Вопрос судьбы и случая в романе М.Ю. Лермонтова "Герой нашего времени"

МОУ «средняя общеобразовательная школа №9 г. Йошкар-Олы»

Реферат

по литературе

Тема «Вопрос судьбы и случая в романе М.Ю. Лермонтова Герой нашего времени»

Выполнила: ученица 9 Б класса Климова Елена

Руководитель Дудина Наталья Васильевна

Г. Йошкар-Ола, 2011 г.

План

Жизнь и творчество Михаила Юрьевича Лермонтова

1. Биография

2. История создания

Исповедь одного из детей века

1. Тёмный силуэт

2. Неоправданные ожидания

3. Ребячество

4. Подробный портрет

5. Вечные сомнения

Позволяющая верить заставляет бороться

Список используемой литературы

Жизнь и творчество Михаила Юрьевича Лермонтова

3 (15) октября 1814, Москва 15 (27) июля 1841, подножье горы Машук, близ Пятигорска; похоронен в селе Тарханы Пензенской области, русский поэт.

1. Биография

Брак родителей Лермонтова богатой наследницы М. М. Арсеньевой (1795-1817) и армейского капитана Ю. П. Лермонтова (1773-1831) был неудачным. Ранняя смерть матери и ссора отца с бабушкой Е. А. Арсеньевой тяжело сказались на формировании личности поэта. Лермонтов воспитывался у бабушки в имении Тарханы Пензенской губернии; получил превосходное домашнее образование (иностранные языки, рисование, музыка). Романтический культ отца и соответствующая трактовка семейного конфликта отразились позднее в драмах Menschen und Leidenschaften ("Люди и страсти", 1830), "Странный человек" (1831). Значимы для формирования Лермонтова и предания о легендарном основоположнике его рода шотландском поэте Томасе Лермонте. К сильным впечатлениям детства относятся поездки на Кавказ ("Кавказ", 1830; "Синие горы Кавказа, приветствую вас!..", 1832).

С 1827 Лермонтов живет в Москве. Он обучается в Московском университетском благородном пансионе (сентябрь 1828 март 1830), позднее в Московском университете (сентябрь 1830 июнь 1832) на нравственно-политическом, затем словесном отделении.

Ранние поэтические опыты Лермонтова свидетельствуют об азартном и бессистемном чтении предромантической и романтической словесности: наряду с Дж. Г. Байроном и А. С. Пушкиным для него важны Ф. Шиллер, В. Гюго, К. Н. Батюшков, философская лирика любомудров; в стихах масса заимствованных строк (фрагментов) из сочинений самых разных авторов от М. В. Ломоносова до современных ему поэтов. Не мысля себя профессиональным литератором и не стремясь печататься, Лермонтов ведет потаенный лирический дневник, где чужие, иногда контрастные формулы служат выражением сокровенной правды о великой и непонятой душе. Пережитые в 1830-32 увлечения Е. А. Сушковой ("К Сушковой", "Нищий", "Стансы" ("Взгляни, как мой спокоен взор..."), "Ночь", "Подражание Байрону" ("У ног твоих не забывал..."), "Я не люблю тебя: страстей ..."), Н. Ф. Ивановой, В. А. Лопухиной ("К Лермонтов" ("У ног других не забывал...", 1831), "Она не гордой красотою...", 1832, и другие) , так и в поздних произведениях: "Валерик", посвящение к VI редакции "Демона"; образ ее проходит в стихотворении "Нет, не тебя так пылко я люблю", в "Княгине Литовской" (Вера), становятся материалом для соответствующих лирико-исповедальных циклов, где за конкретными обстоятельствами скрывается вечный, трагический конфликт.

