялся больным.

“Постепенно к Иуде привыкли и перестали замечать его безобразие”. Иисус поручил ему денежный ящик и все хозяйственные заботы: он покупал еду и одежду, раздавал милостыню,_во время странствий приискивал места для ночлега. Лгал Иуда постоянно, и к этому привыкли, не видя за ложью дурных поступков. По рассказам Иуды выходило, что он знает всех людей, и каждый из них совершает в жизни какой-нибудь дурной поступок или даже преступление. Хорошие же люди, по мнению Иуды, те, которые умеют скрывать свои дела и мысли, “но если такого человека обнять, приласкать и выспросить хорошенько, то из него потечет, как гной из проколотой раны, всякая неправда, мерзость и ложь”. Он и сам лжец, но не в пример другим. Над рассказами Иуды смеялись, а он, довольный, щурился. Про отца Искариот говорил, что не знает его: мать со многими делила ложе. Матфей поносил Иуду, сквернословящего про родителей. Об учениках Иисуса и о нем самом Искариот ничего не говорил, корча уморительные гримасы. Внимательно слушал Иуду лишь Фома, обличая его во лжи. Однажды, путешествуя по Иудее, Иисус с учениками приблизился к селению, о жителях которого Иуда рассказывал только дурное, предрекая беду. Когда же жители радушно встретили странников, ученики корили Искариота наговором. Один Фома вернулся в селение после их ухода. На следующий день он рассказывал своим товарищам, что после их ухода в селении началась паника: старуха потеряла козленка и обвинила Иисуса в воровстве. Вскоре козленок был найден в кустах, но жители все же решили, что Иисус обманщик или даже вор. Петр захотел вернуться, но Иисус укротил его пыл. С этого дня изменилось отношение Христа к Искариоту. Теперь, говоря с учениками, Иисус глядел на Иуду, точно не видя его, и что бы ни говорил, “казалось, однако, что он всегда говорит против Иуды”. Для всех Христос был “благоухающей розой ливанскою, а для Иуды оставлял одни только острые шипы”. Вскоре произошел еще один случай, в котором опять-таки правым оказался Искариот. В одном селении, которое Иуда ругал и советовал обойти, Иисуса приняли крайне враждебно, хотели побить камнями. С криком и руганью Иуда кинулся на жителей, лгал им и дал время уйти Христу и его ученикам. Искариот так кривлялся, что в конце концов вызвал смех толпы. Но благодарности от учителя Иуда не дождался. Искариот жало-вался Фоме, что никому не нужна правда и он, Иуда. Иисуса, вероятно, спас сатана, научивший Искариота кривляться и изворачиваться перед разъяренной толпой. Позже Иуда отстал от Фомы, скатился в овраг, где просидел неподвижно несколько часов на камнях, что-то тяжело обдумывая. “В эту ночь Иуда не вернулся на ночлег, и ученики, оторванные от дум своих хлопотами о пище и питье, роптали на его нерадивость”.

“Однажды, около полудня, Иисус и ученики его проходили по каменистой и горной дороге...” Учитель устал, он шел более пяти часов. Ученики соорудили Иисусу шатер из своих плащей, а сами занялись разными делами. Петр и Филипп сбрасывали с горы тяжелые камни, соревнуясь в силе и ловкости. Вскоре подошли остальные, сначала просто наблюдая за игрой, а позже — принимая участие. Лишь Иуда и Иисус стояли в стороне. Фома окликнул Иуду, почему он не идет помериться силами. “У меня грудь болит, и меня не звали”, — ответил Иуда. Фома удивился, что Искариот ждет приглашения. “Ну, так вот я тебя зову, иди”, — ответил он. Иуда ухватил огромный камень и легко сбросил его вниз. Петр обиженно сказал: “Нет, ты еще брось!” Они долго соревновались в силе и ловкости, пока Петр взмолился: “Господи!.. Помоги мне победить Иуду!” Иисус ответил: “...а кто поможет Искариоту?” Потом Петр рассмеялся над тем, как “больной” Иуда легко ворочает камни. Уличенный во лжи, Иуда тоже громко засмеялся, за ним остальные. Все признали Искариота победителем. Лишь Иисус промолчал, уйдя далеко вперед. Постепенно ученики собрались вокруг Христа, оставив “победителя” плетущимся одиноко сзади. Остановившись на ночлег в доме Лазаря, никто и не вспомнил о недавнем триумфе Искариота. Иуда стоял в дверях, отдавшись своим мыслям. Он как бы заснул, не видя, что загораживает вход Иисусу. Ученики заставили Иуду посторониться.

