Cоучастие в преступлении

АННОТАЦИЯ

Работа посвящена важной проблеме соучастия в преступлении. В первой главе подробно рассмотрена история развития понятия соучастия в Российском уголовном праве. Во второй и третьей главах рассмотрены объективные и субъективные признаки соучастия. Работа раскрывает один из актуальнейших вопросов уголовного права соучастия в преступлении.

Целью выполнения данной работы является раскрытие понятия соучастия в преступлении его реформирование в рамках требований сегодняшнего дня.

В дипломной работе я рассмотрела различные нормативно-правовые акты, мнения ряда авторов специальной и учебной литературы.

На анализе конкретных примеров предложено реформировать уголовное законодательство для более эффективной борьбы с проблемой соучастия в преступлении.

Количество листов в дипломе – 64

Количество использованных источников - 26

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 4

Глава 1. Развитие уголовной ответственности за совершение преступления в соучастии по уголовному законодательству России. 10

1.1 История развития понятия соучастия в преступлении. 10

1.2 Понятие соучастия в преступлении по действующему законодательству России. 23

Глава 2. Объективные признаки соучастия. 33

2.1 Количественный признак. 33

2.2 Качественный признак. 40

Глава 3. Субъективный признак соучастия. 48

3.1 Единство умысла соучастников преступления. 48

3.2 Совершение умышленного преступления. 51

Заключение 57

Список использованных источников 62

Введение.

Преступность и преступление являются существенными факторами, влияющими на государственность, общество и на конкретного индивида в частности. Любые проявления этих факторов действуют на оценку государства и общества, в котором оно находится. Количество этих факторов или так скажем, категорий, действует на определение степени правовой культуры, правопонимания в отдельном взятом обществе. Чем реже проявляют себя эти правовые категории, тем выше в обществе правовая культура и правопонимание. В противном же случае общество теряет возможность считать себя гражданским и, соответственно, государство, на чьей территории оно находится, не может быть правовым. К сожалению, в нашей стране правовое государство существует лишь на бумаге и в высказываниях отдельных политических деятелей. В последнее время идет непрекращающийся рост преступности. Старая правовая система разрушена, а взамен создано очень мало. С переходом страны на рыночную экономику поменялся менталитет лишь у части населения страны. Появление в обществе лиц, которые смогли быстро адаптироваться к современным реалиям и тех, кто не смог влиться в сегодняшнюю действительность, привело к появлению богатых и бедных. Лица, которые быстро перестроились на новый уклад жизни, получили капитал для дальнейшего развития, а те не может легально себя реализовать, пытаются не прилагая особых усилий, завоевать то, что другие заработали легально. Отсюда и происходит рост преступности, и в частности групповой.

В теории уголовного права различно истолковывается влияние соучастия на степень общественной опасности преступлений. Признание соучастия обстоятельством, всегда повышающим опасность преступления, поведет к более суровой наказуемости совместно действующих преступников. И наоборот, если исходить из того, что не отражается на опасности преступления, то его незачем принимать в расчет при назначении наказания. Суждения специалистов по этому вопросу сводятся к трем точкам зрения. Одни высказываются за то, чтобы соучастие во всех случаях признавать более опасной формой преступления, влекущей повышенную ответственность. Другие считают, что соучастие не усиливает и не ослабляет ответственности, и вообще оно не является квалифицирующим или отягчающим обстоятельством. Большинство исследователей сходится на том, что соучастие, хотя и не во всех случаях, но повышает общественную опасность преступления. По сравнению с деянием, совершенным единолично, соучастие более опасно тем, что в условиях взаимной поддержки снижается влияние сдерживающих факторов поведения, резко возрастает готовность к опасным правонарушениям, может быть причинен более тяжкий физический или материальный ущерб, более изощренными становятся способы совершения преступления и приемы сокрытия его следов. Однако в российском уголовном законодательстве нет норм, позволяющих считать соучастие во всех случаях отягчающим обстоятельством. Перечень такого рода обстоятельств является строго определенным и исчерпывающим. Соучастие в целом не входит в данный перечень. Судебная практика знает немало случаев, когда единолично действующий преступник проявляет большую стойкость преступных стремлений, нежели группа лиц, совершающих аналогичное преступление. Таким образом, более обоснованной оказывается точка зрения, согласно которой соучастие усугубляет ответственность лица при определенных условиях. Раскрываются эти условия в Общей и Особенной частях уголовного кодекса. Согласно ст. 63 УК РФ, отягчающим обстоятельством признается совершение преступления организованной группой, а также подстрекательство несовершеннолетних к совершению преступления. Ст. 63 Ук РФ относит к таким обстоятельствам также совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, преступного сообщества, привлечение к совершению преступления лиц, которые страдают тяжелыми психическими расстройствами, находящихся в состоянии опьянения и лиц, не достигших возраста, с которого возможна уголовная ответственность, а также особо активная роль в совершении преступления. В нормах Особенной части УК РФ повышенная опасность данной формы преступления выражена двумя способами. Во-первых, соучастие указано в качестве обязательного элемента ряда особо тяжких деяний: бандитизма (ст. 209, 208, 210 УК РФ). Во-вторых, оно в ряде составов преступлений является квалифицирующим признаком, требующим изменения квалификации преступления и назначения более строгого наказания.

