Смута в России в начале XVII века глазами иностранцев

В истории существует много невыясненных, запутанных, и, просто сложных вопросов, которые необходимо исследовать, чтобы мы могли на основании знания истории понимать сегодняшние события и моделировать будущие. Тем более что похожие состояния в нашей стране уже происходили, и, чтобы понять их сейчас, нужно понять их тогда. Поэтому я решил узнать, как видели Смуту в России вначале XVII века иностранцы, что бы посмотреть на неё с другой стороны.

Вопрос о том, как видели и описывали Смуту в России в начале XVII века иностранцы, является очень важным фактором в изучении и понимании тех событий, которые кардинально изменили облик страны. Изучение стороннего мнения даёт нам очень важные преимущества в понимании тех событий, которые мы не всегда можем объяснить. Записки иностранцев о Смуте, как раз являются такой помощью. Их изучение позволяет нам посмотреть на события с другой стороны, и переосмыслить некоторые вопросы. Так же изучение иностранных источников о Смуте позволяет нам ответить на многие вопросы современности, так как совсем недавно в нашей стране происходили события, очень похожие на те, которые являлись элементами Смуты.

В процессе написания курсового сочинения на тему «Смута в России в начале XVII века глазами иностранцев», я пришёл к выводу, что эта тема вполне хорошо изучена и представлена в историографии. Но основные исследования этого вопроса проводились не в общем аспекте, затрагивая всех авторов сочинений о Смуте, а в основном каждого автора в отдельности. Исключением, пожалуй, является работа Алпатова М. А. «Русская историческая мысль и Западная Европа», в которой представлены если не все, то хотя бы основные произведения по данному вопросу. Работа эта относится к советскому периоду, поэтому не лишена идеологической окраски о борьбе народных масс с угнетателями. Но это всё требования времени, в основном работа заслуживает высокой оценки, поскольку в ней представлены основные источники о Смуте.

В дореволюционной историографии данный вопрос изучен вполне неплохо, хотя источники по этому вопросу начали попадать в страну только со второй половины XIX века. В этот период было написано множество хороших работ. К примеру, этим вопросом занимался такой историк кА Пирлинг П., и в своей работе «Из Смутного времени» он очень тщательно изучал записки Исаака Массы, и давал им критические заметки.

Работа Конрада Буссова «Московская хроника» впервые была издана Устряловым Н. Г. в 1831году, но под именем Мартина Бера, зятя Буссова, в «Сказаниях современников о Димитрии самозванце». Но вскоре академик А. А. Куник окончательно установил авторство Буссова, и хроника была переиздана в 1851 году.

Так же был издан и труд и Элиаса Геркмана в работе: «Сказания Массы и Геркмана о Смутном времени», в 1874 году.

Так или иначе, издаваемые труды иностранцев о Смуте, в России только начали распространяться, и не были достаточно хорошо исследованы.

Более тщательное изучение вопроса о Смуте в записках иностранцев произошло в советский период. Над этим вопросом работало очень много превосходных историков, и было выпущено огромное количество трудов. Это и вышеуказанная работа Алпатова М. А. «Русская историческая мысль и Западная Европа», Это и коллективная работа по «Московской хронике» Конрада Буссова академией наук СССР, в которой важное значение играли исследования Смирнова И. И. Труды Исаака Массы были вновь переизданы в 1937 году в работе «Краткое известие о Московии в начале XVII века». Работы эти переиздавались множество раз, дополнялись новыми сведениями и комментариями. Не оставили без внимания и Петра Петрея. Его труды были тщательно изучены Лимоновым Ю. А. и опубликованы как История о великом княжестве Московском” Петра Петрея в Скандинавском сборнике в 1967 году. В общем можно сказать, что именно в советский период работы иностранцев о Смуте в России были более всего изучены.

В современной историографии исследования на эту же тему представлены достаточно слабо. Всё ограничивается переизданием новых текстов на базе исследований, проведённых как в дореволюционный период, так и в советский, с некоторыми дополнениями и примечаниями. В частности труды иностранце замечательно представлены в работах по Смуте в «Истории России и Дома Романовых в мемуарах современников. XVII – XX вв. » фонда Сергея Дубова. Эти работы прекрасно тематически разобраны.

В своей курсовой работе о Смуте в России в начале XVII века глазами иностранцев, я поставил цель – выяснить, как иностранцы видели Смуту в России, в связи, с чем поставил несколько задач:

1. Узнать, как иностранцы определяют начало Смуты в России, в чём видели её причины.