Ночью Фому разбудил плач Иуды. “Почему он не любит меня?” — спрашивал с горечью Искариот. Фома объяснял, что Иуда неприятен внешне, а к тому же он лжет и злословит, разве это может понравиться учителю? Иуда запальчиво ответил: “Я дал бы ему Иуду, смелого, прекрасного Иуду! А теперь он погибнет, и вместе с ним погибнет и Иуда”. Искариот сказал Фоме, что Иисусу не нужны сильные и смелые ученики. “Он любит глупых, предателей, лжецов”.

Искариот утаил несколько динариев, это открыл Фома. Можно предположить, что не в первый раз Иуда совершает кражу. Петр поволок дрожащего Искариота к Иисусу, но тот промолчал. Петр ушел, возмущенный реакцией учителя. Позже Иоанн передал слова Христа: “...Иуда может брать денег, сколько он захочет”. В знак покорности Иоанн поцеловал Иуду, все последовали его примеру. Искариот признался Фоме, что дал три динария блуднице, которая не ела несколько дней. С этого времени Иуда переродился: он не кривлялся, не злословил, не шутил и никого не обижал. Матфей счел возможным его похвалить. Даже Иоанн стал относиться к Искариоту снисходительнее. Однажды он спросил Иуду: “Кто из нас, Петр или я, будет первым возле Христа в его небесном царствии?” Иуда ответил: “Я полагаю, что ты”. На такой же вопрос Петра Иуда ответил, что первым будет

Петр. Тот похвалил Искариота за ум. Каждому Иуда старался теперь доставить приятное, постоянно о чем-то думая. На вопрос Петра, о чем задумался, Иуда ответил: “О многом”. Только однажды Иуда напомнил себя прежнего. Заспорившие о близости к Христу Иоанн и Петр просили “умного Иуду” рассудить, “кто будет первым возле Иисуса”? Иуда ответил: “Я!” Все поняли, о чем последнее время думал Искариот.

В это время Иуда сделал первый шаг к предательству: посетил первосвященника Анну, и был принят очень сурово. Искариот признался, что хочет обличить обман Христа. Первосвященник, зная, что у Иисуса много учеников, боится, что они заступятся за учителя. Искариот рассмеялся, назвав их “трусливыми собаками” и уверяя Анну, что все разбегутся при первой же опасности и явятся лишь положить учителя в гроб, ибо любят его “больше мертвым, чем живым”: тогда они сами смогут стать учителями. Священник понял, что Иуда обижен. Искариот подтвердил догадку: “Разве может укрыться что-либо от твоей проницательности, мудрый Анна?” Искариот являлся к Анне еще много раз, пока тот не согласился заплатить за предательство тридцать сребреников. Вначале ничтожность суммы оскорбила Искариота, но Анна пригрозил, что найдутся люди, которые согласятся на меньшую плату. Иуда возмутился, а потом покорно согласился на предложенную сумму. Полученные деньги он спрятал под камень. Вернувшись домой, Иуда нежно гладил волосы спящего Христа и плакал, корчась в судорогах. А потом “долго стоял он, тяжелый, решительный и всему чужой, как сама судьба”.

В последние дни короткой жизни Иисуса Иуда окружил его тихой любовью, нежным вниманием и ласкою. Он предугадывал любое желание учителя, делал ему только приятное. “Раньше Иуда не любил Марину Магдалину и других женщин, которые были возле Христа... — теперь он стал их другом... союзником”. Он покупал благовония и дорогие вина для Иисуса и сердился, если Петр выпивал предназначенное для учителя, ведь ему было все равно, что пить, лишь бы побольше. В “каменистом Иерусалиме”, почти лишенном зелени, Искариот где-то добывал цветы, травку и через женщин передавал Иисусу. Приносил ему малышей, чтобы “они радовались друг на друга”. По вечерам Иуда “наводил разговор” на милую Иисусу Галилею.