Одновременно идет работа над романтическими поэмами от откровенно подражательных "Черкесов" (1828) до вполне профессиональных "Измаил-бея" и "Литвинки" (обе 1832), свидетельствующих об усвоении Лермонтовым жанрового (байроновско-пушкинского) канона (исключительность главного героя, "вершинность" композиции, "недосказанность" сюжета, экзотический или исторический колорит). К началу 1830-х гг. обретены "магистральные" герои поэтической системы Лермонтова, соотнесенные с двумя разными жизненными и творческими стратегиями, с двумя трактовками собственной личности: падший дух, сознательно проклявший мир и избравший зло (первая редакция поэмы "Демон", 1829), и безвинный, чистый душой страдалец, мечтающий о свободе и естественной гармонии (поэма "Исповедь", 1831, явившаяся прообразом поэмы "Мцыри"). Контрастность этих трактовок не исключает внутреннего родства, обеспечивающего напряженную антитетичность характеров всех главных лермонтовских героев и сложность авторской оценки.

Оставив по не совсем ясным причинам университет, Лермонтов в 1832 переезжает в Петербург и поступает в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров; выпущен корнетом Лейб-гвардии гусарского полка в 1834. Место высокой поэзии занимает непечатное стихотворство ("Юнкерские поэмы"), место трагического избранника циничный бретер, сниженный двойник "демона". В то же время идет работа над романом "Вадим" (не закончен), где ультраромантические мотивы и стилистические ходы (родство "ангела" и "демона", "поэзия безобразности", языковая экспрессия) сопутствуют тщательной обрисовке исторического фона (восстание Пугачева).

лермонтов писатель образ печорин

2. История создания

В 1836 году Лермонтов, по примеру Пушкина, который показал своего современника - Евгения Онегина - на фоне петербургской жизни 1820-х годов, задумал написать роман, в котором он бы изобразил своего современника - гвардейского офицера Печорина на широком фоне столичной жизни.

Но в 1837 году за стихотворение "Смерть поэта" Лермонтов был арестован и выслан на Кавказ, а после ссылки он уже не захотел возвращаться к прежнему замыслу.

Лермонтов побывал в Пятигорске и в Кисловодске, в казачьих станицах на Тереке, проехал вдоль линии боевых действий; в городке Тамани, на побережье Черного моря, его хотели утопить контрабандисты, которые заподозрили в нем сыскного. С побережья Черного моря Лермонтов отправился в Грузию, и на обратном пути, в Ставрополе, он встретился с сосланными декабристами. Встречи с новыми людьми, новые впечатления вдохновили его на создание живых образов своих современников.

Роман писался Лермонтовым с 1837 по 1840 г. Последовательность написания повестей точно не установлена, но предполагается, что ранее других (осенью 1837 г.) написана "Тамань", затем "Фаталист", "Бэла", "Максим Максимыч"; но не исключено, что "Тамань" была написана последней, а "Фаталист" - после "Максима Максимыча".

Первые произведения были задуманы как отдельные фрагменты из записок офицера, но потом они стали "длинной цепи повестей", не объединенных в роман, но связанных общими героями - Печориным и Максимом Максимычем.

Первой была опубликована "Бэла" в "Отечественных записках" (1839, № 3) с подзаголовком "Из записок офицера о Кавказе" - так подчеркивалась связь новеллы с романтической "кавказской литературой", популярной в 1830-х годах. Тем не менее, произведение было, вопреки традиции живописно-риторических описаний, стилистически ориентировано на "Путешествие в Арзрум" А. С. Пушкина. Эту особенность "Бэлы" отмечал В. Г. Белинский: "Простота и безыскусственность этого рассказа - невыразимы, и каждое слово в нем так на своем месте, так богато значением. Вот такие рассказы о Кавказе, о диких горцах и отношениях к ним наших войск мы готовы читать, потому что такие рассказы знакомят с предметом, а не клевещут на него. Чтение прекрасной повести г. Лермонтова многим может быть полезно еще и как противоядие чтению Марлинского".

Одновременно с Белинским, вскоре после смерти Лермонтова, Гоголь оценил «Героя нашего времени» даже выше, чем его поэзию: «Никто еще не писал у нас такою правильною, прекрасною и благоуханною прозою. Тут видно больше углубленья в действительность жизни — готовился будущий великий живописец русского быта...»