2. Какова была политическая обстановка в России перед началом Смуты.

3. Каково мнение иностранцев о ходе Смуты и основных её событий.

4. В чём иностранцы видели завершение Смуты и, каковы, по их мнению, были её итоги.

При написании своего курсового сочинения я использовал такие источники как: “Записки” Жака Маржерета, Мемуары из русской истории Арсения Елассонского, История десятилетней шведско – московской войны Видикинда Юхана, Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей Исаака Массы, Московская хроника 1584 – 1613 Конрада Буссова, История о великом княжестве Московском, происхождении великих русских князей, недавних смутах, произведённых там тремя Лжедмитриями, и о московских законах, нравах, правлении, вере и обрядах, которую собрал, описал и обнародовал Пётр Петрей де Ерлезунда в Лейпциге 1620 года Пётр Петрей, Историческое повествование о важнейших смутах в государстве Русском, виновником которых был царевич князь Димитрий Иванович, несправедливо называемый самозванцем Элиаса Геркмана. В этих источниках замечательно описываются события Смуты, её причины. В основном, представленные источники носят мемуарный характер, но вот работа Видикинда Юхана имеет структуру не как у мемуаров, а как у работы по определённому историческому событию. Теперь познакомимся с каждым источником в отдельности.

Начну я с преставления «Записок» Жака Маржерета, но для начала немного о нём. «Жак Маржерет родился около 1550 или 1560 года в городке Оксон во Франции. В начале 90-х годов XVI века он воевал на Балканах офицером – наемником»¹. «В 1600 году Маржерет переходит на русскую службу — командует пехотной ротой, с войсками Годунова выступает против Самозванца, затем с неподдельным рвением служит Самозванцу и вскоре после гибели Лжедмитрия, в сентябре 1606 года, оставляет службу и возвращается на родину»². Там он удостоился приёма у французского короля Генриха IV. Эта встреча оказала на него такое воодушевление, что он написал небольшую книгу, - «Состояние Российской империи и великого княжества Московии», в которой рассказывал о событиях, которые застал. «Издал ее в 1607 году и посвятил августейшему французскому монарху»³. «С выходом книги образ жизни автора ничуть не изменился — он был все тем же наемником-авантюристом; вернувшись в Россию, Маржерет благополучно поступил на службу ко второму Самозванцу, причем дело обошлось без присяги, так как капитан присягал первому Лжедмитрию. В войсках польского гетмана Ст. Жолкевского Маржерету выпал жребий захватывать русскую столицу, а потом поспешно бежать из Москвы. В 1612 году, посетив милую сердцу Францию, Маржерет пытается вернуться в Россию и как ни в чем не бывало завербоваться в наемники к новому правительству. Однако ратные «подвиги» Маржерета были слишком известны, и капитан, надеявшийся затеряться в группе английских офицеров, получил отповедь — грамоту, подписанную князем Дмитрием Михайловичем Пожарским, где «труды» и служба наемника описывались так: «И тот Яков Маржерет вместе с польскими и литовскими людьми кровь крестьянскую проливал и злее польских людей, и в осаде... в Москве от нас сидел, и награбився государские казны... из Москвы ушел в Польшу...». С 1612 года Маржерет — французский политический агент и заодно торговец мехами — не находил себе места и скитался по городкам Польши и Германии и умер, оставленный всеми, в 20-х годах XVII века»⁴. Так как Жак Маржерет был наёмником, то «Можно предположить, что в основе книги Маржерета — письменные отчеты капитана, отосланные в Париж между концом 1604— серединой 1605 года, дополненные устной информацией, собранной наемником у русских собеседников — московских дьяков, купцов, а также почерпнутой из разговоров иностранцев — участников событий»⁵.

