Роль и место ислама в общественно-политической жизни Пакистана
Роль и место ислама в общественно-политической жизни Пакистана
Ислам в Пакистане охватывает буквально все области жизнедеятельности общества, включая, разумеется, политическую сферу. Это подтверждает множество фактов, начиная с самого начала существования государства. Его официальное название – Исламская Республика Пакистан. Само слово Пакистан означает «страна правоверных». Столицей ИРП является г. Исламабад. Согласно ст. 2 Конституции, ислам является государственной религией Пакистана; президентом и премьер-министром страны могут быть только представители этой религии1. В Конституции, действующих законах и нормах содержится еще много других положений о приоритете ислама в политической и общественной жизни государства. Тем не менее религиозно-общинные партии и организации добиваются еще большего усиления исламского фактора, установления верховенства шариата, превращения Пакистана в «подлинно исламское государство» типа халифата. В настоящее время волна политического исламизма достигла в Пакистане невиданных до сих пор высоты и масштабов.
Первое знакомство с исламом народов, проживающих на территории нынешнего Пакистана, относится к VII в. Быстрому распространению этой религии в данном районе способствовали походы Махмуда Газневи и Мухаммада Гхури, в результате власть в Северной Индии перешла в руки мусульманских феодалов (имена этих полководцев носят ныне различные типы пакистанских ракет среднего радиуса действия).В начале XIII в. в этой части Индии возник могущественный Делийский султанат. В первые годы XVI в. здесь утверждается империя Великих Моголов, которая в определенные периоды распространяла свою власть на всю Индию. С XVII в. территорию Индии начали «осваивать» англичане. После нескольких веков колониального гнета мусульмане Индии, под руководством Мухаммада Али Джинны, получившего почетный титул «Каид-и-Азам» («Великий лидер»), добились создания в августе 1947 г. собственного независимого государства под названием Пакистан. Большую роль в достижении этой цели сыграла старейшая партия мусульман – Мусульманская лига, основанная в 1906 г.
Подавляющее большинство пакистанского населения исповедует ислам (ок. 97%). В повседневной жизни пакистанских мусульман до сих пор чувствуется влияние вековых исламских традиций, особенно в районах проживания племен. Сказывается и воздействие индуистской среды (существование у некоторой части мусульман кастовых делений и кастовых организаций).
В стране представлены два основных направления ислама – суннизм и шиизм. К первому принадлежит подавляющее большинство пакистанских мусульман (85%). Пакистанские сунниты придерживаются главным образом школы Абу Ханифа.
Несмотря на свою небольшую численность, шииты представляют довольно влиятельный в экономическом и политическом отношении сегмент общества. Из него вышли создатель Пакистана М.А.Джинна, первый премьер-министр страны Лиакат Али-хан, первый президент Искандер Мирза, крупный, но не особенно удачливый реформатор З.А.Бхутто и другие выдающиеся деятели. Шииты делятся на несколько направлений и сект. Относительно многочисленна группа исмаилитов. Среди них преобладают последователи имама Ага-хана (титул этот наследственный), носителю которого они выплачивают от 10 до 12% ежегодного дохода.
Большую экономическую и политическую роль в Пакистане, несмотря на свою малочисленность, играла секта ахмадийцев (названа так по имени ее основателя М.Г. Ахмада). Ее членом был первый пакистанский министр иностранных дел Ч.М.Зафрулла-хан. В отличие от ортодоксальных мусульман, ахмадийцы не верят в окончательное пророчество Мухаммада. Фундаменталисты, возглавленные партией «Джамаат-и ислам», длительное время вели борьбу против этой секты, требуя объявить ахмадийцев немусульманским религиозным меньшинством, что и было сделано в 1974 г.
Христиане – наиболее многочисленное религиозное меньшинство в Пакистане. Среди них больше всего католиков (ок. половины всех христиан). Затем по численности следуют индусы. Имеются небольшие, но богатые общины джайнов (выходцы из торгово-ростовщических каст) и парсов (потомки огнепоклонников – зороастрийцев, бежавших в VII в. из Ирана).
Ислам всегда играл огромную роль в Пакистане, оказывал серьезное влияние на все стороны жизни общества. Однако степень этого влияния в разное время была неодинаковой. Во многом это объясняется особенностями самого создания этой страны. Пакистан – уникальное государственное образование, впервые в мире созданное на основе культурно-религиозной общности. В условиях поликонфессионального и многонационального состава населения Индии движение мусульман за создание «своего государства» имело сепаратистский характер. Но в этом движении сильной была и антиколониальная составляющая общей борьбы народов Индии за независимость.
