Основные проблемы философии Ф.Ницше

Философия – это система взглядов на мир в целом и на отношение человека к этому миру. Философские произведения, если они действительно осмысливают бытие человека и окружающую действительность, тоже оказываются личностными, выражающими личность и переживания философа, его отношение к действительности. Поскольку переживания у разных философов различны, различны отношения, поскольку и пониманий этого мира в философии множество.

Среди философов Ницше- нарушитель спокойствия и благородный пират. Он вспугивает спящих, таранит крепости обывателей, сметает моральные постулаты, убивает Бога, рушит церковные устои. Ницше, говорит Цвейг, стремится на своем паруснике ко всему неизведанному, весело и дерзко, с мечом в руке и бочкой пороха под ногами.

Философские труды Ницше ,по большей части не предъявляют больших требований к интеллекту или образованности читателя. Их суть представляется ясной и однозначной, цели- обширными и очевидными, а язык – понятным. В силу доступности его текстов читатель обнаруживает, что либо философия проще, чем он полагал, либо он сам умнее, чем думал раньше. Ницше считал себя прирожденным психологом - «призванным быть психологом и разведывателем душ». Некоторые вещи, которые он высказывает, поражают воображение своей точностью и целенаправленностью диагностики. С точки зрения Ницше, психология лежит в основе всего, и тесно переплетается с другими частями его учения.

В силу всего выше сказанного, стремление понять творчество Ницше для меня, как студентки психологического факультета, актуально.

Цель данного реферата провести обзор литературы о философии Ф . Ницше: важнейших идеях, понятиях, взглядах, системе в целом.

1.Основные понятия философии Ф.Ницше

1.1 Ницше как философ

Философия Ницше – это прежде всего философия индивидуума, но не индивидуалиста. Стремление понять личность, найти выход из кошмаров эпохи - эпохи двойной морали во всем : в отношениях с людьми, нациями, государствами , в отношении к самому себе – такой видится цель философских построений Ницше. Отсюда и поэтическая форма этих построений, ибо можно ли осознать личность, используя биологические, медицинские, психологические термины ? Отсюда и зачастую афористический их характер – стремление выразить свои мысли в ёмких, четких и одновременно кратких фразах. Но здесь и причина трагедии Ницше. Действительно, что может быть соблазнительнее для интеллектуального обывателя, чем краткие, легко запоминающиеся и на первый взгляд не требующие глубокого вдумывания ( настолько они кажутся очевидными и понятными ) формулировки, так отвечающие подсознательным устремлениям и желаниям. Например :

«Ты идешь к женщинам ? Не забудь плетку!».(1) Но при этом не надо забывать и то, что «величайшее в великих – это материнское. Отец- всегда только случайность»(2)

Иными словами к Ницше и его трудам нельзя подходить с позиций однозначной логики : Она по меньшей мере двузначна, но чаще всего многозначна и определяется контекстом. Конечно, можно заявить, что все это вызвано больным сознанием философа. Но не та ли эта болезнь, которая обостряет восприятие и позволяет увидеть то, что недоступно так называемому здоровому разуму ? Да и где она, граница между здоровьем и болезнью у человека , пытающегося «вывернуть» свой разум в мучительном процессе самопознания ?

Философские поиски Ницше-это поиски морали для свободного человека на пути разрушения традиционных ценностей, ориентация на которые разрушает человечность, личность, а в конечном итоге и самого человека. Все существовавшие и существующие морали, по мнению Ницше, не просто несут на себе печать общества и условий его существования и выживания, но направлены, и это главное, на обоснование и оправдание

обладания .Иными словами, они корыстны, а потому и антигуманны. Все, даже так называемые общечеловеческие моральные ценности при внимательном их рассмотрении оказываются ширмой, маскирующей корысть. Так не лучше ли сказать об этом прямо, назвать вещи своими именами и либо отказаться от этих «моральных» ценностей, либо жить в соответствии с ними? Но последнее вряд ли возможно для человека, потребляющего и стремящегося к потреблению и живущего в обществе- стаде. А потому все демократические движения, по мнению Ницше, следуют этой морали стадных животных, имеющей свои корни в христианстве ( см.: По ту сторону добра и зла: Прелюдия к философии Будущего// Ницше Ф. Соч.:В 2-х т. Т.2). И вполне естественной и логичной выглядит ницшевская критика христианства и христианской морали, ибо эта критика есть следствие неприятия буржуазно-либерального духа христианства и буржуазного рационализма.

