Японо-Советско-Германские отношения перед 2 мировой войной

План.

Введение.

Глава 1. Особенности политической обстановки в Японии в 1920-30-е годы.

1. Итоги первой мировой войны для Японии. Вашингтонская конференция.

2. Политическая борьба в армии и обществе.

Глава 2. Японо-германские отношения в 1933-1939 гг.

2.1. Расширение агрессии Японии на Дальнем Востоке.

2.2. Японо-германские отношения в 1933-1936 гг.

Глава 3. Японо-германские отношения в 1939-1940 гг.

3.1. Внешняя политика Японии.

3.2. Японо-германские отношения в 1939-1940 гг.

3.3. Заключение тройственного пакта и его последствия.

Заключение.

Список литературы.

Введение.

8 мая 2000 года исполняется 55 лет со дня победы со дня победы во второй мировой войне.

Вторая мировая война явилась переломным периодом в мировой истории ХХ века. Эта война унесла более 50 млн. человеческих жизней, искалечила десятки миллионов людских судеб в большинстве стран мира. Вторая мировая война – это величайшая трагедия ХХ века.

И до сих пор эта война вызывает живой интерес со стороны исследователей многих стран мира, но прежде всего со стороны держав – главных участниц войны.

Цели данной дипломной работы состоят в следующем:

1. Проследить становление японо-германского политического союза, изучить факторы, определившие этот союз.

2. Проанализировать причины японо-германского сближения;

3. Показать, какую роль сыграла агрессивная политика Японии на Дальнем Востоке в появлении новой расстановки сил, что и определило окончательный союз Японии с Германией;

4. Раскрыть противоречия, существовавшие в рамках этого союза.

В задачу работы входит также рассмотрение вопроса о влиянии расширения японской агрессии на Дальнем Востоке, на изменении здесь расстановки сил великих держав.

История японо-германских отношений в 1930-е годы была предметом исследования в работах общего характера.

Это фундаментальный труд советских историков «История второй мировой войны 1939-1945 гг.», второй и третий тома¹, где дан материал по внешней политике гитлеровской Германии относительно других стран, в том числе и Японии.

В коллективной монографии «Японский милитаризм»¹ исследуется становление милитаристской Японии с военной точки зрения.

Третий том «Истории дипломатии»² содержит разрозненные и недостаточные сведения по проблеме германо-японских отношений в 1930-е годы. В этом труде лишь попутно с изучением политики Японии относительно Советского Союза сообщаются некоторые сведения об отношениях Японии и Германии в этот промежуток времени.

В труде Ефимова и Дубинского «Международные отношения на Дальнем Востоке»³ исследуются противоречия ведущих держав мира на Дальнем Востоке накануне второй мировой войны, прослеживаются этапы японской агрессии на Дальнем Востоке, завершившейся разгромом японского милитаризма. Большое внимание в книге уделяется показу роли СССР в международных отношениях на Дальнем Востоке.

Проблемы внешней политики Японии в 1930-е годы были исследованы в работах Кутакова А. Н., Севастьянова Г. Н. и других авторов.

Севастьянов Г. Н. в работе «Политика великих держав на Дальнем Востоке накануне второй мировой войны»⁴ наиболее полно освещает вопрос о японо-китайской войне. Здесь исследуется политика Японии, США, Англии, Франции, Германии, Италии на Дальнем Востоке накануне второй мировой войны. Приводится материал, показывающий обострение противоречий между Японией, Советским Союзом и Китаем, а также изменение расстановки сил, нарастание и углубление кризиса в международных отношениях в 1937-1939 гг. Однако эта работа, подача материала и оценка событий устарела.

Гольдберг Д. И. В работах специального характера, посвященных японо-

германским отношениям¹. В его работах показаны общность и единство внешнеполитических целей Японии и Германии как членов тройственного военно-политического блока.

Японо-германские отношения рассмотрены в работе Кудашева Л. «Японо-германский военный сговор (1936-1940 гг.)»², где значительное внимание уделяется Антикомитерновскому пакту и Тройственному соглашению. Автор считает, что действительные цели Японии и Германии в войне были продиктованы прежде всего стремлением к территориальным захватам.