В общем, примерно первую половину существования Пакистана главной силой в стране был национально-демократический фактор, что вполне понятно для периода национальной эйфории, связанной с победой в освободительной борьбе, подъемом национализма и т.д. Следует помнить также, что почти 10 лет Пакистан находился на положении британского доминиона; английское влияние чувствовалось во многих сферах жизни страны. Все это сдерживало роль исламизма.
Ведущую роль в этот период играли рабочее и крестьянское движение, борьба интеллигенции и учащихся, деятельность левых сил в армии (власти расправились с ними в начале 50-х годов; после этого угрозы слева в пакистанских вооруженных силах больше не существовало). Но главным в рассматриваемый промежуток времени было этнонациональное движение основных народностей за провинциальную автономию. Особую остроту имела ситуация в восточной части Пакистана, отделенной от западной 1500 км индийской территории. Страна «двух крыльев», где проживало больше половины населения Пакистана2, просуществовала разрозненной почти четверть века, соединенная лишь одним звеном – общей религией. Нарастание сепаратистских настроений в Восточном Пакистане, позиция Индии в конечном итоге привели к отделению этой части Пакистана в 1971 г. и образованию независимого государства – Бангладеш.
В Западном Пакистане, который и представляет современный Пакистан, с тех пор началось усиление роли ислама. Национальные движения пуштунов, синдхов, белуджей стали слабеть. На смену этнонациональному сепаратизму пришел исламскийинтегризм. И хотя внутри него шла острая борьба различных направлений, прежде всего суннитов и шиитов, в отношении национальных территорий ислам действовал как объединяющая сила. Конечно, подъем исламизма принес стране новые вызовы и угрозы, которые, может быть, хуже прежних, например, возможность захвата исламорадикалами власти в стране, обладающей ядерным оружием. Но угроза раскола Пакистана на этнической основе ушла в прошлое.
Настоящий «исламский бум» происходил в середине 70-х – начале 80-х годов. В его основе лежал целый комплекс внутренних и внешних причин (одна из них – создание благоприятных условий для расширения связей с богатыми мусульманскими странами Ближнего Востока, в поддержке которых Пакистан очень нуждался, особенно после потери своей восточной провинции). Именно в эти годы ислам был объявлен государственной религией, ахмадийцы стали немусульманской сектой, запрещались азартные игры и потребление спиртных напитков, выходным днем вместо воскресенья была назначена пятница.
Важнейшим направлением деятельности военного режима генерала М.Зия-уль-Хака (1977–1988) являлась политика исламизации основных сфер жизни страны: были введены мусульманские налоги закят и ушр, установлены исламские традиционные наказания за некоторые уголовные преступления, отменялся процент на займы; при Верховном суде был создан Федеральный шариатский суд, наделенный правом объявлять недействительным любой закон, противоречивший, принципам ислама. Восстановлена была применявшаяся еще в колониальные времена куриальная система выборов (голосование по отдельным религиозным куриям). В правительство преимущественно входили представители исламистских партий, включая «Джамаат-и-ислами» (такое произошло впервые за всю историю Пакистана). Распространенные в широких массах населения эгалитаристские настроения использовались для пропагандистской кампании за создание в Пакистане «подлинно исламского общества всеобщего равенства и благоденствия».
Исламизация затронула и пакистанскую армию. М.Зия-уль-Хак поощрял внедрение в вооруженные силы исламской идеологии, корреспондируя ее догматы с военными концепциями. Поступление в армию и продвижение по службе зависело от «идеологической чистоты». Вот почему сейчас, когда некогда молодые офицеры времен Зия-уль-Хака стали старшим и высшим комсоставом, среди них велик процент традиционалистов (по некоторым оценкам, до 30%)3. Исламские настроения проникли в научно-техническую среду, связанную с военной ядерной технологией. Этому способствовали общий подъем в стране традиционализма, причастность данных кругов к «историческому событию» – созданию первой исламской атомной бомбы. Опасались военные-ядерщики и присоединения Пакистана к договорам о нераспространении ядерного оружия и о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, что серьезно затруднило бы их профессиональную деятельность и во многом лишило ее первоначального смысла.