Следующий иностранный автор, писавший о событиях Смуты, это Исаак Масса. «Исаак Масса (Isaac Massa) родился в голландском городе Гаарлеме в 1587 г. Есть основания считать, что он происходил из благородной итальянской фамилии, переселившейся в Голландию в самом начале Реформации и пострадавшей за приверженность к протестантству. Отец Исаака был торговцем сукном. В 1601 г. родители отправили сына в Московию для изучения торгового дела. Молодому голландскому купцу довелось быть свидетелем страшных и удивительных событий — массового голода, падения династии Годуновых, воцарения и убийства самозванца, пожара гражданской войны при новом царе Василии Шуйском... В 1609 г. Масса покинул Московию, охваченную смутой и разорением»⁶. Вернувшись в Голландию, он приступил к созданию своего труда. «Масса поднес это сочинение Морицу — принцу Оранскому, штат - галтеру Гельдерланда, Голландии, Зелландии и Оферсейсселя, но никаких известий о том, как воспринял эту книгу принц, не сохранилось. Труд Массы увидел свет только в XIX веке»⁷. «В 1612 г. Масса снова приехал в Россию — на этот раз в звании посланника Генеральных Штатов — и пробыл в ней довольно долго. Скончался Исаак Масса в 1635 году»⁸. Его труд не сразу получил распространение в России. Попал он к нам только в 1866 году во французском переводе. «Первый русский перевод появился в 1874, также в издании Археографической комиссии — «Сказания Массы и Геркмана о Смутном времени в России». СПб., 1874»⁹. «В 1937 г. А. А. Морозовым был осуществлен новый перевод, и сочинение Массы вышло в серии «Иностранные путешественники о России» (Соцэкгиз, 1937)»¹⁰. «Несмотря на то, что сочинение Массы было сравнительно поздно введено в научный оборот, оно стало ценнейшим источником по изучению Смуты и активно использовалось историками, изучавшими эту эпоху. С критикой Массы выступил П. Пирлинг. Однако А. А. Морозов показал несостоятельность упреков Пирлинга. В монографии М. А. Алпатова, посвященной представлениям западноевропейцев и русских друг о друге, содержится специальный разбор источников и суждений Массы . Вопросов достоверности известий Массы и соотношения их с другими источниками касались историки Смуты — С. Ф. Платонов, И. И. Смирнов, В. И. Корецкий, Р. Г. Скрынников, А. А. Зимин, А. Л. Станиславский и другие»¹¹.

«Основным достоинством сочинения Массы является, без сомнения, хорошая информированность автора. Недаром в 1639 г. граф Яков Делагарди сказал о голландце, что тот умел «весьма ловко узнавать секреты других лиц». Сам Масса пишет, что много слышал при дворах благородных людей и дьяков. Несомненно, что он общался с жителями Немецкой слободы и с кругом мелких приказных людей. То, что главные источники информации — устные, можно видеть также и по многочисленным параллелям сообщений Массы с содержанием русских исторических повестей и летописей, что отмечено в комментариях к изданию 1937 года»¹².

«Объединяет сочинение Массы с русскими повестями и основная идея воздаяния за грехи. Согласно этой логике, Годунов был наказан появлением самозванца за убийства царевича Дмитрия и царя Федора, а также за устранение законных наследников — бояр Романовых. Самозванец, в свою очередь, лишился жизни за многочисленные преступления, список которых Масса приводит по тексту указа Василия Шуйского. Наконец, московиты поплатились за различные тяжкие грехи — и, в первую очередь, за стремление к братоубийственной вражде — вторжением поляков. И все же, уезжая из страны, Масса желал ей успокоения, надеясь, что Бог сохранит Россию от полного разорения.

Также близко мыслям русских авторов восприятие Массой, как человеком средневековья, различных чудес и знамений, что, впрочем, свойственно и другим иностранцам, писавшим о Смуте — П. Петрею, К. Буссову Ж. Маржерету. В целом, объективность и информированность Массы не вызывают сомнений. Даже его главный критик П. Пирлинг согласился, что большинство наблюдений молодого голландца правдивы»¹³.

Теперь приступим к изучению такого источника как сочинение Петра Петрея. «Петр Петрей де Ерлезунда родился в 1570 г. в Упсале в семье ректора соборной школы Петра Бенедикта Петрея, происходившего из шведского дворянского рода. Петр Петрей окончил Высшую школу короля Юхана III и поступил в Магдебургский университет. Сначала его заинтересовала наука, он публиковал работы по математике и теологии. Однако затем увлекся разгульной студенческой жизнью, дрался на дуэлях, не стеснял себя в средствах... В результате оказался в долговой тюрьме и в 1593 г. был исключен из университета. По возвращении в Швецию он поступил в канцелярию герцога Карла Финляндского, ставшего в 1604 г. королем.

В 1601 г. Петрей был послан в Россию, где провел около четырех лет, собирая разнообразную информацию о стране и об отношении русского правительства к соседней Швеции. Вероятно, эту деятельность Петрей прикрывал врачебной практикой. По возвращении в Швецию Петрей также обратился к своим донесениям и в ноябре 1608 г. на их основе опубликовал сочинение «Достоверная и правдивая реляция», описывающее события в России со времен Ивана Грозного до воцарения Василия Шуйского»¹⁴.

