Катехуменат в истории Церкви. Подготовка ко крещению в Новом Завете

священник Владимир Хулап

Одну из наиболее интересных страниц в богослужебной и пастырской деятельности Церкви представляет собой катехуменат, т. е. подготовка взрослых к сознательному принятию Таинства Крещения. 001 Являвшийся одним из основных направлений пастырской деятельности и имеющий богатую традицию, этот институт может считаться образчиком того, как серьезно и ответственно христианская Церковь относилась к принятию в свое лоно новых членов. Обращаясь к миру с проповедью, она не останавливалась только на таком способе свидетельства о спасении во Христе, а с течением времени создала специальную систему, способствовавшую принятию благовествования, — особо структурированный и разработанный период "обучения", когда желающий принять крещение знакомился с христианской верой не только интеллектуально, но и деятельно, учась прежде всего жить по-христиански.

В тексте Нового Завета мы не находим катехумената как особого церковного института с определенной продолжительность. В описании апостольской миссионерской деятельности после дарования Св. Духа в Пятидесятницу мы неоднократно встречаем описания совершения крещения (Деян. 2, 14—41; 8, 26—40; 9, 9—18; 10, 1—48), однако во всех этих случаях речь идет о "спонтанном" и глубоко сердечном принятии христианской веры, после чего практически сразу следует крещение.

Однако уже христианские писатели древности видели в этих текстах те основные элементы, которые позже появятся в развитом институте катехумената. Так, Тертуллиан пишет о крещении эфиопского евнуха: "Если Филипп так поспешно крестил евнуха, то надо помнить, что здесь было явлено неприкрытое одобрение Господа. Святой Дух предписал Филиппу направиться именно этим путем. Да и сам встреченный евнух не был человеком праздным, который ни с того, ни с сего возжелал креститься, но, погруженный в Священное Писание, направлялся на молитву в храм. Ему надлежало быть обретенным (для Бога); а сверх того Бог послал ему апостола, которому опять же Дух приказал приблизиться к колеснице евнуха. Писание вовремя поддерживает его веру, он принимает ободрение (Филиппа), Господь являет, вера не медлит, вода не заставляет себя ждать, апостол, совершив свое дело, исчезает".002 Действительно, если внимательно прочесть текст о крещении евнуха, то мы видим, что он уже внутренне предрасположен к принятию веры, т. к. он возвращается из паломничества в Иерусалим и изучает Ветхий Завет (Деян. 8, 27—28), причем качество его внутреннего расположения прямо подтверждается Самим Богом (8, 29). Здесь есть научение, подготовка к принятию крещения, когда Филипп, отвечая на вопрос евнуха о пророческом тексте, "благовествовал ему об Иисусе" (8, 34), т. е. это своего рода библейский катехизис. Далее, только после исповедания евнуха "верую, что Иисус Христос есть Сын Божий" (8, 37) апостол крестит его. Несмотря на то, что это событие особенное, оно тем не менее происходит по схеме, которая впоследствии ляжет в основу катехумената.

Итак, основным допуском ко крещению в Новом Завете является вера, причем это не просто вера в Бога как Творца мiра (в это верили и язычники) и даже не в Бога Ветхого Завета (как иудеи), и уж совсем не в то, что "что-то Высшее существует" (как многие верят сейчас), но в Иисуса Христа как Сына Божия (1 Фесс. 1, 9—10), Распятого и Воскресшего. Если мы взглянем на крещение в день Пятидесятницы, то в центре апостольской проповеди (Деян. 2, 14—36) здесь находится именно провозглашение Воскресения Христова. Эта вера принимается слушателями ап. Петра, однако она не остается просто интеллектуальной, а требует действия, отсюда их вопрос "Что нам делать?" (Деян. 2, 37; ср. Деян. 16, 30; 22, 8—10). После этого апостол Петр "многими словами свидетельствовал и увещевал" (Деян. 2, 40), т. е. катехизически подготавливал уверовавших ко крещению, которого они вскоре после "принятия слова" (2, 41) сподобляются. Эти две стадии, которые можно условно назвать евангелизацией и катехизацией (являющейся более конкретной формой, своего рода ответом на вопрос "Что нам делать?"), мы будем встречать неоднократно и в более позднее время.