Вместе с тем следует отметить, что исламизация правительства Зия-уль-Хака – это политика государственных органов, насаждение ислама «сверху», что мало отразилось на религиозных чувствах и поведении широких масс населения4. На выборах (местных и общенациональных), проводимых в данный период, исламские политические партии традиционно собирали крайне мало голосов.
Тем не менее политика исламизации укрепила положение ислама в стране в целом, усилила его позиции в различных слоях общества. Свидетельством этого были итоги референдума, проведенного в декабре 1984 г. На вопрос, одобряют ли граждане процесс исламизации, проводимый Зия-уль-Хаком, при высокой по пакистанским меркам явке избирателей (около 66%) почти 98% дали положительный ответ5.
В такой обстановке в 80-е и особенно 90-е годы в Пакистане быстро набирал силу исламорадикализм. Логика развития исламизма неизбежно вела к росту его крайностей на пути достижения поставленных целей – искоренения элементов секуляризма и создания подлинного «исламского государства». Тяжелое материальное положение миллионов простых людей содействовало этому процессу.
Особенно существенным было влияние внешнего фактора – событий в прилегающем к Пакистану исламском ареале. В 1979 г. произошла исламская революция в Иране. Вскоре развернулось под лозунгом джихада вооруженное сопротивление в Афганистане. Наконец, в Кашмире этап довольно спокойного движения за самоопределение кашмирцев сменился периодом бурной «антииндусской» борьбы под знаменами исламизма и исламорадикализма. Росту исламизма в Пакистане, безусловно, содействовала напряженность его отношений с Индией, отсутствие каких-либо компромиссных решений по кашмирской проблеме.
В самом Пакистане появились военизированные радикалистские, ставшие вскоре террористическими организации, такие как «Лашкар-и Тойба» («Воинство правоверных»), «Харкат-уль-Моджахеддин» («Движение борцов за веру»), «Джаиш-и Мухаммад» («Армия Мухаммада») и др. Все они были тесно связаны с боевиками в Кашмире и Афганистане и оказывали им всяческую помощь6.
Радикализм проникал и в пакистанскую армию, многие военнослужащие стали рассматривать себя «солдатами ислама». Особенно это было характерно для тех, кто непосредственно и повседневно был связан с исламскими радикалами. Здесь, конечно, следует назвать спецслужбы и особенно Объединенную военную разведку (ОВР), которая помогала моджахедам воевать с советским контингентом, участвовала в создании и поддержке экстремистского движения «Талибан», оказывала помощь боевикам в Кашмире, была тесно связана с местными радикалистскими организациями. Многие из тех, кто долго работал с исламистами по долгу службы, заражались их идеями, «болели» за своих подопечных7.
Военное правительство генерала Первеза Мушаррафа (октябрь 1999 – октябрь 2002 г.) почувствовало опасность, которую несет военизированный исламизм государству, вырастившему его в свое время для достижения определенных целей внутри страны и за ее пределами. Интересно заявление бывшего министра иностранных дел С.Азиза о том, что «из каждых десяти моджахедов, которые здесь обучались воевать в Кашмире, туда отправляется только один, а девять остаются в Пакистане и создают нам проблемы»8. Впервые в истории Пакистана власти стали проводить политику ограничения религиозного фундаментализма и экстремизма. Важно отметить, что эта деятельность началась еще до сентябрьских событий 2001 г. в США. Правительство заявило о невозможности использования ислама в политических целях; были запрещены или взяты под контроль несколько военизированных исламистских организаций. Одновременно шла чистка комсостава армии, спецслужб и научно-технического персонала, связанного с ракетно-ядерным потенциалом страны. В марте 2001 г. в отставку были отправлены руководитель ракетно-ядерного центра «отец» пакистанской атомной бомбы Абдул Кадир Хан и председатель Комиссии по ядерной энергетике Ишфак Ахмад. В дальнейшем последовали аресты крупных специалистов-ядерщи-ков и длительные их допросы о связях с местными исламистами и талибами. (Ныне некоторым из перечисленных отставников, прежде всего А.К.Хану вменяется ответственность и за контакты с Северной Кореей).
