"Холодная война": идеологические и геополитические факторы ее возникновения

Значительное место в истории международных отношений второй половины XX в. занимает период, известный как «холодная война». Этот термин характеризует враждебную политику в отношении Советского Союза и других стран, входивших в социалистическую систему. «Холодная война» представляла собой резкое противоборство двух систем на мировой арене. Особую остроту она приобрела в конце 40-х – 60-е годы. Было время, когда острота несколько спадала, а затем вновь усиливалась. «Холодная война» охватила все сферы международных отношений: политическую, экономическую, военную и идеологическую.

Сложные, неоднозначные и противоречивые события второй половины XIX в., составляющие содержание "холодной войны" по сей день вызывают наиболее острые полемики среди историков, политологов, специалистов по международным отношениям. Нет до сих пор единого мнения даже о том, закончена ли "холодная война", тем более противоречивы мнения о ее причинах и условиях. Последствия "холодной войны" имеют большое значение не только для двух основных ее участников - США и уже исчезнувшего СССР - ее итоги имеют значение для всего мира, как исторический пример противостояния сверхдержав, происходящее на грани ядерной войны, способное привести к необратимым катастрофическим последствиям. Сегодня, когда США снова стремятся к мировому господству, к созданию однополярного мира и подчинению себе иных сверхдержав, миру снова грозит опасность войны. США уже преступили черту войны и мира, этот хрупкий водораздел. В таких условиях тем более актуальным является изучение причин и истоков "холодной войны", ее хода и итогов, а также перспектив дальнейшего развития международных отношений.

Историография по данному вопросу условно подразделяется на зарубежную, советскую в период "холодной войны" и отечественную современную литературу. Вся советская и зарубежная историография периода «холодной войны» пронизана разными по своей сути идеологиями – социалистической и капиталистической - и сводится к тому что не дает полной и объективной картины о причинах "холодной войны". Совсем иным является взгляд современных отечественных историков, они стараются подойти к изучению проблемы беспристрастно. Надо учесть и то, что сейчас в научный оборот введены неизвестные ранее документы и материалы из архивов, проливающие новый свет на многие страницы "холодной войны". Современными отечественными авторами, освещающими данную проблему являются Нежинский Л.Н., Мурашко Г., Носкова А., Орлов А., Флитов А., коллективом этих авторов создана монография "советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985)", созданная в 1995 году. Цель данной работы - изучение "холодной войны" как проявления международных отношений востока и запада. Объектом исследования явились международные отношения между основными противниками в "холодной войне", а также их тактические и стратегические приемы и средства участия в "холодной войне". Предметом исследования явились источники и документы, свидетельствующие о дипломатических, стратегических и тактических действиях противников по "холодной войне". Структурно курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка принятых сокращений. В первой главе курсовой работы проанализировано начало "холодной войны" – противоборства двух систем на мировой арене; вторая глава представляет собой анализ международных отношений во время Карибского кризиса как переломного этапа «холодной войны»; в третьей главе изложена геополитическая трансформация международных отношений после окончания «холодной войны».

Глава 1. Начало «холодной войны» - противоборства двух систем на мировой арене

1. Концепция «холодной войны»

"Холодная война" - период в развитии международных отношений, длившийся почти 40 лет после окончания Второй Мировой войны. Сутью "холодной войны" было политическое, военно-стратегическое и идеологическое противостояние стран капиталистической и социалистической системы. "Холодная война" втянула в себя всю планету. Она расколола мир на две части, две военно-политические и экономические группировки, две общественно-политические системы. Мир стал двухполюсным, биполярным.

Принципиальная противоположность двух мировых систем (капиталистической и социалистической), экономические, политические, идеологические различия между ними привели к следующему:

1 Стремление каждой системы к усилению своего влияния в мире, к распространению его на новые страны и народы.

2. Политика насаждения враждующих стран своих ценностей, своего порядка (строя) на новых территориях.

