Кровать в интерьере спальни

Спальная комната во все времена играла огромную роль в жизни всех народов и стран мира. Хотя ее обустройство порой было совершенно различным. Египтяне спали как аскеты на крайне неудобных, неуютных и жестких ложах. Греки спали в очень маленьких комнатах без окон, больше напоминающих кладовку. Европейцы то спали, полусидя, то делали многослойные сооружения из взбитых перин, для взбирания на которые требовались лестница и определенная сноровка.

Актуальность темы исследования заключается в том, что человек во все времена старался комфортно обустроить свой дом, сделать его уютным и красивым. Каждое время диктует свои требования, да и вкусы у людей тоже меняются. Требования к спальням стали выше не только с точки зрения удобства, комфорта, функциональности и уюта, но и с точки зрения оформления, красоты и правильного дизайнерского решения.

Несомненно, центральное место в спальне занимает кровать – одно из самых древнейших человеческих изобретений. Вне зависимости от того, как меняется культура и быт, эпоха, какой бы архитектурный стиль не господствовал – кровать была, есть и будет. Требования к кровати (как для взрослых, так и для детей) всегда предъявляются особенные: она должна быть красивой, по дизайну подходить к общему интерьеру спальни и обязательно быть очень удобной. Без условно, меняются ее конфигурация и очертания, но предназначение остаётся прежним – кровать это место где человек чувствует себя в полной безопасности; это место, где Вы отдыхаете, и набираетесь новыми силами для завтрашнего дня.

Еще совсем недавно кровать представляли только как конструкцию на четырех ножках с передней и задней спинкой. Такую кровать Вы встретите в самом обычном мебельном магазине. Но современную кровать можно рассматривать и как предмет, созданный полетом вдохновения дизайнера. Кровать может быть самой необычной формы, цвета, с различной отделкой, из различных материалов. Как правильно выбрать кровать и на что следует опираться при ее выборе; как грамотно разработать дизайн интерьера спальни и как рационально использовать спальное пространство; мы узнаем, рассмотрев материал, представленный в данной курсовой работе.

Все выше изложенное и определило, тему данной курсовой работы, состоящую в рассмотрении кровати как центрального предмета интерьера спальни. Определение темы обусловило выбор объекта – спальня, как пространство сна и отдыха. Предмет – кровать как центральный объект спальни.

Цель данной работы – проанализировать роль кровати в спальном интерьере. Исходя из цели, были определены следующие задачи:

· проследить историческое и культурное значение кровати;

· определить значимость древнерусских «сонных поверий» и обычаев;

· охарактеризовать образ кровати в мировой литературе;

· проанализировать конструктивные особенности спального ложе, а так же рассмотреть его разновидности;

· осуществить комплексный анализ конструктивных особенностей детских кроватей и описать их разновидности;

· выявить особенности дизайна интерьера спальни и определить значимость функционального зонирования спального пространства;

· рассмотреть спальню с точки зрения эстетического убранства;

· выявить особенности влияния законов Фен-Шуй на интерьер супружеской спальни;

· определить значимость рационального использования спального пространства в интерьере детской комнаты.

для решения задач были использованы следующие методы:

· теоретический анализ и синтез прочитанной литературы;

· систематизация всех данных полученных раннее.

ГЛАВА I. ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ КРОВАТИ

1.1 ИСТОРИЧЕСКОЕ И КУЛЬТУРНОЕ ЗНАЧЕНИЕ СПАЛЬНОГО ЛОЖА

Кровать и ее история берет свое начало практически одновременно с зарождением человека разумного. Живя в девственной природе и ища себе жилье в каменных пещерах, диких джунглях или в степях, наш предок всегда прилагал множество сил, чтобы создать себе удобное, теплое и защищенное место для сна. Прообразом кровати был пол пещеры, на который стелили листья, растения, звериную шкуру (14).

Часто в качестве одеяла, например у индейцев Огненной Земли, использовались шкуры. А в тропических странах одеялами не пользовались, а спали голыми в древесной золе, чтобы защититься от насекомых. Первыми кроватями считаются земляные насыпи, на которых спали вожди племени. "Подушкой" им мог служить обрубок дерева, а позднее - специальные подголовные скамейки с орнаментом (21).

