Полководческая деятельность Салтыкова П.С.

Генерал Пётр Семёнович Салтыков прославился разгромом прусской армии при Кунерсдорфе. С поля боя бежала в большом беспорядке вся неприятельская армия во главе со своим королем — лучшим полководцем восемнадцатого века! Это был настоящий позор Пруссии и триумф России. Фридрих Второй потерял практически всю свою артиллерию — 172 орудия, все обозы и все знамена. В отчаянии он отправил в Берлин срочную депешу: "Все потеряно, спасайте двор и архив". И русские, конечно, решили пойти на Берлин, чтобы довершить начатое. Но союзники помешали этому — политика…

Генерал, одержавший такую оглушительную победу, свою военную службу начал рядовым солдатом в петровской гвардии. А потом был отправлен во Францию — обучаться морскому делу. Но адмирала из него не получилось. Теперь трудно сказать — к лучшему или нет. Может быть, и на море он одержал бы не менее громкие победы. Когда Россия вступила в Семилетнюю войну, ему досталось тяжелое армейское наследство от путаного Апраксина и робкого Фермора. Генералу вверили войска, которые были разбросаны за пределами наших границ по всему балтийскому побережью. Попробуй-ка собери их в единый кулак! Но он справился.

Первое столкновение с армией Фридриха Великого у генерала произошло почти сразу, когда он отправился со своей армией из Познани к Одеру, чтобы соединиться там с армией австрийских союзников. Фридрих этого допустить не мог и бросил навстречу генералу усиленный прусский корпус во главе со своим лучшим военачальником — генералом Веделем. У селения Пальциг 12 июля 1759 года грянуло сражение. Тогда огромную роль сыграла русская артиллерия. Новые русские орудия — знаменитые шуваловские "единороги" — оказались намного мощнее пушек прусской армии. И мы победили! Путь на Берлин был открыт. Русская армия двинулась к Кроссену, где должны были ждать союзники, но их там не было. Русские отправились к Франкфурту-на-Одере и захватили этот город, от которого до Берлина было рукой подать. Но союзники вновь обманули. Вместо главных сил они прислали лишь корпус в 20 тысяч человек. Союзники потребовали сосредоточить войска в Силезии. Вот тут-то и возник Фридрих, решивший уничтожить русскую армию. Чтобы не быть атакованным на марше, русский генерал решил дать сражение. Он занял удачную и продуманную позицию, рассчитал и предвосхитил действия Фридриха, грамотно и умело провел бой. Результат — полный разгромом неприятеля!

Как водится, спасибо никто не сказал. Генерал поддерживал интересы России, а союзники жаловались на него в Петербург. Генерал вспылил и разругался с Высшим военным советом, который руководил в кабинетах, а не на поле битвы, и был смещен с должности главнокомандующего и отозван из действующей армии. Это был конец его военной карьеры. Но Кунерсдорфское сражение навсегда вошло в историю славных побед под флагом России, обессмертив имя русского полководца, генерала Петра Семеновича Салтыкова.

1. Военачальник

Петр Семенович Салтыков 1698-1772 Генерал-фельдмаршал. С именем П.Салтыкова связаны наиболее крупные успехи русской армии в Семилетней войне 1756 - 1763 гг., когда Россия противоборствовала с Пруссией, помогая Австрии и другим своим союзникам. Полководческий дар Салтыкова на первый взгляд проявился неожиданно, так как ни до, ни после Семилетней войны он ничем особенным себя не проявил. Именно с Салтыкова начался процесс укрепления национальных начал в развитии военного искусства России.

Будущий фельдмаршал родился в 1698 г. и был сыном генерал-аншефа С.А.Салтыкова, родственника императрицы Анны Иоанновны. Близость к царствующему дому обеспечила ему первоначальную карьеру. В 1714 г. он был зачислен в гвардию и отправлен для обучения морскому делу во Францию, хотя не имел расположения к морской службе. В начале 30-х гг. возвратился в Россию, вскоре пожалован в действительные камергеры и чином генерал-майора. В 1734 г. в составе войск фельдмаршала Миниха принимал участие в походе в Польшу против С.Лещинского, объявившего себя королем. В 1742 г. генерал-поручик Салтыков отправляется на русско-шведскую войну, участвует в военных действиях сначала под начальством генерала Кейта, затем фельдмаршала Ласси, за отличия в боях награжден шпагой с бриллиантами.