Повесть "Фаталист" была напечатана в "Отечественных записках" (1839, № 11). По утверждению биографа Лермонтова П. А. Висковатова (1842-1905), "Фаталист" "списан с происшествия, бывшего в станице Червленой с А. А. Хастатовым", дядей Лермонтова: "По крайней мере, эпизод, где Печорин бросается в хату пьяного рассвирепевшего казака, произошел с Хастатовым". Историк и собиратель лермонтовских рукописей В. X. Хохряков указывал на рассказ друга Лермонтова С. А. Раевского о том, что в "Фаталисте" запечатлено подлинное происшествие, участниками которого были сам Лермонтов и его приятель А. А. Столыпин (Монго). Было высказано и предположение о том, что тему новеллы Лермонтов отыскал в мемуарах Байрона, содержащих рассказ об удивительном случае, происшедшем с школьным приятелем автора: "...взяв пистолет и не справляясь, был ли он заряжен, он приставил его себе ко лбу и спустил курок, предоставив случаю решить, последует выстрел или нет".

В ноябре 1839 г. в редакционном примечании к публикации "Фаталиста" сказано: "С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей, - и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе".

К моменту издания "Тамани" ("Отечественные записки", 1840, № 2) работа над романом была завершена. По свидетельству мемуаристов, сюжет повести основан на действительных событиях, участником которых оказался сам Лермонтов во время своего пребывания в Тамани осенью 1837 году. Товарищ Лермонтова по Школе юнкеров и позднее по лейб-гвардии Гродненскому полку М. И. Цейдлер, который посетил Тамань через год после него, в своих записках о Кавказе 1830-х гг. подробно описал дни, проведенные в этом "небольшом, невзрачном городишке", и не мог не отметить сходства своего описания с "поэтическим рассказом о Тамани в "Герое нашего времени": "Мне отвели с трудом квартиру, или, лучше сказать, мазанку, на высоком утесистом берегу, выходящем к морю мысом. Мазанка эта состояла из двух половин, в одной из коих я и поместился... по всей вероятности, мне суждено было жить в том же домике, где жил и он; тот же слепой мальчик и загадочный татарин послужили сюжетом к его повести. Мне даже помнится, что когда я, возвратясь, рассказывал в кругу товарищей о моем увлечении соседкою, то Лермонтов пером начертил на клочке бумаги скалистый берег и домик, о котором я вел речь". Рисунок сохранился.

В апреле 1840 г. было опубликовано "Сочинение М. Ю. Лермонтова (так стояло на обложке книги) Герой нашего времени", состоящее из ряда отдельных новелл, открывавшегося "Бэлой" и завершающегося "Фаталистом". В следующем, 1841 г. состоялось второе издание романа, в которое было включено предисловие, помещенное по техническим причинам не в начале, а перед второй частью. Предисловие содержит ответ на критику романа С. П. Шевыревым, увидевшим в Печорине порочное явление, не свойственное русской жизни, а привнесенное с Запада, и С. А. Бурачком, который в журнале "Маяк" (1840, ч. IV, гл. IV) определил Печорина как "эстетическую и психологическую нелепость", клевету "на целое поколение людей".

Первоначальное заглавие романа, известное по рукописи, - "Один из героев начала века" - связано с появившимся в 1836 г. романом А. Мюссе (точный перевод - "исповедь одного из детей века").

Многие персонажи повести "Княжна Мери", по свидетельству мемуаристов, имели своих прототипов. Общепризнанным прототипом Грушницкого был Николай Петрович Колюбакин (1811- 1868). Вспыльчивый, фатоватый, любитель вычурной фразы и завзятый дуэлист. Ранение в ногу во время экспедиции послужило поводом для поездки на воды, где и состоялась его встреча с Лермонтовым. Не исключено, что в Грушницком отразились и какие-то черты Н. С. Мартынова (1815-1875), противника Лермонтова на роковой дуэли, состоявшейся в июле 1841 г., в прошлом его товарища по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Прообразом Веры, очевидно, послужила В. А. Лопухина-Бахметева; мнения современников относительно прототипа княжны Мери расходятся: одни называли имя Н. С. Мартыновой, сестры Н. С. Мартынова, другие - Э. А. Клинберг, пятигорской знакомой Лермонтова, впоследствии жены А. П. Шан-Гирея, друга и родственника поэта. Доктор Вернер списан с медика штаба кавказских войск в Ставрополе Н. В. Майера, Вулич - с конногвардейца И. В. Вуича.

