Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон

На протяжении почти всей своей многовековой истории Россия оставалась и остаётся по сегодняшний день носительницей православной истории, культуры. Несмотря на то, что страна многонациональна и в ней уживаются разные религии и вероисповедания, приоритетной для русского народа является христианская религия. Все правители государства, начиная с Владимира Святого, были православными, русский народ не мыслил свою жизнь без церкви, без религии, он верил, что так будет всегда. Но в 20 веке, когда в стране установилась власть большевиков, и наше государство было объявлено атеистическим, христианская религия пришла в упадок, произошёл разрыв отношений между светской и духовной властью, начались гонения на верующих. Сейчас, в 21 веке, когда Россия возобновляет многовековые духовные традиции, и православная религия вновь входит в жизнь русского народа, особенно важно знать, понимать и ощущать её историю, развитие, чтобы снова не повторить ошибок прошлого.

Проблемы светской и духовной власти, поднимаемые в данной работе, были актуальны для России в любой период её исторического развития. По каким законам жить? Подчиняться правовым нормам или же следовать канонам церкви? Каждый человек самостоятельно выбирает свой путь. Но что, если этот выбор ложится на плечи целого государства?

Объектом изучения в данной работе является спор, возникший между царём Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном. Предметы изучения: установление причин начавшегося спора, анализ конфликта, раскрытие личности царя и патриарха (для понимания поступков, совершённых ими в период разногласий), а также установление итогов и последствий этих противоречий. Более того, следует раскрыть на просто тему противоборства двух правителей (светского и духовного), но и показать при этом отношение к этому вопросу народа, его реакцию на происходящее.

Структура данной работы такова: введение, далее следуют разделы; первый раздел называется «Царь Алексей Михайлович и Никон до начала церковной реформы», в нём раскрываются биографии государя и патриарха, описывается их встреча, далее следует раздел «Зарождение противоречий между Алексеем Михайловичем и Никоном», в котором выявляются причины начавшихся разногласий, затрагиваются проблемы церковной реформы, непосредственно повлиявшие на конфликт. Последний раздел «Разрыв отношений между двумя государями» содержит детальное описание процесса охлаждения и разрыва отношений между царём и патриархом, далее следует заключение, подводящее итог проделанной работе, последним в структуре является список используемой литературы.

1. Царь Алексей Михайлович и Никон до начала церковной реформы

1.1 Царь Алексей Михайлович

Царь Алексей Михайлович «Тишайший» (19.03.1629 – 29.01.1676).Царь всероссийский, сын Михаила Фёдоровича Романова от второго брака с Евдокией Лукьяновой Стрешневой. До пяти лет воспитывался по старинным московским обычаям, под надзором нянек. Затем воспитателем юного царевича был назначен боярин Б.И.Морозов, человек для своего времени эрудированный, который способствовал обучению будущего самодержца не только грамоте, но и почитанию древнерусских обычаев. На четырнадцатом году жизни Алексея Михайловича торжественно «объявили как наследника народу» (В.Ключевский), а на шестнадцатом он, лишившись отца и матери, вступил на московский престол.

В первые годы своего царствования государь находился под влиянием своего воспитателя, боярина Бориса Морозова, злоупотребления властью которого способствовали всколыхнувшему 25 мая 1648 г. Москву «соляному» бунту, тогда Алексей Михайлович с трудом спас своего наставника.

Во всех делах и начинаниях царь продолжал, с одной стороны традиции старой Руси, с другой – вводил новшества. Именно при нём в Россию стали приглашаться на службу иноземцы. Большое значение государь придавал распространению новой для России светской культуры, образования.

Алексей Михайлович отличался самыми примерными личными качествами, был добродушен до такой степени, что получил прозвище «тишайший», хотя по вспыльчивости нрава позволял себе грубое обращение с придворными, но для того периода времени это было почти нормой. Царь был чрезвычайно благочестив, любил читать священные книги, ссылаться на них и руководиться ими; никто не мог превзойти его в соблюдении постов. Чистота его нравов была безупречна: он был примерным семьянином, превосходным хозяином, любил природу и был проникнут поэтическим чувством, которое видно как в многочисленных письмах, так и в некоторых его поступках. В правление Алексея Михайловича особенное развитие получили церковная и придворная обрядности, которые при государе осуществлялись с особенной точностью и торжественностью. Несмотря на превосходные качества этого государя как человека, он был неспособен к управлению: всегда питал самые добрые чувства к своему народу, всем желал счастья, везде хотел видеть порядок, благоустройство, но для этих целей не мог ничего вымыслить иного, как только положиться во всём на существующий механизм приказного управления. Считая себя самодержавным и ни от кого не зависимым, царь был всегда под влиянием то одних, то других; безукоризненно честных людей около него было мало, а просвещённых и дальновидных ещё меньше. Поэтому правление Алексея Михайловича представляет в истории печальный пример, когда под властью вполне хорошей личности строй государственных дел шёл во всех отношениях как нельзя хуже.

