Внутренняя политика англичан в Индии в XIX в. Факторы колонизации

План

1. Принятие новых Хартий. Изменение статуса Ост-Индской компании

2. Последствия культурной политики англичан в Индии. Рам Мохан Рой

3. Сопротивление народов Индии британскому колониальному гнету. Индийское народное восстание 1857—1859 гг.

4. Аграрная политика англичан в Индии во второй половине XIX в.

5. Формирование идеологии национального обновления Индии. Индийский национальный конгресс и Мусульманская лига

1. Принятие новых Хартий. Изменение статуса Ост-Индской компании

Экономический фактор играл не менее значимую роль в колониальном подчинении Индии, чем военный. Использование индийских ресурсов являлось одним из важных источников первоначального накопления капитала для английской экономики. Средства, получаемые от эксплуатации Индии, играли значительную роль и в период промышленной революции в Англии. Механизмы извлечения прибыли, изначально использовавшиеся колонизаторами — налоги с крестьянства, монопольная торговля, ростовщические займы, навязываемые Ост-Индской компанией индийским князьям, военная добыча, дань с вассальных территорий — не потеряли своей значимости в первой половине XIX в. Однако к ним прибавились и новые возможности извлечения доходов.

В 1813 г. истекал очередной срок действия Хартии Ост-Индской Компании. Окрепшая к тому времени английская буржуазия начала наступление на монопольные права Компании и потребовала введения свободы торговли с Индией. В результате активных прений в парламенте и при поддержке общественного мнения индийские территории были провозглашены зоной свободной торговли. За Компанией сохранялось право монопольной торговли с Китаем и возможность иметь в Индии свои торговые конторы. Ее Хартия продлевалась до 1833 г. На подвластных Компании территориях была сохранена система «двойственного управления», введенная парламентским актом 1784 г., и существующий административный аппарат. Несмотря на провозглашение «свободы» торговых операций, в Индию по-прежнему не допускались не имевшие отношения к службе в Компании лица иначе, как по письменному разрешению Совета Директоров. Исключение составили лишь англиканские священники и христианские миссионеры различных конфессий.

Совет Директоров сумел сохранить за собой право патронажа, зачастую за деньги распределяя вакансии в англо-индийской администрации. Продажа должностей приносила директорам немалые доходы (до 14 тысяч фунтов стерлингов в год), однако она причиняла и немалый вред английским интересам в Индии, являясь тормозом для улучшения эффективности работы колониального аппарата. Она способствовала росту коррупции на всех уровнях и произволу в отношении местного населения.

Несмотря на половинчатый характер, Хартия 1813 г. сыграла существенную роль в расширении колониальной эксплуатации Индии. Она прежде всего способствовала ближайшим интересам британских промышленников, стремившихся к овладению индийскими рынками, и правящей верхушки Англии, желавшей де-факто управлять Индией на средства Компании.

В первой половине XIX в. шел процесс превращения индийских территорий в сырьевой придаток метрополии. Хартия 1833 г. была очередным шагом на этом пути. Она окончательно открыла двери в Индию широким слоям населения Англии, пополнивших армию предпринимателей, рассчитывавших обогатиться на индийской земле. Основные рычаги власти Британской Индии отныне были сконцентрированы в руках генерал-губернатора, подчинявшегося строгому контролю из Лондона. Состав его советников, который формировался из английских чиновников, участвовавших в разработке законопроектов, был увеличен до 12 человек. Полномочия генерал-губернатора значительно расширялись.

В момент принятия Хартии этот пост занимал либерально настроенный и имевший значительный опыт работы в Индии Уильям Бентинк (1828—1835). Под его руководством проводились реформы, одним из главных итогов которых стало активное привлечение местных жителей к работе на низших должностях в англо-индийской администрации. В результате образовательной реформы 1835 г. началась подготовка необходимых для этой цели кадров. Англичане в подавляющем большинстве, типичным представителем которого был и автор проекта указанной реформы известный британский историк Маколей, с пренебрежением относились к современным обычаям Индии и к ее самобытной культуре. Лишь единицы всерьез занимались изучением древнейшей индийской истории и культуры. Желание либеральных реформаторов дать молодежи Индии европейское образование было продиктовано не только рационализмом, но и высокомерным стремлением продемонстрировать ей превосходство западной цивилизации над восточной, сделать из нее опору колониального режима. В период правления Бентинка англичане запретили старинный обычай самосожжения вдов (сати) и фактически уничтожили секту тхагов (душителей), поклонявшихся богине Кали и совершавших ритуальные убийства по религиозным мотивам. Важным экономическим мероприятием этого времени являлась отмена внутренних таможен на территории Индии. Определенные изменения претерпела также судебная система и организация колониальной полиции. Все эти меры способствовали укреплению стабильности британского колониального правления и сокращению средств на содержание англо-индийского административного аппарата.