В исследовании Кошкина А. А. ³ в контексте политики Японии в отношении СССР рассматриваются японо-германские отношения; оценивается Тройственный пакт как союз против СССР. В книге имеется не только большой фактический материал, но так же использованы и многочисленные документы, ставшие известными в последние годы.

Японские ученые – авторы работы «История войны на Тихом океане»⁴ - считают, что японские монополисты несут ответственность за развертывание войны на Тихом океане. В работе приведен по этому поводу интересный фактический и документальный материал. Кроме того, японские исследователи дали развернутую картину международных отношений на Дальнем Востоке накануне второй мировой войны, проанализировали политику Японии, Германии, а так же других великих держав в этом районе.

Задачи исследования, его хронологические рамки определили круг источников. Работа написана на основе использования опубликованных документов. Это: 1) «Документы внешней политики СССР»⁵, а так же документы «Мир между двумя войнами»⁶;

2) Донесения Р. Зорге¹, его статьи , корреспонденции, рецензии², а так же «Из протоколов допросов Р. Зорге и его группы»³;

3) документальные данные в приложении работы японских авторов «История войны на Тихом океане»⁴: «Меморандум премьер-министра Японии Танака Гиити», «Основные принципы национальной политики», «Антикоминтерновский пакт», «Тройственный пакт между Японией, Германией и Италией» и др.

В дипломной работе использована пресса⁵, которая является ценным источником для изучения данной проблемы, мемуарная литература, в частности, мемуары И. фон Риббентропа⁶; а так же японского посла в СССР Того Сигэнори⁷. Эти мемуары интересны как свидетельства очевидцев, участников, организаторов дипломатических акций Японии и Германии, они содержат большой и интересный фактический материал, раскрывающий малоизвестные стороны политики Японии и Германии. Большая ценность этих источников состоит в достоверности сведений по планам, оценкам событий, в которых участвовали как милитаристская Япония, так и гитлеровская Германия.

Подробное описание событий 1930-1940-х гг., а также их оценки и анализ в воспоминаниях крупных политиков того времени – У. Черчилля, Ш. Де Голля и К. Хэлла⁸ помогают полнее восстановить картину событий того времени.

Таков круг источников, статей и монографий, которые были привлечены для освещения необычайно сложной и противоречивой картины развития исторических событий на Дальнем Востоке в 1930-е годы.

ГЛАВА 1: Особенности политической обстановки в Японии в 20-30-е годы.

1. Итоги первой мировой войны для Японии. Вашингтонская конференция.

Союз Японии и Германии во второй мировой войне был обусловлен многими обстоятельствами, в том числе результатами Вашингтонской конференции, которая подвела итоги первой мировой войны и определила послевоенную систему мира.

По мнению многих исследователей в Версальско-Вашингтонской системе были заложены будущие конфликты и союзы.

Япония в годы первой мировой войны выступала на стороне стран Антанты: США пошли на компромисс с Японией, признав «особые интересы» Японии в Китае в соответствии с соглашением Лансинг-Исиги от 1917 г. Парижская мирная конференция признала права Японии на германскую собственность в Китае. Однако движение за пересмотр парижских соглашений по китайскому вопросу привело к созыву специальной конференции по Дальнему Востоку.

В ноябре 1921 г. была созвана Вашингтонская конференция. Рихард Зорге следующим образом писал об этой конференции: «С точки зрения мировой политики Вашингтонская конференция находится … в центре внимания не только капиталистических стран, но и Советской России» (1, с. 23).

Одним из важнейших вопросов, рассмотренных на конференции, был вопрос о политике в отношении Китая. В результате был подписан договор девяти держав, по которому в Китае вводился принцип «открытых дверей и равных возможностей». Вот что по этому поводу пишет в своих мемуарах японский дипломат Т. Сигэнори: «На этой конференции они (США – Т. Е.) намеревались не только установить принцип «открытых дверей» в Китае…, но и в связи с проблемой России помешать распространению японского влияния на Сибирь, которое могло бы создать угрозу американским интересам. В отсутствие советских представителей сибирский вопрос на Вашингтонской конференции открыто не обсуждался, но Соединенным Штатам удалось добиться от нас обязательства о выводе войск и таким образом поставить заслон на пути Японии» (2, с. 118-119). Этот принцип подрывал систему «сфер влияния», что означало ослабление позиций Японии, так как ее политика в Китае основывалась именно на принципе «особых интересов». Договор девяти держав ограничивал проникновение Японии в Маньчжурию и Монголию. Это вызвало недовольство Японии и создавало основу для японо-американских противоречий.

