Необходимая оборона как обстоятельство, исключающее преступность деяния

Охрана общественных отношений от посягательств на них является неотъемлемой обязанностью не только специально предназначенных для этого государственных органов, но и отдельных граждан, являющихся зачастую жертвами этих посягательств.

Еще с древности людям приходилось защищать себя, своих близких и свое имущество от других людей. Сначала это было единственным способом сохранить вообще хоть что-то. Права тогда имел тот, кто мог сам их установить и защитить. Позднее защита от преступников все больше переходила в сферу компетенции общественных структур — рода, племени, государства. Тем не менее, проблема самозащиты по-прежнему остается весьма актуальной, ибо ни в какой стране государство не в состоянии защитить своего гражданина в каждый миг его жизни.

Было бы величайшей несправедливостью одинаково карать того, кто защищаясь, причинил вред другому лицу, и того, кто напал первым именно с целью причинения вреда. Именно поэтому во всех правовых системах существует институт необходимой обороны — самозащиты от нападения преступника.

Именно сейчас проблема самозащиты стала крайне важной. На государственные органы защиты правопорядка рассчитывать часто не приходится. В связи с этим в настоящее время законодатель сделал довольно много для облегчения гражданам их права на необходимую оборону. В частности, принят закон « Об оружии », по которому граждане могут иметь для самообороны огнестрельное оружие. Довольно часто приходится слышать мнение, будто предоставление гражданам оружия только увеличит преступность. Мнение справедливо, но нельзя не учитывать и психологический фактор: возможность встретить отпор наверняка заставит многих отказаться от преступных намерений.

Следует также сказать и о том, что возможна защита не только себя, но и других лиц. Именно это может позволить необходимой обороне стать одним из важнейших способов борьбы с преступностью. « Давно известно, что преступник становится наглым и совершает преступление на глазах у граждан лишь в том случае, когда он уверен, что последние не решатся или не посчитают нужным привлечь его к порядку »1.

Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 года, провозгласила, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2). К числу же важнейших прав следует отнести право человека на жизнь, закрепленное в ст. 20 Конституции. Как и всякое абстрактное право, оно может быть истолковано различными способами, и очевидно, что существует ряд ситуаций, когда ценность человеческой жизни не является абсолютной. Одной из таких ситуаций является как раз необходимая оборона. К сожалению, иногда ее неотъемлемым аспектом является причинение смерти нападающему. Это отнюдь не значит, что каждая попытка защитить себя или других должна заканчиваться убийством; однако же, часто бывает именно так. Поскольку человеческая жизнь все же является одной из величайших ценностей, то, соответственно, лишение ее должно рассматриваться как нечто совершенно исключительное, рассматриваемое по особым правилам. Многие ошибки в правоприменительной практике коренятся в неправильном понимании обстоятельств, касающихся именно сущности института необходимой обороны.

К сожалению, нормы института необходимой обороны нельзя назвать широко применяемыми. Это связано со множеством субъективных и объективных факторов: отсутствие у граждан оружия и навыков его применения, страх перед преступниками и т.п. В то же время сама по себе проблема необходимой обороны в настоящее время является достаточно актуальной. Подтверждением этого может служить факт принятия Федерального закона №29-ФЗ от 14 марта 2002г., изложившего в новой редакции ст. 37 Уголовного кодекса Российской Федерации и внесшего существенные изменения в само определение понятия необходимой обороны. В отличие от многих других законов, чье принятие проходит незамеченным для средств массовой информации, этот закон обсуждался в печати еще тогда, когда он был всего лишь законодательной инициативой депутата В. Воротникова. Заметка появилась на следующий день после прохождения законопроекта через второе чтение в Государственной Думе2. В дальнейшем в прессе неоднократно появлялись материалы дискуссий, посвященных отношению граждан к самообороне и проблемам владения огнестрельным оружием.

Таким образом, уголовно-правовой институт необходимой обороны не является чем-то абстрактно-умозрительным, но напротив, это живая, развивающаяся и неотъемлемая часть российского права.

Для написания данной работы были использованы нормативный материал, к которому относятся, во-первых, законы, а во-вторых, акты Верховного Суда Российской Федерации. Помимо норм закона и актов его применения и толкования, использовались различные источники: монографии, статьи в периодике, учебники и учебные пособия. Кроме того, использовался анализ практики судов по делам, связанным с превышением пределов необходимой обороны.