После войны Салтыков командовал Псковской дивизией, ландмилиционными полками на Украине, выслужил чин генерал-аншефа. В 1756 г. его перевели в Санкт-Петербург на должность командующего Шуваловским корпусом, расквартированным в столице. Неудовлетворительное ведение войны против Пруссии в кампаниях

1757 - 1758 гг. и непопулярность в войсках главнокомандующего В.В.Фермора вынудили Елизавету искать среди русских генералов другую кандидатуру на пост главнокомандующего. Выбор пал на Салтыкова, который в июне 1759 г. возглавил русскую армию. По отзывам современников, мало кто верил, что этот "седенький, маленький и простенький старичок", "сущая курочка", сможет успешно противостоять войскам знаменитого Фридриха II Великого. Но 60-летний русский генерал проявил себя с самой лучшей стороны, продемонстрировав полководческое искусство, твердость, здравый смысл, а также знание русского солдата.

Русский военный историк Масловский писал о Салтыкове: "Широкий, прямой и верный взгляд на военное дело, чисто русская преданность России и любовь к солдату были качества, присущие новому главнокомандующему".

Салтыкову было предписано действовать совместно с австрийцами, и для соединения с ними он двинулся к Одеру. Прусский корпус генерала Веделя пытался перекрыть дорогу русской армии, но благодаря хорошей разведке и умелым перемещениям Салтыков постоянно опережал противника, оставляя его в неудобных для атак позициях. 12 июля у деревни Пальциг Ведель, несмотря на невыгодное расположение своих войск, решился дать русским сражение. Салтыков развернул свою армию в две линии на высотах и оборудовал артиллерийские батареи, часть которых имела на вооружении так называемые единороги, способные вести огонь через головы своих войск. Прусский корпус, с потерями преодолев дефиле между болотами и высотами, повел отчаянные атаки на фланги противника. Активной штыковой борьбой и губительным огнем артиллерии русские расстроили ряды неприятеля. Затем Салтыков фланговым движением первой линии поставил прусские бригады в безнадежное положение и разбил их поодиночке.

За успех при Пальциге императрица поощрила нижние чины полугодовым окладом жалованья (с выплатой которого казна не спешила), сам же главнокомандующий получил из Петербурга лишь письменную благодарность - победа при Пальциге в столице явно осталась недооцененной.

Продолжив с армией движение, Салтыков в районе Кроссена соединился с австрийским корпусом генерала Лаудона и, заняв Франкфурт-на-Одере, предложил австрийскому главнокомандующему Дауну развернуть совместное наступление на Берлин. Пока тот колебался, Фридрих II с главными силами прусской армии, переправившись через Одер севернее Франкфурта, решил ударом с тыла разгромить союзников. 1 августа у деревни Кунерсдорф произошло самое крупное сражение между прусской и русско-австрийской армиями в Семилетней войне. В распоряжении Фридриха в этом сражении было 48 тыс. человек и около 200 орудий, у генерал-аншефа Салтыкова - 41 тыс. русских, 18,5 тыс. австрийцев, 248 орудий.

Салтыков, заняв центром и правым флангом господствующие высоты и укрепив их в инженерном отношении, преднамеренно побудил Фридриха атаковать левый фланг русских войск. С огромным трудом пруссакам удалось овладеть позициями на левом фланге противника, но затем атаки прусской армии разбились о центр русско-австрийских войск, где особенно умело действовал генерал П.Румянцев, будущий знаменитый полководец. Безуспешными оказались и атаки лучшей в Европе прусской кавалерии Ф. Зейдлица, отступившей с большими потерями. Сражение, продолжавшееся весь день, завершилось беспорядочным отступлением прусской армии, которая потеряла около 19 тыс. человек, всю артиллерию и обоз.

Потрясенный неудачей, Фридрих едва не покончил с собой. "Все потеряно, спасайте двор и архивы", - писал он в Берлин. Шляпу прусского короля, бежавшего после сражения, подобрали русские солдаты. Как реликвия Кунерсдорфа она доныне хранится под стеклом на стенде в музее А.В.Суворова в Санкт-Петербурге.

За победу под Кунерсдорфом Елизавета удостоила Салтыкова фельдмаршальским чином, особой медалью с надписью: "Победителю над пруссаками", а австрийская императрица Мария Терезия подарила ему бриллиантовый перстень и табакерку с бриллиантами. Характерно, что сам главнокомандующий скромно оценивал свою роль в армии. отдавая должное русским офицерам и солдатам. "Ныне ее императорское величество, - писал Петр Семенович Елизавете, - имеет у себя много таких храбрых и искусных генералов, каких сомневаюсь, чтоб где столько было; а все свои".