Также на этой конференции Япония должна была отказаться от англо-японского союза 1902 г. США добились замены англо-японского союза соглашением четырех держав – США, Японии, Англии, Франции – о взаимной гарантии неприкосновенности островных владений в Тихом океане. На Вашингтонской конференции был заключен договор пяти держав об ограничении тоннажа военно-морских флотов, по которому строительство крупных морских судов было прекращено в течение 10 лет. Япония была вынуждена согласиться на американское предложение о соотношении линейных флотов.

На Вашингтонской конференции было принято решение о возвращении Китаю провинции Шаньдун, на которую претендовала Япония. Однако Япония сохранила значительные привилегии и политическое влияние в этой провинции. В результате давления со стороны США, Япония оказалась фактически изолированной на Вашингтонской конференции. Англия не оказала Японии никакой поддержки. Все это поменяло расстановку сил на Дальнем Востоке. Ослабление позиций Японии в Китае в 20-е гг. сказалось на политической ситуации в самой стране.

1.2. Политическая борьба в армии и обществе.

Период 1920-30-х г.г. характеризуется тем, что в Японии в это время шла ожесточенная политическая борьба, как в японском обществе, так и в армейской среде. Главным содержанием этой борьбы было стремление наиболее радикальных слоев японского общества выйти на первый план и сформировать в стране определенное общественное мнение.

В 1927 году в Японии произошла смена кабинета. Премьер-министром был назначен генерал Танака – лидер агрессивных кругов правящей верхушки. Эти круги критиковали политику кабинета партии Кенсэйкай, которую возглавлял Като, а затем Вакацуки. Они обвиняли партию Кенсэйкай в слабости и покорном следовании решениям Вашингтонской конференции, хотя в то время когда работала конференция, у власти в Японии стояла партия Сэйюкай.

Прежде всего правительство генерала Танака в 1927 году отправило японские войска в Шаньдун для противодействия продвижению Гоминьдановской армии на север, к Пекину.

В своем меморандуме от 25 июля 1927 г. Танака говорил: «В интересах самозащиты и ради защиты других Япония не сможет устранить затруднения в Восточной Азии, если не будет проводить политику «крови и железа». Но, проводя эту политику, мы окажемся лицом к лицу с Америкой, которая натравляет на нас Китай… Если мы в будущем захотим захватить в свои руки контроль над Китаем, мы должны будем сокрушить Соединенные Штаты, но для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны; Индия, а так же страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами». (3, стр. 338).

Интересно по этому поводу так же мнение японского дипломата Т. Сигенори: «Я так же пришел к выводу, что в то время как Китай может существовать без Японии, Япония без Китая существовать не может». (2, стр. 85). В тесной связи с этим высказыванием находятся два вывода: первый – «идея жизненного пространства для Японии, второй – идея сосуществования и сопроцветания». (2, стр. 85).

27 июня 1927 года состоялась восточная конференция, в работе которой участвовали руководители японского министерства иностранных дел, армии и флота, а так же японские дипломаты, аккредитованные в Китае.

Главной проблемой в работе конференции была выработка политики в отношении Китая.

Обсуждение вопроса о Китае было вызвано не только целями экономической экспансии, но и стремлением подавить освободительную борьбу китайского народа, которая вылилась в революцию 1925-1927 г.г.

7 июля 1927 года был принят и опубликован документ «Политическая программа в отношении Китая», суть которого заключалась в том, что Маньчжурия и Монголия были объявлены «предметом особой заботы Японии». (4,с. 15).

Таким образом, эта конференция подтвердила неизбежность маньчжурского инцидента.

Стратегические цели японского империализма были сформулированы в меморандуме генерала Танака Гиити, который он вручил 25 июля 1927 г. императору. В преамбуле меморандума сообщалось: «Для того, чтобы покорить Китай, мы должны прежде покорить Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы покорить мир, мы должны прежде всего покорить Китай». (4, с. 15).