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся между субъектом обороны (правомерно действующим гражданином) и государством в лице правоохранительных органов, и возникающие на основе реализации обороняющимся своего субъективного права на необходимую оборону, предусмотренного ст. 37 УК РФ.

Предмет исследования составляют:

- система правовых норм, регулирующих вопросы обеспечения неотъемлемого права человека на необходимую оборону от общественно-опасного посягательства и состав необходимой обороны как целостная юридическая система, предназначенная для уголовно-правовой квалификации действий обороняющегося;

- механизм общественно опасного поведения посягающего и защитных действий обороняющегося в криминальной ситуации, а также практика реализации института необходимой обороны.

Ставя перед собой цель проанализировать, обобщить и систематизировано изложить положения Уголовного Кодекса РФ, я попыталась определить понятие необходимой обороны, раскрыть наиболее существенные признаки данного понятия и определить условия правомерности применения необходимой обороны.

К основным задачам своего исследования я отнесла: во-первых, анализ понятия и условий правомерности необходимой обороны, во-вторых, анализ понятия и видов превышений пределов необходимой обороны.

Глава 1. Развитие Российского законодательства о необходимой обороне

Метод исторического анализа позволяет выявить тенденции развития отечественного уголовного законодательства и прогнозировать его совершенствование в перспективе, глубже познать и наметить пути совершенствования законодательства в рассматриваемой сфере.

В литературе, исследующей русское уголовное право, встречаются самые различные взгляды по поводу появления в российском законодательстве института необходимой обороны. Так, Н.С. Таганцев и В.Р. Долопчев считали, что уже с первыми попытками ограничения и регулирования мести в нашем древнейшем праве встречались отдельные постановления об обороне. Они считали, что право необходимой обороны было признано еще в договорах Олега и Игоря с греками.3

Статья 6 договора Олега с Византией 911 г. предусматривала право необходимой обороны личности и имущества. Но при этом сущность положений, содержащихся в договоре, затрагивающих необходимую оборону, была тесно переплетена с нормами, составляющими обычай кровной мести, что не позволяет в полной мере выделить в данном памятнике необходимую оборону в качестве отдельного, самостоятельного института. В связи с этим Г.С. Фельдштейн отмечает, что в договоре Олега с Византией осталось понятие мести и, следовательно, при таких условиях вообще не могло существовать необходимой обороны как особого юридического института.4

Русская правда в ст. 13, 14, 38, 40 содержала отдельные положения о необходимой обороне, но не выделяла ее в качестве самостоятельного института.5 По мнению Г.С. Фельдштейна, процесс обособления необходимой обороны как уголовно-правового института закончился в основном, по-видимому, только ко времени Уложения 1649 г.6

Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. установило необходимую оборону в виде защиты жизни и телесной неприкосновенности личности, имущества и женской чести, интересов третьих лиц и имущества. Причем защита третьих лиц и имущества вменялась в обязанность (ст. 59 гл. 21 Уложения). За невыполнение этой обязанности предлагалось « нещадно бить кнутом ».

Можно уверенно сказать, что в общих чертах институт необходимой обороны наконец сформировался именно в этом законодательном памятнике. Однако, как и во всех остальных законодательных актах того времени, Соборное Уложение не употребляло само понятие « необходимая оборона » и не выделяло для института необходимой обороны отдельного раздела — положения о нем содержались в отдельных статьях, предусматривающих ответственность за конкретные преступления. Так, убийство при защите жилища не признавалось преступлением, так как обороняющийся «то убийство учинил поневоле», т.е. по необходимости.

В дальнейшем российское уголовное право стало тяготеть к принципам немецкого законодательства, поэтому последовавшие за Соборным Уложением 1649 г. законодательные акты значительно сузили рамки права на необходимую оборону. Данная тенденция в российском уголовном праве проявилась вместе с правовыми реформами Петра I.

В 1715 г. появился Воинский Устав, а в 1720 г. - Устав Морской, которые впоследствии стали именовать Воинскими Артикулами. Следует отметить, что до принятия данных правовых актов какого-либо специального термина, обозначавшего право отражения нападения, в русском законодательстве не содержалось. В Воинских Артикулах Петра I впервые появляется термин «нужное оборонение», обособивший необходимую оборону как самостоятельное понятие в уголовном праве.

