Особенности лингвокогнитивного и прагматического уровней структуры языковой личности Д.И. Стахеева (на материале романа "Обновленный храм")
В системе научного лингвистического знания особенно перспективной становится проблема языкового сознания личности, определяющая специфику языковой картины мира, концептосферу в целом, индивидуальной (авторской) – в частности. Поэтому разработка теории языковой личности (далее – ЯЛ) является одной из актуальных задач современного языкознания. Сегодня в лингвистической научной парадигме имеется ряд работ, посвященных проблеме ЯЛ, формам ее существования. Среди их достаточно большого числа особенно значимыми можно назвать несколько, которые исследуют данный языковой феномен с точки зрения разных подходов: теоретико-методологического (Богин 1984; Караулов 1987); лексикографического (Лютикова 2000); лингвокогнитивного (Богомолов 2005, Осипова 2005); психолингвистического (Пушкин 1990; Седов 2004); социолингвистического (Крысин 1976, 2004). Отметим, что источниками исследования являются созданные индивидом устные и письменные тексты. Во многих научных трудах предпринят анализ языка личностей исторических деятелей, ученых, поэтов, прозаиков, литературных персонажей. В частности, объектом исследования являлись языковые личности персонажа в прозе А.П. Чехова (Трещалина 1998), В.В. Виноградова (Федорченко 2002), Ивана Грозного (Попова 2004), Ф.М. Достоевского (Залогина 2004), Б.Акунина (Менькова 2004), Константина Левина (Богомолов 2005), А.П. Степанова (Бурмакина 2007) и др. Актуальность подобного рода работ обусловлена стремлением воссоздать относительно целостную индивидуальную языковую картину мира личности прошлых эпох или современности, необходимостью глубже познать их внутреннюю организацию, особенности мышления и мировосприятия.
Для нас интерес представляет ЯЛ Д.И. Стахеева и языковые способы актуализации ее лингвокогнитивного и прагматического уровней. Несмотря на то, что творчество Д.И. Стахеева не стало популярным в нашей стране и его имя не обрело широкой известности, его произведения, стиль их написания, языковые особенности достойны внимания не только читателей, но и ученых. Важно отметить, что художественное и мемуарное наследие Д.И. Стахеева представляет огромный научный интерес для ученых Елабужского государственного педагогического университета. В 90-е годы XX века заметно активизируется совместная деятельность университета и школ г. Елабуги в области историко-филологического образования. Значительным в этом плане стало внедрение в образовательный процесс национально-регионального компонента. Неслучайно, что в это же время открывается новая страница в жизни университета, связанная с изучением роли купеческой династии Стахеевых в истории России. Продолжается кропотливая исследовательская работа профессора Н.М. Валеева по поиску потомков династии (многие из которых в настоящее время проживают за рубежом), изучению жизни и творчества яркого ее представителя – Д.И. Стахеева. Этапным событием, но имеющим огромное значение в научно-культурной жизни университета и города, в этом плане стали Первые Международные Стахеевские чтения, проведенные в 1990 году (сегодня они проводятся один раз в два года). Именно они обозначили начало нового научного направления в отечественной науке по изучению вклада российского купечества в русскую литературу, культуру и науку. Материалы Чтений зафиксированы в сборниках, издательством которых занимается Елабужский госпедуниверситет. Тематика научной информации Чтений охватывает широкий круг вопросов, имеющих отношение к лингвистике, ономастике, литературоведению, философии, истории и культуре России, в частности Елабуги. Интерес к ним поистине велик, поскольку на Чтения съезжаются ученые, исследователи жизни и творчества Д.И. Стахеева с разных точек земного шара. Так, участие в них приняли потомки известного купеческого рода Стахеевых из Англии (Т.Браунинг, П.Д. Карсон), Сингапура (М.Стахеев), ученые из Казани (Р.М. Мухаметшин, Р.Р. Салихов, Р.Р. Хайрутдинов), Вятки (З.В. Галлямова), Елабуги (Н.Н. Аникина, Н.М. Валеев, Н.Г. Валеева, С.И. Грахова, А.М. Калимуллин, И.В. Корнилова, И.Е. Крапоткина, И.В. Маслова, М.В. Мельник, Е.Л. Пупышева, А.И. Разживин, Д.А. Салимова, А.А. Уткин, Г.Н. Хабибуллина, Т.А. Юлкина и др.) и других городов.
