Римская империя в I в. н.э.

Гражданские войны в Риме длившиеся целое столетие, знаменовали собой кризис и гибель рабовладельческой Римской республики. Хотя события и процессы этого бурного периода римской истории чрезвычайно многообразны (движение Гракхов, диктатура Суллы, восстание рабов под предводительством Спартака, образование империи Цезаря и гражданская война 40-30-х годов), тем не менее общая тенденция и классовый смысл напряженной борьбы, развернувшейся в римском обществе, совершенно ясны.

Сразу же по окончании гражданских войн перед правительством встал ряд важных задач. Главной из них было укрепление устоев рабовладельческого общества, расшатанных во время этих войн, и упорядочение управления провинциями. Отсюда вытекала необходимость организации государственной власти, достаточно сильной, чтобы управлять мировой державой, и достаточно гибкой, чтобы удовлетворить самые различные категории населения. Весьма важен был и вопрос об армии, которая являлась силовой опорой империи, и в связи с этим вопрос о внешней политике. Наконец, важно было укрепить моральную опору империи, которая заключалась во всеобщем убеждении, «…что если не тот или другой император, то все же основанная на военном господстве императорская власть является неотвратной необходимостью»(1).

Своеобразный государственный строй, установившийся в первые десятилетия существования Римской империи, в истории носит название принципат (от слова princeps – первый, так как императоры заносились в список сенаторов первыми).

Литературные источники по истории империи представлены очень неравномерно. Лучше всего освещен период ранней империи (I в). Из знакомых уже нам авторов об этой эпохе писали Плутарх, Дион Кассий(52-я — 67-я книги, из них 61-я — 67-я дошли в извлечениях Ксифилина) и Светоний.

Основным литературным источником для ранней империи служат произведения Тацита, величайшего римского историка. Публий Корнелий Тацит (около 55 — около 120 гг.) происходил из довольно богатой италийской всаднической семьи и получил прекрасное образование. Свою служебную карьеру он начал при Флавиях. В 88 г. Тацит служил претором, в 97 г. был консулом вместе с императором Нервой. Несколько раз он занимал крупные посты в провинциях. Умер Тацит, вероятно, в первые годы царствования Адриана.

Первым литературным произведением Тацита был «Диалог об ораторах» (около 81 г.), в котором он рассуждает о причинах упадка красноречия в Риме. Эти причины он видит в падении свободной политической жизни при императорах. Лет 15 спустя Тацит пишет биографию своего тестя, полководца Агриколы («О жизни и нравах Юлия Агриколы»), где содержатся интересные данные о Британии. Такой длительный перерыв объясняется тем, что в правление Домициана (81 — 96 гг.) всякая возможность свободного литературного творчества была исключена. Почти одновременно с «Агриколой» появилось одно из важнейших произведений Тацита — его «Германия». Это небольшой географический и этнографический очерк, содержащий описание страны и быта германских племен. Для ранней истории германцев этюд Тацита является главным источником. «Германия» вряд ли написана на основании личного знакомства автора со страной и ее обитателями. Вероятнее всего, данные Тацита основаны на литературных источниках и на рассказах лиц, бывавших в Германии.

Таким образом, когда Тацит приступил к работе над своими основными произведениями («Историями» и «Анналами»), он был уже зрелым писателем, обладавшим к тому же большим служебным опытом. «Истории» написаны, вероятно, в 105 — 107 гг. В своем первоначальном виде они состояли, по-видимому, из 12 книг и охватывали период от 68 до 96 гг., т. е. от гибели Нерона до убийства Домициана. Но уцелели из них только первые 4 книги и часть 5-й. «Анналы», написанные около 115 — 117 гг., делились, по-видимому, на 18 книг, из которых до нас дошли 1-я — 4-я, отрывок 5-й, 6-я, около половины 11-й, 12-я — 15-я и первая половина 16-й. «Анналы» излагали события от смерти Августа (14 г.) до гибели Нерона (68 г.). Таким образом, оба главных произведения Тацита давали связную картину римской истории почти за весь I в. Но и в наличном своем состоянии они являются неоценимым источником по истории ранней империи.

