Эволюция темы любви в прозе А.И. Куприна

О А.И. Куприне написано ряд монографий: исследования Л.В. Крутиковой, А. Волкова, П. Беркова, Ф.И. Кулешова, В. Лилина1. Куприн не стоял обособленно в русской литературе. Его творчество развивалось параллельно с творчеством таких писателей как Л.А. Андреев, И.А. Бунин, М. Горький.

Тема любви стала заветной темой у А.И. Куприна, его интересует тема любовь и жизнь. «Он прикасался к ней целомудренно, благоговейно и нервно»2. Среди вечных загадок бытия Куприн выделил вечную загадку любви в ее постоянной сопряженности с идеей смерти, с мыслью о быстротечности и конечности земного бытия. Для Куприна любовь - самая состоятельная форма утверждения и выявления личностного начала в человеке, она возносит «в бесконечную высь ценность человеческой личности». Любовь у Куприна, как спасительная сила, оберегающая «чистое золото» человеческой натуры от «оподления», от разрушительного влияния обанкротившейся буржуазной цивилизации сквозная тема купринского творчества, стержень его миропонимания, опора его оптимизма.

Вместе с тем, Куприн ясно видел трагический исход любви, оказавшейся в «цепях условности», поэтому написал десятки рассказов о гибели счастья и красоты («Святая любовь», «Погибшая сила», «К славе»), о зыбкости любовных союзов («Страшная минута», «Одиночество»), об уродливой чувственности («Наталья Давыдовна»). В этих рассказах речь идет о странном и страшном расточении любовных способностей, о «погибшей силе».

Особенно дороги Куприну яркие порывы личности в столкновении с жестокостью, эгоцентризмом («Allez!», «Лолли»). Его героини идут на самоотвержение и самопожертвование во имя любви («Олеся», «Впотьмах», «Суламифь»).

Тема любви определила магистральную линию философских и художественных исканий Куприна и вызвала к жизни такие творения писателя, как «Гранатовый браслет», «Олеся», «Суламифь», «Яма». Последняя резко отличается от 3-х первых предметом изображения (антилюбовь, узаконенное общественной практикой надругательство над любовью), но без нее было бы неполным восприятие купринской философии любви.

Примерно в то же время И.А. Бунин создает цикл своих рассказов о любви «Новый год», «Осень», «Маленький роман», «Последнее свидание», «Грамматика любви», «Сын», «Легкое дыхание», «При дороге», «Игнат» и др. Бунин был певцом великого чувства любви, самой могучей силой, связывающих людей. От каких бы житейских случайностей и передряг это чувство ни зарождалось, к каким бы трагическим финалам ни шло, это чувство священно. Бунина интересует тема любовь и смерть.

Истоки трагической развязки любовных конфликтов – социальная неустроенность и одиночество человека, общая катастрофичность бытия, власть стихийных чувств и инстинктов в человеке.

«В лирико-философском ключе в творчестве Бунина звучат такие проблемы – о роли времени в человеческой жизни и поиск самозащиты от его необратимости в сознании; об отношении личности к смерти; о значении любви, эмоциональной стихии в жизни современного человека...3.

Любовная страсть изображается в его произведениях как некая неодолимая, роковая сила, что сродни какой-то первозданной глубинной стихии природы, которая, возвысив, и на мгновение одарив человека счастьем, потом наносит ему смертельный удар, ломает его жизнь.

Мгновение любви рисуется в рассказах писателя вершиной существования героя, когда он впервые узнает в себе полноту и целостность бытия, когда проснувшаяся в нем личность приближается к согласию тела и духа, красоты и добра...

Высота духовной требовательности в трактовке И. Бунина непременный спутник любви, ее детище, плод испытанной полноты и гармонии. В его художественном мире сама жажда, ожидание любви возвышает человека, пробуждает его духовное «я», его самостоятельность и активность».

«Ключевые проблемы творчества Л. Андреева - это социальные и философские проблемы отчуждения, одиночества, обезличивания человека, детерминации и свободы личности». «Л. Андреев изображал в своих произведениях человека ужаснувшегося, отчаявшегося и обреченного на вечный бунт – бунт против мира насилия, угнетения, обезличивания и разобщения людей. Бунт, разраставшийся в его художественном сознании до вселенского, абстрактно-романтического духовного мятежа, он противополагал мещанскому приспособленчеству».

«Горьким были открыты не только новые темы, новые стороны жизни. Им сказано новое слово о человеке, о личности». «Своеобразием горьковских романтических героев было то, что он сталкивал в них свободу не только с несвободой, со злом, но и с другими высокими ценностями жизни с тем, чтобы утвердить свободу как высшую среди них... Свобода и любовь нередко сходятся в произведениях Горького гибелью, трагически, оказываются несовместимыми («Макар Чудра», «Валашская сказка», «Старуха Изергиль», «Девушка и смерть»)».