Систематизируя различные положения Воинских Артикулов, можно выделить общие условия, при наличии которых данные законодательные акты допускали наличие необходимой обороны: нападение должно быть противозаконным, насильственным, беспричинным, непосредственно предстоящим или только что начавшимся и требующим мгновенно отражения. Всякие насильственные действия против того, кто обращен в бегство, предприниматься не должны. Кроме того, Воинские Артикулы для признания необходимой обороны требовали, чтобы лицо, подвергшееся нападению, было в «смертном страхе» и у него не было возможности иным способом, кроме обороны, прекратить нападение. Пункт 3 ст. 157 Воинского Устава гласит: «И когда уже в страхе есть, и невозможно более уступать, тогда не должен есть от соперника себе первого удар ожидать, ибо через такой первый удар может так о учиниться, что и противиться весьма забудет». Морской Устав 1720 г. содержал, по существу, и указание на превышение пределов «нужного оборонения». Это нашло свое отражение в следующем положении: «Ежели кто регулы нужного оборонения преступит, тот уже не яко оборонитель, но яко преступник судим да будет, по рассмотрению воинского суда, смертью, или каторжной работой, или иным чем наказан будет».7

Проект Уголовного уложения Елизаветой комиссии 1754 г., хотя и просвящал «нужному оборонению» специальную главу, но, по мнению Н.С. Таганцева, механически воспринял постановления Соборного Уложения 1649 г. и Воинского Устава 1716 г.8

Много внимания институту необходимой обороны было уделено в Своде российских законов 1832 г. В основном положения о необходимой обороне были сконцентрированы в т. 15 Свода законов, хотя и т. 6, 8, 9, 11 и 14 содержали отдельные нормы, затрагивающие необходимую оборону. В нем была сделана попытка расширения прав обороняющихся, однако эта тенденция была еще незначительна, поскольку выражалась в попытке воссоединить систему Воинского артикула Петра I и Соборного Уложения 1649 г., что было не совсем удачно ввиду их полной противоположности, по крайней мере, в сфере необходимой обороны.

Уложение « О наказаниях уголовных и исправительных » 1845 г. в своих положениях, касающихся необходимой обороны, более последовательно, чем Свод законов 1832 г., возвратилось к системе, как отметил Н.С. Таганцев, «нашего старого права», т. е. К Соборному Уложению 1649 г. нормы о необходимой обороне содержались в ст. 101, 102, 103, 1467, 1471, 1493 Уложения. Статья 101 признавала ненаказуемым убийство, причинение увечья или нанесение ран нападавшему, когда все это совершалось при необходимой личной обороне для отражения нападения, представляющего опасность для жизни, здоровья, свободы или жилища обороняющегося. Допукалась в Уложении и необходимая оборона иных лиц. При этом ст. 101 допускала необходимую оборону лишь при установлении невозможности для обороняющегося прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства. Кроме того, Уложение выдвигало к обороняющемуся требование немедленно объявить о всех обстоятельствах и последствиях своей необходимой обороны соседним жителям, а при первой возможности, ближайшему начальству.

Вопросы превышения пределов необходимой обороны также нашли свое отражение в Уложении (ст. 1467 и 1493). Уложение содержало в себе понятие превышения пределов необходимой обороны и вытекающего из этого вреда, нанесенного нападающему лицом «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения от его грозившей опасности вред». Как справедливо отмечал А.А. Берлин, такое понимание превышения пределов необходимой обороны крайне неопределенно смешивает эксцесс с предлогом обороны.9 Кстати здесь следует отметить, что по Уложению за убийство с превышением пределов необходимой обороны ст. 1467 предусматривала в зависимости от обстоятельств дела наказание в виде тюремного заключения на срок от 4 до 8 месяцев.

Дальнейшее развитие института необходимой обороны в российском уголовном праве зафиксировано в Уголовном Уложении 1903 г.

В ст. 45 Уложения норма о необходимой обороне сформулирована следующим образом: «Не почитается преступным деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося или иного лица». Превышение пределов необходимой обороны, под которым подразумевалась чрезмерность или несвоевременность защиты, влекло за собой наказание только в случаях, особо предусмотренных законом.10

Таким образом, можно утверждать, что в основных своих чертах к началу ХХ века институт необходимой обороны сформировался в российском законодательстве.