Хартия 1833 г. лишила Компанию права монопольной торговли с Китаем и запретила ей вести торговые операции на территории Индии. Впрочем, акционеры продолжали получать дивиденды от средств, поступавших в казну Компании. О слагаемых той «дани», которую приходилось нести Индии, позволяют судить следующие цифры. За пять лет (1834—1839) в Англию из индийских источников только по официальным каналам поступило 15 408 тысяч фунтов стерлингов. Из этой суммы дивиденды акционеров составили 3 160 тысяч, пенсии отставных военных англо-индийской армии — 2 495 тысяч, проценты по «индийскому долгу» Компании — 1 828 тысяч фунтов стерлингов, остальное шло на оплату пенсий служащих колониального аппарата и т. п. К колониальной дани относились и деньги, выручаемые в Китае при сбыте индийского опиума и хлопка, а затем расходуемые там на закупку чая и шелка.

Однако основная масса поступлений из Индии осуществлялась благодаря налоговой системе, которая по сути и раньше являлась главным источником доходов британских колонизаторов. В первой половины XIX в. в Индии были распространены четыре основные земельно-налоговые системы: «постоянного заминдари» в Бенгалии, «временного заминдари» в Северной Индии, «райятвари» в части Мадрасской провинции, Бомбейском президентстве и Ассаме, а также система «маузавар» («махалвари» или «малгузари») в Центральных провинциях, Панджабе, Атре и некоторых других районах.

Система «заминдари» была введена генерал-губернатором английских владений Ч. Корнуоллисом в 1793 г. Она устанавливала налог на землю, передаваемую в наследственную собственность заминдарам, которые являлись не только откупщиками налогов, но и местной феодальной элитой. Его размер соответствовал сумме налога, полученного в момент издания закона и фиксировался навечно, вне зависимости от урожая и иных условий. Часть собираемых средств владельцы земли оставляли себе, однако, в случае недоимок государство имело право изъять поместье заминдара и продать его с аукциона. Последнее происходило достаточно часто, благодаря чему эти земли оказывались в руках налоговых чиновников и ростовщиков. Заминдары имели возможность извлекать дополнительные доходы, отдавая часть пустующих земель в аренду, предоставляя право сбора налога субарендаторам или увеличивая размер запашки и т. п. В результате введения нового налогообложения англичанами был создан класс неопомещиков, ставший социальной опорой британского колониального режима.

Система «временного заминдари» называлась так потому, что земельные налоги не были фиксированы на вечные времена, а подлежали пересмотру через определенные сроки. Она отличалась от бенгальской тем, что право на землю предоставлялось не отдельному помещику, а семье, общинам или группе семей. В северо-западных провинциях размер земельного налога менялся властями каждые 3—5 лет, а его ставка составляла 85% ренты, уплачиваемой заминдару его крестьянами. Размер налога устанавливался окружным коллектором (служащим налогового аппарата Ост-Индской компании) после тщательного анализа объема запашки и стоимости полученного урожая.

Наделение заминдаров земельной собственностью неизбежно вызывало наступление на наследственные права райятов, у которых после уплаты феодальной ренты сохранялось право лишь на долю собственного урожая.

При системе «райятвари» верховным собственником земли становилось государство, а владельческие права на нее закреплялись за крестьянами и мелкими феодалами в бессрочную и наследственную аренду на условиях оплаты земельного налога, равного половине стоимости урожая с суходольных и трех пятых — с орошаемых земель. Эта система была введена колониальными властями в ответ на сопротивление райятов введению «заминдари» в Мадрасской провинции, а позднее она была распространена и на Бомбейское президентство.