Реалистическая литература конца XIX начала XX столетия обнаруживала разнообразие подходов к проблеме личности и любовной психологии человека, предлагая ее новые трактовки.

Данная дипломная работа посвящена эволюции любви в прозе А.И. Куприна и, конечно, в первую очередь будут рассматриваться женские образы.

Помимо введения работа включает в себя три основные главы.

Целью первой главы является рассмотрение вопроса о роли женщин в жизни и судьбе А.И. Куприна. Это призвано помочь понять некоторые закономерности создания женских образов в произведениях писателя, а также выбор им тематики своих произведений.

Во второй главе «Эволюция темы любви в прозе А.И. Куприна: духовное возвышение и моральное падение женщины в любви» - мы рассматриваем целую гамму вопросов на материале более чем тридцати прозаических произведений писателя. Это любовь - самопожертвование ради любимого, любовь-счастье, дарующее спасение в неприглядной и суровой действительности, любовь-трагедия, неразделенная страсть, любовь-воспоминание, озаряющее жизнь. Мы рассматриваем и сложные психологические вопросы, касающиеся трудного выбора женщины между совестью, «тихим» счастьем и пламенной страстью на волнах измены. Отдельно рассматриваем вопросы, связанные с предательством, лживостью женщин, их коварством в отношениях с мужчинами. В завершении мы обращаемся к проблеме проституции и рассматриваем ее на материале повести «Яма» в сопоставлении с другими произведениями русской литературы, так или иначе касающимися этого вопроса. В некоторых случаях мы проводим параллели между отдельными героинями купринских произведений и произведений других авторов.

Третья, заключительная глава, имеет литературоведческий характер. В ней мы говорим о некоторых наиболее ярких художественно-психологических средствах создания женских образов в произведениях А.И. Куприна. Особо отмечен нами интерес писателя к тайнам психики человека, желание проникнуть в подсознание человека, тонкая психологическая мотивировка поступков героев.

В заключении мы подводим итоги всему, о чем говорили в работе. Завершают работу примечания и библиография. Таким образом, объектом нашего исследования являются наиболее известные повести Куприна. В качестве предмета исследования выступает собрание сочинений Куприна в 6-и томах. Сноски из текста даются: в скобках римскими цифрами указывается том (I, II, III, IV, V, VI), арабскими цифрами - страница.

Цели данной работы:

1) выяснить, какой интерес представляют женские образы для Куприна;

2) какое место в его произведениях они занимают (на материале прозы);

3) какие приемы использует писатель для их создания.

Задачи:

1) раскрыть женский характер во всей его сложности и противоречивости;

2) проследит эволюцию женского характера (на материале прозы);

3) отметить особенности художественной манеры и стиля Куприна.

ГЛАВА I. ЖЕНЩИНЫ В ЖИЗНИ И СУДЬБЕ А.И. КУПРИНА

В.В. Вересаев в своей работе о Толстом сделал, на наш взгляд, весьма спорное замечание: «В большинстве случаев жизнь писателя сама по себе удивительно не интересна, обидно не интересна. И они совершенно не заслуживают биографии. Все интересное, все глубокое и

прекрасное, все живое, что в них есть, они вкладывают в свои книги, и для жизни ничего не остается»9.

Но так ли это? Так ли «безынтересна» жизнь С.А. Есенина или А.А. Ахматовой? Можно ли назвать безынтересной жизнь А.С. Грибоедова или А.С. Пушкина?.. При всем уважении к личности и творчеству В.В. Вересаева нам очень трудно согласиться с ним в этом вопросе. И доказательством, своего рода подтверждением нашей позиции является жизнь А.И. Куприна, его удивительная и трагическая судьба. В биографии Куприна можно найти все: неравный брак его родителей (его мать – урожденная княжна Кулунчакова, а отец – мелкий чиновник Иван Куприн), раннее сиротство (отец умер, когда мальчику еще не было и года), семнадцатилетнее затворничество во всякого рода казенных заведениях (московский сиротский дом, военная гимназия, кадетский корпус, юнкерское училище); затем, после нескольких лет унылой военной службы в провинции, выход в отставку, полуголодное существование человека без профессии, первые литературные удачи, стремительный взлет, слава, деньги, кутежи, безудержная трата сил и – в эмиграции, в далеком Париже – быстрое физическое угасание, нужда, жестокая и непрестанная тоска по России; наконец осуществившаяся мечта вернуться на Родину...