Вопросы, связанные с групповой преступностью, являются сегодня, пожалуй, наиболее злободневной темой, обсуждаемой правоведами, лицами, занимающимися борьбой с преступностью и даже простыми обывателями. Любой человек может заметить тенденцию роста числа преступлений, и в частности преступлений, совершаемых группой лиц. Ведь всем известно, что практически любую работу легче сделать, применяя усилия нескольких лиц, чем одного человека. Это же касается и преступной деятельности. Например, совершить кражу со склада может и один человек, но применяя свои усилия один унесет со склада гораздо меньше, чем если их было хотя бы двое. Отсюда и увеличивается общественная опасность содеянного двумя или более лицами, нежели одного человека. Или же привлекая к своей деятельности человека с определенными профессиональными знаниями или навыками появляется возможность упростить и ускорить совершение преступления, а совместное участие таких лиц имеет еще более общественно опасный характер. Так же отсюда повышается степень самоуверенности каждого из крадущих, потому что если появится для них реальность поимки их на месте совершения преступления, то вдвоем легче этого избежать путем оказания сопротивления тем, кто попытается их задержать. Так же облегчается процесс сбыта похищенного. У лиц, совершивших преступление появляется возможность на определенное время избежать уголовного наказания, т.е. скрыться. Ведь найти и задержать одного гораздо легче, чем двоих или, скажем целую группу. Еще важная выгода совершения преступления в соучастии в том, что возникает вопрос с доказательством причастности к преступлению лиц, непосредственно не участвующих в преступном деянии, не путем применения своих физических усилий, но прилагающих для наступления преступных последствий немало интеллектуальных и нравственных усилий, путем убеждений, предоставления информации и т.д. Если все-таки удалось избежать наказания, то у других появляется мифическая идея о возможности совершения преступления безнаказанно. Отсюда и происходит рост числа преступлений, совершаемых в соучастии, т.е. различными группами.

Очень важно правильно определить понятие соучастие для того, чтобы пред зорким взглядом закона не остались в стороне лица, которые сами непосредственно не совершали преступление, но определенным образом способствовали его выполнению. Таким образом, закрепляя понятие соучастия в законе, законодатель определяет круг деяний, которые непосредственно не предусмотрены в нормах Особенной части УК, но которые представляют общественную опасность. Соответственно, именно от правильного определения соучастия напрямую зависит каковы будут ответственность и наказание лиц, тем или иным образом принимавших участие в преступлении.