Необходимо отметить, что в районах «райятвари», как и в районах «постоянного заминдари», господствующей формой получения доходов в аграрном секторе в XIX в. по-прежнему оставалось взимание феодальной ренты. Кроме того, из общинных земель исключались луга, пастбища, пустоши, реки — все, чем пользовались сообща.

Система «маузавар» в общих чертах напоминала систему «райятвари». Здесь налог собирался с отдельных земледельцев, но за его своевременный взнос отвечала вся община по принципу круговой поруки. В данном случае община являлась и фискальной единицей, и формальным владельцем земли. В районах распространения «маузавар», так же как и в других регионах, подвергнутых той или иной форме налогообложения в пользу англичан, шел процесс обезземеливания индийского крестьянства. Земли общинников обычно скупались судейскими или налоговыми чиновниками, которые превращались таким образом в заминдаров, отличавшихся от бенгальских лишь тем, что их взносы в казну периодически увеличивались. Таким образом, земельно-налоговые системы англичан привели к укреплению феодальной и полуфеодальной эксплуатации крестьянства.

Еще в конце XVIII в. Ост-Индская компания добилась монополии на производство селитры в Бенгалии, добычу соли, опиумной монополии. Все это приносило в ее казну огромные средства. Возросшая потребность метрополии в колониальных продуктах привела к тому, что в первой половине XIX в. в Индии появились первые плантации по разведению кофе и чая, на которых использовался полурабский труд законтрактованных рабочих. Колониальные власти предпринимали различные, в том числе внеэкономические, меры и для расширения посевов технических культур индиго и опиума, пользовавшихся большим спросом в Европе. Однако наибольшей эффективности в этом удалось достичь только снизив ставку поземельного налога и удлинив срок его взимания до 30 лет. Отныне он исчислялся не от размера полученного урожая, а с количества земли в зависимости от качества облагаемого участка. Кроме того, колониальная администрация обложила пустующие земли специальным налогом, что создавало предпосылки для расширения посевных площадей.

Указанные мероприятия стимулировали рост товарного производства на селе. Увеличение срока взимания налогов позволило части крестьянства несколько интенсифицировать способы ведения хозяйства — использовать более качественный посевной материал, обустраивать системы орошения, поднимать целину. В результате экспорт сельскохозяйственной продукции из Индии с середины 30-х до середины 50-х годов XIX в. вырос в два раза.

Однако в целом производительность труда на селе была низкой в сравнении с XVII в. Производство сельскохозяйственного сырья на экспорт подрывало натуральную замкнутость индийской сельской общины, что нашло отражение прежде всего в социальной сфере. Ускорился процесс имущественной дифференциации крестьянства, зачастую отдававшего свою землю либо налоговым органам за долги, либо закладывавшего ее местным ростовщикам под большие проценты, что в конце концов вело к ее потере. В Индии появился новый слой мелких арендаторов, получавших землю на условиях издольщины у колониальных властей. Крестьянство стремительно разорялось. Это приводило к голоду и гибели миллионов людей и делало фактически невозможным сбор налогов в размерах, установленных англичанами. Чтобы обеспечить процесс поступлений средств в казну, сборщики налогов применяли жесточайшие пытки, не щадя

даже женщин: райятов били палками, оставляли связанных без воды и пищи умирать под лучами палящего солнца и т. п. Однако и это не приносило необходимых результатов. Тогда власти вынуждены были пойти на введение новых налогов, в частности, с инамов.

Существенные изменения претерпела в этот период индийская торговля. В первой половине XIX столетия местные купцы фактически были вытеснены из крупной торговли. Однако мелкая торговля в Южной Индии даже в 40-х годах XIX в. еще сохранялась в руках индийцев. Шло также закабаление ткачей, им запрещалось работать на частного купца или на рынок. Происходил общий упадок ремесла. Родина хлопка фактически перестала экспортировать готовые ткани из этого сырья. Снизился вывоз и других высококачественных тканей ручной выделки. Сырье постепенно становилось основной статьей экспорта из Индии. Кроме этого английские торговцы стремились наполнить внутрииндийский рынок готовой продукций ланкаширских фабрик, хотя она по-прежнему мало покупалась местным населением. Можно сказать, что индийский рынок был открыт, но англичанам многое еще предстояло сделать для его окончательного освоения.

