Томас Мор

Томас Мор

1. Жизненный путь

Томас Мор – сын лондонского юриста Джона Мора, родился в Лондоне ночью 6 или 7 февраля 1477 либо 1478 г.

О его рождении сообщает памятная запись на латинском языке, сделанная рукой его отца: «В семнадцатый год правления короля Эдуарда IV, в первую пятницу после праздника очищения пресвятой девы Марии, в седьмой день февраля, между двумя и тремя часами утра родился Томас Мор, сын Джона Мора, джентльмена…». Томас Мор принадлежал к семье почтенных горожан: его дед по материнской линии был городским шерифом, а отец со временем получил дворянство и сделал неплохую карьеру от адвоката до королевского судьи. Юный Томас учился в грамматической школе св. Антония, служил пажом в доме архиепископа Джона Мортона, затем около двух лет был студентом одного из колледжей Оксфордского университета. Оставив университет по настоянию отца, Мор проходит курс юридических наук в специальных школах Лондона, сначала в Ныоинне, затем в Линкольнсинне, где обнаруживает незаурядные способности к юриспруденции. Около 1502 г. он становится адвокатом и одновременно преподает право. В 1504 г. преуспевающий лондонский адвокат Мор избирается в парламент. Активно выступая против налоговой политики Генриха VII, он, однако, наживает влиятельных врагов и под угрозой репрессий оставляет политическое поприще и возвращается к адвокатской службе. Свободное время Мор целиком посвящает изучению древних языков и античных авторов. Интерес к «благородным наукам», т.е. древней филологии и античной литературе, пробудившийся еще в период пребывания в Оксфорде, никогда не покидал Мора; под влиянием личных контактов с гуманистами старшего поколения, видными учеными Джоном Колетом, Томасом Линакром и Уильямом Гроцином, оно приобретало Еще большее значение в жизни молодого юриста. Под руководством Линакра Мор с увлечением занимался греческим языком и изучал Аристотеля. Постичь греческую премудрость ему помогал и Гроцин. Он же пригласил Мора выступить в церкви св. Лаврентия с лекциями об Августине и его сочинении «О граде божием». Эти лекции, имевшие успех, упрочили славу лондонского адвоката.

Большую роль в жизни Мора сыграла дружба с Эразмом Роттердамским. Знакомство Мора с Эразмом состоялось в 1499 г., когда уже известный своей ученостью нидерландский гуманист впервые посетил Англию. С тех пор их связывала самая тесная и верная дружба, в основе которой была не только взаимная симпатия, но и убеждение в необходимости реформы общества, единство взглядов на пути ее осуществления, глубокий интерес к древней филологии и любовь к античной литературе, вера в неограниченные возможности просвещения как средства нравственного воспитания людей и усовершенствования мира. Сочинения отцов церкви, труды Платона и Аристотеля, произведения Лукиана и других древних классиков одинаково увлекали Мора и Эразма. Оба они были горячими поклонниками Джона Колета, который стал духовным наставником Мора. Колет проповедовал реформу церкви, неустанно разоблачал пороки духовенства, призывал к нравственному обновлению общества на христианской основе. Возлагая все надежды на просвещение, Колет рассматривал его как главный путь осуществления задуманной реформы. Свою просветительскую программу он пытался воплотить в жизнь путем воспитания и образования молодежи. С этой целью Колет на свои средства учредил при соборе св. Павла в Лондоне, где он был настоятелем, грамматическую школу. В этой школе воспитанники изучали не только тексты св. Писания, но и Платона. Учащимся прививалась любовь к античной литературе. Методы обучения и воспитания здесь отличались от традиционных. Так, Колет запретил в своей школе широко распространенные в то время телесные наказания. Друзья Колета – гуманисты не только преподавали в его школе, по и писали для нее учебники.

Придавая большое значение проблеме воспитания, Мор в 1508 г. специально побывал во Франции и Нидерландах, где познакомился с системой образования в Парижском и Лувенском университетах. Непрерывно штудируя античных писателей, занимаясь переводами с греческого и создавая собственные произведения в стихах и в прозе на латинском и английском языках, Мор продолжал деятельно интересоваться общественными делами и политикой. В январе 1510 г. лондонские горожане посылают его своим депутатом в первый парламент Генриха VIII, а 3 сентября того же года он назначается помощником лондонского шерифа – юридическим советником и судьей по гражданским делам. Будучи помощником шерифа, уже зарекомендовавшим себя опытным юристом, Мор принимал участие в дипломатических миссиях.