Как таковая кровать, в современном понятии этого слова, появилась еще в древности. Тогда она считалась роскошью, и мало кто мог позволить иметь спальное ложе у себя в доме. А индивидуальная кровать – была достоянием высокой знати, например, в древнем Египте индивидуальное ложе имели только фараоны. У их подданных если и были кровати, то, как правило, внушительных размеров, сразу для большого количества людей. Древние египтяне первыми приподняли спальное ложе над землей. Это была уже настоящая кровать - деревянная рама с сеткой внутри, стоящая на ножках в форме звериных лап или копыт. Именно египтяне еще до нашей эры угадали самый распространенный тип современной кровати (15).

Искусством возлежания на кроватях великолепно владели древние римляне. Изнеженные патриции больше всего ценили собственный комфорт и желали спать со всевозможными удобствами. Это стремление привело к появлению кровати, вернее, ее прообраза. Он представлял собой возвышение, застеленное богатыми тканями и мехом. Утверждают, что римские патриции возлежали, вкушая трапезу и даже решая государственные дела, что придавало происходившему большее величие. Разумеется, люди не состоятельные спали по старинке, на шкурах и подстилках (34).

В средневековье все внутреннее убранство помещений переживает несколько «золотых» эпох стиля. Начинается все с романского – стиля эпохи возрождения, где господствовали прямые линии, и четкость форм, и добротная, патриархальная красота, одним словом «размашистый аскетизм» - как любят нарекать эту эпоху искусствоведы. Кровати в это время изготавливались массивными, из твердых пород древесины, в качестве матрасов, как правило, использовались шкуры пушных животных, либо перины (23,52).

Во время царствования возвышенной готики, которая характеризовалась вытянутостью форм и мрачноватыми цветами, кровати приобретают воздушные летящие украшения из резного дерева и драгоценных камней. Из-за архитектурных особенностей средневековых замков, кровать приходится оборудовать балдахином, для того чтобы защитится от сквозняков и сырости. Балдахин выполнял и другую функцию – давал супругам иллюзию уединения. В комнате могло присутствовать много народа, но уставшие хозяева вполне могли спрятаться за длинными фалдами балдахина (19,6).

В жарких странах балдахин – устройство для защиты от солнца, зонт. В традиционном искусстве Китая символизирует «счастливую судьбу», покровительство (3).

В богатых домах на балдахины тратились огромные деньги. Заказывались самые роскошные ткани. Они расшивались золотошвейками и украшались огромными витыми кистями. В домах попроще балдахины были из обычной светлой ткани. К тому же кровати незнатных людей часто делались очень большими, так как на них спала практически вся семья, включая малолетних детей (19,6).

Пришедший на смену мрачной готике – барокко, превозносит новые идеалы в понятие эстетичного. Декоративная, монументальная и изощренная пышность во всем – вот что определяет эту эпоху как архитектурный стиль. Мебельщики в эпоху барокко старались создавать поистине монументальные предметы интерьера. В частности кровати стали огромными, роскошными, высокими с множеством перин, украшенные резьбой, камнями, золотом слоновой костью (7,26).

Самая роскошная кровать была у тщеславной парижанки, знаменитой куртизанки в XIX веке Ля Паивы. По углам кровати возвышались серебряные колонны, увитые золотыми розами. Над изголовьем были помещены две серебряные индюши с блудливыми глазками. Им была отведена роль созерцательниц того, что будет происходить на гигантской, общей площадью около 10 кв. м, кровати. Добавить страсти пришедшим вкусить ее прекрасной плоти Паива решила пологом из красного бархата (32).

На Руси до широкого распространения кровати люди спали на сундуках, лавках, полатях. Было еще одно место для сна – русская печь, которая в течение всей ночи сохраняла свое тепло и грела лежащих. Это был самый уютный уголок в доме, поэтому он отдавался старикам, больным и малолетним детям. Взрослым и здоровым людям предписано было спать на полатях. Полати устраивали под кровлей, крышей. На четырёх столбах, которые назывались сохи, устанавливали кровлю. В сохи вставляли два бруса. На брусьях устанавливали мостовые доски. Брусья и мостовые доски составляли раму, которая называлась постельником. Станок скреплялся железными связями. В сохах устанавливали большие доски — застенки, то есть спинки кровати в голове и ногах. На вершинах сох устанавливали четыре бруска с маковками; на этих брусках устраивалось небо, или подволока (потолок). Небо делали из камки. С вершин брусьев спускались завесы; также из камки с бахромой. В ногах и головах кровати занавески назывались застенки (16).

