Общие начала назначения наказания

Министерство общего и профессионального образования.

Ростовская государственная экономическая академия.

Юридический факультет.

Кафедра уголовно-правовых дисциплин

Курсовая работа

«Общие начала назначения наказания.»

Выполнил : студент гр.624 СОЛОМАХИН М.В.

Проверила : старший преподаватель СЕМЕНЦОВА И.А.

Ростов-на-Дону

1998

План курсовой работы.

1. Условия эффективности уголовной юстиции...................3

2.Понятие, признаки общих начал назначения наказания...7

3.Принципы общих начал назначения наказания...............18

4.Исследование личности обвиняемого при назначении наказания......................................................................................20

5.Смягчающие и отягчающие обстоятельства при назначении наказания.................................................................24

6.Смягчающие обстоятельства, характеризующие личность виновного.................................................................30

7.Отягчающие обстоятельства, характеризующие преступление и личность виновного......................................32

8.Список использованной литературы................................34

Условия эффективности уголовной юстиции.

Только справедливое наказание может достичь своих целей, обеспечить эффективное исправление, частную и общую превенцию. Наказание должно пройти через сознание осужденного, должно восприниматься как кара за содеянное.

Слишком мягкое наказание подрывает авторитет уголовной юстиции, вызывает у осужденного чувство безнаказанности. Слишком суровое наказание также подрывает авторитет власти, вызывает у осужденного чувство беззаконности.

Что же влияет на эффективность функционирования уголовной юстиции? Для этого было бы желательно получить ее более полную, целост­ную характеристику. Одним из методов можно избрать измерение эффективности этой системы на ее «входах» и «выходах», там она непосредственно взаимодействует с преступностью.

«Вход» системы уголовной юстиции—это выявление преступления и преступника; «выход»— возвращение ли­ца, совершившего преступление, в среду честных граж­дан. Показатели работы системы уголовной юстиции по этим двум позициям могут служить известной характе­ристикой ее эффективности вообще. На юридическом язы­ке эти показатели — уровень латентной преступности и уровень рецидива.

Латентная (скрытая) преступность образуется за счет преступлений, не выявленных системой уголовной юсти­ции и поэтому не повлекших применения мер государст­венного принуждения. Уголовная юстиция в отношении этих преступлений бездействует, не выполняет стоящие перед нею задачи, и поэтому уровень латентной преступ­ности может рассматриваться как показатель недостаточ­ной ее эффективности.

Второй частный показатель — это рецидив. Если доля рецидивной преступности высока, то это свидетельствует о недостаточной эффективности уголовной юстиции в час­ти исправления и перевоспитания преступников. Конеч­но, следует учитывать, что рецидив, как правило, имеет несколько причин: наряду с недостатками в применении и исполнении уголовного наказания ими могут быть так­же недостаточная ресоциализация лица, освобожденного из мест лишения свободы, по вине местных органов уп­равления, органов милиции, а также и ближайшего бы­тового окружения. Тем не менее устойчивый уровень ре­цидивной преступности, а тем более повышение (при от­сутствии снижения числа преступлений, совершенных впервые), могут рассматриваться как одна из характери­стик недостаточной эффективности системы уголовной юс­тиции в целом.

Необходимо отметить, что если латентная преступ­ность может быть отнесена на счет недостатков в работе одного звена системы, например, того, чья функция состо­ит в регистрации преступлений, то рецидив может быть порожден различными звеньями.

Суд, ко­торый обязан с учетом данных о личности назначить на­казание виновному, зачастую не имеет тех сведений, ко­торые были собраны на предшествующих стадиях. В свою очередь, он не информирует исправительно-трудовое уч­реждение о личности осужденного (помимо данных, со­держащихся в приговоре), и там эта работа начинается заново. Исправительно-трудовые учреждения не всегда и не в полной мере передают информацию об особен­ностях личности освобождаемого в органы милиции по месту его будущего жительства. Обеспечение четкой и полной информации о личности каждого правонаруши­теля, которая бы сопровождала его «движение» по си­стеме уголовной юстиции, имеет важное практическое значение прежде всего для борьбы с рецидивной преступностью.

