А.Д. Меншиков как государственный деятель

Александр Данилович Меншиков как государственный деятель Российской империи является весьма известной исторической фигурой. Личность Меншикова достаточно изучена отечественными и зарубежными исследователями. Петровское время - это время формирования в России личностного начала. Впервые появляются прожекторы-люди, подававшие проекты о переустройстве порядков в стране, появляется плеяда сподвижников царя-реформатора, вышедших из низов и твердой поступью вошедших в историю исключительно благодаря личным заслугам. Среди них первое место справедливо занимает Меншиков. Но в его биографии немало завуалированных аспектов, которые требуют дополнительных исследований историков.

Биография Меншикова достаточно исследована. При воспоминании о великой эпохе преобразований Петра Великого рядом с его фигурой представляется фигура его друга и сподвижника, любимейшего из его «птенцов» - Александра Даниловича Меншикова. Судьба этого человека полна превратностей ­­‑ его низкое происхождение и необыкновенно быстрое возвышение, его огромное могущество, безграничное честолюбие, злоупотребления властью и страшное неожиданное падение. Меншиков, главный исполнитель замыслов Петра I при его жизни, несомненно, заслуживает внимания.

Научная новизна данной работы заключается в том, что на основе нового цивилизационного подхода к изучению истории, автор дает объективную оценку деятельности Меншикова в период царствования Петра Великого. Личность Меншикова рассматривается с разных сторон, она предстает перед нами личностью, сотканной из противоречий, яркой и многогранной. С одной стороны, Александр Данилович, человек, несомненно, незаурядный, внес огромный вклад в решение важнейшей внешнеполитической задачи России - закрепление ее на берегах Балтийского моря. Он принадлежал к тем полководцам и государственным деятелям, которые создавали могущество нашей страны и укрепляли ее международный престиж. С другой стороны, Меншиков ступенька за ступенькой взбирался к вершинам власти и богатства. Выходец из народа, став крепостником и первым в стране вельможей, он служил безоговорочно тому классу, в состав которого влился - дворянству. И этот Меншиков, главный исполнитель замыслов Петра при его жизни и его фактический преемник, без сомнения, заслуживает нашего внимания в гораздо большей степени, чем тот временщик, неслыханно блестящая карьера которого, завершилась так печально в отдаленном угол­ке Сибири.

Разрабатывая проблему исследования, автор столкнулся с некоторыми трудностями. В ходе работы над темой он был вынужден, в основном, пользоваться литературными изданиями и материалами хрестоматий. В общем, жизнь любимца Петра Великого несравненно чаще служила предметом поэтически-лите­ратурной обработки, чем серьезного исторического исследования. Оно и неудивительно. Необыкновенные превратности в судьбе этого деятеля сами по себе так интересны, что историческая роль его отступает перед нами на задний план и ярко очерченная историческая фигура переходит в разряд тех героев, которые особенно охотно утилизируются поставщиками сенсационных романов.

Такого именно, за немногими исключениями, характера вся литература о Меншикове. Романов, повестей, драм мы можем насчитать массу, как у нас, так и главным образом в западно­европейской литературе. Но более или менее полной научно-обработанной монографии, посвященной Меншикову в настоящем времени нет. Меншиков еще ждет своего биографа, которому предстоит нелегкая задача - окончательно разобраться в огромной куче архивного материала, проверить многочисленные, подчас совершенно противоречивые иностранные источники и на основании добытых результатов всесто­ронне осветить как личность этого деятеля, так и его роль в великой эпохе преобразований.

Приступая к анализу источников, хочется отметить, что личность Меншикова раскрыта недостаточно. Источники, представленные в данной работе, освещают деятельность Александра Даниловича сквозь призму преобразований Петра Великого. Реформы Петра раскрывают ту эпоху, в которой жил Меншиков. Это прослеживается в указах Петра I, которые можно найти в хрестоматии по истории России и в истории государства Российского: «Великий государь указал … в своем Велико российском государстве для всенародной пользы учинить восемь губерний и к ним росписать города …»(1) Именно в этой обстановке начинал свою деятельность Александр Данилович Меншиков.