«Эта книга Петрея, в отличие от его «Истории о великом княжестве Московском...», содержит описание только тех событий, которые автор видел или о которых слышал от очевидцев, что сближает ее с сочинениями Массы, Буссова, Маржерета, Жолкевского, «Марины Мнишек» и др. Круг своих информаторов Петрей, так же как и Масса, называет сам. Это князь В. И. Шуйский, царица Марфа Нагая, окружение Лжедмитрия I, москвичи различных сословий, жители Немецкой слободы. Можно назвать и некоторых иностранцев, предоставлявших Петрею сведения для донесений. Вероятно, это были врач Каспар Фидлер, пастор Мартин Бэр и ландскнехт Конрад Буссов, автор «Московской хроники. 1584—1613». Возможно, с Буссовым Петрея связывали особые отношения. Петрей знал, и впоследствии написал об этом в «Истории...», что Буссов был причастен к измене шведскому королю и переходу в Россию нарвских немцев. Впоследствии Петрею удалось завладеть рукописью «Московской хроники» Буссова и активно ее использовать. Наконец, информатором Петрея мог быть тот же Исаак Масса, который сам упоминает в «Кратком известии...», что сообщал сведения шведам»¹⁵.

«Итак, литературные занятия Петрей совмещал с усердной службой королю. В 1607 и 1608 гг. он снова в России в качестве посланника с предложением военного союза и помощи Василию Шуйскому. После заключения такого договора Петрей в 1609—1610 гг. находился в составе корпуса Я. П. Делагарди. После России он был послан в Данию, в 1611 г. — в Нарву, где собирал сведения о Лжедмитрии III. В 1612 и 1613 гг. он снова в России, в Новгороде, а в 1615 г. опять направляется в Данию — для сбора информации о Польше и закупки оружия и пороха. В том же году Петр Петрей печатает в Стокгольме сочинение «Regni Muscowitici Sciogrraphia and Een wiss och egentelich Beskriffing om Rysland» («История о великом княжестве Московском, происхождении великих русских князей, недавних смутах, произведенных там тремя Лжедимитриями, и о московских законах, нравах, правлении, вере и обрядах»). В 1617 г. он принимает участие в составлении Столбовского договора, текстом которого завершил второе издание своего труда — на этот раз в собственном переводе на немецкий язык в Лейпциге в 1620 г. Умер Петр Петрей 28 октября 1622 г. в Стокгольме, как предполагают историки, от чумы»¹⁶. «В России труд Петрея был издан сначала на немецком языке в серии «Rerum rossicarum scriptores exteri». V. 1. St-Petersburg, 1851 (Сказания иностранцев о России. Т. 1). Единственный русский перевод был осуществлен А. Н. Шемякиным и увидел свет в 1867 г»¹⁷. В дальнейшем, изучением этого сочинения занимались Ю. А. Лимонов и М. А. Алпатов.

«Петр Петрей выступает прежде всего как апологет шведской интервенции. Это определяет многие его суждения о русской истории. Например, он охотно подхватывает известие о приходе «из-за моря» Рюрика, Трувора и Синеуса и называет их шведами, стремясь обосновать права герцога Карла-Филиппа на русский трон. «Прошведская» оценка преобладает у Петрея в описании событий Ливонской войны и особенно при изложении перипетий Смутного времени. Описание «московских законов, нравов, правления и обрядов» подчинено у Петрея той же цели. От Петрея мы узнаем, что русские в жестокости превосходят все варварские народы и знаменитых тиранов древности. В последнем разделе книги антипатия автора усугубляется фактическими ошибками»¹⁸.

А сейчас изучим труд Конрада Буссова. «Конрад Буссов был уроженцем Люнебургского княжества в Германии. О его жизни до приезда в Россию в 1601г. известно не столь уж много. В этом году он, находясь на службе у шведского короля Карла IX в Лифляндии и занимая важную должность интенданта областей, завоеванных шведами у Польши, принял участие в заговоре, целью которого было передать России ливонские города Мариенбург и Нарву. Однако заговор был раскрыт и Буссову пришлось бежать в Москву, где он поступил на службу к Борису Годунову. В Москве Буссов становится одним из командиров наемных войск, получает поместья. После поражения войск Годунова от Лжедмитрия I вместе с ними переходит на сторону самозванца. После его свержения 17 мая 1605 г. Буссов какое-то время состоит на службе Василия Шуйского, но вскоре оказывается в войске Болотникова, а затем служит Лжедмитрию II. В 1608 г., после убийства Тушинского Вора, Буссов переходит под покровительство польского короля Сигизмунда III, осаждавшего Смоленск, и с тех пор находится в польском войске. Он видит московское восстание 17 марта 1611г., сожжение столицы, которую он покидает в сентябре этого же года с посольством М. Г. Салтыкова, и, наконец, оказывается в Риге. Там к марту 1612 г. он и заканчивает свое сочинение на немецком языке под названием «Die Moskauer Chronik»»¹⁹.

