Православная церковь и печатное дело на белорусских землях в 1917-1941 гг.

ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И ПЕЧАТНОЕ ДЕЛО НА БЕЛОРУССКИХ ЗЕМЛЯХ в 1917–1941 гг.

1. Политика власти по отношению к православной церкви в 1917–1918 гг.

28 октября, т.е. через 3 дня после низложения Временного правительства и победы октябрьской революции, православная церковь в лице Поместного Собора ярко выразила свое негативное отношение к советской власти. Как отразились на состоянии церкви события 1917 г. и первой мировой войны писал владыка Понтелеймон, епископ двинский: «Никогда еще Российская православная церковь не переживала большего разлада и отхода от ее самых простых и святых задач, как теперь. Безверие и распущенность почти беспрепятственно ломают церковную жизнь…». Поместный Собор принял решение о восстановлении патриаршей формы правления церковью. 5 ноября 1917 г. патриархом, путем жребия, был избран Тихон (Белавин). Сразу же после избрания Тихон резко отрицательно обрушился на советское правительство и лично подписал 16 антисоветских воззваний.

Чтобы воспрепятствовать развитию революции церковь развернула широкую антисоветскую пропаганду.

В начале 1918 г. патриарх Тихон выступил с посланием к верующим, в котором, обращаясь к советскому правительству, требовал прекратить революционные действия как «дело сатанинское», угрожал «огнем геенским» и «проклятием потомства». Только в армии Деникина находилась почти треть православного епископата во главе с Антонием Храповицким – одним из идейных руководителей Поместного Собора 1917–1918 гг.

Православные священнослужители враждебно отнеслись к проведению законодательных актов советского государства, предполагавших национализацию церковно-монашеских земель, передачу духовных учебных заведений в ведение наркомпроса и др.

Особое же их недовольство вызвал ленинский декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Принятый декрет подтверждал верность в принципиальном положении «церковной политики» советского государства, проводимой с октября 1917 г. Церковь освобождалась от общества. Менялась и обстановка в обществе, тогда как раньше по словам В.И. Ленина «церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви, когда существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы, преследование за веру или за неверие, насиловавшие совесть человека…» (14, с. 145). «Государству», – по словам Ленина, «не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью… Полное отделение церкви от государства – вот то требование, которое предъявляет социалистический пролетариат к современному государству и современной церкви» (14, с. 144). Декрет отменял всякую дискриминацию граждан в связи с их отношением к религии, провозглашал светскость государства и школы, устранял ранее существовавшее деление религиозных организаций на «господствующие», «терпимые» и «гонимые» – все они становились равноправными «частными обществами», создавал правовые, организационные и материальные условия, когда каждый гражданин мог свободно определить свое отношение к религии и поступать сообразно своим убеждениям.

Советская атеистическая литература последующих десятилетий следующим образом определяла значение «свободы совести»: «Свобода совести может быть в широком смысле слова кратко определена как осознанная необходимость проявления совести… Понимание свободы совести сводится к свободе определения отношения к религии и соответственно выбора мировоззрения и нравственных позиций». Муссировался тезис о том, что «любая религия угнетает массы, защищает эксплуататорский строй». Отсюда делались выводы, что церковь в царской России полностью поддерживала государство, преследовала свободомыслие и атеизм.

И послание патриарха Тихона: «Патриарх Московский и всея Руси в послании… обнажил меч духовный против извергов рода человеческого – большевиков и предал их анафеме. Глава православной церкви российской заклинает всех верных чад ее не вступать с этими извергами в какое-либо общение», и декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» сразу же оказались в центре внимания Поместного собора. В постановлении собора декрет был расценен как «злостное покушение на весь строй жизни православной церкви и акт открытого против нее гонения». Под страхом отлучения от церкви верующим запрещалось какое-либо участие в проведении этого декрета в жизнь. В воззвании же к «православному народу» верующие призывались объединяться вокруг храмов «составлять» союзы для защиты «заветных святынь», и, если придется, то и «кровь свою пролить и удостоится венца мученического, чем допустить веру православную врагам на поругание».