1.2 Никон

Патриарх Никон, один из самых крупных, могучих деятелей русской истории, родился в мае 1605г., в селе Вельеманове, близ Нижнего Новгорода, от крестьянина по имени Мины, и наречён в крещении Никитой. Мать умерла вскоре после его рождения. Отец Никиты женился второй раз, но брак этот не принёс счастья, мачеха невзлюбила пасынка, часто его била и морила голодом. Когда мальчик подрос, отец отдал его учиться грамоте. Книги увлекли Никиту. Выучившись читать, он захотел изведать всю мудрость божественного писания. Он отправляется в монастырь Макария Желтоводского, где продолжает изучение священных книг. Здесь с ним случилось событие, глубоко запавшее ему в душу. Однажды, гуляя с монастырскими служащими, он встретил татарина, который во всём околотке славился тем, что искусно гадал и предсказывал будущее. Гадатель, посмотрев на Никона, сказал: «Ты будешь великим государем над царством российским!»

Вскоре у Никиты умирает отец, оставшись единственным хозяином в доме, он женится, но церковь и богослужение неудержимо влекут его. Будучи человеком грамотным и начитанным, Никита начал искать себе место, и через некоторое время был посвящён в приходские священники одного села. Ему тогда было не более 20 лет. Семья у Никиты не сложилась – умерли все дети, рождённые в браке. Он принимает это за небесное указание, повелевающее ему отрешиться от мира. Будущий патриарх уговорил жену подстричься в московском Алексеевском монастыре, а сам ушёл на Белое море и подстригся в Анезерском ските под именем Никона. Как оказалось, жизнь в ските была довольно трудная, братия жила в отдельных избах, раскинутых по острову, и только в субботу сходилась в церковь, богослужение длилось целую ночь, с наступление дня совершалась литургия. Над всеми был начальный старец по имени Елеазар. Несмотря на все трудности, Никон вместе Елеазаром совершил поездку в Москву за сбором милостыни на построение церкви. По приезду в скит между ними произошёл разлад, и Никон отправляется в Кожеозёрскую пустынь, находившуюся на островах Кожеозера. Он поселился на особом озере, отдельно от братии. Спустя некоторое время, Никон стал игуменом.

1.3 Знакомство Алексея Михайловича и Никона

На третий год после своего поставления, в 1646г.Никон, отправившись в Москву, явился с поклоном молодому царю Алексею Михайловичу. Царю до такой степени понравился кожеозерский игу­мен, что он велел ему остаться в Моск­ве, и, по царскому желанию, патриарх Иосиф по­святил его в сан архимандрита Новоспасского мо­настыря. Место это было особенно важно, и архи­мандрит этого монастыря скорее, чем многие дру­гие, мог приблизиться к государю: в Новоспас­ском монастыре была родовая усыпальница Рома­новых; набожный царь часто ездил туда молиться за упокой своих предков и давал на монастырь щедрое жалованье. Чем более беседовал царь с Никоном, тем более чувствовал к нему располо­жение. Алексей Михайлович приказал архимандриту ездить к нему во дворец каждую пятницу. Никон, пользуясь расположением государя, стал просить его за утесненных и обиженных; это очень понравилось царю.

Алексей Михайлович еще более пристра­стился к Никону и сам дал ему поручение прини­мать просьбы от всех, кто искал царско­го милосердия и управы на неправду судей; и архимандрит беспрестанно осаждали такие просители не только в его монастыре, но даже на дороге, когда он ездил из монастыря к царю. Всякая правая просьба в скором времени исполнялась. Никон приобрел сла­ву доброго защитника и всеобщую лю­бовь в Москве, он становится видным духовным деятелем.

В 1648 году скончался новгородский митропо­лит Афанасий. Царь всем прочим кандидатурам предпочел своего лю­бимца, и находившийся в это время в Москве иерусалимский патриарх Паисий, по царскому желанию, рукопо­ложил Новоспасского архимандрита в сан новго­родского митрополита. Этот сан был вторым по значению в русской иерархии.