Прообразом Печорина, как убедительно доказала Э. Г. Герштейн, в значительной мере явился товарищ поэта по "кружку 16-ти" граф Андрей Павлович Шувалов. Он "храбро сражался на Кавказе, где получил... легкую рану в грудь. Он был высокого роста и тонок; у него было красивое лицо... плохо скрывавшее нервные движения, присущие его страстной натуре... Он очень нравился женщинам благодаря контрасту между его внешностью, казавшейся нежной и хрупкой, его низким приятным голосом, с одной стороны, и необычайной силой, которую скрывала эта хрупкая оболочка, - с другой".

Булгарин говорит: «Предубеждение есть самое вредное ощущение в человеке, от которого что-нибудь зависит и который должен об чем бы то ни было произносить свои суждения и мнения. Под влиянием этого ощущения самый умный и самый честный человек может наделать глупостей, быть несправедливым и даже повергнуть в несчастие безвинного человека.»

«Перед дуэлью Печорин читал Вальтера Скотта. Конечно, не случайно. Упомянув шотландского барда, Лермонтов честно отдал долг» - считает Вайль.

Исповедь одного из детей века

У этой книги, как и у многих других, есть предисловие. Его цель не в оправдании романа, а в некотором объяснении главной мысли произведения. Оно очень точно описывает его идею и тему. Важно его изучить перед прочтением повестей.

Многие критики, литературоведы и читатели считают Печорина «лишним» персонажем Романа. Я не разделяю их мнение. По моему, эти люди просто не хотят принимать реальное за действительное. Не желают видеть человека таким, какой он есть.

Образ Григория Александровича таит в себе множество человеческих грехов, тысячи пороков и просто то, о чём люди привыкли молчать. Может быть, из-за этого Печорин не всем симпатичен.

Но моя главная задача рассмотреть вопрос «судьбы и случая», опираясь на роман, а не характеризовать главного героя. Как говорилось выше, последовательность написания повестей точно не установлена. Я начну своё рассуждение с «Бэлы».

1. Тёмный силуэт

В первой главе Михаил Юрьевич представляет нам хитрого, ненасытного, самовлюблённого, опустошённого испорченного, холодного как лёд эгоиста. Таким Печорина можно себе представить после прочтения «Бэлы». Но эти выводы, возможно, сделать лишь, если пропустить длинный, пересказанный Максим Максимычем монолог Григория Александровича, в котором он объясняется в своём, по мнению остальных, отвратительном поведении.

Каким бы он безнравственным, по меркам общества, не был, всё равно, одно хорошее качество, с которым согласятся большая «аудитория», у Печорина есть. Это горячая, страстная, любовь к прекрасной Бэле. Он называет её ангелом и благодарит за сладкие минуты, проведённые с ней.

Как говорилось выше, сердце Григория было ненасытно как, например, самолюбие Евгения Онегина из романа Александра Сергеевича Пушкина. Поэтому его нежные чувства к своей украденной прелестнице вскоре потеряли былой пыл. Хотя, Печорин и говорил, что всё ещё любит Бэлу, его беспокойное воображение взяло над ним верх и вернуло в реальный дня него пустой мир, полный уныния и отчаяния.

Из-за своего невероятного эгоизма наш герой просто не мог «переступить через себя» и уделять любимой больше внимания. Что, кстати, и посодействовало скорой, мучительной гибели Бэлы. Девушка была в глубокой печали от такого обращения к себе, ведь её сердце и душа полностью принадлежали Григорию. И несмотря на запреты, «пленница» ,в очередное долгое отсутствие Печорина вышла прогуляться на валы у речки. Это непослушание оказалось роковым для неё. Бэлу украл разъяренный, некогда глубоко обиженный кавказский разбойник Казбич. Ведь благодаря безмерной любви к его лихому коню одного бесчестного молодого головореза - брата Бэлы, и, конечно, собственной бесстыдной, но уникальной хитрости, Печорин выменял чудесную дикарку. Здесь уместна цитата Максим Максимыча «народ мстительный…»

Месть Казбича была безжалостной: его отчаяние вонзило нож девице в хрупкую спину, настоящим разбойничьим ударом.