В январе – апреле 1918 г. по всей РСФСР прокатилась волна сопротивления попыткам ввести декрет в жизнь. Организовывались массовые крестные ходы и богослужения на площадях и в общественных местах в поддержку церкви. Кое-где совершались акты насилия в отношении представителей органов власти. Православная церковь демонстрировала политическое неповиновение и отказывалась исполнять требования государства. Ко всему добавлялось недовольство многомиллионного крестьянства. Мешало проведению декрета и отсутствие на местах подготовленных работников и специальных государственных органов, занимавшихся церковной политикой.

8 мая 1918 г. по предложению Наркомюста Совнарком распустил межведомственную комиссию и поручил проведение декрета «особому отделу Наркомюста» во главе с П.А. Красиковым. Этот отдел получил порядковый номер VIII (с 1922 г. – V), и за ним закрепилось наименование «ликвидационный».

Гонения против духовенства проводились по особым указаниям В.И. Ленина. Так, приказом народного комиссара по военным делам от 16 января 1918 г. «О расформировании всех управлений духовного ведомства» предписывалось уволить всех священников независимо от вероисповедания, которые находились на службе военного ведомства. Декретом СНК от 12 января 1921 г., подписанным Ленином «О порядке предоставления работы служителям религиозных культов» для них были установлены ограничения. Им не предоставлялись должности в советских учреждениях, оплата же работы оставшимся значительно снижалась.

На V Всероссийском съезде советов в июле 1918 г. был принят проект Конституции РСФСР.

Статья о свободе совести была принята в следующей редакции: «В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы совести церковь отделяется от государства и школа от церкви, а свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами».

В принятой съездом конституции были и другие статьи, касающиеся «религиозного вопроса». Так, предусматривалась возможность предоставлять «убежище» иностранным гражданам, преследуемым за религиозные убеждения, вводились ограничения политических прав в отношении служителей культа.

С принятием конституции основные положения декрета об отделении церкви от государства стали нормой конституционного права, а VIII отдел был призван, наряду с проведением декрета в жизнь, обеспечивать и контролировать соблюдение статьи 13 конституции РСФСР «о свободе совести».

Многочисленные запросы с мест требовали выработки документа, определявшего единообразие в действиях центральных и местных органов власти при реализации государственной «церковной политики». Таким документом стала инструкция «О порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», опубликованная 30 августа 1918 г. в газете «Известия». Инструкция затрагивала практически все возникавшие перед органами власти на местах вопросы по проведению в жизнь декрета, давала необходимый материал для их разрешения.

Церковь осудила данную инструкцию. В конце сентября церковный собор был распущен. Епархиальный дом, где в течение года он заседал, – опечатан. Хранившиеся там документы материалы изъяты. К осени 1918 г. многие из членов собора примкнули к «белому движению». Созданные на «белой» территории церковные структуры выполняли роль политических организаций, воспитывая паству в православном духе. Здесь же декрет об отделении церкви от государства был отменен.

Таким образом, атеистическое наступление нового политического руководства страны в годы гражданской войны и интервенции носило ярко выраженный репрессивный характер. Лидеры большевиков предполагали стремительными административными методами на протяжении одного-двух лет покончить с религиозностью населения. Основной пропагандистский удар комиссары стремились нанести по авторитету духовенства. Однако активное очернение в сочетании с политическими гонениями священнослужителей в действительности никоим образом не умаляли влияния Православной Церкви на верующих. У клириков создавался ореол мученичества, весьма почитаемый в христианстве. Насадить социализм «штурмовыми методами не удалось. «Богоборство» и «попоедство» не привели партию к решению одной из главных задач Программы.

2. Отношение советской власти к православной церкви в 20-е гг. XX в.

С 18 по 23 марта 1919 г. в Москве проходил VIII съезд РКП(б). Основное место в работе съезда заняло обсуждение и принятие новой программы партии, разработанной под руководством В.И. Ленина.

В программе содержался раздел «В области религиозных отношений». Он гласил: «Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду». Этот раздел четко определял основное направление «религиозной политики» советской власти и подтверждал ранее разработанные нормативно-правовые акты, определявшие отношение государства к церкви.