В самом же документе говорилось следующее: «Для того, чтобы завоевать подлинные права в Маньчжурии и Монголии, мы должны использовать эту область как базу и проникнуть в остальной Китай под предлогом развития нашей торговли. Вооруженные уже обеспеченными правами, мы захватим в свои руки ресурсы всей страны. Имея в своем распоряжении все ресурсы Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, Архипелага Малой Азии, Центральной Азии и даже Европы. Но захват в свои руки контроля над Маньчжурией и Монголией является первым шагом, если Раса Ямато желает отличиться в континентальной Азии» (3, с. 301).

Важным этапом осуществления этой экспансионистской программы рассматривалась война Японии против СССР. Это нашло отражение и в меморандуме Танака: «…в скором будущем неизбежно наступит момент, когда наша страна столкнется с Красной Россией в районе Северной Маньчжурии…» (4, с. 16).

Таким образом, меморандум выдвигал как первоочередную задачу японского империализма захват Китая и подготовку войны против СССР. Танака не ограничился представлением меморандума, но попытался приступить к его осуществлению. Однако, в конце 1920-х годов Япония еще не была готова к большой войне на Дальнем Востоке. Более реальной была локальная война в Маньчжурии.

Также шла критика правительств, сформировавшихся из представителей двух крупных парламентских партий – Минсейто и Сэйюкай, связанных со старыми концернами Мицуи, Мицубиси, Ясуда. «Новые концерны» имели слабую финансовую базу и находились в зависимости от старой финансовой олигархии (Мицуи, Мицубиси, Сумитому, Ясуда). Между ними велась конкурентная борьба, особенно обостряющаяся в годы мирового экономического кризиса 1929-1933 гг. В составе офицерского корпуса в армии к 1930 году произошли значительные изменения. Большинство офицеров, пришедших в армию и флот в период между 1925-1930 гг. были выходцами из мелкой буржуазии из города и деревни. Эти офицеры были настроены крайне шовинистически, но, вместе с тем, выступали против «сильных мира сего». Именно к началу 30-х годов в армии и на флоте возник термин «молодое офицерство», означавший появление офицерского корпуса нового направления. По мнению этого офицерства, политика государства была недостаточно решительной.

Е. М. Жуков в своей работе «Японский милитаризм» подробно рассмотрел процесс становления новой политической силы в Японии в начале 30-х годов. «Молодое офицерство», связанное с «новыми концернами», открыто выражало недовольство и внутренней политикой, и внешней политикой партийных кабинетов. «Молодое офицерство» подчеркивало свою преданность императору, требовало ограничение активности основной четверки «старых» концернов, выступило против парламента, устраивало заговоры, организовывало террористические акты.

С 1929 по 1931 годы у власти в Японии находилось правительство, сформированное из представителей из буржуазно-помещичьей партии Минсэйто. В японской военной печати группа Судзики-Минами называлась «электрической»: она пыталась примирить старое и новой в военном искусстве. Признавая необходимость обновления и перевооружения армии, эти люди в то же время отдавали предпочтение моральному духу японского воина-самурая.

Это сочетание старого и нового в военном деле отталкивало значительную часть офицеров и генералов японской армии, особенно тех, которые сыграли большую роль в реорганизации армии после интервенции на Советском Дальнем Востоке. Противники Минами-Судзаки создали свою группу под руководством члена Высшего военного совета генерала Муто.

Примечательно и то, что в «группу Сага» вошла значительная часть генералов, занимавшихся разработкой плана оккупации Маньчжурии.

«Молодое офицерство» поддерживало «группу Сага», поднимала его авторитет в армии. Эта группа «заигрывала» с массой офицеров в армии. В выступлениях пред ними, а также в военной печати об офицерском корпусе руководители группы говорили и писали только в высоких тонах.

Генерал-лейтенант Тамон опубликовал 3 марта 1930 г. в газете «Мияко» статью «Мозг нации в армии», в которой заявил, что «никакая административная или политическая организация страны не может заменить собой офицерский корпус, несущий в себе высокий дух японизма, беспредельную преданность божественному императору и готовность умереть за него» (5, с. 114).