Кровати на Руси появились в начале XVII века. А широкое распространение они получили при Петре Первом. Царь-новатор ратовал не только за европейское платье, но и за европейское обустройство жилья. Поэтому у многих придворных в домах появились кровати. Царская “перестройка” никак не затронула крестьянские семьи. В купеческих семьях царил строго определенный уклад. Обстановка спальни являлась приданым жены. Ее родителям дороже всего обходилась именно кровать. Она была огромной, с пышной периной и множеством подушек, которые тщательно взбивались и укладывались одна на другую. В старину считалось – чем больше подушек, тем богаче дом. Перьевая перина вызывала лишь презрение. Можно даже сказать – позорила семью невесты. В цене был пух. Поэтому мать готовила приданое для дочки чуть ли не сразу после ее рождения. (23,54)

Спальным местом для самых маленьких детей была легкая зыбка (кузовок), люлька плетеная из сосновых дранок, подвешивалась на черемуховых дужках к очепу и имела подножку для качания. Очеп - это гибкая жердь, прикрепленная к потолочной матице. Иногда колыбель представляла собой пяльцы, обшитые холстом и привешенные за углы на веревках. В городской местности часто заказывали люльку мастеру только с хорошей репутацией и добрым сердцем, так как работа мастера сопровождалась молитвами, приговорами. Часто колыбели подвешивали к потолку, чтобы защитить ребенка от холода. Хотя до сих пор мистически настроенные жители отдаленных районов Сибири утверждают, что таким образом ребенок защищен от влияния злых земных сил (21).

В середине XIX века в моду входят различные кушетки, диваны и пр., но кровать едва ли уступает им свое царственное место. В то время производство шагнуло вперед, и люди научились производить сетчатые кровати, которые были широко доступны и гигиеничны. Тем самым получили широкое распространение среди простых людей, а также использовались для оборудования больниц и лазаретов.

В советское время в моду пришли диваны-трансформеры. Главное достоинство раскладных диванов состояло в том, что они экономили много места, что было особенно важно для малогабаритных квартир (7,26).

1.2 ДРЕВНЕРУССКИЕ «СОНЫЕ ПОВЕРЬЯ» И ОБЫЧАИ

Несмотря на христианское вероисповедание, русские люди никогда не забывали о язычестве. Одним из его проявлений была вера в нечистую силу – леших, домовых, водяных. Именно с ними и связано большинство “сонных поверий”. Например, русский человек никогда не ложился ногами к двери – в противном случае нечистая сила могла унести спящего человека из избы (23,54).

Готовить брачную постель для молодых должна либо родная, либо крестная мать жениха. Никого и ни под каким предлогом (в том числе самых близких родственников и гостей свадьбы) не пускают в ту комнату, в которой будет проходить первая брачная ночь молодых. Прежде, чем молодые останутся в комнате одни, нужно было взять и трижды крестообразно обрызгайте комнату и постель освященной водой. В качестве оберега было принято следующее: мать объявляла, что молодые будут спать в комнате, готовила кровать, хвасталась периной, но когда приходило время брачной ночи, она тихо уводила молодых совсем в другое место, о котором никто даже и не догадывался.

В старину считалось, что кровать нужно ставить на то место, где ляжет впущенная в дом кошка. У русских она считалась символом плодовитости, поэтому указанное животным место сулило супругам здоровых и крепких детей. Пары, которые хотели детей, клали на кровать что-то, что символизировало плодородие. В одних районах это были колосья пшеницы, в других – курица-несушка, в третьих – все та же кошка. После рождения ребёнка на место, которое выбрала кошка, ставили детскую колыбель (27,5).

Сохранившиеся предания народов Сибири гласят: согласно верованиям хантов мифологический предок спустил первочеловека с неба в узорчатой колыбели на золотой цепи. В образе люльки воплощена мощь богинь-матерей, бесконечно возрождающих все живое. Колыбель на золотой цепи остается нитью, связывающей легендарного предка с ныне живущими людьми. Каждая, даже самая незатейливая на вид, деревянная или берестяная зыбка - ее подобие. В каждом колыбельном обряде отзывается миф о перворождении. Каждый младенец повторяет путь пращура, впервые оглядывая мир из раскачивающейся, подвешенной к шесту чума люльки.

Около года "жилищем" младенцу служила люлька, точнее две - дневная и ночная. В первой он видит свет, во второй - темноту; в первой он больше играет, во второй - спит. На спинке дневной и у изголовья ночной люльки изображена тетерка-олэм - птица сна. Это одна из 4 (у девочек) или 5 (у мальчиков) душ, которая приходит из леса, а со смертью человека вновь возвращается в лес. По ночам она покидает тело и, блуждая, вызывает сновидения.