3. Готовность каждой из сторон защищать свои позиции всеми возможными средствами (экономическими, политическими, военными).

4. Политика угроз, уже в первое послевоенное десятилетие приведшая к взаимному недоверию, формирование каждой стороной "образа врага".

2. Истоки противостояния

“Холодная война” возникла вскоре после окончания Второй Мировой войны, когда союзники принялись подводить ее итоги. Из этой войны союзники вышли настолько сильными, а средства ведения войны стали столь разрушительными, что стало ясно: выяснять отношения прежними методами слишком большая роскошь. Тем не менее, желания извести противную сторону у партнеров по коалиции не убавилось. В известной степени инициатива начала “холодной войны” принадлежит странам Запада, для которых мощь СССР, ставшая очевидной в ходе Второй Мировой войны, оказалась очень неприятным сюрпризом. Во-первых, Пол-Европы оказалось в советской зоне влияния, и там лихорадочно возникали просоветские режимы. Во-вторых, возникла мощная волна освободительного движения в колониях против метрополий. В-третьих, мир быстро поляризовался и превращался в двухполюсный. В-четвертых, на мировой арене сформировались две сверхдержавы, военно-экономическая мощь которых давала им существенное превосходство над другими. Плюс ко всему, интересы стран Запада в различных точках земного шара начинают наталкиваться на интересы СССР. (1)

Формально антигитлеровская коалиция сохраняла своё существование.

На практике же обнаруживались все более углублявшиеся противоречия между СССР и его западными партнёрами. Сталин претендовал на первенствующую роль, постоянно подчёркивая, что как главный победитель фашизма и главный потерпевший от него СССР имеет больше прав в решении вопросов послевоенного устройства, особенно в Европе и Азии. Шло активное расширение коммунистического влияния в подконтрольных СССР странах, а также рост влияния коммунистов в Западной Европе. В Польше и Греции шла гражданская война между коммунистами и антикоммунистическими силами. Наконец, Сталин предъявлял территориальные претензии к соседним странам: требовал у Турции Карсской области и военной базы в проливах. В то же время на Западе в широких массах, а также в либеральных и социалистически настроенных кругах сохранялась уверенность, что дружественные и союзнические отношения с СССР, сложившиеся во время войны, можно будет сохранять

и дальше. Претензии СССР в этих кругах рассматривали как законную заботу о собственной безопасности, а также необходимость компенсации за страдания и жертвы, понесенные советскими людьми во время войны.(2)

3. Речь Уинстона Черчилля в Фултоне – формальное объявление «холодной войны»

Новое состояние мира, образовавшееся после Второй Мировой войны, быстрее других и осознал Черчиль, провозгласив “холодную войну”. 5 марта Черчилль прибыли в Фултон, где ему была устроена триумфальная встреча. В поезде Черчилль окончательно дописал и отредактировал текст своей речи, занимавший 50 листов небольшого формата. Текст он передал Трумэну, который назвал речь «превосходной»: по его выражению, «хотя она и вызовет суматоху, но приведет только к положительным результатам». При этом официально Трумэн никак не выразил отношения к мыслям и призывам Черчилля: Черчилль как частное лицо имел большую свободу действий,

Трумэн же оставлял за собой возможность в случае чего откреститься от содержания речи, приписав ее частному мнению Черчилля. В этом смысле Фултонская речь носила отчётливо провокационный характер, будучи рассчитана на зондаж и возбуждение общественного мнения.(3)

В начале Фултонской речи Черчилль констатировал, что отныне «Соединенные Штаты находятся на вершине мировой силы». «Это — торжественный момент американской демократии», но и крайне ответственное положение. Противостоят им два главных врага — «война и тирания». Объединённые Нации не смогли защитить мир, и поэтому было бы «преступным безумием» поделиться с ними секретом ядерной бомбы, которой пока владеют США, Англия и Канада. Чтобы стать реальным гарантом мира, Объединённые Нации должны иметь собственные вооруженные силы — в первую очередь, воздушные — сформированные на международной основе. «Я, — сказал Черчилль, — хотел видеть эту идею реализованной после первой мировой войны и считаю, что это нужно осуществить немедленно».