Алексей Михайлович был доверчив к тем, ко­го особенно любил. Помимо всех официаль­ных властей, он возложил на Никона обязанность следить не только за церковными делами, но и за мир­ским управлением, доносить ему обо всем и да­вать советы. Это приучило митрополита и в будущем заниматься мирскими делами. Когда в Новгородской земле начался голод, бедствие, как известно, очень часто поражавшее этот край, Никон отвел у себя на владычном дво­ре особую палату, так называемую «погребную», и приказал ежедневно кормить в ней нищих. Митрополит устра­ивал также богадельни для постоянного призрения убогих и брал у царя средства на их держание. Благодаря этим поступками Никон стал народным заступником и любимцем набожного царя. Однако он совершал поступки, которые уже в то время навлекли на него врагов: по царскому приказанию, он посещал тюрьмы, расспрашивал обвиненных, принимал жалобы, доносил царю, вмешивался в управление, давал советы, и царь всегда слушал его. В письмах своих к Никону царь величал его «великим солнцем сияющим», «избранным крепкостоятельным пастырем», «наставником душ и телес», «милости­вым, кротким, милосердным» и т. п.; царь поверял ему свое мнение о том или другом боярине. Из-за этого бояре в Москве не любили Никона, считая его царским  временщиком. Не сложились отношения и с подначальными духовными из-за чрезмерной строгости и взыскательности, мирские люди в Новгороде не питали к Никону рас­положения за крутой властолюбивый нрав, несмо­тря на его благие дела, которые, в сущности, бы­ли таким же делом обрядового благочестия, как и заботы о богослужении.

1.4 Единство духовной и светской власти

В 1650 году вспыхнул новгородский бунт. Ни­кон, и без того уже мало любимый, на первых же порах раздражал народ своей энергической ме­рою: он сразу наложил на всех проклятие. Если бы это проклятие было наложено только на неко­торых, то могло бы подействовать на остальных, но проклятие, наложенное без разбора на всех, только ожесточило и сплотило новгородцев. Уже в этом поступке Никона виден его крутой и неподатливый характер. Ненависть к митрополиту выразилась тем, что мятежники поставили одним из главных на­чальников Жеглова, митрополичьего приказного, состоявшего у него в опале. Сам Никон в своём письме к государю рассказывает, что когда он вышел уговаривать мятежников, то они его ударили в грудь, били кулаками и каменьями. «И ныне, — писал он, — лежу в конце живота, харкаю кровью и живот весь распух; чаю скорой смерти, маслом соборовался»; но относительно того, в какой сте­пени можно доверять этому письму, следу­ет заметить, что в том же письме Никон сообща­ет, что перед этим ему было видение: увидел он на воздухе царский золотой венец, сперва над голо­вой Спасителя на образе, а потом на своей со­бственной. В этом рассказе видно стремление митрополита к союзу светской и духовной власти в лице одного человека – Никона. Однако, несмотря на эти высказывания митрополита, царь во всем поверил Никону, хвалил его за крепкое стояние и страдание и еще более стал благоговеть перед ним; наконец, Никон, уви­дев, что строгостью нельзя потушить мятежа, начал сам советовать царю простить виновным. Алексей Михайлович очень болезненно отреагировал на мятеж: усилилась охрана дворца, был создан новый приказ – Приказ тайных дел, начало тайной полиции.

В 1652 году умирает патриарх Иов. Блюстителем патриаршего престола, до избра­ния нового патриарха, был назначен ростовский митрополит Варлаам. По прибытии Никона, был со­зван духовный собор. Все знали, что царь же­лал избрания Никона, но бояре не хотели видеть его на патриаршем престоле. «Царь выдал нас митрополиту, — говорили они, — никогда нам такого бесчестья не было». Для соблюдения буквы устава выбрали двух кандидатов; Никона и иеро­монаха Антония, того самого, который некогда был учителем Никона в Макарьевском монастыре. Жребий, как будто на зло царю, пал на Антония. Последний, вероятно, в угоду царю, отказался от претензий на патриарший престол. Тогда стали просить Никона. Никон отрекался, пока, наконец, 22 июля царь Алексей Михайло­вич, окруженный боярами и бесчисленным наро­дом, в Успенском соборе, перед мощами св. Фи­липпа, стал кланяться Никону в ноги и со слеза­ми умолял принять патриарший сан.