Григорий Александрович был храбр и поступил по-мужски. Он помчался к возлюбленной на коне, он хотел сейчас же отомстить. Но таков был жалкий убийца.

Судьба ль это была или случай утверждать нельзя. Однако, совершенно уместно будет предположить, что Бэла без Казбича ушла бы из жизни преждевременно. Сердце её горячее пламени, а нежная любовь к Григорию могли бы сыграть с нею злую шутку. Ведь Печорин без всяких угрызений совести способен покинуть девушку. Но если рассмотреть тот случай, когда Григорий не появился бы в жизни Бэлы вообще, то бог знает, что с ней сталось бы на диком Кавказе.

2. Неоправданные ожидания

Глава вторая выдаёт ещё более мрачный «портрет» Григория Александровича. По её названию можно понять, что речь будет идти про старого доброго друга главного героя Максим Максимыча. И правда, на протяжении всей повести рассказывается о нём и о его тёплых дружеских чувств к Печорину.

После смерти Бэлы, а точнее после шока от реакции Григория на гибель красавицы, старик невольно, хоть и немного, но переменил своё отношение к другу. Но даже после этого Максим Максимыч не перестал любить его как-то по-семейному.

С той поры прошло уже достаточно времени, чтобы соскучиться и при встрече от радости кинуться друг другу на шею. Что собственно и сделалось со стариком. Но к его глубокому сожалению, не с Григорием Александровичем. Может быть, время не властно над ним, а может быть чувства, но когда он встретил своего душевного друга, не проявил ни капли сердечной нежности. Лишь некоторое уважение и может снисходительность, но не имел он предсказуемой дружеской реакции.

Печорин был сух во фразах и холоден в поступках. Хотя он и дождался штабс-капитана, когда давно мог покинуть случайную гостиницу, но непонятна была его чёрствость. Он уехал сразу после столь долгожданной встречи для Максим Максимыча, оставив за собой лишь горечь, обиду, жалкие догадки, море непонимания и свои старые дневники, от которых штабс-капитан тотчас же избавился, как и от ещё одной частички чего-то доброго и светлого в своём потрёпанном временем сердце.

3. Ребячество

Глава третья написана Лермонтовым от имени Григория Александровичем. Его характер и он сам существенно отличаются от описаний в предыдущих повестях. Если там Печорин напоминает чёрствого, хмурого, безжалостного, одинокого орла, то здесь раскрываются тайны его довольно наивной души.

Со всей своей независимостью и отрешенностью от мира сего, его буйную голову дурит молоденькая, породистая ундина, как он её называет. Ей хватило несколько бесхитростных женских «приёмов», чтобы остаться в раздумьях у офицера.

Григорий решительно не понимал загадочную, вечно пляшущую девушку. Не мог предсказать её действия и мысли, как он обычно делал. Это явно лишало Печорина некоторого спокойствия и здравомыслия.

Но всё бы ничего, если бы не сцена, недавно представшая перед ним. Офицер следил тёмной ночью за тем, как совершенно слепой украинский мальчик шёл по каменистому опасному берегу, освещённому только сиянием луны и звёзд. Из-за его довольно уверенной походки Печорин ещё более засомневался в его слепоте. Первые сомнения возникли, когда Григорий рассматривал убогого, и по его губам пробежала чуть заметная улыбка.

Мальчик продолжал свой путь, не опасаясь столь близких волн и с узлом на спине, пока не встретил одинокую девушку в белых одеяниях. Между ними завязался разговор, отрывки которого иногда доносились до Григория. Он был не очень содержательным. Странная пора ждала некого Янко, приплывшего на маленькой лодке. Троица разгрузила её и пошла своей дорогой, с несколькими мешками за спинами.

Григорий Александрович не мог себе позволить не узнать разгадку этого события. Не мог позволить, потому что иначе была бы задета его гордость. Но именно благодаря этому ребячеству, офицер был не очень осторожен в словах. Он рассказал об увиденном длинноволосой русалке, в которой узнал ту девушку, встретившую слепого. Девушка испугалась, хоть и не показала этого. В её голове тут же родился коварный план обмануть и утопить Печорина. Ей это не удалось, но в эту же ночь они с Янко покинули мальчика и старую хозяйку домика у моря. Этим, решив судьбу бедняков.