«Конрад Буссов так и не увидел свою книгу вышедшей в свет (он умер в 1617 г.). Мало того, автором труда, распространявшегося в рукописных копиях, начали считать зятя Буссова пастора Мартина Бера, который женился на дочери своего соотечественника в бытность его в Москве и также был очевидцем многих описываемых событий. Пастор Бер несомненно принимал большое участие в работе своего тестя над сочинением, основывавшемся, очевидно, на записках, которые тот вел еще в России, и предназначавшемся для европейских читателей. Уже после смерти старого солдата Бер продолжал хлопотать об издании этого труда, однако его попытки не увенчались успехом, и сведения Хроники Буссова стали известны уже в составе изданного в 1620 г. сочинения о России другого автора — шведа Петра Петрея, прямо заимствовавшего текст «Московской Хроники» и старательно уничтожавшего следы имени ее автора»²⁰. Известия Буссова насыщены сведениями, полученными им от многочисленных русских собеседников, и примечательны массой деталей, отсутствующих в других источниках.

«Подробный анализ исторической концепции «Московской хроники» Конрада Буссова сделал М. А. Алпатов, отметивший, что, вероятно, под влиянием Бера она получила выраженный провиденциалистский характер»²¹.

«Следующее сочинение европейца о русской Смуте представляет интерес не столько изложением неизвестных фактов, сколько оригинальными суждениями и личностью автора. О голландце Элиасе Геркмане имеется немного сведений, хотя он получил известность как незаурядный поэт после издания поэмы «Похвала мореплаванию». Это пространное дидактическое сочинение в шести книгах говорит о классическом образовании и обширных исторических познаниях автора. Тем примечательнее кажется рассказ Геркмана о Лжедмитрии, которого он не считает самозванцем. Он повествует о событиях Смуты в Московии, несомненно опираясь на свидетельства очевидцев. Доказательством этому служат, например, приведенные в тексте без особых искажений русские слова. Сочинение Элиаса Геркмана было издано в русском переводе только один раз и в целом мало исследовано»²².

Первый раз «Историческое повествование» Э. Геркмана издано по амстердамскому автографу 1625 г. Р.Минцловым на голландском языке в «Rerum Russicarum Scriptores Exteri» (Сказания иностранных писателей о России, изданные Археографическою комиссиею. Т. 2: Известия голландцев Исаака Массы и Ильи Геркманна. СПб., 1868. С. 129—176). На с. IXданного издания указано, что «для удобства читателей присоединен к голландскому тексту русский перевод, исполненный членом (Археографической) комиссии К. Бестужевым-Рюминым», и указатели. Однако перевод был издан отдельно только через шесть лет: «Сказания Массы и Геркмана о Смутном времени» (СПб., 1874).

Следующего автора, Арсения Елассонского, можно считать иностранцем лишь условно, так как «он принадлежал к высшим русским церковным иерархам и был не только участником многих исторических событий, но и непосредственно влиял на ход политического процесса»²³.

«Арсений Елассонский (ок. 1550—1626) родился в Фессалии в семье греческого священника, молодым человеком принял постриг и вскоре был посвящен в иеродиаконы. Благодаря покровительству своего учителя, впоследствии ставшего константинопольским патриархом Иеремией I, Арсений в 1580-е гг. возводится в епископы Елассоны и Димоника. В 1586 г. Арсений Елассонский в первый раз приезжает в Москву в составе посольства константинопольского патриарха к царю Федору Ивановичу. Затем по просьбе львовского православного епископа он становится преподавателем греческого и церковнославянского языков в местной братской школе и работает над составлением «Грамматики доброглаголиваго еллинословенскаго языка», что свидетельствует о серьезном интересе просвещенного иерарха к славянской культуре. В 1588 г. Арсений во второй раз отправляется в Москву с новым вселенским патриархом Иеремией II, принимает участие в установлении московского патриаршества и во время прощального приема просит у царя разрешения остаться в России.