До появления зубов и имянаречения младенческая плоть является предметом вожделения всевозможной нечисти. Ее стремятся захватить духи леса, воды, преисподней. Без люльки ребенок беззащитен. Его нельзя класть на голый пол или землю, иначе в него немедленно проникнут нижние духи. Для отпугивания нечисти ханты кладут в зыбку нож, точильный камень и спички. Манси добавляют к этому кусок хрусталя - "чистого камня". Крещеные ханты и манси иногда вырезают на спинке люльки крест. Младенца способны охранить собака и горящий в очаге огонь. И все же опасности подстерегают его повсюду, особенно за пределами дома и вблизи порога. Выносить колыбель из дома и заносить ее полагается не иначе как спинкой (головой) вперед. Не следует передавать люльку с ребенком через порог, оставлять в пустом доме. Тем более опасно покидать ребенка одного на улице, иначе его могут подменить духи Нижнего мира, подсунув в люльку своего детеныша.

Если случится смерть ребенка, его колыбель оставляют в лесу под кедром - деревом мертвых. Ему предстоит долгий путь в страну мертвых Хаманёл. Устав в дороге, он ляжет в люльку и отдохнет, наберется сил. Если ребенок благополучно взрослеет и выходит из колыбели, ее считают счастливой и хранят для следующего новорожденного. Если счастливая люлька обветшает, ее уносят в лес и подвешивают на березу - дерево жизни (21).

1.3 ОБРАЗ КРОВАТИ В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Окружающие нас вещи не исчерпываются функциональностью. Им присущи свои мифы, своя поэтика. Форма и назначение одного и того же предмета сильно варьируются, что делает практически невозможным дать ему четкое определение. Но если определение невозможно, возможно описание, основывающееся на сопутствующих вещам образах и представлениях.

Каждая, даже самая обыденная на первый взгляд вещь, к примеру, предметы интерьера, обладает своей поэтикой, а вместе эти вещи, возможно, образуют новое образное поле. Чтобы было яснее, рассмотрим под этим углом зрения самую повседневную и самую необходимую деталь интерьера - кровать. Кровать – неотъемлемый спутник человеческой жизни. Человек рождается на кровати, проводит там первый период своей жизни. Когда он взрослеет, кровать становится местом уединения; там он видит сны, мечтает, ленится, читает, болеет. Потом кровать превращается в брачное ложе, а к концу жизни – в смертный одр. Затем, человек умирает, чтобы «покоиться с миром» в иной кровати – в гробу. И, наконец, кровать, это то, что остается после человека. Считается, что Шекспир в завещании своей жене написал: «Моей жене мою вторую кровать». Он завещал своей жене ту кровать, что осталась после того, как он сменил ложе и гроб стал его «первой кроватью». После смерти кровать меняет владельца, но остается вместилищем души предыдущего хозяина, обеспечивая ему своеобразное бессмертие. «Она кажется мне обитаемой, посещаемой вереницею людей, о которых я и не подозреваю, но которые, оставили в ней нечто от самих себя, – говорит о кровати Г. де Мопассан устами своей героини (25,15).

Итак, ни одна из важнейших фаз жизни не обходится без кровати и ее ипостасей. Может быть, из-за такой роли кровати она нередко понимается и описывается как второе тело человека. Емеля, герой небезызвестной русской сказки, ни за что не хотел расставаться со своей печкой (аналог кровати). Она была его транспортом, то есть его протезом. Ведь что такое транспорт, как не протез (самолет дает человеку недостающие крылья, поезд – быстрые ноги). Емеля не расстается со своей печкой не из обыкновенной лени, а потому что она – кентаврическая(1) часть его самого. В доказательство этому можно вспомнить, как в одной из версий сказки Емеля превращается в добра молодца (то есть перестает быть самим собой) после ночи, проведенной со своей молодой женой-царевной. В эту ночь ему пришлось сменить любимую печку на брачное ложе – и вот результат: он потерял старое тело и обрел новое.

В сказке о Красной Шапочке Волк, чтобы притвориться Бабушкой, ложится на кровать. Ему недостаточно надеть чепчик, изменить голос. Кровать для Волка и для Красной Шапочки неразрывно связана с образом (или с сущностью) Бабушки. По кровати Бабушку уж точно можно узнать.

По кровати узнает и Пенелопа Одиссея. Как только Одиссей заговорил с ней о кровати, «узнала Пенелопа, что пред нею Одиссей. Лишь они вдвоем знали тайну, как устроена постель» (20,15).

В Библии также прослеживаем эту аналогию кровать «я». Осквернить постель — значит, осквернить человека: «не будешь преимуществовать, ибо ты взошел на ложе отца твоего, ты осквернил постель мою, (на которую) взошел» (4,54).