«Будут ли меня почитать, как архипастыря и отца верховнейшаго и дадут ли мне устроить цер­ковь?» — спросил Никон. Царь, а за ним духовные власти и бояре покля­лись в этом. 25 Июля Никон сделался патриархом. Начиная с этого времени, государь и патриарх ещё больше сближаются, все важные государственные решения принимаются только с благословения Никона, который становится важной персоной в государстве после Алексея Михайловича.

Таким образом, до начала церковной реформы царь Алексей Михайлович и митрополит Никон составляли единство политической и духовной власти. Этому способствовал сам государь: мягкость характера, добродушие, его неспособность к государственному управлению. Никон же, пробыв десять лет приходским священником, поневоле усвоил всю грубость окружавшей его среды и перенёс ее даже на патриарший престол. Властолюбие, присущее ему в большей степени, могло бы сделать из патриарха влиятельного государственного деятеля. Однако история не терпит сослагательных наклонений, и Никон, добившийся расположения самого государя смог получить почти безграничную духовную власть. В основе союза патриарха и царя лежали общие мировоззренческие взгляды на религию, на догматы православия, её место в жизни человека (Алексей Михайлович и Никон были глубоко религиозными людьми). Возможно, царь, не находящий поддержки своих идей среди боярства, увидел в Никоне человека, способного поддержать любые начинания ещё не очень опытного правителя.

2. Зарождение противоречий между Алексеем Михайловичем и Никоном

2.1 Подготовка церковной реформы

Важнейшее дело предпринял Ни­кон в церковном строе богослужения. Давно уже, еще со времен Максима Грека, замечались разно­речия в богослужебных книгах; естественно, возникала мысль о вкравшихся в этих кни­гах искажениях, о необходимости найти и узако­нить единообразный правильный текст. Эта потребность усилилась с введением книгопечатания, так как книгопечатание, распространяя сочинения и расширяя круг чита­телей, давало последним побуждение искать правильную трактовку сочинений и возмож­ность удобнее замечать и сравнивать разноречия. Печатный текст внушал к себе больше доверия, чем написанный от руки, так как предполагалось, что приступавшие к печатанию люди искали средства пере­дать издаваемое правильно. Введение книгопеча­тания поставило воп­рос об исправлении богослужебных книг: при вся­ком печатании разноречие списков вызывало не­обходимость справщиков, которые должны были из многих различных списков выбирать то, что, по их убеждениям, надлежало признать правиль­ным. По мере умножения печатных книг церков­ного содержания, этот вопрос всё больше занимал умы людей.

Ещё иерусалимский патриарх Паисий, посещавший Москву в 1649, обратил внимание Алексея Михайловича на существенные различия между московской и греческой церковью. Государь очень встревожился этим известием, чтобы решить этот вопрос он отправляет Троицкого келаря Арсения Суханова на Восток за сведениями. Но пока келарь странствовал, Москву успели посетить другие греческие духовные особы, также сделавшие замечание о несходстве русских церковных обрядов с греческими, а на Афоне (центр православного монашества) монахи сожгли богослужебные книги московской печати как противные православному чину богослужения. С этого момента Никон начинает всерьёз задумываться над тем, чтобы унифицировать церковные службы, обряды, иконы, а также богослужебные книги.