Очень важным моментом в определении соучастия, которое полно отражает характерные признаки совместной деятельности, то, что оно позволяет правильно ориентировать деятельность правоохранительных органов в их борьбе с преступлениями, совершаемыми в соучастии, способствует четкому ограничению таких преступлений от индивидуальной преступной деятельности и, тем самым, укреплению законности в борьбе с преступностью. На практике порой бывает достаточно сложно раскрыть, а уж тем более доказать преступление, совершенное в соучастии, и реальную роль лица в совершении преступления, которое не выполняло непосредственно объективную сторону состава преступления, предусмотренную Особой частью УК РФ, т.е. доказать вину лица при совершении преступления в сложном соучастии, в котором каждый соучастник выполняет только свою роль. К сожалению, некоторые представители правоохранительных органов не отделяют, а точнее сказать, неправильно квалифицируют действия определенных лиц, совершивших то или иное преступление. Для того, чтобы правильно квалифицировать соучастие и было ли соучастие при совершении того или иного преступления, надо правильно ответить на ряд определенных вопросов: имели ли совершенные действия признаки рассматриваемого в данной работе явления соучастия. Соучастие как и многие другие категории уголовного права, имеет ряд необходимых признаков. Эти признаки играют огромную роль как при определении самого соучастия, так и для отделения его от схожих с ним категорий уголовного права, таких как прикосновенность, укрывательство, попустительство. Эти признаки будут рассмотрены далее.

Судебная и следственная практика применения уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за преступление в соучастии, сопряжена с многочисленными судебными и следственными ошибками. Немало трудноразрешимых вопросов в правоприменительной деятельности создает отсутствие единообразного толкования особенностей данного понятия.

Учитывая вышеизложенное, и основываясь на социальных процессах, произошедших в обществе, можно говорить о возросшей роли научного, комплексного, системного исследования организованных убийств. Совокупность перечисленных факторов и назревшая необходимость повышения эффективности борьбы с организованными преступлениями в условиях их роста обуславливают актуальность настоящей работы.

Как известно, исследованием проблем соучастия занимались многие специалисты. Такие как: М.К. Антонян, М.И. Бажанов, Н.А. Беляев, С.В. Бородин, Ф.Г. Бурчак, Б.С. Волков, Р.Р. Галиакбаров и др.

Проведенные ими исследования, несомненно, внесли значительный вклад в науку уголовного права, дали определенные рекомендации судебным и следственным органам. Вместе с тем задача однозначной квалификации преступлений, совершенных в соучастии, надлежащего научного решения не получила. Труды вышеуказанных авторов не исчерпали всей проблематики уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в соучастии. До сих пор ощущается определенный недостаток комплексных системных исследований обобщающего характера по данной теме.

В своей работе я хочу провести анализ истории законодательного развития понятия «соучастия» в российском уголовном праве, рассмотреть что же такое соучастие, его понятие и признаки, и какие проблемы с ним связаны на сегодняшний день в уголовном законодательстве Российской Федерации, а также возможно выработать предложения и рекомендации по совершенствованию действующего законодательства.

Глава 1. Развитие уголовной ответственности за совершение преступления в соучастии по уголовному законодательству России.

1.1 История развития понятия соучастия в преступлении.

В истории России имеется немало примеров, касающихся соучастия и групповой преступности в целом. Так, Земским Собором 1619 года, созванным при непосредственном участии молодого еще тогда царя Михаила Федоровича Романова, среди прочего был рассмотрен и вопрос о злоупотреблениях местной администрации. Таковые злоупотребления не были редкостью для Российского государства, но именно в период, предшествующий Собору 1619 года, вскрылся, во многом благодаря усилиям молодого царя, глобальный характер административных злоупотреблений. В связи с этим, соборным приговором был образован сыскной приказ, которому вменялось в обязанность доносить царю о всех злоупотреблениях со стороны царских чиновников. Но не столько царские чиновники, сколько родственники царя, организовав преступные группы, занимались злоупотреблениями. Так, Илья Данилович Милославский, видный деятель России первой половины 17 века, едва ставший царским тестем, сразу стал использовать свое родственное положение для наживы. Особенно наживались его родственники – окольничие, судья земского приказа Леонтий Плещеев и заведовавший пушкарским приказом Траханитов. В результате наглых злоупотреблений царских чиновников в народе поднялся ропот, дошедший до расправы с Плещеевым, которого народ вырвал из рук палача и убил. Милославский знал о злоупотреблениях своих родственников, которые делились с ним богатствами, за что и защищал их перед царем.