Постепенное превращение Индии из поставщика тканей для Европы в их покупателя объяснялось не только техническим превосходством фабричной системы, но и таможенной политикой британского правительства, установившего грабительские 75% пошлины на ввозимые в Англию индийские ткани. В период 1836—1844 гг. пошлины на хлопок были отменены, и его стали ввозить в Англию в более значительных размерах, но (что немаловажно) преимущественно в качестве сырца или пряжи. Администрация Ост-Индской компании тоже внесла свою лепту в таможенную дискриминацию индийских ремесленников. В 30-е годы XIX в. был введен 5% налог на потребляемое сырье, 7,5% — на пряжу, по 2,5% — на ткани и на их окраску вне мастерской. Все это удорожало стоимость индийских ручных тканей на 15—17% и, в конечном итоге, приводило к их проигрышу на рынке при конкуренции с дешевой английской продукцией. В 50-е годы XIX в. хлопчатобумажные ткани составили 2/3 английского экспорта в Индию и свыше 1/4 всего экспорта товаров из Великобритании. Дискриминационная политика в отношении ткачей вела к упадку городов. Значительно снизилась численность населения таких известных в прошлом традиционных центров ремесла и торговли, как Масулипатам, Муршидабад, Дакка.

Денежная система Индии также постепенно оказалась в руках англичан. В 1805 г. был создан Мадрасский правительственный банк (объединивший несколько более мелких банков), который выдавал кредиты и выпускал банкноты. Развитию национально-банковской системы Индии препятствовало господство торгово-ростовщического капитала, который по существу превратился в агентуру британского капитала. Местные ростовщики нередко кредитовали торговые фирмы англичан, активно участвуя в вывозе сырья и сбыте английской продукции.

Становление капиталистических отношений шло в Индии крайне медленно и неравномерно. Ведущими регионами стали подвластные англичанам провинции. Особую роль в этом процессе играло развитие здесь текстильной промышленности, преимущественно в области производства пряжи. Первую хлопчатобумажную фабрику в 1854 г. построил в Бомбее гуджаратец Давар. Это была, пожалуй, единственная отрасль, в которой превалировал индийский капитал, в то же время ряд других отраслей, в частности, чайная и джутовая промышленность, возникли и развивались как монополии английского капитала.

Как и в других странах мира, генезис капитализма в Индии был невозможен без создания транспортной системы и других средств коммуникации. В этом английская инициатива сыграла безусловно прогрессивную роль для Индии несмотря на то, что упомянутые нововведения имели своей целью удовлетворение прежде всего колониальных нужд. Изначально строительство железных дорог осуществлялось частными британскими компаниями, наживавшими на этом большие капиталы. Первая железнодорожная линия была пущена на территории Бомбея в 1853 г., а к 1856 г. было построено уже более 600 км железных дорог. В 1855 г. первая телеграфная линия связала столицы президентств, а также Калькутту с Агрой и Аттоком. Более быстрыми темпами пошло развитиекоммуникационных систем на территории Индии уже во второй половине XIX в.

В целом экономическая политика англичан в Индии не только нарушила равновесие традиционных укладов, но и уничтожила зачатки тех рыночных отношений, которые начали складываться здесь еще до рокового вмешательства Запада. Колонизаторы стремились приспособить индийскую экономику к нуждам индустриального общества метрополии. После разрушения сельской общины при их непосредственном участии в Индии началось развитие капиталистических отношений, но уже на новой основе.

2. Последствия культурной политики англичан в Индии. Рам Мохан Рой

К началу XIX столетия сказались первые последствия британского влияния на общественную жизнь Индии. Результаты этого воздействия были весьма противоречивыми. С одной стороны, был нанесен непоправимый ущерб не только индийскому традиционному земледелию и ремеслу, но наметился и общий упадок в сфере национальной культуры. Англичане с самого начала своего проникновения не представляли себе Индию в качестве единого целого ни в экономическом, ни в этническом, ни в социокультурном отношениях. Она таковой и не являлась. Однако британцы всячески поддерживали исторически сложившуюся пестроту индийского субконтинента, консервируя кастовую систему и ряд других традиционных установлений.