2.2 Церковная реформа

Никон убеждает Алексея Михайловича в проведении церковной унификации, поэтому циркуляром 1653 года патриарх предписал приступать к реформе. А в 1654 созывается собор русских иерархов, архимандритов, игуменов и протопопов, царь и бояре также присутствовали. Никон произносит речь, в которой высказывает свои взгляды на равенство церковной и светской власти: «Два великих дара даны человекам от Вышняго по Божьему человеколюбию – священство и царство. Одно служит божественным делам, другое владеет человеческими делами и печется о них. Оба происходят от одного и того же начала и украшают человеческое житие; ничто не делает столько успеха царству, как почтение к святителям (святительская честь); все молитвы к Богу постоянно возносятся о той и другой власти... Если будет согласие между обеими властями, то настанет всякое добро человеческой жизни». Также в своей речи патриарх указал на необходимость исправить нововведения в церковных чинах. Собор решил «достойно и праведно исправлять, сообразно старым харатейным и греческим спискам». Свой проект реформ Никону пришлось отложить, так как Московское государство начало войну за Малороссию; патриарх с особым рвением благословлял царя на эту войну своим советом. Отправляясь в поход, Алексей Михайлович доверил патриарху, как своему ближайшему другу, свою семью, Москву, поручил ему наблюдать за правосудием и ходом дел в приказах. С отъездом царя из столицы Никон стал называть себя «великим государем», и как верховный правитель государства, писал грамоты (например, о высылке подвод на службу под Смоленск), в которых выражался так: «Указал государь, царь, великий князь всея Руси, Алексей Михайлович, и мы, великий государь…» По возвращению царя патриарх опять занялся церковными преобразованиями. Своих противников по делам реформы Никона подверг гонениям. После Собора он  интерпретировал в свою пользу ответ на реформы греческого патриарха (1655) и кон­сультации главы Антиохийской церкви. Заручившись поддер­жкой царя, Никон сконцентрировал в своих руках всю полно­ту церковной власти, для чего в 1655 и 1658 гг. созывались со­боры. Уже тогда поведение патриарха по отношению к царю предвещало разногласия в вопросе о власти. Однако тактичный Алексей Михайлович «тишайший» избегал скандала. Ещё в 1649 году Никон дал серьёзный повод для разногласий с царём: патриарх выступил против Соборного Уложения, по которому духовенство становилось подсудным светскому суду, он открыто назвал Уложение «беззаконной книгой», «проклятым законоположением». Никон выступал за восстановление судебного и иного иммунитета церкви, как это и предписывалось каноном.

В условиях назревавшего разрыва с царем все более четко проявлялись политические замыслы Никона. Лейтмотив взгля­дов Никона выражен им же самим в словах: «Я русский и сын русского, но мои убеждения и вера — греческие». В слове «гре­ческие» прослеживается не просто грекофильство патриарха, а стремление возрождения византинизма. Также как и Москва — третий Рим, Никон стремился к возвеличиванию русской цер­кви. Объективно первой среди равных признавалась констан­тинопольская патриархия, но Никон желал идеологического обоснования русской церкви как самой большой из православ­ных и единственной независимой от господства мусульманской Турции. Идея объединения православных церквей под главен­ством Москвы и освобождения Константинополя от турок была одинаково близка светской и духовной власти. До этого вожделенного события Москва обустраивалась как Царьград. Патриарх курировал строительство Новоиерусалимского мона­стыря и в идее византинизма находил поддержку царя.

Несмотря на явные противоречия между царём и патриархом, в деле реформ они сохраняли единогласие почти во всех вопросах, исключая проблемы власти. Алексей Михайлович не шёл на открытый конфликт, понимая, что самостоятельно провести церковные реформы он не сможет, заручиться поддержкой сторонников реформаторского движения у него не получилось бы, так как их было крайне мало, да и выразителем всех идей являлся патриарх. Для Никона было также не выгодно разрывать отношения с царём по ряду причин: первая и самая важная состояла в том, что государь мог лишить патриарха сана и устроить на него опалу; а вторая причина – свёртывание реформ, которое также могло произойти после конфликта.

3. Разрыв отношений между двумя государями

3.1Охлаждение отношений между царём и патриархом

До сих пор историки не знают в подробностях, как произошло охлаждение царя Алексея Михайлови­ча, прежде считавшего патриарха своим лучшим другом. В 1656 году Никон был еще в силе, и следствием его влияния является  несчастная война, предпринятая против Швеции. В 1657 го­ду, по-видимому, отношения между царем и патриархом еще были дружественные. В это время Никон занимался постройкой нового монастыря. В сорока верстах от Москвы ему понравилось ме­сто, принадлежавшее Роману Боборыкину, на ре­ке Истре. Никон купил у владельца часть его зем­ли с селом и начал основывать там монастырь. Сперва он построил деревянную ограду с башня­ми, а в середине деревянную церковь и пригла­сил на освящение церкви царя Алексея Михайловича. «Какое прекрасное место», — сказал царь, — «как Иерусалим!»

Патриарху понравилось это замечание, и он заду­мал создать подобие настоящего Иерусалима. Между тем он дал пале­стинские названия окрестностям своей начинаю­щейся обители, интересно, что гору, с которой любовался царь, патриарх назвал Никон Елеоном. Пока Никон занимался своей новой обителью, на Алексея Ми­хайловича начали оказывать влияние враги патриарха, бояре Стрешнев, Никита Одоевский, Трубец­кой и другие. Они, видимо, задели чувстви­тельную струну в сердце царя, указав ему, на то, что он не один самодержец, что, кроме него, есть еще другой великий государь. Алексей Михайло­вич, не ссорясь с Никоном, стал отдаляться от него. Никон понял это и не ис­кал объяснений с царем, но вельможи, заметив­ши, что патриарх уже не имеет прежней силы, не утерпели, чтобы не дать ему это почувствовать.