Философия Ницше как философия жизни носит антропоморфный характер, возвращая человека в природу и в тоже самое время очеловечивая природу, наделяя её антропоморфными чертами, и прежде всего волей к власти. Принцип воли к власти- основной динамический принцип философии Ницше- управляет развитием и человека, и мироздания. Отсюда жизнь есть абсолютная реальность, и она постижима из себя самой. И человеческая душа, человеческий интеллект порождены жизнью и включены в неё. Здесь можно углядеть определенное биологизаторство, определенную редукцию духовного к биологическому. Но это только одна сторона ницшеанской философии жизни. Можно заметить и другую сторону, связанную с постоянным поиском людьми своих связей с мирозданьем. И признание естественности души в жизни, их слитности с мирозданием. И признание естественности души в жизни, их слитности с мирозданием выглядит вполне логичным в контексте таких поисков. Тогда и безумие философии Ницше предстает не иррациональным, а вполне естественным в предпринимаемых философом попытках выявить определяющее в развитии личности через принцип воли к власти, управляющий миром и человеком, особенно если этот принцип толковать так же широко, как это делает

Ницше.

По Ницше, воля к власти- это не просто стремление к господству сильного над слабым, но и стремление сделать слабого сильным. Слабость относительна и определяется, с одной стороны, положением человека среди других людей, а с другой – степенью самопознания личности. Личность свободна и сильна, если она осознаёт себя личностью,

которая может поступать и поступает в соответствии с этим осознанием. Но осознание не только индивидуально, оно ещё социально и исторично. И только при выполнении всех этих условий мы имеем действительно свободного и морального человека. Живущего в свободном и моральном обществе. Идеалом здесь является свобода не в христианском понимании, которая есть несвобода, внутреннее порабощение, смирение перед силой, а свобода античности и Возрождения – в свободном обществе подобный культ, навязанный

христианским лицемерием, невозможен . Переход же к такому обществу возможен не на пути насильственного уничтожения существующего общества несвободы, ибо всякое насилие порождает новое насилие, а именно на пути возрождения идеала свободной сильной человеческой личности.

Известно, что до революции философия Ницше была чрезвычайно популярна в России. Совпадение, резонанс свободолюбия русской интеллигенции. Ищущей пути понимания сущности свободы в контексте космизма и связанного с этим индивидуализма в лучшем смысле этого слова- в смысле суверенитета личности – со свободомыслием Ницше, с его свободолюбием и неприятием вещного, стяжательского прагматизма, христианского двоемыслия обусловили понимание, хотя и критическое, взглядов Ницше.

Ницше включает в философию два средства выражения- афоризм и стихотворение ; формы, сами по себе подразумевающие новую концепцию философии, новый образ и мыслителя, и мысли. Идеалу познания, поискам истинного он противопоставляет толкование и оценку. Толкование закрепляет всегда частичный, фрагментарный «смысл»

некоего явления ; оценка определяет иерархическую « ценность» смыслов, придает фрагментам цельность, не умаляя и не упраздняя при этом их многообразия. Именно афоризм являет собой как искусство толкования, так и нечто толкованию подлежащее; стихотворение – и искусство оценки, и нечто оценке подлежащее. Толкователь- это физиолог или врачеватель, тот кто наблюдает феномены как симптомы и говорит афоризмами. Ценитель – это художник, который наблюдает и творит « перспективы», говорит стихами. Философ должен быть художником и врачевателем, одним словом ,- законодателем.

Такой тип философа является к тому же древнейшим. Это образ мыслителя -досократика , «физиолога» и художника, толкователя и ценителя мира. Как понимать эту близость будущего и первоначального ? Философ будущего является в то же время исследователем старых миров, вершин и пещер, он творит не иначе , как силой воспоминания . том, что было по существу забыто. А забыто было, по Ницше, единство мысли и жизни. Единство сложное : жизнь в нем ни на шаг не отступает от мысли. Образ жизни внушает манеру мысли, образ мысли творит манеру жизни. Мысль активизируется

жизнью, которую в свою очередь утверждает мысль. У нас не осталось даже представления об этом досократическом единстве мысли и жизни. Остались лишь те примеры, где мысль обуздывает и калечит жизнь, переполняя её мудростью, или те, где жизнь берёт своё, заставляя мысль безумствовать и теряясь вместе с ней. Не осталось иного выбора : либо ничтожная жизнь, либо безумный мыслитель. Либо жизнь слишком мудрая для мыслителя, либо мысль слишком безумная для человека здравого .