После Кунерсдорфа прусская армия, используя несогласованность в действиях русских и австрийских войск, происходившую от противоречивых указаний из Вены и Петербурга, все же смогла оправиться от поражения и повести затяжную оборону. Поскольку Даун уклонялся от совместных наступательных действий, Салтыков в 1760 г. перенес главные усилия русской армии в Померанию, а часть сил направил в рейд на Берлин. Корпусу генерала З.Чернышева 28 сентября удалось занять прусскую столицу, но при подходе армии Фридриха он отступил на соединение с основными силами Салтыкова.

Сподвижники русского фельдмаршала замечали его неудовлетворенность затянувшимися позиционными формами ведения войны. Сковываемый инструкциями из Петербурга и бесконечными согласованиями с Веной, Салтыков тяготился тем, что фактически не имел возможности самостоятельно организовывать решительные наступательные операции. В конце 1760 г., ссылаясь на пошатнувшееся здоровье, он отпросился у императрицы уехать в Познань для лечения и вскоре покинул пост главнокомандующего.

С вступлением на престол Петра III (1761 г.) война с Пруссией была прекращена. В период кратковременного правления Петра Салтыков находился в бездействии, но в 1762 г. новая императрица Екатерина II вернула его на службу. В день своей коронации она пожаловала фельдмаршала золотой шпагой, осыпанной бриллиантами. В следующем году Петр Семенович стал членом правительствующего Сената, а в 1764 г. был назначен главнокомандующим и генерал-губернатором в Москву. Там он успешно управлялся с административными делами, но его ждала непредвиденная ситуация: в 1770 -1771 гг. в Москве разразилась эпидемия чумы, сопровождавшаяся бунтами.

В необычной для него обстановке 70-летний фельдмаршал растерялся, действовал нерешительно и удалился в подмосковную деревню Марфино, где переждал события. В апреле 1772 г. охладевшая к нему

Екатерина разрешила Салтыкову выйти в отставку, а 26 декабря опечаленный фельдмаршал скончался в Марфино. Из знатных лиц на его похороны прибыл только генерал-аншеф П.Панин.

Герой Пальцига и Кунерсдорфа остался в памяти потомков как талантливый полководец, укрепивший авторитет русской армии в Европе. В сражениях Салтыков выходил за пределы господствовавшей тогда линейной тактики, смело маневрировал силами и средствами, выделял резервы, при проведении контратак применял колонны. Продолжателями заложенной им школы военного искусства стали Румянцев и Суворов.

Вывод: В боевой обстановке Салтыков проявлял себя необычайно спокойно: когда ядра летели мимо него, он махал вслед их хлыстиком и шутил. За мужество и доброе отношение к солдатам он имел большую популярность в войсках.

2. Битва при Кунерсдорфе

План кампании русской армии в Семилетней войне на 1759 г. предусматривал сосредоточение в Познани и движение к Одеру для соединения с австрийцами. Командующий русской армией Салтыков разбил отряд пруссаков (под командованием Веделя) и соединился с австрийским корпусом Лаудона на правом берегу реки Одер, заняв позиции на Кунерсдорфских высотах. Объединенная армия насчитывала 41 тыс. русской и 18,5 тыс. австрийской пехоты, 200 и 48 орудий соотвественно.

Конная разведка сообщала о всех передвижениях армии Фридриха. Уже 30 июля были замечены приготовления пруссаков к переправе через Одер ниже Франкфурта, т. е. севернее Кунерсдорфа.

Получив сведения о намерении пруссаков атаковать русскую армию, Салтыков приказал повернуть кругом боевой порядок и приступить к укреплению новой позиции, с которой он предполагал действовать тем или иным образом, смотря "по неприятельским обращениям".

Кунерсдорфские высоты имеют общее направление на северо-восток, а фронт русской армии теперь был обращен на юго-восток, откуда только и могло последовать наступление пруссаков, так как к северу от расположения русских тянулись совершенно непроходимые болота. Общее протяжение позиции около 4,5 км, глубина на правом фланге (у Франкфурта) достигала 1,5 км, на левом фланге (высота Мюльберг) не превышала 600 м. Русская армия была расположена на трех высотах, которые разделяют два оврага (Лаудонов и Кунгруид) с довольно крутыми берегами. Правофланговая высота Юденберг командовала над окружающей местностью, центр позиции находился на горе Б. Шпиц, левый фланг на горе Мюльберг. В общем глубина позиции была мала, а ее фронт перерезался оврагами, что затрудняло связь между частями и их взаимную поддержку.

Позиция была усилена искусственными сооружениями. На правофланговой высоте, за которой находился мост через Одер — путь в Кроссен для соединения с австрийской армией, — было возведено 5 батарей, из которых одна была самой мощной по числу орудий и силе укреплений. Другая сильная батарея была возведена на Б. Шпице. На Мюльберге было установлено 4 относительно слабые батареи. Между батареями были подготовлены окопы для пехоты, которые, однако, не были доведены до намеченного профиля.