Эта деятельность властей усилилась после того, как Пакистан осенью 2001 г. резко изменил свой внешнеполитический курс, отказался от поддержки талибов и принял участие в антитеррористической кампании, руководимой США. Усилить борьбу с исламским экстремизмом правительство должно было не только под давлением мирового сообщества, но и вследствие обострения ситуации в стране. «Предательство братьев по вере», а во многом и «по крови» (талибы – это пуштуны, данная этническая группа населяет север и запад Пакистана), союз с США вызвали в стране огромное недовольство9.
Исламистские чувства, замешанные на антиамериканизме, господствуют в значительной части пакистанского общества. Так, проведенные опросы показали, что из десяти респондентов девять выступают против США и союза с ним. Среди таких пакистанцев наряду с фундаменталистами и экстремистами есть и весьма умеренные, либерально настроенные граждане10. Вообще наблюдатели отмечали, что в северо-западных районах Пакистана население более эмоционально реагировало на возможность антитеррористической кампании в Афганистане, чем в самой этой стране11.
После начала антитеррористических действий в Афганистане обстановка в Пакистане сделалась крайне напряженной. В крупных городах страны – Карачи, Равалпинди, Лахоре, Пешаваре – проходили массовые демонстрации протеста. Из пуштунских районов тысячи добровольцев уходили помогать талибам. В некоторых местах исламо-радикалы устанавливали свое правление. Многие эксперты говорили о возможности захвата исламистами власти в Пакистане, а значит – и ядерного оружия.
В стране усилилась террористическая деятельность исламистских военизированных организаций. Причем если раньше это были суннитско-шиитские столкновения, то теперь террор был направлен против культовых учреждений и представителей других религий (католической, протестантской и т.д.), другими словами, против недружественных Пакистану стран (США, Англия, Франция), где эти религии преобладают. Прежняя напряженность между суннитами и шиитами существенно ослабла. Проявлением этого стало создание единого блока основных исламистских партий «Муттахидамаджлис-и-амаль» (Объединенный совет действия»), в который вошла крупнейшая шиитская организация «Миллат-и-джафария Пакистан» («Общество джафаристов Пакистана»). Таким образом, подъем исламизма в Пакистане сопровождался и его внутренним укреплением, заметным преодолением межкастовых противостояний.
С осени 2001 г. серьезно активизировалась деятельность исламистских боевиков и за рубежами своей страны, прежде всего в Кашмире. Этому содействовала, помимо прочих причин, ориентация всех пакистанских исламистских организаций после «потери» Афганистана на борьбу в этой стране. Участились теракты в Кашмире. Дважды нападению подверглось Законодательное собрание штата. 13 декабря вооруженные боевики штурмовали здание индийского парламента в Дели. В январе 2002 г. нападению подвергся американский культурный центр в Калькутте. Все это привело к резкому обострению пакистано-индийских отношений, поставившему обе страны на грань войны.
Пакистанское правительство приняло экстренные меры. Полиция и войска «утихомирили улицу». Были запрещены пять наиболее радикальных организаций, а их лидеры арестованы и некоторые из них приговорены к различным тюремным срокам. Власти задержали свыше двух тысяч активистов этих организаций и закрыли 600 их штаб-квартир. Объявлено о взятии под государственный контроль нескольких тысяч религиозных школ-медресе с тем, чтобы из рассадника исламского экстремизма превратить их в обычные учебные заведения. В определенной степени контроль был установлен и над мечетями.
Активизировалась работа по ослаблению позиций традиционалистов в высшем комсоставе армии. Причем, чтобы не вызвать недовольства военных, делалось это очень тонко и в разнообразных формах. Наиболее опасный генерал Махмуд Ахмад, возглавлявший ОВР, был уволен в отставку. Другой генерал – Мухаммад Азиз – был не только оставлен в армии, но и переведен на более высокий пост – с командира корпуса на пост председателя Объединенного комитета начальников штабов трех родов войск. Однако этот пост во многом носит церемониальный характер и не дает его обладателю реальной власти, прежде всего в принятии политических решений. Только узкий круг военачальников, состоящий из комкоров, был при П.Мушаррафе подлинно высшим государственно-политическим органом страны. К тому же генерал Азиз до своего «повышения» командовал войсками, расположенными в Пенджабе, т.е. в условиях военного времени был полновластным хозяином в этой самой большой и богатой провинции Пакистана. Еще более изощренным было ослабление генерала Музаффара Усмани, который занимал реально важный пост заместителя начальника штаба армии, т.е. самого П.Мушаррафа (тем более, что став президентом страны, Мушарраф был вынужден возложить на своего заместителя более широкий круг обязанностей). В ходе перестановки высших военных кадров генерал М.Усмани остался на своем посту, но потерял реальную власть, поскольку был создан новый пост первого заместителя председателя штаба армии, которому и перешли все прежние функции М.Усмани. На этот пост был назначен известный своими либеральными взглядами генерал Мухаммад Юсуф12.