Куприн вошел в наш литературный обиход как певец светлых, здоровых чувств, как наследник демократических и гуманистических идей великой русской литературы XIX века. Он оставил нам прекрасные образцы реалистического повествования, строгого и динамичного по сюжету, лаконичного, интересного в психологическом плане. В его произведениях мир высоких искренних чувств противостоит пошлости, духовному рабству окружающей жизни.

Такова и судьба писателя. Куприн жил «на полную катушку», он не терпел получувств, полуэмоций, полу-любви. Если он сердился, то от гнева его дрожали стены, если он радовался, то это была по-детски наивная, светлая, всеобъемлющая радость. Его дружба была безоговорочна и крепка, ненависть – бескомпромиссна. Ну а если он любил, то любовь эта захватывала его всего, без остатка и превращалась в некий импульс для его жизни и творчества.

Куприн не умел жить без любви, это чувство питало его изнутри, наполняло его энергией, давало живительные силы даже в самые трудные моменты жизни, когда все вокруг казалось безотрадным и бессмысленным. В дни тяжелых личных неприятностей и связанных с ними переживаний Куприн «увядал», он не мог работать, нередко он уходил в запои, стараясь «утопить» свои тяжелые мысли в стакане вина. Друзья находили его в такие дни потерявшим человеческий облик, и только любовь могла вывести Куприна из этого страшного забытья, только ей было под силу разрушить этот кошмарный сон.

Любовь соединила Куприна с двумя женщинами, которым суждено было стать его женами: первый раз его женой стала юная Мария Давыдова, второй – Лиза Гейнрих Ротони, такие разные женщины!

Именно этих женщин без памяти любил Куприн: каждую по-своему, разной любовью, но все же любил по-настоящему, без притворства и лжи. Именно они не только сыграли огромную роль в личной жизни писателя, но и оказали огромное влияние на его творчество. Поэтому, памятуя о том, что все сюжеты для своих рассказов Куприн черпал из своей жизни (он назвал ее «канвой» для рассказов), будет очень уместно подробнее рассказать о женщинах, которых любил Куприн, ведь эта любовь дала толчок для создания многих произведений писателя. Мы построим наше повествование на биографической основе, так как считаем недопустимым «вырывать» отдельные бессвязные факты из биографии писателя. Воспоминания первой жены Куприна – Марии Карловны о «годах молодости», его дочери от второго брака – Ксении, его друзей будут приведены нами на фоне всего жизненного пути писателя со дня первой встречи с Марией Давыдовой до дня смерти на руках у Елизаветы Морицовны. Как нам кажется, такое построение повествования поможет глубже раскрыть роль этих женщин в жизни и творчестве Куприна.

В ту пору, когда молодая девушка, Мария Давыдова, познакомилась со своим будущим мужем, Куприн был только на пути становления писателя. С этих лет и начинается повесть Марии Карловны Куприной - Иорданской «Годы молодости», написанная много лет спустя. Годы молодости – это годы первых литературных связей и знакомств, порывов и искренних чувств.

Куприна и Марию Карловну связывают не только годы, когда они были мужем и женой и совместно руководили «Миром Божьим». Чувство дружбы и доверия к своей первой жене Куприн сохранил на всю дальнейшую жизнь, хотя, конечно, нельзя сказать, что у них обошлось без взаимных обид и упреков, особенно после развода.

Знакомство Куприна с Марией Давыдовой произошло в доме Давыдовых, куда Куприна привел Бунин, чтобы представить своего товарища издательнице популярного литературного журнала «Мир Божий» Александре Аркадьевне Давыдовой.

В тот день Александра Аркадьевна из-за недомогания не могла заниматься делом, поэтому навстречу гостям вышла ее дочь: двадцатилетняя Мария. Когда появилась молодая брюнетка с лицом красивой цыганки, но одетая с той подчеркнутой простотой, которая говорит о безукоризненном вкусе, Куприн невольно отступил назад, за спину щеголеватого, ловкого Бунина. Мария Карловна так вспоминает эту роковую для нее и Куприна встречу:

«- Здравствуйте, глубокоуважаемая! – обратился он (Бунин) ко мне. – На днях прибыл в столицу и спешу засвидетельствовать Александре Аркадьевне и вам свое нижайшее почтение. – Он преувеличенно низко поклонился, затем, отступив на шаг, поклонился еще раз и продолжал торжественно серьезным тоном: – Разрешите представить вам жениха –моего друга Александра Ивановича Куприна. Обратите благосклонное внимание талантливый беллетрист, недурен собой. Александр Иванович, повернись к свету! Тридцать один год, холост. Прошу любить и жаловать!