1.2 Философский нигилизм.

Для философии Ницше нет готового названия типа «идеализм», «реализм» или даже «экзистенциализм». Иногда он говорил о своей философии как о «нигилизме» являющемся центральным понятием его философии. В его ранних работах содержатся идеи, которые как эхо, отзываются в его поздних книгах, как будто все они уже содержались в этих первых.

Его мысль постоянно пульсирует, так что из любого отдельно взятого фрагмента его текста может быть реконструирована почти вся полнота его философии.

Слово «нигилизм» означает негативность и пустоту; фактически же оно указывает на два направления мысли, которые, несмотря на отличие от позиции самого Ницше, тем не менее сохраняют с ней частичное сходство. Нигилизм пустоты, в сущности, идет от буддийского или индуистского учения, согласно которому в мире, в котором мы живём и который, как кажется, мы знаем, нет ничего от изначальной реальности и наша приверженность ему есть приверженность иллюзии. Реальность сама по себе не имеет ни имени, ни формы, а то, что имеет имя и форму, - это всего лишь приносящая страдание иллюзия, которой все разумные люди хотели бы избежать, если бы осознавали её в качестве приверженности к мнимому и знали бы путь избавления. Жизнь лишена смысла и назначения, она представляет собой нескончаемую смену рождений и смертей, затем новых рождений, так, что постоянно вращающееся колесо существования вечно движется в никуда. Поэтому если нам требуется спасение, то нам следует стремиться именно к спасению от жизни. Этот восточный пессимизм, представленный в Европе философией Артура Шопенгауэра, основывается на совокупности метафизических положений, очень похожих на те, которые выдвигал Ницше. Он говорил, что « старался с какой-то загадочной алчностью продумать пессимизм до самой глубины и высвободить его из полухристианской, полунемецкой узости и наивности, с которой он предстал напоследок в этом столетии». Он, однако не согласился с выводами, сделанными Шопенгауэром и восточными философами. Ницше добавляет, что, кто бы ни анализировал пессимизм « тот, быть может… сделал доступным себе, даже помимо собственной воли, обратный идеал : идеал человека, полного крайней жизнерадостности и мироутверждения ». Ницше оказался способен – на основе метафизического нигилизма самого бескомпромисного типа – обосновать тот подход к жизни, который своей утверждающей силой в любом отношении противоречил нигилизму как пустоте : это его « новый путь к «Да».

Нигилизм негативности представлен движением и известным как нигилизм; он процветало в последние десятилетия девятнадцатого века в Европе. Особенно в России 50-60-х годов, и получило своё наиболее известное выражение в романе И.Тургенева « Отцы и дети» (1861). Русский нигилизм, в сущности, представлял собой негативную и деструктивную установку по отношению к совокупности моральных, политических и религиозных учений, которые нигилисты воспринимали как ограниченные и обскурантистские. В противовес своим старшим современникам нигилисты заявляли, что они верят в ничто, хотя конкретно это означало, что они утратили доверие к убеждениям, вкусам и установкам старшего поколения, а заодно и к их авторитету. Они верили в реальный факт, причем делали это некритически, неразборчиво, встав на позицию вульгарно – материалистически интерпретированной науки.

Нигилизм Ницше представляет собой не идеологию, а метафизику, и ни в каком другом отношении его отличие от нигилистов не является столь заметным, как в его трактовке науки. Её он рассматривает не как хранилище истин или метод их открытия, а как набор удобных фикций, полезных соглашений, который не в большей степени укоренен в реальности, чем любой другой альтернативный ему. И она не в большей, но и в не меньшей степени, чем религия, мораль или искусство, была проявлением того, что он назвал «волей к власти», а именно неким импульсом и порывом навязывать хаотичной, в сущности, реальности форму и структуру, трансформировать её в доступный человеческому пониманию мир до тех пор, пока он не станет удобным для нас. Но это было её единственным оправданием, ибо любая другая навязанная форма, отвечающая той же цели, в той же мере была бы оправданной; содержание здесь значит не более чем функция, а фактически не значит ничего. И в соответствии с данной теорией истины, которая была его собственной, Ницше обязан был сказать, что он ни во что не верил, поскольку в силу метафизической честности не был на это способен.