Японская военщина открыто выражало недовольство внешней политикой правительства: резко критиковала «излишнюю осторожность», уступчивость во взаимоотношениях Японии с другими государствами, которые «игнорируют» ее права и интересы в Азии, и в особенности, в Китае. Военные круги осуждали внешнюю политику прошлых правительств в Японии за невыгодные для нее результаты Вашингтонской конференции 1922 г., Дайренской 1921 г., Чаньчунской 1922 г., за «нерешительность» в отношении Дальневосточной республики, за признание СССР и установление с ним дипломатических отношений.

С 1930 по 1932 гг. «молодые офицеры» совершили несколько путчей и политических убийств, что в большой степени приблизило их к цели. 15 мая 1932 г. офицеры армии и флота организовали фашистский путч, совершены нападения на МВД и ряд банков, был смертельно ранен премьер-министр.

После этого путча возрастают в обществе военные настроения. Под их давлением был создан надпартийных кабинет.

Таким образом, с этого времени и до капитуляции Японии в 1945 г. не было кабинетов министров, формировавшихся на партийной основе. Это был шаг на пути к отказу от парламентской многопартийной системы и к новой политической структуре.

В основном программа военных кругов к началу 30-х годов сводилась к двум основным требованиям: 1. Активизация захватнической политики Японии на континенте и война против СССР; 2. Мобилизация всех экономических ресурсов страны для более интенсивной подготовки войны, для создания великой империи в Азии.

Таким образом, в Японии велась интенсивная политическая, экономическая и идеологическая подготовка к оккупации Маньчжурии, которая и была осуществлена в сентябре 1931 года.

Захват Манчжурии.

«Маньчжурия – это первая линия государственной обороны Японии» это был основной мотив в пропаганде войны с Китаем (6, с. 425).

Японская экспансия в Маньчжурии принимает большие размеры уже после русско-японской войны 1904-1905 гг. При помощи системы таможенного барьера, финансового контроля и железнодорожных концессий Япония постепенно сосредоточила в своих руках основные экономические ресурсы Южной Маньчжурии. До 1924-1925 гг. Япония беспрепятственно расширяла свои концессионный права в Маньджурии. Но с 1925 г. китайское правительство при поддержке США попыталось противодействовать Японии, которая противоречила сама себе: во время подготовки к войне с Россией в 90-х годах XIX века японцы доказывали, что Маньчжурия – неотъемлемая часть Китая; теперь же: Маньчжуроия – ни исторически, ни этнографически не имеет ничего общего с Китаем, она может сама решать свою судьбу. Уже в меморандуме Танака указывалось, что «Монголия и Маньчжурия никогда не были китайской территорией» (6, с. 425). Это, якобы, было тщательно исследовано японскими учеными. Также в отношении Манчжурии в меморандуме провозглашался путь «мирного проникновения» при помощи японских отставных офицеров, которые возьмут в свои руки контроль над монгольскими князьями (6, с. 427).

Японские притязания на господство в Китае обосновывались так называемой паназиатской доктриной «Азия для азиатов». Эта доктрина стала пропагандироваться всей прессой и другими органами средств массовой информации. К тому же эта идея пропагандировалась и методов введения в школе такого предмета как геополитика. В японских школах была распространена карта «Соседи Японии» (4, с. 427) из пяти концентр: в центре – Токио, первый круг – сама Япония; второй – острова в Тихом океане, Корея, Маньчжурия и часть Монголии; третий – Северный Китай и часть Сибири; четвертый – остальной Китай, Индо-Китай, Гавайские острова, Борнео; пятые – Австралия, западные берега Канады, США.

Японская дипломатия рассчитывала, что мировой экономический кризис помешает Западу вмешаться в дальневосточные дела.

Японию «стимулировало» также то, что в Европе царила атмосфера пацифистских деклараций и конференций, что создавало уверенность в компромиссах и уступках агрессору.

Однако, положение в Китае все более обострялось: росло национально-освободительное движение, которое распространялось уже в Маньчжурии.

Принимая все это во внимание японские военные склонялись к «молниеносной» оккупации Манчьджурии, чтобы поставить Америку и Англию уже перед фактом.