В «Письмах и бумагах императора Петра Великого» предпринята попытка раскрыть вопрос происхождения Александра Даниловича: «Меншиков происходил из фамилии благородной литовской, которого мы, ради верных услуг в нашей гвардии родителя его и видя в добрых поступках его самого надежду от юных лет, в милость нашего величества восприятии».(2)

Любопытная ситуация складывается при анализе литературы. При написании курсовой работы были использованы труды таких величайших историков, как В.О. Ключевский и С.М. Соловьев. Они относятся к представителям буржуазной историографии и приписывают все успехи и достижения во внутренней и внешней политике исключительно Петру I. Царь и его ближайший сподвижник Меншиков выглядят в описании Соловьева С.М. более или менее живыми людьми, с достоинствами и недостатками. Карамзин Н.М. связывает с петровскими преобразованиями углубление противоречий между высшими и низшими сословиями и лишь вскользь упоминает о Меншикове.

Историки советского периода С.Ф. Платонов и Рыбаков уделяют равноценное внимание как Петру Великому, так и Александру Даниловичу Меншикову: «Центральным явлением социально-экономической и политической истории России первой половины XVIII века были преобразования правительства Петра I. Но на характер и темпы реформ отпечаток наложили личные качества выдающегося государственного деятеля Петра I и его сподвижников».(3)

Важной вехой в освещении деятельности Меншикова стала работа Павленко Н.И. Александр Данилович Меншиков, в которой содержится интересная на наш взгляд информация. В центре внимания - эпоха преобразований в России в первой четверти XVIII века. Героем ее является ближайший сподвижник Петра I А.Д. Меншиков - непременный участник и исполнитель важнейших преобразовательных начинаний царя. Самородка Меншикова природа наградила талантами полководца и великолепного организатора. Но наряду с этим он обладал беспредельной алчностью и необузданным тщеславием. В конечном счете «полудержавный властелин» закончил жизнь в ссылке.

Материал, содержащийся в перечисленных выше работах, позволил составить в целом, на наш взгляд, достаточно адекватное представление о практически всех аспектах исследуемой темы.

В контексте данной темы объектом изучения является внутренняя и внешняя политика Петра I. Предметом исследования является личность Меншикова как государственного деятеля Российской империи.

Целью исследования является раскрыть многогранную деятельность Меншикова в эпоху преобразований Петра I.

Исходя из указанной темы исследования, основными задачами являются:

1. Изучить вопрос о происхождении Меншикова и истоки формирования его взглядов.

2. Выявить роль Меншикова во внутренней и внешней политике Петра Великого.

3. Показать значение личности Меншикова как государственного деятеля Российской империи.

При написании курсовой работы были использованы историко-генетический и историко-сравнительный методы.

Структура курсовой работы состоит из введения, трех глав и заключения. Методологической базой исследования послужили работы Павленко Н.И. «Александр Данилович Меншиков» и Павленко Н. И. «Полудержавный властелин». Говоря о практической значимости работы, мы предполагаем, что данная работа может использоваться учителями школ в преподавании курса «История Отечества». А также для подготовки студентов исторического факультета к семинарским занятиям.

Глава I Вопрос о происхождении Меншикова

Имя Александра Даниловича Меншикова прочно связано с петровскими преобразованиями, и человек он, несомненно, одаренный и сумевший получить известность на самых различных поприщах - военном, административном. Уже с первых шагов при попытке определения статуса Меншикова мы наталкиваемся на серьезные трудности. Дело в том, что у нас не имеется достоверных сведений о родителях Мен­шикова, о годе и месте его рождения. Но все детство и юность, время его появления при дворе, обстоятельства, которые сблизили его с Петром - все это представляет собой ряд страниц либо белых, либо наполненных таким количеством фантазий и выдумок, что разобраться в них с полной ясностью представляется совсем невозможным.

На самом деле, кто такой был Меншиков? Каково его происхождение? Действительно ли знамени­тый фаворит Петра Великого был тем «безродным баловнем счастья», каким он изображается во всех биографиях? Действительно ли человек, достигший звания первого министра и генералиссимуса, одно время полно­властно управлявший Россией и даже чуть не основавший собственную династию, был такого низкого происхождения, что вынужден был продавать на улицах пирожки, как рассказывают многие современ­ники?