Партия рассматривала антирелигиозную пропаганду как одно из важных направлений своей деятельности по коммунистическому воспитанию народа. В условиях НЭПа усиливается влияние так называемой «буржуазной идеологии», в том числе религии на общество. В связи с этим пленум ЦК РКП(б) выработал общие директивы о постановке антирелигиозной пропаганды: «1. Не принимать в партию, даже в кандидаты, тех, кто выполняет какие-либо обязанности священнослужителей любого из культов… Перед членами партии, поставить ультимативное требование прекратить связь с церковью… 2. Не принимать в партию интеллигентных выходцев из буржуазной среды, если они не выразят полного согласия с п. 13 программы… 5. Допускать в отдельных случаях… участие в партии верующих, если они своей революционной борьбой… доказывали свою преданность коммунизму. 7. …на место религиозного миропонимания поставить стройную коммунистическую научную систему, обнимающую и объясняющую вопросы, ответы на которые до сих пор крестьянская рабочая масса искала в религии…11. …По отношению к тем религиозным группам и сектам, которые… являются прогрессивными и несут в себе зачатки коммунистического взгляда, быть особенно внимательными…».

Усилению нажима государства на церковь способствовала и политика в отношении церковного имущества. Сущность ее определена в письме В.И. Ленина В.М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б) 19 марта 1922 г.: «…Нам во чтобы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей… Без этого фонда никакая государственная работа совершенно немыслима» (15, с. 3).

Разграбление религиозных храмов начинает осуществляться на основе декрета ВЦИК «О порядке конфискаций церковных ценностей, которые находятся в пользовании групп верующих», инструкции ВЦИК и Народного комиссариата юстиции к декрету от 23 февраля 1922 г. Речь шла о конфискации из церковного имущества всех ценных вещей из золота, серебра и камней. Следуя указаниям Москвы, 1 марта 1922 г. Президиум ЦИК БССР образовал специальную комиссию во главе с руководителем ЦИК А. Червяковым. Несмотря на инструкции, которые позволяли конфисковывать вещи, не связанные с религиозными ценностям, фактически начался открытый разбой православных храмов. Конфисковывали кресты, подсвечники, иконы, другие духовные вещи, которые затрагивали интересы самого культа.

Декрет ВЦИК без сомнения вызвал справедливое недовольство у верующих. Против декрета выступил и патриарх Тихон. В обращении к православным 28 февраля 1922 г. он заявил: «Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хоть и через добровольное пожертвование, освещенных вещей, использование которых не для богослужебных целей запрещается законами Вселенской церкви…». В отношении же всякого сопротивления проводимой политике конфискации имущества в вышеупомянутом письме В.И. Ленина отмечалось: «…мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий» (15, с. 192).

Раскол русской православной церкви связан с обновленческим движением.

Об определенных изменениях в «религиозном вопросе» свидетельствовали итоги проведенного НКВД в 1920–21 гг. анкетировании губисполкомов. Они показали, что, с одной стороны, население в целом поддерживает «церковную политику» Совнаркома, а с другой – необходимо последовательное обновление и развитие юридических норм, касающихся прав, обязанностей, характера деятельности религиозных обществ.

Работу по созданию новой, более лояльной организации к советской власти начало проводить созданное на базе Всероссийской Чрезвычайной комиссии Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) (6.02.1922).

О необходимости взять под контроль деятельность конфессий отмечал в декабре 1920 г. Ф.Э. Дзержинский: «Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения партии с попами недопустимы… Лавировать может только ВЧК для единственной цели разложения попов. Связь, какая бы то ни было с попами других органов бросит на партию тень».

22 марта 1922 г. ЦК РКП(б) постановил создать в учреждениях, на предприятиях, в Вузах «Бюро содействия» органам ГПУ. Это постановление содействовало развертыванию осведомительной работы среди духовенства и верующих для принятия властями необходимых им решений.