Для этого Япония усилила работу своей дипломатии по созданию агентурной сети в Маньчжурии, Бейпине, Нанкине, Шанхае, Кантоне и других центрах Китая. Дипломатическим прикрытием истинных целей Японии была компания «против красной опасности», то есть против СССР, который, якобы, угрожал подчинить Китай своему влиянию.

В январе 1931 г. эта кампания была уже в разгаре, однако свои намерения Япония тщательно замаскировывала: в январе же 1931 г. японский министр иностранных дел Сидехара заявил, что между СССР и Японией отмечается значительный рост торговли после восстановления дипломатических отношений (6, с. 430).

В сентябре 1931 г. участились случаи передвижения и маневров войск Квантунской армии. 18 сентября в 10 часов вечера в Лютяогоу, севернее Мукдена, произошел небольшой взрыв. Лишь очень немногие обратили на него внимание, но даже они решили, что происходят очередные маневры японских войск, продолжавшиеся в течение нескольких дней. Однако, этот взрыв, инсценированный самими же японцами как акт диверсии, стал поводом для вторжения японских войск. Взрыв произошел на японской линии ЮМЖД, однако по словам Литтона (в начале 1932 г. Лига наций направляет группу наблюдателей во главе с Литтоном для выяснения обстоятельств маньчжурского конфликта и вынесения окончательного решения) этот взрыв не причинил никакого ущерба ЮМЖД. «Этот случай не должен был привести к таким серьезным последствиям, каким явился так называемый маньчжурский инцидент» (7, С. 187). Затем, после взрыва, японцами было выдумано «кровопролитное сражение», (очевидцы же утверждали, что китайцы не сопротивлялись вообще). В течение 12 часов оккупация Маньчжурии было завершена.

24 сентября 1931 г. японское правительство сделало официальное заявление о своей позиции в вопросе о событиях 18 сентября. В заявлении говорилось, что правительство стремится не допустить дальнейшего расширения инцидента и желает уладить его на месте. Однако, это заявление не оказало никакого влияния на правительственные круги и войска, расположенные в северной части города.

Во втором заявлении императорского правительства от 26 октября 1931 г. по поводу маньчжурских событий говорилось: «Нынешний маньчжурский инцидент возник из-за провокационных действий китайской армии, а отправка малочисленных отрядов императорской за пределы Южно-Маньчжурской железной дороги является вынужденной акцией, направленной на защиту жизни и имущества подданных империи» (7, с. 360).

По словам американского профессора Дж. Кроули результатом маньчжурского инцидента были коренные изменения во внешней и внутренней японской политике: «Квантунская армия осуществила вторжение в Маньчжурию и ее захват вопреки решению кабинета министров от 19 сентября локализовать конфликт. Были нарушены и соответствующие инструкции начальника японского генерального штаба. Действия квантунской армии получили широкую поддержку со стороны различных политических партий и организаций, осуждавших правительство за отказ от «национальных идеалом» и потребовавших жесткой и сильной политики, которая могла бы поставить ресурсы Маньджурии и Монголии на службу японским интересам» (8, с. 202).

Это вызвало отставку правительства Вакацуки. Новое правительство одобрило захват Маньчжурии и приступило к организации марионеточного государства Маньчжоу-Го.

Таким образом, в кратчайший срок, в течение трех месяцев военных действий, вся территория Маньчжурии была оккупирована японской армией. 1 марта 1932 г. было создано государство Маньчжоу-Го, независимость которого была чисто формальной. 15 сентября 1932 г. Япония «признала» Маньчжоу-Го и заключила с ним военный союз, который предусматривал право Японии содержать в пределах Маньчжоу-Го свои войска «для поддержания государственной безопасности» (6, с.440). Все это в итоге привело к резкому ухудшению отношений с США и Великобританией.

Осенью 1932 г. комиссия Литтона представила Лиге наций доклад о «точно составленном плане поведения японцами на случай возможных военных действий между ними и китайцами; о том, что китайские войска не хотели попадать на японцев и не угрожали жизни и имуществу японских подданных; что Мманьчжурия является китайской страной» (25, с. 176). Интересно, что в докладе комиссии Литтона было отмечено, что «Договор 9» неблагоприятен для Японии» (25, с. 178), что при разрешении маньчжурских проблем надо учитывать интересы СССР, однако и признать интересы Японии (25, с. 184).