Как ни легендарно звучат подобные рассказы, но, в сущности, из всего, что касается начала жизненного поприща Меншикова, только вопрос о его происхождении может считаться в настоящее время более или менее выяс­ненным. Не подлежит никакому сомнению, что первый «светлейший князь» действительно происходил из простолюдинов, и можно даже вполне со­гласиться с мнением Соловьева, который и само предание о мальчи­ке-пирожнике считает заслуживающим полного доверия.

Самое раннее свидетельство о происхождении Меншикова относится к 1698 году. Не занимал он тогда никаких постов, хотя ему тогда было 26 лет. Секретарь австрийского посольства Иоганн Корб называл Меншикова «царским фаворитом Алексашкой». В «Дневнике путешествия в Московию» Корб поместил фразу, свидетельствующую, с одной стороны, о влиятельности Алексашки, а с другой - о его происхождении: «Говорят, что этот человек вознесен до верха всем завидного могущества из низшей среди людей участи».(4)

Существуют два параллельных предания относительно происхождения Меншикова: одно - более распространенное, по которому будущий фаворит был сыном придворного конюха и мальчиком продавал на улицах пирожки; другое - выводящее его из знатной литовской фамилии. Последнее, по-видимому, находит полное подтверждение в дипломе императора Иосифа I от 1706 года, возводящем его в княжеское Римской империи достоин­ство, и в русском дипломе 1707 года, которым Петр дарует своему любим­цу титул светлейшего князя Ингерманландского.

Эти два официальных документа могли бы служить достаточным до­казательством благородного происхождения Меншикова и заставить от­нести все рассказы о придворном конюхе-отце светлейшего князя и о маль­чике-пирожнике к области легенд. На самом же деле, ни при жизни князя, ни впоследствии, никто не придавал значения этим официальным бумагам. И во всех почти записках иностранцев, побывавших на русской службе, как и в донесениях послов, писавших, конечно, со слов окружающих русских, мы встречаем с небольшими лишь изменениями, сведения о том, что всемогущий фаворит происходил из низших слоев общества.

Что же касает­ся версии о мальчике-пирожнике, то ее повторяют немногие, но зато подтверждает царский токарь Андрей Нартов, описавший событие, очевидцем которого был. Как-то Меншиков чем-то разгневал царя. «Знаешь ли ты, - кричал рассерженный Петр, - что я разом поворочу тебя в прежнее состояние, чем ты был? Тотчас же возьми кузов свой с пирогами, скитайся по лагерю и улицам и кричи: пироги подовые, как делывал прежде. Вон!» (5)

Разноречивость версий, подчас содержавших явный налет фольклора, свидетельствует, с одной стороны, об интересе современников к карьере Меншикова, а с другой, подтверждает факт, что и для них, современников в возвышении князя было немало загадочного. Что касается появления Меншикова при царском дворе, то рассказ о том выглядит не менее респектабельно: будущий князь заставил обратить на себя внимание царя такими привлекательными качествами, как ум и сметливость.

Поначалу Алексашка прибыл устраивать свою судьбу в потешную роту. «Как скоро его светлость явился в эту роту, тотчас же был принят его величеством в число солдат (в октябре 1691 года), потому что он отличался красивой наружностью и счастливой физиономией и в своих речах, возражениях и ответах. Равно как и в своих приемах, обнаружил бойкий живой ум, здравый рассудок и добросердечие».(6)

Среди волонтеров, отправившихся в 1697 году за границу для обучения кораблестроению, Алексашка стоял первым в списке того самого десятка, который возглавлял десятник Петр Михайлов - царь. Меншиков не расставался с ним ни на минуту. Вместе с Петром он работал на верфи Ост-индской компании в Голландии, где одновременно с ним получил от корабельного мастера аттестат, удостоверявший, что он овладел специальностью плотника-кораблестроителя. Из Голландии Петр отправился в Англию для обучения инженерному искусству кораблестроения. Его и здесь сопровождал неразлучный друг Алексашка. Вместе с царем он находился в толпе волонтеров, составлявших свиту великого посольства, присутствовал на торжественных приемах, осматривал достопримечательности столиц западноевропейских стран - арсеналы, монетные дворы, кунсткамеры, промышленные предприятия, как и Петр, он жадно впитывал увиденное, с поразительной легкостью усваивал азы артиллерийского дела, фортификации, кораблестроения. Это была практическая школа, расширявшая кругозор царского любимца, в детские годы не получившего никакого образования. Но весть о возмущении стрельцов вынудила Петра вернуться в Москву.