Расширение и совершенствование обратных связей в системе уголовной юстиции предполагает разработку глу­боко продуманных критериев оценок качества работы юридических органов. Очевидно, эти оценки не могут быть одинаковыми для всех звеньев системы; они непо­средственно зависят от функций каждого элемента. Мно­гие из этих критериев в настоящее время служат пред­метом научных разработок (например, как оценивать уровень раскрываемости преступлений и профилактиче­ской работы суда, общенадзорную деятельность прокура­туры и т. д.). «Самоанализ» системы уголовной юстиции включает проведение научных исследований по вопро­сам эффективности ее элементови системы в целом.

Второе внутреннее условие, обеспечивающее высокую степень эффективности деятельности системы уголовной юстиции,— это ее организационное совершенство. Систе­ма должна гибко приспосабливпть свою деятельность к новым задачам, возникающим в области борьбы с прес­тупностью, и вместе с тем оставаться стабильной по сво­им общим целям, методам и формам деятельности, пре­дусмотренным законом.

Возникают многочисленные предложения о не­обходимости «принять более строгие законы». Нередко по этому же пути идут и некоторые ведомства. Однако изменение уголовного законодательства, связанное толь­ко или главным образом с повышением санкций, не мо­жет устранить указанных недостатков: иногда оно толь­ко усиливает их, потому что чрезмерная строгость санкций, преломляясь через психологию граждан (да и самих работников юстиции), начинает компенси­роваться более широким применением мер общественно­го воздействия или назначением судом наказаний ниже низшего предела санкции. А это означает, что уголовный закон применяется еще реже и оценивается (справедли­во) как неэффективный.

Очевидно, устранение отмеченных недостатков тре­бует комплексного решения ряда вопросов. К ним отно­сятся, в частности, совершенствование работы по выяв­лению и регистрации преступлений (может быть, послед­нюю функцию следовало бы поручить самостоятельному органу); улучшение раскрываемости преступлений; со­вершенствование порядка внесения и рассмотрения пред­ложений об изменении уголовного законодательства; соз­дание постоянно действующего механизма по изучению эффективности действующего законодательства и др. Вероятно, заслуживает также внимания вопрос о выде­лении из уголовного кодекса так называемых «уголовных проступков», в отношении которых могли бы применять­ся лишь меры общественного воздействия.

Не менее важным условием успешного функциони­рования системы уголовной юстиции является доста­точно высокий уровень правосознания населения. Этот социально-психологический фактор влияет на функцио­нирование системы уголовной юстиции очень широко, потому что в Российском государстве юстиция не отде­лена от народа. Граждане сами принимают участие в осуществлении уголовного правосудия, выбирая народ­ных судей, участвуя в рассмотрении дел в качестве на­родных заседателей, присяжных заседателей, общественных обвинителей, защит­ников и т. д. Общественное мнение о праве, тесно связанное с правосознанием, выражается в письмах, кор­респонденциях, выступлениях на собраниях; оно отра­жается и на деятельности органов, принимающих зако­ны и формулирующих принципы и основные направле­ния в области борьбы с преступностью. Это влияние в целом способствует повышению эффективности системы уголовной юстиции, так как активизирует ее, предосте­регает против отрыва от жизни, от реальных интересов населения. И вместе с тем невысокий уровень правосоз­нания тормозит эффективное применение закона, не спо­собствует успехам в борьбе с преступностью.

Существует и обратная связь: влияние системы уго­ловной юстиции на правосознание граждан и обществен­ное мнение. Стихийный элемент этого влияния, упомя­нутый выше, заключается в том, что у граждан складывается оценка уровня работы органов правосудия, основанная на повседневных, не систематизированных на­блюдениях. Эта оценка не всегда бывает правильной (хотя ею ине следует пренебрегать). Научными учреж­дениями в последние годы проводилось изучение общественного мнения по вопросам права и правосудия сре­ди некоторых групп населения, что дало возможность сформулировать ряд требований, необходимых для орга­низации успешной правовой пропаганды, т. е. для осу­ществления целенаправленных потоков информации по каналам обратной связи. Изучение уровня правосозна­ния населения и общественного мнения должно произ­водиться регулярно, для того чтобы планировать содер­жание п правильно выбирать формы его правового вос­питания, которое должно быть не стихийным, а актив­ным и целенаправленным. Конечная конкретная задача этого воспитания состоит в том, чтобы обеспечить глу­бокое усвоение населением требований советского зако­на. Уголовная юстиция должна восприниматься гражда­нами как неотъемлемая и необходимая часть обществен­ного организма, стоящая на страже их прав и интересов. Возрастание авторитета системы уголовной юстиции в глазах населения будет способствовать дальнейшему повышению степени ее эффективности в борьбе с пре­ступностью.