Комиссия Литтона рекомендовала Лине наций воздержаться от признания Маньчжоу-Го и созвать конференцию для обсуждения вопроса об интернационализации Маньчжурии. Также было рекомендовано превратить Маньчжурию в «автономную» область со специальным режимом управления, основанном на сочетании территориальной и административной целостности Китая с предоставлением Маньчжурии широкой автономии и с признанием наличия в Маньчжурии особых прав и интересов Японии.

Лига наций в своих решениях ни одним словом не обмолвилась о применении санкций против Японии.

Из воспоминаний участника тех событий, японского дипломата, Того Сигэнори, видно, что уже «20 февраля 1933 г. было принято окончательное решение, по которому в случае отказа Лиги принять наши (японские – Т. Е.) требования (относительно Маньчжурии) наша (японская) делегация должна была покинуть заседание Ассамблеи» (2, с. 155).

После вынесения резолюции в Лиге наций представитель Японии Мацуока заявил, что «его правительство сильно расходится с Лигой в способах достижения мира на Дальнем Востоке и что достигнут предел в его попытке сотрудничать с Лигой в японо-китайском конфликте» (9, с. 102). После этого японская делегация покинула заседание Лиги наций и вообще Женеву. А 27 марта 1933 г. Япония демонстративно заявила о своем выходе из Лиги наций.

После того, как глава японской делегации в Лиге наций Мацуока 24 февраля 1933 г. покинул зал заседаний, символизируя выход Японии из этой международной организации, он неофициально посетил ряд еврропейских столиц, в том числе и Германию. Мацуока показали гигантские заводы «ИГ Фарбениндустри», Круппа, Сименса и др. 4 марта в немецкой прессе Мацуока назвал Германию «единственной страной» в истории, которая имеет столько параллелей с историческим путем Японии и которая также борется за признание своего места в глазах всего мира» (10, с. 107). Мацуока был принят руководителями Рейха. В конце марта 1933 г. немецкие консулы в Маньчжурии получили из Берлина приказ тесно сотрудничать с японцами.

В тот же день, когда Лига Наций приняла резолюцию по докладу Литтона, японцы вторглись в провинцию Жэхэ.

Существовавший ранее лозунг защиты «японских прав и привилегий» на континенте был заменен новым – «поддержание мира в Восточной Азии» и «сотрудничество между Маньчжоу-Го и Японией». Причем, как отмечал 6 мая 1933 г. генштаб военно-морских сил Японии, после выхода из Лиги наций и создания Маньчжоу-Го «безопасность Восточной Азии отныне целиком зависит от реальной мощи империи» (8, с. 203). Это, в свою очередь, вызвало существенный рост военных ассигнований.

В высших военных и политических кругах Японии существовали расхождения относительно приоритетов внешней политики страны. В 1932 г. образовался «кабинет национального единства» во главе с адмиралом М. Сайто. Была создана конференция пяти министров (премьер-министр, министры иностранных дел, армии, флота и финансов) как высший орган по выработке политической линии.

В это время вновь возникли разногласия в области стратегического планирования. Представители армии рассматривали в качестве основного противника СССР, а командование военно-морского флота – США. В первом варианте основное внимание предполагалось уделять Северо-Восточной Азии и Маньчжоу-Го, а во втором – главным считалось южное направление и тихоокеанский бассейн. При этом оба командования сходились на необходимости обеспечения политического и экономического господства Японии в Китае. «Точка зрения, что Япония имеет моральное право, а также политический, экономический и военный потенциал для того, чтобы доминировать в китайских делах была свойственна большинству японцев» – так считает Дж. Кроули, и этому чувству суждено было сыграть решающую роль в разработке китайской политики Японии, а также в стратегическом планировании армии и флота на всем протяжении 30-х годов.

Министр иностранных дел поддерживал командование флота в том, южное направление является основным, но предполагал иную программу действий. В результате, хотя уровень военно-промышленного потенциала Японии делал рискованным совмещение обеих стратегических задач, такие попытки были предприняты в конце 1933 г., когда Конференция пяти министров приступила к выработке единой национальной политики.