Тацит — крупнейший из римских историков и один из самых выдающихся античных историков вообще. Правда, его нельзя поставить на один уровень с Фукидидом и Полибием. В нем нет объективности великих греческих историков; он не обладает даром вскрывать основные причины исторических событий; у него, в сущности, нет никакой общей исторической концепции. Тацит — прежде всего художник. В этом смысле он — типичный представитель античной историографии, которая, за очень немногими исключениями, была не столько наукой, сколько литературой. Он — большой психолог. Если и можно говорить о какой-нибудь «методологической» концепции Тацита, то таковой был психологический индивидуализм: личность с ее психическим складом является главной движущей силой истории. И Тацит всю силу своего огромного художественного таланта направил на изображение этих исторических личностей.

В своих главных произведениях римский историк дал потрясающую по своему драматизму картину перерождения принципата Августа в кровавую тиранию его преемников. Написанная сжатым и необычайно выразительным языком, изобилующая яркими образами, эта картина оказала решающее влияние на все дальнейшее развитие историографии, посвященной I в. империи. Образы, созданные Тацитом, стали каноническими и в мировой науке и в мировом искусстве. Все попытки исправить Тацита, дать принципиально иную трактовку фигурам и деятельности первых римских императоров до сих пор были безуспешны.

В какой степени картина, нарисованная Тацитом, соответствует действительности? Если говорить о фактах, то упрекнуть историка в их сознательной фальсификации мы не можем. Он прекрасно понимает, что первый долг историка состоит в добросовестном и тщательном установлении фактической стороны дела в интересах объективной истины. Тацит широко использовал всю основную литературу конца республики и начала империи — исторические труды, мемуары, памфлеты, речи и т. п. Ему, несомненно, были доступны важнейшие официальные документы. Наконец, он сам принадлежал к высшей имперской бюрократии, был в курсе всей текущей политики и обладал необходимыми для историка знаниями в области государственных и военных вопросов.

Действительно, там, где мы можем проверить Тацита показаниями параллельных литературных источников (Плутарха, Кассия Диона, Светония и др.) или документальным материалом, мы не в состоянии сделать ему ни одного сколько-нибудь серьезного упрека в искажении фактов.

Иное дело — их группировка и освещение. Тацит по своим политическим взглядам был сторонником аристократической республики. Его симпатии к этой форме правления не становились меньше от того, что он понимал историческую неизбежность наступления монархии. Тацит не хочет примириться с падением республики. В особенности ему ненавистна та деспотическая форма, в которой выступила монархия при преемниках Августа. Отсюда вытекает предвзятость историка в изображении правления императоров первых двух династий. Он не искажает фактов, — он только односторонне подбирает и группирует их. Произвол, кровавые насилия, утонченный разврат выдвигаются на первое место, тогда как положительная деятельность императоров искусно остается в тени. К этому присоединяется пафос моралиста, подвергающего суровому обличению порок, и талант первоклассного художника, ищущего драматические контрасты и коллизии.(2)

Благодаря сочетанию всех этих моментов в творчестве Тацита его изображение деятельности Тиберия, Гая Цезаря (Калигулы), Клавдия, Нерона и Домициана нуждается в существенных поправках. Уже априори кажется невероятным, что римское государство могло в течение многих лет существовать под властью безумцев. С другой стороны, этому противоречат факты (часто сообщаемые тем же Тацитом), говорящие о многих разумных мероприятиях тех людей, место которым было только в больнице. Как это могло случиться? Очевидно, великий римский историк был крайне субъективен.

Но, как было указано выше, «исправить» Тацита не легко. В частности, еще и потому, что второй основной источник по истории I в., биографии Светония, рисуют, в сущности, ту же картину безумных преступлений и кровавого разврата императоров. Мотивы Светония совершенно иные. Если Тацит, рисуя эволюцию единодержавия Августа в сторону деспотизма, выражал взгляды республиканской оппозиции, то Светоний вовсе не задавался такими высокими целями. Автор «XII биографий цезарей» — прежде всего занимательный рассказчик. Политическая сторона дела его совершенно не интересует. Империю он приемлет целиком, и биографии ее носителей для него — только цепь занимательных рассказов и анекдотов. Чем острее были эти анекдоты, тем больше они нравились публике. Отсюда пристрастие Светония к грязным порнографическим деталям, к болезненной извращенности, к кровавым эксцессам. Правда, наряду с этим он сообщает и много ценного материала, но дать какое-нибудь новое освещение и новую оценку эпохе он не в состоянии.