Еще два примера из российской истории. Заслуги и подвиги Александра Даниловича Меншикова хорошо известны. Но мало кто знает о преступных махинациях. А ведь князь Меншиков создал и руководил преступной группой в течение нескольких лет. Это было знаменитое в ту пору дело о подрядных махинациях , в которых, помимо Меншикова, участвовали адмирал Ф.М. Апраксин, канцлер Г.И. Головкин, А.В. Кикин, Ульян Синявин. Царские сановники, пользуясь неограниченным доверием царя Петра, с помощью других служивых людей в течение четырех лет заключали подряды на поставку провианта по завышенным ценам. А для того, чтобы замаскировать свою причастность к контрактам, они заключали их не на собственные имена, а на подставных лиц. По некоторым сведениям, начет на князя Меншикова составил 1581519 руб.

Другой эпизод из более позднего времени – первой половины 19 века. Этот период Российской империи славен не только превлением Александра 1, но и законодательной деятельностью М.М. Сперанского. В 1819 году М.М. Сперанский был назначен генерал – губернатором Сибири и в этом качестве отправился в инспекционную поездку. Ему было известно, что в Тобольске бесчинствует исправник Лоскутов, который по сути дела создал государство в государстве и со своими подручными творил какие угодно беззакония. В частности, он на морозе обливал раздетых людей и делал из них статуи. По прибытии М.М. Сперанский стал наводить там порядок. Он отстранил исправника от должности за его многочисленные злоупотребления, и крестьяне, в порыве благодарности, бросились ему в ноги.

Следствие вскрыло, что Лоскутову оказывали покровительство высокопоставленные чиновники. Они знали о его выходках, но использовали его для собственных корыстных целей. В связи с этим делом были отстранены от должности и отданы под суд губернаторы иркутский (Трескин) и томский (Илличевский). Кроме того, но делу были привлечены к ответственности 250 местных сибирских князьков: Тайш, Шуленг, Зайсанов, и Лам, услугами которых, а точнее сказать, в сговоре с которыми был Лоскутов.

Эти примеры позволяют выявить некоторые общие черты, присущие криминальным сообществам вне зависимости от времени их существования.(1)

Исторически институт соучастия в преступлении развивался в направлении дифференциации его видов, а также ответственности за соучастие.

Уголовная ответственность соучастников преступления – одна из наиболее сложных проблем в науке уголовного права. В ней переплетаются вопросы общих оснований уголовной ответственности, вины, причинной связи, стадий совершения умышленного преступления, принципов применения наказания, индивидуализации ответственности и др. В сфере действия института соучастия все эти вопросы приобретают свою специфику и нуждаются в специальном рассмотрении.

Российское уголовное законодательство в настоящее время, согласно ст. 35 УК РФ, дает основания рассматривать такие формы совместной преступной деятельности двух или более лиц, как: группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество. В виду того, что уголовное законодательство выделило такие формы совместного совершения преступления в качестве самостоятельных, появилась необходимость проследить историю законодательного развития понятий групповой и организованной преступности, а главное самого понятия соучастия в преступлении.

Обратимся к нормам обычного древнерусского права, нашедших свое отражение в первых правовых памятках X века, таких как: договоры Олега (911 г.) и Игоря (944 г.) с греками, Устав о земских делах Ярослава Мудрого, в которых просматривается лишь зарождение уголовно-правовых понятий преступления и наказания.1

В этот исторический период вопросы соучастия , как одного из наиболее сложных институтов уголовного права оставались в стороне. Законодательно не рассматривалась и не определялась уголовная ответственность за убийство совершенное в соучастии. Однако было бы неверным утверждать, что случаи привлечения к уголовной ответственности нескольких лиц, совместно совершивших преступление, не были известны судебной практике.