12 мая 1515 г. он отправляется в свою первую дипломатическую поездку во Фландрию в составе посольства для переговоров с представителями герцога Бургундии Карла Кастильского (будущего императора Карла V). Посольству предстояло уладить конфликт, возникший у английских купцов с их традиционным партнером по торговле шерстью – Фландрией. Переговоры касались продления действия ранее заключенных выгодных для Англии торговых договоров 1495–1496 гг., которые теперь оспаривались Фландрией. История этого посольства, возглавлявшегося другом Мора–Кутбертом Тунсталлом, позднее была описана в «Утопии». В Англию Мор возвратился в конце октября, задолго до того, как было подписано новое соглашение между Англией и Фландрией. Во время поездки Мор встречался в Брюгге с Эразмом; благодаря его рекомендации он познакомился с видными гуманистами Петром Эгидием и Иеронимом Буслидием.

Поездка оказалась знаменательной и тем, что в Нидерландах в дружеском общении со своими единомышленниками-гуманистами Мор начал писать «Утопию», которую закончил по возвращении в Лондон. Как свидетельствует Эразм, сначала Мор написал вторую книгу «Утопии», где рассказывается об обычаях утопийцев, а затем присоединил к ней первую, посвященную Англии. В конце 1516 г. стараниями Эразма и Эгидия книга Мора уже была издана в Лувене. Ученость и красноречие автора «Утопии», его юридический опыт и дипломатические способности не могли не обратить на себя внимание молодого Генриха VIII, который слыл образованным человеком и покровителем гуманистов.

С августа 1517 г. Мор становится одним из советников короля. Незадолго до этого, в мае, возможно, не без влияния «Утопии», резко осудившей огораживания, правительство Генриха VIII, обеспокоенное массовым разорением крестьянства в связи с широким развитием овцеводства и превращением пахотных земель в пастбища, создает специальные комиссии по расследованию огораживаний. Для работы в одной из таких комиссий, в графстве Гамшир, привлекается и автор «Утопии». В том же году Мор совершает дипломатическую поездку в Кале, а с февраля 1518 г. он назначается королевским секретарем.

В июле последовала отставка Мора с поста помощника шерифа; королевская служба теперь поглощает большую часть его времени. Мор сопровождает короля во всех поездках по стране и за границу. В мае–июне 1520 г. он принимает участие в пышной церемонии встречи английского и французского королей в так называемой долине «Золотой парчи» близ Кале. В июле 1520 г., во время посещения Карлом V Брюгге, Мор встречается с известными гуманистами из окружения императора, в частности с Эразмом Роттердамским н Хуаном Вивесом.

Помимо выполнения дипломатических поручений и службы в королевском совете Генриха VIII автор «Утопии» занимал также судейские должности: в 1521 г. он заседал в качестве судьи». в «Звездной палате» – высшем судебном учреждении Англии. В мае 1521 г. Мор назначается помощником казначея королевства и получает рыцарский титул. Одновременно он продолжает участвовать в дипломатических миссиях, сопровождая канцлера Т. Уолси в его поездках в Кале и Брюгге.

Придворная карьера Мора развивалась столь успешно, что в 1522 и 1525 гг. в награду за службу король пожаловал ему земли в графствах Оксфордшир и Кент. Генрих VIII ценил Мора за глубокий ум и обширные познания и часто беседовал с ним не только о государственных делах, но и о математике, астрономии, литературе и богословии. Внимание короля и льстило Мору, и тяготило его. Пребывание при дворе и королевская дружба лишали гуманиста досуга для любимых научных занятий и надолго отрывали его от семьи, к которой он был очень привязан.