В начале 2002 г. прямое противостояние между властями и исламистами заметно ослабло, однако популярность последних выросла, что показали всеобщие выборы в октябре 2002 г. Блок «Муттахидамаджлис-и-амаль» завоевал 20% мест в нижней палате парламента – Национальном собрании, победил в пуштунской Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП) и добился больших результатов еще в одной – Белуджистане. В Национальном собрании он вошел в тройку лидирующих партий, а в верхней палате – Сенате – занял второе место.
Это был невиданный за всю историю Пакистана успех исламских партий. Теперь они и в представительных органах, а не только на улице, являют большую силу. Исламисты получили возможность как бы с двух сторон, изнутри и извне, организованными и стихийными выступлениями, законными и нелегальными методами вести борьбу за достижение своих целей. Думается, что этот успех исламисты постараются развить и дальше, поскольку всеобщие выборы означали прекращение военного правления. И хотя П.Мушарраф остался президентом, очевидно (и предшествующий опыт подтверждает это), что введение конституционно-парламентских форм правления ослабляет жесткую хватку армии и предоставляет больший простор для разного рода оппозиционных сил.
В такой обстановке П.Мушарраф проводит очень сложную и тонкую политику. Хотя поддерживающая его коалиция партий обладает в высших законодательных органах очень небольшим преимуществом, на всех руководящих постах (премьер-министра, спикера и его заместителя в Национальном собрании, председателя Сената и его заместителя) удалось поставить представителей поддерживающей президента Пакистанской Мусульманской лиги им. «Каид-и-Азама» М.А.Джинны – ПМЛ (К). Не менее важной была задача представительства в этом верхнем эшелоне власти субъектов федерации. Она также была решена довольно удачно. Премьер-министром стал Мир Зафарулла Хан Джамали – посланец самой маленькой провинции Белуджистан. Должность спикера нижней палаты занял Чоудхри Амир Хусейн (от Пенджаба), а его заместителем стал Сардар Мухаммад Якуб (СЗПП), выходец из Синда Мухаммад МианСумро стал председателем Сената, а его заместителем избран Халил-ур-Рахман (СЗПП). Таким образом, при партийно-политическом единстве руководства Пакистана в нем представлены все главные этносы страны. Сам президент является мухаджиром (беженцем из Индии), т.е. он не связан с какими-либо группами коренного населения Пакистана.
Следует обратить внимание на преобладание в государственно-политической верхушке посланцев северного региона. Помимо того, что Белуджистан представляет глава правительства, а СЗПП – заместители руководителей обеих палат парламента, спикер Национального собрания, прошедший на выборах от Пенджаба, долгие годы занимался политической деятельностью в «пакистанской» части Кашмира. Это говорит об особом внимании, которое придает официальный Исламабад району, где особенно силен сейчас исламизм.
Новый всплеск «исламской волны» произошел в связи с американским вторжением в Ирак. Массовые демонстрации и митинги протеста прокатились по всей стране. В Исламабаде, Лахоре, Карачи, Пешаваре и Кветте власти предприняли масштабные меры по защите дипломатических представительств, в особенности американских и союзных им стран в войне против Ирака. В районы дипмиссий были направлены дополнительные силы безопасности, полицейские отряды и подразделения пограничной охраны. На сей раз протестное движение было более антиамериканским и менее оппозиционным своему правительству, оно было более или менее равномерным по всей стране. Во-первых, в данном случае отсутствовал факт этнонационального родства, и главной причиной возмущения являлось нападение на мусульманскую страну. А во-вторых, всеобщее негодование вызвали нарушение международного права, действия в обход ООН, несоблюдение решений Совета Безопасности. А это – крайне болезненная тема для Пакистана, поскольку принятые в конце 40-х годов резолюции Совета Безопасности о решении кашмирской проблемы путем проведения там плебисцита (на чем всегда настаивал Пакистан, учитывая преобладание в Кашмире мусульман), остаются невыполненными из-за позиции Индии. Поэтому Пакистан является одним из самых последовательных сторонников осуществления решений ООН. Неудивительно, что в своих выступлениях глава пакистанского МИД Х.М.Касури призывает к обязательному выполнению всех резолюций ООН без каких-либо исключений, отказу от двойных стандартов в подходах к международным проблемам. При этом он требует проведения в жизнь всех решений ООН по Ираку, Палестине и Кашмиру13.