В колониальной администрации были люди, начинавшие смутно осознавать опасность сложившейся ситуации и попытавшиеся исправить положение, исходя из патерналистских настроений и европоцентристских представлений о прогрессе. Свое идеологическое оружие англичане направили в первую очередь на старейшее приобретение Ост-Индской компании — Бенгалию. Сюда в первую очередь и отправлялись европейские миссионеры, надеявшиеся «спасти» несчастных туземцев, «погрязших во грехе и невежестве». Помимо проповедей и надежды на обращение в христианство они несли с собой сведения о европейской науке, культуре и просвещении. Именно миссионеры открыли в Индии первые школы, в которых преподавание осуществлялось на английском языке и по европейскому образцу, они основали и первую газету на бенгальском языке (1818 г.).

Постепенно образовательная политика в Индии стала проводиться англичанами более целенаправленно. В 30-е годы ими были открыты десятки средних школ с европейской программой обучения, а в 1857 г. появились и три университета в столицах президентств. В результате этих мероприятий сложилась вначале немногочисленная, но продолжавшаяся увеличиваться, прослойка индийской интеллигенции, воспитанная в европейском духе и на средства колонизаторов. Последние рассматривали ее в качестве будущей интеллектуальной опоры режима. Индийцы получили возможность познакомиться с новейшими естественнонаучными открытиями и достижениями европейской культуры, литературными произведениями таких авторов, как Мольер, Байрон, Мильтон и др. Это открыло им новый мир европейских ценностей, с его рационализмом и критическим подходом к анализу окружающей действительности. Стало возможным и знакомство с книгами многих восточных авторов, и с произведениями древности в английских переводах. Наконец, английский язык по существу стал средством общения для европейски образованных выходцев из различных регионов Индии.

Однако проанглийская направленность образовательной системы имела для колонизаторов и нежелательные последствия. Политика так называемого «языкового колониализма», проводимая ими как на гражданской службе, так и в армии (где команды отдавались на английском языке), в конце концов обернулась против британцев. Она дала миру такой феномен, как англоязычная литература Индии, благодаря которой проблема развития родного языка и родной литературы в XIX в. приобрела для индийских писателей социальную остроту и политическую окраску. Получаемое индийцами европейское образование порождало у них критическое отношение к иноземным хозяевам и способствовало пониманию необходимости изменений в общественной жизни. Новая интеллигенция стала резервом и питательной средой бенгальского Просвещения и буржуазного национализма в Индии.

Ярким представителем новой интеллигенции был религиозный реформатор и общественный деятель Индии Рам Мохан Рой (1772—1833). Выходец из семьи брахмана, юные годы он провел при дворе Могольских императоров. Получив образование в мусульманской школе в Патне, он не только изучил догматику ислама, но овладел персидским и арабским языками, был знаком с геометрией Евклида и читал Аристотеля в арабских переводах. Позднее к ранее изученным им языкам прибавились английский, греческий, латинский, древнееврейский и санскрит. Знание последнего позволило Рам Мохан Рою углубиться в изучение индусской философии и заняться переводами Веданты.

Рам Мохан Рой 10 лет провел на службе в административном аппарате английской Ост-Индской компании и только, выйдя в отставку, получил возможность, наконец, заняться общественной деятельностью. Цель своей жизни он видел в преодолении отсталости родины и приобщении индийского общества к культуре и знаниям буржуазной Европы. Эта задача нашла у него религиозное воплощение. Рам Мохан Рой известен нам как один из реформаторов индуизма, противник кастовой системы и ряда индийских кровавых обычаев — сати, убийства девочек в радж-путских кастах и т. п. На рационалистической основе он разработал универсальную религиозную систему, признававшую бога в качестве первопричины вселенной и утверждавшую равенство между людьми, в том числе — между мужчинами и женщинами. Критикуя основы индуизма и феодального строя, Рам Мохан Рой опирался на взгляды индийских средневековых религиозных реформаторов — бхактов, — и развивал их идеи в естественно-правовом ключе, говоря о природном и гражданском равенстве. К 1815 г. вокруг него сплотился кружок единомышленником, на основе которого в 1828 г. в Калькутте было основано общество монотеистов «Брахмо Самадж», что в переводе означает «Общество Брахмы». Члены этого кружка занимались пропагандой новой религии, пытаясь предложить ее в качестве основы для объединения разобщенных народов Индии. Однако сам Рам Мохан Рой не был последовательным противником индуизма: до конца жизни он так и не снял брахманского шнура и повсюду возил с собой слугу, готовившего ему «чистую» пищу. В 1831 г., нарушив традиции своей касты о запрете морских путешествий, он посетил Англию, где нашел покровителя в лице лорда Бентама и был принят при дворе. Однако попытки Рам Мохан Роя обратить внимание британской общественности на реальные проблемы индийской жизни не увенчались успехом. В1833 г. он умер вдали от родины, и был похоронен в г. Бристоле.