В крещении сотника Корнилия еще более отчетливо встречаются те же идеи. Здесь есть свидетельство о кандидате как о "муже добродетельном и боящемся Бога" (Деян. 10, 22), что подтверждается и другими "гарантами": ангелом (10, 31) и иудейской общиной (10, 22). После подготовки ко крещению (пост и молитва Деян. 10, 30 — то же самое перед крещением Савла (Деян. 9, 9—11)) на просьбу о катехизации ("послушать речей твоих" 10, 22) следует собственно проповедь о Христе и Его Воскресении (10, 36—41). В качестве знака принятия веры язычниками в данном случае необходимо особое свидетельство Божие (ср. Деян. 15, 8) — послание Духа Святого (Деян. 10, 44; 11, 15). Получив это свидетельство, ап. Петр совершает крещение.

Часто на описание крещения в день Пятидесятницы, крещения эфиопского евнуха и сотника Корнилия ссылаются, пытаясь оправдать практику совершения крещения без какой бы то ни было катехизической подготовки. Однако налицо ряд принципиальных расхождений между апостольским веком и сегодняшними пастырскими реалиями.

Прежде всего необходимо помнить о том, что первоначально проповедь апостолов была обращена именно к иудеям (Деян. 2—15), и именно в синагогах начинали они свою проповедь, приходя в тот или иной город. Поэтому их слушатели уже были знакомы с Божественным Откровением книг Ветхого Завета, верили в единого Бога — Творца мiра, через обрезание и ежедневную молитву принадлежали к израильскому народу как богослужебному сообществу и тем самым в известной мере состояли в Завете с Богом и, как и каждый иудей, ожидали пришествия Мессии, предсказанного пророками. У слушателей апостолов уже было основание, на котором могло быть воздвигнуто здание веры в Иисуса Христа как Распятого и Воскресшего Мессию. Наиболее ярко мы видим подобное построение проповеди у ап. Петра в день Пятидесятницы (Деян. 2, 14—36). Христианство было исполнением всех ветхозаветных прообразов, и только во Христе они приобретали истинный и непреходящий смысл.

И язычники, к которым обратили свою проповедь апостолы после Собора в Иерусалиме (Деян. 15), легитимировавшего эту деятельность, не были "неверующими" в сегодняшнем смысле этого слова. Они не были атеистами, признавая наличие множества божеств, верили в тварность мiра и отрицали его материальную самодостаточность. Многие из них были посвящены в мистериальные культы, начавшие активно проникать в римскую империю с Востока после завоеваний Александра Македонского, основа которых заключалась в мистико-ритуальном соединении с тем или иным божеством (часто — умирающим и воскресающим). Таким образом и здесь в известной мере была подготовлена почва, пав на которую, семена апостольской проповеди дали богатые всходы — многочисленных членов молодой христианской Церкви.

Также необходимо принять во внимание, что сами апостолы рассматривали свою деятельность во многом в эсхатологической перспективе, когда времени для долгой подготовки ко крещению просто не было: они совершали длительные миссионерские путешествия, а особые благодатные дары, существовавшие в Церкви в начале ее распространения, восполняли недостаток длительной подготовки. Когда же эсхатологические чаяния стали ослабевать, появилась не только возможность, но и необходимость институализации подготовки ко крещению.

Итак, мы встречаем в текстах Нового Завета следующую схему: проповедь Евангелия, его принятие и крещение. Эта неразрывная связь между научением и крещением основана на словах Воскресшего Спасителя: "идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет" (Мк. 16, 16). О ней же говорят многие другие новозаветные тексты: "Послушанием истине чрез Духа очистивши души ваши к нелицемерному братолюбию ... как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего во век ... А это есть то слово, которое вам проповедано" (1 Пет. 1, 22—25); "Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова" (Еф. 5, 26) и др. Эта связь видимо выражалась в диалоге между проповедующим и катехизируемым, вопрошении об искренности и полноте принятии веры, исповедании ее по определенной форме (позднее отсюда возникнут крещальные Символы веры) и научении собственно нормам христианской жизни.

Иудейская и ессейская практика приема новых членов

Христианство возникло в лоне иудаизма, поэтому представляется важным и интересным кратко рассмотреть подготовку к переходу прозелита в иудаизм в I—II вв. Р. Х. Это позволит лучше понять институт христианского катехумената во II—III вв.