“Одною рукой предавая Иисуса, другой рукой Иуда старательно искал расстроить свои собственные планы”. Он не отговаривал Христа от последнего путешествия в Иерусалим, победу над которым все считали важной, но упорно предупреждал об опасности, рисуя ненависть к Христу фарисеев, их готовность пойти на преступление. Он неустанно твердил: “Нужно беречь Иисуса!” Ученики же, бесконечно верившие в силу учителя, лишь смеялись над Искариотом. Тогда Иуда где-то добыл и принес два меча, но только Петр одобрил его. Иуда спросил Фому, почему он не взял принесенного меча, и услышал в ответ, что он не приучен к оружию “и что можно сделать двумя мечами?” Искариот пообещал найти еще, если понадобится. Уже после смерти Иисуса ученики, вспоминая этот разговор Иуды, думали, что он хотел погубить их, “вызвав на неравную убийственную борьбу”. После бесплодных разговоров с учениками Иисуса Иуда шел к женщинам и плакал о трусости мужчин. Однажды он вспомнил о своей жене, может быть, неплохой женщине. А между тем неумолимо наступал день предательства. Уже вступил Иисус в Иерусалим, люди восторженно приветствовали его криками: “Осанна! Осанна!” Восторг и ликование встречающих были безмерны. Ученики радовались победе Христа. Прошла последняя вечеря, на которой прозвучали неясные слова Иисуса о ком-то, кто предаст его. Перед уходом Иуда мысленно взмолился: “Иду я Ты знаешь куда, Господи. Ты молчишь, Господи?.. Позволь мне остаться. Но ты не можешь?.. Или не хочешь?” В полной тишине Иуда ушел.

Встала луна, когда Иисус собрался на Елеонскую гору, где проводил он последние ночи, ученики сопровождали его. Внезапно учитель сказал: “Кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Ибо сказываю вам, что должно исполниться на мне и этому написанному: "И к злодеям причтен"”. Ученики удивились, а Петр ответил, что у них есть два меча для защиты. Иисус произнес: “Довольно”. Идя по ночному Иерусалиму, ученики пугались звука собственных шагов, но, подойдя к Гефсиманс-кому саду, где провели несколько безопасных ночей, успокоились. Иисуса же томило беспокойство. Он попросил Петра, Иоанна, Иакова и Симона бодрствовать, но те через короткое время уснули. Вдруг их разбудил громкий голос: “Вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час — вот предается сын человеческий в руки грешников”. Ученики вскочили, увидели горящие факелы в руках подбегающих воинов. Фома сказал, что, видимо, пришли за ними. Среди пришедших был Иуда, он шепнул воину: “Кого я поцелую, тот и есть”. Иисус и ученики с ужасом смотрели на Искариота, а тот подошел и, со словами: “Радуйся, равви!”, нежно поцеловал щеку Христа. Иисус воскликнул: “Иуда! Целованием ли предаешь сына человеческого?” Внутри Иуды как бы возник сонм из сотен голосов. Да, на поругание и истязание, на крест предаем мы тебя. Иисуса схватили солдаты, а ученики в страхе теснились, “как кучка испуганных ягнят”. Лишь Петр дрожа вынул меч и ударил им, никому не принеся вреда. Иисус приказал убрать бесполезное оружие. Потом ученики побежали, бросив Христа. Лишь Петр и Иуда шли в отдалении за учителем. Потом Петр сказал стражникам, что он не знает Иисуса и не является его учеником. С этого времени до самой смерти Иисуса Иуда не видел около него ни одного ученика. Искариот видел, как ночью солдаты били Христа. Искариот надеялся, что солдаты наконец поймут, что истязают и мучают самого лучшего из людей, склонятся перед ним и отпустят, но этого не произошло.