Вообще иракские события поставили Исламабад в очень сложное положение. Совсем недавно наладились широкие связи с богатой и сильной Америкой. Нуждаясь в поддержке Пакистаном (ныне он непостоянный член Совета Безопасности) своих акций, Дж.Буш отменил в середине марта последние санкции против Пакистана. Сразу же Исламабаду были предоставлены в виде помощи 600 млн. долл. на «нужды» деятельности Пакистана в Афганистане, более 300 млн. на военные потребности самого Пакистана, объявлено также, что в будущем на эти потребности ему будет выделено почти 400 млн. долл.14
Но, разумеется, Исламабад не мог не учитывать настроения в мире и в своей стране. Поэтому он занял нейтральную позицию, в целом равноудаленную от обеих враждующих сторон. При этом он старался ее не афишировать, основной упор делался на необходимости мирного дипломатического урегулирования вопроса, на гуманитарных аспектах проблемы, на повышении роли ООН в настоящий момент и в период послевоенного урегулирования в Ираке, на обязательности сохранения территориальной целостности и суверенитета Ирака. Пакистан шел на внешне эффектные шаги, не имеющие, однако, большого практического значения. К ним следует отнести отмену военного парада в День Пакистана (23 марта), отмену приемов в этот день в пакистанских посольствах за рубежом, перенесение южноазиатских спортивных игр, открытие которых намечалось 29 марта в Исламабаде и т.д.
Более серьезным демонстративным шагом была отмена запланированных ранее визитов пакистанского премьера М.З.Х.Джамали в США и Англию. Первая зарубежная поездка главы пакистанского правительства в конце марта состоялась в Китай, где он был принят почти всеми высшими руководителями КНР. В Китае пакистанский лидер, естественно, должен был четче излагать позицию Пакистана и следить за тем, чтобы она не отличалась от позиции его собеседников. В Пекине Джамали выразил неприятие вооруженных действий на Ближнем Востоке, полностью поддержал мнение Пекина «как можно скорее прекратить войну в Ираке и вернуть решение кризиса в политическое русло в рамках ООН»15.
Хочется отметить, что по сравнению с премьер-министром и остальными членами правительства президент предпочитал меньше артикулировать пакистанскую позицию по иракской проблеме, по возможности воздерживаться от открытых выступлений. По всей видимости, здесь имело место соответствующее «разделение ролей» между президентом и его правительством. Хотя нельзя, конечно, исключить и определенные расхождения между ними, которые могут привести впоследствии к большим разногласиям. Именно так случилось в 80-е годы, когда несовпадение точек зрения президентской группировки и правительства в отношении Женевских соглашений в конце концов привело к отставке премьер-министра М.Х.Джунеджо генерал-президентом Зия-уль-Хаком. Подводя итоги рассмотренному выше, отметим, что исламизм в Пакистане превратился в важную политическую силу, которая все больше оказывает влияние на жизнь и развитие пакистанского общества. К сожалению, этому процессу объективно содействуют неблагоприятные внешние факторы – затягивание антитеррористической акции в Афганистане, агрессивные действия против Ирака, а также жесткая, бескомпромиссная политика Индии по отношению к своему соседу. Несомненно, улучшение индо-пакистанских отношений содействовало бы укреплению сил в Пакистане, выступающих против религиозного экстремизма. В таком же направлении действовало бы расширение многосторонних связей между Пакистаном и Россией, с которой в Пакистане традиционно стремятся сотрудничать.
ислам пакистан религиозный военный
1.Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. Villanova, 1982, Vol. VI, № 1, с. 33–37.
2.Talbot Ian. Pakistan. A Modern History. N.Y., 1998, с. 261.
3.Белокреницкий В. Исламский радикализм Пакистана: эволюция и роль в регионе \\ Центральная Азия и Кавказ. Lulea (Sweden), 2000, № 6 (12), с. 123–126.