Вслед за «Брахмо Самаджем» в Калькутте в 30—50-е годы XIX в. начали возникать и другие общественно-политические и литературные организации просветительского толка: «Литературное общество», «Общество познания истины», «Бенгальское общество Британской Индии», «Общество поощрения бенгальского языка», «Общество Бетюна», «Собрание, стимулирующее изучение наук». Среди крупнейших просветителей того времени выделяются имена соратников Рам Мохан Роя — Дварканатха Тагора (1794—1846), его сына Дебенд-ронатха Тагора (1817—1905), пропагандиста народного образования Ишшорчондро Биддегишагора (1820—1891), редактора журнала «Познание истины» (печатного органа общества «Брахмо Самадж») Окхойкумара Дотто. Сторонником и пропагандистом взглядов французских просветителей был современник Рам Мохан Роя и организатор группы «Молодая Бенгалия» Генри Вивьен Дерозио (1809—1831). Все они видели в науке двигатель общественного прогресса и выступали за развитие народного образования в Индии.

С именем Рам Мохан Роя связано также появление национальной публицистики — нового для Индии жанра. Его считают реформатором бенгальского литературного языка. В 1821— 1823 гг. при активном участии Рам Мохан Роя в Бенгалии было открыто две газеты — «Луна новостей» («Шомбад коумуди»)на U бенгали и «Зеркало новостей» («Мират-ул-ахбар») на персид- f ском языке, — которые он редактировал и в которых публиковал собственные статьи на религиозные и острые социальные темы.

Рам Мохан Рой являлся поборником просвещения и отстаивал необходимость преподавания естественных наук. При его содействии в 1817 г, в Калькутте была открыта первая светская школа — Индусский колледж. Он также написал ряд учебников по геометрии, географии и астрономии, а в 1833 г. опубликовал «Грамматику бенгальского языка». Большой поклонник европейского образования, Рам Мохан Рой считал необходимым не только повсеместно ввести его в Индии, но и сделать доступным для женщин.

Несмотря на передовые взгляды ни Рам Мохан Рой, ни члены его кружка, ни другие представители молодой индийской интеллигенции никогда не выступали против английского колониального режима, однако их просветительская деятельность, прежде всего, благодаря яркой антифеодальной направленности способствовала делу индийского национального возрождения.

3. Сопротивление народов Индии британскому колониальному гнету. Индийское народное восстание 1857—1859 гг.

Наиболее существенным негативным последствием укрепления британского колониального могущества в Индии стало ухудшение уровня жизни коренного населения. Обнищание крестьянства приводило к голоду, который периодически охватывал то одну, то другую провинцию и приводил к многомиллионным смертям. В 1806 г. произошло первое вооруженное выступление сипаев в Веллуре, подавленное с помощью специально вызванных из Арката английских войск. В 1816 г. вспыхнуло кровопролитное восстание в Рохилканде, в котором участвовало не менее 10 тысяч человек, также жестоко подавленное властями. В 1817 г. началось крестьянское движение в Ориссе, вызванное усилением английского налогового гнета и длившееся более 7 лет. Волнения охватили также юг Деканского полуострова, где основными выразителями недовольства стали феодалы, чьи частнособственнические права на землю были ущемлены колониальными налогами.