На Иуду показывали пальцами и говорили, что он предатель. Но Искариота это ничуть не трогало. Как только избитого Иисуса вывели из караульни, “Иуда ходил за ним и как-то странно не ощущал ни тоски, ни боли, ни радости — одно только непобедимое желание все видеть и слышать”. Проходившему мимо Иисусу Искариот кивнул головой и пробормотал: “Я здесь, сынок, здесь!” Иуда ожидал, что люди закричат, защищая Христа, и все поймут его величие, но верующие шли молча, делая вид, что их ничего не касается. Искариот увидел убегающего Фому и настиг его. Иуда спросил, почему ученики не требуют признать необычность Иисуса, его исключительность, тогда не посмеют его казнить. Но Фома боится вооруженных солдат. Искариот, не дослушав Фому, уходит. Иуда увидел окровавленного Иисуса в терновом венце. Пилат вывел его перед толпой, а люди кричали: “Смерть ему! Распни его! Распни его!” Пилат перед толпой моет руки и восклицает: “Неповинен я в крови праведника этого. Смотрите вы!” Искариот восхищен Пилатом, кричит ему: “Ты мудрый!.. Ты благородный!..” Пилату отвратителен вид Иуды, он отшвырнул его и ушел. Кругом Иисуса плачущие женщины, Иуда подбегает к Иисусу и говорит: “Я с тобою. Туда. Ты понимаешь, туда!” Учеников же и след простыл.

Иуда был рядом с Христом, когда тому вбивали гвозди в руки и ноги, распиная на кресте. “Осуществился ужас и мечты Искариота...” Он еще надеется и боится одновременно: вдруг люди одумаются и спасут Иисуса. Но нет, рядом лишь плачущие Мария Магдалина и мать Христа... Иисус умер. “Свершилось. Осанна! Осанна!”

Осуществились ужасные надежды. Никто теперь не вырвет победу из рук Искариота! Теперь пусть все народы стекутся к Голгофе и вопят в миллион глоток: “Осанна!” — “они найдут только позорный крест и мертвого Иисуса”. Иуда уверен, что они вернутся вместе с Христом “и разрушим смерть”. Не безумие ли это?

На следующий день Иуда Предатель явился перед синедрионом и на вопрос, что ему надо, громко ответил: “Это я, Иуда из Кариота, тот, что предал вам Иисуса Назарея”. Синедрионцы спрашивали друг друга: сколько получил Иуда? — Тридцать сребреников. — Мало. Но “разве Иуда кричит, что его ограбили?” Каиафа гонит Искариота, угрожая ему палками. Задыхаясь, Иуда спрашивает: “А вы знаете... вы знаете... кто был он — тот, которого вчера вы осудили и распяли?” “Знаем”, — послышалось в ответ. Иуда сказал, что предал невиновного и честного. Анна назвал Искариота дураком, “скучным дураком”. Иуда запальчиво крикнул, что не Христа, а “вас, мудрых, вас, сильных, предал он позорной смерти, которая не кончится вовеки. Тридцать сребреников!.. Но ведь это цена вашей крови, грязной, как те помои, что женщины выливают за ворота домов своих. Ах, Анна, старый, седой, глупый Анна... Ведь в этой цене пойдешь ты вовеки!” Но над Иудой только смеются, не хочет ли он “стать пророком?” Ему кинули еще денег, чтобы он не переживал, что дешево оценено его предательство. Искариот же бросил деньги, полученные за Христа, в лица священников.

Ученики Христа прячутся, боясь, что казнью Иисуса дело может не кончиться. Они горюют и прислушиваются, что делается за стенами дома. Неожиданно к ним врывается Иуда, обвиняя их в трусости. Ученики пытаются гнать его, а потом оправдываются. Искариот уверен: не Иисус, а “вы на себя взяли весь грех... Вы погубить ее (землю. — Автор) захотели, вы скоро будете целовать крест, на котором вы распяли Иисуса!” Иуда спрашивает учеников, почему они живы, когда Христос мертв? Искариот говорит, что они должны были бы погибнуть вслед за учителем, если не смогли его спасти. Фома возражает: “Подумай: если бы все умерли, то кто бы рассказал об Иисусе? Кто бы понес людям его учение, если бы умерли все: и Петр, и Иоанн, и я?” Иуда проклинает трусов. После бесплодных разговоров с учениками Иисуса Иуда шел к женщинам и плакал о трусости мужчин. Однажды он вспомнил о своей жене, может быть, неплохой женщине. А между тем неумолимо наступал день предательства. Уже вступил Иисус в Иерусалим, люди восторженно приветствовали его криками: “Осанна! Осанна!” Восторг и ликование встречающих были безмерны. Ученики радовались победе Христа. Прошла последняя вечеря, на которой прозвучали неясные слова Иисуса о ком-то, кто предаст его. Перед уходом Иуда мысленно взмолился: “Иду я Ты знаешь куда, Господи. Ты молчишь, Господи?.. Позволь мне остаться. Но ты не можешь?.. Или не хочешь?” В полной тишине Иуда ушел.