На Юденберге русско-австрийские войска расположились в три линии: в первой — 8 русских полков, во второй — 2 русских и 8 австрийских полков, в третьей — русская и австрийская конница. Центр позиции между Лаудоновым оврагом и Кунгрундом заняли 17 полков русской пехоты. Левый фланг (гора Мюльберг) был занят 5 полками из молодых солдат. Вся конница и австрийские войска, расположенные за правым флангом, составляли по сути дела общий резерв.

Русский в австрийский обозы расположились ниже Франкфурта, на левом берегу реки Одер, вблизи моста по дороге в Кроссен, в двух вагенбургах с прикрытием в два пехотных полка.

Фридрих II имел 48 тыс. человек и около 200 орудий. Свою армию 31 июля он переправил через реку Одер у Герица севернее Франкфурта. Он решил отвлечь внимание русского командования демонстрацией силами двух отрядов с Третинских высот, а главными силами атаковать со стороны М. Шпица русские войска на горе Мюльберг.

В 2 часа 30 мин. 1 августа главные силы Фридриха, построенные в две линии, имея конницу Зейдлица впереди, переправились через болотистую долину речки Гюнер. К этому времени русская армия была в полной боевой готовности.

В 9 часов две сильные батареи пруссаков открыли огонь с Третинских высот, затем их артиллерия заняла позиции на М. Шпице и около прудов южнее Кунерсдорфа. Русская артиллерия ответила сильным огнем.

Обнаружив группировку главных сил пруссаков, Салтыков произвел частичную перегруппировку своих войск, усилив оборону центра, где был образован частный резерв. Русская конница была передвинута к центру.

Главная масса прусской пехоты выстроилась в две линии восточнее М. Шпица, имея на левом фланге конницу. На правом берегу р. Гюнер около Третина и Бишофзее были построены еще две группы пруссаков. В 11 час. 30 мин. пруссаки начали атаку горы Мюльберг с фронта и левого фланга. 15 русских батальонов из неопытных солдат имели против себя всю прусскую армию, однако они оказали значительное сопротивление. Задавленные численным превосходством, русские молодые полки оставили высоту Мюльберг. Выбыло из строя 15 батальонов и 42 орудия, в результате чего силы обеих армий уравновесились. Заняв Мюльберг, пруссаки могли обстреливать русскую армию продольным огнем. Первую задачу Фридрих выполнил. Теперь предстояло взять Б. Шпиц.

Когда пруссаки занимали Мюльберг, часть русских войск выстроила новый фронт за оврагом Кунгрунд. Здесь образовалось 5 или 6 линий. Кроме того, полки, находившиеся во второй линии, провели контратаку на Мюльберг. Гору взять обратно не удалось, но контратака задержала дальнейшее наступление Фридриха.

Теперь Фридрих решил наступать через овраг Кунгрунд. На край оврага была выдвинута сильная батарея. Пехота в косом боевом порядке выстраивалась на горе Мюльберг, левее ее расположилась часть конницы. Часть войска была выделена для атаки Б. Шпица с севера, другая часть должна была атаковать эту высоту с юга со стороны деревни Кунерсдорф.

Правый фланг пруссаков успеха не имел, понес большие потери и был отброшен назад. Атака прусской конницы через Кунгрунд вначале имела успех, но затем Румянцев взял часть русской конницы и опрокинул прусских кирасир. Атака пехоты также вначале была успешна, пруссаки начали уже взбираться на Б. Шпиц. Большие толпы прусской пехоты накопились в овраге Кунгрунд, а удачно расположенная русская артиллерия стала расстреливать эти массы пруссаков. Теперь единственной надеждой Фридриха была атака конницей Зейдлица русской пехоты, находившейся на Б. Шпице. Но Зейдлицу предстояло вести атаку по пересеченной местности, выдвигаться между прудами под перекрестным артиллерийским огнем и атаковать окопы, профиля которых он не знал. Получая одно за другим приказания короля, Зейдлицу ничего иного не оставалось, как атаковать наудачу. Эта атака под сильным артиллерийским огнем русских батарей быстро была отбита с большими потерями для пруссаков. В это время русско-австрийская конница с трех выходов бросилась на расстроенную прусскую кавалерию. Теперь русские войска перешли в общее контрнаступление и опрокинули в Кунгрунд пруссаков, в рядах которых начиналась паника. Беспорядочные толпы фридриховской армии, скопившиеся на горе Мюльберг, расстреливались русской артиллерий. Штыками русская пехота очистила Мюльбюрг и вернула все потерянное ранее. Переходом русских в контрнаступление воспользовался Зейдлиц и вторично повел конницу в атаку. Огнем артиллерии и атакой слева русско-австрийской конницы Зейдлиц опять был отброшен назад. Последняя отчаянная попытка Фридриха предотвратить катастрофу успеха не имела. Пруссаки были окончательно разгромлены. Для их преследоваяия Салтыков направляет русско-австрийскую конницу, но и это преследование слабыми силами вскоре было прекращено, что спасло остатки фридриховской армии от окончательного уничтожения. Потери пруссаков достигали 19 тыс. человек и 172 орудия. Союзники потеряли около 16 тыс. человек (русские — около 13,5 тыс., австрийцы — 2,2 тыс.). Значительная часть остатков фридриховской армии разбежалась.