Довольный своей выдумкой, Бунин лукаво посмеивался. Куприн сконфуженно переминался с ноги на ногу и, смущенно улыбаясь, мял в руках плоскую барашковую шапку. В синем костюме в серую полоску, мешковато сидевшем на его широкой в плечах, коренастой фигуре, низком крахмальном воротнике, каких уже давно не носили в Петербурге, и большом желтом галстуке с крупными ярко-голубыми незабудками, Куприн... казался неуклюжим и простоватым провинциалом.

– Так вот, почтеннейшая, – продолжал Бунин, когда мы сели, – сядем, посидим, друг на дружку поглядим. У вас товар, у нас купец, женишок наш молодец...

И как деревенский сват, выхваляя жениха, Бунин в то же время рассказывал о Куприне различные смешные анекдоты.

Этот фарс, неожиданно придуманный Иваном Алексеевичем, был очень забавен. И на его вопрос: «Так как же, глубокочтимая, нравится вам женишок? Хорош?...» – Я поддержала шутку:

- Нам ничего... да мы что... как маменька прикажут, их воля...»10.

Куприн молчал: ему становилось все более неловко, и бунинская затея его не веселила. Молодая хозяйка быстро заметила это и незаметно перевела разговор в иную плоскость. Она вспомнила Крым, начала расспрашивать Куприна об общих знакомых, в числе которых оказался Сергей Яковлевич Елпатьевский. Куприн тотчас оживился, исчезла связанность движений, другим стало выражение лица. Начались разговоры о Чехове, во время которых Куприн окончательно обрел смелость, а вместе с ней и живой дар речи. Прощаясь, Мария Давыдовна передала Куприну от имени матери приглашение бывать у них, когда Александра Аркадьевна поправится. И предложила обязательно зайти в редакцию журнала «Мир Божий», к редактору и критику Ангелу Ивановичу Богдановичу.

Злость точила Куприна.

«Наивный провинциал приехал завоевывать Петербург!.. Зачем я согласился пойти с этим дурацким визитом к Давыдовым? – корил себя Куприн. – Сама издательница не сочла нужным со мной познакомиться, а дочка, эта столичная барышня, видимо, слишком много думает о себе... Очень она мне нужна... Пускай они с Буниным найдут кого-нибудь другого, кто бы позволил им над собой потешаться и разыгрывать свои комедии. А еще приглашала бывать! Покорнейше благодарю! Ноги моей

там не будет! Но к Богдановичу я, конечно, на днях зайду...»11.

Редакция журнала «Мир Божий» занимала несколько комнат в той же большой квартире Давыдовых. В ближайший вторник, приемный день Богдановича, Куприн появился в его кабинете, побеседовал с сотрудниками журнала. Во время этого разговора в комнату вошла полная блеклая дама – редактор журнала Давыдова. Александра Аркадьевна подошла к Куприну, подала ему рыхлую в перстнях руку и пригласила остаться у нее отобедать. Приглашение застигло Куприна врасплох. Он растерялся и от застенчивости не сумел отказаться. Поднимаясь на второй этаж вслед за Богдановичем, Куприн снова ругал себя за то, что опять стушевался перед «этими благополучными представителями света».

Дочь Давыдовой, встретившая их в уютной столовой, показалась ему еще краше, чем при знакомстве. Но то, что она – светская дама, а он –провинциальный писатель, казалось ему непреодолимой пропастью в отношениях между ними. Его раздражало у Давыдовых все: безукоризненно накрахмаленные салфетки и скатерть, тяжелое столовое серебро, переливчато мерцающий хрусталь, дорогие вина, маринады, балыки. Двум горничным помогала подавать на стол хрупкая девушка, почти девочка – Лиза Гейнрих(!П), младшая сестра покойной жены Мамина -Сибиряка Марии Морицовны. (Удивительное дело! Здесь, в одной комнате рядом с Куприным, находились обе женщины, которым каждой в свое время суждено будет стать его женами). Куприн равнодушно скользнул взглядом по точеному личику Лизы, по белой наколке (Лиза, несколько лет прожившая в семье Давыдовых, работала теперь в Георгиевской общине сестер милосердия и лишь изредка навещала Александру Аркадьевну). Когда Куприн прощался, Александра Аркадьевна благосклонно предложила ему «запросто» заходить к ним в дом. С того дня он зачастил к Давыдовым, где делился своими петербургскими впечатлениями, огорчениями и радостями с новым другом – Марией Давыдовой. Он стал все чаще бывать у них в доме, хотя Александра Аркадьевна не придавала особого значения его визитам. Она не всегда выходила вечером в столовую, но за хозяйку оставалась тетушка Марии Вера Дмитриевна Бочечкарева, которая разливала чай. Потому отсутствие Александры Аркадьевны не нарушало общепринятых правил.