Чтобы по-настоящему понять Мора, надо знать его в частной жизни, с друзьями и в семье. К счастью, в одном из своих писем Эразм оставил нам яркую характеристику своего друга, описав его внешний облик, характер, привязанности, отношение к друзьям и близким. Вот портрет Мора, нарисованный Эразмом. Он не выше среднего роста, белолиц, с легким румянцем, с темно-золотистой шевелюрой, редкой бородой и с очень выразительными голубовато-серыми глазами. Лицо его всегда дружески приветливо, добрая улыбка выдает склонность к юмору. Голос у Мора не громкий, но внятный, речь удивительно чистая и неторопливая. Мор очень скромен и прост в своих житейских привычках. Неприхотливый в еде, он всяким лакомствам предпочитает простую пищу. Так же прост и скромен он и в одежде, и в поведении. Мор очень любит животных, любит наблюдать их повадки и нравы. Дом его полон разных животных и птиц: здесь уживаются обезьяна и лисица, хорек, ласка и попугай. Он увлекательный собеседник, ум у него быстрый и находчивый, память отличная.

По словам Эразма, Мор был прямо создан для дружбы: «Кто ищет совершенный образец истинной дружбы, не найдет лучшего, чем Мор» (5, 234). Английский гуманист глубоко любил людей, не зря Эразм называл его «покровителем всех нуждающихся, всегда готовым поддержать* угнетенного, вызволить стесненного и обремененного»

Под стать Мору была и его семья. Свою молодую жену он заботливо обучил грамоте и дал ей хорошее музыкальное образование, детям привил любовь к античной литературе и естественным наукам. Мор был горячим сторонником женского образования, он считал, что женщина должна быть столь же образованной, как и мужчина, что «разница пола в смысле учености значения не имеет» и мужчины и женщины в равной мере способны овладеть науками. Отвечая противникам женского образования, утверждавшим, что женщина якобы не обладает умственными способностями мужчины, Мор в письме к воспитателю своих детей У. Гонеллю писал, что даже если бы подобные утверждения были истиной, «это должно было только служить лишним поводом, дабы исправить эту ошибку природы усидчивым прилежанием и изучением наук». Свои передовые взгляды Мор старался осуществить на практике: три его дочери получили блестящее для своего времени образование, а старшая – Маргарита обладала такими глубокими знаниями древних языков и литературы, что Эразм назвал ее «украшением Британии».

В доме Мора всегда царила атмосфера строгой простоты и вместе с тем жизнерадостности, увлеченности научными и литературными занятиями. Его семья была настоящей школой, где все было проникнуто духом гуманизма: увлечение древними языками и литературой сочеталось с занятиями географией, математикой, астрономией, медициной, музыкой.

В письмах к детям, написанных во время длительных поездок по служебным делам, Мор часто справлялся об их успехах в науках и иногда обменивался с ними шутливыми посланиями в стихах на латинском языке. В своих детях гуманист видел прежде всего близких друзей и единомышленников. В посвященном им стихотворении он писал, что никогда не мог вынести детского плача. «Часто я вам раздавал поцелуи и редко – побои, но и при этом бичом хвост мне павлиний служил. Впрочем, и этакий бич применял я и робко и мягко…».

После смерти своей молодой жены Мор женился на пожилой вдове, заменившей мать его четверым детям. По словам Эразма, Мор и ко второй жене относился так, словно она была молодой красивой девушкой. Своей сердечностью и добротой он сумел добиться, что эта совсем не кроткая, грубоватая женщина стала заниматься музыкой, ежедневно исполняя задаваемый мужем урок игры на лютне, флейте и гитаре. Эразм, останавливавшийся в доме Мора во время своего приезда в Англию, восхищался тем, с какой мягкостью и сердечностью, а порой и юмором Мор руководит своей семьей, в которой никогда не бывает никаких раздоров. Великолепные портреты Томаса Мора и его близких написал известный немецкий художник Ганс Гольбейн Младший, который также гостил в доме Мора.

Что же побуждало Мора отдавать свое время королевской службе, вместо того чтобы наслаждаться литературным и научным творчеством? Прежде всего, своеобразное понимание гражданского долга, вера в благотворное для общества воздействие добрых советников на государей. Как и другие гуманисты, Мор надеялся, что его просветительская деятельность, и в частности добросовестная служба в качестве советника государя, может принести обществу немалую пользу. Не случайно вопрос о значении добрых советников королей так живо обсуждается в «Утопии», а Эразм Роттердамский написал даже большой специальный труд «Наставление христианскому государю», который он посвятил Карлу V. Сравнение труда Эразма с произведениями Мора убеждает в сходстве представлений этих гуманистов об идеальном правителе и его значении для блага общества. Общность не только литературных, но и политических идеалов, объединявшая гуманистов круга Эразма, заметно отразилась на творчестве Томаса Мора. Л литературное наследие Мора поразительно велико, если учесть, что он мог писать лишь в те короткие часы досуга, что оставались после напряженных трудов юриста, политика и дипломата. Творчество Мора отличается богатством содержания и разнообразием жанров. Это и переводы с древнегреческого на латинский в стихах и в прозе, и собственные оригинальные поэтические опыты на английском и латинском языках, это такие литературные шедевры, как «История Ричарда III» и «Утопия», огромное эпистолярное наследие и острые полемические религиозные трактаты против деятелей Реформации.