Григорий Александрович знал, что из-за него обречены на верную смерть двое убогих человека. Знал, что стал их палачом. А может из-за него и Янко с причудливой ундиной поймали и арестовали за контрабанду, после их отчаливания. Офицер это знал, но дело ему до этого не было. Такой была их судьба. А может, просто прерванная случаем спокойная долгая жизнь.

4. Подробный портрет

«Княжна Мери» позволяет читателю более подробно рассмотреть действия, размышления, где-то хитрость или коварство, иногда радость, но чаще наслаждение и даже слабость главного героя.

Действие происходит на целебных источниках Машука; куда съезжаются люди со всего света поправить своё здоровье удивительными водами. Но это всего лишь по официальной версии. На самом же деле, в Пятигорск и Кисловодск едут не только за ценным советом доктора, но и за неким дурманящим воображение чувством любовь. Говорят, там даже воздух ею переполнен.

Но Григорий Александрович прибыл в это прекрасное место не за тем, не за другим. Он, подобно рабу, гонясь за навязчивой идеей «насытить» свою пустую сущность, мотался повсюду, уже почти отчаявшись найти чувства или эмоции, а главное, смысл потребности в них.

Честно говоря, Печорину повезло с местом и временем, в котором он оказался. Он неплохо развлёкся, располагая всё и всех его окружающих себе во благо. Удивительный талант Григория отгадывать чужие мысли ,что способствует некому управлению ситуацией и властвованию над его «жертвами» или «марионетками»-поражает.

И первой его так называемой «жертвой» стала прелестная княжна. Она была, несомненно, самая красивая, воспитанная, умная, образованная и женственная молодая девушка во всём городе. Её лёгкие и грациозные движения особенно подчёркивали, со вкусом подобранные наряды, аккуратно сидевшие на её стройном стане. В её лице самыми выразительными были томные карие глаза, обрамленные длинными, пышными ресницами. Её матушка, княгиня Лиговская, звала свою дочь на английский лад Мери.

Печорин решил «поиграть» с чувствами юной прелестницы. Насладиться её любовью, наполнить этим себя как можно больше.

Но в этот раз судьба явно распорядилась, чтобы Григорий не скучал. Здесь же он встречает ещё один горячий источник эмоций своего старого приятеля в солдатской шинели, Грушницкого. Печорин сразу говорит, в своих записях, о догадках на счёт этого человека, предполагает, что им суждено встретиться на «острее». Грушницкий не глуп, не безрассуден, осторожен и рассудителен. Но не зря я назвала его «горячим». Он неисправимый романтик, и конечно, же влюбляется в превосходную княжну, чем и постоянно пользуется Печорин.

Ко всему этому у Печорина появляется друг, с которым он делится своими мыслями, убеждениями, планами и прочим. Это доктор, и зовут его Вернер. Они отметили друг друга, сразу выделив из толпы. Им действительно было о чём поговорить.

Имея всё это в виду, Печорин начинает активно действовать. Он бесстыдно, но аккуратно завоёвывает невинное сердце бедняжки Мери, тем заставляя страдать теряющего рассудок Грушницкого. Хотя иногда Григорий ловил себя на мысли: не влюбился ли он сам, всё равно не отступал от своих замыслов.

И вскоре Мери влюбилась в него, а Грушницкий не находил себе места от злости, бешенства и отчаяния, что повело за собой ряд безрассудных, глупых импульсивных поступков. Он собрал целую группу против Печорина, в которой родился подлый план липовой дуэли, в надежде выставить Григория бесчестным трусом у всех на глазах. Но по счастливой случайности Печорин обо всём узнает и опять оборачивает происходящее в свою пользу. Это помогло ему обойти обман и выиграть дуэль. Но его победа дорогого стоила - целой жизни, жизни Грушницкого.