ОГПУ начинает налаживать контакты с образованной Петроградской группой прогрессивного духовенства, которая стала центром обновленческого движения. 24 марта 1922 г. группа издала декларацию, в которой говорилось об отграничении от священнослужителей, которые проводили антибольшевистскую политику. 16 мая 1922 г. обновленцы объявили о создании своего органа управления русской православной церковью – Высшего Церковного Управления (ВЦУ). 19 мая 1922 г. патриарх Тихон был заключен в Донской монастырь и с этого момента началась официальная деятельность ВЦУ.

Обновленцы, обратились с письмом в епархии, в котором предлагалось порвать с «тихоновщиной» и перейти в «живую церковь». Прежние церковные каноны, которые считались «устаревшими» отменялись, упрощались богослужения, закрывались монастыри, священнослужителям разрешалось жениться второй раз. «Живую церковь» возглавил епископ Антонин, его наместником был протоиерей В. Красницкий.

Те священнослужители, которые сохраняли преданность патриарху, подвергались репрессиям. Начинает готовится большой судебный процесс, который проходил с 10 июня по 5 июля 1922 г. К ответственности было привлечено 86 человек. Несмотря на отсутствие доказательств, 10 человек были приговорены к расстрелу, 36 – к тюремному заключению. В ночь с 12 на 13 августа 4 человека были расстреляны (митрополит Вениамин, архимандрит Сергий, профессора Новицкий и Ковшаров).

23 июля 1922 г. в Минском Свято-Духовом кафедральном соборе прошел съезд духовенства Минской епархии. Он провозгласил автономию Белорусской православной церкви. Было принято решение о возведении Мелхиседека в сан митрополита с титулом «Минский и Белорусский». Мелхиседек негативно относился к советской власти и последовательно придерживался принципов неизменности православной церкви и религии. Это подтверждает отрывок из «речи архибискупа Минского и Слуцкого Мелхиседека Ю. Пилсудскому», занявшему Минск, 9 сентября 1919 г.: «Верим, твердо надеемся и ждем, что возрожденная Польша, в страданиях получившая свою вольность, через крест воскресшая, несет православной церкви и всему православному населению не скорбь, а утешение, не слезы и страдания, а ту золотую вольность, дивной «шалью» которой обернулась сама». ГПУ Беларуси информировало Москву: «Вопрос об автономии белорусской церкви проведен в жизнь» (84, с. 21).

В связи с принятием акта автономии собрание духовенства г. Минска образовывает по примеру ВЦУ новую управленческую структуру. Вместо епархиального управления формируется Церковное управление Беларуси (ЦУБ).

В это время органы ГПУ прикладывают немалые усилия по активизации «церковно-революционного движения» в Беларуси. 17 августа 1922 г. ГПУ Беларуси отправляет районам распоряжение о необходимости выявить «подходящих к работе священнослужителей, организовать их в группы и всячески стимулировать присоединение к ним остального духовенства». С помощью вербовки осведомителей из числа духовенства изучались настроения священнослужителей.

Являясь высшим управляющим органом, Церковное Управление Беларуси проводило работу по недопущению движения обновленцев в Минской епархии. Не способствовал распространению революционного движения и авторитет Мелхиседека среди духовенства, которое не шло за «реформаторами». Высшее церковное управление, которое не было довольно работой ЦУБ несколько раз вносила предложение о ликвидации автономии. В ноябре 1922 г. Мелхиседек под давлением ВЦУ был вынужден пойти на образование новой управленческой структуры православной церкви – Белорусского епархиального управления (БЕУ). С первых же дней своей деятельности БЕУ всячески тормозило работу по расширению движения обновленцев.

24 августа 1922 г. в Москве прошел съезд новой группы обновленцев – Союза церковного возрождения во главе с епископом Антонином. Эта группа ставила своей целью преодолеть разрыв между обновленческим духовенством и верующими. В начале октября 1922 г. была образована еще одна группа – Союз товариществ староапостольской церкви, которую возглавил А. Введенский. Она стояла на позициях установления идей «христианского социализма» в обществе.

В это время и впредь в Беларуси обновленческое движение представляла в основном «Живая церковь».