Далее Черчиль сказал:

«Мы не можем закрыть глаза на то, что свободы, которые имеют граждане в США, в Британской империи, не существуют в значительном числе стран, некоторые из которых очень сильны. В этих странах контроль над простыми людьми навязан сверху через разного рода полицейские правительства до такой степени, что это противоречит всем принципам демократии. Единственным инструментом, способным в данный исторический момент предотвратить войну и оказать сопротивление тирании является «братская ассоциация англоговорящих народов. Это означает специальные отношения между Британским содружеством и Империей и Соединенными Штатами Америки».(4)

Во второй части речи Черчилль перешёл к анализу ситуации в Европе и Азии. Он открыто назвал Советский Союз причиной «международных трудностей»:

«Тень упала на сцену, ещё недавно освещенную победой Альянса. Никто не знает, что Советская Россия и её международная коммунистическая организация намерены делать в ближайшем будущем и есть ли какие-то границы их экспансии. Я очень уважаю и восхищаюсь доблестными русскими людьми и моим военным товарищем маршалом Сталиным… Мы понимаем, что России нужно обезопасить свои западные границы и ликвидировать все возможности германской агрессии. Мы приглашаем Россию с полным правом занять место среди ведущих наций мира. Более того, мы приветствуем или приветствовали бы постоянные, частые, растущие контакты между русскими людьми и нашими людьми на обеих сторонах Атлантики. Тем не менее моя обязанность, и я уверен, что и вы этого хотите, изложить факты так, как я их вижу сам».

Как Черчилль видел эти факты, он изложил в основном параграфе речи: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен «железный занавес». За этой линией располагаются все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София, все эти знаменитые города с населением вокруг них находятся в том, что я должен назвать советской сферой, и все они, в той или иной форме, объекты не только советского влияния, но и очень высокого, а в некоторых случаях и растущего контроля со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень маленькими во всех этих восточноевропейских государствах, были выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и они стараются достичь во всем тоталитарного контроля».

Опасность коммунизма, заявил Черчилль, растет везде, «за исключением Британского содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм еще в младенчестве». Он сказал, что «в большом числе стран, далеких от границ России, во всем мире созданы коммунистические „пятые колонны“, которые работают в полном единстве и абсолютном послушании в выполнении директив, получаемых из коммунистического центра».(5)

Вспоминая конец первой мировой войны, Черчилль напомнил, что в те дни были уверенность и большие надежды, что время войн навсегда прошло. Но сейчас он не чувствует такой уверенности и таких надежд. Однако, сказал Черчилль, «я отвергаю идею, что новая война неотвратима… Я не верю, что Советская Россия жаждет войны. Она жаждет плодов войны и неограниченного расширения своей власти и идеологии».

И далее: «Из того, что я видел во время войны в наших русских друзьях и соратниках, я заключаю, что ничем они не восхищаются больше, чем силой, и ничего они не уважают меньше, чем слабость, особенно военную слабость. Поэтому старая доктрина баланса сил ныне неосновательна».

Черчилль подчеркнул:

«Никогда не было в истории войны, которую было бы легче предотвратить своевременным действием, чем ту, которая только что опустошила огромную область на планете. Такой ошибки повторить нельзя. А для этого нужно под эгидой Объединённых Наций и на основе военной силы англоязычного содружества найти взаимопонимание с Россией. Тогда, заключил Черчилль, «главная дорога в будущее будет ясной не только для нас, но для всех, не только в наше время, но и в следующем столетии».(6)

Интересно, что бывший (и будущий) премьер-министр Великобритании лишь по разу использовал слова «Британия» и «Великобритания». Зато «Британское содружество и Империя» — шесть раз, «англоговорящие народы» — шесть раз, «родственные» — восемь. Во всей своей речи, написанной и прочитанной с присущим Черчиллю блеском, он активно применял запоминающиеся образы и емкие выражения — «железный занавес» и его «тень, опустившаяся на континент», «пятые колонны» и «полицейские государства», «полное послушание» и «безусловное расширение власти» и т. д.