Соответственно, его нигилизм был глубоким и всеобщим, по сравнению с таким нигилизмом соперничество русских нигилистов с объявленными ими идеологическими противниками было лишь проявлением борьбы за власть и форму, которая, на взгляд Ницше, везде и всегда характеризует человеческую жизнь. В некотором смысле это было единственной характеристикой, которую он готов был приписать вселенной в целом, так как и её он рассматривал как поле вечной борьбы одной воли с другой.

Обе ницшенианские формы нигилизма во многом проистекают из одной и той же установки. Каждая исходит из убеждения, что в мире должен быть некий порядок или внешняя цель. Нигилизм пустоты, шопенгауэровский нигилизм, предполагающий некоторую перспективу, становится удобным, находящимся «в согласии с целями, установленными извне». Подобный нигилизм есть выражение разочарования ввиду отсутствия такой цели, в то время как на деле именно то состояние ума, которое требует цели, и должно быть преодолено. После его преодоления исчезают основания для пессимизма и отчаяния. Человек преодолевает свою досаду на скупость доброй волшебницы, когда начинает понимать, что не существует никакой доброй волшебницы, которая была бы либо щедрой, либо скупой. Русский нигилизм, между тем, типичен для мысли, которая также проистекает из только что отмеченной привычки доверять внешнему авторитету для определения цели в жизни, то есть «научившись не доверять какому-то одному авторитету, он стремился найти другой», в данном случае науку. Ведь людям трудно действовать в этом мире, не предполагая того или иного внешнего источника авторитета и значимости, «если не Бога и не науку, то совесть, разум, общественный инстинкт или историю», рассматриваемые как «имманентный дух с присущей ему целью, на чью милость можно положиться». В этом состоит общая направленность человеческого ума, которая, согласно Ницше, находится в изначально опасном противостоянии со способностью воображения, ибо она стремится установить некий целевой каркас, найти основание значимости в самом мире, нечто объективное, чему люди смогут подчиниться и в чем они смогут найти смысл для самих себя. Нигилизм пустоты в качестве настроя мысли и психологического состояния возникает как прямое следствие осознания или всего лишь подозрения, что в действительности такой вещи просто не существует, не существует мирового порядка, составными частями которого мы бы являлись, а также что наша целокупная ценность проистекает из определенной зависимости от этого порядка.

Утверждение, что мир лишен ценности, отнюдь не означает, что он обладает низкой ценностью на шкале ценностей, подобно тому, как когда мы говорим, что нечто малоценно или вообще не представляет ценности, скорее, это совсем не та вещь, о которой логически осмысленно говорить, что она либо обладает небольшой ценностью, либо ей присуща та или иная высшая ценность. Ценности не более применимы к миру, нежели вес к числам, ибо сказать, что число два невесомо, не означает сказать, будто оно очень легкое, а означает то, что ему вообще бессмысленно приписывать какой-либо вес. Строго говоря, то,

Что мир лишен ценности, вытекает из факта, что в нём нет ничего такого, что имело бы смысл считать обладающим ценностью. Там нет порядка, ни цели, ни вещей, ни фактов, вообще ничего, чему могли бы соответствовать наши убеждения. Так что все наши убеждения ложны. Ницше рассматривает как «крайнюю форму нигилизма – прозрение того, что каждое убеждение, каждое принятое -за- истинное необходимо ложно, ибо вообще не существует истинного мира».