Сам царь развил в этом человеке властолюбие, он приучил его вмешиваться в государственные дела, и патриарху трудно было держаться в сторо­не от них. Зависимость церкви от государственной власти казалась ему нестерпимой, по мере того, как он терял прежнюю силу и влияние на го­сударственные дела. Летом 1658 года наступила явная размолвка. В Москву приехал грузинский царевич Теймураз; по этому поводу во дворце был большой обед. Никона не пригласили, хотя прежде в подобных случаях ему оказывали честь, приглашая его в первую очередь. Патриарх послал своего боярина, князя по имени Димитрий, за каким-то церковным делом (так он сам го­ворил), но, вероятнее всего, для того, чтобы высмотреть, что творится во дворце. Окольничий Бог­дан Матвеевич Хитрово, расчищавший в толпе путь для грузинского царевича, ударил по голове палкой патриаршего боярина. Когда же боярин назвал себя и цель своего прихода, «не дорожись» сказал Хитрово и еще раз ударил Димитрия по лбу.

Патриарший боярин вер­нулся к Никону и пожаловался на обиду.

Никон написал царю письмо, в нём он просил суд за оскорбление своего боярина.

Государь отвечал ему собственноручно: «Сыщу и по времени сам с тобою видеться буду». Однако прошел день, другой: царь не повидал­ся с Никоном и не учинил расправы за оскорбле­ние его боярина.

Наступило 8 июля, праздник иконы Казанской Богородицы. В этот праздник патриарх обычно служил со всем собором в храме Казанской Божьей Матери. Царь с боярами присутствовал на богослужении. Накануне, когда пришло время со­бираться к вечерне, Никон послал к царю свя­щенника с вестью, что он идет в церковь. Алексей Михайлович не пришел; не было его в церкви и в день праздника. Патриарх понял, что царь озлобил­ся на него.

10 июля был праздник ризы Господ­ней. Тогда, по обычаю, царь присутствовал при патриаршем богослужении в Успенском соборе. Никон посылал к царю перед вечернею, а потом и перед заутренею. Царь не пришел и послал к Никону своего спальника (дежурного в покоях царя), князя Юрия Ромодановского, который сообщил:

- Царское величество на тебя гневен: оттого он не пришел к заутрени и повелел не ждать его к святой литургии.

Никон спросил: за что царь на него гневается?

Юрий Ромодановский отвечал:

- Ты пренебрег его царским величеством и пишешься великим государем, а у нас один вели­кий государь — царь.

Никон возразил на это:

- Я называюсь великим государем не собою. Так восхотел и повелел его величество. На это у меня и грамоты есть, писанные рукою его царско­го величества.

Ромодановский сказал:

- Царское величество почтил тебя, яко отца и пастыря, и ты этого не уразумел; а ныне царское величество велел тебе сказать: отныне не пишись и не называйся великим государем; почитать тебя впредь не будет.

Самолюбие Никона было уязвлено до крайней степени. Он стал думать и решился произнести торжественно отречение от патриаршей кафедры, вероятно, рассчитывая, что кроткий и набожный царь испугается и поспешит помириться с первосвятителем. В тот же день, после посещения Ромодановского, он сказал о своем намерении пат­риаршему дьяку Каликину, который уговаривал Никона не делать этого; но патриарх стоял на своём. Каликин сообщил это известие другу Нико­на - боярину Зюзину, он в свою очередь, велел передать патриарху, чтобы он не гневил государя; иначе — «захочет воротиться на­зад, да будет поздно». Никон призаду­мался, стал писать к государю, но потом передумал. Он приказал купить себе простую палку, с какой ходили в то время попы.

В тот же день патриарх отслужил в Успенском соборе литургию, а во время причастия отдал при­каз, никого не выпускать из церкви, потому что он намерен прочитать поучение. Рассказав сначала слово из Златоуста, Ни­кон повёл речь о себе. «Ленив я стал», — сказал он, — «не гожусь быть патриархом, окоростевел от лени, и вы окоростевели от моего неучения. Называли меня ере­тиком, иконоборцем, что я новые книги завел, камнями хотели меня побить; с этих пор я вам не патриарх...»