Переход прозелита-мужчины в иудаизм совершался через обрезание и особое ритуальное омовение, женщины — только через омовение. Хотя первые письменные свидетельства об этом ритуале имеются только с первой пол. II в., большинство исследователей полагает, что эти тексты отражают практику I в., т. е. современную раннему христианству. Нам интересно прежде всего то, что происходило перед совершением обряда. Тексты говорят о серьезном испытании, во время которого не один, а два или три раввина (ср. Втор. 19, 15) в качестве руководителей общин пытались выяснить причины перехода в иудаизм. Они не только проверяли серьезность намерений прозелита, но даже пытались отговорить его, напоминая о преследовании иудеев языческими войсками (речь идет о периоде времени после разрушении Храма в 70 г. Р. Х.): "Желающего стать прозелитом не подобает принимать сразу же, но должно спросить его: „Почему ты хочешь стать прозелитом? Разве ты не знаешь, что Израиль ныне преследуем, притесняем, угнетаем и уничтожаем и что страдания поражают его?" Если он ответит: „Я знаю и недостоин", то он тотчас принимается".003 После этого следовало научение предписаниям ветхозаветного Закона, причем особенно делался упор на наказания за их невыполнение, после чего происходило собственно обрезание и омовение.

Также интересна практика приема в общину ессеев, т. к. некоторые исследователи полагают, что после разрушения Храма многие из них перешли в христианство и могли оказать определенное влияние на его богослужебную практику. Желающий вступить в общину должен был провести один испытательный год, во время которого он учился новому образу жизни, пребывая еще вне общины: "Кандидат, желающий присоединиться к их секте, допускается не сразу. В течение года, оставаясь вне братства, они предписывают ему свои правила жизни, давая ему маленький топорик, ... льняную одежду и белое одеяние".004 Затем в течение двух лет он был послушником, имея возможность принимать в некоторых, но еще не во всех обрядах общины. Т. о. человек подвергался проверке, прежде всего в отношении его нравственной жизни. Только после этого он становился полноправным членом общины через омовение. Интересно, что период подготовки продолжительностью в три года еще встретится нам в начале III в. у христиан Рима. Документы Кумрана дополняют эту картину, свидетельствуя, что переход от первого ко второму периоду подготовки требовал решения всей общины, каждый из двух лет новициата оканчивался испытанием кандидата, а принятие в общину происходило по решению наиболее влиятельных ее членов. Искренность обращения была очень важна, и одно из правил говорит о лицемерах следующее: "Да не входит такой человек в воду для получения очищения мужей святости, ибо не очищается тот, кто не отвратился от зла, ибо он нечист среди всех преступающих Его слово".005

Если мы вспомним, что христианская Церковь в Иерусалиме в первое время во многом следовала богослужебной ветхозаветной традиции (Деян. 2—15), то иудейская практика приема прозелитов не могла не оказать некоторого влияния на возникновение христианского катехумената. Конечно, о прямом перенятии здесь говорить сложно, но в иудео-христианской среде оно безусловно могло существовать.006 Если раввины так ответственно относились к вступающим в Ветхий Завет, насколько более серьезным должно было быть отношение к такому дару Божиему, как вступление в Завет Новый. Так, к занимающим определенные должности внутри христианской общины предъявлялись определенные требования, до их призвания к служению требовалась определенная подготовка и свидетельство общины об их достоинстве (1 Тим. 3, 2—12; 5, 9—11). Поэтому логично предположить, что и перед принятием крещения существовала подобная практика испытания и научения. Т. о. можно сделать вывод, что хотя в I в. катехуменат еще не существовал в качестве устоявшегося института, но он был уже реальностью, по крайней мере потенциально мы находим в тексте Нового Завета все основные богословские (частично и ритуальные) моменты, которые затем были раскрыты и реализованы в Церкви. Это — своего рода семена, из которых позже появился плод христианской пастырско-литургической практики катехумената.

Формирование системы катехумената во II—III вв.

До 313 г. внешние условия существования христианской Церкви являлись очень сложными: число ее последователей в языческого мире в процентном отношении было не слишком большим, она не имела никаких юридических прав, время от времени власти начинали жестокие гонения. На первый взгляд кажется логичным, что христиане должны были бы сразу же принимать в члены общины любого выразившего такое желание, чтобы обеспечить количественный рост своих общин и тем самым способствовать христианизации общества. Однако Церковь пошла по принципиально иному пути и создала детально разработанный пастырский институт катехумената, направленный прежде всего на качественную подготовку каждого желающего приступить к Таинству крещения. Именно во II—III вв. происходит структуризация катезихической подготовки и она получает свою полностью законченную форму.