Понятие, признаки общих начал назначения наказания.

Действующее законодательство, устанавливая общие начала назначения наказания, не дает их определения.Но, имея ввиду, что к ним относится в законе и как они раскры­ваются в научной литературе (авторы называют их по-раз­ному: положения, требования, правила, критерии и т. д.), можно выделить следующие признаки понятия общих начал назначения наказания.

Первый признак — преду смотренность общих начал уголовным законом.

В настоящее время они сформулированы в статье 60 УК РФ:

"1. Лицу, признанному виновным в совершении преступ­ления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной ча­сти настоящего Кодекса, и с учетом положений Общей части настоящего Кодекса. Более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначает­ся только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания.

2. Более строгое наказание, чем предусмотренно соот­ветствующими статьями Особенной части настоящего Ко­декса за совершенное преступление, может быть назначено по совокупности преступлений и по совокупности пригово­ров в соответствии со статьями 69 и 70 настоящего Кодекса. Основания для назначения менее строгого наказания, чем предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса за совершенное преступление, опреде­ляются статьей 64 настоящего Кодекса.

3. При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отяг­чающие наказание, а также влияние назначенного наказа­ние на исправление осужденного и на условия жизни его семьи."

Ранее действующие в нашей стране нормативные акты вопрос об общих началах назначения наказания во многом решали иначе. Так, формулируя их. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. первостепенное значение придавали личности виновного, ее общественной опасности: "При определении меры воздействия на совершившего пре­ступление, — устанавливалось в этой связи, — суд оценивает степень и характер (свойство) опасности для общежития как самого преступника, так и совершенного им деяния. В этих целях суд, во-первых, не ограничиваясь изучением всей обстановки совершенного преступления, выясняет личность преступника, поскольку таковая выявилась в учиненном им деянии и его мотивах и поскольку возможно уяснить ее на основании образа его жизни в прошлом; во-вторых, уста­навливает, насколько само деяние в данных условиях вре­мени и места нарушает основы общественной безопасности". Аналогичное имело место в УК РСФСР 1922 г. и в Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных рес­публик 1924 г. В УК РСФСР 1926 г. перечень требований, подлежащих учету при назначении наказания, стал более широким, и в нем личность виновного отходит как бы на второй план, уступая приоритет обязанности суда руковод­ствоваться указаниями Общей части: пределами, установленными в статье Особенной части, предусматривающей данный вид преступления, социалистическим правосознанием, общественной опасностью совершенного преступления и об­стоятельствами дела. С некоторыми, главным образом, ре­дакционными уточнениями такое решение вопроса отражено и в УК РСФСР 1960 г., где было закреплено: "Суд назначает наказание в пределах, установленных статьей Особенной части настоящего Кодекса, предусматривающей ответствен­ность за совершенное преступление, в точном соответствии с положениями Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и Общей части настоящего Ко­декса. При назначении наказания суд, руководствуясь соци­алистическим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, лич­ность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отяг­чающие ответственность".

Второй признак рассматриваемых начал — их общий характер. В исходном смысле общее всегда есть то, что со­ставляет лишь часть отдельного, которое, помимо общего, предполагает наличие индивидуального и особенного. В этой связи, раскрывая данные начала, следует прежде всего пом­нить, что они имеют значение по всем категориям рассмат­риваемых судом уголовных дел, где возникает вопрос о не­обходимости определить наказание. Далее исходная посылка позволяет заключить, что, отражая лишь повторяющееся, общее, такого рода начала не исчерпывают всей характе­ристики этого вида деятельности, предполагая наличие в ней и определенного рода особенностей, которые, будучи весьма многообразными, могут быть обусловлены: наличием в деле исключительных обстоятельств; фактом неоконченности пре­ступной деятельности, вменяемой виновному; множествен­ностью посягательств, совершенных одним лицом; множест­венностью участников посягательства; особым порядком применения отдельных видов наказания; недостижением ви­новным совершеннолетия; признанием присяжными заседате­лями лица виновным, но заслуживающим снисхождения или особого снисхождения; и т. д.