Много ценных данных по истории ранней империи мы находим у еврейского писателя Флавия Иосифа (37 — около 100 гг.). Ему принадлежат четыре дошедших до нас произведения, написанные на греческом языке: «Иудейская война» (в 7-ми книгах), «Иудейская древняя история» (в 20-ти книгах), «Против Апиона» и «Автобиография». Наибольший интерес для истории Рима представляет «Иудейская война», содержащая описание восстания в Иудее 66 — 70 гг. На протяжении большей части восстания Иосиф играл в нем ведущую роль и поэтому обладал очень полной информацией. Правда, его проримская позиция и стремление изобразить свои собственные действия в наиболее выгодном освещении вносят значительный элемент субъективизма. Но за исключением этого момента «Иудейская война» является первоклассным источником. И в других произведениях Иосифа содержится много ценных указаний на римские отношения.

Из римских писателей неисториков большой интерес для истории ранней империи представляют произведения Плиния Младшего, друга Тацита. Гай Плиний Цецилий Секунд Младший (62 — 114 гг.) был племянником и приемным сыном знаменитого ученого Плиния Старшего, погибшего при извержении Везувия 24 августа 79 г. н. э. При императоре Траяне Плиний Младший пользовался большим влиянием и занимал ряд крупных постов: в 100 г. был консулом, в 111 — 113 гг. управлял провинцией Вифинией и Понтом. От него сохранилась переписка с друзьями и с императором Траяном — ценнейший памятник эпохи. Панегирик Траяну представляет гораздо меньше интереса, являясь только образчиком льстивой придворной литературы.

Научные и научно-технические произведения ранней империи дают не только богатейший материал по истории римской науки и техники, но попутно сообщают много интересных данных и по общей истории. Среди них необходимо отметить сочинения Витрувия «Об архитектуре» (эпоха Августа), Плиния Старшего — «Естественная история», Фронтина — «О водопроводах». Аграрные отношения и сельскохозяйственная техника I в. н. э. нашли прекрасное отражение в произведении Колумеллы «О сельском хозяйстве».

Многочисленные писания Сенеки на морально-философские темы также дают богатый материал для характеристики эпохи. Еще в большей степени это нужно сказать о художественной литературе эпохи Августа и его преемников. В произведениях Горация, Овидия, Петрония, Лукана, Марциала, Ювенала и многих других хорошо отразились быт, нравы, моральные и политические взгляды различных слоев римского общества.

Таким образом, I в. империи в целом неплохо представлен в литературных источниках.

Монография Н.А. Машкина(3) посвящена эпохе Августа. Он рассказывает нам о том как устанавливался новый политический строй, чем был вызван этот процесс

В 60-х годах XVIII в. вышли первые тома «Истории упадка и разрушения Римской империи» Гиббона(4). Свое изложение Гиббон начинает с эпохи Антонинов, но в первом томе он касается Августа. Гиббон пытается охарактеризовать отношение различных групп населения к падению республиканского режима, подчеркивает роль легионов, дает обзор полномочий Августа и его отдельных мероприятий. Но личные мотивы исторического деятеля играют у Гиббона громадную роль.

«Холодный ум, бесчувственное сердце и трусливый характер заставили его, когда ему было девятнадцать лет, надеть на себя маску лицемерия, которую он впоследствии никогда не снимал... Его добродетели, также его пороки были поддельные, и, сообразуясь с тем, чего требовали его личные интересы, он сначала был врагом римского мира, в конце концов сделался его отцом. Он хотел обмануть народ призраками гражданской системы управления».

Гиббон подвел итоги тому, что дала историография XVII—XVIII вв., и вместе с тем наметил пути, по которым пошла буржуазная историческая наука в XIX в.