После установления в России советской власти впервые норма, регламентирующая необходимую оборону, появилась в руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. Статья 15 гласила, что не применяется «наказание к совершившему насилие над личностью нападающего, если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над его или других личностью и если совершенное насилие не превышает меры необходимой обороны». Таким образом, необходимая оборона признавалась допустимой лишь при защите личности обороняющегося или других лиц, при этом действия, совершенные при осуществлении права на необходимую оборону, признавались преступлением, которое, однако, при наличии упомянутых условий не влекло за собой наказание.

Первый УК РСФСР 1922 г. в ст. 19 расширил понятие необходимой обороны, охватив им правомерную защиту против посягательств, направленных не только на личность, но и на права обороняющегося или иных лиц.11

Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. устанавливали, что меры наказания « не применяются вовсе к лицам, совершившим действия, предусмотренные уголовными законами, если судом будет признано, что эти действия совершены ими в состоянии необходимой обороны против посягательств на советскую власть либо на личность и права обороняющегося или иного лица, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны ». УК РСФСР 1926 г. в ч.2 ст. 13 полностью повторил формулировку из Основных начал 1924 г.12

По поводу УК РСФСР 1926 г. М.Д. Шаргородский отмечал следующее: «Действующее советское законодательство не определяет, таким образом, понятие необходимой обороны и не дает признаков для установления пределов правомерного ее применения. Закон предоставляет решение этих вопросов судебной практике».13

В связи с тем, что в судебной практике допускались серьезные ошибки при применении института необходимой обороны, Пленум Верховного Суда СССР 23 октября 1956 г. в постановлении «О недостатках судебной практики по делам, связанным с применением законодательства о необходимой обороне» впервые сформировал свою позицию по проблемам необходимой обороны.14 В нормативной части Пленума отмечалось, что право необходимой обороны подразумевает право активной защиты от противоправных посягательств. При этом подчеркивалась недопустимость требования к гражданам действовать активно лишь при невозможности спастись бегством. Следует отметить п. 4 постановления, который гласил, что «суды не должны формально подходить к несвоевременности ее применения. Состояние необходимой обороны наступает не только в самый момент нападения, но и в тех случаях, когда налицо реальная угроза нападения, а также - если для обороняющегося не был ясен момент окончания нападения. Такое состояние необходимой обороны не может считаться устраненным, если акт защиты последовал непосредственно за актом хотя бы и оконченного нападения, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не был ясен момент окончания нападения.

Пункт 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР указывал, что действия предпринятые потерпевшим или иными лицами по задержанию преступника с целью доставления его в соответствующие органы власти, как правомерные приравниваются к необходимой обороне.

Дальнейшее свое развитие институт необходимой обороны в советском уголовном праве получил в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. К основным достижениям Основ 1958 г. можно отнести то, что ст. 13 устанавливала, что действия, совершенные при необходимой обороне, не являются преступлением. Это положение от основ 1924 г. и УК РСФСР 1926 г., где указывалось, что эти действия к преступлению, однако не подлежали наказанию. Весомым достижением Основ 1958 г. явилось введение в законодательство понятия превышения пределов необходимой обороны, а также указание на общественные интересы, защита которых допустима при осуществлении гражданами права на необходимую оборону. Определение необходимой обороны, данное в основах 1958 г., в неизменном виде было воспринято в УК РСФСР 1960.

Определенную роль в совершенствовании института необходимой обороны и улучшении правоприменительной практики сыграло новое постановление Пленума Верховного Суда СССР « О практике применения судами законодательств о необходимой обороне » от 4 декабря 1969 г. из указаний Пленума нижестоящим судам следует отметить п. 2, где говорилось: «Суды не должны механически исходить из требования соразмерности средств защиты и нападения, а также их интенсивности, а должны учитывать как степень и характер опасности, угрожающей обороняющемуся, так и его силы и возможности по отражению нападения. Следует учитывать и то, что при внезапности нападения вследствие внезапно возникшего сильного душевного волнения обороняющийся не всегда в состоянии точно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты, что, естественно, может иногда повлечь и более тяжкие последствия, за которые это лицо не может нести ответственности».