Начало 1923 г. охарактеризовалось активизацией обновленческого движения, что было связано с подготовкой Поместного собора, который должен был объединить конкурирующие реформаторские течения. 10 апреля 1923 г. Мелхиседека вызвали в ГПУ БССР и под расписку сообщили о необходимости его выезда в Москву. От Минской епархии в соборе приняли участие 3 человека: священнослужитель В. Никольский и В. Соколов, член епархиального управления, вместо Мелхиседека на собор поехал епископ Мозырьский Иоан – обновленец.

Собор открылся 29 апреля 1923 г. По его итогам было узаконено равенство женатого и неженатого духовенства, священнослужителям было разрешено вступать в брак второй раз, вводился новый григорианский календарь. Губительным для обновленцев явилось постановление о лишении Тихона сана и монашества, которое было воспринято с негодованием большинством верующих.

Руководящим органом православной церкви стал Высший церковный совет во главе с митрополитом Антонином. Лидер Союза товариществ староапостольской церкви А. Введенский занял лидирующее положение в руководстве обновленческой церковью.

После Собора борьба между обновленцами и «тихоновцами» в БССР обострилась. Подобное было вызвано освобождением патриарха Тихона из тюрьмы ОГПУ, которое произошло 27 июня 1923 г. в связи с его раскаянием в «антисоветской деятельности».

В первом же своем послании к церкви 28 июня 1923 г. Тихон заявил о не легитимности обновленческого собора и его решениях. Для того чтобы склонить минское духовенство на сторону обновленцев в Минск неоднократно приезжал А. Введенский. 6 августа 1923 г. он выступил с лекцией «Раскаяние патриарха и судьба Церкви». Однако верующие восприняли обращение и приезд Введенского очень враждебно. В целом же посещение минской епархии одним из влиятельнейших руководителей обновленцев показало, что духовенство епархии поддерживает патриарха Тихона и епископа Мелхиседека.

После возвращения архиепископа А. Введенского в Москву противостояние с обновленцами в минской епархии усилилось.

В приходах Минской епархии прошли собрания верующих, на которых было высказано недоверие ее руководителю Сергию. Верующие выступали за возвращение в епархию Мелхиседека.

После того как авторитет Сергия был окончательно утерян во главе Минской кафедры стал другой влиятельный обновленец Тихон.

С осени 1923 г. центральные органы власти и спецслужбы СССР начинают примирение между тихоновцами и обновленцами под руководством послушного священного Синода. С этим связано решение Москвы о возвращении Мелхиседека в Беларусь, который прибыл в Минск 24 ноября 1923 г.

После возвращения в Беларусь политика митрополита стала более жесткой в отношении обновленцев. Были сняты с занимаемых должностей наиболее активные представители «революционеров».

21 декабря 1923 г. в Минске прошло совещание обновленческих епархиальных управлений Беларуси. На ней было заявлено о необходимости взять дело организации белорусской церковной жизни в «свои руки, не считаясь совсем с самовольной Минской митрополией и епископом Мелхиседеком».

15 апреля 1924 г. Могилевское епархиальное управление заявило о проведении в Могилеве белорусского съезда православного духовенства и прихожан.

I Белорусский областной церковный съезд, который потом назвали Собором, состоялся 18–20 мая 1924 г. в Могилеве. В его работе принимали участие 42 человек, из которых только один являлся «тихоновцем». Главенствовал на Соборе епископ Смоленский Алексей. Ни митрополит Мелхиседек, ни его окружение на собор не явились.

Результатом работы собора явилось образование белорусского православного синода во главе с митрополитом и окружных управлений, которые объявлялись единой церковной властью на всей территории БССР. Синод и митрополит Серафим полностью подчинялись обновленческому ВЦУ в Москве и работали в Могилеве. Однако, скоро, Серафим перешел в лагерь «тихоновцев» нанеся значительный удар, как по образованному синоду, так и по движению обновленцев. В октябре 1924 г. на специальном пленуме синода митрополитом был избран Владимир.

В подчинении Священного синода находилось 3 епархии: Витебская, Могилевская и Велижско-Высочанская. Они находились в тяжелом финансовом положении.

В Минской епархии руководство осуществляло Белорусское епархиальное управление, которое вело работу против «Живой церкви».