В отношении кандидатов ко крещению Церковь действовала так прагматично, понимая, что первый порыв новообращенных был зачастую лишь порывом, который мог исчезнуть так же быстро, как и появился. Поэтому обращенные требовали научения и испытания для истинного вступления на путь духовного роста, прежде чем они сознательно становились членами Церкви. Основной акцент делался здесь на нравственное обращение, на изменение образа жизни как выражение внутреннего обращения к Богу.

Взглянем на тексты христианских авторов того времени и попытаемся выявить в них не только формы катехумената, но и богословские мотивы такой пастырской практики. В Северной Африке в начале III в. Тертуллиан († после 220 Р. Х.) пишет, что крещение является "печатью веры" ("obsignatio fidei"007 ), из чего следует, что эта вера возникла и укрепилась еще до принятия Таинства. Омовение в святых крещальных водах — это в известной мере завершение, высшая точка процесса принятия веры во Христа иудеем или язычником. "Воды крещения являются печатью веры, но ее начало — в искреннем покаянии ... Мы не омываемся, чтобы перестать грешить, но потому, что мы уже перестали. Мы уже омыты в сердцах наших, это — практически первое крещение слушающих (Слово)".008 Он же говорит о том, что вопрос о готовности ко крещению решается не самим крещаемым, а специально поставленными для этого членами общины: "Впрочем те, чьей обязанностью является совершение крещения, знают, что его не следует совершать необдуманно"009 .

Подобные свидетельства мы встречаем и в Палестине у Оригена († 254 Р. Х.). Он подчеркивает, что Таинство крещения является даром Божиим, но для того, чтобы он стал по-настоящему действенным, должно произойти действительное изменение жизни в свете учения Христова принимающего его человека. "Желающие принять крещение и получить благодать Духа, очиститесь прежде по закону. Прежде, выслушав Слово Божие, искорените ваши обычные пороки и оставьте ваши варварские обычаи, чтобы, облекшись в кротость и смирение, вы смогли бы принять Святой Дух"010 . Он настойчиво подчеркивает необходимость деятельного покаяния и надлежащего руководства перед принятием Таинства: "Придите, катехумены, покайтесь для принятия крещения во оставление грехов. Тот принимает крещение во оставление грехов, кто перестает грешить. Если же некто приходит ко крещению, продолжая грешить, оставления грехов он не получит. Поэтому я прошу вас не приступать ко крещению без тщательного исследования и глубокого рассуждения, покажите прежде достойный плод покаяния (ср. Лк. 3, 8). Пребудьте некоторое время под добрым руководством, избегайте всякого порока и непотребства и так вы получите отпущение грехов, когда начнете презирать грехи ваши"011 .

В свете таких богословских взглядов совершенно понятно, что христианская Церковь должна была создать особый подготовительный период ко крещению, во время которого кандидат смог бы действенно изменить свою жизнь согласно новой вере так, чтобы принятие Таинства не стало проформой: "Внимайте, катехумены, слушайте и извлекайте пользу из того, что я говорю для вашей подготовки, ибо вы еще не крещены. Прийдите к источнику, омойтесь для спасения; не довольствуйтесь лишь омовением подобно некоторым, не омывшимся для спасения, принявшим воду, а не Святой Дух, ибо омывшиеся для спасения принимают вместе с водой и Святой Дух"012 .

Катехуменат стал не только и не столько официальным церковным институтом, сколько формой пастырской деятельности, которая очень быстро распространялась во всем частям империи и была признана христианской Церковью как наиболее подходящий для того времени путь подготовки обращенных ко крещению.