Реформация существенно повлияла не только на литературную деятельность Мора, но и на его политическую карьеру. Он резко выступил против М. Лютера, защищая авторитет Генриха VIII, который враждебно встретил учение немецкого реформатора, увидев в нем прямую политическую угрозу феодально-абсолютистским порядкам. Король, получивший богословское образование, часто обсуждал с Мором идеи, выдвинутые Реформацией. В 1521 г. под именем Генриха VIII была издана книга «Защита семи таинств против Мартина Лютера». Мор редактировал эту книгу, а возможно, и был ее соавтором. В награду король получил от папы почетный титул «защитника веры». С выходом в свет книги Генриха VIII связано начало полемической деятельности Мора против Реформации. На книгу английского короля Лютер обрушился бранью, называя Генриха VIII «грубой глупой ослиной башкой», «бессмысленным шутом, не понимающим, что значит вера». В 1523 г. Мор опубликовал свой «Ответ… на глумления, которыми Мартин Лютер осыпает английского короля Генриха VIII». В этом сочинении Мор не уступал Лютеру по резкости и грубости тона. В Реформации гуманист увидел опасное подстрекательство простого парода к бунту против законных правителей, ведущему к всеобщей анархии и хаосу. В глазах Мора бунт «черни» грозил уничтожить всякий политический порядок, а с ним и всю христианскую культуру с ее духовными ценностями, которыми так дорожили гуманисты. До конца своих дней Мор останется в рядах решительных идейных и политических противников Реформации и ее идеологов, которых он рассматривал как опасных демагогов и политиканов, преследующих цель утвердить свою безраздельную власть над «бессмысленной чернью», дабы распоряжаться ею в своих корыстных интересах.

Дальнейшее развитие политической карьеры Мера во многом предопределялось позицией Генриха VIII по отношению к Реформации. На первых порах позиция короля – «защитника веры», казалось, не предвещала никаких перемен. Однако изменение политической конъюнктуры как внутри Англии, так и в ее международном положении существенно отразилось на отношении абсолютизма к реформационным проблемам. К концу 20-х годов перед королем стали ясно вырисовываться политические и финансовые выгоды, которые сулила абсолютистскому государству более гибкая политика по отношению к Реформации. Прежде всего нельзя было не учитывать заинтересованности в Реформации влиятельных слоев английской буржуазии и дворянства, мечтавших о более дешевой церкви и о секуляризации церковных богатств, особенно земельной собственности. Это соответствовало интересам феодально-абсолютистского государства, которое стремилось упрочить свое положение, сломив политическую самостоятельность богатой английской церкви, подчинявшейся внешней силе – папству. Кроме того, политическая победа над церковью обещала королю серьезные материальные выгоды от секуляризации церковных богатств. Наконец, немаловажную роль в отношении английского абсолютизма к Реформации играла и внешнеполитическая обстановка – соперничество и конфликт с Габсбургами, которые контролировали Испанию, Германию, Нидерланды и значительную часть Италии, входивших в состав огромной империи Карла V. Использование реформационного движения в Европе для укрепления международной позиции Англии в конце 20-х – начале 30-х годов XVI в. представляло немалый политический интерес для Генриха VIII, особенно в условиях назревшего конфликта с папством в связи с отказом папы санкционировать бракоразводный процесс короля с Екатериной Арагонской и его женитьбу на Анне Болейн. Однако все эти сложные внутриполитические и внешнеполитические обстоятельства, объясняющие изменение позиции Генриха VIII по отношению к Реформации в конце 20-х годов, трудно было даже предположить в то время, когда Мор сочинял свой полемический ответ Лютеру, защищая короля и католическую церковь, политические интересы которых в то время совпадали. Во всяком случае служебная карьера Мора шла по восходящей.