Сегодня усилиями преподавателей, аспирантов, студентов ЕГПУ ведется плодотворная работа по исследованию биографических фактов, выявлению специфики литературного наследия Д.И. Стахеева: курсовые и выпускные квалификационные работы студентов, диссертационные исследования аспирантов и соискателей, научные статьи и монографии профессорско-преподавательского состава вуза. Это, во-первых, докторские и кандидатские диссертации по специальностям «русская литература» и «русский язык», в которых рассматриваются некоторые аспекты жизнетворчества и особенности языка и стиля Д.И. Стахеева: «Д.И. Стахеев. Судьба и творчество. 1840-1918 гг.» Н.М. Валеева (Москва 1996); «Типология раннего творчества Д.И. Стахеева и С.В. Максимова» С.И. Граховой (Казань 2001); «Духовная жизнь России в романах Д.И. Стахеева 1870-1890 гг.» Г.Н. Хабибуллиной (Казань 2007); «Русская антропонимия романического пространства Д.И. Стахеева» Г.Р. Патенко (Кемерово 2007); «Эмоционально-оценочная лексика в текстовом пространстве Д.И. Стахеева» Т.Ю. Колясевой (Кемерово 2008). Во-вторых, монография «Антропонимия романов Д.И. Стахеева», вышедшая в свет 2008 году в соавторстве Д.А. Салимовой и Г.Р. Патенко. В ‑ третьих, научные статьи и доклады на Международных и Всероссийских конференциях, освещающие новые страницы авторской биографии, особенности проблематики, языка, стиля, творческой индивидуальности Д.И. Стахеева: С.И. Граховой «К восприятию темы купечества в раннем творчестве Д.И. Стахеева» (Елабуга 2003); Даниловой Ю.Ю. «Имена Д.И.Стахеева и М.И.Цветаевой в системе филологического образования: национально-региональный компонент» (Наб. Челны 2005); Колясевой Т.Ю. «Особенности употребления фразеологизмов в произведениях Д.И. Стахеева» (Чебоксары 2007); её же «Средства выражения эмоциональной оценки в произведениях Д.И. Стахеева» (Москва 2007, Елабуга 2008); её же «Стилистически маркированная эмоционально-оценочная лексика в произведениях Д.И. Стахеева» (Москва 2008); Н.Н. Аникиной «Лексемы «храм» и «церковь» в историческом и функциональном аспекте» (Елабуга 2008); М.В. Мельник «Смысл названия романа Д.И. Стахеева «Обновленный храм» (Елабуга 2008); Е.Л. Пупышевой, Л.Р. Матанцевой «Специфика употребления фразеологизмов в романе Д.И. Стахеева «Обновленный храм» (Елабуга 2008); Е.Л. Пупышевой «Категория времени в русском языке: функциональный аспект (на примере произведений Д.И. Стахеева)» (Нижний Новгород 2007); её же «Специфика употребления церковнославянских слов в романе Д.И. Стахеева «Обновленный храм» (Елабуга 2003); Д.А. Салимовой «Антропонимы в текстовом пространстве романа Д.И. Стахеева «Избранник сердца» (Казань 2007); её же «Этимологически «говорящие» имена и «говорящие» фамилии в романе Д.И. Стахеева «Обновленный храм» (Елабуга 2008); Д.А. Салимовой, Г.Р. Патенко «Антропонимическое пространство романа Д.И. Стахеева «Обновленный храм» (Тюмень 2007); Л.Б. Бубековой «Выразительный синтаксис прозы Д.И. Стахеева» (Елабуга 2008); Т.А. Юлкиной «Из наблюдений над межтекстуальными связями в произведениях Д.И. Стахеева» (Елабуга 2003); её же «Особенности лингвистического выражения категории автора в тексте Д.И. Стахеева «Группы и портреты» (Елабуга 2008) и многих др.
Таким образом, актуальность настоящей работы обусловлена рядом факторов.