Все исследование Моммзена(5) базируется на следующих главных предпосылках: основные принципы римского государственного права возникли в эпоху царей; они оставались неизменными в республиканскую эпоху и во времена ранней империи; политические порядки времен империи имеют вполне законные основания, императоры выражают суверенитет народа, как и республиканские магистраты. Военные бунты и перевороты, в результате которых многие императоры достигли верховной власти, рассматриваются Моммзеном как волеизъявление римского народа, наиболее активной и дееспособной его части, находящейся в армии. Провозглашение императора солдатами равнозначно народному избранию, тем более, что это избрание санкционируется сенатом, наделяющим вновь избранного императора определенными правами. Таким образом, легализуется то положение, что император «свободен от подчинения законам» (legibus solutus). Это положение, ставящее императора выше закона, имеет определенные юридические основания.

Таковы источники власти императоров. Что касается сущности этой власти, то в ней Моммзен находит те же черты и те же принципы, которые характерны для римских магистратур и для промагистратур республиканского времени. Таким образом, принципат, по Моммзену, представляет собой магистратуру, но уже с самого начала в нем выступают монархические черты. Таковой является божественность императора и взгляд на его власть как на власть господина. Но эти монархические идеи, подчеркивает Моммзен, римскими императорами официально отвергались.

О сохранении республиканского строя в эпоху Августа говорит и Ферреро(6), посвятивший истории Августа IV и V тома своего труда. Ферреро противопоставляет Цезаря Августу, причем симпатии автора на стороне последнего. По мнению Ферреро, Цезарь был гениальным неудачником, который никогда не мог достигнуть своих целей, далеких от жизни. Август шел иным путем: не создавая новой политической формы, он следовал стремлению современного ему аристократического общества. Ферреро считает, что Август действовал искренне, когда восстанавливал республику, наделял различными правами и привилегиями сенаторов. Если у него и были монархические тенденции и если в конце концов установилась монархия, то вина в этом не Августа, а всего римского общества в целом.

Историческое развитие, по мнению Ферреро, привело к разложению знати. Роскошь, изнеженность, крайний индивидуализм отвлекли аристократию от служения государству. С другой стороны, в Риме никогда не было условий для упрочения демократической республики. Август не мог преодолеть растущий среди сенаторов абсентеизм и был вынужден брать на себя различные полномочия, и тем самым помимо его желания, а может быть, и помимо его воли усиливалась его власть. Ферреро стремится охарактеризовать различные стороны жизни римского общества и пытается определить борьбу партий.

Целью данной работы является анализ событий произошедших в I веке н.э.

Задача курсовой работы рассмотреть результаты процесса перехода от республики к империи в Риме.

Глава I. Италия и провинции в годы установления принципата

1.1 Сельское хозяйство и муниципальная жизнь Италии

К моменту возникновения империи уже резко обозначились перемены в аграрном строе Италии. Самым важным, решающим фактором было разорение мелкого землевладельца. Хотя сельский плебс еще сохранялся в Италии, особенно на севере, однако экономическая и особенно политическая роль его сошла на нет. Ведущей фигурой в экономике становится собственник средней рабовладельческой виллы. Не случайно политика Августа и особенно его меры по укреплению рабовладения и фамилии встретили наибольшее сочувствие как раз в среде италийских средних землевладельцев. Из них состояла городская верхушка муниципиев – сословие декурионов, городские советы, из них выбирались городские магистраты. Проскрипции, наделение землей 300 тыс. ветеранов, основание 28 колоний усилили позиции среднего землевладения в Италии. В Северной и Средней Италии стал господствовать именно этот тип хозяйства, хотя и здесь имелись крупные латифундии. С этими социально-экономическими сдвигами связан в значительной мере и заметный подъем сельского хозяйства в I в. н.э.

Укрепление среднего землевладения и рабовладения способствовало развитию тесно связанной с ними городской жизни. Муниципальная знать, входившая в сословие декурионов, из которого выбирались магистраты, пополнялся состав городских советов, заботилась о благоустройстве городов. Желая возвысить сословие декурионов и найти в нем прочную опору, Август всячески ему покровительствовал. Значительную роль в муниципальной жизни играли ветераны, смешавшиеся с местной знатью и составлявшие основное ядро приверженцев императора.