В 20-е годы XIX в. в Северной Индии развернулось движение так называемых индийских ваххабитов, призывавших к джихаду против «неверных». Также они выступали за очищение ислама и требовали равноправия членов мусульманской общины. Вождем ваххабитов стал Сейид Ахмед, ранее служивший в войсках князя Индора. Под его знамена стекались тысячи крестьян-мусульман, из которых он сумел сколотить военизированную организацию. В 1831 г. Сейид Ахмед погиб в стычке с сикхами на границе Панджаба, и центр движения переместился в г. Патну. Однако выступление ваххабитов также, как и все прежние антианглийские восстания, было обречено на поражение, поскольку их организация носила изолированный, сектантский характер. Это оттолкнуло от них не только других мусульман, но и адептов индуизма. Но деятельность ваххабитов продолжалась, и их проповедники сыграли определенную роль накануне и в ходе Индийского народного восстания.

В 30—50-е годы XIX в. по стране прокатилась новая волна антиколониальных выступлений. В 1838 г. вспыхнуло восстание в Колхапуре, в 1839—1846 гг. антианглийские движения охватили также север Бомбейской провинции. В 30— 40-х годах значительные волнения были зарегистрированы и на территории Мадрасского президентства. Крупные выступления, среди которых одним из самых массовых было восстание мусульман-фараизитов, охватили старейшее владение англичан — Бенгалию. Накануне индийского народного восстания самым крупным проявлением недовольства местного населения колониальным режимом стали волнения племени санталов в Бихаре в 1855—1857 гг.

Крупнейшим движением против колониального режима в Британской Индии стало народное восстание 1857—1859 гг. Его основной причиной была жестокая и грабительская политика Ост-Индской компании, восстановившая против себя не только народные низы, но и многих представителей местной феодальной знати, вынужденной отказываться от власти и части доходов в пользу англичан.

При генерал-губернаторе английских владений Дальхаузи (1848—1857 гг.) обстановка в Индии накалилась. Помимо присоединения Ауда, Панджаба и Пегу (в 1852 г.), владениями Компании в этот период стал ряд вассальных государств, правители которых умерли, не оставив прямых наследников. Следующим шагом стал отказ Дальхаузи в 1851 г. платить приемным сыновьям пенсии, которые получали их знатные родители — наваб Карнатика, раджа Танджора и пешва. Колониальные власти значительно урезали и привилегии духовных феодалов. Часть их земель была конфискована, а остальная обложена налогом на общих основаниях. Таким образом, число врагов английского колониального режима значительно увеличилось. В 1853 г. в очередной раз была продлена Хартия Ост-Индской компании, лишившая директоров права патронажа и вводившая конкурсные экзамены при занятии вакантных должностей. Она улучшала колониальный аппарат, но ничем не ограничивала его политического и экономического произвола. Несмотря на ряд положительных преобразований — снижение податей в присоединенных территориях, проведение телеграфных линий, начало прокладки железных дорог, завершение в 1854 г. строительства Большого Гангского канала, упорядочение пароходного сообщения между Англией и Индией — недовольство индийцев нарастало. Антибританские настроения подогревались горячими проповедями ваххабитов, призывавших мусульманское население к войне против «неверных». Центром организованного сопротивления британскому колониальному режиму стали си-пайские отряды.

В середине 50-х годов XIX в. в индийской английской армии насчитывалось около 45 тыс. европейцев и более 230 тыс. туземцев разных каст и различного вероисповедания. Сипаи занимали приниженное положение по сравнению с белыми офицерами: они получали гораздо меньшее жалование (порядка 8 рупий в месяц), доступ к офицерским должностям был закрыт для них. Англичане высокомерно, а подчас и презрительно относились к сипаям, в обиходе используя оскорбительное обращение «ниггер». Кроме того, колониальная политика Дальхаузи и религиозная пропаганда британских миссионеров породили в сипайских частях страх насильственного обращения в христианство. Индийские правители, пострадавшие от английских властей, подстрекали сипаев к бунту.

Бенгальская армия, ставшая ядром восстания, формировалась из мусульман и представителей высших каст брахманов, раджпутов и джатов, относившихся к числу мелких феодальных землевладельцев и верхушки крестьянства. В процессе обезземеливания, вызванного налоговым гнетом, интересы этих слоев населения сильно пострадали. Накануне восстания в армии были отменены надбавки к жалованию за службу за пределами Бенгальской провинции и введен новый воинский устав, предписывавший использовать эти части не только в Бенгалии, но и за пределами Индии. Последнее было недопустимо для индусов высших каст, которым запрещалось пересекать море.