Несмотря на образование обновленческого синода БЕУ расширила свои функции по руководству церковными делами на территории всей укрупненной Беларуси. В связи с этим власти приняли меры по ликвидации этой структуры. В сентябре 1924 г. НКВД предложил БЕУ самораспуститься. Одновременно большая часть членов была арестована по подготовленному ГПУ Беларуси делу об утаивании церковных ценностей.

7 апреля 1925 г. умер Тихон. Против Мелхиседека и его приверженцев проходят открытые процессы, которые должны были дискредитировать «тихоновцев».

8 августа 1925 г. бюро ЦК КП(б) Б приняло решение о созыве собора обновленцев. Однако «тихоновцы» проигнорировали собор, который проходил в Могилеве 21–16 сентября 1925 г. На соборе руководителем обновленческого белорусского синода был избран Иосиф, который перед тем был назначен архиепископом Могилевским.

Мелхиседек сохранял вражду с обновленцами и не шел ни на какие компромиссы как с «прогрессивным» течением, так и с ГПУ. В ноябре 1925 г. митрополит был вызван в Москву, где был арестован и сослан в Красноярск. В мае 1931 г. при загадочных обстоятельствах он умер в Москве.

В феврале 1926 г. Минскую кафедру возглавил Даниил. Новый епископ направил свои усилия на создание обновленческих приходов в сельской местности. В марте 1927 г. обновленцам был передан Петропавловский собор в Минске.

По распоряжению VI отделения ОГПУ от 20 июня 1927 г. начинает готовиться акция по аресту членов церковноприходских советов «тихоновской» ориентации. В ночь с 12 на 13 декабря 1927 г. было арестовано 257 человек. С арестованными проводилась работа «по вербовке осведомителей из лиц, которые пользовались авторитетом и доверием, как среди верующих, так и духовенства».

В итоге, деятельность силовых структур в отношении тихоновцев содействовала усилению обновленческого течения. На 1 января 1927 г. в БССР насчитывалось 6 обновленческих православных епархий. На протяжении года в республике были образованы еще 2 епископские кафедры обновленце в Гомеле и Мозыре.

9 августа 1927 г. в Минске собрался съезд представителей белорусской православной церкви, который провозгласил автокефалию белорусской церкви и образовал самостоятельную управленческую структуру. На 1 января 1928 г. в Гомельской округе было 24 автокефальных прихода.

С конца 20-х гг. XX в. власти постепенно начинают отходить от политики поддержки обновленцев.

Годом «великого перелома» становится 1929 г., когда окончательно сворачивается НЭП и начинается коллективизация. Все больше в общественную мысль укореняется идея обострения классовой борьбы в процессе построения социализма. В этом отношении представители церкви выступали активной контрреволюционной силой, которая выступала против государства. И.В. Сталин требовал усиления антирелигиозной пропаганды.

Перелом в антирелигиозной политике ознаменовало постановление ЦИК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г. Оно запрещало всякую церковную деятельность за стенами храмов. Религиозным объединениям запрещалось проводить специальные детские, юношеские, женские молитвенные и другие собрания, создавать религиозные кружки. За пределами церквей деятельность духовенства ограничивалась посещением больных и умирающих.

С приходом 30-х гг. обстановка в стране накалилась до предела. Это не могло не отразиться и на «церковной политике» государства.

православный советский атеистический воспитание

3. Атеистическое воспитание населения в 30-е гг. XX в. и перед Великой Отечественной войной, формы, методы и результаты

Начало 30-х гг. ознаменовалось новой кампанией разграбления церквей. Она началась с конфискации колоколов согласно директиве главы СНК СССР А. Рыкова 8 октября 1930 г. А. Рыков поставил задачу как можно быстрее осуществить намеченное, т. к. было решено использовать изъятые колокола «для чеканки мелкой разменной монеты, которая до того времени чеканилась из импортной меди, не придавая этому политического значения и излишней огласки». В большинстве мест отмена перезвона и конфискация колоколов происходила без сопротивления верующих и духовенства. С целью нагнетания «церковной» истерии в начале 30-х гг. органы ГПУ сфабриковали громкое дело под названием «О контрреволюционной церковно-повстанческой организации в Могилевском, Слуцком… и др. районах БССР». Кроме срыва хозяйственно-политических компаний, раскрытые организации обвинялись в подготовке восстания против советской власти весной 1933 г. По делу проходило 79 человек.

