Современное состояние и перспективы политической психологии как области политологического знания

Университет Натальи Нестеровой

Академия психологии

Политическая психология

Работу выполнила:

Воронина О.В.

ученица 6 курса

Москва 2008 г.

1. Современное состояние и перспективы политической психологии как области политологического знания

Политическая психология — новая отрасль научного знания. Процесс ее становления еще не завершен, многие проблемы носят дискуссионный характер. В этом сложность ее изучения, но одновременно и преимущество, поскольку, как отмечал основатель экспериментальной психологии В. Вундт, «новые формы научного Исследования некоторое время должны бороться за свое существование; таким образом вновь возникающая дисциплина получает могущественный толчок к тому, чтобы обеспечить свое положение приобретениями в области фактов и точнее уяснить себе свои задачи путем разграничения с близкими к ней областями знания, причем она умеряет слишком далеко идущие притязания и точнее отграничивает притязания правомерные»(1).

Чтобы избежать методологических ошибок в освещении становления новой отрасли научного знания, следует руководствоваться основополагающим принципом, который требует последовательного рассмотрения ее генезиса, эволюции и современного состояния.

В 60-е — начале 70-х гг. XX в. политическая психология превращается в самостоятельное направление научных исследований под влиянием бихевиористов и «поведенческого движения» в США. В организационном плане большую роль в этом сыграли созданные Институт психиатрии и внешней политики (1970) и особенно Международное общество политических психологов (International Society of political Psychology— ISРР.1979), издающее свой журнал Роlitical Psychology. Сегодня это весьма авторитетное научное сообщество объединяет ученых многих государств со всех континентов с ежегодным проведением собраний своих членов, на которых рассматриваются наиболее актуальные теоретические и прикладные политико-психологические проблемы.

Первые итоги развития политической психологии были подведены в 1973 г., когда вышел в свет коллективный труд «Нandbook оf political psychology»(2) под редакцией крупного специалиста в области политических наук, социальной психологии и психопатологии Джин Кнутсон, которая является также одним из инициаторов создания ISРР. К основным обобщающим источникам по политической психологии относится также еще один коллективный фундаментальный труд «Political psychology»(3) (1986) под редакцией профессора одного из американских университетов Маргарет Херманн. Как полагают ведущие специалисты в этой области, именно с этого труда начинается международное признание политической психологии как самостоятельной науки. Наряду с описанием наиболее важных изменений, произошедших в политической психологии за 13 лет, в нем сформулированы основные принципы политической психологии, которые характеризуют и раскрывают специфику политико-психологических исследований.

В соответствии с этими принципами исследования политических психологов: должны быть сосредоточены на изучении взаимодействия политических и психологических феноменов;

должны раскрывать связь с наиболее важными актуальными социальными (в том числе глобальными) проблемами современности;

особо выделять социальное содержание (контекст) в анализируемых психологических явлениях;

выявлять причинно-следственные связи психологических воздействий на политическое поведение в их системном взаимодействии;

основываться на методологическом плюрализме, системных психологических описаниях, позволяющих учитывать многообразие точек зрения и многофакторность политики как социально-психологического феномена.

политический психология

Сегодня общепризнанным является междисциплинарный статус политической психологии. Политическая психология становится все более популярной среди тех, кто говорит на языке политической науки, и среди тех, кто говорит на языке психологии, что является исключительно важным для построения теории и понимания природы эмпирической сферы исследований(4).

Представляется, что особая роль в политико-психологических исследованиях должна быть отведена методологии, поскольку, как справедливо подчеркивала М. Херманн, именно методологические различия между политической наукой и психологией способны выхолостить главное содержание политической психологии. Политическая психология, имея в качестве базисных политическую и психологическую науку, должна опираться и на другие науки. Как отмечает американский специалист в области политической психологии Д.Дж. Уинтер, исторический подход, например, можетзащитить психологию и политическую науку от присвоения себе «причинной уникальности», а классическая литература, благодаря своей интуиции и проницательности относительно человеческой натуры, понимания природы власти и насилия, проникновения в суть взаимоотношений людей и государств, может превосходить то, чего мы можем добиться средствами систематического анализа(5);

Должны ли политические психологи искать общую парадигму или поддерживать плюрализм, существующий сегодня? Одни считают, что необходимо «дать возможность цвести всем цветам» и поддерживать в политической психологии многообразие концепций. Другие имеют обратную точку зрения.

По мнению А.И. Юрьева, парадигму надо искать в психологических закономерностях, которые присущи базальным психологическим свойствам и особенностям человека. В таких, которые неизменны во времени, пространстве и культуре и общенаучных философских категориях, составляющих законченные системы, типа цель — средство — результат. Парадигму политической психологии искать необходимо, но при сохранении всего многообразия точек зрения на содержание и форму этой дисциплины(6).

Современная отечественная политическая психология сравнительно молода. Проявленный к ней интерес еще в начале «хрущевской оттепели»: (Ю. Давыдов, Ю. Замошкин, В. Парыгин, Б. Поршнев) в наибольшей степени нашел свое практическое отражение в период «горбачевской перестройки» (Э. Аталов, Ф. Бурлацкий, А. Галкин, В. Гантман) и особенно в 90-х гг. XX — начале XXI в. (В. Ганзен, Г. Гозман, А. Деркач, Г. Дилигенский, Е. Егорова-Гантман, В. Крамник, Д. Ольшанский, С. Рощин, Г. Суходольский, Ю. Шерковин, Е. Шестопал, А. Юрьев и многие другие известные ученые-политологи, психологи, социологи).