Каковы были плоды этой поездки, как подействовало на Меншикова все увиденное и услышанное, что дала эта поездка для расширения кругозора, помимо знакомства с ко­рабельным делом? На все эти вопросы, мы не можем дать точного ответа. Касаясь образования Меншикова, мы знаем достоверно только одно - если он и не был совершенно безграмотен, как утверждают многие, то, во всяком случае, не умел писать. Сохранились две расписки, от 1702 и 1704 годов, о получении им жалованья по званию корабельного мастера; в одной его рукой сделана надпись: «Александр Меншиков принял», в другой - «взял и списался». Но за исключением этих двух документов, в бумагах Меншикова не сохранилось ни одной строчки, написанной его рукой; во всех его письмах, даже самых секретных, только подпись принадлежит ему, да и та нацарапана такими каракулями, что разобрать ее совершенно невозможно. Из ино­странных языков Меншиков знал только немецкий, которому научился, вероятно, по слуху. Читаем запись датского посла Юста Юля под 1710г.: «Князь Меншиков говорит порядочно по-немецки, так что понимать его легко, и сам он понимает, что ему говорят».(7)

Совершенно понятно, что образованный европеец был поражен отсутствием самого элементарного образования у первого сановника в государстве и особенно его влиянием на человека, в такой степени ценившего образование, как Петр. «В великом муже и полководце, каким он почитается, - иронически замечает по этому поводу датский посланник Юст Юль, - подобная безграмотность особенно удивительна»(8). Но сам факт этого влияния на царя, не подлежит никакому сомнению, служит лучшим доказатель­ством того, как высоко ценил Петр I природные дарования Меншикова, его энергию, находчивость и безусловную преданность.

Впрочем, недостаток даже элементарного образования не исключал еще для Меншикова возможности расширить свой кругозор, приобрести многие необходимые ему знания и развиваться путем получения практичес­ких знаний. Благодаря восприимчивости люби­мец царя, его неразлучный спутник и товарищ, как в отдыхе, так и в труде, Меншиков учился и развивался наравне со своим царственным другом, проходил, под его руководством, одну с ним школу. Попав к нему с улицы, будучи еще мальчиком-пирожником, и поглощенный трудной службой требовательному и нетерпеливому господи­ну, при котором должен был находиться постоянно, Меншиков не имел возможности подготовиться к своей будущей роли путем теоретическим. Но именно эта постоянная близость к Петру, бравшему его с собою и в мастерские, и в музеи, и на придворные пиршества. Необходимость пригляды­ваться и прислушиваться ко всему окружающему и уяснить себе все увиден­ное и услышанное, чтобы потом суметь угодить царю, чтобы быть в состоянии понимать и даже предугадывать его желания, все это, несомненно, плодотворно сказалось на развитии одаренного от природы молодого человека. И можно с уверенностью сказать, что Меншиков вернулся на родину с более широким умственным запасом идей и зна­ний, чем до отъезда за границу.

Несомненно, также, что новый царский любимец, каким он уже считал­ся в то время, вполне поддерживал преобразователь­ные идеи и замыслы Петра Великого, его намерение все переделать на иностранный манер. Да и отношение царя Петра к Европе, при всей его восторженности, в известной мере оставалось, если можно так выразиться, потребительским. Известна фраза царя: «Европа нам нужна лет на сто, а потом мы повернемся к ней задом».(9) По всей вероятности, увлечение Западом со стороны Меншикова было вполне ис­кренним. Так как в нем оно не сталкивалось с тем уважением к старым традициям, которые заставляли других, более родови­тых спутников Петра смотреть на иноземцев и на все иноземное с недовери­ем и пренебрежением. Меншиков в полном смысле этого слова новый человек, его ничто не связывает со стариной; он знает только волю своего повелителя и приспосабливается к ней тем охотнее, что новые порядки ему на руку, так как открывают ему новые просторы для его пробуждающегося честолюбия.