Во-первых, в результате изучения предшествующего опыта разработки феномена ЯЛ в целом разными учеными отметим, что обозначенный вопрос, несмотря на достаточно длительную историю его изучения, и сегодня остается открытым и представляет широкое поле для междисциплинарных исследований.
Во-вторых, несмотря на то, что мастерство этого художника слова привлекает к себе пристальное внимание ученых, что творчество, манера, стиль, художественный метод, прием Д.И. Стахеева, идейно-художественное своеобразие, проблематика его произведений не раз становились предметом научного описания, что, наконец, в последнее десятилетие возрос интерес к стахеевским текстам в лингвистическом аспекте, исследование его творческого наследия остается перспективной задачей сегодня. Более того, специальные работы, посвященные целостному анализу специфики языковой личности Д.И. Стахеева, выявлению значимых концептов как храм, душа, деньги, репрезентирующих тезаурус личности, прецедентных текстов как средств выражения авторской мотивации, способов организации романического пространства и регуляции читательской деятельности, нами не были обнаружены. Отметим, что данная работа также не претендует на полноту анализа обозначенной проблемы, в ней ставится задача обобщения имеющихся теоретических сведений, определения значимости концептов в индивидуальной языковой картине мира, классификации прецедентных текстов в романе «Обновленный храм» Д.И. Стахеева, а также способов введения автором последних в ткань художественного произведения.
В-третьих, следует отметить, что настоящее исследование осуществляется в рамках программы по изучению литературного и культурно-исторического наследия Прикамья, жизни, творчества и деятельности известных людей, имя которых так или иначе связано с городом Елабугой.
Объектом исследования явилась языковая личность Д.И. Стахеева с позиций лингвокогнитивного и прагматического уровней.
Предметом исследования являются языковые способы репрезентации лингвокогнитивного, прагматического уровней ЯЛ Д.И. Стахеева.
Цель настоящей работы – определить особенности лингвокогнитивного и прагматического уровней структуры ЯЛ Д.И. Стахеева.
Достижению поставленной цели служит решение следующих задач:
– систематизировать основные теоретические положения, связанные с рассмотрением понятий «ЯЛ», «структура ЯЛ», «лингвокогнитивный уровень ЯЛ», «прагматический уровень ЯЛ», «концепт», «лексико-семантическое поле», «прецедентные тексты», «индивидуальная языковая картина мира» и др.;
– выявить особенности лексико-семантических полей храм, душа, деньги;
– установить способы репрезентации концептов храм, душа, деньги в индивидуальной языковой картине мира ЯЛ Д.И. Стахеева;
– определить характер использования прецедентных текстов в романе Д.И. Стахеева «Обновленный храм»;
– классифицировать все обнаруженные прецедентные тексты стахеевского романа;
– выявить и описать способы введения прецедентных текстов в текстовое поле исследуемого произведения.
В решении названных цели и задач в работе применялись следующие методы лингвистического исследования:
– метод сплошной выборки при сборе фактического материала, примеров из романа «Обновленный храм» Д.И. Стахеева;
– статистический метод при выявлении количественных показателей функционирования концептов и прецедентных текстов в канве стахеевского романа;
– наблюдение с целью классификации прецедентных текстов произведения Д.И. Стахеева;
– контекстуальный анализ с целью выявить особенности функционирования концептуальных слов и прецедентных текстов в дискурсе Д.И. Стахеева.
Материалом для исследования послужил текст романа Д.И. Стахеева «Обновленный храм». Фактический материал извлекался из следующего источника: Стахеев, Д.И. Духа не угашайте. Избранные произведения / Д.И. Стахеев. – Казань: Тат. кн. изд-во, 1992. – 417 с.
Из данного источника с помощью метода сплошной выборки было выявлено более 450 лексических единиц, реализующих концепты храм, душа, деньги, 70 прецедентных текста, актуализирующих прагматический уровень ЯЛ Д.И. Стахеева.
Научная новизна представленной работы обусловлена с тем, что впервые для анализа выбрана ЯЛ Д.И. Стахеева. Кроме этого, подробно изучаются ключевые концепты такие как храм, душа, деньги и прецедентные тексты с целью выявления художественных ценностей ЯЛ писателя II половины XIX века.