Все остальные пункты постановления Пленума копировали положения постановления Пленума 1956 г. за исключением нового п. 8, который требовал от судов отграничить случаи убийства и причинение телесных повреждений при превышении пределов необходимой обороны от таких же действий, но совершенных в состоянии сильного душевного волнения.15

Федеральным законом от 1 июля 1994 г. в ст. 13 УК РСФСР 1960 г. были внесены существенные изменения.16 В новой редакции указанная статья предусматривала право каждого на защиту своих прав и законных интересов другого лица, общества, государства от общественно опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Кроме того, законодатель разделил правомочия обороняющегося в зависимости от характера насилия, с которым было сопряжено нападение. Так в ч. 2 ст. 13 УК РСФСР допускалось причинение любого вреда посягающему, если нападение было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от нападения, не сопряженного с насилием, опасным для жизни, либо с угрозой применения такого насилия, также признавалась правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т. е. Умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. Появление этой редакции ст. 13 УК РСФСР 1960 г. было вызвано ухудшением криминологической ситуации в России в целом и ростом тяжкой насильственной преступности в частности. Об этом свидетельствовала и официальная статистическая отчетность, и многочисленные обращения общественности с требованием усиления защиты прав и свобод граждан от преступных посягательств.17

Однако данная редакция ст. 13 УК РСФСР получила неоднозначную оценку как у теоретиков уголовного права, так и у практиков-юристов. Одни авторы признали ее неудачной, поскольку, в частности, в ней отсутствовало понятие необходимой обороны; она говорила лишь о нападении, а о применении необходимой обороны в других случаях, не связанных с нападением (изнасилование, похищение человека), умалчивала.18 Другие — напротив, рассматривалиновую редакцию ст. 13 УК как определенное достижение в плане расширения прав обороняющихся от общественно опасных посягательств.19

При принятии нового Уголовного кодекса 1996 г. законодатель исключил новации, изложенные в Федеральном законе от 1 июля 1994 г., и вернулся к первоначальной редакции статьи, данной в Основах 1958 г. и соответственно, в УК РСФСР 1960 г.

Не прошло и пяти лет со дня введения в действие Уголовного кодекса РФ 1996 г., как в ст. 37 Ук РФ 1996 г. были внесены новые изменения Федеральным законом от 14 марта 2002 г.20, которые по своему содержанию близки к редакции ст 13 УК РСФСР, сформулированной Федеральным законом от 1 июля 1994 г. Отличие, в частности, Закона 2002 г., от Закона 1994 г. состоит в том, что в нем отсутствует указание на возможность причинения нападающему при защите «любого вреда», а также термин «нападение» заменен термином «посягательство».

Таким образом, ст. 37 УК РФ 1996 г. в редакции Федерального закона от 14 марта 2002 г. в настоящее время гласит: «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т.е. при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия (ч. 1 ст. 37 УК).

Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соотвествующих характеру и опасности посягательства» (ч. 2 ст. 37 УК).

Регламентируя подобным образом институт необходимой обороны, законодатель тем самым вновь в определенной мере расширил возможности оборонящегося при защите от общественно опасных посягательств.

Следует вместе с тем отметить, что несмотря на необходимые и существенные изменения законодательной регламентации института необходимой обороны (УК РСФСР 1960 г., Федеральный закон от 1 июля 1994 г., УК РФ 1996 г., Федеральный закон от 14 марта 2002 г.) в правоприменительной практике. По-прежнему, используется действующее постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств»21, что нельзя считать положительным явлением в свете новых законодательных новелл и сегодняшней криминальной ситуации в России.

Глава 2. Понятие, значение и условия правомерности необходимой

обороны

2.1 Понятие и значение института необходимой обороны

Исследованием института необходимой обороны в России занимались многие ученые, дореволюционные, послереволюционные (советские) и современные. Так, из дореволюционных исследователей этого института можно отметить, в частности. Н.С. Таганцева, Н.Д. Сергеевского, А.Ф. Кони, В.Р. Долопчева, А.А. Берлина, из послереволюционных (советских) и современных — А.А. Пионтовского, И.И. Слуцкого, М.И. Якубовича, В.И. Ткаченко, И.С. Ткаченко, И.С. Тишкевича, Н.Н. Паше-Озерского, В.Ф. Кириченко, И.Э. Звечаровского, Ю.В. Баулина, Ю.Н. Юшкова, В.Н. Козака, Э.Ф. Побегайло и др.

Несмотря на многочисленность и всесторонность научных исследований в этой области, следует указать, что в теории уголовного права, по-прежнему, существуют самые различные мнения по поводу тех или иных аспектов необходимой обороны.