В Москве для греческого епископа около 1596 г. была создана особая должность — архиепископ кремлевского Архангельского собора. С этого времени Арсений Грек (так его часто именовали в русских документах) принимает активное участие в русской церковной политике, особенно обострившейся в период Смуты. В 1605 г. он участвует в низложении первого московского патриарха Иова и в коронации Лжедмитрия I, лично увенчав его шапкой Мономаха, в 1606 г. — в возведении на трон Василия Шуйского и, наконец, в Земском соборе 1613 г., избравшем на престол царя Михаила Федоровича. В начале царствования первого Романова престарелый архиепископ получает почетные назначения на кафедры в Тверь и Суздаль, оставаясь в Москве, но в конце 1621 или начале 1622 г. все-таки отправляется во вверенную ему Суздальскую епархию, где и оканчивает свои дни в заботах об устроении и украшении местных монастырей и храмов»²⁴.

«Высокообразованный архиепископ оставил после себя богатое литературное наследие. К сожалению, далеко не все из него дошло до нашего времени и опубликовано. Из исторических сочинений первым вошел в научный оборот своеобразный памятник — подробнейшее стихотворное описание пребывания греческого посольства в Москве в 1588—1589 гг. — важнейший исторический источник об установлении московского патриаршества⁹. Главный исторический труд Арсения — его мемуары о пребывании в России — дошел до нас не в авторском варианте, а в обработке его соотечественников — архимандрита Христофора и архидьякона Неофита, прибывших в Москву в 1619 г. вместе с иерусалимским патриархом для поставления в московские патриархи Филарета Никитича Романова, вернувшегося из польского плена. Греческие монахи точно скопировали авторский текст, тщательно описывающий события с момента приезда архиепископа Арсения Елассонского в Москву в 1588 г. до разорения Москвы в 1611 г. (этот фрагмент предварен небольшой справкой по истории России, более подробно излагающей ход событий с начала царствования Федора Ивановича). Дальнейшие же события до вступления на престол Михаила Федоровича Романова в 1613 г. и смерти атамана Заруцкого в 1614 г. изложены ими схематически. Вероятно, записки Арсения после 1611 г. были не вполне им обработаны. Рукопись, содержащая данные тексты, была обнаружена в греческом трапезундском Сумелийском монастыре (в Малой Азии) только в конце XIX в. Кроме собственно мемуаров она содержит составленное, очевидно, теми же редакторами житие Арсения Елассонского и стихотворный панегирик, где он сравнивается с Гомером»²⁵.

«Первооткрыватель и исследователь мемуаров Арсения Елассонского профессор Киевской духовной академии А. А. Дмитриевский, к сожалению, не сделал специальной полной их публикации. Однако в его книге приведена большая часть текста в русском переводе, а наиболее интересные с точки зрения исследователя фрагменты даны с параллельным воспроизведением греческого оригинала^хсв465»²⁶.

Теперь рассмотрим такой исторический труд, как «История шведско – московитской войны XVII века» Юхана Видекинда. Это замечательный исторический труд, повествующий о событиях Смуты в России, борьбе с ней объединённого русско – шведского войска, его поражения и интервенции шведов на Северо – Западные территории России. Это сочинение было написано в 1672 году, но мы всё равно можем считать его источником, поскольку написано оно было в небольшом временном промежутке от событий Смуты, и содержит в себе огромное количество фактического материала, который появился в период Смуты и, нигде более не представлен. В России этот труд появился в конце 30-хгодах XX века и переведён «сотрудниками Ленинградского отделения Института истории Академии наук СССР»²⁷. Работа над этим источником не прекращалась с момента его появления в России. Он прошёл несколько редакций и изменений. Но в не претерпел никаких серьёзных изменений.

Своё курсовое сочинение я решил разделить на два периода: с 15 мая 1591 года – до сентября 1604 года, и, с сентября 1604 года – по 13 марта 1613 года.

Первый период, с 15 мая 1591 года – до сентября 1604 года, в моём сочинении ознаменует хронологические рамки, в которых иностранцы видели причины начала будущей Смуты и политическую обстановку на момент начала Смуты в России. 15 мая 1591 года, день убийства царевича Димитрия в Угличе, наёмниками Бориса Годунова, – основной причины начала Смуты, по мнению иностранцев. Сентябрь 1604 года – момент вторжения Лжедмитрия I с войсками в пределы России. До этой даты иностранные авторы дают оценку политической обстановки в России, как с соседними государствами, так и внутри страны.