От такой неожиданной речи в церкви поднял­ся шум; было трудно расслышать, что далее гово­рил Никон. Окончив свою речь, Никон разоблачился, ушел в ризницу, написал царю письмо, надел мантию и черный клобук, вышел к народу и сел на последней ступени амвона, на котором облача­ются архиереи. Встревоженный народ кричал, что не выпустит его без государева указа. Между тем царь уже узнал о том, что происходит в Успен­ском соборе. Алексей Михайлович дважды посылал к Никону боярина Трубецкого с требованиями прекратить гневить царя и не оставлять патриаршества. На что Никон в весьма резкой форме отвечал: «Даю место гневу царского величества. Бояре и всякие люди церковно­му чину обиды творят, а царское величество упра­вы не дает и на нас гневает, когда мы жалуемся. А нет ничего хуже, чем царский гнев носить». Боярин Трубецкой возражал, указывая на то, что патриарх самовольно называл себя государем и вступал в дела государства. Никон категорически не согласился с этим, о себе говорил, что «великим государем не сами назвались и в царские дела не вступаем­ся, а разве о правде какой говорили или от беды кого-нибудь избавляли, так мы, архиереи, на то заповедь приняли от Господа». Вдобавок он просил у государя себе келью; ему отвечали, что келий на патриаршем дворе много: может жить в любой. Затем Никон снял с себя мантию, вышел из церкви и отправился пешком на под­ворье Воскресенского монастыря.

Он пробыл там два дня возможно, дожида­ясь, что царь, по крайней мере, позовет его и захочет с ним объясниться, но царь не позвал. Никон отправился в Воскресенский монастырь на двух плетеных повозках, которые тогда назывались киевскими, написав царю письмо следующего смысла: «По отшествии боярина вашего Алексея Никитича с товарищами ждал я от вас, великого государя, милостивого указа по моему прошению; не дождался — и многих ради болезней велел от­везти себя в Воскресенский монастырь».

Вслед за Никоном приехал в Воскресенский монастырь боярин Трубецкой, но не с мировой и не с просьбой о возвращении в столицу. Боярин велел ему дать благословление царской семье, а также отречься от патриаршего сана и утвердить Крутицкого митрополита временно ведать делами церкви. Никон был на всё согласен, а также просил простить его за всё.

Казалось, дело было совершенно окончено. Правитель церкви сам отрекся от управления ей - случай не редкий в церковной истории; остава­лось избрать на его место другого законным по­рядком. Но Алексей Михайлович начал колебаться; с одной сторо­ны, в нем говорило прежнее дружеское чувство к Никону, а с другой — бояре настраивали его про­тив бывшего патриарха, представляя ему, что Никон ума­лял самодержавную власть государя. Царь боялся раздражить бояр, не принимал явно стороны невидимого ими патриарха, но отправил через Афанасия Матюшкина Никону свое прощение, затем посылал к нему князя Юрия, приказывал передать, что все бояре на него злобствуют — один только царь и посланный князь к нему добры. Между тем царь не посмел тогда просить его о возвращении в Москву в прежнем сане. Никон, как будто забыв о патриаршестве, деятельно занимался каменными постройками в Воскресенском монастыре, копал возле монастыря пруды, разводил рыбу, строил мельницы, благоустраивал сады, расчищал леса, всегда показывал пример рабочим, трудясь наравне с ними. Царь не раз жаловал ему щедрую милостыню на создание монастыря, на прокормление нищих и, в знак особого внимания, в большие праздники и свои семейные торжества посылал ему лакомства, которые он отдавал на трапезу всей братии.

3.2 Окончательный разрыв отношений

Смиренная жизнь Никона продолжалась недолго, вскоре он вновь начинает вмешиваться в дела церкви, это обстоятельство опять вооружило против него царя, и государь, по наговору бояр, запретил общаться и всячески контактировать с Никоном, он также приказал сделать обыск в его бумагах и перестал оказывать ему прежние знаки внимания.