Уже в конце I в. "Дидахи" — документ, возникший, вероятно, в Сирии — свидетельствует о наличии определенного периода катехизической подготовки. Первые шесть глав текста представляют собой учение о "двух путях": пути жизни, заключающемся в совершении добрых дел и ведущем к Богу, и пути смерти, которым следуют нечестивые. В начале 7 главы мы читаем: "преподав наперед все это вышесказанное, крестите во имя Отца и Сына и Святого Духа..."013 . Т. о. крещение должно было совершаться только после научения тому образу жизни, который подобает желающим присоединиться к христианской Церкви. В середине II в. мы встречаем в "Пастыре Ермы" образное представление Церкви в виде башни, некоторые камни которой означают "тех, которые слышали Слово и желают креститься во имя Господа".014 Св. Иустин Философ († ок. 165 Р. Х.) в своей 1 Апологии, описывая совершение крещения, говорит следующее: "Я коснусь и того, как мы посвящаем себя Богу, когда мы обновились через Христа; иначе, если я опущу это, описание наше будет неполным. Когда многие убеждаются и веруют в истинность того, о чем мы говорим и учим, и пытаются жить согласно этому, мы учим их поститься и молиться Богу об оставлении их прошлых грехов; мы также молимся и постимся с ними. Затем их приводят к месту, где есть вода, и они возрождаются так же, как возродились и мы".015

В текстах св. Иустина можно выделить ряд критериев допуска ко крещению. Прежде всего это искреннее раскаяние в грехах, т. к. крещение совершается "во оставление грехов".016 Настаивая на этом, он приводит часто используемые впоследствии свв. отцами в своих катехизических беседах слова пророка Исайи: "Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро" (Ис. 1, 16—17).017 Далее у человека должны быть вера в Церковь как в учительницу истины, и, как следствие, принятие полноты ее учения.018 Это требование очевидно предполагает некое более или менее продолжительное наставление в истинах веры, т. к. без этого знание церковного учения невозможно. Наконец, необходимо изменение жизни, т. к. человек должен "стараться жить согласно этому (т. е. христианской вере)".019 И этого нельзя было исполнить без определенного периода времени, совпадавшего с временем научения. Крещение, как и Евхаристия, преподавались только живущим так, "как заповедал Христос"020 .

После такой подготовки кандидат, как мы видим из приведенного текста св. Иустина Мученика о совершении крещения, должен был пройти еще один интенсивный "предкрещальный" период подготовки. Уже в Дидахи мы читаем следующее предписание: "перед крещением пусть постятся крещающий и крещаемый, а также те, кто могут это делать. Пусть крещаемый постится один или два дня".021 Из свидетельства св. Иустина мы видим, что многие члены общины в то время также постились и молились (вероятно, здесь подразумеваются особые богослужебные собрания) вместе с приступающим к Таинству крещения.

У того же св. Иустина мы находим свидетельство о том, что проповедью христианства и катехизаторской подготовкой занимались не только миссионеры, но и каждый христианин был вовлечен в приведение своих ближних к вере. "Некая женщина имела невоздержанного мужа, и сама она прежде была невоздержанной. Но, придя к познанию учения Христова, она стала здравомыслящей и пыталась убедить своего мужа быть, подобно ей, воздержанным, приводя учение Христово и убеждая его, что будет наказание в вечном огне".022 Не только клирики, но даже необразованные христиане проводили по своей инициативе огласительную работу: "У нас его (христианское учение) можно услышать и научиться ему от людей, которые даже не умеют писать, необразованных и безвкусных в речи, хотя мудрых и верующих в мыслях".023

Проповедь христианства и катехизическое наставление т. о. могли совершаться в то время совершенно разными людьми довольно спонтанно и гибко. Некоторые христиане полностью посвящали себя делу научения христианской вере и открывали специальные "школы" по обычаю философов того времени. Чаще всего это были личные инициативы, а не церковные институты, где особо важным являлось активное участие мирян в деле проповеди Евангелия, т. к. клирики в силу своих многочисленных обязанностей не всегда могли осуществлять эту деятельность в необходимой степени.

Эту картину дополняют сведения из христианского Египта кон. II — нач. III вв. Согласно Евсевию Кесарийскому, в то время в Александрии существовало особое огласительное училище: "В это время обучением верующих там руководил человек, известный своей образованностью, по имени Пантен. По древнему обычаю, в Александрии имеется училище, где преподается Священное Писание"024 . После его смерти руководство этой катехизической школой принял св. Климент Александрийский († ок. 215 Р. Х.).025 В его трудах часто используется термин "катехумен" и отрывочно описывается катехизическая практика его училища того времени. Характерной здесь была интеллектуальная попытка выразить сущность христианского благовестия на языке современной греческой философии: "Образованным должен быть учитель, излагающий основные догмы. Это образование помогает убедить слушателей, вызывает восхищение катехуменов и направляет их к Истине".026 "Использующий то, что (в эллинистическом образовании) является полезным для научения катехуменов не должен использовать все свои знания, чтобы с их помощью, насколько это возможно, помочь слушателям".027 Катехизические наставления должны были способствовать росту веры: "Катехизис постепенно ведет к вере, а вера в момент крещения принимает наставления Святого Духа".028 "Апостол называет "духовными" тех, кто уже получил веру Духом Святым, "плотскими" же — с недавних пор катехизируемых, которым еще предстоит получить очищение (в крещении)".029