Политика репрессий священников и верующих сопровождалась закрытием храмов. Только на протяжении 1930 г. по «просьбе населения» были закрыты 573 церкви. Они перестраивались в культурно-просветительские учреждения, а после соответствующего постановления СНК БССР (август 1934 г.), использовались как склады и зернохранилища. На 20 декабря 1936 г. в Беларуси была закрыта 1371 церковь. Осталось только 74 духовных храма.

Кроме закрытия храмов власти становятся на путь вандализма – разбурения храмов. С лица Беларуси исчезали шедевры архитектуры. Делалось это с целью избавления белорусского народа от своей национально-религиозной истории, народных традиций, воспитания новых поколений людей-безбожников.

Разрушающей силой в системе глумления над церковью явилась деятельность Союза Воинствующих Безбожников, которая развернулась в стране с 1925 г. Если на 1 января 1930 г. в рядах СВБ БССР насчитывалось 42 тыс. чел., то в 1932 г. 217 тыс., которые были объединены в 3 тыс. ячеек.

5 мая 1932 г. СВБ БССР объявил свою пятилетку. В 118 пунктах программы намечались меры полного уничтожения религии во все государстве.

Однако программа явно не была выполнена. Об этом свидетельствовала проведенная 6 января 1937 г. всесоюзная перепись населения. Она показала, что среди населения в возрасте от 16 лет, верующих насчитывалось 57% (56 млн. чел.). Кроме того, значительно поредели ряды самого СВБ, что привело к расколу многих его первичных организаций.

28 октября 1938 г. бюро ЦК КП(б) Б, рассмотрев вопрос «О усилении антирелигиозной пропаганды и агитации в Беларуси» приняло меры, направленные на усиление деятельности Оргбюро (создано в октябре 1937 г.) ЦС СВБ БССР. Для организации антирелигиозной работы в школах и домах соцкультуры при Наркомате образования и отделах народного образования вводились должности штатных инструкторов, методистов-антирелигиозников. На начало 1940 г. насчитывалось 2857 ячеек, которые объединяли 90 913 человек. В марте 1940 г. была создана лекторская группа ЦС СВБ БССР в составе 75 чел. Она объединяла лучшие интеллектуальные из числа ученых, преподавателей вузов и др.

ЦК КП(б) Б в 1937–1941 гг. усилила работу по подготовке атеистов путем проведения семинаров и курсов. За это время по 320 часовой программе прошло 103 слушателя.

Об усилении враждебной деятельности священнослужителей констатировалось в постановлении бюро ЦК КП(б) Б «О положении антирелигиозной пропаганды в Беларуси» (7 октября 1937 г.). Представители духовенства обвинялись в том, что «враждебно» толковали Конституцию, собирали средства и подписи среди населения для открытия старых и строительства новых церквей.

Это постановление способствовало активизации органов НКВД по «раскрытию» шпионских организаций, в которых участвовали представители духовенства. В июле-сентябре 1937 г. с целью расплаты над оставшимися деятелями БАПЦ было сфабриковано дело «Белорусская автокефальная церковь». Всего по этому делу было арестовано более 200 человек. Руководителем организации был объявлен епископ Филарет. «Участников» организации обвиняли в «контрреволюционной агитации». 25 октября 1937 г. к высшей мере наказания было приговорено 11 членов «организации».

В марте 1938 г. была раскрыта «шпионно-повстанческая организация» под руководством митрополита П. Блинова по обвинению в контрреволюционной деятельности и пропаганде. 15 мая 1938 г. П. Блинов был расстрелян.

Таким образом, результатом контрреволюционной политики против православной церкви явилось то, что к началу 40-х гг. в восточной части Беларуси насильственно были закрыты все церкви. Осталось только 2 храма. Около 2000 духовных лиц стали жертвами гулаговских лагерей или были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны на месте. Однако полностью уничтожить религию как общественное явление советской власти так и не удалось. Более того, разразившаяся вскоре Великая отечественная война вызвала усиление религиозности и «поворот» власти в «религиозной политике».