Страницы этой главы, посвященные происхождению Меншикова, проливают в какой-то мере свет на характер князя. Он пускался во все тяжкие, чтобы удовлетворить свое неуемное тщеславие. Происхождение Меншикова помогает постичь еще одну его особенность - ненасытную тягу к богатству. Человек, подобно ему выбившийся из нищеты, быстро познавал цену богатству, прелесть роскоши и не стеснялся в выборе средств для приобретения того и другого. Вместе с тем необходимо помнить: кем бы ни были предки Александра Даниловича Меншикова, торговал ли он сам пирожками или нет, существенного значения не имело, ибо Меншиков, влившись в ряды новой знати, став светлейшим князем, безоговорочно служил интересам этой знати. Прошлое оставляло у него лишь неприятное воспоминание, создавало своего рода комплекс социальной неполноценности в общении с родовыми людьми.

Таким образом, на формирование взглядов Меншикова и процесс его становления как личности оказали влияние:

1. Обстановка в стране.

2. Собственные умения.

3. Личность Петра I.

Глава II Деятельность Меншикова в период Северной войны. Возвышение на политической арене

В 1700 году началась изнурительная Северная война, которая имела громадные послед­ствия для России, и в то же время явилась также поворотным пунктом в жизни Александра Даниловича Мен­шикова. Именно эта война открыла ему путь к возвышению. Главное внимание царя, особенно в первые годы войны, было приковано к театру военных действий. Надо полагать, что светлейший князь сопровождал Петра повсюду, где того требовала обстановка.

В начале 1702 года Петр I получает от Шереметева - главного начальника русских войск известие о первой победе под Эрестфером. И, тотчас же, отправляет к театру военных действий Меншикова, чтобы сообщить боярину о присвоении звания фельдмаршала и вручить ему орден Андрея Первозванного. 11 октября 1702 года сдался Нотебург, переименованный Петром в Шлиссельбург, и Меншиков, показавший при штурме крепости особенную храбрость и расторопность, был назначен ее комендантом. В военной кампании 1703 - 1704 годов, когда русские войска овладели всем течением Невы и принудили к сдаче гарнизон Нарвы, Александр Данилович дважды отличился в сражениях. Одно из них произошло в устье Невы вскоре после овладения Ниешанцом, а второе 10 мая 1703 года, где он одержал вместе с Петром морскую победу над шведами. Победа была в сущности незначительная - русским удалось на лодках окружить и взять два шведских корабля, подошедших к устьям Невы. Но она доставила царю огромную радость, прежде всего потому, что это была первая наша морская победа, и Петр с особенной радостью поздравил своих сподвижников с «никогда не бывалой викторией».(10) За это дело Меншиков наравне с царем был пожалован от адмирала Головина орденом Андрея Первозванного. Данилыч получил еще одну привилегию, высоко поднимавшую его престиж: ему разрешалось содержать за свой счет телохранителей, своего рода гвардию. Подобным правом в стране никто не пользовался, кроме царя.

16 мая того же года на одном из островов шведского устья был заложен новый городок, который должен был служить пристанищем иностранным кораблям. Это и был знаменитый «парадиз» Петра Великого, его «окно в Европу», новая столица России - Петербург. Один из бастионов нового укрепления, раньше всех других выстроенный Меншиковым, назван по его имени. И скоро на Петербургской стороне, напротив царского дворца, известного теперь под названием «Домика Петра Великого», и сохранившегося до наших дней, выстроился и дом для Меншикова, получивший название Посольского двора, так как в нем принимались иноземные послы и отмечались празднества. Первым губернатором Петербурга и вновь завоеванного края был назначен Меншиков.

Уже со времени своего назначения комендантом Шлиссельбурга Мен­шиков получает возможность действовать более самостоятельно. Петр, неразлучный со своим любимцем, уезжает в Москву, и последний, оставшись один на театре военных действий, развивает кипучую деятельность и с честью исполняет все возложен­ные на него обязанности. На берегах Невы он отбивается от шведов, посылает отряды на неприятельскую территорию, хлопочет о постройке кораблей и металлургических заводов, ездит в Олонецк, где занимается приготовлениями к постройке флота, необ­ходимого для отнятия у шведов устья Невы. А у петербургского губернатора еще больше дел. Устройство нового города и защита завоеванной территории, на которую шведы в продолжении нескольких лет делали беспрерывные и безуспешные нападения, требуют неутомимой деятельности.