Нигилизм Ницше имеет мало общего с обычными политическими коннотациями данного термина и под «нигилизмом» он подразумевал полностью лишенную иллюзий концепцию мира, до которой он мог себе это представить. Мир враждебен не потому, что он или нечто отличное от нас имеет свои собственные цели, но потому, что он безразличен к тому, во что мы верим, к тому, на что мы надеемся. Признание и принятие данного ужасного факта отнюдь не должно означать «отрицание, нет, волю к ничто». Скорее, он чувствовал, что мы придем в возбуждение, когда узнаем, что мир лишен формы и смысла, и это, помимо всего прочего, продвигнет нас на то, чтобы сказать «дионисийское да миру, как таковому, без исключений, привилегий и рассуждений». Чтобы быть способным принять и отстоять подобный взгляд, потребуется, полагал он, значительное мужество, ибо это означает, что нам следует оставить те надежды и ожидания. Которыми изначально с помощью религии и философии утешались люди. Для установки, которую, как он чувствовал, он мог, а мы должны были принять, Ницше предложил форму любви к своей собственной судьбе, и, наконец, попытки жить в мире, невосприимчивом к этим потребностям, говорить «да» космической незначительности не только самого себя или человеческих существ вообще, но также жизни и природы в целом.

Философия Ницше представляет собой непрекращающуюся работу по поиску причин и последствий нигилизма. Нигилизм Ницше связан с любовью к своей собственной судьбе, а последняя – с вечным возвращением., а оно в свою очередь связано с учением о сверхчеловеке.

Та картина, которая является результатом осуществленного Ницше психологически- философского анализа, рисует человеческие существа постоянно пытающимися навязать порядок и структуру лишенной порядка и смысла вселенной, дабы сохранить чувство собственного достоинства и значимости Ницше выдвинул взгляд на вещи как на «изменение, становление, множественность, противопоставление, противоречие и война».

Отсюда следует, что для нас не существует никакой подлинной, рациональной, упорядоченной или милосердной вселенной. Он был убежден, что весь склад нашего мышления основывается на вере в существование подобной вселенной и, следовательно, будет очень непросто разработать такие понятия, которые соответствовали бы нереальности вещей, каковы они и суть на самом деле. Потребуется полная революция в логике, науке, морали и в самой философии. Ницше надеялся застать, по крайней мере, начало подобной революции.

1. 3 Воля к власти.

В философии Ницше понятию «воля к власти» предназначалась роль конструктивной идеи, с помощью которой он намеревался заменить всё то , что до сих пор считалось философией, и большинство из того, что котировалось как наука. Это понятие

представлялось ключом как к его собственной философии, так и к положению дел в мире как таковом.

Мнение, что воля к власти обозначает побудительный мотив поведения исключительно таких людей, как белокурые бестии или цезари борджиа, то есть то, чем некоторые люди обладают, а другие нет, - это лишь заблуждение случайных или поверхностных читателей Ницше. В действительности же она представляет собой свойство инвариантное, для всех нас, как слабых, так и сильных. Это- не что иное, как присущее всему роду живых существ свойство. Что наиболее важно, оно не является неким побуждением наряду с другими, например с половым влечением : и половой инстинкт, и потребность утолить голод, и любые другие возможные стремления суть не что иное, как формы или вариации воли к власти. Ницше осенило, что сексуальный контакт в первую очередь имеет своей целью вовсе не удовольствие или размножение, а обретение власти, могущества : любовный акт – это борьба за власть, где любовные действия суть лишь средства для установления отношений господства и подчинения.

Воля к власти – это не то, чем мы располагаем, а то что мы собой представляем насамом деле. Не только мы суть воля к власти, а и все вообще в человеческом и животном мире, в мире одушевленном и материальном. Во всем мироздании нет ничего более элементарного и вообще ничего иного, чем это стремление и его разновидности.

Таким образом, совершенно ясно, что воля к власти – это основное понятие в философии Ницше, понятие, с помощью которого всё должно быть истолковано и к которому, в конце концов все должно быть сведено. Это метафизическое или, лучше сказать, онтологическое понятие, поскольку «воля к власти» является ответом Ницше на вопрос « Что есть то, что есть?». Следовательно, мы должны попытаться понять этот замысел.