Встала луна, когда Иисус собрался на Елеонскую гору, где проводил он последние ночи, ученики сопровождали его. Внезапно учитель сказал: “Кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Ибо сказываю вам, что должно исполниться на мне и этому написанному: "И к злодеям причтен"”. Ученики удивились, а Петр ответил, что у них есть два меча для защиты. Иисус произнес: “Довольно”. Идя по ночному Иерусалиму, ученики пугались звука собственных шагов, но, подойдя к Гефсиманскому саду, где провели несколько безопасных ночей, успокоились. Иисуса же томило беспокойство. Он попросил Петра, Иоанна, Иакова и Симона бодрствовать, но те через короткое время уснули. Вдруг их разбудил громкий голос: “Вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час — вот предается сын человеческий в руки грешников”. Ученики вскочили, увидели горящие факелы в руках подбегающих воинов. Фома сказал, что, видимо, пришли за ними. Среди пришедших был Иуда, он шепнул воину: “Кого я поцелую, тот и есть”. Иисус и ученики с ужасом смотрели на Искариота, а тот подошел и, со словами: “Радуйся, равви!”, нежно поцеловал щеку Христа. Иисус воскликнул: “Иуда! Целованием ли предаешь сына человеческого?” Внутри Иуды как бы возник сонм из сотен голосов. Да, на поругание и истязание, на крест предаем мы тебя. Иисуса схватили солдаты, а ученики в страхе теснились, “как кучка испуганных ягнят”. Лишь Петр дрожа вынул меч и ударил им, никому не принеся вреда. Иисус приказал убрать бесполезное оружие. Потом ученики побежали, бросив Христа. Лишь Петр и Иуда шли в отдалении за учителем. Потом Петр сказал стражникам, что он не знает Иисуса и не является его учеником. С этого времени до самой смерти Иисуса Иуда не видел около него ни одного ученика. Искариот видел, как ночью солдаты били Христа. Искариот надеялся, что солдаты наконец поймут, что истязают и мучают самого лучшего из людей, склонятся перед ним и отпустят, но этого не произошло.

Ученики Христа прячутся, боясь, что казнью Иисуса дело может не кончиться. Они горюют и прислушиваются, что делается за стенами дома. Неожиданно к ним врывается Иуда, обвиняя их в трусости. Ученики пытаются гнать его, а потом оправдываются. Искариот уверен: не Иисус, а “вы на себя взяли весь грех... Вы погубить ее (землю. — Автор) захотели, вы скоро будете целовать крест, на котором вы распяли Иисуса!” Иуда спрашивает учеников, почему они живы, когда Христос мертв? Искариот говорит, что они должны были бы погибнуть вслед за учителем, если не смогли его спасти. Фома возражает: “Подумай: если бы все умерли, то кто бы рассказал об Иисусе? Кто бы понес людям его учение, если бы умерли все: и Петр, и Иоанн, и я?” Иуда проклинает трусов. Иуда давно наметил место для самоубийства после смерти Христа. Это было одинокое дерево на горе, высоко над Иерусалимом. Иуда взбирается с трудом на эту гору, думая, как они вместе с Христом вернутся на землю. А если Иисус будет сердиться на Иуду и пошлет его в ад, Искариот с радостью туда пойдет. Иуда приладил петлю так, что если она порвется, он полетит в пропасть и обязательно погибнет. Прежде чем оттолкнуться от обрыва, Иуда предупредил Христа: “Так встреть же меня ласково, я очень устал, Иисус”. Веревка выдержала, Иуда прочно повис на петле. “Так в два дня, один за другим, оставили землю Иисус Назарей и Иуда из Кариота, Предатель”.

Утром люди нашли висельника и сбросили его в глубокий овраг, куда обычно сбрасывали падаль. “И в тот вечер уже все верующие узнали о страшной смерти Предателя, потом весь Иерусалим, Иудея... И вечно люди проклинают Иуду из Кариота, Предателя”.