Заметим, что в прежнем законодательстве ряд вопро­сов, регулирующих особенности назначения наказания, ре­шался в рамках учения не о наказании, а о преступлении (в отношении соучастников, неоконченной преступной деятель­ности). Более логичную позицию на этот счет заняли разра­ботчики вновь принятого УК РФ, но к сожалению, и она не до конца последовательна. Вряд ли оправданно, например,включение в раздел, именуемый "Уголовный закон", прави­ла, согласно которому гражданам РФ и постоянно прожива­ющим в России лицам без гражданства при осуждении за преступление, совершенное за пределами РФ, наказание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотрен­ной уголовным законом иностранного государства; здесь за­конодатель явно решает вопрос не о преступности действий, а их наказуемости и, стало быть, такого рода норма должна включаться именно в главу "Назначение наказания". Дума­ется, в ней, а не в главе, посвященной понятию и видам на­казания, следовало поместить и статью о целях наказания. Ясно, что само по себе наказание никаких целей не имеет; они мыслимы лишь в рамках какой-то деятельности. Иначе говоря, речь может идти лишь о целях, с которыми наказа­ние назначается или исполняется.

Третий признак — общие начала есть положения, вы­ражающие принципы назначения наказания.

Надо сказать, что до сих пор в нашей уголовно-право­вой науке нет единства мнений не только по поводу того, какие именно идеи должны быть отнесены к этим принципам (в литературе к их числу чаще всего предлагается отно­сить идеи законности, справедливости, гуманизма, экономии репрессии, индивидуализации, неотвратимости), но и по по­воду того, каково их отличие от самых общих начал назна­чения наказания. Отмечая, что в юридической литературе довольно часто анализу общих начал предпосылается рас­смотрение принципов назначения наказания, некоторые ав­торы придерживаются мнения о том, что выделение вопроса о принципах в качестве самостоятельного приводит к не­нужному повтору одних и тех же положений. В большинст­ве научных и учебных работ приводится, однако, иная точка зрения, но при этом в них нет единства взглядов на разли­чия между принципами и общими началами. Иногда в их соотношении авторы видят взаимосвязь философских кате­горий "общее" (принцип) и "отдельное" (общее начало). Вы­сказывалось мнение, согласно которому общие начала есть то, что суд обязан учесть при назначении наказания, прин­цип же — это не только идея, что-то предписывающая, но и идея, которая разъясняет соответствующее предписание и направляет деятельность суда. Не возражая против такого решения вопроса, часть ученых в то же время считает воз­можным согласиться и с тезисом, согласно которому различие между принципами и общими началами назначения наказания выступает как различие между общим и особенным, от­дельным.

Полагая, что термином "принцип" принято обозначать основу чего-либо, более правильным следует признать не­сколько иное решение вопроса: в отличие от общих начал, характеризующих общее в этой деятельности, принципы от­ражают в ней основные начала настало быть, в данном слу­чае имеет место взаимосвязь не общего и отдельного (тем более, единичного), а общего и основного. Поскольку в фило­софском смысле основа (основное) выступает частью сущ­ности, которая в свою очередь не исчерпывает всего содер­жания общего, принципы назначения наказания нельзя не только отождествлять, но и противопоставлять общим нача­лам.