Позднее система правовых норм Древней Руси стала называться «Русской правдой» являющейся наиболее крупным памятником в истории русского права периода начала феодализма. В этот период не проводилось еще законодательного различия форм соучастия и соучастников преступления. Данные на законодательном уровне регламентации, определяющие ответственность соучастников, связывали этот институт с конкретной уголовно-правовой нормой.

Тем не менее, в Русской правде уже закладывались основные принципы ответственности лиц, совместно совершивших преступление. Так ст. 43 Пространной правды говорит о нескольких лицах, совершивших преступление, устанавливая зависимость кратности платы за причиненный ущерб от количества участников преступления: «аже крадет гумно или жито в яме, то колико их будеть крало, то всем по 3 гривны и по 30 кун платити».(2)

Таким образом, до XVI в. русское уголовное право находилось еще в состоянии зарождения. В нем господствовал обычай, и лишь немногие из его институтов получили закрепление в памятниках древнерусского права.

Дальнейшее развитие уголовного законодательства связано с эпохой укрепления центральной власти, процессом преодоления феодальной раздробленности. Результатом таких преобразований явились Судебники Ивана III (1497 г.) и Ивана IV (1550 г.).

В Уставе о разбойных и татиных делах Ивана Грозного впервые употребляется термин «товарищи», как соучастники преступления. Данные судебники, прежде всего, предусматривали наказуемость посягательства на жизнь государя.

Судебник 1550 г. выделяет ряд обстоятельств отягчающих преступление. Так, например, в качестве одного из отягчающих обстоятельств отмечалось убийство господина слугой. Однако совершение преступления в соучастии к числу таких обстоятельств отнесено не было.

До того, как российское уголовное законодательство стало различать Общую и Особенную части, соучастие рассматривалось как квалифицирующий признак конкретных составов преступлений. При этом долгое время не делалось различия в ответственности различных видов соучастников. Так, по Уложению 1649 года все совершившие преступление наказывались одинаково, лишь пособники в некоторых преступлениях наказывались менее строго чем исполнители.

Институт соучастия фактически начинает свою историю именно с Уложения 1649 г., где не только определяются его основные положения, признаки и виды соучастников, такие как подстрекатель, пособник и исполнитель, но и индивидуализируется ответственность лиц, совместно участвующих в совершении преступления.(3) Так, если господин приказал своему слуге совершить преступление, то слуга подвергался битью кнутом, а если слуга совершал это преступление сам, то он подлежал смертной казни (ст. 12 гл. XXII). В соответствии со ст. 198 данной главы если «…кто над кем учинит смертное убийство по чему наущению, а сыщутся про то допряма, и того, кто на смертное убийство научал, и кто убил, обеих казнити смертью же».(4)

Пособники преступления, или, согласно Уложению – «товарищи», иногда наказывались легче исполнителя, а иногда - и наравне с ним. Например, согласно ст. 198 гл. X убийца, то есть исполнитель преступления подвергался смертной казни, а его товарищи (соучастники) – ссылке и наказанию кнутом.

В период абсолютной монархии все стороны деятельности какого-либо ведомства охватывают Уставы (Воинский, Таможенный, Морской и др.). Важным памятником уголовного права XVIII в. явился содержащийся в Уставе воинском Артикул воинский, который является первым военно-уголовным кодексом России, вступившим в силу в 1715 г.

Что же касается института соучастия, то Артикул воинский, как и Уложение 1649 г., кроме главных виновников различал следующие формы соучастия: подстрекательство к совершению преступления (Артикул 2), пособничество (Артикул 189), недоносительство (Артикул 19), укрывательство (Артикул 190). Общим правилом по Артикулу воинскому является применение одинакового наказания, как к исполнителю, подстрекателю и пособникам, так и к лицам прикосновенным к преступлению, в силу чего степень виновности каждого из них не находилась ни в каком сравнении с размером наказания. Так, в Артикуле 155 сказано: «Всяко яко убийца сам, тако и протчие имеют быть наказаны, которые к смертному убийству вспомогали или советом или делом вступались».(5) Таким образом воинский Артикул 1715 года уравнивал в ответственности всех соучастников. Артикул 189 и Артикул 190 устанавливали: «один через другого чинит, почитается так, якобы он сам учинил: оные которые в воровстве конечно, вспомогали или о воровстве ведали и от того часть получили или краденое, ведая, добровольно принявши, спрятали и утаили оные властно яко сами воровали, да накажутся».(6)