Начиная с конца 30-х годов такие эпитеты употреблялись политиками во всем мире лишь в отношении одного государства — фашистской Германии. Используя этот язык теперь в отношении СССР, Черчилль умело переключал негативные эмоции американского общества на нового противника.(7)

14 марта И. В. Сталин в интервью «Правде» поставил Черчилля в один ряд с Гитлером и заявил, что в своей речи тот призвал Запад к войне с СССР, а также обвинил его в расизме: «Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира».(8)

Обвинения Черчилля в «англо-саксонском» расизме стали общим местом в советской пропаганде второй половины 1940-х — начала 1950-х. Для всего мира эта мартовская неделя стала началом «холодной войны», а Фултон гарантировал себе место в учебниках по истории — в одних как старт борьбы за свободную Европу, а в других — как место разжигания новой мировой войны.

Глава 2. Карибский кризис – переломный этап в «холодной войне»

Вторая половина октября 1962 г. вошла в историю под названием Карибский кризис, возникший в атмосфере обострения «холодной войны» и поставивший мир на грань ядерной катастрофы. Государственные деятели СССР, США и Кубы впервые осознали что такое «ядерный тупик», и, проявив необходимый реализм при ликвидации кризисной ситуации, нашли в себе силы вступить на путь решения острейших международных проблем не военными, а политическими средствами. И не будет преувеличением сказать, что уроки кризиса, предостерегающие от поспешных, непродуманных действий, стали серьезным вкладом в разработку и нового мышления, и новых подходов к событиям на мировой арене.

Карибский кризис 1962 года был вызван агрессивными действиями американского империализма против Кубы. После победы Кубинской революции 1953—1958 и проведённых правительством Кубы ряда радикальных мероприятий, затронувших интересы американских монополий, правящие круги США стали проводить резко враждебную политику в отношении Кубы, организовали экономическую блокаду, диверсии и военные провокации. Резко враждебная антикубинская линия США подтолкнула новое правительство Кубы во главе с Фиделем Кастро на сближение с СССР и другими социалистическими странами: иного выхода из экономического кризиса и политической изоляции не было. Установление дипломатических отношений и торговых связей с Советским Союзом и другими социалистическими странами, их экономическая помощь позволили Кубе устоять перед нажимом империалистов и сорвать экономическую агрессию, предпринятую Соединенными Штатами с целью удушения Кубинской революции. Уже в феврале 1960 г. было заключено соглашение о товарообороте и платежах, создавшее предпосылки для установления тесного сотрудничества СССР с Кубой и обеспечившее ей советскую экономическую помощь.(9)

В апреле 1961 на территории республики Куба в районе Плая-Хирон были высажены отряды контрреволюционных наёмников США. Решительными действиями Революционных вооруженных сил Кубы они были разгромлены. Однако это не остановило агрессивные круги США. Они стали готовить новое вторжение на Кубу с целью ликвидации революционного очага на американском континенте. В феврале 1962 под нажимом США Куба была исключена из Организации американских государств (ОАГ). США постоянно нарушали границы Кубы, вторгаясь в её воздушное и морское пространства, бомбардировали кубинские города; был совершён пиратский налёт на приморские районы Гаваны. В связи с усиливавшейся угрозой интервенции кубинское правительство обратилось к правительству СССР с просьбой оказать помощь в укреплении обороноспособности страны, и в частности заключило соглашение о размещении на Кубе ракетного оружия. К тому времени агрессивные круги США ещё более накалили обстановку. Агрессивные действия США привели в октябре 1962г. к возникновению острого международного кризиса, угрожавшего перерасти в мировую ядерную войну.(10)

В июле 1962 г. в Москву прибыла военная делегация Кубы. Она вела переговоры с военными руководителями СССР о предоставлении Кубе военной помощи. Переговоры шли долго, а 3 и 8 июля в них принимал участие и Н.С.Хрущев. Можно с уверенностью предположить, что именно в эти дни было принято окончательное решение о размещении на Кубе ракет среднего радиуса с ядерными боеголовками и бомбардировщиков, способных нести атомные бомбы, и были согласованны детали их отправки.