Если обратиться ко вновь принятому УК РФ, то в нем вопрос о принципах решается применительно к уголовному законодательству в целом. Из числа указываемых в этой свя­зи принципов (законности, равенства граждан перед зако­ном, вины, справедливости, гуманизма), в общих началах прямо упоминается только принцип справедливости, в то время как другие лишь предполагаются. Надо думать, что это не является случайным с той точки зрения, что о спра­ведливости наказания можно говорить лишь при условии, что оно основано на законе, равенстве граждан перед зако­ном, исходит иа принципа субъективного вменения, отвеча­ет требованиям гуманизма. В конечном счете, главное в дан­ном случае не только то, сколько принципов названо, но и то, как они при этом понимаются и соотносятся между со­бой, в каких именно общих началах выражаются.

Выделяя еще один — четвертый признак, подчеркну, что в зависимости от его толкования об общих началах можно говорить в узком или широком смысле слова. Акцентируя внимание на том, что они есть положения (правила, требова­ния, критерии и т. п.), которыми обязан руководствовйться суд в своей деятельности, в нашей литературе их связывают с основаниями принятия решения при определении винов­ному наказания. Бесспорно, такой аспект характеристики назначения наказания весьма актуален. Вместе с тем, вы­ступая как разновидность деятельности, назначение наказа­ния предполагает наличие в ней и других элементов: субъек­та, объекта и т.д. В этой связи, констатируя факт существо­вания в нашей литературе понимания общих начал в узком смысле слова (как нечто, принимаемое во внимание судом при назначении наказания), нужно одновременно признать возможной и целесообразной и их широкую трактовку, т.е. в качестве положений, раскрывающих все наиболее сущест­венные аспекты данного вида деятельности.

В рамках такого, широкого понимания уголовно-право­вая характеристика общих начал требует акцента, в част­ности, на том, что в настоящее время теории и практике борьбы с преступностью известны два основных подхода к назначению наказания. Отличительной чертой первого из них является закрепление в законе (например, в США) так на­зываемой идеи "неопределенного наказания" ("неопределен­ного приговора"). Руководствуясь соответствующей нормой, суд, признав лицо виновным в совершении преступления, направляет его в места лишения свободы на срок, "установ­ленный законом". По истечении какого-то времени специ­альный орган (например, Совет по условному освобождению), учитывая пределы срока, установленные законом, и поведе­ние лица в местах лишения свободы, решает, когда следует освободить виновного. Главное преимущество такого подхода усматривается в том, что его размер зависит и от тяжести содеянного, пределов санкции уголовного закона, и от фак­тического поведения лица в местах лишения свободы, что, помимо всего прочего, является дополнительным стимулом к ресоциализации преступника. По иному пути идет законо­дательство России и некоторых других стран. Оно исходит из того, что во всех случаях конкретизировать длительность сроков наказания, указанных в законе, должен суд при вы­несении обвинительного приговора. Иначе говоря, задача суда состоит не только в том, чтобы установить, какое наказание предусмотрено законом за содеянное, но и то, какую меру наказания должен отбывать виновный.

К сожалению, в нашей юридической литературе внима­ние часто сосредоточивается в основном на критике идеи "неопределенности наказания", а существо и признаки прин­ципа "определенности наказания" часто оказываются вне поля зрения авторов. Видимо, этим объясняется тот факт, что до настоящего времени понятие "мера наказания" еще не получило должной разработки и нередко используется с разной смысловой нагрузкой. Так, его довольно часто отож­дествляют с близкими понятиями "вид наказания" и "раз­мер наказания", что с философской точки зрения трудно признать обоснованным, ибо в соответствии с ней категория "мера" призвана отражать не качественную либо количественную определенность чего-либо, а как раз единство того и другого. Трудно полностью согласиться и с мнением уче­ных, утверждающих, что термин "мера наказания" обозна­чает конкретное наказание, установленное законом в санкции уголовного закона (например, за незаконное врачевание — лишение свободы на срок до одного года, или исправительные работы на тот же срок); либо для обозначения уже назначенного приговором наказания (Лишение свободы сроком на пять лет).

С точки зрения вышеприведенного, общетеоретического соображения, можно поддержать лишь второй вариант тол­кования понятия "мера наказания", заметив при этом, что в первом варианте, подразумевающем под мерой установлен­ную законом санкцию, почти всегда имеется в виду некото­рое множество мер наказания.