Методология Ницше сводится к некоему принципу, который можно назвать методологическим монизмом. Имея дело с двумя якобы различными вещами, всегда нужно стремиться найти некий объединяющий принцип. Благодаря которому об этих вещах можно судить как о сходных ; точно также мы можем предположить, что вместо различных типов вещей существует лишь один тип. Повторяя эту процедуру применительно к каждой паре якобы различных пар, мы продвигаемся в направлении выработки единого принципа, в связи с которым, всё вообще может быть истолковано как его частный случай. Нам не следует малодушно признавать существование «нескольких родов причинности, пока попытка ограничиться одним не будет доведена до своего крайнего предела ( до бессмыслицы, с позволения сказать )». В этом-то и состоит, добавляет Ницше, «мораль метода».

Допустим, что мы являемся созданиями, движимыми желаниями и инстинктивными побуждениями. Если мы признаем, что любое наше поведение или любую часть нас самих можно объяснить ссылкой на эти основные побуждения, тогда принцип методологического монизма предписывает нам попытаться объяснить всё наше поведение в целом, а также нас самих в терминах той совокупности факторов, которая обладает объяснительной силой, по крайней мере, в некоторых отдельных случаях. Предположим далее, как это делает Ницше,

«что нет иных реальных «данных»,кроме нашего мира вожделений и страстей». В таком случае мы могли бы считать, что процессы, протекающие в нашем сознании, являются показателями жизни страстей и должны объясняться с её помощью. Мы смогли бы взглянуть на нашу мораль как на «язык знаков», выражающих страсти. И благодаря нашей морали мы смогли бы понять, в чём заключается наша перспектива. Вот в чём, как мы считаем, заключалась программа Ницше : шаг за шагом мы сводим все проблемы к проблемам психологическим, затем всю психологию сводим к психологии бессознательной, инстинктивной жизни, которая, в сущности, протекает везде и всюду одинаково, хотя она и может быть преобразована в ту или иную форму сознательной жизни. А теперь предположим, что эта программа выполнена, и мы можем сказать, что всё – философия, мораль, наука, религия, искусство и здравый смысл, словом, цивилизация и человеческое поведение в целом – может быть объяснено как проявления инстинктивных побуждений и страстей. А как быть с внешним миром, миром физических процессов и материальной активности ? Можем ли мы снова обратиться к нашему методологическому принципу и попытаться установить, способны ли мы объяснить это также ссылкой на побуждения? Если физический мир в данном контексте представлял бы собой «праформу жизни», в то время как жизнь оказывалась бы разветвлением физического процесса. Некий объединяющий принцип охватывал бы основные различия. Именно на волю к власти легла функция преодоления разрыва между всем, что могло бы существовать, коль скоро она смогла бы служить универсальным объяснительным принципом.

Важно помнить, что подобные рассуждения Ницше считал не более чем гипотезой, неким мыслительным «экспериментом», от постановки которого он не мог отказаться.. Иногда он взывал к воле к власти с какой-то слепой и яростной настойчивостью, как если бы он размахивал оружием. Проведя соответствующий анализ, он опровергает идею о том, что люди схватывают причинность в акте самонаблюдения за действием собственной воли.

Однако его понятие воли не является чисто психологическим ; психологические же волевые акты сами должны объясняться в терминах этой последней. Возможно, Ницше использовал слово «воля», чтобы провести аналогию между волей к власти и нашим привычным психологическим понятием воли, использованию которого нельзя научиться с помощью зрительных и тактильных предикаций.

Главная надежда Ницше, которую он возлагал на учение о воле к власти. заключалась в том, что оно сможет способствовать объединению, систематизации и интеграции его философских идей.

Вопреки возможным научным обоснованиям, важно подчеркнуть, что содержание учения о воле к власти обладает дурной славой. Однако в этом пункте Ницше скорее заслуживает извинения, чем обвинения, ибо эта часть его философии никогда не была широко обнародована в опубликованных при его жизни сочинениях, во всяком случае до тех пор, пока он оставался в своем уме.

Поскольку «жизнь – это воля к власти», понятия и ценности тоже суть выражения воли и предназначены для того, чтобы одна воля могла контролировать другую волю. Очевидно, живой организм представляет собой собрание силовых центров, действующих в унисон. Если абстрагироваться от степени сложности, функция везде и всюду остается одной и той же.

Трудно сказать. Почему Ницше желал прослыть антидарвинистом Ему почти так же сильно, как и популяризаторам Дарвина, нравилась впечатляющая картина развертывающегося повсюду в природе соперничества и борьбы, предстающей перед исполненным ужасом взором изнеженной публики, склонной считать природу более милосердной. Очень похоже, что его частые анти- дарвинистские высказывания типа «недостойные выживают, а достойные гибнут» фактически являются игрой слов.