Кровать — это место, где человек обнажает не только свое тело, но и свою сущность. В сказке Ганса Христиана Андерсена «Принцесса на горошине» королева подвергает принцессу испытанию кроватью, чтобы узнать, является ли принцесса той, за кого себя выдает. Кровать с горошиной не подходит принцессе, не соответствует ее «деликатной» сущности. В другой сказке, «Блоха и профессор», герою как раз достается подобающая ему постель. Герой мечтал соорудить воздушный шар, и вот «вместо постели ему дали висячую койку, и он покачивался в ней, как в корзине воздушного шара, о котором не переставал мечтать» (1,175).

Каждому – своя кровать. Кровать – всегда показатель статуса и положения человека. У ребенка – своя кровать, у одинокого – своя, у женатого – своя; у бедного – одна, у богатого – другая. В рассказе «На дюнах» Андерсен описывает судьбу некого Юргена. «Его ожидала великолепная колыбель с шелковым пологом, но Господь судил иначе: ему довелось родиться в бедной избушке...» «голые доски вместо постели – вот что нашел Юрген...» (1,189). Иными словами, Юрген мог бы быть богат, но судьба вела его к бедности. Так кровать оказывается материальным воплощением судьбы.

В октябре 2001 г. в Петербурге проходила выставка, называющаяся «Какова постель, таков и сон» – выставка кроватей прошлых столетий. Автор рецензии на эту выставку, Л.Безрукова (газета «Труд»), начинает свою статью так: «Никогда бы не подумала, что обычные спальные принадлежности могут быть столь "говорящими". Они говорят о своем хозяине. Вот купеческая кровать с толстой периной и горкой подушек. Глядя на такую кровать, «так и встает перед взором: стол с самоваром, за столом пышнотелая молодица. Кому ж как не ей спать на таких перинах?». Так, в образе кровати уже заложены многие характеристики ее хозяина.

Кровать поглощает человека, вмещает его в себя, убаюкивает простынями, подушками и одеялами. И неизвестно, кто под кого подстраивается. Может быть, купчиха такая ленивая и дородная именно потому, что у нее такая кровать, а не наоборот. Таким образом, кровать может оказаться силой, управляющей человеческим «Я», кроящей его по своему образцу.

Человек оказывается в подчинении у кровати. Этому способствует и процесс сна, обычно сопутствующий лежанию на постели. Как известно, во сне ослабляется человеческая воля, а сознание уступает место подсознательным процессам (что и берут на вооружение гипнотизеры и психоаналитики). В таком контексте понятна ненависть к лежанкам Мальдорора (героя Лотреамона). «Я же не смыкаю глаз вот уже три с лишним десятка лет. С самого недоброй памяти дня моего рождения я воспылал неукротимой ненавистью ко всем лежанкам, приспособленным для усыпления» (22,52). Вот что происходит во сне, по словам Мальдорора: «Сознание хрипит, проклинает насильника, но поздно, дело сделано: целомудренный покров изорван в клочья. ... Я существую, я – это я сам. И никакого двоевластия не потерплю. Желаю сам, единолично распоряжаться своею сокровенной сутью». Кровать и сон отбирают эту суть, надругаясь над «Я». Не быть собою – значит не быть живым. Так воображение начинает рисовать образ кровати- гроба, сна-смерти.

Иногда образ смерти развертывается через мотив кровати-транспорта. У Ромена Роллана в романе «Жан Кристоф» кровать сравнивается с лодкой: «Кровать кажется лодкой... Ночь становится чернее, а пустота совсем пустой. ... Ночь... Смерть...». Эта лодка, как в архаичных мифах, переправляет в иной мир, на ту сторону реки, туда, где смерть. Вот почему последние слова Леди Макбет перед самоубийством — «В постель, в постель, в постель».

Кровать – проводник в «лучший мир». Емеля на своей печке-кровати соприкасается с миром духов и потусторонними силами.

Нередко в воображении кровать напрямую связывается со смертью, уподобляясь гробу.

Образ кровати-гроба очень любил, например, Э.По. У этого писателя мы редко найдем просто кровать (приспособление для спанья и отдыха). Нам все время будут напоминать о смерти. Герою одного рассказа снится сон, будто его похоронили заживо и он проснулся в гробу. «Все, что мне привиделось ... легко объяснить неудобством моего ложа», успокаивает себя герой. Так неудобная кровать во сне превращается в гроб.