Из выше изложенного можно сделать вывод, что в развитии института соучастия Артикул воинский не только не пошел дальше Уложения 1649 г., но даже сделал определенный шаг назад, так как по Уложению в некоторых случаях соучастники (подстрекатели, пособники), а также лица, прикосновенные к преступлению, наказывались все же несколько мягче главных виновников (исполнителей).

Дальнейшее развитие законодательства о соучастии связано с проектами Уголовного уложения 1754 – 1766 гг, авторы которых стремились провести деление отдельных соучастников (сообщников) по внешней роли их деятельности. Так, в главе «Об отраве» указывалось: «Кто такому злодею в таком преступлении сообщником был и отравы оные, которыми кого отравил и, ведая злое его в том умышление, продал или на то, как отравить кого научал, и иному учинить такую и равномерную казнь, как и самому убийце»(7)

Свод законов 1832 г. (ст. 11 – 15, книга I, том XV) уже более четко, по сравнению с Артикулом воинским, определяет виды соучастия, определяя их как соисполнительство, пособничество, попустительство. И, прежде всего, Свод законов 1832 г. из соучастников выделяет зачинщиков, т.е. преступников, «которые действовали вместе с другими, - гласит ст. 12, - но прежде их первые положили умысел и согласили к тому других, или первые подали пример к совершению преступления». В соответствии со ст. 18 , зачинщики наказывались более строго, чем простые исполнители, в то время как пособники, попустители, недоносители и укрыватели наказывались по мере их вины.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое в своей последней редакции 1885 г. действовало вплоть до октябрьских событий 1917 г., определяло основные количественные и качественные признаки соучастия, преусматривая согласно ст. 51, уголовную ответственность за «деяние, учиненное несколькими лицами, согласившимися на его совершение или действовавшими заведомо сообща». Выделялись следующие разновидности совместной деятельности: совершение преступления по предварительному соглашению – заговор, или без такового – скоп, а также совершение преступления группой лиц, занимающихся преступлением в виде ремесла – шайкой.

Согласно ст. 13 Уложения, в зависимости от конкретной разновидности совместной деятельности виновных, различались следующие виды соучастников: зачинщики, сообщники, подстрекатели и пособники. Так, «в преступлениях, учиненных несколькими лицами по предварительному их на то согласию, признаются зачинщиками: те, которые, умыслив содеянное преступление, склонили на то других, и те, которые, управляли действиями при совершении преступления или покушение на оное, или же первые к тому приступили; …подговорщиками или подстрекателями: те, которые, не участвуя сами в совершении преступления, употребляли просьбы, убеждения, подкуп и обещание выгод, или обольщения и обман, или же принуждение и угрозы, дабы склонить к оному других». Как видно, закон определяет не только виды соучастников, но и конкретную роль, предназначенную тому или иному соучастнику.

Несмотря на сложность системы Уложения в отношении вопросов соучастия, неопределенность и расплывчатость их отличительных форм, формальный подход к назначению наказания соучастникам, основные положения, определяющие основополагающие признаки соучастия в целом оказали большое влияние при конструировании уголовно-правовых норм о соучастии в будущем.

В течение 20 лет разрабатывалось новое уголовное Уложение, проект которого был подготовлен лишь к 1903 г. В этот период источниками действующего уголовного права были: Уложение 1885 г., Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., Военный уголовный кодекс 1875 г. и Военно-морской устав 1886 г.