Рис. 2 Битва при Кунерсдорфе

Фридрих понес решительное поражение. Он окончательно упал духом и помышлял о самоубийстве. "Все потеряно, спасайте двор и архивы",—писал он в Берлин.

Сражение под Кунерсдорфом показало крайнюю зависимость линейного боевого порядка от условий местности, которая затруднила маневрирование прусской армии.

Русская армия показала большую стойкость, взаимную выручку, уменье маневрировать в бою пехотой и артиллерией и вести упорный бой. Контратаки выявили высокую ее боеспособность.

Удар линейного боевого порядка в одну точку при неуспехе приводил к скучиванию частей и лишению их маневренности. Клаузевиц заметил, что Фридрих под Кунерсдорфом запутался в сетях собственного косого боевого порядка.

В 1760 г. русские войска набегом взяли Берлин, в 1761 г. захватили Кольберг. Пруссия была истощена и находилась на грани разгрома. Спасла ее смерть русской императрицы Елизаветы. Взошедший на престол Петр III был большим поклонником прусского короля и немедля заключил мир.

Первое впечатление оказалось обманчивым, "старичок" развернул успешное наступление и стал выигрывать битву за битвой, умело маневрируя и заставляя противника принимать сражения в местах, удобных для действий русских войск. Вскоре состоялось главное сражение войны, произошедшее у деревни Кунерсдорф. Предводимые самим Фридрихом II войска были разгромлены, потеряв 19 тысяч человек ранеными, убитыми и пленными, лишившись всей артиллерии и обоза. В бою Фридрих чуть не попал в плен и вынужден был бежать с поля боя. Потерянная им при бегстве шляпа теперь хранится в Санкт-Петербурге в музее А.В. Суворова.

За эту победу Салтыков стал фельдмаршалом и получил особую медаль с надписью "Победителю над пруссаками", достойно были награждены и все войска. Война продолжалась. Несмотря на несогласованность действий с союзной австрийской армией и противоречивые указания из Петербурга и Вены, войска Салтыкова вели успешные бои в Померании и даже взяли Берлин.

Вывод: Сторонник решительных наступательных действий, Салтыков был буквально скован необходимостью согласовывать каждый шаг с двумя столицами.. В конце концов это ему надоело и, сославшись на пошатнувшееся здоровье, он сначала получил разрешение уехать на лечение, а затем и вовсе оставил пост.

3. Граф Петр Семенович Салтыков

Граф Петр Семенович Салтыков, сын генерал-аншефа графа Семена Андреевича в молодых летах, будучи солдатом гвардии (с 1714 г.), отправлен Петром Великим в чужие края для обучения мореходству. Он пробыл около двадцати лет во Франции: но, не имея никакого расположения к морской службе, воротясь в Россию, был пожалован действительным камергером и генерал-майором, а в 1734 году получил орден Св. Александра Невского. Тогда царствовала Императрица Анна Иоанновна, рожденная от Салтыковой; отец графа Петра Семеновича, оказавший Государыне важные услуги при вступлении на престол, пользовался особенным ее благоволением.

Правительница произвела молодого Салтыкова генерал-поручиком в 1741 году. Он участвовал в следующих годах в военных действиях россиян против шведов, сначала под начальством генерала Кейта (1742 г.), потом предводительствуя на эскадре арьергардом фельдмаршала Ласси (1743 г.); награжден шпагой, осыпанной бриллиантами (1744 г.); содействовал генералу Фермору в занятии Кенигсберга (1758 г.); овладел Эльбингом; сражался под знаменами Фермора при Цорндорфе; пожалован генерал-аншефом и кавалером ордена Св. Апостола Андрея Первозванного (в том же году); но доселе Салтыков, выступивший на военное поприще только в государствование Императрицы Елизаветы Петровны (вероятно, удерживаемый при Высочайшем Дворе Анной Иоанновной) известен был более между царедворцами, нежели генералами того времени, занимаясь в свободные минуты охотою, даже в ненастную погоду.