В 1523 г. по представлению первого министра Уолси и с одобрения самого короля Мор был избран спикером палаты общин. Как и в молодые годы, в своей парламентской деятельности в качестве спикера он проявил рискованную самостоятельность, отказавшись поддержать чрезмерные требования короля и Уолси об утверждении парламентом новых налогов. Дипломатично апеллируя к законности для оправдания занятой им антиналоговой позиции, Мор на этот раз сумел сохранить дружеское расположение короля и его всемогущего министра Уолси. И тот и другой, по-видимому, не могли не считаться с деловыми качествами Мора как государственного деятеля, с его политическим авторитетом и популярностью среди представителей третьего сословия. Впоследствии Генрих VIII даже навещал Мора в его скромном загородном доме в Челси, тогдашнем пригороде Лондона, обедал в его семье, нередко, обняв его, прогуливался с ним по саду. Впрочем, как видно из мемуаров Ропера, Мор никогда не обольщался «милостивым отношением» своего жестокого и самовластного государя, отлично понимая, что король не задумываясь пожертвует его головой ради самой ничтожной политической выгоды.

В 1525 г. Мор принимает высокий и почетный пост канцлера герцогства Ланкастерского. Одновременно он продолжает выполнять дипломатические поручения: в 1527 г. участвует в переговорах в Амьене с представителями Франциска I, а в 1529 г. – в заключении мирного договора Англии и Франции с империей Карла V в Камбре. Мир между Франциском I и Карлом V фактически был невыгоден Англии и существенно подорвал политический авторитет всесильного канцлера Уолси, возглавлявшего дипломатическую миссию в Камбре. Однако Мор не пострадал, напротив, с 1525 г. он становится для Генриха VIII одним из ведущих советников в области внешней политики. Сам Уолси рассматривает Мора как своего возможного преемника. После смещения Уолси, обвиненного в превышении полномочий, 25 октября 1529 г. большая печать лорда-канцлера Англии вручается Мору. На следующий день в Вестминстерском дворце герцог Норфольк представляет нового канцлера. В традиционной ответной речи по поводу своего назначения Мор говорит: «Я считаю это кресло местом, полным опасностей и трудов и далеко не таким почетным. Чем выше положение, тем глубже падение, как это видно на примере моего предшественника. Если бы не милость короля, я считал бы свое место столь же приятным, сколь Дамоклу был приятен меч, висевший над его головой».