Лотреамон устами своего героя восклицает: «И что такое это ложе, ...как не сколоченный из тесаных сосновых досок гроб?». Далее спящий человек сравнивается с трупом, простыни с саваном.

В этих сопоставлениях мы видим гегелевскую игру образов, связывающих вещи по внешним признакам. Закрытые глаза, лежащее тело – все это может быть сном, а может быть и смертью. Спящий как мертвый, а мертвый как спящий; гроб как кровать, а кровать как гроб («покойся с миром», «спи вечным сном»). В мире образов отсутствуют смыслы, их заменяют уподобления, которым нипочем смысловые различия и несоответствия. Человек в здравом уме легко отличит мертвого от спящего, гроб от кровати, но для поэта (писателя, художника), для всех создателей мифов, существует лишь близорукий взгляд, смешивающий очевидности.

Наиболее отчетливо образ гроба проступает, когда заходит речь о брачном ложе. Этот образ жил еще в архаичном сознании. Описывая покои новобрачных у русских, Костомаров между делом отмечает: «Необходимо было, чтоб на потолке не было земли, чтоб, таким образом, брачная спальня не имела никакого подобия с могилою» (18,159). Так русский обычай борется с навязчивым образом спальни-могилы.

Э.По, напротив, пытается подчеркнуть схожесть брачного ложа с гробом: «ложе, брачное ложе индийской работы из резного черного дерева, низкое, с погребально-пышным балдахином». Такое описание мы находим в начале рассказа «Лигейя». Читатель воспринимает эту картинку как художественный прием, призванный обозначить мрачную атмосферу места действия рассказа. Но в конце истории оказывается, что это ложе с «погребально-пышным балдахином» – просто гроб, замаскированный под брачное ложе. Молодая жена умирает, и Э.По начинает называть брачное ложе «ложем смерти» (28,25). То же находим и у Андерсена: «Бедное дитя! Брачным ложем твоего жениха становится гроб...». Так дихотомия любви-смерти находит свое образное отражение в обычном предмете мебели.

Иногда ложе связывается не только со смертью, но и с убийством. Например, в Библии: «Когда они вошли в дом, (Иевосфей) лежал на постели своей, в спальной комнате своей; и они поразили его, и умертвили его...» (4,293).

Интересный поворот этой темы находим снова у По. У него ложе – не просто место убийства, но и орудие. Герой из знаменитого рассказа «Сердце – обличитель», убивает спящего старика: «Я мигом стащил его на пол и придавил тяжелой кроватью» (29,15).

Кровать может также быть и причиной смерти. Герой М. Уэльбека покончил жизнь самоубийством после неудачной попытки купить кровать. «Сообщение о его смерти никого особенно не удивило; он был известен в основном тем, что испытывал затруднения с покупкой кровати» (36,108). Абзацем выше Уэльбек утверждает, что в мире существует лишь две ценности, две иерархии — деньги и секс. Человек может достигнуть успеха либо сразу в этих двух иерархиях, либо в одной из них, либо ни в одной. Герой романа, Жерар Леверье, достигает успеха на поприще денег: «В свои двадцать шесть лет он получал тридцать тысяч франков в месяц» (36,109). Однако этот успех оказывается эфемерным в тот момент, когда Леверье решается купить кровать. Ему просто не хватает на это времени. Приходится несколько раз отпрашиваться с работы. Но даже отгулы не помогают. Покупая кровать, Леверье сталкивается лицом к лицу со своим провалом на поприще секса. Он понимает, что должен купить двуспальную кровать, хоть она ему и не нужна. Ведь купить односпальную – «значит публично признаться, что у тебя нет сексуальной жизни» (36,109). В итоге, существование теряет всякий смысл: покупка кровати открывает герою бесполезность его денег и неудавшуюся сексуальную «карьеру». Покупая кровать, герой задается вопросом о смысле жизни, благодаря кровати понимает, что его нет, и «пускает себе пулю в лоб».

Кровать коррелирует(2) со смертью, потому что сама она – ничто. Хоть из всех предметов мебели кровать – предмет самый важный. Без него не обойтись. Энди Уорхол, считающий, что человека должны окружать пустые пространства, что нужно избавляться от вещей, моделируя образ идеального жилища, предлагает отказаться от всей мебели, кроме кровати. «Я считаю, что надо жить в... пустой комнате, где есть только кровать, поднос и чемодан». Поднос заменит стол, чемодан – шкаф. Но кровать ничто не заменит, напротив, она способна заменить все остальное. «Ты можешь делать все, что угодно в кровати – есть, спать, думать, заниматься гимнастикой, курить...». Кровать не только необходима (полезна, целесообразна), но и эстетична: «Все становится более утонченным, если ты делаешь это в постели. Даже чистка картофеля».