Теоретическая значимость выпускной квалификационной работы заключается в систематизации и углублении теоретических аспектов, связанных с природой и спецификой достаточно сложного и многогранного лингвистического явления, как языковая личность, ее структуры, дифференцирующих признаков, способов и средств ее актуализации в художественном тексте.
Практическая ценность данного исследования состоит в том, что его материалы и результаты могут быть использованы в работах по лингвистической персонологии, в средне-образовательных школах на уроках литературы, русского языка, истории для реализации национально-регионального компонента и для внеклассного чтения с целью углубленного изучения прозаического наследия Д.И. Стахеева. С целью повышения квалификации организовать специальные курсы по творчеству Д.И. Стахеева. Материалы можно также использовать при разработке курса «Лингвистический анализ художественного текста» на филологическом факультете, спецкурсов и спецсеминаров, при организации научно-исследовательской работы студентов. Отдельные фрагменты работы могут найти применение в курсе лингвокраеведения, а также в качестве ценной дополнительной информации как для школьников, студентов и преподавателей, так и для широкого круга читателей, интересующихся историей родного края.
В процессе изучения и описания обозначенной темы мы опирались на предшествующий опыт изучения феномена ЯЛ, природы концепта как основной единицы лингвокогнитивного уровня, специфики прецедентных текстов как способа актуализации прагматического уровня ЯЛ автора, особенностей их функционирования в текстовом пространстве в трудах по лингвистическому анализу художественного текста, в работах, посвященных проблемам исторического и общего языкознания, лингвостилистики, функциональной семантики, а также в исследованиях, посвященных изучению и описанию лингвостилистических особенностей идиолекта Д.И. Стахеева. Особенно значимыми для нас стали работы В.В. Виноградова, Г.И. Богина, Ю.Н. Караулова, В.И. Карасика, К.Ф. Седова, В.Д. Лютиковой, Ю.С. Степанова, В.А. Масловой, Н.М. Валеева, Д.А. Салимовой, Т.А. Юлкиной, Г.Р. Патенко, Т.Ю. Колясевой и др., которые составили теоретико-методологическую базу данной работы.
С учетом изложенных цели и задач определена структура данного исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения. Список использованной литературы насчитывает 78 источников.
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, раскрывается степень разработанности проблемы, указывается цель и содержание поставленных задач, формулируются объект и предмет исследования, указываются избранные методы исследования, сообщается, в чем заключается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность полученных результатов, определяется структура работы.
В первой главе «Языковая личность как объект научного исследования» определяются теоретические основы изучения феномена «языковая личность», которые нашли непосредственное отражение в работах Ю.Н. Караулова, Г.И. Богина, В.Д. Лютиковой, В.И. Карасика, К.Ф. Седова и др. Во втором параграфе рассматривается структура ЯЛ и типовые элементы (единицы, отношения, стереотипы), составляющие каждый уровень, в частности, лингвокогнитивный и прагматический.
Во второй главе «Лингвокогнитивный уровень языковой личности Д.И. Стахеева (на материале романа «Обновленный храм»)» на основе лексикографических источников выявляются семантические поля храм, душа, деньги, которые являются основой для установления индивидуального отражения обозначенных концептов в авторской языковой картине мира, а также языковые способы их актуализации в романе Д.И. Стахеева.
В третьей главе «Прагматический уровень языковой личности Д.И. Стахеева (на материале романа «Обновленный храм»)» рассматриваются прецедентные тексты, реализующие прагматический уровень ЯЛ Д.И. Стахеева, описывается их классификация и выявляются различные способы введения их в романическое пространство.
В заключении приводятся выводы в соответствии с поставленными целью и задачами, намечаются перспективы дальнейшего исследования.
Апробация работы. Основные положения данного исследования были изложены:
1) в докладе на ежегодной (40-й) научной конференции студентов и преподавателей ЕГПУ в апреле 2009 г. «Прецедентные тексты в романе Д.И. Стахеева «Обновленный храм» (к вопросу о прагматическом уровне языковой личности автора)»;
2) в докладе на Второй всероссийской научно-практической конференции «В.А. Богородицкий и современные проблемы исследования и преподавания языков» (28-29 апреля 2009 г., Казань) «Прецедентные тексты как способ реализации прагматического уровня языковой личности Д.И. Стахеева», по материалам которой предполагается выпуск сборника научных статей;
3) в докладе на Международной научной конференции «Литературный персонаж как форма выражения авторских интенций» (23-25 апреля 2009 г., Астрахань) «Речевая характеристика персонажей в романе Д.И. Стахеева «Обновленный храм»: к вопросу о прецедентных текстах», по результатам которой предполагается выпуск сборника научных статей в печатном издании и Интернет-версии.