Уложение 1903 г. достигло большого достижения в конструировании уголовно-правовых норм о соучастии. Значительный интерес представляют в нем нормы о совместной преступной деятельности. Так, Уложение содержало понятие соучастия, под которым, согласно ст. 51, понималось: «преступное деяние, учиненное несколькими лицами, согласившимися на его совершение, или действующими заведомо сообща». Кроме этого , содержалось указание на наказуемость таких видов соучастников, которые «непосредственно учинили преступное деяние или участвовали в его совершении – исполнителей, подстрекавших других к совершению преступления – подстрекателей, и которые были пособниками».

Надо отметить, что в этот период уже законодательно содержалось указание на освобождение уголовной ответственности при добровольном отказе соучастников от совершения преступления. В Уложении не только существенно упрощалась система видов соучастников, но и дифференцировалась их ответственность, закреплялось понятие соучастия, а также выделялись четыре разновидности преступных образований: соучастие с предварительным сговором, без такового, преступное сообщество и шайка. Так, согласно ст. 52 «согласившийся принять участие в сообществе для учинения тяжкого преступления или преступления, и не отказавшийся от дальнейшего соучастия, но не бывший соучастником тяжкого преступления или преступления, отвечает только за участие в сообществе. Участие в сообществе для учинения тяжкого преступления или преступления в шайке, составившейся для учинения нескольких тяжких преступлений или преступлений, наказываются в случаях особо законом указанных».

Таким образом, дореволюционное законодательство относительно института соучастия было по основным параметрам сформировано.

В дореволюционной теории институт соучастия вызывал немало дискуссий. Основной предмет спора - концепция акцессорности соучастия, т.е. зависимости ответственности соучастников от ответственности исполнителя. Ряд дореволюционных ученых, например, Т.Е. Колоколов, Я. Фойницкий, полагали, что ответственность соучастников, которые сами состава преступления не выполняли, противоречит принципам вины и причинной связи. Поэтому при стечении деяний нескольких лиц каждый должен наказываться самостоятельно, в пределах собственной вины и вклада в причинение ущерба. Однако, подавляющее большинство русских ученых, в том числе и Н.С. Таганцев, доказывали наличие объективной и субъективной связи с совершением преступления всех соучастников и утверждали, что соучастие не может быть сведено к простой сумме деяний соучастников, а являет собой новое криминальное образование.

После Октябрьской революции при вынесении судебных приговоров по уголовным делам основным источником права являлось революционное правосознание. Так в Декрете № 1 «О суде» лишь формально решался вопрос об отношении к царским уголовным законам, так как возможность их применения находилась под тем же строгим революционным контролем на основе правосознания.(8)

Вместе с тем, вопросы борьбы с групповой преступностью все больше требовали законодательного урегулирования. И уже первые документы нового правительства содержали положения и отдельные постановления, предусматривающие пресечение любых форм соучастия. Практически была поставлена вне закона любая групповая деятельность, направленная на свержение власти или затрудняющая нормальную деятельность государственного аппарата.

Необходимо отметить, что уже в тот период в документах находит отражение дифференциация отдельных соучастников. Кроме упоминания непосредственных исполнителей преступлений, в обращениях и декретах содержатся также указания на вождей заговоров, подстрекателей, пособников и т.д. Законодатель, хотя терминологически и различал отдельных соучастников, тем не менее, никакого различия в их ответственности не проводил.

Применительно к конкретным преступлениям понятие соучастия толковалось весьма широко. Так, к постановлениям, впервые определяющим круг соучастников и устанавливающим общие принципы их ответственности, относятся декреты СНК от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве», от 22 июля 1918 г. «О спекуляции» и т.д. В них охватывались не только все виды соучастия, но также и все виды прикосновенности, в частности, в качестве соучастников признавались подстрекатели, пособники и лица, прикосновенные к преступлению.

Советское уголовное право еще не имело норм общей части. Хотя в указанный период постановления о соучастии фигурировали в законе применительно к конкретным уголовным преступлениям, законодатель, тем не менее, расшифровывал содержание отдельных форм соучастия. Однако термин «соучастник» иногда применялся как понятие, характеризующее одну из форм участия в преступной деятельности, т.е. соисполнительство.