В экономике Италии большую роль играло ремесло. Текстильные, металлические и керамические изделия вывозились в самые отдаленные области. Особенно процветало начавшее развиваться еще во времена республики керамическое производство Арреция (современного Ареццо). Владельцы крупных мастерских открывали свои филиалы и в других местах, например в Малой Азии. Значительную роль в ремесле и торговле играли отпущенники, иногда наживавшие большие состояния. О жизни беднейших слоев населения италийских городов почти ничего неизвестно. Во всяком случае, за отсутствием регулярных раздач, поддерживающих местный плебс, они, видимо, занимались ремеслом, работой на строительстве, мелкой торговлей.

Италия в I в. до н.э. делила с Римом привилегированное положение в империи. Подавляющее большинство жителей было римскими гражданами. Правда, на ее территории, главным образом на севере, еще сохранились поселения кельтских и лигурийских племен, не имевших гражданства, но Август постепенно приписывал их к городам, давая им права латинского гражданства. Как и Рим, Италия была поделена на районы, имевшие административный характер, что также способствовало ее унификации. Ко времени Августа была завершена «романизация» Италии, включая и ее северную часть – Цизальпинскую Галлию.

1.2 Провинции. Колонии и муниципии. Народные восстания

Принципат Августа был не только временем завершения «романизации» Италии, но и началом «романизации» западных и продолжением эллинизации восточных провинций, хотя и в разной степени. Следует отметить, что понятия «романизация» и «эллинизация» весьма условны. Внешним проявлением и показателями романизации были рост городов и развитие муниципальной жизни в той или иной, поскольку оплотом этой муниципальной жизни были владельцы рабовладельческих вилл. В связи с развитием городов земли провинции делились между городами, превращались в городские территории, а жившее на них сельское население становилось гражданами городов. В тех провинциях, где население стояло еще на стадии разложения первобытно-общинных отношений, это вело к ослаблению зависимости рядовых общинников от племенной знати, дроблению сосредоточенных в ее руках земельных владений, развитию классических форм рабства, прогрессу ремесла, торговли и товарно-денежных отношений и уже в результате этого всего к распространению римской культуры.

Города, как целое, имели сложное хозяйство и обладали значительным преимуществом, состоявшим из денег, общественных зданий, городской земли и городских рабов. Этим имуществом ведали советы декурионов и городские магистраты. Они пускали в оборот городские капиталы, суживая их под проценты, сдавали различные подряды по городскому благоустройству, отдавали в аренду часть городской земли, ведали снабжением города продовольствием и регулировали его продажу населению. Они же производили раскладку налогов и повинностей, наложенных на город, стараясь перенести их тяжесть на менее зажиточных и менее влиятельных лиц. Пока города процветали, все это открывало большие возможности для наживы и это делало эти должности выгодными и желанными; богатые и знатные люди не скупились на украшение родного города и на раздачи, чтобы привлечь симпатии сограждан и получить большинство голосов при выборах на магистратские должности. При вступлении на них они должны были внести известную сумму в городскую кассу. Эти расходы делали магистратуры доступными лишь для богатых людей. Вольноотпущенникам доступ к ним был закрыт, и только сыновья самых богатых из них могли рассчитывать вступить в этот «избранный круг». Таково было положение в Италии, таким оно со временем стало и во многих провинциях.

Большую роль, как и при Цезаре, сыграло основание многочисленных провинциальных колоний ветеранов. Колонии получали землю, из которой нарезались участки ветеранам; если колонии получали так называемое италийское право, то колонисты владели землей на основе полного римского права собственности, в отличие от других владельцев провинциальных земель, верховная собственность на которые принадлежала государству. Ветераны легионов, их дети и родители освобождались от всяких податей, и на какой бы земле они не поселились. Они приводили на свои земли своих рабов и налаживали хозяйство по римскому образцу. Эти колонии стали основными ячейками последующей романизации. Кое-какие города получали права муниципиев, однако большая часть городов оставалась еще на разных ступенях зависимости. Немаловажную роль играла раздача персонального римского гражданства. Гражданство получали главным образом сторонники Августа, поддерживавшие его во время гражданских войн. Римские граждане были привилегированной частью провинциалов и объединялись в организации со своими выборными магистратами.