Надо сказать, что действующее уголовное законодатель­ство прямо не фиксирует принципа определенности назна­чаемого наказания, однако явно его подразумевает. В этой связи специально закрепляются правила, касающиеся по­рядка исчисления сроков различных видов наказания. В со­ответствии с такими правилами сроки лишения права зани­мать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, сроки исправительных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, ареста, содержа­ния в дисциплинарной воинской части, лишения свободы дол­жны исчисляться в месяцах и годах, а обязательных работ— в часах. Исключение предусматривается для замены или сло­жения наказания, а также в отношении зачета времени со­держания лица под стражей до судебного разбирательства, когда сроки исчисляются в днях. О размерах других видов наказания (например, штрафе) речь идет непосредственно в статьях, определяющих порядок и основания его примене­ния.

С позиций рассматриваемого широкого понимания об­щих начал назначения наказания следует самостоятельно упомянуть и о воспринятом нашим уголовным законом прин­ципе личной (персональной) ответственности. Это важно сде­лать не только в связи с неодинаковым решением законо­дательством разных государств вопроса о допустимости и целесообразности применения отдельных видов наказания (в первую очередь штрафа) к юридическим лицам, но и в связи с использованием в отечественном УК такой конструк­ции уголовно-правовых норм, в которой объектом наказуемо­сти объявляются преступные деяния. То, что в действитель­ности наказываются не они, а лица„ их совершившие, каких-либо доказательств не требует и, следовательно, в данном случае обоснованно говорить лишь о не совсем удачной за­конодательной технике и не более того. Дело, однако, в том, что в юридической литературе на этот счет нередко выска­зываются и несколько иного рода суждения, авторы кото­рых видят в наказуемости деяния (или, как иногда утвер­ждается, в первую очередь деяния), но не деятеля чуть ли не самый важный отличительный признак большинства со­временных уголовно-правовых доктрин.

Причины, обусловившие столь некорректные формули­ровки объекта наказуемости, думается, заложены в отождест­влении двух относительно самостоятельных характеристик назначения наказания: одна осуществляется с позиции объ­екта наказуемости, другая — с позиции освований наказуе­мости. Между тем в первом случае предполагается решение лишь вопроса о том, на кого возлагается ответственность, кто претерпевает наказание. Ясно, что при такой постановке вопроса не может и не должна идти речь о том, за что или при каких условиях оно назначается, ибо в последнем слу­чае подразумевается уже не объект наказуемости, а ее ос­нования. Как раз при их уяснении и должен делаться акцент на преступном деянии, поскольку только оно (а не что-либо другое) и выступает той предпосылкой, с наличием которой связывается правомерность привлечения лица к уголовной ответственности и применения к нему соответствующих мер. Следовательно, называя вещи своими именами, нужно под­черкнуть: наказывается не деяние, но за деяние и, как далее будет сказано, с его учетом.

Обращаясь к характеристике общих начал назначения наказания, понимаемых уже не в широком, вышеприведен­ном, а в узком смысле слова, повторю, что во втором случае под ними как раз фактически подразумевают то, что непос­редственно касается оснований наказуемости. Так, говоря о составе преступления (деянии, содержащем все признаки состава преступления или преступлений), имеют в виду осно­вание уголовной ответственности вообще. УК РСФСР 1960 г., предусматривая возможность освобождения от наказания, но не уголовной ответственности, проводил различие между основаниями уголовной ответственности как таковой и осно­ваниями назначения наказания. Вновь принятый Кодекс ори­ентируется на то, что всякая форма реализации уголовной ответственности предполагает назначение виновному нака­зания и, следовательно, разграничивать их практически не имеет смысла. Иначе обстоит дело с основанием назначения наказания вообще и основаниями определения конкретного его вида и тем более меры. Избирая последнюю, суд безус­ловно должен сначала установить наличие основания уго­ловной ответственности. Но для ее индивидуализации при­знаков, образующих такое основание, явно недостаточно. Стало быть, нельзя отождествлять основание уголовной от­ветственности с основаниями выбора того или иного конкрет­ного наказания. Разумеется, было бы опрометчиво ставить перед собой задачу выяснить специфику оснований назна­чения всех отдельно взятых мер, которые согласно закону определяет суд. Однако из этого вовсе не следует, что они не могут быть предметом изучения. Интересующие нас общие начала как раз и есть один из возможных аспектов характе­ристики оснований определения конкретных мер наказания.