В короткий срок все в доме незаметно привыкли к Куприну. Он стал своим человеком. Давыдовой Куприн все больше нравился: его непосредственность, жизнерадостность, отвлекали ее от постоянных тяжелых дум о своей болезни и о смерти старшей дочери. Она охотно слушала купринские живописные рассказы о военной службе, о жизненных приключениях, о знакомых писателя. А он уже влюблен в ее младшую дочь.

В сочельник, накануне нового, 1902 года, улучив возможность побыть минутку с Марией наедине, Александр Иванович сказал:

– Вы, конечно, давно уже почувствовали, как я отношусь к Вам...– Он замялся, его открытое, чистое и доброе лицо покраснело.– Но ведь я плебей, сирота, провел детские годы с матерью во Вдовьем доме, в Москве... А вы... Вы светская девушка, привыкшая к столичному обществу, дорожащая своим кругом, титулованными родственниками и петербургскими знаменитостями...

- Продолжайте, Александр Иванович! – поощрила его Мария.

Я мечтал бы, чтобы вы связали со мною свою судьбу... Но кто я? Бывший офицер с ограниченным образованием... Беллетрист не без дарования, но до сих пор не написавший ничего выдающегося...

- Вы мне тоже не безразличны,- тихо сказала Мария.- Я верю в ваш талант. В ваше будущее... И откровенность за откровенность. Я очень люблю маму...- Она запнулась.- Александру Аркадьевну... Но ведь я даже не знаю, кто мои родители... Меня подкинули в младенчестве. А Александра Аркадьевна меня удочерила, окрестила и воспитала...

- Маша! - воскликнул Куприн, взял ее маленькую ручку в свою, грубую и сильную, и прижал к губам; затем не сразу прикрыв глаза, тихо сказал: - «Такой вы мне еще дороже!..»12.

Утром на другой день она сообщила матери, что стала невестой Куприна.

Александра Аркадьевна была шокирована этой неожиданной новостью. Ее очень возмутило и, скорее даже, обидело то, что дочь не спросила ее совета в таком серьезном вопросе. Кроме того, знакомство Марии и Куприна исчисляется всего лишь несколькими месяцами... Но уже через пару дней Давыдова пригласила их к себе и после серьезного разговора дала согласие на этот брак.

Вечером, в канун Нового года, Александр Иванович принес своей невесте обручальное кольцо, на внутренней стороне которого было выгравировано: «Всегда твой Александр. 31.12.1901 года».

Свадьба была назначена на февраль. Куприн сообщил о готовящейся женитьбе своей матери Любови Алексеевне, по-прежнему жившей в Москве во Вдовьем доме. Она ответила, что тоже счастлива, что он, наконец, женится, покончив со своей бродячей, скитальческой жизнью, что у него будет своя семья, свое гнездо.

3 февраля 1902 года, в день свадьбы, в столовой собрались только те, кто должен был провожать Марию в церковь: жена Мамина - Сибиряка (бывшая Машина гувернантка) посаженная мать — Ольга Францевна, посаженный отец - Михайловский и четыре шафера. Куприну полагалось встретиться с невестой только в церкви, но он пренебрег условностями и тоже ожидал Марию в столовой. При ее появлении Ольга Францевна спешно закрыла большую белую коробку, у нее на глазах были слезы

На вопрос Марии, что случилась, ответил Куприн:

«- Ольга Францевна не знала, что тетя Вера уже позаботилась о подвенечных цветах, и привезла еще одну коробку... Что ж, Маша, быть тебе два раза замужем. Такая примета. А в приметы я верю...»13.

Куприн снял небольшую комнатку недалеко от квартиры Давыдовой, чтобы Мария всегда была близко от своего родного дома.

Каждое утро после чая Куприн садился читать и править рукописи для «Журнала для всех», а Мария уходила к Александре Аркадьевне и проводила там весь день. К шести часам, когда Куприн возвращался из редакции, они обедали у тещи, а после обеда приходили к себе в каморку, и вечер принадлежал уже только им. Здесь в маленькой квартирке, Куприн делился с женой творческими замыслами, рассказывал о себе, о прошлых скитаниях, о том, что его близко затрагивало и волновало.

Рано утром 24 февраля 1902 года Александра Аркадьевна Давыдова скончалась от паралича сердца. После ее кончины Куприны заняли в ее большой квартире скромную комнату тетушки Марии - Бочечкаревой, которая уехала в Москву.