Более того, основные положения настоящего исследования были изложены в виде научной работы, представленной на конкурс научно исследовательских работ студентов Елабужского государственного педагогического университета в апреле 2009 г., по результатам которого автор работы стал проводимого внутривузовского конкурса.
ГЛАВА 1. ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ КАК ОБЪЕКТ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
1.1 Теоретические основы изучения феномена «языковая личность»
В современной лингвистической науке довольно широко представлены попытки осмысления понятия «языковая личность», определения структуры, классификации ее моделей. Это произошло неслучайно и обусловлено тем, что антропоцентризм сегодня является основной характерной чертой парадигмы научного гуманитарного знания, а познание человека невозможно без изучения языка.
Повышенный интерес к языковой личности нельзя назвать абсолютно новым для русистики, так как внимание к языку отдельных писателей является её характерной чертой. В связи с этим достаточно назвать известные классические труды академика В.В. Виноградова о творчестве Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.А. Ахматовой и др. (Виноградов 2003). Однако потребность в понятии и рабочем определении «языковой личности» появилась в 80-х гг. XX века. Приоритет в его разработке и использовании принадлежит русской лингвистике, хотя идея исследования существования и функционирования языка в связи с его носителем – человеком – всегда была присуща языкознанию.
Исторические предпосылки возникновения соответствующей теории можно проследить начиная с XIX века. Вильгельм фон Гумбольдт трактовал язык как «орган внутреннего бытия человека» и как выразитель духа и характера народа, нации (Гумбольдт 1985: 318). К понятию «национальный дух народа» В.Гумбольдт относит следующее: психический склад народа, его образ мыслей, философию, науку, искусство и литературу. Он полагал, что «дух народа» и его язык настолько тесно связаны, что если существует одно, то другое можно вывести из него. В.Гумбольдт отмечал, что язык является «промежуточным миром», который находится между народом и окружающим его объективным миром. Он считал, что каждый язык описывает вокруг народа круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг. Человек, согласно взглядам В.Гумбольдта, оказывается в своем восприятии мира подчиненным языку, который ведет этого слепца по истории как поводырь. Практическая деятельность людей подчиняется языку как творцу существующего мира (Гумбольдт 1984: 86 – 87). Ученый считал, что язык есть одновременно и знак, и отражение. Он полагал, что разговаривающие воспринимают один и тот же предмет с разных сторон и вкладывают различное, индивидуальное содержание в одно и то же слово. Он писал о том, что «никто не понимает слов совершенно в одном и том же смысле, и мелкие оттенки значений переливаются по всему пространству языка, как круги на воде при падении камня. Поэтому взаимное разумение между разговаривающими в то же время есть и недоразумение, и согласие в мыслях и чувствах – в то же время и разногласие» (там же: 44). Главная мысль, которая прослеживается в исследовании В.Гумбольдта заключается в том, что язык определяет отношение человека к объективной действительности, преобразуя внешний мир в собственность духа.
Позднее, в 1899 г., И.А. Бодуэн де Куртенэ писал: «Человеческий язык, человеческая речь существует только в мозгу, только в «душе» человека, а основная жизнь языка заключается в ассоциации представлений в самых различных направлениях» (Бодуэн де Куртенэ 2004). «Бодуэн де Куртенэ, подобно Потебне, устранил из своих исследований литературного языка методы исторического анализа и историзм как мировоззрение. Его интересовала языковая личность как вместилище социально-языковых форм и норм коллектива, как фокус освещения и смешения разных социально языковых категорий» (Виноградов 1980: 61). Таким образом, можно говорить, что человек является носителем психологических механизмов, которые позволяют совершать какие-то речевые высказывания, что и послужило причиной появления психолингвистического подхода к языку и его носителю.