Непосредственным поводом к восстанию послужила раздача в сипайских частях патронов к новым ружьям Энфилда, смазанных коровьим салом. Этим грубо оскорблялись религиозные чувства индусов. Вера предписывала им изгонять из касты всякого, чьи губы коснутся вещества, взятого от животного, в особенности, от коровы, считавшейся в Индии священной. Сипаи отказывались не только надкусывать патроны, но и прикасаться к ним руками. Недовольство росло также и в рядах сипаев-мусульман, которые надеялись на восстановление исламского государства с центром в Дели.

В апреле—мае 1857 г. колониальная администрация приняла решение распустить два полка, отказавшихся использовать новые патроны. 9 мая суд в Мируте (ключевая крепость в северо-западных провинциях) приговорил к каторжным работам 80 сипаев, не подчинившихся решению английских властей. 10 мая вспыхнуло вооруженное восстание. Сипайская конница освободила арестованных и двинулась на Дели. Присоединившееся к повстанцам мусульманское население города уничтожило около 500 европейцев и провозгласило падишахом потомка Великого Могола Бахадур-шаха, бывшего до этого времени пенсионером Компании. Созданное падишахом правительство оказалось неспособным грамотно организовать сопротивление англичанам, и в конце концов реальная власть в Дели перешла в руки нового повстанческого органа — административной палаты, состоявшей из 10 человек, 6 из которых избирались сипаями. Палату возглавил прибывший из Рохилканда некто Бахт-хан. Однако и этому органу, несмотря на все усилия, не удалось обеспечить ни должной организации движения, ни существенно улучшить жизнь местного населения. По городу поползли небезосновательные слухи о предательстве среди членов военного руководства, и часть повстанческого войска к сентябрю 1857 г. покинула Дели.

Почти одновременно, начиная с июня 1857 г., восстание охватило и такие важные центры, как Канпур и Лакхнау (столица Ауд а). Движение в Канпуре возглавил Нана Сахиб (настоящее имя Данду Пант), приемный сын пешвы, лишенный английской администрацией наследственных привилегий. Восставшие окружили находившихся в городе европейцев и их семьи; после 19-дневной осады гарнизон сдался на милость победителя. Правительство Нана Сахиба попыталось установить порядок в Канпуре, по мере сил организуя доставку продовольствия и препятствуя стычкам между мусульманами и индусами. Стремясь обеспечить себе опору среди состоятельных слоев населения, оно активно наделяло новой землей местных заминдаров, чем вызвало недовольство крестьянства, отказывавшегося платить земельные налоги, громившего поместья феодалов и сжигавшего долговые расписки. В результате к концу месяца в городе начала ощущаться острая нехватка продовольствия. Купеческая верхушка, используя факт коронации Нана Сахиба на престоле пешв, распускала слухи о том, что он мечтает только о безграничной власти. Тем временем англичане концентрировали свои силы по подавлению восстания. Из Ирана была отозвана армия, переброшенная туда для участия в англо-иранской войне, а английская флотилия, направлявшаяся в Китай, взяла курс на индийские берега.

Движение в Ауде, подогреваемое проповедями Маулави Ахмадуллы (Ахмад Шаха), призывавшего к джихаду против неверных, началось еще в январе 1857 г. В начале июня в Лакхнау восстал сипайский гарнизон, и было создано правительство во главе с Хазрат Махал, регентшей юного наваба, возведенного на престол. Сипайские части, расквартированные в большинстве городов Ауд а и Бенгалия, присоединились к восставшим, однако мадрасские и бомбейские полки остались верными англичанам и в дальнейшем использовались колониальными властями для подавления мятежа. Таким образом, восстание охватило территорию, находившуюся преимущественно в долине Ганга. Такие индийские государства, как Хайдарабад и Маратхские княжества не поддержали повстанцев. Англичанам также удалось склонить на свою сторону сикхов только что присоединенного Панджаба, используя их антимусульманские настроения. В Центральной Индии к движению примкнуло лишь несколько местных князей.

Британская администрация поп