Это катехизическое научение не было просто интеллектуальным получением новой информации. Св. Климент подчеркивает, что разница между крещенными и оглашаемыми заключается в том, что последние только "хотят" жить по-христиански, а верующие, принявшие Таинство крещения, уже имеют "силу" для такой жизни. Несомненно, кандидатов не допускали ко крещению, пока не была выяснена серьезность их намерений: "Некоторые уже, желая, имеют силу поступать так, развив это упражнениями и очистившись; другие, хотя еще и не способны, имеют по крайнее мере стремление... Определенно, действия не судятся только по исполнению, но в соответствии со свободным намерением каждого. Был ли выбор легким? Было ли покаяние в грехах? Познал ли он свои падения? Осознал ли он их?"030 .

Период времени, необходимый для этого, продолжался согласно святителю, три года после "записи имени" в число катехуменов: "(Закон) не позволяет собирать несовершенные плоды с несовершенных деревьев, но (повелевает) после трех лет первые плоды урожая должны быть посвящены Богу (Лев. 19, 23—24), когда дерево достигло совершенства. Такой земледельческий образ может послужить уроком: он учит нас необходимости очищения наростов прегрешений и бесплодного роста мысли, которая вместе с естественными плодами растет до тех пор, пока новый вид веры не приобретет свой совершенный объем и твердость. Именно в четвертый год — ибо для основательной катехизической подготовки требуется время — четверица добродетелей посвящается Богу".031 Конечно, александрийское огласительное училище было также открыто для язычников и новокрещенных, которые вместе с катехуменами слушали поучения, одно упор делался именно на систематическую подготовку последних.

Наряду со словом "катехумен"032 для обозначения готовящихся ко крещению применялись и другие термины. Наряду с уже упоминавшимся выражением "прозелит Христа", свв. отцы (напр., св. Киприан Карфагенский, св. Климент Александрийский) называют оглашаемых "слушающими" ("audiens", "auditor"). Очень интересным является использование военной латинской терминологии в отношении катехумената, которое противопоставляет выражения "рекрут" ("tiro") для обозначения катехумена и "солдат" ("miles"), т. е. крещеный христианин. Это именно то различие между "оглашенными" и "верными", которое подчеркивает Тертуллиан, критикуя практику секты маркионитов: "Прежде всего, неясно, кто здесь оглашенный, а кто верный — вместе входят, вместе выходят, вместе слушают, вместе молятся, ведь и язычникам, если придут, бросят святыню псам и жемчуг свиньям, — пусть и не настоящий. Оглашенные у них прежде становятся верными, чем научаются (вере)".033 В своем труде "О покаянии" он же обозначает кандидатов ко крещению военным термином "новички" ("noviciol")034 . Такое же четкое разделение между молодым новобранцем, находящимся в "учебке" и солдатом, уже принявшим присягу и получившим "печать"035 , мы находим и у Коммодиана, также жившего в Африке в III в. В своих "Наставлениях" он обращается к катехуменам: "Все верующие во Христа, оставившие идолов, ради вашего спасения утешаю вас несколькими словами. Если раньше вы жили во грехе, посвятите себя отныне Христу, оставив все прошлое, и, ибо вы знаете Бога, будьте хорошими новобранцами, (станьте) опытными солдатами".036 По окончании периода катехумената кандидаты составляли группу "намеревающихся приступить ко крещению" ("ingressuri baptismum"). Они проводили определенный период времени (может быть, неделю) в молитве, бдении и посте: "Тем, кто собирается креститься, нужно к этому приготовиться частыми молитвами, постом, коленопреклонениями, бдением и исповеданием всех прошлых своих грехов ... Итак, благословенны вы, кого ожидает благодать Божья, когда выходите из этой священнейшей купели нового рождения и впервые молитвенно простираете руки вместе с братьями к Матери (Церкви); просите у Отца, просите у Господа, чтобы и вам даны были сокровища благодати, уделены дары".037

Катехуменат по "Апостольскому Преданию" св. Ипполита Римского

Все рассмотренные нами ранее богословские воззрения христианских авторов на катехуменат не были простым теоретизированием. Дошедшее до нас "Апостольское Предание" св. Ипполита Римского, возникшее ок. 215 г.,038 наглядно показывает, как выглядел катехуменат начала III в. в Риме, поэтому мы более подробно рассмотрим этот документ.