Куприн работал тогда заведующим отделом прозы в «Мире Божьем» и параллельно он задумал написать роман «Поединок», где главным действующим лицом будет он сам. Куприн рассказал Марии о своих планах, об огромной важности этой темы для него - бывшего военного. Он хотел освободиться от огромного груза впечатлений, накопленного годами военной службы. Этот роман должен был стать настоящей бомбой, брошенной в адрес царской армии, и единственный достойный ответ на него Куприн видел в запрещении «Поединка».

По вечерам Куприн рассказывал жене о своей военной юности, откуда он черпал материал для будущей повести. И в один из вечеров он приблизился к жене и спросил, не обидится ли она, если он расскажет ей о своей первой любви, это связано с его армейскими воспоминаниями. Мария нисколько не противилась, даже наоборот - ее задело скрытое недоверие Куприна о его первой любви, поскольку оно напрямую касается темы нашей работы. Более того, многие факты из этой истории позже найдут свое отражение в повести «Поединок».

История эта произошла тогда, когда Александр служил в Проскурове - типичном провинциальном городке, маленьком, заброшенном и сонном. Основная масса населения - городские обыватели: мещане, торговцы, служащие и т.п. Жизнь солдат и офицеров в такой глуши была гадкой, отвратительной, тоскливой. «Неужели вся моя жизнь пройдет так серо, одноцветно, лениво?»- спрашивал себя Куприн.

Однажды на большом полковом балу в офицерском собрании Куприн познакомился с молодой девушкой. «Как ее звали, не помню - Зиночка или Верочка, во всяком случае не Шурочка, как героиню «Поединка», жену офицера Николаева. Ей только что минуло 17 лет. У нее были каштановые, слегка вьющиеся волосы и большие синие глаза. Это был ее первый бал. В скромном белом платье, изящная и легкая, она выделялась среди обычных посетительниц балов, безвкусно и ярко одетых. Верочка - сирота, жила у своей сестры, бывшей замужем за капитаном. Он, состоятельный человек, неизвестно по каким причинам оказался в этом захолустье. Было ясно, что он и его семья — люди другого общества... »14.

В эту пору Куприн мнил себя поэтом и писал стихи. С увлечением наполнял разными «элегиями», «стансами» и даже «ноктюрнами» свои тетради, не посвящая никого в эту тайну. Но к Верочке он сразу почувствовал доверие и, не признаваясь в своем авторстве, прочел несколько стихотворений. Она слушала его с наивным восхищением, что сразу их сблизило. О том, чтобы побывать в доме ее родных, нечего было и думать.

Однако подпоручик «случайно» все чаще и чаще встречал Верочку в городском саду, где она гуляла с детьми своей сестры. Скоро о частых встречах молодых людей было доведено до сведения капитана. Он пригласил к себе подпоручика и предложил ему объяснить свое поведение. Всегда державший себя корректно с младшими офицерами, капитан, выслушав Куприна, заговорил с ним не в начальническом, а в серьезном, дружеском тоне старшего товарища. На какую карьеру мог рассчитывать не имевший ни влиятельных связей, ни состояния бедный подпоручик армейской пехоты, спрашивал он. В лучшем случае Куприна переведут в другой город, но разве там жить на офицерское жалование - сорок восемь рублей в месяц - его семье будет легче, чем здесь? Как Верочкин опекун капитан был готов дать согласие на ее брак с Куприным лишь в том случае, если он окончит Академию Генерального штаба и перед ним откроется военная карьера. И, как Николаев в «Поединке», Куприн засел за учебники и с лихорадочным рвением начал готовиться к экзаменам в академию. С мечтой стать поэтом он решил временно расстаться и даже выбросил почти все тетради со своими стихотворными упражнениями, оставив лишь немногие, особенно нравившиеся Верочке.

Летом 1893 года Куприн уехал из Проскурова в Петербург держать экзамены.

Экзамены шли гладко. Накануне сдачи последнего экзамена неожиданно поступило распоряжение генерала Драгомирова командующего войсками Киевского военного округа - о запрещении Куприну продолжать сдачу экзаменов и о немедленном отзыве его из Петербурга в полк. Причина такого начальнического гнева не до конца выяснена. По словам Ф.Д. Батюшкова, самого близкого друга Куприна, она заключалась в том, что незадолго до своего отъезда в Петербург Куприн нанес оскорбление полицейскому приставу, пытавшемуся в его присутствии обидеть девушку. Как рассказывает Батюшков (вероятнее всего, со слов самого Куприна), «этот эпизод произошел во время переезда на пароме»15. Жена писателя, Мария Карловна, придерживается другой версии. Встретив в Киеве товарищей по кадетскому корпусу, Куприн отправился с ними позавтракать в ресторане на барже, расположенном у берега Днепра. Околоточный велел освободить занятый офицерами столик, так как он уже был занят для пристава. Между офицерами и полицейскими чинами отношения всегда были натянутые. Знаться с полицией офицеры считали унизительным, и поэтому продолжали сидеть на своих местах. Околоточный вызвал хозяина и запретил ему принимать заказ. Тогда Куприн, взбешенный происшедшим, бросил его с баржи в Днепр: в воздухе мелькнули ноги околоточного, туша его плюхнулась за борт... Публика хохотала и аплодировала. Околоточный быстро выбрался на берег и, снова поднявшись на баржу, приступил к составлению протокола «Об утопии полицейского чина при исполнении служебных обязанностей»16. О происшедшем было доложено Драгомирову, который и воспретил подпоручику Куприну поступление в академию сроком на пять лет.