Второй период, с сентября 1604 года – по 13 марта 1613 года, включает в себя промежуток: когда началась Смута, общий ход и её завершение. В сентябре 1604 года Лжедмитрий I вторгся с войсками в пределы России. Этот момент иностранные авторы считают отправной точкой начала Смуты. 13 марта 1613 года – день избрания на царствование Михаила Фёдоровича Романова. Этот момент иностранцы считали окончанием Смуты.

Глава I. Начало Смуты в России

1.1 Начало Смуты и, её причины

Главной точкой начала Смуты в России в XVII веке, иностранцы, как жившие в России, так и проезжавшие по ней, указывают, что Смуты в России начались после вторжения в её пределы войск Лжедмитрия I.

На счёт причин начала Смут в России существует множество разных версий. Практически у всех авторов присутствует субъективная точка зрения, что все эти беды происшедшие в России были наказанием божиим, за их, московитов, грехи. Но это всё привязывается и к объективным точкам зрения многих авторов. Конрад Буссов, к примеру, указывает на греховность Бориса Фёдоровича Годунова, который пришёл к власти, убив юного Димитрия Ивановича в Угличе, и устроил так, что ни один из наследников Фёдора Ивановича не выживал ещё в детстве.

Арсений Елассонский, считает, что причиной смут во всей России послужила царица Марина Мнишек: “эта царица Мария в России послужила причиною гибели многих: из царей одного предала мучительной смерти, а другого сослала в отдаленную ссылку; супруга своего, одетого в рубище и тяжко осужденного, отлученного от жены и детей, братьев и родственников, предала позорной смерти и, наконец, огню; отцу же и братьям причинила огорчение и довела их до великой нищеты и скитания на чужбине; великую Москву сожгла, многие города великой Руси и деревни опустошила, множество мужей погубила не только русских, но поляков и немцев”²⁸. По его мнению, воевода сандомирский знал о том, что представленный перед ним царевич не истинный Димитрий, но всё равно пошёл на тайный сговор с ним, чтобы завладеть московским престолом и обогатиться. Если бы его дочь, Марина Юрьевна Мнишек не солгала бы, что Димитрий II её чудом спасшийся супруг Димитрий I, то Россия не оказалась бы в той пучине смут, которые ей пришлось претерпеть.

У Исаака Массы свой, особый взгляд на события, происшедшие в России, непосредственным очевидцем которых он являлся. По его мнению, корни Смуты берут своё начало сразу же после смерти Ивана Васильевича Грозного, и видит он их в реакционном боярстве. Но о начале Смуты в России Исаак Масса говорит, что: “Весь народ в Московии уже хорошо знал причину этой войны и что причиной её были казаки”²⁹, и что началась эта война с появления Лжедимитрия I у границ Московского государства. Лжедимитрия I Масса не считает чудом спасшимся царевичем Дмитрием, говоря о нём: “Все по всей стране, а также в московском войске звали Димитрия расстригой”³⁰.

Элиас Геркман считал, что главным виновником Смут в России являлся царевич Димитрий, о чём и говорит название его произведения: ” Историческое повествование о важнейших смутах в государстве Русском, виновником которых был царевич князь Димитрий Иванович, несправедливо называемый самозванцем”. Хотя Элиас Геркман и не был прямым свидетелем происходивших смут, но он всё - же опирался на достоверные источники.

Подводя итоги, можно сделать вывод что, основной причиной смут в России большинство иностранцев, писавших о тех событиях, так или иначе, считают убийство царевича Димитрия Борисом Годуновым, захватившим власть в стране против воли более достойных правления бояр и князей, которые в свою очередь устраивали заговоры, одним из которых было появление Лжедмитрия I. Этой точки зрения придерживаются и Исаак Масса, и Пётр Петрей, и Конрад Буссов, и Элиас Геркман и прочие.

1.2 Политическая обстановка на момент начала Смуты

Очень важным обстоятельством на момент начала Смуты является политическая обстановка, как внутри государства, так и за его пределами.

В рассматриваемый период времени в Русском государстве ещё правил Борис Фёдорович Годунов, все авторы, без исключения, отмечают небывалую даровитость Годунова в политических делах. Конечно, ему не были чужды политические интриги, но вся его внешняя политика была направлена на установление добрососедских отношений со всеми странами, ради мира и процветания в своей стране; и как пишет Конрад Буссов: ”этот Борис стремился так править, чтобы его имя восхваляли во многих землях, а в его земле была тишина и подданные благоденствовали бы. Он возвел и укрепил много городов и крепостей в стране”³¹.