Переброска ракет производилась в строжайшей тайне, однако уже в сентябре руководство США заподозрило неладное. 4 сентября президент Джон Кеннеди заявил, что США ни в коем случае не потерпят советских ядерных ракет в 150 км от своего берега. В ответ Хрущев заверил Кеннеди, что никаких советских ракет или ядерных зарядов на Кубе нет и не будет.

14 октября американский самолет-разведчик сфотографировал с воздуха стартовые площадки для ракет. В обстановке строгой секретности руководство США начало обсуждать ответные меры. 22 октября президент Кеннеди обратился по радио и телевидению к американскому народу. Он сообщил, что на Кубе обнаружены советские ракеты, и потребовал от СССР немедленно удалить их. Кеннеди объявил, что США начинают военно-морскую блокаду Кубы. 24 октября по просьбе СССР срочно собрался Совет Безопасности ООН. Советский Союз продолжал упорно отрицать наличие на Кубе ядерных ракет. Обстановка в Карибском море все более накалялась. К Кубе двигалось два десятка советских кораблей. Американские суда получили приказ остановить их, если потребуется - огнем. Правда, до морских сражений дело не дошло. Хрущев приказал нескольким советским кораблям остановиться на линии блокады.(11)

С 23 октября между Москвой и Вашингтоном начался обмен официальными письмами. В первых посланиях Н.Хрущев с негодованием называл действия США “чистейшим бандитизмом” и “безумием выродившегося империализма”.

Через несколько дней стало ясно, что США полны решимости любой ценой убрать ракеты. 26 октября Хрущев направил Кеннеди более примирительное послание. Он признавал, что на Кубе имеется мощное советское оружие. В то же время он убеждал президента, что СССР не собирается нападать на Америку. Хрущев предлагал Джону Кеннеди дать обязательство не нападать на Кубу; тогда Советский Союз сможет вывезти с острова свое оружие. Президент Соединенных Штатов ответил, что США готовы принять на себя джентльменское обязательство не вторгаться на Кубу, если СССР заберет свое наступательное оружие. Таким образом, первые шаги к миру были сделаны. Но 27 октября наступила “черная суббота” Кубинского кризиса, когда лишь чудом не вспыхнула новая мировая война. В те дни над Кубой с целью устрашения дважды в сутки проносились эскадрильи американских самолетов. И вот 27 октября советские войска на Кубе сбили зенитной ракетой один из самолетов-разведчиков США. Его пилот Андерсон погиб. Ситуация накалилась до предела, президент США принял решение через двое суток начать бомбардировку советских ракетных баз и военную атаку на остров. Однако в воскресенье, 28 октября, советское руководство решило принять американские условия. Решение убрать с Кубы ракеты было принято без согласования с кубинским руководством. Так поступили намеренно, поскольку Фидель Кастро категорически возражал против удаления ракет.

Международная напряженность стала быстро спадать после 28 октября. Советский Союз вывез с Кубы свои ракеты и бомбардировщики. 20 ноября США сняли морскую блокаду острова. Кубинский (или Карибский) кризис завершился.(12)

Самым главным последствием успешного разрешения Карибского кризиса представляется осознание сверхдержавами своей уязвимости и зависимости друг от друга. Стало ясно, что угрозой третьей мировой войны играть нельзя. Урок был усвоен: правительства обеих стран никогда больше не допускали в своих отношениях таких опасных кризисных ситуаций. И надо заметить, что именно после конца Карибского кризиса отношения между странами-участницами перешли не несколько новый уровень: от категорического неприятия к попытке сотрудничества. Примером этого может служить Договор о запрещении ядерных испытаний. Имело место сотрудничество при подготовке Договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства (подписано 27 января 1967 года), Соглашения о спасении и возвращении космонавтов и объектов, запущенных в космическое пространство (подписано 22 апреля 1968 года).