И все же, несмотря на такую практическую и эстетическую ценность кровати, она для Уорхола – вещь-ничто, вещь – отсутствие вещи. Хоть в комнате стоит кровать, эта комната остается пустой. Кровать не загромождает пространства, не портит идеальной пустоты человеческого жилища, о котором мечтает Уорхол. Лишая кровать ее привычной функции – служить сну и отдыху – и наделяя ее функциями других вещей, Уорхол уничтожает кровать как вещь, делая ее всем (универсальной идеей вещей) и в то же время ничем. Пустым пространством. Кровать для Уорхола – вещь-симулякр. Вещь, избавленная от своих значений-функций, присваивающая значения-функции других вещей, – вещь, отказывающаяся от своего означающего, вещь, подражающая другим вещам, но не являющаяся ни собой, ни ими. Кровать – это вещь-пустышка, которую можно наполнить любым содержанием (35,95).

В кровати – человек всегда наедине: с самим собой, с предметом любви, со своей смертью. Кровать ограждает от внешнего мира, и в этом она подобна дому, крову. Она укрывает. Для О6ломова диван (та же кровать) именно такое бегство – от любви, от действия. Образ кровати-укрытия мы находим и у Марселя Пруста: «Улегшись в постель, зарываешься лицом в гнездышко – ты свил его из разнообразных предметов: из уголка подушки, из верха одеяла, из края шали, из края кровати, из газеты... спишь в каком-то призрачном алькове, в теплой пещере» (30,16).

Тут можно возразить, что не всегда кровать способствовала уединению. Например, в Древнем мире возлежание могло быть публичным. Возлежал Сократ со своими учениками, возлежал Христос – со своими. Одиночество подразумевает открытость себе, нахождение наедине с кем-то – открытость этому «кому-то». Публичное же возлежание – ритуал, символизирующий открытость всех каждому, символизирующий также доверие и интимность. Трапезы ранних христиан назывались «агапэ» (одно из обозначений любви). Возлежащие и вкушающие – заведомо друзья (или заведомо не враги). Поэтому сюжет Тайной вечери наделен особой художественной силой. Христос открывает предателя в процессе возлежания, отчего предательство выглядит особенно вопиющим. Его оттеняет именно доверительность возлежания.

Интимность подразумевает тайну для не включенных в эту сферу открытости. Поэтому неудивительно, что кровать двусмысленна: открывая, укрывает. «Для того ли приносится свеча, чтобы поставить ее ... под кровать? не для того ли, чтобы поставить ее на подсвечнике?» (10,74). В этом отрывке из Евангелия кровать избрана как метафора сокрытости. Таинственность самой кровати усиливается предлогом «под». Под кроватью – целый мир; мир спрятавшихся любовников из анекдотов, потерявшихся вещей; мир вечной тьмы и тайны.

Пусть «под» кроватью бродят темные силы, но в ней самой – нет места душевным угрызениям. «Если есть, что скрывать, значит, совесть нечиста». К кровати это не относится. Кровать – хранительница чистой совести. Кровать отвергает Макбета с его мучениями. Убивая спящего, Макбет убивает свой сон: «Макбет зарезал сон», «Макбет не будет спать!». В кровати может спать лишь младенец или тот, кто «как младенец». Идеал сна – «сон младенца», сон чистой совести.

Если совесть нечиста, поможет исповедь. Отсюда образ кровати-исповедальни. «Постель – это исповедальня, между теми, кто делит постель, нет секретов» (26,56). Именно в кровати Одиссей рассказывает Пенелопе обо всех своих странствиях, а Пенелопа о своих женихах. Опершись о кровать, Жан Кристоф делился с другом воспоминаниями детства.

Кровать – не только место, где исповедуются, но и субъект, которому поверяют свои секреты. Перед лицом простыней и подушек раскаиваются, плачут и злятся. Злится Одиссей, лежа один в постели и желая отметить ненавистным женихам Пенелопы; плачет мадам Бовари, «рухнув на кровать»; в ужасе и отчаянье, зарывшись лицом в подушки, лежит Жан-Кристоф.

Образ постели-исповедальни возвращает не только к образу постели – полю интимности, но и к образу кровати-гроба. Тот, кто исповедуется, готов к смерти, тот, кто готов умереть, должен исповедоваться. Такая корреляция коренится в образной соотнесенности сна-смерти и смерти-любви, о чем мы писали в двух предыдущих главах.