Благодаря энер­гии и распорядительности Меншикова, новый городок, заложенный на реке Неве, начинает быстро обустраиваться и уже в ноябре 1703 года к нему пристает первый иностранный корабль, доставивший соль и вино. Царь поручает Меншикову разыскать место для основания верфи. Такое место было найдено на реке Свирь, где он нашел леса, пригодные для постройки кораблей. Так стараниями Александра Даниловича была основана Олонецкая верфь. К его заслугам также стоит отнести строительство Кронштадта, который должен был служить местопребыванием создава­емого военного флота. Петр был доволен распорядительностью любимца - в его лице он обрел исполнительного помощника, не щадившего ни себя, ни других.

Первые успехи Меншикова на военном и административном поприще являются началом нового этапа в его жизни. «Извест­ный Алексашка», сделавшись губернатором Меншиковым, выходит окон­чательно на страницы истории. Царь нуждался в советах Меншикова и не скрывал желания встретиться с ним. Будучи в Шлиссельбурге, Петр вызывает его к себе: «Зело мне нужда видетца с тобою».(11)

После овладения Нарвой театр военных действий переместился в Польшу. Петр был заинтересован в сохранении союзнических отношений с польским королем Августом II, ибо, когда Карл XII, по образному выражению царя, увяз в Польше, Россия получила передышку для восстановления утраченной артиллерии и обучения армии современным приемам ведения войны. В Польшу был отправлен Меншиков в качестве главнокомандующего. 11 октября 1706 года было принято решение атаковать шведов у Калиша. Задуманная Меншиковым операция удалась на славу, хотя ее воздействие на дальнейший ход кампании в Польше было ослаблено изменой Августа II , который за день до этого тайно заключил мир с Карлом XII. Лицом к лицу с Меншиковым король не осмелился объявить о своем отпадении от союза с Петром. Он пытался уговорить его не давать сражения, но Меншиков твердо заявил, что: «Совершив такой дальний поход и подойдя к неприятелю на милю расстояния, он решился не возвращаться, не посмотрев на него поближе».(12) Пришлось бедному королю принять участие в сражении, а потом совершать вместе с победителем благодарственные молебны по случаю победы над своим новым союзником.

Сражение при Калише было первой правильной битвой, выигранной русскими у непобедимых до сих пор шведов. С этого времени военная удача перестала сопутствовать последним. Несмотря на постоянное отступление русских, Карл начинает созна­вать, что напрасно презирал этого противника, и считает уже нужным заручиться против него союзником в лице малороссийского гетмана. Только Меншиков сумел угадать намерения Карла XII. Одни из генералов полагали, что Карл направится на Петербург; это мнение раздел и сам Петр. Другие ожидали, что он пойдет на Москву, что было достаточно правдоподобно. Один Меншиков высказал предположение, что шведы вступят в Малороссию. Никто с ним не соглашался, но впоследствии все убедились, что его предположение было верно. Калишской победе не суждено было стать поворотным пунктом в истории Северной войны.

Ко второй половине 1708 года по мере продвижения шведов к Украине, напряженность на театре военных действий нарастала. Эти месяцы были отмечены тремя вехами Северной войны, каждая из которых приближала время гибели вторгнувшегося неприятеля. Ко всем трем Меншиков имел самое прямое отношение: к сражению у села Доброго 30 августа, битве при Лесной 28 сентября и разгрому у Батурина 2 ноября. Не входя в подробности касательно хода военных действий, можно отметить только победу под Лесным, одержанную им вместе с Петром над 16-тысячным войском Левенгаупта, спешившим из Лифляндии на соединение с Карлом, причем победителям достался весь огромный обоз шведов с запасами продовольствия и артиллерии, на который так рассчитывал король.