Тысяча дней канцлерства Томаса Мора продолжались по май 1532 г. Одно из главных веяний времени в этот период – наступление Реформации в Англии. На первых порах правительство Генриха VIII все еще борется против распространения в стране идей Реформации. Мор и его единомышленники, например епископ Джон Фишер, решительно продолжают обличать ересь идеологов Реформации. Сторонников Реформации преследуют; за время канцлерства Мора были сожжены заживо четыре еретика. Однако никакие репрессии правительства не могли помешать распространению реформационных идей. Весь ход исторического развития толкал Англию на разрыв с папством. Поводом для разрыва явилось дело, о разводе Генриха VIII с первой женой Екатериной Арагонской. По политическим мотивам папа развода не утвердил. В столь щекотливом деле короля отказался поддержать и его авторитетный канцлер – Мор, не захотевший покривить душой и одобрить фальшивые доводы * короля против Екатерины Арагонской. Помимо личных этических соображений против королевского развода канцлер не одобрял и общее направление политики Генриха VIII на разрыв с панством и проведение Реформации под контролем короля и парламента. Мор ясно отдавал себе отчет в том, какие социальные силы заинтересованы в королевской реформации, ведущей к секуляризации церковных земель, новым огораживаниям, росту нищеты крестьянства и обогащению наиболее хищных представителей буржуазии и нового дворянства. Обличая пороки духовенства, предприимчивые буржуа и дворяне мечтали о захвате церковных богатств, о наживе и грабеже и менее всего думали о торжестве христианских идеалов справедливости, о которых они так громко вещали, всецело поддерживая церковную политику Генриха VIII. В 1529 г. начал работу реформационный парламент, резко выступивший против духовенства Англии. В ответ на это друг Мора, епископ Фишер, обвинил палату общин в гуситской ереси и вместе с двумя другими епископами решился обратиться к римской курни, взывая о справедливости. Однако политическая обстановка в стране была не в пользу прокатолической позиции Мора и Фишера. Король, прекрасно понимавший политические выгоды Реформации под контролем абсолютизма, не прочь был поставить на колени богатое духовенство Англии с ее епископатом, пользовавшимся значительной политической и юридической самостоятельностью. В сентябре 1530 г. появляются королевские прокламации, заявляющие о необходимости «реформации разных злоупотреблений духовенства». Мор оказался явно неспособным поддерживать Генриха VIII в его стремлении сломить самостоятельность духовенства Англии, всецело подчинив его абсолютистскому государству. С июня 1530 г. канцлер был под подозрением, его политические противники в королевском совете учуяли близость Мора к оппозиции внутри и вне парламента, выступавшей против королевского развода и церковной политики Генриха VIII. Влияние Мора на политику правительства было живо устранено. В 1531 г. в парламенте прошел «закон о бедных», устанавливавший жесткие различия между престарелыми и больными бедняками, получавшими законное право просить милостыню, и физически крепкими нищими, которые подлежали преследованиям. Этих «незаконных» нищих бродяг предписывалось «нещадно сечь». Мор не мог одобрять этих постановлений. В первой книге «Утопии» он изобразил страшную картину бедствий, обрушившихся на английских крестьян в связи с огораживаниями: обезлюдевшие деревни, толпы нищих, бредущие по дорогам вместе с женами и детьми в поисках пропитания. С тех пор как «один обжора, ненасытная и жестокая язва отечества, уничтожает межи полей, окружает единым забором несколько тысяч акров», крестьяне оказываются выброшенными вон. Там, где некогда трудилась целая деревня хлебопашцев, теперь достаточно одного пастуха. «Что им остается… как не воровать и попадать на виселицу… или скитаться и нищенствовать?» (5, 63–64). Феодально-абсолютистское государство встало на защиту интересов лордов и обрушило на ограбленных крестьян и разорившихся ремесленников чудовищные по жестокости «кровавые законы» против бродяг, нищих и воров.

11 мая 1532 г. Генрих VIII предъявил собранию духовенства требования, отвергавшие власть папы. 15 мая духовенство капитулировало, что было крахом для канцлера Мора, защищавшего в своих антиреформационных трактатах самостоятельную политическую позицию английского духовенства. На следующий день, в среду 16 мая 1532 г. в 3 часа пополудни, в саду при Йоркском дворце, бывшей резиденции Уолси, Мор возвратил большую государственную печать Англии, заявив тем самым об отставке.

Поступок Мора был для него небезопасен и свидетельствовал о его мужестве и глубокой принципиальности. Мор не мог идти против своей совести и стать послушным орудием короля. Не желая, однако, чтобы его добровольная отставка была воспринята как политическая демонстрация, он некоторое время настаивал на том, что его отставка вызвана плохим состоянием здоровья. Однако истинные мотивы отставки не могли быть секретом для Генриха VIII. Король не замедлил обрушить репрессии на бывшего канцлера. Против Мора был начат уголовный процесс по обвинению в «государственной измене». Согласно обвинению, преступление Мора состояло якобы в том, что он поддерживал некую монахиню Елизавету Бартон, пророчившую гибель королю в случае его женитьбы на Анне Болейн. Сохранились письма Мора на имя короля и его секретаря Т. Кромвеля, в которых он решительно отвергал обвинения о соучастии в преступлении Бартон. Мор утверждал, что он всегда скептически относился к «откровениям» и «чудесам», приписываемым этой монахине. Авторитет Мора и его популярность были настолько велики, что парламент не мог принять всерьез это вымышленное обвинение и не поддержал его. Мор не обольщался надеждами на будущее, он понимал, что это оправдание – только отсрочка и король лишь отложил свою месть.