В сер. XIX века Ф.И. Буслаев в работе «О преподавании отечественного языка» (1867) писал о единстве родного языка и личности ученика, делал акцент на лингводидактический принцип понятия языковой личности: «Родной язык так сросся с личностью каждого, что учить оному – значит вместе с тем и развивать (личность) духовные способности учащегося... Основательное изучение родного языка раскрывает все нравственные силы учащегося» (Буслаев 1992: 26).
Уже в начале XX века А.А. Шахматов утверждал, что «реальное бытие имеет язык каждого индивидуума, язык села, города, области оказывается известной научной фикцией» (Русский язык 2003: 671).
Е.Д. Поливанов в сер. XX века разработал понятие «языкового паспорта» (портрета). Он пишет о том, что «... если мы позволим себе отвлечься на время от фактов русского языка как такового и будем исходить из всей совокупности конкретных коллективно-психологических факторов, характерных для языкового мышления рассматриваемых социальных групп, мы можем установить совершенно определенную языковую характеристику некоторых из этих групп, своего рода «языковой паспорт» (Поливанов 1968: 215). Этот аспект имеет свое продолжение в проекции на языковую личность, например, в трудах К.Ф. Седова, где исследуется влияние психологического типа человека на его речь (Седов 1996).
Истоки термина «языковая личность» восходят к исследованиям В.В. Виноградова. Ученый в начале XX века ввел в научный оборот определение «образ автора», который и стал предшественником понятия «языковая личность». В «Опытах риторического анализа» (1930) В.В. Виноградов «анализирует языковую личность в неосложненном, чистом виде, подробно разбирает публичные выступления, речь видных русских адвокатов (В.Д. Спасовича, А.Ф. Кони). Сложный, многоуровневый, выходящий далеко за пределы одной языковой личности образ автора в этом случае сжимается, свертывается и в очень сильной степени сближается с конкретной языковой личностью» (Караулов 1987: 32).
Сам термин «языковая личность» впервые употребил В.В. Виноградов в 1930 году в книге «О языке художественной прозы». Исследователь писал, что «памятник – не только одно из произведений коллективного языкового творчества, но и отражение индивидуального отбора и творческого преображения языковых средств своего времени в целях эстетически действительного выражения замкнутого круга представлений и эмоций. И лингвист не может освободить себя от решения вопроса о способах использования преобразующею личностью того языкового сокровища, которым она может располагать» (Виноградов 1930: 91).
В последнее время современные лингвисты обращают внимание на слово в устной или письменной речи конкретного человека, которое оказывается не просто именем, обоснованием, но и личностным отражением, проявлением самого говорящего (пишущего) как в речи, так и в созданных им текстах. Этот факт представляется нам существенным, поскольку «говорящий (пишущий) активно «вычерпывает» из объекта определенные, интересные для него аспекты и стороны, характер такого выбора предопределяется параметрами личности» (Кочеткова 1999: 30). Таким образом, через слово человек моделирует не просто некоторый объект, но определяет способ личного взаимодействия с этим объектом, воплощает своей речью четкую позицию по отношению к объекту. Рост внимания к данному взаимодействию приводит к детальной разработке проблемы языковой личности, поскольку именно в личности мы можем увидеть совокупность принципов, характеризующих фундаментальные свойства языка.
Для современной науки личность представляет особый интерес, то есть это конкретный человек со своим внутренним миром, своим отношением к себе подобным, к судьбе, окружающему миру вещей. Язык является орудием мышления, инструментом познания, а главное – средством общения. Поэтому изучение общих языковых процессов приводит к изучению проблемы коммуникации, а значит и к ее создателю – языковой личности. Сегодня существует большое количество попыток интерпретации феномена «языковая личность». Не случайно проблема языковой личности, проблема форм её существования и способов изучения оказалась одной из наиболее теоретически разрабатываемых в русском языкознании (Будагов 1976; Караулов 1987; Пушкин 1990; Богданов 1990).
Об этом также свидетельствуют и словарные статьи печатных и электронных энциклопедий, словарей, справочников, монографий, диссертаций и разного уровня трудов так или иначе касающихся вопросов обозначенной темы. В целом, все они сходятся в том, что языковая личность это «личность, выраженная в языке (текстах) и через язык, то есть личность выражается в основных своих чертах на базе языковых средств».