4. Православная церковь в социокультурном развитии западно-белорусских земель в 20–30-е гг. XX в.

В то время как православный клир был более многочисленным на «кресах всходних», он внес куда менее заметный вклад в дело возрождения. На то было несколько причин. Одна из них состоит в том, что большинство православных священников сохраняло лояльные отношения к польским властям. Этот факт во многом объясняется тем, что православная церковь была традиционно тесно связана с госаппаратом.

Вторая – традиция. Католическое духовенство еще в начале века (центр – Петербургская католическая академия) активно выступало за реформирование костела, что было связано с упоминавшимся выше притоком в ряды интеллигенции свежих крестьянских сил.

Третья – возможности, которые предоставляло государство, в котором господствующей религией был католицизм. Хотя польское правительство противилось белоруссизации, но официально католицизм поддерживался, в том числе и ассигнованиями на Виленскую католическую семинарию, которая, в конечном счете, выпустила из своих стен ярых сторонников реформ.

У православного духовенства на территории Польши таких условий не было. Однако, и в православной среде были и те, кто, выступал за проведение реформы, отвечающей нуждам широких народных масс и росту национального самосознания, за налаживание духовных и национальных связей с народом, за белоруссизацию церкви. Среди них: светский общественный деятель, публицист, журналист Всеволод Бильдюкевич, сенатор, кандидат богословских наук Вячеслав Богданович, настоятель Снипишского прихода и преподаватель закона божьего в Виленской белорусской гимназии Александр Ковш, ставший впоследствии редактором правосланого журнала «Беларуская зарнiца» (1928–1929), священник, один из инициаторов создания в Вильно Святотроицкого белорусского православного товарищества и ТБШ Михаил Плис (1858–1924), один из основателей Белорусского научного товарищества, священник Михаил Голенкевич (1852? – 1924), а также Т. Верниковский, С. Сарока, М. Маскалик, С. Широкий, В. Шутович, А. Шышко.

По мнению исследователей Ю. Лабынцева и Л. Щавинской, «белоруссизация православной церкви в Польше сводилась в основном к попытке использования белорусского языка в религиозном обучении, при произнесении проповедей в церкви, выпуске различных церковных изданий».

Первые попытки проповедования на белорусском относились к 1926–27 годам и носили беспорядочный характер. Несмотря на то, что вопрос участия православного духовенства в общественной и культурной жизни края, в издательской деятельности в целом стал, наконец, предметом специальных исследований деятельность в сфере именно периодической печати все еще остается недостаточно изученной.

В феврале 1925 года стало издаваться церковно-народное периодическое издание «Праваслаўны Беларус».

Редактором был Я. Пачопка, художественным оформителем Я. Драздович.

Несмотря на то, что оно выходило в Варшаве, его можно с полным правом отнести к группе западно-белорусских изданий, т.к. на его страницах уделялось много внимания проблеме использования белорусского языка в церкви, школе и печатались статьи западно-белорусских авторов. За статьи, критиковавшие правительственную политику против белоруссизации церкви газета была закрыта в декабре 1925 года.

И только 1 октября 1927 года благодаря усилиям протоиерея Л. Голода в Вильно вышло в свет издание «Праваслаўная Беларусь». Журнал Православного белорусского демократического объединения отстаивал права белорусского народа на самоопределение, бесплатное начальное образование и, главное, – право пользоваться родным языком в церкви. На страницах журнала помещались материалы о деятельности Громады, а так же Белорусского сеймового клуба, информация о ходе предвыборной кампании. Некоторые номера издания были конфискованы, а в 1928 году оно и вовсе перестало существовать.

О роли Громады в деле культурного возрождения белорусского народа за последнее десятилетие вышло много новых публикаций.

Громада, возникшая в 1925 году по инициативе левой фракции БПК во главе с Б. Тарашкевичем, за короткий срок выросла в самую крупную революционно-демократическую организацию в Европе. Насчитывая, по различным оценкам, от 100 до150 тысяч членов, она к началу 1927 года фактическ