Но самым блестящим делом в этой войне, непосредственно связанным с именем Меншикова, была знаменитая Полтавская битва. Она началась на рассвете 27 июня 1709 года и прошла успешно благодаря умелым действиям Александра Даниловича. Это он лишил шведского короля возможности внезапной атаки и своевременно известил царя о начале движения неприятеля на русский лагерь. Судьба генеральной баталии была решена за два с половиной часа. Началось бегство неприятеля. После Полтавы Петр Великий пожаловал светлейшего чином второго фельдмаршала (первым был Шереметев). Справедливости ради должно отметить, что все самые яркие страницы истории Северной войны в предполтавский и полтавский периоды написаны при активнейшем участии Меншикова: Калиш, Лесная, Полтава. Никого из соратников Петра нельзя поставить на одну доску со светлейшим князем по вкладу, лично внесенному в разгром шведов. Как бы там ни было, Меншиков должен был убедить всех скептиков, что он обладает и «способностью научиться чему-нибудь, и храбростью в деле».(13)

В недавно опубликованных в русском переводе записках датского посла Юста Юля, пробывшего при русском дворе от 1709 до 1711 года, рядом с сообщением о низком происхож­дении князя и его страшном честолюбии можно заметить следующее: «Уровень ума его средний и во всяком случае не соответствующий тем многочислен­ным и важным должностям, которые он занимает».(14) Особенно, Юля поражает необыкновенная «в великом муже и полководце, каким его почитают», безграмотность Меншикова.

Фактически распоряжался армией Петр I, а в его отсутствие - Меншиков. О талантах Меншикова-стратега трудно что-либо сказать, ибо стратегию войны, в конечном итоге определял сам царь единолично или на военных советах. Что касается тактических дарований Меншикова, то источники зарегистрировали немало следов их проявления. Светлейший либо подсказывал Петру решение, либо предвосхищал его распоряжения. Царь, находясь в Воронеже, велит Меншикову «левую руку у неприятеля брать», то есть расположить войско так, чтобы лишить шведов контактов с крымскими татарами и турками. Меншиков отвечал: «У нас полки расставлены еще до вашего письма левою стороною до самого Перекопу».(15)

Как ни красноречивы подобные отзывы об одном и том же лице, мы не считаем нужным, подробно доказывать их несостоятельность. Если Меншиков так мало смыслил в военном деле, если уровень его ума далеко не соответствовал доверенным ему должностям, то, как мог Петр так долго оставаться в за­блуждении на его счет. Петр Великий, для которого интерес дела стоял всегда выше всяких личных привязанностей и который не лишал своего любимца должностей даже в то время, когда привязанность его значительно поубавилась?

Наконец, как объяснить успех, сопровождавший почти все действия Меншикова? Конечно, можно было бы приписать его исключительно гению Петру, вдохновлявшему своих сподвижников, начертывавшему им план действий, которым оставалось только следовать без раздумий, чтобы получать блестящие результаты. Так, по-видимому, и рассуждали иностранцы. Необыкновенная личность Петра, его ум и энергия, произ­водили такое сильное впечатление на ев­ропейцев, что все окружающие царя сподвижники совершенно меркнут в их глазах по сравнению с последним. Кажутся им совершенно темными сами по себе спутниками, заимствующими весь свой блеск от этого великого человека. Но любопытно то, что те же самые лица, которые хотят выставить Меншикова, подобно другим сотрудникам царя, лишь простым исполнителем его предначертаний, лишенным всяких личных заслуг, сами же, того не замечая, опровергают свои слова.

Необходимо отметить то, что английский посол Витворт, так упорно утверждающий бездарность Меншикова, доносил своему правительству, что в России «ничто не делается без его согласия, хотя он, напротив, часто распоряжается без ведома царя в полной уверенности, что его распоряжения будут утверждены».(16)

Не вдаваясь далее в подробности касаемо хода войны, хотелось бы отметить то, что даже в военное время, Меншиков продолжал по-прежнему заведовать вверенным ему краем, и сохранившиеся бумаги показывают, что он без замедления разре­шал все присылаемые ему донесения. Но и этим не ограничивался круг деятельности князя. Он принимал участие во всех делах и заботах государя, в его руках сосредоточивалось такое множество канцелярий, учреждений всякого рода, что определить с точностью сферу его влияния, указать, что именно сделано им, по всей вероятности даже и невозможно. Этим именно и отличается Меншиков от других сотрудников Петра Преобразователя. У каждого из них было свое дело, свой определенный круг обязанностей, с которым он справлялся более или менее удачно. Меншиков же, благодаря доверию царя, благодаря разносторонности своей богато одаренной натуры, даже в самое трудное военное время не был исключитель­но полководцем и имел большое влияние на все внутренние дела государства.