В восточных провинциях сохранялись прежние категории населения и прежние формы самоуправления. Как прежде, высшее место занимали «эллины», в число которых входили наиболее богатые и наиболее привилегированные слои горожан. Сохранились эдикты Августа из города Кирены, которые показывают, что он покровительствовал «эллинам», ограждал их от притеснения римских граждан, имевших до того исключительное право заседать в судах (теперь судебные комиссии составлялись наполовину из «эллинов», наполовину из римских граждан), разрешил посылать непосредственно к нему посольства, ограничивал произвол чиновников и т.п. Конечно, все это касалось лишь богатых людей, крупных торговцев, владельцев больших мастерских, издавна занимавших первое место в торговых городах Востока и еще во время гражданских войн поддерживавших Октавиана. Установление мира и власти Рима давало им возможность вести большие дела.

На особом положении был Египет, считавшийся личной собственностью императора. Здесь города, кроме Птолемаиды, Невкратиса и Александрии, не имели самоуправления, вся страна была как бы сельской территорией, подчиненной императорскому префекту. По-видимому, почти полное отсутствие привилегированных территорий в Египте и консервация строя, существовавшего при Птолемеях, облегчало эксплуатацию страны, в частности выкачивание из нее необходимого для Рима хлеба.

Если восточные землевладельцы, торговцы и ростовщики охотно признавали власть Августа, давшего им разные преимущества и привилегии, то в массах жила ненависть к Риму. Именно из стран Востока продолжали поступать рабы на земли римских магнатов, именно египетские крестьяне поставляли хлеб для римского плебса. На Востоке продолжали распространяться пророчества, что придет день, когда падет гордый Рим и римляне-поработители станут рабами, явится справедливый царь и спаситель, который освободит угнетенные народы, и настанет царство счастья, золотой век.

В Египте вскоре после его покорения вспыхнуло охватившее Фиваиду восстание, в котором приняло участие 5 крупных городов этой области; оно было жестоко подавлено. Глухие известия сохранились о мятежах в Сирии и Малой Азии и о постигшей их за это расправе.

Недовольство, протест, отчаяние в настоящем, воспоминания о некоем идеализированном прошлом и мечты о лучшем будущем все чаще оформлялись в религиозных течениях, туманных прорицаниях и тайных учениях. На этой почве несколько позже зародилось и окрепло христианство.

Иным было положение в западных провинциях. Во многих из них еще не было городов и городской рабовладельческой верхушки. Главную роль здесь играла родовая и племенная аристократия. Завоевывая западные провинции, Рим опирался на поддержку этой знати, и теперь Август искал среди нее своих сторонников. Многие знатные галлы служили в римском войске командирами вспомогательных частей, набиравшихся из их соплеменников. Когда в Лугдуне, первой, основанной в 43 г. до н.э. колонии Великой Галлии, был воздвигнут великолепный алтарь богини Рима, жрецами стали избираться представители романизированной галльской аристократии. Они уже входили в общегалльское провинциальное собрание, имевшее главной задачей устройство празднеств и жертвоприношений при лугдунском храме.

Но все же романизация большей части западных провинций только еще начиналась. Народ страдал под двойным гнетом – своей знати и Рима, да часть аристократии еще не примирилась с римским владычеством, с унизительным положением побежденных «варваров». Борьба восставших велась с упорством и героизмом. Победители-римляне жестоко расправлялись с ними. В первые годы принципата ближайшему сподвижнику Августа – Агриппе пришлось вести ожесточенную борьбу с испанскими племенами астуров и кантабров. Эта борьба то затухала, то вспыхивала с новой силой. Агриппа опустошал земли, сжигал жилища, безжалостно истреблял непокорных, но, несмотря на все это, подавил восстание лишь с большим трудом. Несколько раз начинались движения галльских и африканских племен, однако самым опасным для римского могущества было восстание придунайских народов, происходившее в конце правления Августа и длившееся 3 года (6-9 гг. н.э.).