Но как раз токи именно в своей стране Борису и не удалось добиться благоденствия и процветания. Россию постиг страшный голод, который усилил социальные и политические противоречия. Недовольство бояр и князей отношением к ним государя (в частности ссылки и убийства), различные слухи и мнения о кознях и грехах Годунова привели к тому, что в самом начале Смуты, как пришёл Лжедмитрий I, от царя Бориса сразу же начали отпадать его некогда верноподданные служащие.

Куда более благоприятными оказались взаимоотношения с соседними государствами. На момент начала Смуты в России крымские татары не предпринимали активных боевых действий. Польша официально не вмешивалась во внутренние дела Русского государства, хотя тайно поддерживала Лжедмитрия I. Швеция же даже предлагала помощь царю Борису в решении возникших проблем, так как ей это было выгодно в борьбе с польским королевством.

Оценивая общую политическую обстановку на момент начала Смуты в России можно сказать что, она не отличалась особой стабильностью, так как войскам Лжедмитрия I удалось вторгнуться в пределы Московского государства, пускай с переменным успехом, но разгромить войска Годунова, и, переманить на свою сторону часть жителей страны. Всё это говорит о нестабильном внутриполитическом положении в Московском государстве. Внешнеполитическая обстановка была куда более спокойной и стабильной нежели внутриполитическая. Об этом говорит тот факт, что ни одно соседнее государство не вмешалось в дела Московского в период правления Бориса Годунова.

Глава II. Общий ход Смуты, и основные события в этот период

Практически все иностранцы, писавшие о Смуте в Московии, связывают её начало с появлением у её границ Лжедмитрия I, а это значит, что описание Смуты надо начинать именно с этого судьбоносного момента.

На границах Московского государства Лжедмитрий I появился в сентябре 1604 года. С ним была армия, составлявшая, по разным оценкам, из 6 тыс. казаков и 2 тыс. поляков, в основном конников.

Для Бориса Годунова появление этого Лжедмитрия не было такой неожиданностью, поскольку он уже получал о нём сведения в январе 1604 года. Как пишет Конрад Буссов, эти и другие донесения так смутили царя Бориса, что “он сам начал сомневаться, что убит был тогда, когда он поручил это сделать, юный царевич Димитрий, а не кто-то иной вместо него. Поэтому он приказал произвести с особым тщанием розыск и, получив относительно этого достоверные сведения, что действительно был убит тот, а не кто-то иной вместо него, смекнул и догадался, что все это происки и козни его вероломных князей и бояр”.³²

Прибыв на русскую землю, Лжедмитрий I потребовал, чтобы пограничная крепость Путивль сдалась ему добром, так как “она является его наследным владением”³³, что и случилось в октябре месяце, и “благодаря чему изрядно увеличилось его войско”³⁴. То же самое случилось и с другими крепостями и городами в Северской земле.

Так же очень важное значение имеют события происшедшие в Комарицкой волости. Когда Лжедмитрий I продвигался по этой волости, то “войско Димитрия не причинило этой волости ни малейшего наклада; он брал только то, что крестьяне приносили ему от щедроты, и, видя, что он вступил как враг, чтобы завоевать Московию, дивились тому, что он никому не причинял вреда, но защищал всех, и полагали, что он доподлинно законный наследник, ибо кто другой стал бы так щадить их земли, кроме законного наследственного государя”³⁵.

Узнав обо всём этом, царь Борис приказал собирать войска: “он срочно разослал по всей земле предписание, чтобы под страхом смерти и лишения имущества ко дню Симона Иуды, 28 октября, все иноземцы, князья, бояре, стрельцы и все пригодные к ратному делу явились в Москву. На следующий день он снова разослал такие же послания, и на третий день — точно такие же, чтобы ясно было, что дело нешуточное и случилась немалая беда. Вследствие этого в течение месяца собралось свыше 100000 человек”³⁶. Эти войска под командованием князя Ивана Мстиславского были посланы в помощь осаждённому Новгороду – Северскому.

Увидев, что не все кто обязан служить собрались, то Борис приказал со всей строгостью и суровостью собирать всех в лагерь, “так что в ноябре, ко дню св. Мартина, собралось выше 200000 чел