Позднее, на базе обобщения этого материала, были сформулированы общие нормы соучастия. Постановлением НКЮ от 12 декабря 1919 г. были приняты «Руководящие начала по уголовному праву», где вопросам соучастия был посвящен 5 раздел, и в ст. 21 указывалось, что «за деяния, совершенные сообща группой лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники. Меры наказания определяются не степенью участия, а степенью опасности преступника и совершенного им деяния»(9)

Необоснованность этого положения одним из первых отметил А.Я. Эстрин.(10) Как правильно отмечает А.Н. Трайнин, данное понятие соучастия ограничено в двух направлениях: во-первых, оно охватывает лишь соучастие в форме участия в организации, и участие в толпе; во-вторых, оно ограничивает критерий наказуемости соучастников.

Дальнейшее развитие институт соучастия нашел в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. Вопросам соучастия были посвящены ст. ст. 15,16 УК РСФСР, где в частности указывалось, что «за преступления наказываются как исполнители, так и подстрекатели, и пособники. Мера наказания каждому из этих соучастников преступления определяется как степенью участия, так и степенью опасности преступника и совершенного им преступления».(11)

Ст. 16 УК РСФСР давала определение отдельных соучастников, которое с незначительными отклонениями воспроизводило формулировки «Руководящих начал». Содержалось указание на три вида соучастия: исполнение преступлений, подстрекательство и пособничество.

Подробно регламентировалась ответственность отдельных соучастников разделом «О преступлениях против порядка управления», где предусматривалась ответственность организаторов и участников банд (ст. 76 УК РСФСР). Кодекс проводил резкую грань о наказуемости, с одной стороны, подстрекателей, руководителей и организаторов и, с другой стороны – прочих участников. Наказание первых во всех случаях значительно выше наказания прочих участников.

При сопоставлении этих норм Уголовного кодекса можно заметить, что для определения соучастия употреблялись не одни и те же разъясненные в общей части термины. Так, ст.15, 16 УК РСФСР узнают три вида соучастников: подстрекатель, исполнители и пособники. В то же время, в ст. 25, 183 УК РСФСР говорится о «группе», «шайке», «банде»; ст. 60 УК РСФСР упоминает «организацию»; а ст. 80, 85 УК РСФСР указывают на преступления « организованные по взаимному или предварительному соглашению».(12)

Такие понятия как «группа», «шайка», «преступная организация» предусматривали совокупную деятельность многих лиц, но каждое из них имело свои отличительные свойства, т.е. шайка представляет собой союз, организацию особого рода. Так, она характеризуется: взаимной солидарностью внутри шайки, коллективной силой, направленной на упорядочение внутреннего строя, авторитетностью ее членов, иерархическим устройством, существованием кодекса законов и обычаев.

В 30 – е годы, которые ознаменовались пиком беззакония, границы соучастия все более расширялись. Так, введенная в действие 8 июня 1934 г. ст. 58 (измена Родине) стала необходимым теоретическим обоснованием так называемого «широкого» понятия соучастия. Для него не требовалось ни вины, ни причинной связи между соучастниками. Главным проповедником этой концепции был А.Я. Вышинский – в 30-е годы Прокурор СССР и государственный обвинитель по крупнейшим делам о контрреволюционных преступлениях.

Многие аспекты проблемы соучастия получили точное законодательное разрешение с изданием Указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан», в которых предусматривалась уголовная ответственность за совершение преступления организованной группой. Данную форму соучастия связывали лишь с преступными объединениями, посягающими на социалистическую или личную собственность, не предусматривая направленность ее деятельности на другие объекты, такие, как жизнь и здоровье личности.

Впервые в истории уголовного законодательства понятие соучастия было дано в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., где ст. 17 определяла соучастие как «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления».(13) Это определение впоследствии нашло свое отражение и в Уголовном кодексе 1960 г.

Всякого рода организованная деятельность по подготовке к совершению преступления представляет собой, по точному см