Уже издавна шаг за шагом проникали римляне в придунайские области и северные части балканского полуострова, покоряя племена далматов, паннонцев, мёзов, фракийцев. Ранее возникшие здесь поселения римских граждан, главным образом италийских купцов, получали устройство городов римского права, а местные племена, остававшиеся на положении перегринов (т.е. чужеземцев), становились под управление римских командиров в должности префектов. Вначале иллирийские области находились под верховным надзором Агриппы, после его смерти они начали постепенно превращаться в провинции – Рецию, Норик, Далмацию, Паннонию, Мёзию. Фракийские племена частично расселялись на территории римских провинций, частично подчинялись местным царям из племени одрисов, бывших послушным орудием Рима. С покоренных взимались тяжелые подати, рекрутские наборы следовали один за другим.

В 6 г. н.э. пасынок Августа – Тиберий готовился к войне с царем германского племени маркоманнов Марободом, основавшим свое царство на территории современной Чехии. Маробод, как и многие другие «варварские» цари, жил некоторое время в Риме и многому там научился. Он создал сильный союз племен, организовал армию по римскому образцу и оказывал широкое гостеприимство всем недовольным Римом «варварам», а так же римским перебежчикам. Готовясь к войне, Тиберий собрал войско из 12 легионов. Придунайские племена должны были пополнить его вспомогательными частями. Этот новый набор и оказался каплей, переполнившей чашу, - Далмация и Паннония восстали. Восстание возглавили 3 племенных вождя: 2 по имени Батон и 1-Пинна. Все римские граждане, попавшие в руки восставших, были перебиты. Собралась грозная армия. В Риме распространился слух, что через 10 дней враг может быть у ворот столицы. С Марободом был спешно заключен мир, тем более что военные действия против него еще не развернулись. Август потребовал, чтобы все богатые люди пожертвовали часть состояния на военные нужды, с Востока были вызваны легионы на помощь Тиберию. Август включил в армию даже рабов, даровав им предварительно свободу. И все-таки, несмотря на эти чрезвычайные меры, восставшие боролись 3 года. Они выдерживали длительную осаду в укрепленных городах. Подчас им удавалось даже вторгаться в границы соседних провинций, иногда они переходили к партизанской войне. Одновременно и, может быть, не без связи с паннонцами и далматами восстало фракийское племя бесов. Наконец Тиберий прибег к испытанному римлянами средству и сумел переманить на свою сторону одного из Батонов. Соблазненный мыслью получить власть из рук Рима, тот предал войско своих соплеменников и своего сотоварища Пинну. Правда вслед за этим он был схвачен и казнен вторым Батоном, но движение уже было ослаблено. Вскоре восставшие были разбиты. Понесли поражение и бесы; многие из них были расселены в Мёзии, в районах преданных Риму греческих городов.

Сразу же после Панноно-Далматского восстания аналогичные события произошли в Германии. После покорения Галлии и образования на левом берегу Рейна 2 провинций – Верхней и Нижней Германии, римляне пытались подчинить себе зарейнские области. В результате неоднократных походов, в которых принимали участие пасынки Августа Тиберий и Друз, казалось, что страна до Эльбы может считаться присоединенной к империи. Здесь велась обычная для Рима политика: отдельные племена были поставлены на различные ступени зависимости. Местная знать служила командирами германских частей и получала римское гражданство. Однако племенная знать была более враждебна Риму, чем галльская аристократия, прежде всего потому, что социальное расслоение среди германцев не зашло еще особенно далеко. Если племенная знать Галлии нуждалась в римской силе для эксплуатации своих соплеменников, то знать германцев все еще с трудом переносила гнет и значительно менее нуждалась в римской поддержке.

В 9 г. н.э., когда посланный к германцам Квинкцилий Вар, известный бесстыдными вымогательствами в Сирии, которой ранее он управлял, вздумал вводить среди германцев римское судопроизводство, совершенно им чуждое и обременительное, они восстали. Движение возглавил знатный херуск и римский гражданин Арминий. Вар оказался захваченным врасплох. Во время кровопролитной битвы в Тевтобургском лесу почти все его солдаты были перебиты, а сам он покончил жизнь самоубийством. Хотя восстание херусков и не грозило Риму такой опасностью, как Панноно-Далмацкое, впечатление в Риме от известия о битве в Тевтобургском лесу было очень сильным. Сам Август, по рассказам современников в отчаянии восклицал: «Вар, Вар верни мои легионы!».(7)

1.3 Внешняя политика. Зависимые племена и царства

Внешняя политика при Августе определялась необходимостью установить мир в стране, потрясенной долголетними гражданскими войнами, и закрепить положение в провинциях. Поэтому она характеризуется осторожностью и сдержанностью. Правда, на западе Август все же стремился расширить границы империи до Рейна и Дуная и подчинить соседние племена, чтобы воспрепятствовать их союзу с недовольными элементами в провинциях. Он старался также заключать с некоторыми соседними племенами договоры, по которым они брали на себя защиту границ империи, становясь ее клиентами.