Таким образом, раскрытие талантов Меншикова и его возвышение было непосредственно связано с Северной войной, в которой проявились его способности и умения.

Глава Ш. Роль Меншикова во внутренних преобразованиях Петра Великого. Потеря власти и ссылка

Биография Меншикова так близко соприкасается и даже переплетается с биографией Петра Великого, что нельзя не остановится, на эпизоде его возвращения в Россию. Более полно его таланты раскрылись в административной деятельности. Началась работа в качестве губернатора столичной губернии, сенатора, резидента Военной коллегии. Разумеется, Калишская победа, штурм Батурина, как и прочие военные успехи, то есть события скоротечные, в которые вложена энергия многих лет тяжкого труда, не идут в сравнение с повседневными, едва заметными по результатам действиями, особенно, если их рассматривать спустя столетия.

Административная деятельность Меншикова малоизучена и еще ждет своего изучения и в распоряжении авторов находятся лишь отрывочные и в значительной мере случайные данные. О том, что эта повседневная деятельность Меншикова была полезной, и Петр нуждался в услугах князя, свидетельствует хотя бы их переписка.

Помимо забот государственных, требовавших присутствия князя в столице, у него была еще одна обязанность, в те времена считавшаяся едва ли не самой важной, - попечение о царевиче Петре Петровиче и царских дочерях Анне и Елизавете. В каждом письме, отправленном царю и особенно царице находившимся в 1716 - 1717 годах в заграничном путешествии, Александр Данилович посвящал несколько строк описанию здоровья царских отпрысков. Можно заметить такой намек, что сын пошел в отца: царевич «изволит более забавлятца прежнего охотою отеческою, а именно барабанным боем».(17)

Особенная близость между Петром Великим и Александром Даниловичем Меншиковым наступила в месяцы, когда велось следствие по делу царевича Алексея. Для государя, посвятившего все свои силы служению известной идее, вопрос о том, способен ли его предполагаемый приемник продолжать начатое им дело, должен был иметь первенствующее значение. А между тем постепенно выяснилось, что этот преемник не только не обладает желательными способностями, но и совершенно не сочувствует самому делу и при первой возможности не преминет разрушить все то, что было достигнуто его предшественником ценою таких страшных трудов и жертв. Вот что пишет по этому поводу Павленко: «Царевич Алексей, сын Петра от первого брака, по складу характера и убеждениям был полной противоположностью отцу. Безвольный и пассивный, он стоял в стороне от забот, полностью поглощавших неуемную энергию царя…»(18) То есть мы видим, что неудавшийся сын грозил свести к нулю все результаты блестящей деятельности отца.

И для Меншикова вопрос о направлении будущего императора был вопросом глубокой важности, вопросом жизни или смерти, по крайней мере, политической. Мы уже неоднократно указывали, как тесно связана была участь любимца с участью Петра, с его направлением. Вне этого направле­ния, с которым он сроднился, которому оказал столько услуг, первенст­вующая роль этого безродного «выскочки» становилась немыслимой. Мало того, ввиду общей ненависти к временщику самая жизнь его с переменой царствования висела на волоске.

И вот человек, существование которого грозило опасностью реформам Петра, положению и, может быть, самой жизни фаворита, устранен... Несчастный царевич, выманенный из своего безопасного убежища за гра­ницей, обнадеженный обещаниями полного прощения, умирает после про­изнесения над ним смертного приговора, умирает жертвой варварских допросов и истязаний... Встает вопрос, какую роль играл Меншиков во всем этом деле, в котором был так сильно заинтересован?

Что гибель царевича была на руку светлейшему князю, что он не пытался поколе­бать в Петре его страшную решимость пожертвовать родным сыном интересам государства, что он с более легким сердцем, чем кто-либо другой из участников комиссии, подписал свое имя под смертным приговором - все это само собой вытекает из самой сути дела. Но писатели, благотворящие Петра Великого и чтящие его память, стремятся снять с него хоть бы часть ответственности за это кровавое, возмущающее человеческую натуру дело. И стараются свалить ее на Меншикова, выставляя его главным виновником противоборства между отцом и сыном, долго и систематически готовившего трагическую развязку.

Тако­во главным образом мнение Погодина, в свое время написавшего целый обвинительный акт против Меншикова и Екатерины. Но все эти обвинения не имеют никако