Тем не менее вполне возможно, что живое существо, являющееся ансамблем находящихся в гармонии центров власти, оказывается втянутым в борьбу с другими органическими образованиями, в борьбу, как считал Ницше, не за самосохранение. Волю к власти нельзя трактовать как стремление сохранить целостность. Точно также и жизнь нельзя понимать в якобы дарвиновских терминах, как борьбу за существование, то есть искать точку опоры в мире, где лишь некоторые могут выживать и размножаться. Так или иначе, стремление к самосохранению не имеет ничего общего со слепым напряжением воли к власти, которое присуще любой вещи в любой момент. Нечто выживает и одерживает верх только постольку, поскольку оно побеждает в борьбе воль, он оно борется не за выживание, - будь так, всё вокруг выглядело бы иначе.

Следовательно, в природе мира никогда не будет, и не может быть ничего не затронутого этой борьбой .В каждый момент мы – это то, что мы делаем ; и, пока мы живы, ежеминутно мы держим универсум в напряжении, поскольку стремимся присвоить то количество власти, которое соответствует нашей природе.

Более важное следствие, вытекающее из его теории воли к власти, заключено в тезисе, что счастье – это вовсе не та цель, за которую нам действительно стоит бороться.

Люди, как и всё остальное в мире, стремятся к власти. На этом пути они весьма преуспели,

обуздав многие из стихийных сил и поэтапно оттеснив от власти все другие живые существа. Они определенно обладают внушительным количеством власти, однако это не имеет ничего общего со счастьем. Счастье, коль скоро оно вообще имеет значение, неотделимо от борьбы за власть. От удовольствия просто сознавать, что ты силен. «Последний человек», который рассуждает в терминах «мира» и счастья, рассуждает как существо несостоятельное. Не может быть никакого счастья без борьбы.

Банальное утверждение, что человек стремится к удовольствию и избегает страдания, неверно. Не только люди, но «значительная часть живых организмов» стремятся к увеличению могущества, а удовольствие или страдание суть лишь следствия этой «примитивной формы аффекта». Стремиться к могуществу означает стремиться к преодолению препятствий, и это на самом деле означает испытывать неудовольствие, поскольку любое препятствие для воли к власти воспринимается как таковое. Таким образом, неудовольствие есть не что иное, как « нормальный ингредиент всякого органического процесса». В соответствии с данной интерпретацией просто невозможно исключить неудовольствие, страдание из природы вещей. А удовольствие – это не что иное, как переживание при преодолении препятствий. Препятствия лишь стимулируют волю к власти и являются прелюдией к удовольствию.

Ницше стремится сказать ( и здесь звучит известный нам мотив его философии ), что существует два вида неудовольствия, один из которых является показателем ослабления, или упадка, воли к власти. Это её истощение. Бывают неудовольствия, которые стимулируют силу, и бывают неудовольствия, которые указывают на ослабление силы и понижение способности противостоять давлению окружающего мира. Имеются два соответствующих вида удовольствий – удовольствия от победы противоположны удовольствиям спячки.

Ницше был глубоко убежден, что воля к власти представляет собой универсальный принцип и его действие в той или иной форме можно обнаружить на каждой ступени существования. На ступени интеллектуальной жизни воля к власти обнаруживает себя в форме интерпретаций, даваемых людьми жизни : искусство, наука, религия. Философия говорят от имени воли к власти. Повторим ещё раз, что очень важно понимать, что мы неотделимы от того, что мы делаем. Мы суть воля к власти, побуждающая нас стремиться вовне и использующая интерпретации в качестве побуждающего мотива. Интерпретирование, следовательно, - это не то, что мы делаем, а то, что мы есть на самом деле: мы живем нашими философиями , а не просто владеем ими. «Мы не имеем права спрашивать : «Кто же истолковывает?» – но само истолкование как форма воли к власти имеет существование ( но не как «бытие», а как процесс, как становление) как аффект».