После женитьбы Генриха VIII на Анне Болейн и рождения принцессы Елизаветы, вначале 1534 г., парламент принял новый «Акт о наследовании». По новому закону дочь короля от первого брака принцесса Мария объявлялась незаконнорожденной. Кроме того, отвергались какие бы то ни было права «епископа Рима», т.е. папы, касающиеся заключения или расторжения брака английского короля. Все дела такого рода отныне переходили в компетенцию архиепископов, епископов или других священнослужителей церкви Англии. К Акту прилагалось постановление о присяге. Эту присягу обязан был принести любой подданный по первому требованию короля, его наследников или лиц, специально уполномоченных королем. Присяга подразумевала безоговорочное принятие и соблюдение всех положений Акта. В частности, кроме лояльности по отношению к новому порядку наследования присяга требовала признать незаконным аннулированный брак Генриха VIII с бывшей королевой Екатериной. В текст присяги включалась также формула отречения от папской власти, равно как и от власти всякого иностранного государя. Король, подчеркивалось в присяге, является единственным сувереном. Отказ от присяги квалифицировался как «изменнический умысел», караемый конфискацией имущества и тюремным заключением.

13 апреля 1534 г., т.е. более чем за две недели до того, как «Акт о наследовании» вступил в силу, Томас Мор был вызван в специальную комиссию для принятия присяги. Король понимал, что моральный авторитет бывшего канцлера в Англии и за рубежом был настолько высок, что его отставка и вынужденное политическое бездействие воспринимались как осуждение новой королевской политики. Генрих VIII и Т. Кромвель, видимо, всерьез рассчитывали на то, что вызов Мора в комиссию для принятия присяги не только поможет сломить его упорство, но и послужит убедительным примером для всех колеблющихся и по согласных с политикой короля. Однако эти ожидания не оправдались. Мор заявил комиссии, что он не отказался бы присягнуть «Акту о наследовании», но не может принять предложенного текста присяги, «не обрекая свою душу на вечную погибель». Как показало дальнейшее расследование, возражение Мора против предложенного текста присяги основывалось на том, что в присяге отвергался авторитет папы, как и всякой иноземной власти или монарха. Сам Мор долго отказывался давать какие бы то ни было разъяснения относительно причин своего отказа. 17 апреля 1534 г. он был заключен в Тауэр. В конце того же года парламентом были приняты новые законодательные акты: «Акт о верховенстве», признававший короля верховным главой церкви Англии, и «Акт об измене», квалифицировавший как «государственную измену» широкий перечень различных деяний, направленных против короля. К числу таковых, в частности, были отнесены любые слова, написанные или сказанные против особы короля, королевы или их наследников, порочащие их королевское достоинство или же отрицающие какой-либо их титул. Широкое толкование понятия «государственная измена» открывало безграничные возможности для злоупотреблений; достаточно было простого доноса о преступных высказываниях обвиняемого, и ему грозила смертная казнь за измену. Именно это обстоятельство было использовано обвинением во время следствия и суда над Мором. Опираясь на свидетельство некоего Р. Рича, в беседе с которым Мор якобы сказал, что король не может быть главой церкви, суд констатировал «злонамеренное» упорствование обвиняемого в измене. Будучи опытным юристом, Мор стойко и мужественно защищался на суде, решительно отвергнув предъявленное ему обвинение в государственной измене. Но приговор был предрешен. Суд постановил: смерть ему.

2. Томас Мор и реформация

Большое влияние на судьбы европейского ренессансного гуманизма оказала Реформация. Полемика против Реформации определяет содержание литературной деятельности Томаса Мора в 20–30-х годах XVI в.

Выступление Лютера против католической церкви и папства и Великая крестьянская война в Германии (1524–1525) были восприняты Мором и его единомышленниками как звенья одной цепи. Резкая и грубая критика Лютера, направленная против католицизма, по мнению гуманистов-эраз-мианцев, носила слишком разрушительный характер и полностью дискредитировала дело реформы церкви, за которую боролись «христианские гуманисты». Полностью солидаризировавшись в этом отношении с Генрихом VIII, Мор в своем «Ответе Лютеру» (1523) рассматривал лютеранство не только как враждебное выступление против католической церкви, но и как попытку под маской благих намерений добиться ниспровержения традиционных институтов церкви и государства, грозящую всеобщей анархией.