Главнокомандовавшие наших армий, Апраксин и граф Фермор, оставляли свои завоевания, не нанося решительного удара Пруссии. Императрица вверила армию (1759 г.) графу Салтыкову, поручив ему действовать против неприятелей вместе с австрийцами. Он повел войска от берегов Варты через Тарнов, Пнев, Львовек, Заморжи, Суморжи, Бобровку, Збонтин, Бабимост и Голцен к берегам Одера с таким благоразумием, что неприятель всегда находился в стороне и русские везде его предупреждали. Руководствуясь осторожностью, Салтыков избегал сражения, желая усилить армию свою союзниками; но прусский генерал Ведель имел безрассудность напасть на него, 12 июля, при деревне Пальциг отдельными отрядами, не смотря на безвыгодное для себя местоположение. Наша армия находилась на равнине; пруссакам надлежало пройти через узкую дефилию, между болотами и высотами. Ведель привел сначала в расстройство русских; но был опрокинут многочисленной нашей артиллерией; граф Салтыков составил, между тем, большую линию и, обойдя оною бригады прусские, разбил их по одиночке. Кровавая сеча продолжалась с четырех часов по полудни до захождения солнца. Русские не преследовали неприятеля, обращенного в бегство; отняли четырнадцать пушек, четыре знамя, три штандарта; взяли в плен тысячу двести человек, в том числе шестнадцать офицеров. Урон наш простирался убитыми: один генерал, 15 офицеров и 878 нижних чинов; ранеными: генерал, 158 штаб и обер-офицеров, 3744 нижних чинов. Неприятельских трупов погребено на месте сражения 4220. Во Франкфурте на Одере граф Салтыков соединился с вспомогательным австрийским корпусом, коим предводительствовал генерал-поручик Лаудон. Войска его состояли из 18 000 человек, главнокомандующий осматривал их 24 июля и был встречен со всеми воинскими почестями, с приклонением знамен и с пушечною пальбой.

Вскоре Фридрих Великий, желавший отомстить за Пальцигское сражение, двинулся к Кунерсдорфу тремя колоннами, располагал напасть с тыла на Салтыкова. Русский полководец принял свои меры: учредил сообщение между флангами своими посредством ретраншамента, который прикрывал фрунт армии во все протяжение его; а многочисленную артиллерию расставил выгодно в удобных местах. Правым крылом нашим начальствовал граф Фермор, под знаменами которого служил главнокомандующий в 1758 году; левым - генерал-поручик князь Александр Михайлович Голицын, бывший потом фельдмаршалом; центром - знаменитый Румянцев, а передовым войском - генерал-поручик Вильбуа, впоследствии генерал-фельдцейхмейстер. Австрийцы, под предводительством барона Лаудона, стояли сзади правого крыла. Армия короля прусского состояла с небольшим из 50 000 человек; наша с австрийцами из 70 000.

1-го августа Фридрих открыл сильный перекрестный огонь из своих батарей на высоту, где расположен был левый фланг, предводимый Голицыным; не взирая на выстрелы, из ста жерл извергаемые, пруссаки пошли в атаку, вытеснили русских из окопов, отняли у них семьдесят пушек, обратили в бегство левое крыло. Тогда граф Салтыков приказал генерал-поручику Панину подкрепить это место: он исполнил волю главнокомандующего с удивительной быстротой, искусством и отличной храбростью. Между тем Румянцев и Лаудон ударили с конницею во фланги прусских эскадронов и опрокинули их. Тщетно Фридрих старался овладеть высотами, желал провести одну колонну свою позади второй нашей линии: генерал-майор Берг, встретив ее, совершенно разбил и рассеял, при пособии соединенной артиллерии. В это время Вильбуа и князь Долгорукий устремились во фланг неприятеля, обратили его в бегство, отняли обратно наши орудия и много неприятельских. Фридрих, подвергая ежеминутно свою жизнь опасности, употреблял все усилия, чтобы остановить некоторые батальоны: солдаты не внимали более его повелениям. Под ним были убиты две лошади; ружейная пуля прострелила мундир его; но он, в сопровождении только нескольких адъютантов, не оставлял поле сражения и в таком месте, где огонь русской артиллерии чрезвычайно свирепствовал. "Неужели, - воскликнул король в отчаянии, - ни одно ядро не поразит меня?" Русский отряд приближался во всю прыть к тому месту; к счастью Фридриха, капитан Притвиц прилетел с гусарами на защиту его и адъютанты, схватя поводья лошади королевской, увлекли ее с поля битвы. Российский полководец не велел преследовать неприятеля, Лаудону и графу Тотлебену, далее Одера. Двадцать шесть знамен, два штандарта, сто семьдесят две пушки разного калибра и гаубиц, множество военных снарядов и более десяти тысяч ружей были трофеями того дня. В плен взято 4542 человека, в том числе 44 штаб и обер-офицеров, кроме 2055 переметчиков. Австрийцы приобрели пять знамен, шесть пушек, 252 пленных и 345 беглых солдат. Неприятельских тел похоронено на месте 7627. Урон наш простирался убитыми и ранеными до тринадцати тысяч человек; в числе последних князь Голицын и еще два генерала, три бригадира, 474 штаб и обер-офицеров.