Институциональное признание политической психологии связано с созданием в 1989 г. на факультете психологии Санкт-Петербургского государственного университета первой в нашей стране кафедры и лаборатории политической психологии (заведующий кафедрой — доктор психологических наук, профессор А.И. Юрьев), затем в 1992 г. — кафедры акмеологии и психологии профессиональной деятельности в Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации (заведующий кафедрой — доктор психологических наук, профессор, академик РАО, Заслуженный деятель науки Российской Федерации А.А. Деркач)(7) и в 2000 г. — кафедры политической психологии на философском факультете Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (заведующая кафедрой — доктор философских наук, профессор Е.Б. Шестопал). По этой специальности ВАКом присваиваются ученые степени по политическим и психологическим наукам.

Институционализация политической психологии сопровождалась систематизацией политико-психологических знаний, их структурированием и изданием первых учебников и учебных пособий. Сразу следует подчеркнуть, что и на сегодняшний день таких учебников и учебных пособий очень мало, и в них царит содержательный плюрализм.

Первые отечественные работы современных авторов по политической психологии относятся к концу 80-х — началу 90-х гг. XX в. и связаны, главным образом, с исследованием психологии политики. В этих работах основные категории политической науки — власть, политика, политическое лидерство, политическое насилие, политическое сознание, политические конфликты — рассмотрены под углом зрения психологии(8).

«Вторая волна» исследований связана с систематизацией политико-психологических знаний и появлением учебников и учебных пособий, достаточно полно отражавших точки зрения и концептуальные подходы ученых к политической психологии как самостоятельной науке. Среди них — объемный коллективный труд под общей редакцией А.А. Деркача, В.И. Жукова и Л.Г. Лаптева(9), главный лейтмотив которого — системное представление научно обоснованных теоретических и прикладных основ политической психологии. В нем от предмета и задач через психологию личности, малых и больших групп, психологию масс до исследовательских методов и прикладного пользования представлена широкая панорама роли и потенциала «человеческого фактора» в политике.

В работах Д.В. Ольшанского нашел отражение многолетний личный опыт практической, исследовательской и преподавательской работы автора в нашей стране и за рубежом, раскрыты методологические и исторические основы новой науки.(10)

В работах Е.Б. Шестопал политическая психология представлена как политологическая субдисциплина. Они посвящены как предмету, методологии и истории данной дисциплины, так и анализу протекающих сегодня в стране политических процессов, изучению личностей и имиджей политических лидеров, человеческому измерению политики, политико-психологическим феноменам в массовом сознании(11).

Важным шагом на пути становления новой науки стали словарно-хрестоматийные издания, в которых отражены основные положения западных и отечественных ученых по проблемам психологии и психоанализа власти, лидерства, а также по наиболее существенным, узловым моментам содержания курсов политической психологии, иллюстрирующих их конкретным материалом из современной российской политической практики(12).

2. Анализ определения предмета политической психологии

Дискуссионным остается и предмет политической психологии. По мнению А.Л. Андреева, «политическая психология интересуется тем, как люди оценивают те или иные политические явления, на что они обращают внимание, а чего не замечают или игнорируют, что определяет силу политических устремлений и их субъективную направленность, как в нашей душе рождаются политические страсти и, наоборот, почему в некоторых случаях мы остаемся равнодушными к весьма серьезным политическим событиям»(13). Поэтому предметом политической психологии он считает «мысли и чувства человека, вовлеченного в политические процессы (в том числе помимо его воли и желания)»(14). Г.Г. Дилигенский в политико-психологических исследованиях выделяет две предметные области — собственно политическую психологию и социально-политическую психологию. Первая, по его мнению, должна заниматься психологией политиков, вторая — макрополитическими процессами(15). Е.Б. Шестопал, поддерживая точку зрения американских политических психологов (Дж. Кнутсон, М. Херман, X. Эйлау и др.), наоборот, включает в предметную область не только поведенческие и когнитивные аспекты психологии личности политиков-профессионалов, но и все многообразие групповых процессов, происходящих в политике(16). А.И. Юрьев в качестве предмета политической психологии рассматривает «психические процессы, состояния и свойства человека, модифицирующиеся в процессе взаимодействия с властью, то есть ее восприятия, переживания, понимания и осуществления»(17). Д.В. Ольшанский, основываясь на общей концепции социальной предметной деятельности, разработанной А.Н. Леонтьевым, считает, что предмет политической психологии в целом — это политика как особая человеческая деятельность, обладающая собственной структурой, субъектом и побудительными силами(18). А.П. Назаретян определяет политическую психологию как «дисциплину, изучающую мотивацию политической активности»(19). Точка зрения: «Понимание предмета политической психологии колеблется между двумя полюсами. Или она интерпретируется как психология политиков, или ее понимают как изучение всех психических процессов, так или иначе влияющих на политику.

3. 3 типа политической культуры

1. Патриархальный - такая система единовластно управляется вождями и характеризуется полным отсутствием у граждан какого либо интереса к полит системе и требует от них полного подчинения.

2. Подданнический - отличается сильной ориентации граждан на полит систему слабой степенью их личного участия в политике.

3. Активистский - отличается стремлением граждан играть существенную роль в полит делах и их компетентность в делах государства.

В реальной жизни в чистом виде не встречаются.