Раскрывая вопрос о понятии общих начал назначения наказания, необходимо также иметь в виду, что они всегда выступают как некоторая система положений (правил, тре­бований и т. п.). Применительно к их трактовке в узком смы­сле, т. е. в качестве того, чем надлежит руководствоваться суду при определении меры наказания (далее имеется в виду именно такая трактовка), этот признак общих начал имеет особую актуальность. Почему?

Главным образом потому, что очень часто общие начала назначения наказания (в первую очередь такие, как общест­венная опасность совершенного преступления, личность ви­новного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответ­ственность) в теории и на практике рассматриваются в виде некоторого перечня положений, призванных дать ответ на один и тот же вопрос: какие конкретно обстоятельства дела учитываются при определении наказания. Неизбежным след­ствием подобного рода понимания общих начал, сформули­рованных в ранее действующем уголовном законодательстве, являются сложности, возникающие в представлении об их содержании и взаимосвязи. Если, например, в одних рабо­тах проводилась мысль о невозможности и нецелесообраз­ности разграничивать общественную опасность содеянного, личности виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, то в других, хотя и утверждалось противоположное, высказывались разные взгляды о взаимо­связи этих общих начал, их конкретном содержании. Нужно ли считать неожиданными итоги опроса 477 практических работников, проведенного Л.Л.Кругликовым и выявившего, что, по мнению 43% из них, понятия: степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и смягчающие, отягчающие обстоятельства — совпадают по содержанию частично. В то же время 26% опрошенных пола­гают, что упомянутые понятия ни в какой части не пересе­каются.Около трети (31% ) ответа не дали, что также может свидетельствовать об испытываемых практикой затрудне­ниях в толковании соответствующего законоцоложения. На поставленный последующий вопрос: не считают ли они ка­кое-либо из указанных понятий родовым — 72% опрошен­ных ответили утвердительно. Но 21% назвали таковыми смяг­чающие и отягчающие обстоятельства. Вместе с тем боль­шая часть (51% из 72%) иначе решают этот вопрос, считая понятие смягчающих и отягчающих обстоятельств видовым, а родовым — понятие степени общественной опасности со­вершенного преступления и личности виновного.(1)

Отмечая безуспешность уже не раз предпринимавших­ся попыток устранить сложности в понятиях содержания и взаимосвязи общих начал назначения наказания, обратимся к главному: во всех случаях исходной была мысль о тождест­венности функций этих начал, вследствие чего основной за­дачей оказывалось решение вопроса о том, что именно нуж­но иметь в виду при назначении наказания с учетом, ска­жем, общественной опасности совершенного преступления или личности виновного. В результате совокупность закреп­ленных в УК РСФСР 1960 г. общих начал рисовалась именно как перечень, а не определенная система требований, ори­ентируясь на которые, суд должен избрать меру наказания. При этом не уделялось должного внимания тому, что выбор наказания есть всегда решение целого комплекса относи­тельно самостоятельных вопросов: может ли повлиять то или иное обстоятельство дела на выбор наказания; каков должен быть характер этого влияния (смягчающий ответственность либо, напротив, отягчающий ее), что считается отправной точкой отсчета при смягчении или отягчении наказания, в каком объеме отдельно взятое обстоятельство значимо для индивидуализации наказания, каковы допускаемые пределы судебного усмотрения в оценке характерам степени влияния обстоятельств дела на тяжесть назначаемого наказания, ка­ким целям должна отвечать конкретная мера и т. д. Поскольку любой из названных вопросов играет немаловажную роль, тонко каком единстве и справедливости применения уго­ловно-правовых санкций не может идти речь без создания соответствующих необходимых предпосылок общего харак­тера.

Принципы общих начал назначения наказания.

Согласно ст. 60 УК РФ наказание должно быть справедливым. Только тогда оно может достичь целей, предусмотренных ст. 43 УК, — восстановление социальной справедливости, а также — исправление осужденного и преду­преждение совершения новых преступлений.

Справ