Императрица наградила графа Салтыкова чином генерал-фельдмаршала, 18 августа. Он оставался в лагере при Лоссове, ожидая, чтобы граф Даун, находившийся в Лузации, содействовал ему в общем деле; но Венский Кабинет щадил свою армию и убеждал российского полководца простирать далее завоевания, угрожая, что он будет сменен и другой пожнет плоды знаменитых трудов его. Салтыков отвечал: "Если граф Даун не станет действовать наступательно, то российская армия непременно пойдет обратно в Познань". Между обоими военачальниками возникло несогласие; недостаток в продовольствии заставил графа Салтыкова переправиться обратно за Одер. Он готовился уже расположить войска свои на зимних квартирах; но, получив приказание от Высочайшего Двора, двинулся к Гернштадту, обратил в пепел это местечко, оказавшее сопротивление, и узнав, что Даун намеревался идти в Богемию, выступил немедленно в Польшу. Тогда барон Лаудон, отделясь от русских, направил путь в Моравию.

19 февраля 1760 года Салтыков прибыл в С. Петербург и на другой день принят весьма милостиво Императрицею. Три месяца оставался он в столице. Елизавета предоставила ему право условиться с графом Дауном о будущей кампании. Российский полководец сосредоточил у Познани вверенную ему шестидесятитысячную армию, учредил большие магазины в Калише и Сираде и двинулся к Бреславлю, исполняя волю Императрицы. Между тем барон Лаудон держал уже в осаде этот город и ласкал себя надеждою овладеть оным до прибытия русских; но принц Генрих, брат Фридриха Великого, пройдя восемнадцать миль в трое суток, заставил Лаудона отступить за реку Швейдниц-Вассер, и граф Салтыков, к чрезвычайному удивлению, нашел у Бреславля, вместо австрийской, прусскую армию. Лишенный способов к соединению с союзниками, он принужден был остаться на правом берегу Одера; отрядил, по убедительной просьбе Дауна, двадцатитысячный корпус, под начальством графа Чернышева для прикрытия тыла армии Лаудона. Вслед за тем граф Салтыков, не доверяя австрийскому военачальнику, который отступал беспрестанно от начертанного плана, заключил с Дауном письменное условие относительно военных действий, и опасно занемог. Императрица дозволила ему отправиться в Познань для излечения. Сим кончились ратные его подвиги, славные двумя победами.

В исходе 1761 года Елизавета переселилась в вечность. Салтыков оставался в бездействии в кратковременное государствование Петра III; но Императрица Екатерина II пригласила его снова на службу: пожаловала ему, в день своего коронования, шпагу, осыпанную бриллиантами (1762 г.); повелела присутствовать в Правительствующем Сенате (1763 г.); удостоила звания генерал-адъютанта и определила главнокомандующим в Москву. Через пять лет (1768 г.) возгорелась война с Портою Оттоманскою. Государыня ознаменовала тогда свое благоволение к заслуженному воину следующим рескриптом: "Граф Петр Семенович! Возвратясь 1 ноября из Царского Села, где Я имела оспу, нашла Я здесь полученное известие о заарестовании Моего резидента Обрескова в Цареграде, каковый поступок не инако мог Мною принят быть, как объявлением войны, и так нашла Я за необходимое приказать Нашему войску сбираться в назначенные места; команды же Я поручила двум старшим генералам, то есть главной армии князю Голицыну, а другой графу Румянцеву. Дай Боже первому счастие отцовское, а другому также всякое благополучие! Если б Я турок боялася, то бы Мой выбор пал несомненно на лаврами покрытого фельдмаршала Салтыкова; но в рассуждении великих беспокойств сей войны, Я рассудила от обременения поберечь лета сего именитого воина, без того имеющего довольно славы. Я совершенно уверена, что на кого из Моих генералов ни пал бы Мой выбор, всякой будет лучше соперника. Визиря, которого неприятель нарядил. На начинщика Бог! Бог же видит, что не Я начала. Не первый раз России побеждать своих врагов опасных. Побеждали и не в таких обстоятельствах, как ныне находимся; так и ныне от Божеского милосердия и храбрости Его народа всего добра ожидать. Впрочем остаюсь непременно вам доброжелательною. Екатерина".