Интерпретации следует придавать более широкое значение, чем мы привыкли это делать : «В действительности интерпретация сама есть лишь средство достигнуть господства над чем - нибудь. Органический процесс постоянно предполагает интерпретирование ». Все наши категории мышления – вещь, свойство, причина, действие, реальность, видимость и т.д., - все они суть интерпретации, которые нужно понимать «в аспекте воли к власти».

Воля к власти – это жажда свободы в тех, кто оказался в рабстве. Это стремление господствовать и превосходить других в тех, кто является более сильным и более свободным. Но «в тех, кто является более сильным, богатым, независимым и отважным, воля к власти проявляется как любовь к человечеству, или к ближним, или к Евангелию, или к истине, или к Богу…». Это утверждение покажется странным и выпадающим из общего русла его философии для тех, кто знаком с Ницше лишь понаслышке. Но тот, кто внимательно следил за его рассуждениями, сразу увидит в этом намёк на аскетический идеал. В нём заключена суть самодисциплинирующего принципа воли к власти. Самые могущественные люди, писал он в « По ту сторону добра и зла », всегда преклонялись перед святым, поскольку они чувствовали в нём силу, которая через самоистязание, борьбу с собой находила своё воплощение в самодисциплине. «Они почитали нечто в себе, почитая святого», - писал Ницше. «Они должны были справиться у него…».Его опыт, видно, и есть тот шаг, который надлежит сделать в направлении более высокой цивилизации.

Учение о воле к власти разбросано по всем текстам философа. Оно заключается в том, что мир есть то, что мы сами сделали и должны воспроизводить, что у него нет никакой другой структуры, а также значения, помимо тех, которые мы ему приписываем.

В зрелый период творчества Ницше учение о воле к власти находится в таком же отношении к учению о нигилизме, в каком находилось аполлоновское начало к дионисийскому в ранний период его творчества. Обе эти силы, или понятия, дополняют друг друга . Нигилизм необходим, чтобы расчистить почву для подлинного творчества, представив мир во всей его наготе, лишенным значения или формы. А воля к власти навяжет неоформленной субстанции форму и придаст значение, без чего мы не могли бы жить. Как мы будем жить и о чём мы будем думать – об этом только мы сами можем сказать.

2.Концепция личности в философии Ф.Ницше

2.1 Личность как объект философского изучения Ницше: по материалам ранних работ

Для понимания истоков философии Ницше важное значение имеет его ранняя, неоконченная и неопубликованная при жизни работа « Философия в трагическую эпоху

Греции». Здесь Ницше резко противопоставляет две эпохи в развитии древнегреческой философии: эпоху ранних греческих философов, досократиков, и эпоху, начавшуюся с деятельности Сократа. В противоположность традиционной точке зрения о « наивности» досократиков по сравнению с Сократом, Платоном, Аристотелем и их эллиническими последователями, Ницше доказывает, что досократики обладают явными преимуществами перед последними. Не системность, не рациональная строгость, а соответствие основным интенциям развития человека и культуры – вот в чем Ницше видит значение философии.

Этот критерий заставляет его отдать предпочтение философам-досократикам перед более

поздними греческими философами. Первые были в согласии со своей эпохой, с её естественным и цельным развитием, в то время как последние думали уже только о своем собственном будущем, а не о будущем человека и культуры.

В самых ранних работах Ницше проступает два важнейших принципа, на которых будет строиться всё его «зрелое» мировоззрение. Во-первых, это представление о «пластичности», непредсказуемой изменчивости культуры и самого человека, представление, заставляющее Ницше считать важнейшим философским понятием понятие становления. Во-вторых, это убеждение в первостепенном значении философии как реального фактора, способного как помочь развитию человека и культуры, так и воспрепятствовать этому развитию, провести культуру к застою и даже деградации(позже эта тема особенно ярко зазвучит в применении к «негативной» роли христианства).Философия, по Ницше, это особый образ жизни, связанный с пониманием самой сущности жизни и, значит, со способностью руководить ходом истории и развитием культуры. « Для меня, - пишет Ницше, - философ имеет значение ровно настолько, насколько он может давать пример. Что своим примером он может увлечь собою целые народы, - в этом нет сомнения; это показывает история Индии, которая почти тождественна с историей индийской философии».

Не удивительно, что среди ранних греческих философов в качестве самого значительного и наиболее близкого себе