Мечты о блестящей военной карьере рушились, Верочка была потеряна.

Два бурных дня, проведенных в Киеве, основательно подорвали скудные средства подпоручика. Чтобы рассчитаться с хозяйкой квартиры и купить билет до Киева, Куприн продал револьвер. Когда он садился в вагон, в его кошельке оставалось несколько копеек. Увы, не очаровательная Верочка, а немолодая, увядшая дама, жена капитана, была в полку его музой... И оказался он с ней только потому, что молодым офицерам было принято непременно «крутить» роман... Над теми, кто старался избежать этого, изощрялись в остроумии.

О своем первом любовном опыте Куприн расскажет в «Поединке», о героинях которого, Шурочке Николаевой и госпоже Петерсон мы еще поговорим подробно в следующей главе работы.

Но вернемся в уютную комнатку к молодоженам Марии и Александру Куприным. Рассказ мужа Мария выслушала молча. Ее немного задело простодушие, с которым он рассказывал ей о подробности своей давней интимной жизни. Но скоро обида прошла: Куприн был с ней чрезвычайно внимателен, предупредителен и нежен. Он готовился стать отцом, и оберегал жену с отеческим вниманием и заботой.

3 января 1903 года у Марии Карловны родилась дочь Лидия.

Однажды вечером Куприн читал Марии Карловне написанные им новые главы «Поединка», четко следя за ее реакцией, даже за выражением лица: вкусу жены Куприн верил беспрекословно. В один день он добрался уже до пятой главы, рассказывающей о встрече Ромашова с Назанским.

«Пройдет двести-триста лет, и жизнь на земле будет невообразимо прекрасна и изумительна. Человеку нужна такая жизнь, и если ее нет пока, то он должен предчувствовать ее, мечтать о ней.

- Вы говорите, через двести-триста лет жизнь на земле будет прекрасна, изумительна? Но нас тогда не будет, - вздохнул Ромашов».

На лице Марии Карловны отразилось недоумение, и Александр Иванович остановился.

- В чем дело, Маша? Тебе не нравится?

- Да нет, мне все это нравится, но я не понимаю, почему в монолог Назанского ты вставил Чехова?

- Как Чехова? - вскрикнул Куприн и побледнел.

- Но это уже у тебя почти дословно из «Трех сестер». Разве ты не помнишь слова Вершинина?

- Что? Я...я, значит, взял у Чехова?! Он вскочил. Тогда к черту весь «Поединок»... - И, стиснув зубы, разорвал рукопись на мелкие части и бросил в камин. Не сказав более ни слова, Куприн вышел из комнаты. Домой он вернулся только под утро»17.

В течение нескольких недель Мария Карловна без ведома Куприна склеивала папиросной бумагой отрывки рукописи. Работа была очень кропотливой, требовавшей большого внимания, и восстановить рукопись удалось только потому, что Мария Карловна хорошо знала содержание глав. Черновиков у Куприна не было: он уничтожил их, как варианты своих произведений, чтобы они больше не попадались ему на глаза.

Месяца через три Куприн признался жене извиняющимся тоном, что в порванной рукописи было кое-что недурно написано и что ему жаль этих уничтоженных страниц. Мария Карловна молча подошла к бюро и вынула из ящика, страницы, восстановленные ею. Куприн был по-детски счастлив. Он бросился целовать жену. Он перебирал страницы, смеялся детским смехом и целый день ходил в приподнято-торжественном настроении.

Странное дело! Внешне все шло у них прекрасно, лучше некуда. Росла Лидочка – Люлюша, радуя ласковостью, пытливостью, вызывая острые отцовские чувства. Но Мария Карловна... От чего же она временами так раздражала его? Властная, волевая, слишком рациональная. Эти мысли овладевали Куприным все чаще. Об этом же он думал, направляясь к Мамину - Сибиряку, чтобы развеяться от владевшей им ипохондрии.

Поднимаясь по лестнице, Куприн вдруг поймал себя на том, что смутное волнение, ожидание чего-то, неясное и тревожное, охватило его.