Граф Салтыков испытал, в начале 1770 года, разные неприятности от нашего трагика Сумарокова, давно уже забытого на театре, но тогда славного Семирою, Хоревом и другими трагедиями, которого современные наши писатели именовали Северным Расином, самолюбивого, вспыльчивого до бесконечности. Сумароков отправил две жалобы на фельдмаршала к Императрице и получил следующий ответ: "Фельдмаршал желал видеть трагедию вашу. Сие делает вам честь; пристойно было в том удовольствовать первого в Москве начальника. Если же граф Салтыков заблагорассудил приказать играть, то уже надлежало без отговорок исполнить его волю. Вы более других, чаю, знаете сколь много почтения достойны заслуженные славою и сединою покрытые мужи, и для того советую вам впредь не входить в подобные споры: чрез что сохраните спокойствие духа для ваших сочинений и Мне всегда приятнее будет видеть представление страстей в ваших драмах, нежели читать их в письмах ".

Вывод: По окончании Семилетней войны генерал-фельдмаршал П.С. Салтыков был назначен сенатором. В 1764—1771 годах состоял в должности главнокомандующего и генерал-губернатора Москвы. Причиной его отставки стала страшная эпидемия чумы в Москве в 1770—1771 годах, унесшая много человеческих жизней. Графа Салтыкова обвинили в нераспорядительности и отстранили от дел.

военный полководец генерал салтыков

Заключение

Во время продолжавшегося благоволения Екатерины к графу Петру Семеновичу, моровое поветрие из пределов Молдавии проникло, на исходе 1770 года, через Польшу и Малороссию, в Москву. Победитель Фридриха Великого удалился в свою деревню. Его примеру последовали: гражданский губернатор, комендант, полициймейстеры. Мертвые валялись на улицах; печальные жители, в виде бледных тканей, бродили по городу; число жертв увеличивалось ежедневно; многие дома совершенно опустели. Только два человека, из значительных лиц, не покинули древней столицы: Амвросий, архиепископ Московский и Калужский и сенатор Еропкин. Первый мог отправиться в другую свою епархию, или в Воскресенский монастырь, которого был возобновителен и остался в чумном городе для пользы человечества: препятствовал хоронить мертвых при церквах; увещевал корыстолюбивых священников удерживаться от ходов, гибельных для них и для богомольцев; принял решительные меры к удалению многочисленного, пагубного стечения московитян у ворот Варварских; намеревался снять с оных образ Боголюбской Богоматери и за свое отеческое попечение сделался жертвой суеверного народа, умерщвлен 16 сентября 1771 года, на 63 году от рождения. Еропкину вверила Императрица (25 марта) попечение о сохранении Москвы от моровой язвы. Он учредил карантинные дома для опасно больных и особо для подававших надежду к выздоровлению; поручил ближайший надзор за ними искусным врачам; предоставил нескольким чиновникам попечительство над частями города, с подчинением им полицейской команды; запрещал скрывать тела в погребах, в колодезях и в огородах; приказывал немедленно отвозить мертвых за город на кладбища, предавая одежду их огню; посещал зараженных язвой; спрашивал их: "Получают ли они положенное? Не причинил ли им кто каких обид?", и когда бунтовщики, умертвив Амвросия, овладели Кремлем, намеревались лишить жизни врачей, всех дворян, обратить Москву в пепел, он с горстью людей сумел разрушить замыслы злодеев: собрал сто тридцать солдат и полицейских служителей, взял несколько пушек; сначала убеждал, потом велел стрелять картечью, рассеял мятежников, перехватил многих, расставил пикеты в разных местах Кремля и Китай-города, восстановил порядок, получив, во время бунта, два сильных удара камнем в ногу и брошенным в него шестом; награжден за свою патриотическую ревность и мужественный дух, в чин генерал-поручика, орденом Св. Апостола Андрея Первозванного.

Все утихло - и Салтыков возвратился в Москву. Доверенность к нему Императрицы приметным образом охладела; он просил увольнения от всех дел и отставлен 7 апреля 1772 года, с похвалою знатной его службы предкам Ее Величества.

Не долго граф Петр Семенович скрывал в подмосковной своей душевную скорбь: в декабре месяце она прекратила жизнь его. Оледенелый труп знаменитого полководца положен был в гроб печальными служителями; почетные регалии окружали его: три ленты, фельдмаршальский жезл, две шпаги, украшенные б