Описания дефиниций термина «языковая личность» многочисленны. Тщательная разработка понятия «языковая личность» отражена в работах Г.И. Богина. Им дано четкое определение понятия «языковая личность». Исследователь пишет, что «языковая личность» – это «человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи, т.к. человек, как носитель речи, обладает способностью к использованию языковой системы в целом».
Подробный анализ языковой личности дает Ю.Н. Караулов в книге «Русский язык и языковая личность» (1987). Он приводит психологическую трактовку личности, как «относительно стабильной организации мотивационных предрасположений, возникающих в процессе деятельности и взаимодействия между биологическими побуждениями и физическими окружениями, условиями» (Караулов 1987: 35). При описании языковой личности необходимо учитывать связь личности не только с обществом, но, в первую очередь, – с языком. Языковая личность представляет собой «многокомпонентный, структурно упорядоченный набор языковых способностей, умений, готовностей производить и воспринимать речевые произведения».
Содержание понятия языковая личность, по мнению ученого, тесно связано с этно-культурными и национальными чертами индивидуальности. Понятие «языковая личность» включает в себя не только языковую компетенцию и определенный уровень знаний, но и интеллектуальную способность порождать новые знания на основе накопленных с целью объяснения всей совокупности, как своих действий, так и действий других языковых личностей (там же: 46).
В рамках теории языковой личности, разработанной Ю.Н. Карауловым, под языковой личностью понимается «вид полноценного представления личности, вмещающий в себя и психические, и социальные, и этические, и другие компоненты, но представленные через её язык, её дискурс» (там же).
Языковая личность может трактоваться и как «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются степенью структурной сложности, глубиной и точностью отражения действительности, определенной целевой направленностью» (там же: 33).
Некоторые аспекты проблем речевой деятельности, связанные с языковой личностью, рассматриваются также в работах М.М. Бахтина, Г.И. Богина, И.Н. Горелова, Е.И. Горошко, Г.В. Колшанского, В.А. Масловой, К.Х. Седых, И.В. Сентенберга, К.Н. Хитрика. Такой обширный список исследователей является свидетельством актуальности и перспективности разрабатываемой темы.
Важно также подчеркнуть тот факт (он был ранее нами отмечен), что само понятие «языковая личность» до сих пор не является точно определенным, это, на наш взгляд, связано со сложностью и многоуровневостью самой проблемы. В настоящее время термин «языковая личность» имеет несколько значений:
1. носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа созданных им текстов с точки зрения использования в этих текстах системных средств данного языка для отражения видения им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире (Винокур 1989; Богин 1984; Зимняя 1976);
2. комплексный способ описания языковой способности индивида, соединяющий системное представление языка с функциональным анализом текста (Дридзе 1976);
3. совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью (Караулов 1987).
Таким образом, неоднозначность термина определяется различными подходами к языковой личности как к объекту исследования. В первом случае изучаются созданные языковой личностью тексты и на их основе реконструируются индивидуальные представления личности о мире. Второй подход акцентирует внимание на языковой способности индивида, которая выявляется на основе сопоставления системного представления о языке с функциональным анализом текста. В третьем – отмечается тенденция к обобщению представленных подходов. Однако в результате обобщения происходит расширение понятийного и объектного поля исследования языковой личности, что в свою очередь предполагает дальнейшую разработку и детализацию данной проблемы.
Необходимо отметить, что современной русистикой разрабатываются основные критерии, являющиеся основой классификации различных типов языковой личности.
1. Языковая личность и тип речевой культуры. Данное соотношение является результатом разделения носителей языка по типам внутринациональных языковых речевых культур. Применительно к русской культуре ученые выделяют типы речевого поведения, ориентированные на использование литературного языка (элитарный, среднелитературный, литературно-разговорный).
2. Языковая личность и речевые жанры. Изучение жанрового наполнения сознания человека дает критерии для создания типологии языковых личностей. Главным основанием такой классификации может стать владение/невладение носителем языка нормами жанрового поведения. Вариативность речевого поведения языковой личности внутри жанрового сценария предопределяется стратегиями и тактиками.