Еще более была распространена система зависимых царств. Такими царствами были Мавритания, Коммагена, Кападдокия, Галатия, Иудея, и др. При формальной независимости они не только обязаны были охранять римские границы, но и фактически были подчинены Риму. Август утверждал их царей и являлся верховным арбитром в их внутренних и внешних делах. Наиболее подробно известно тогдашнее положение Иудеи, по которому можно судить о положении и других зависимых царств. Царем Иудеи был Ирод, вначале сторонник Антония, после битвы при Акции перешедший на сторону Октавиана. Он отстроил великолепный город, названный в честь Октавиана Кесарией, и всячески пытался выказывать свою преданность римскому императору. Тяжелые налоги, взимавшиеся Иродом, и его пристрастие к греческой культуре вызывали острое недовольство в народе. Возникла народная партия зелотов (ревнителей), требовавшая борьбы с римским владычеством и, по-видимому, возвращения к теократии. Когда Ирод умер, и его сыновья отправились в Рим просить у Августа утверждение завещания отца, разделившего между ними царство, в стране вспыхнуло восстание, жестоко подавленное римскими войсками. Новые волнения вспыхнули из-за ценза – переписи, имевшей целью установление суммы подушного и поземельного налога, который отныне должен был выплачиваться в римскую казну(8). Наибольшее значение из зависимых и полузависимых царств имела Армения, где римское влияние и интересы сталкивались с парфянскими.(9) Не имея возможности вести войну с Парфией, Август действовал дипломатическим путем, стремясь усилить свое влияние в Армении и в самой Парфии.

Глава II. Социальные отношения и политическая жизнь империи

2.1 Императоры и сенат

Начавшийся ещё во времена Августа процесс изменения состава правящего класса продолжался и при его преемниках. К середине 1 в. потомки старой знати составляли ничтожное меньшинство (около 1/10 общего числа сенаторов). Остальные сенаторы разбогатели и достигли высокого положения уже при империи. Это были выходцы из италийской знати, выслужившиеся императорские чиновники, иногда даже сыновья богатых вольноотпущенников. Попадали в сенат, хотя ещё в небольшом числе, уроженцы Нарбонской Галлии и Испании, а затем и наиболее знатные и богатые представители общин Великой Галлии.

Крупнейшие рабовладелицы и землевладельцы Италии всё ещё не могли примириться с потерей политической власти и поступиться своими исключительными правами и привилегиями. Среди них процветал культ республики и «последних республиканцев» - Брута и Кассия. Но по существу о республике всерьёз они уже не мечтали, а хотели лишь видеть у власти принцепса, избранного сенатом и от него зависящего.

Представители этой группы сенаторов стремились к подавлению всех подданных, будь то рабы, плебс или провинциалы, путем прямого насилия. Они были недовольны тем, что знать провинции получила право высказывать одобрение или порицание уходившему в отставку провинциальному наместнику, которого в соответствии с этим император награждал или предавал суду. Когда в сенат были допущены галлы, это вызвало среди оппозиции негодование и насмешки, Ещё больше эта группа негодовала на богатых и влиятельных вольноотпущенников, требуя, чтобы был издан закон, разрешающий патрону вернуть в рабство вольноотпущенника, показавшегося ему «неблагодарным».

Особенно беспощадной суровости требовала эта сенаторская группировка по отношению к рабам. В 61 г. префект Рима Педаний Секунд был убит своим рабом. По восставленному Августом закону все 400 человек его городской фамилии подлежали смертной казни. В народе, возмущенном этой жестокостью, началось волнение. (10)Вопрос был поставлен на обсуждение в сенате. С ре