Ему открыла дверь девушка в костюме сестры милосердия, темноволосая, с бледно-матовым точеным лицом и большими серьезными глазами. Глядя в землю, на ходу она сообщила, что Дмитрий Наркисович себя чувствует очень плохо, что ночью он перенес сердечный приступ.

«– Не знаю, как жив остался, - увидев Куприна, сказал Мамин – Сибиряк. – Если бы не Лиза, быть бы мне в селениях райских...

– Какая Лиза? – удивился Куприн.

– Да разве ты ее сейчас не встретил?

Сестра милосердия? Так это Лизочка? Сестра твоей покойной Маруси? Как она выросла! Какая красавица!

– Смотри не влюбись... Дмитрий Наркисович быстро и внимательно поглядел на гостя.

Куда там! – добродушно засмеялся Куприн. - Она прошла и даже глаз на меня не подняла.

– Девушка очень волнуется... Уезжает на Дальний Восток на войну... Отправляется по своему желанию...»18.

Поговорили на расхожие темы: о войне, о первых поражениях.

Куприн провел у Мамина целый день, чувствуя с возрастающим удивлением, что Лиза, не шутя, волнует его. Он корил себя за то «нелепое» чувство, которое зародилось в нем, ведь он на много лет старше Лизы и, кроме того, он - отец семейства, муж. Но, уезжая, просил Лизу написать о себе оттуда, с Дальнего Востока. Что-то тронулось - он чувствовал это - в душе, словно ему было обещано, что полоса неприятностей кончается, обещая впереди свет.

2 июля 1904 года не стало Чехова, друга и учителя Куприна. Его смерть выбила Куприна из рабочего настроения, и он снова, уже не впервые, отложил рукопись «Поединка».

Он приехал к жене в Крым, в Балаклаву, где она снимала три комнаты, после крупной размолвки, почти разрыва. В Петербурге в литературных светских салонах уже поговаривали об их разводе, жалели Марию Карловну и порицали Куприна за его несносный характер, вспыльчивость, неуживчивость. А он, притихший, подавленный, начинал и бессильно бросал очерк о Чехове - никак не получалось: Куприн комкал, швырял листы. Он опасался быть излишне сентиментальным, и в то же время, не мог писать сухо и холодно. Когда очерк «Памяти Чехова» был, наконец, закончен, он вернулся к рукописи «Поединка».

Накануне отъезда в Петербург Мария Карловна решительно заявила мужу, что им невозможно возвращаться вместе. Все уже знают об их разрыве, и с этим мнением придется считаться. Мария Карловна решила, что Куприн снимет себе холостую комнату, гарсоньерку, и будет работать над «Поединком», а она станет навещать его, но и он может приходить к ней, но только так, чтобы их не видели вместе. Комнату Куприн снял на Казанской улице, недалеко от Невского. Вечером, поработав над рукописью, он шел домой, в квартиру Давыдовых. Поднимался по черной лестнице, проходил через кухню в коридор в комнату Марии Карловны, чтобы не встретиться с ее знакомыми, которые в столовой могли пить чай или ужинать после театра. Утром, после завтрака, он уходил к себе на Казанскую. Когда работа над «Поединком» у Куприна пошла еще медленнее, Мария Карловна перестала мириться с этим и после его очередного кутежа она непреклонно заявила, что больше не намерена мириться с таким положением дел, поэтому запретила ему приходить домой без новой главы «Поединка». Теперь домой «в гости» Куприн приходил отдыхать только тогда, когда у него была написана новая глава или хотя бы часть ее. Однажды он принес Марии Карловне несколько старых страниц. Утром она заявила ему, что так обманывать ее ему больше не удастся - и распорядилась укрепить на внутренней двери кухни цепочку. Куприну приходилось, прежде, чем попасть в квартиру, просовывать в щель рукопись и ждать, пока она пройдет цензуру Марии Карловны. Если это был новый отрывок из «Поединка», дверь отворялась. Куприн молча страдал. Болезненно самолюбивый, он чувствовал себя униженным вдвойне, работа валилась из рук. А побывать в семье ему очень хотелось, и он опять приходил со старыми страницами, надеясь, что Мария Карловна их забыла. Но она не пускала его в дом, несмотря на мольбы, даже слезы. Занятый работой над «Поединком», Куприн чувствовал себя ослепшим и оглохшим: все, что творилось на улице, не долетало до него. И кровавые события 9 января 1905 года застали его совершенно врасплох: сперва подавили, а потом вызвали гнев и ярость. Что же касается Марии Карловны, то она в последнее время частенько выполняла поручения легального марксиста, критика Миклашевского – Неведомского и его друзей: то ей переда