"Приводящие" желающих стать христианами в общину, т. е. осуществившие первичное ознакомление язычников с христианством (вероятно, через контакт в повседневной жизни), являлись своего рода "крестными родителями". Именно они осуществляли посредническую функцию между проявившими интерес к христианству и руководством христианской общины — "учителями", которые встречали пришедших. Сразу же бросается в глаза, что даже прием в катехуменат согласно тексту был селективным. Именно эти "doctores" (вероятно, специально назначенные члены общины, несшие особое служение подготовки катехуменов в общине) должны были решить, кто из пришедших может "слушать Слово учения".039 Первый вопрос "учителей" был "о причине, вследствие которой они обращаются к вере". Здесь было важно и свидетельство "приведших" об искренности обращения "приведенных" как впервые проповедавших им христианство: "И те, которые их привели, пусть засвидетельствуют, что приведенные готовы к слушанию Слова" (гл. 15). Следующий шаг — это контроль семейного, общественного и профессионального положения новопришедших (гл. 15—16).

Сначала исследовали положение рабов, т. к. переход несвободных в христианство был сложнее, чем обращение обычных римских граждан. Если хозяин такого пришедшего раба был христианином, то нужно было положительное свидетельство господина, а также его разрешение для "слушания Слова". Если же хозяин был язычником, то учителя должны были научить новопришедшего "быть приятным своему господину, чтобы не возбудить злословия", т. е. в этом случае воля раба являлась единственно определяющей.

Что касается семейной ситуации, то само собой разумеется, что кандидат должен был жить в законном моногамном браке. Мужчину, живущего незаконно с женщиной, "пусть учат не развратничать, но принять жену по закону", т. е. жениться на ней. Однако делалось исключение, если пришедшая — рабыня, живущая со своим господином без заключения законного брака (который по римским законам того времени был невозможен, если владелец не давал ей свободу), имеющая от него детей и воспитывающая их; от нее не требовалось прекратить эту связь и она могла быть допущена в катехуменат.

Наиболее подробные предписания мы встречаем в отношении рода занятий кандидатов. Это длинный список профессий, которые были запрещены для становящихся катехуменами ввиду их несовместимости с христианским вероучением и нравственностью. Здесь присутствовала известная дифференциация: одни вообще не могли быть приняты, другие должны были сменить свой род деятельности, третьих можно было допустить с некоторыми оговорками. В списке легко различить три основных греха, против которых выступало христианство: идолослужение, убийство и блуд.

Языческий жрец, "страж идолов", чародей, заклинатель, астролог, прорицатель, истолкователь снов, изготовляющий амулеты должны были прекратить свою деятельность, "либо пусть будут отвержены". Скульптор или художник не должен был изготавливать изображения идолов. К этому же разряду относили профессии актера и учителя, что на первый взгляд странно. Однако если мы вспомним, что в театре в основном разыгрывались представления из жизни греко-римских богов, а "школьная программа" того времени основывалась на изучении текстов классических авторов, в которых центральной темой была та же мифология, то этот запрет понятен. Однако в отношении учителей все же делалось послабление: "Кто учит детей, то хорошо, если прекратит это, если же он не имеет ремесла, то пусть будет дозволено ему".

К запрещенным занятиям, связанным с убийством, текст относит гладиаторство и бои на арене со зверями. Мы также читаем очень строгое предписание относительно воинской службы: "Воин, находящийся под властью, пусть не убивает человека. Если ему приказывают, пусть не выполняет этого и не приносит клятвы. Если же он не желает, будет отвержен... Оглашенный или христианин, желающие стать воинами, да будут отвержены, потому что они презрели Бога". Здесь же запрещается занимать и высокие должностные посты: "Кто является военачальником или городским магистратом, кто носит пурпуровую одежду, пусть прекратит это, либо будет отвержен". С одной стороны, эти занятия тем или иным образом были связаны с лишением человека жизни, с другой — и солдат при принесении присяги, и государственный чиновник при вступлении в должность должны были приносить жертву идолам.