Надо сказать, что руководящие деятели СССР и США много раз встречались в эти годы за столом переговоров. Так, в июне 1967 года состоялась встреча в Гласборо Председателя Совета Министров СССР Косыгина с президентом США Линдоном Джонсоном, в связи с необходимостью урегулировать арабо-израильский конфликт. Были достигнуты принципиальные договоренности относительно подписания Договора о нераспространении ядерного оружия, а также о желательности двусторонних переговоров об ограничении стратегических вооружений. Договор о нераспространении ядерного оружия, подписанный 1 июля 1968 года представителями СССР, США и Великобритании, имел большое значение для улучшения советско-американских отношений и международной обстановки в целом.(13)

Глава 3. Геополитическая трансформация системы международных отношений после окончания «холодной войны»

1. Окончание «холодной войны»

Небольшая разрядка в противостоянии произошла в 70-е годы. Венцом ее стало Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Страны-участницы совещались два года, и в 1975 году в Хельсинки эти страны подписали Заключительный акт совещания. Со стороны СССР его скрепил Леонид Брежнев.

Незадолго до этого, в июле 1975 года, состоялся знаменитый советско-американский совместный полет на космических кораблях “Союз” и “Аполлон”. В СССР прекратили глушить западные радиопередачи. Казалось, эпоха “холодной войны” навсегда отошла в прошлое. Однако в декабре 1979 года советские войска вступили в Афганистан - начался еще один период “холодной войны”. Отношения между Западом и Востоком достигли точки замерзания, когда по решению советского руководства был сбит южнокорейский самолет с мирными пассажирами на борту, который оказался в воздушном пространстве СССР. После этого события президент США Рональд Рейган назвал СССР “империей зла и центром зла”. Только к 1987 году отношения между Востоком и Западом вновь начали постепенно улучшаться.

Последней вехой “холодной войны” считают демонтаж Берлинской стены. Но говоря об итогах «холодной войны» возникает множество споров. С одной стороны, есть немало мнений о том, что “холодная война” не закончилась, а перешла в следующую фазу; с другой стороны, многие склонны рассматривать ее итоги как начало нового противостояния. Что плохого в “холодной войне”? Прежде всего, наверное, балансирование на грани войны. Стороны конечно не воевали, но так основательно к ней готовились, что казалось она может начаться в любой момент. Все события и явления в мире, в мире рассматривались как хорошие и плохие, то что выгодно одной из сторон (в этом они мало отличались друг от друга) было хорошо, все остальное - плохо.

В 1988-89 годах с началом перестройки в советской политике произошли резкие перемены. Социалистический лагерь распался. В ряде стран - его бывших членов - произошли демократические революции, которые не только не осуждались, но поддерживались Россией.(14)

2. Баланс сил после окончания «холодной войны»

Окончание идеологического противостояния в рамках биполярной системы привело многих аналитиков к заключению о том, что началась эра всеобщего мира под знаком “либерализма” и “демократии”. Но в таком подходе почему-то не учитывается такой факт: большинство этих конфликтов основано не на идеологических, но на национальных противоречиях, что в них решающим фактором является именно геополитика. Мир и после окончания “холодной войны” не только сотрясается от малых региональных конфликтов на почве утверждения различными народами своей национальной и культурной идентичности, но — и это самое важное — все такие конфликты прекрасно вписываются в противостояние мирового масштаба между великим державами. Эта борьба наглядно проявляется в отказе таких великих держав как Россия и Китай признавать диктат американского империализма.(15)