Лютер исходил из того, что для праведного образа жизни достаточно одного закона – закона Евангелия и если бы правители были добрыми и проповедовали истинную евангельскую веру, в человеческих законах не было бы нужды. Поэтому, подчеркивая исключительное значение веры, Лютер отвергал сколько-нибудь существенную роль человеческого закона для внутренней жизни христианина. Иную позицию занимал Мор. Чем бы ни обосновывалось пренебрежение к закону, обеспечивающему традиционный порядок, будь то несовершенство закона или необыкновенные добродетели правителя, для Мора – юриста и гуманиста это было неприемлемо как потенциальная угроза деспотизма и тирании. Лютерово «оправдание одной лишь верой», с точки зрения Мора, создавало реальную угрозу упразднения всех действующих законов, угрозу всеобщего хаоса. Он был убежден, что для общества нет ничего хуже, чем произвол, проповедуемый даже с наилучшими намерениями, поэтому все же лучше иметь плохие… законы, чем не иметь никаких. Как политик Мор был настроен достаточно скептически, чтобы питать иллюзии насчет замены несовершенных законов милосердием и любовью к ближнему, основанным на лютеранской проповеди веры. В противоположность Лютеру Мор настойчиво подчеркивал позитивный смысл гражданского права. По его убеждению, именно человеческий закон, а не закон бога конституирует существующий общественный порядок. Этот человеческий закон не только обеспечивает наказание за отдельные преступления, такие, например, как воровство, ко он есть единственный закон, устанавливающий и регулирующий существующий порядок собственности.

По мнению Мора, хотя частная собственность была учреждена только на основе человеческих законов, эти человеческие законы, закрепляющие и охраняющие установленный порядок, обязательны для всех людей. Но даже в условиях «естественной общности», т.е. при отсутствии частной собственности, люди не могли бы жить совсем без законов. Именно законы предписывают определенным группам общества обязанность трудиться, а также предотвращают преступления, ведущие к бунтам и беспорядкам, которые обязательно возникли бы даже в условиях «естественной общности», если бы не законы. Тем более, считает Мор, необходимы законы в современном ему обществе.

Мор настаивал на приоритете закона перед судьями и должностными лицами, которые им руководствуются; он решительно отвергал положение Лютера о приоритете добрых судей перед законами, сформулированное в «Вавилонском пленении церкви». По мнению гуманиста, всякое справедливое решение судьи должно иметь основание в законе. Если же упразднить законы и оставить все на свободное усмотрение судей, они станут вести себя деспотически. В результате народ не только не будет свободнее, но окажется в условиях рабства, повинуясь законам, которые меняются со дня на день. Выступая поборником закона, Мор ведет себя как юрист, воспитанный на английском праве, где статут играл очень важную роль, четко определяя границы юридической свободы действия судьи.

Что же касается законов церкви, то здесь особое значение в полемике Мора с Лютером приобрела проблема церковного обычая. Лютер отказывался рассматривать церковный обычай как закон для христиан, полагая, что обычай может иметь силу закона только в гражданских делах.

На это Мор отвечал, что обычай христиан в делах таинств и веры важнее любого обычая в гражданских делах, ибо гражданский обычай, имеющий силу закона, основывается только на человеческом согласии, церковный же обычай действует благодаря «божественному вдохновению».

В отличие от Лютера Мор видел в церковных обрядах некое соединение божественного акта с разумным согласием людей, воспринимающих божественную основу ниспосылаемых обрядов. По мнению Мора, истинное единство христиан воплощается лишь в традиционной католической церкви, которую Лютер пренебрежительно называет папистской. Для Лютера истинная церковь мыслилась как узкий круг избранников божьих внутри официальной, большой церкви. Лютер вовсе не отрицал, что у христиан должна существовать церковь со своими священнослужителями и обрядами, но они, по его убеждению, не играют никакой роли в деле спасения. Внутреннюю природу церкви, ее существо, согласно учению Лютера, может определять только вера. Таким образом, Лютер отдавал предпочтение духовной «невидимой» церкви, противопоставляя ее церкви видимой. Мор же решительно оспаривал попытки реформатора определять церковь лишь на основе – ее внутренней природы.

В противоположность Лютеру, отвергавшему авторитет папы, Мор обосновывал необходимость повиновения римскому престолу, апеллируя к понятию единства и согласия церкви как непременного условия благополучия в самой церкви и поддержания социального порядка. Такая точка зрения на папство по существу предвосхищала одну из главных идей контрреформации. В период полемики с Лютером для Мора уже не подлежало сомнению божественное происхождение папской власти. А ведь не кто иной, как сам Мор, за два года до того как сформировалась его концепция папства, предупреждал Генриха VIII о политической опасности чрезмерной поддержки авторитета папы. Такова была историческая логика развития гуманистической концепции церкви и папства, совершавшегося под воздействи