Совершенно естественно, что блудница, "человек любострастный" и "всякий, занимающийся делами, о которых непристойно говорить" отвергались, а содержащий публичный дом должен был оставить это занятие.

Конечно, в тексте не могли быть перечислены все запрещенные для желающих стать христианами профессии, поэтому 16 глава "О делах и занятиях" заканчивается словами: "Если мы что-либо упустили, то дела сами научат вас. Ибо все мы имеем Дух Божий". Из рассмотренного списка видно, насколько серьезно христианская Церковь относилась к приему в свои ряды новых членов. Характерно, что все эти предписания относятся не к принимающим крещение, а только к желающим вступить на путь многолетней катехизической подготовки!040

После того, как были урегулированы все упомянутые обстоятельства, начинался собственно период "слушания Слова", продолжавшийся, согласно тексту, три года.041 Конечно, это приблизительное время, т. к. крещение совершалось лишь в определенные дни года,042 и этот срок также мог быть уменьшен ввиду усердия кандидата: "Если же кто усерден и совершает добрые дела, то пусть принимается во внимание не время, а само поведение, которое только и должно обсуждаться". В связи с такой длительной продолжительностью подготовки и многочисленными гонениями на христиан логически возникал вопрос: что будет, если катехумен умрет, не успев принять крещение? Текст отвечает на это следующее: "Если оглашенный будет схвачен за имя Господне, то пусть он не сомневается в полноценности своего свидетельства. Если же ему было причинено насилие и он был замучен, когда его грехи не были еще отпущены, то он будет оправдан. Ибо он принял крещение своею кровью" (гл. 19). Т. о. даже в сложных условиях того времени и постоянной смертной опасности Церковь не крестила пришедших сразу же, но непреклонно следовала принципу как можно лучше подготовить своих будущих членов.

Согласно тексту, руководители катехизаторских групп (doctores) должны были не только преподавать вероучительные и нравственные истины,043 но и заканчивать каждое такое занятие молитвой с возложением рук на главу каждого кандидата. Интересно, что это делали не только клирики, но и мiряне, занимавшиеся катехизацией.

Разница в положении оглашенных по сравнению с полноправными членами общины подчеркивалась тем, что кандидаты должны были молиться отдельно от верных, а во время богослужебных собрания они "не дают друг другу лобзание мира, ибо их лобзание еще не свято". Даже во время агапы оглашенным давалась не "евлогия" — благословленный епископом хлеб — а особый "хлеб заклинания" (гл. 26).

Трехлетний срок проходил и для оглашенных начинался еще один период, теперь уже непосредственной подготовки ко крещению. Критерием для выбора достойных являлся образ их жизни, точнее, его изменение к лучшему за период катехумената. Решение о допуске ко крещению принималось за несколько недель до этого дня, а ответственными за это были проводившие катехизацию "учителя". Исследование жизни включало в себя двойной аспект: негативный — не поступал ли кандидат недостойно, и позитивный — какова была его практическая, диаконическая деятельность как выражение его обращения: "почитали ли вдов, посещали ли они больных, совершали ли добрые дела?". Интересно, что здесь принималось во внимание и свидетельство тех, кто несколько лет назад привел кандидатов в общину. Контакт между "крестными" и желающими креститься, очевидно, не прерывался, более того, "крестные" все эти годы сопровождали, наставляли и наблюдали оглашенных, поэтому именно к ним были обращены вопросы о жизни катехуменов. "И когда те, которые привели их, засвидетельствуют о каждом: „Он поступал именно так", то пусть слушают Евангелие".

Из текста видно, что во время этого "испытания" речь шла не столько о знаниях, сколько о правильном поведении, об "обращении" как действительном и кардинальном изменении всего образа жизни согласно вере во Христа. В том случае, если поведение оглашенных оценивалось позитивно, они "избирались", происходило их "отделение" (separatio) от остальных катехуменов, т. е. никаких препятствий для их крещения не было. С этого момента они могли "слушать Евангелие",044 а их имена записывались в особый список "избранных", "отделенных" (electi).045

С началом этого периода непосредственной подготовки ко крещению становилось более активным участие клириков в предкрещальной подготовке, которая выражалась прежде всег