В Восточной Европе и в Средней Азии Вашингтон и его союзники ведут игру против России, урезанное территориально. Повсюду и в Восточной Европе, куда продвигается НАТО, и в гигантской битве за сферы влияния. которая разворачивается в Средней Азии, на Кавказе, на Украине Вашингтон со своими сателлитами — Германией, Турцией, Пакистаном — стремится подорвать российское влияние. Войны в Грузии, в Азербайджане, в Таджикистане и в Афганистане являются элементами новой Большой Игры, которая развертывается между Россией и американской империей. Узбекистан представляет собой разновидность терминала, — в самом сердце Средней Азии, — где заканчивается свободный для США путь от Индийского океана в глубь континента. При этом Туркменистан все больше отдаляется от Москвы в сторону Турции и США.

В Европе новая Югославия, состоящая из Сербии и Черногории все более сближается с Россией, с Грецией, с Румынией и Кипром, образуя эскиз православного блока, противопоставленного неформализованному альянсу США и Германии в этой зоне. Этот атлантистский альянс включает в себя и турецкое крыло, включая Боснию. Косовский конфликт, разворачивающийся в самом центре того, что составляет полюс идентичности для исторического самосознания сербов, и раздуваемый албанцами при явной опеке ЦРУ является другим проявлением Большой Игры.

На Ближнем и Среднем Востоке стратегия американского империализма и его верного союзника Израиля привела к возникновению союза, еще недавно казавшегося невозможным — к сближению дамаска, Багдада и Тегерана, хотя между этими тремя географически близкими государствами существует множество серьезнейших региональных противоречий. Оправляясь после первого потрясения распада коммунистических режимов на своей традиционной периферии, Россия понемногу поднимает голову. Постепенная нормализация русско-украинских отношений и инициативы Москвы в вопросе Ирака явно об этом свидетельствуют.(16)

Другая великая держава все меньше и меньше готова признавать диктат американского империализма. Это Китай. Россия и Китай окончательно вышли из эпохи конфликта, который в период биполярности объяснялся стремлением к идеологическому лидерству в социалистическом лагере. Ось Москва-Пекин противостоит отныне оси Вашингтон-Токио. Новый Китай стремится обрести в Азии те же самые позиции, которые он занимал до прихода европейцев в XIX веке. Морские претензии Китая уже однозначно проявлены в Китайском море и Индийском океане, что подводит вплотную к началу китайско-индийского конфликта. Новый фактор — чтобы усилить свои позиции против Японии, Пекин пытается сблизиться с Ханоем.

Большая Игра в мировом масштабе постепенно все более приводит к оппозиции между проамериканскому империализму “либеральных демократий” и “клубом проклятых”: Китая, Ирана, Северной Кореи (которая активно сотрудничает в сфере ракетостроения с Тегераном), Кубы и Ирака.

Мировые конфликты возникают только тогда, когда налицо конкуренция интересов в мировом масштабе. Комментарии средств массовой информации внушают нам ложную идею, будто региональные конфликты являются частными аномалиями, независящими от глобального контекста и проистекают из провинциального невежества местного населения. На самом деле геополитику следует уподобить движению тектонических платформ. Гигантские платформы скользят и сталкиваются друг с другом. В некоторых точках удары настолько сильны, что они порождают землетрясения. Но сам факт землетрясения не самостоятелен — в нем находят свое выражение невидимые подземные масштабные процессы.(17)

3. Основные тенденции развития российско-американских отношений после окончания «холодной войны»

После окончания «холодной войны», распада СССР и превращения Росийской Федерации в самостоятельный субъект международной политики, российско-американские отношения прошли ряд этапов и претерпели существенные изменения.