Печорин вновь выступает в роли палача судьбы, но на этот раз он сам нажал на курок. И естественно, как бы Григорий ни хотел казаться холодным и чёрствым, это всё равно поразило его душу. Его разум заполонили мрачные мысли, а сердце опустело. Тяжёлый камень вины был тоскливым спутником Печорина в кавказских просторах после дуэли.

Но убийство приятеля не столь сильно тронуло его, сколько неожиданный отъезд, причиной которому послужил сам Григорий, одной очень значительной для него особы. Она единственная, которую он не смог бы обмануть, которую по-настоящему любил, лишь ей было под силу постоянно тревожить его окаменелое сердце.

Зовут эту удивительную женщину Вера. В романе не говорится о первой их встрече, и нет подробного описания их любви, но видно невооружённым глазом невероятные, скользящие сквозь время, расстояния и жизнь, не за что не погасающие, хранящиеся давно уже не в сердце, а в душе чувства.

Стоило Печорину представить потерю этого человека, в долю секунды разум покинул его, оставило здравомыслие и, не понимая зачем, Григорий пустился за ней. Он был полностью раздавлен, леденящая душу тоска, рвущая остатки мыслей печаль, острые хлысты жалости убивали его, заставляли Григория буквально разрываться от горячих слёз.

Это была самая насыщенная, колоритным вихрем глубоких эмоций и чувств, сцена. Это был настоящий взрыв опутанного невозмутимым спокойствием ледяного сердца.

Но, несмотря на мощность этого взрыва, дым сомнений развеялся в считанные минуты. И теперь можно было увидеть чистый «пустырь» души, готовый к новому потоку здравомыслия, размышлений, убеждений, к новому миру скуки и разочарований.

С прежним холодным сознанием Печорин отправился «рушить» ещё одну светлую мечту. Что ему превосходно удалось. Всего несколькими наигранными, колкими фразами Григорий разбил маленькое, полное нежных чувств, сердечко бедной Мери. Нет, он не был в тот момент неравнодушен к ситуации, ему было безумно жаль эту хрупкую натуру, но она и её матушка «покушались» на «свободу» Григория. А он не мог этого позволить. Печорин поставил бы на кон всё: счастье, честь и даже жизнь, но не свободу. Он берёг её как зеницу ока, сам не зная зачем.

После очередной «казни» Григорий отправился в крепость N, вновь оставив за собой череду сломанных судеб, и даже одну прерванную жизнь. Может быть, всё это было предрешено: Грушницкому суждено умереть молодым, романтичным солдатом, не вынесшего неразделённой любви, Мери закалить своё сердце столь отвратительным, безответственным поступком, повзрослеть наконец, узнать, что такое боль и страдания, а Вере научиться жить думая головой, а не «слушая» сердце, быть сильнее своих чувств и желаний, не позволять им властвовать над собой. А может это заслуга одного очень странного и противоречивого молодого офицера, так страстно гоняющегося за «жизненными силами», томящихся в сердцах людей. Кто знает…?

5. Вечные сомнения

Последнюю главу можно назвать центральной или главной, для вопроса, о судьбе и случае. Фаталисты - это люди, твёрдо уверенные в предопределённости судьбы.

Таковым был офицер Вулич. Он был серьёзен, немногословен, честен и застенчив, но была у него одна страсть, страсть к игре. Он был очень азартен. Когда по вечерам Вулич с товарищами-офицерами собирались за карточным столом частенько проигрывал, но это лишь заражало в нём жажду победы.

И вот, в один из этих вечеров, был заведён разговор о мусульманском поверии будто судьба человека написана на небесах, которое симпатично и многим христианам. Естественно, у этого предположения, как и любого другого, было два мнения. Одни офицеры утверждали, что это правда и приводили разные примеры, а другие были уверены абсолютном вздоре данного вопроса.

Но бессмысленный спор вскоре прервал Вулич. Он решил проверить, может ли человек своевольно управлять своей жизнью. И тогда Печорин предложил ему пари. Это была шутка. Но его оппонент был как всегда серьёзен. И он выиграл спор, нажав на курок пистолета, приставленного на лбу. Выстрел не раздался – осечка. Но Григорий прочёл на его лице печать смерти, и не ошибся. В эту же ночь Вулича по глупой случайности зарубил пьяный казак.