3. Статусно-ролевая дифференциация дискурсного поведения. С понятием речевого жанра тесно связаны такие категории, как роль и статус. Социальная роль – это нормативный, одобренный обществом образ поведения, ожидаемый от каждого человека, занимающего определенное положение в обществе. В данном случае изучается модель поведения индивида, которая сверяется с тем, насколько языковое поведение личности соответствует занимаемому статусу.
4. Лингвокреативность как черта языковой личности. К характеристикам человека говорящего следует отнести лингвокреативность, то есть способность языковой личности к речетворчеству, которая находит выражение в языковой игре (Норман 2006).
5. Языковая личность по доминирующей установке воздействия на собеседника. К.Ф. Седов предлагает типологию языковой личности, основываясь на ее речевом поведении в конфликтных ситуациях.
Таким образом, исследования в области специального языка непосредственно связаны с понятием «языковая личность» в различных аспектах.
Теоретическая база языковой личности основывается на пересечении множества дисциплин, в частности она соприкасается со стилистикой, прагматикой, психологией, культурологией, этнологией и т.д. Именно этим, на наш взгляд, можно объяснить сложность и неоднозначность подходов к определению феномена, структуре, критериям, предмету и способам описания языковой личности.
1.2 Структура языковой личности. Лингвокогнитивный и прагматический уровни
В настоящее время в лингвистике активно изучается структура языковой личности, способы языкового воплощения, методы и приемы ее описания, критерии классификации. Среди достаточно большого числа различных работ, посвященных исследованию данного вопроса, для нас особенно авторитетным является упомянутый нами неоднократно труд Ю.Н. Караулова «Русский язык и языковая личность» (1987), в котором была разработана и описана структура языковой личности, складывающаяся из трех уровней:
1) вербально-семантического, реализующегося в описании формальных средств выражения определенных значений (т.е. описание лексического, грамматического и т.д. строя языка);
2) когнитивного, в котором единицами являются понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой индивидуальности в «картину мира», отражающую иерархию ценностей личности (фрейм, фразеологизмы, афоризмы, метафоры и т.д.);
3) прагматического, изучающего цели, мотивы, интересы, способы аргументации, оценки и т.д. Этот уровень в анализе языковой личности обеспечивает закономерный переход от оценок ее речевой деятельности к осмыслению реальной деятельности в мире (Караулов 1987: 87).
Представленная Ю.Н. Карауловым структура «языковой личности» постепенно разрабатывалась, уточнялась и дополнялась многими исследователями, что, в свою очередь, способствовало более точному описанию языковой личности с учетом лингвистических и экстралингвистических факторов, поскольку язык в этом случае предстает и как система, и как текст, и как способность. Таким образом, исследователями выделяются и рассматриваются следующие структурные аспекты и компоненты языковой личности:
1. В структуре языковой личности выделяют потребность в самооценке и способность к самооценке. Данные потребности регулируют поведение говорящего субъекта и оказывают влияние на выбор языковых средств, которые используются для оформления языковой личностью своих мыслей. Через оценку и самооценку языковая личность моделирует свое отношение к действительности, а также создает свой образ. Проблема оценки включает в себя три аспекта: 1) объект оценки; 2) оценочное средство; 3) оценивающий субъект. Самооценка предполагает два момента: 1) интерпретацию автором текста своего поведения в знаковой ситуации и объяснение своего конкретного речевого поступка; 2) словесное моделирование – это создание языкового автопортрета за счет сравнения себя с другими. Таким образом, выделяется «рефлексирующее «Я», которое накладывает свой отпечаток на функционально различные единицы порождаемого текста,
как бы предлагает исследователю разгадать стратегию своего речевого поведения (Ляпон 2007).
2. Е.Ю. Геймбух предлагает различать языковую личность и языковую маску. По его мнению, языковая личность отражает всю полноту человеческой индивидуальности, а языковая маска, будучи внешней стороной языковой личности, реализуется прежде всего в сопротивопоставлении с социальными ролями и застывшими штампами.
3. Н.А. Кузьмина выделяет интертекстуальный компонент в структуре языковой личности, предполагающий знание некоторого числа текстов данной культуры и их знаковых представителей – цитат. Устанавливается степень влияния текстов художественной литературы на яз