Итак, в политической системе Японии в 1930-е гг. произошли изменения: появились новые политические силы, укрепились позиции армии в стране, которая «для обеспечения безопасности страны» рассматривала милитаризацию экономики и общества как главное условие; рост реваншистских настроений. Кроме того, начались первые контакты с нацистской Германией.

Глава 2. Японо-германские отношения в 1933-1939 гг.

1. Расширение агрессии Японии на Дальнем Востоке.

К середине 1930-х гг. в Японии сложились две противоборствующие группировки: «Группа императорского пути» («Кодоха») во главе с генералами Араки и Модзаки, и вторая – «Группа контроля» («Тосэйха») во главе с генералами Нагато, Муто и Тодзио. Обе группировки стремились к подавлению революционного движения в стране, к агрессивным действиям на материке, к ликвидации существующих в тот период буржуазно-демократических институтов и к установлению военной диктатуры. Представители «Тосэйха», занимающие высокие посты в армии и тесно связанные с верхушкой финансовых кругов, явились группировкой, обладающей реальной властью, они не были заинтересованы в организации заговоров и путчей. Они ограничивали деятельность «молодого офицерства», строго контролировали их организации (отсюда и название «Группа контроля»). Основной линией «Тосеэйха» являлась скорейшая подготовка госаппарата к осуществлению агрессии на материке.

«Кодоха» опиралась на помещичьи круги и представителей «новых концернов» – Аюкава, Кисукэ, Кухара, Фусаносухэ и др. Программным положением этой группы было установление диктатуры под эгидой «государственного социализма с императором в центре». В армии эту группу поддерживал «молодое офицерство». Методами осуществления данных планов были выбраны заговоры и путчи.

Представители военно-фашистских кругов и новый концернов организовали 26-29 февраля 1936 г. путч: отдельные части столичного гарнизона (ок. 1500 чел.) захватили 26 февраля некоторые правительственные здания, военные министерство, парламент. Были убиты министр финансов Такахаси, премьер Сайо. Правительство тем временем бездействовало, но 29 февраля путчистам пришлось сложить оружие.

Зорге следующим образом оценивал данное событие: «Для событий «26 февраля» характерно следующее: а) Воинские части, принявшие участие в мятеже, находились под сильным влиянием кризиса в сельском хозяйстве;

б) Молодые офицеры, связанные с солдатами – выходцами из деревень, были настроены против помещиков и финансового каптала;

в) эти события… приведут к усилению правых сил;

г) в результате этих событий внешняя политика, в частности политика в отношении Советского Союза, приобретет антисоветский характер» (11, с. 135).

Существовала ли угроза нападения Японии на СССР? Поэтому вопосу существуют различные точки зрения. В 1936 г. премьер-министр Японии заявил в парламенте, что самой большой проблемой на Дальнем Востоке является «угроза коммунизма». В стране была развернута шумная антисоветская пропаганда. Однако данные настроения исходили только от определенной части военных кругов. Забегая вперед, нужно сказать, что высшие круги военно-морских сил были настроены на войну в южном направлении (США), а высшие военные круги сухопутных сил были настроены на войну в северном направлении (СССР). Таким образом, сказать точно, что Япония планировала вести войну с СССР, сказать нельзя.

В это время вновь ухудшаются отношения Японии с США. В начале сентября 1933 г. президент США ф. Д. Рузвельт добился от конгресса решения об ассигновании 238 млн. долл. из фонда общественных работ на строительство 32 новых кораблей. Японские правящие круги весьма бурно реагировали на мероприятия США. В газете «Асахи» была опубликована речь генерала Араки. «Америка – это опасность настоящего времени, она перевела свою эскадру из Атлантического в Тихий океан и занята увеличением своего флота. В 1936 г., когда соотношение морских сил Америки по сравнению с Японией достигнет выигрышного положения, никто не может сказать, какие капризные и неразумные требования предъявят нам Соединенные Штаты… Если Япония будет обладать соответствующим вооружением, ни одна из наций не будет столь неосмотрительной, чтобы бросить нам вызов…» (9, с. 103).

Так, еще весной 1934 г., следуя своей линии, командование флота и руководство МИД стремились предпринять дипломатические шаги, предложить Великобритании и США японский вариант доктрины Монро. Японский посол безуспешно пытался убедить госсек