За последнее десятилетие норма о необходимой обороне, как было отмечено трижды подвергалась достаточно основательным изменениям на законодательном уровне как из-за ухудшения криминальной ситуации в стране и недостаточно эффективной деятельности правоохранительных органов по защите прав и свобод граждан, так и в связи с многочисленными ошибками и трудностями применения этой нормы на практике.

Многие ученые, занимающиеся сегодня данной проблематикой, выступают за внесение в будущем законодательных изменений и дополнений в норму о необходимой обороне, совершенствование условий и пределов ее правомерности. И для этого, представляется, имеются основания.

Необходимая оборона есть правомерная защита от общественно опасного посягательства на охраняемые уголовным законом интересы граждан и государства путем причинения вреда посягающему при соблюдении определенных условий.

Право на необходимую оборону ряд ученых считают естественным, прирожденным правом. В частности, Э.Ф. Побегайло утверждает, что оно «вытекает из естественного, присущего человеку от рождения права на жизнь»22. Однако, с моей точки зрения, прирожденных прав вообще не существует: всякое право возникает лишь в общежитии. Прав на мой взгляд, В.В. Меркурьев, который, анализируя природу необходимой обороны, пришел к выводу, что « принципиальное решение вопроса об условиях правомерности необходимой обороны и пределах ее допустимости всегда находилось в прямой зависимости от положения личности в обществе и государстве ».23

В соответствии с ч. 3 ст. 37 УК РФ право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица, независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения.

Необходимая оборона — субъективное право каждого гражданина. Он может использовать это право, но может и уклониться от его использования. Отказ гражданина от реализации своего права на защиту от общественно опасного посягательства может вызвать лишь моральное осуждение со стороны общества.

Для отдельной категории лиц необходимая оборона является не только моральной, но и правовой обязанностью. К ним относятся, в частности, те лица, на которых в силу указания закона или в силу их служебного положения возложены функции по охране общественного порядка, пресечению преступлений, спасению людей и их имущества (сотрудники милиции, военнослужащие войсковых формирований МВД РФ, работники пожарной или горноспасательной службы, должностные лица вооруженных Сил РФ и др.).

Уклонение, невыполнение этой обязанности влечет для указанных лиц ответственность, а в некоторых случаях даже уголовную (ст. 285, 293, 341, 342, 343 УК РФ). Эту позицию разделяет большинство авторов, исследовавших данную проблему.24 Отрицание обязанности указанных лиц осуществлять необходимую оборону являлось бы оправданным бездействием в конкретных криминальных и иных подобных ситуациях.

Осуществлять право на необходимую оборону путем причинения вреда посягающему согласно ч. 2 ст. 37 УК РФ могут лица независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Тем самым подчеркивается активный, наступательный характер защитительной деятельности, что дает возможность избежать ошибок, допускавшихся ранее в судебной практике, когда считалось, что лицо, подвергшееся нападению, не вправе активно защититься, если имеет возможность спастись бегством, обратиться за помощью к гражданам и т. д.25

Подчеркивая активный характер защитительных действий, нельзя не обратить внимание на то, что в ряде случаев необходимая оборона от общественно опасного посягательства возможна и при пассивном поведении лица (путем бездействия). Эти случаи в судебной практике вполне могут иметь место. Например, лицо не сообщает вооруженному преступнику, проникшему в дом и решившему опохмелиться, о яде, ранее налитом в бытовых целях в бутылку из-под водки.

Право на защиту частных лиц и представителей тех или иных организаций имеют и так называемые «телохранители» и охранники частных охранных предприятий. Это право обусловлено действующим законодательством (ч. 1 ст. 37 УК РФ), признающим право защиты не только за тем, кто подвергся посягательству, но и за всяким третьим лицом, явившимся свидетелем непосредственно общественно опасного посягательства. Причем защита прав и интересов других лиц допустима независимо от согласия на оказание помощи лицу, подвергшемуся посягательству. Необязательно также, чтобы лицо обратилось за помощью.