В начале 90-х гг. XX в. как у российской, так и у американской элиты не было недостатка в завышенных ожиданиях относительно светлых перспектив российско-американских отношений. В Российской Федерации ждали, что Америка по достоинству оценит те потери и жертвы, на которые пошла Россия во имя «свободы и демократии», и не только прольет «золотой дождь» экономической помощи России, но и обеспечит ей достойное место в западном сообществе «цивилизованных народов». Как представляется, именно этими надеждами, а не личностными особенностями или идейной позицией тогдашнего министра иностранных дел А.Козырева (получившего на Западе прозвище «Господин «ДА») объясняется проамериканский курс на международной арене в начале 90-х гг. XX в.(18)

В 1990 году Чарльз Краутхаммер опубликовал свое знаменитое эссе об «однополярном моменте», о будущей способности Америки формировать мировой порядок по своему усмотрению. «Истинная геополитическая структура мира после «холодной войны»: представляет собой единый полюс мировой власти, который состоит из Соединенных Штатов Америки, находящихся на вершине индустриального Запада», - писал он.(19)

После распада Советского Союза, венчавшего победоносное для Запада окончание «холодной войны», Америка в самом деле окончательно укрепилась в уверености, что ей предначертана судьбой роль единоличного лидера в мире, способного в одиночку привести его в «светлое будущее» по-американски. Неоспоримое превосходство США в военной, экономической и политической сферах создавало впечатление, будто теперь на международной арене они могут делать практически все что им вздумается.

Морально роль гегемона оправдывалась не только необходимостью реализовать свои национальные интересы в исключительно благоприятных для этого условиях, но и, возможно, искренней уверенностью, что они ву полной мере совпадают с интересами всего международного сообщества, а также тем, что США несли в значительной мере бремя расходов и ответственности, всегда сопутствующее лидерству. В то же время в Соединенных Штатах столь же нереалистично полагали, что Россия буквально по мановению волшебной палочки обретет динамичную рыночную экономику и стабильную демократическую политическую систему без серьезной помощи извне, а главное, будет всегда и во всем следовать в кильватере американской внешней политики.

Сейчас по прошествии времени можно сколько угодно говорить о том, что эти представления и ожидания были явно завышенными и нереалистичными, но разочарование по обе стороны Атлантики не стало от этого менее сильным. Результат взаимного непонимания – нарастающее чувство разочарования и обманутые ожидания, а также формирование новых, но столь же далеких от действительности представлений о друг друге.

В США Россию стали воспринимать как «государство-обузу», неспособное самостоятельно решать собственные проблемы, предпочитающее ходить по миру с протянутой рукой и шантажирующее Запад с помощью своего ядерного потенциала, а русских – как представителей мафии, создающих дополнительные проблемы для стран «свободного мира».(20)

В России же Америка быстро превратилась из «примера для подражания» в «источник всех бед»: ее считали виновной в намеренном развале российской экономики и промышленности, особенно о высокотехнологичных отраслей, скупе за бесценок национальных богатств и государственных секретов, утечке российского интеллекта и как следствие - полной утрате Россией ее былого международного статуса.

На рубеже нового тысячелетия представители американской политической элиты были настроены в отношении России очень скептически.(21) Так, например, советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс в одном из первых своих интервью после вступления в должность в 2000г. заявила: «Я полагаю, Россия будет все больше сближатся с арабскими странами, включая Иран. В конце концов такая политика приведет ее к отказу вносить свой вклад в усилия по сохранению мира... Я искренне считаю, что Россия представляет опасность для Запада вообще и для наших европейских союзников в частности. Но они, ни мы еще не осознали в полной мере ту опасность, которую таят в себе ядерный арсенал и баллистические средства доставки Кремля».(22)

В своей оценке перспектив российско-американских отношений К. Райс была не одинока. На основе серии интервью в марте-апреле 2001г. с «теми, кто отвечает или скоро будет отвечать за формулирование российской политики США», американская исследовательница С. Уолландер пришла к следующему заключению о подходах американской администрации к этому вопросу: «Базовое представление, на котором строится политика США, состоит в том, что Россия слаба и в течение достаточно долгого времени буд