Кровать – это еще и пункт наблюдения. С кровати подглядывают за внешним миром. Лежа на кровати, созерцают этот мир. Герой Ф.Кафки подглядывает с кровати за обитателями Замка, «разглядывает подробности» (17,21). Жан-Кристоф из романа Р.Роллана подслушивает чужой разговор и узнает о смерти близкого ему человека (31,65). С кровати удобно подглядывать, ведь она – кров, укрытие. Лежа на кровати, я вижу все, что мне нужно, а меня не видит никто. Я сокрыт. Кроме того, кровать – это та «колокольня», с которой я сужу о мире. Кровать – это мои глаза, мое тело, мое второе я.

Созерцательное лежание на кровати – символ досуга, нередко становящегося началом творчества. На кровати пишет свои правила Декарт, размышляет Сократ. Кровать оспаривает у стола право быть основной деталью кабинета, быть местом работы.

Г.К.Честертон утверждает, что кровать – идеальное место для рисования. Лежа на кровати, видишь над собой большой белый потолок, – идеальную площадку для живописи: «Итак, мне было негде рисовать, пока я не залежался в постели. Тогда, только тогда белое небо засияло надо мной – просторное, незапятнанное небо, воплощающее, подобно раю, свободу и чистоту» (38,241).

ГЛАВА II. ФУКЦИОНАЛЬНОСТЬ И КОНСТРУКЦИЯ СОВРЕМЕННОЙ КРОВАТИ

2.1 КОНСТРУКТИВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ И РАЗНОВИДНОСТИ СПАЛЬНОГО ЛОЖА

Начинать создавать интерьер спальни надо, конечно, с ее “царицы”– кровати. Ведь, несмотря на то, что у всех разное представление об идеальной спальне, все хотят иметь в спальне кровать. Именно она, как правило, определяет и стиль оформления комнаты. Мебельные салоны и дизайнерские студии потрясают воображение богатством выбора кроватей по форме, дизайну, материалам и странам производства. Но чтобы не ошибиться в выборе, желательно знать некоторые особенности конструкции кровати. По размерам их делят на одно-, двуспальные и полуторные. Обычная односпальная не превышает в ширину 1 м, в длину - 2 м, ширина полуторных - от 110 до 150 см, двуспальные имеют ширину не менее 160 см, хотя иногда достигают и 2 м. Сама кровать состоит из каркаса и рамы, на которую кладется матрас. Рамы делаются из длинных досок или металлических трубок с закрепленными поперек деревянными рейками. И чем их больше, тем ложе прочнее. Упругие многослойные рейки, деревянные пластины хороши своими ортопедическими качествами, так как помогают позвоночнику постоянно оставаться прямым. А если на такой раме еще и ортопедический матрас, то можно считать, что нашему позвоночнику и осанке ничто не угрожает.

Высшая цель современной кровати — стать продолжением человеческого тела, то есть максимально приблизиться к анатомическим формам. Например, каркас кровати с изменяемой геометрией настолько перенял анатомию живого существа, что напоминает скелет: его поперечные перекладины устроены наподобие позвоночника, способного фиксироваться в разных позициях. Кровать «встает в позу», выгибая «хребет», как кошка, «присаживается», когда вы читаете, а также меняет угол наклона подголовника. Некоторые кровати снабжены пультом управления, благодаря которому превращаются в элемент «умного дома». Пульты управления ведают вертикальным движением изголовья, выключением света или запоминают правильное положение матраса. Особо «умные» кровати могут по желанию ее владельца даже произвести массаж спины, так что на такой кровати сможет заснуть и по-настоящему расслабиться даже очень нервный и уставший руководитель.

Спинка в определенном смысле является лицом кровати. Она диктует стиль не только кровати, но и всей спальни. Именно поэтому уже несколько веков опытнейшие дизайнеры колдуют над ее формой. Спинки по форме могут быть самые разные: плоские, изогнутые, сплошные, ажурные, решетчатые, плетеные, с украшениями и без. Некоторые стенки кроватей обиваются тканью или кожей всевозможных цветов с самыми замысловатыми украшениями. Иногда предлагаются варианты, когда мягкое изголовье может быть выполнено отдельно от кровати в виде стеганого коврика, который закрепляется на стене за подушками. В случае необходимости его легко можно снять и заменить другим. Некоторые изголовья обрастают множеством дополнительных элементов. В него интегрируются не только прикроватные тумбочки и подсветка (что за последние годы стало уже привычным), но и стеллажи, туалетные столики, миниатюрные комоды, самые разные полочки. Очень часто их положе