Сущность необходимой обороны, в конечном счете, заключается в причинении вреда посягающему для защиты правоохранительных благ. Но поскольку закон в равной мере охраняет всех граждан, то правовой охране подлежит и тот, кто нарушает закон, совершая противоправные деяния. Поэтому причинение вреда лицу, нарушающему закон при ситуации необходимой обороны, жестко и строго регламентируется. При несоблюдении требований закона защищающийся от общественно опасного посягательства сам может стать преступником. Поэтому важно учитывать требования (условия), которые предъявляются к лицу, осуществляющему право на необходимую оборону.

Федерального закона №29-ФЗ от 14 марта 2002 г.26 внес значительные изменения в ранее действующую ст. 37 УК РФ 1996 г., расширив условия правомерности необходимой обороны и в то же время, сохранив условия, при которых причинение вреда посягающему может повлечь уголовную ответственность защищающегося.

Так, правомерным, исключающим преступность деяния, согласно ч.1 ст. 37 УК РФ (в редакции Закона РФ от 14 марта 2002 г.), является причинение вреда посягающему, если посягательство на охраняемые законом интересы было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения какого-либо насилия. Однако защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения является правомерной лишь в случаях, если не было допущено превышения пределов необходимой обороны (ч.2 ст. 37 УК РФ в редакции от 08.12.2003 № 162-ФЗ).

Таким образом, законодатель разделил полномочия обороняющегося в зависимости от насилия, с которым было сопряжено общественно опасное посягательство:

1) допускается причинение вреда посягавшему, если посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или с непосредственной угрозой применения такого насилия;

2) если же посягательство не сопряжено с насилием, опасным для жизнеоброняющегося, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, то защита допускается в пределах необходимой обороны.

Следует отметить, что аналогичное решение вопроса о правомочиях обороняющегося с некоторыми редакционными отличиями было регламентировано ст. 13 УК РСФСР в редакции Закона РФ от 1 июня 1994 г.27 На практике реализация ст. 13 УК РСФСР столкнулась с серьезными трудностями и вызвала неоднозначную оценку этой новеллы со стороны ученых и практиков.28

Вместе с тем, бесспорным является тот факт, что новая редакция ст.37 УК РФ в свете Закона РФ от 14 марта 2002 г. должна рассматриваться как прогрессивное законодательное решение проблемы необходимой обороны. Оно ориентировано не на правоприменителя, а на лицо, реализующее право на оборону.29 Однако и эта редакция ст.37 УК далека от совершенства.

Значение интситута необходимой обороны не следует недооценивать и переоценивать. Предоставление лицам больших полномочий по защите от общественно опасных посягательств путем причинения вреда посягающим в условиях усложняющей криминальной ситуации в стране является одним из способов предупреждения преступлений, ибо угроза получить активный отпор, быть убитым или раненым оказывает определенное психическое воздействие на лиц, пытающихся совершить преступление. Такой отпор дополняет возможности государства по обеспечению охраны безопасности жизни, здоровья и собственности граждан, ибо, как отмечал Н.С. Таганцев, государство не в состоянии предвидеть и предотвратить каждое отдельное правонарушение.30

О необходимости повышения значимости института необходимой обороны в системе государственных и общественных мер борьбы с преступностью свидетельствуют результаты исследования уровня знаний населением этого института, многочисленные ошибки, допускаемые судебно-следственными органами по его применению, отсутствие достаточно продуманных и четких решений, касающихся оснований, условий правомерности необходимой обороны и превышения ее пределов в теории уголовного права и законодательства.

Так, проведенное В.Л. Зуевым исследование пратической реализации института необходимой обороны показало, что причиной крайне редкого использования гражданами права необходимой обороны из 100% опрошенных 17% считают незнание данного права; 19% - незнание конкретных правил поведения в такой ситуации; 48% - боязнь наступления нежелательных правовых последствий; 11% - не хотят использовать такое право вследствие известного этим лицам негативного опыта наступления подобных последствий; 5% опрошенных недооценивают собственные возможности.31

Приведенные данные можно дополнить и другими. В частности, результаты проведения исследования И.Э. Звечаровским и С.В. Пархоменко в Иркутске в период действия Федерального закона от 1 июля 1994 г. о необходимой обороне показали, что практически все опрошенные даже не знали о дифференциации уголовной ответственности в зависимости от вида насилия, применяемого посягающим, а 65% при наличии преступного посягательства на их интересы полагали недопустимым причинять вред посягающему; около 72% от общего числа опрошенных считает, что бороться с преступностью («преступниками») путем причинения вреда мог