В июле 1659 года Никон, узнав о том, что делается в Москве с его бумагами, написал царю довольно резкое письмо. В нём патриарх укорял царя за обыск в бумагах, за немилость по отношению к духовному лицу, также был вновь поднят вопрос об употреблении термина государь по отношению к Никону. «Если тебе, великий государь, чего нужно было от нас, то мы бы для тебя сделали все, что тебе подобает. Все это делается, как мы слышали, лишь для того, чтобы у нас не осталось писания руки твоей, где ты называл нас великим госуда­рем. От тебя, великий государь, положено было этому начало. Так писал ты во всех твоих госуда­ревых грамотах; так писано было и в отписках всех полков к тебе и во всяких делах. Этого невоз­можно уничтожить. Пусть истребится оное злое, горделивое, проклятое проименование, происшедшее не по моей воле», - так писал Никон, далее в письме он просил царя прекратить на него гонения, всячески просил прощения, в заключение уверял государя, что он не забирал с собой патриаршей казны и ризницы, как на него говорили.

Это письмо крайне не понравилось Алексею Михайловичу, а бояре намеренно усиливали в нём досаду против бывшего друга и соратника. Под предлогом небезопасности от нашествия врагов его хотели удалить от Москвы и от имени царя предлагают переехать. Вскоре Никон отправляется в Крестный монастырь, построенный им на Белом море, в память своего избавления от кораблекрушения, когда он был ещё иеромонахом.

Никона удалили с тем, чтобы во время его отлучки решить судьбу бывшего патриарха. В феврале 1660 года, в Москве, был созван собор, который постановил не только избрать другого патриарха, но и лишить Нико­на чести архиерейства и священства. Государь не решился утвердить такой приговор и поручил пересмотреть его греческим архиереям, случайно в это время прибывавшим в Москве. Греки, сообразив, что против Никона вооружены сильные мира сего, не только одобрили приговор русских духовных, но еще нашли, в под­тверждение справедливости этого приговора, какое-то сомнительного свойства объяснение правил Но­моканона. Тогда за Никона заступился ученый киевский старец Епифаний Славинецкий. Он в поданной царю записке на основании церков­ного права ясно доказал несостоятельность приме­нения указанных греками фактов к приговору над Ни­коном. Епифаний признавал, что собор имел пол­ное право избрать другого патриарха, но не должен был лишать Никона чести патриаршего сана и архие­рейского служения, так как добровольно отрекаю­щиеся архиереи не могут, без вины и суда, лишаться права носить сан и служить по архиерейскому чину. Доказательства Славинецкого показались такими убедительными, что  Алексей Михайлович остался в недоумении. Он решил снова обратиться к Никону с просьбой, чтобы он дал свое благословение на избрание но­вого патриарха. Никон отвечал, что если его позо­вут в Москву, то он даст свое благословение ново­избранному патриарху, а сам удалится в монастырь, но призвать в Москву на со­бор его не решались; ему только дозволили вернуться в Воскресен­ский монастырь. Там Никона ожидала другая неприятность: окольничий Роман Боборыкин завладел угодьями, принадлежащими Воскресенскому монастырю. Монастырский приказ ут­вердил за ним эту землю. Между крестьянами Боборыкина и монастырскими происходили неоднократные споры и драки. Окольничий подал жалобу в монастырский приказ, а приказ притянул к отве­ту монастырских крестьян. Тогда Никон написал царю длинное и резкое письмо, называл церковь гонимою, сравнивал ее с апокалипсическою же­ною, преследуемою змием. «Откуда, — спрашивал он царя в своем письме, — взял ты такую дер­зость, чтобы делать сыски о нас и судить нас? Ка­кие законы Божий повелели тебе обладать нами, Божиими рабами? Не довольно ли тебе судить правильно людей царствия мира сего? Но ты и об этом не стараешься... Мало ли тебе нашего бегст­ва?» Никон в том же письме рассказывал, что ему было видение во время дремоты в церкви на заутрени: являлся ему митрополит Петр и повелел сказать царю, что за обиды, нанесенные церкви, был два раза мор в стране, и царское войско терпело поражение. Вслед за тем Никону, как он уверял, представился цар­ский дворец, и некий седой муж сказал: «Псы бу­дут в этом дворе щенят своих родить, и радость настанет бесам от погибели многих людей».

Само собой разумеется, после этого письма примирение царя с патриархом стало невозможным. Между тем монастырский приказ, назло Никону, особенно ненавидевшему этот приказ, решил спорное дело в пользу Боборыкина. Никон, раздражен­ный этим до крайности, отслужил в Воскресенском монастыре молебен и вслед за этим велел прочитать жалованную грамоту царя на землю Во­скресенского монастыря, в доказательство того, что монастырский приказ решил дело неправильно, а потом произнес проклятие, выбирая пригодные слова. («Молитва его да