Предопределённость спасла офицера от преждевременной смерти. И как тут казалось бы не поверить? Но любовь Григория во всём сомневаться не дала ему поверить даже после столь серьёзных доказательств.

Утром ему сообщили о смерти бедняги офицера, и он с остальными отправился к дому, где закрылся побледневший от страха убийца. Он был агрессивен, вооружён и наотрез отказывался покориться. Никто из офицеров не решался что-либо предпринимать – боялись. А Печорин разглядел в этом некий «вызов» судьбы. Он всегда шёл на что-то уверенней, если не знал, что его ждёт. Ведь ничего страшнее смерти не случится, а смерти не минуешь! И Григорий ворвался в дом, пуля сбила эполеты, но не тронула его. Преступник был связан, никто не пострадал, кроме сомнения Печорина. Нет, он не был уверен в предопределённости, но всё же давал отчёт случившемуся, и уже, наверное, никому не предложит подобное пари.

Позволяющая верить заставляет бороться

Но что это было? Неоспоримые доказательства мусульманского поверия или ряд нескольких чрезвычайно удивительных случаев, следуемых друг за другом? Если судьба каждого человека предрешена, то стоит ли думать о будущем? Стоит ли так усиленно его «строить»? Стоит ли биться как рыба об лёд с ежедневными трудностями и проблемами, если всё равно твоя жизнь сложится, как суждено?

Стоит! Если твоя судьба принадлежит тебе, если она полностью в твоих руках. Поступок Вулича, конечно, убедителен, но это может быть роковой случайностью, одной на миллион, которую, по ошибке, можно принять за правду.

Ведь все остальные истории, со столь печальным концом, имели множество на то причин. Например, трагичная гибель томных нежных чувств чистого невинного большого сердца чудесной дикарки. Конечно, если не обращать внимания на не столь выделяющиеся факты, можно подумать, что Печорин по своей воле поставил крест на жизни Бэлы. Но если вспомнить Казбича и его восхитительного скакуна, чересчур импульсивного молодого головореза, страстно желавшего получить этого коня, и наконец, горячие чувства мягкого девичьего сердца, появившиеся со временем. Все эти факты были незримыми помощниками Григория в его коварном нечестивом плане снова наполнить себя досыта любовью и девичьей страстью.

Печорин просто сумел заметить эти маленькие человеческие страсти и обернуть их себе в пользу, как, впрочем, и в остальных случаях. Так же можно рассмотреть сцену поимки непутёвого убийцы, запершегося в доме. Сказано, что Григорий ворвался в дом, полный опасности и остался цел. Но не упускаются и три его помощника, стоявших у двери, отвлекающих преступника и готовых в любую секунду броситься на помощь офицеру. Это было спланировано Печориным, как и всё, что он делал.

Каждое его действие было продумано наперёд. Он сам стоил свою жизнь. Она была самой яркой и полной разных впечатлений, из всех героев романа. Но он не сумел этого понять, и жил обманутым. Вечно гнался за чем-то, вечно что-то искал. А самое страшное, что в это глупое заблуждение ввёл он себя сам.

Зато, благодаря именно этому взгляду на жизнь, наш герой и жил как его душе угодно, не подчиняясь никому и ничему, забирая всё без остатка. Его эгоизм и самолюбие позволяли заботиться лишь о себе и о своих душевных потребностях, о своих человеческих страстях.

Не в моих силах утверждать написана за нас судьба или нет. Об этом можно спорить вечно. Но одно могу сказать с уверенностью: река жизни, по которой плыл когда-то удивительно противоречивый, бесконечно ненасытный, безгранично гениальный, привлекательно коварный, молодой, свободный, гордый как ястреб Печорин Григорий Александрович, со всеми её вечными беспокойствами полностью принадлежала ему. Он сам задавал ей скорость течения и направление. Если надвигалась буря или тайфун, это тоже было его идеей. Все кочки и водопады были исключительно работой Григория. И если бы он захотел, то заставил бы капли взлететь к небесам.

Сильный человек берёт всё в свои руки и строит свою жизнь как ему угодно, когда слабый покорно плывёт по течению обстоятельств.

Список используемой литературы

1. М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»