Своеобразие творчества Петера Пауля Рубенса с жанру портрета

МАГНИТОГОРСКИЙ ОРДЕНА «ЗНАК ПОЧЁТА»

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

РЕФЕРАТ

Тема:«СВОЕОБРАЗИЕ ТВОРЧЕСТВА

ПЕТЕРА ПАУЛЯ РУБЕНСА

В ЖАНРЕ ПОРТРЕТА»

Cтудента 3 курса литфака

группы № 306 (мхк)

Фролова Олега Валерьевича.

Рецензент-

Соловьёва Ирина

Евгеньевна

Магнитогорск-97.

Когда мы слышим имя Рубенса, перед нашим внутренним взором возникают громадные многофигурные композиции с бурлящим движением фигур и пышнотелые златокудрые красавицы- плоть и кровь старинной цветущей Фландрии.

Эти образы заслоняют подчас другие стороны плодотворной художественной деятельности Рубенса, в том числе и его мастерство портретиста. В течение своей жизни ему пришлось написать много портретов. Причём если некоторые крупные композиции, созданные по эскизам Рубенса в его мастерской с помощью многочисленных учеников, хранили только иногда следы собственноручной работы, то портреты, особенно родных и друзей, он писал сам от первоначального эскиза до окончательного завершения.

Рубенс широко известен. Его имя стоит в одном ряду с именами величайших художников мира- Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэля, Тициана, Рембрандта, Веласкеса. «Король живописцев и живописец королей»,- такая метафора родилась в суждениях современников о Рубенсе и закрепилась в последующие времена.

Необыкновенная творческая щедрость и плодовитось- около трёх тысяч произведений, созданных самим Рубенсом и с помощью его учеников, а также широкий тематический диапазон художественной деятельности и высочайшее профессиональное мастерство были основанием для звучных сравнений и метафор: «Апеллес не только своего века, но и всех времён», «Рубенс-это Шекспир в живописи».

Искусство Рубенса уже при жизни было в центре внимания художников, любителей и ценителей искусства. Интерес к его творчеству сохранился до наших дней. Картины и рисунки Рубенса заинтересованно и пристально изучались и пристально изучаются до сих пор. Основой этого научного интереса является великолепная коллекция работ Рубенса в Государственном Эрмитаже, собранная в основном во второй половине 18 века.

Произведения Рубенса имеются во многих музеях мира. Исследователь творчества Рубенса М.В.Алпатов писал:» Рубенс принадлежал к числу тех универсальных гениев искусства, которые не замыкаются в границах того или иного жанра, но умеют откликнутся на самые различные стороны жизни. Он проявил себя в исторической живописи и в области портрета, в пейзаже и алтарном образе, в живописи декоративной и в рисунке. В каждой области им созданы замечательные шедевры.»

Однако среди равных ему художников многие искусствоведы уделили значительно больше широкого и глубокого научного внимания другим знаменитым живописцам и меньше писали о Рубенсе. Может быть, аристократизм и гедонизм творчества Рубенса стали причиной всё-таки довольно скромной, ограниченной в основном эрмитажным собранием, исследовательской литературы о Рубенсе в искусствознании.

В этой связи приходят на память и некоторые обстоятельства нашей, русской художественной жизни. Начиная со второй половины 19 века, в период утверждения передвижников в русском изобразительном искусстве значительно больше внимания художники и исследователи уделяли голландскому искусству, творчеству Рембрандта и «малых голландцев» и меньше интересовались Рубенсом и фламандцами. Эта направленность в какой-то мере сохранилась и в советское время. А если вспомнить, что на протяжении долгих лет, в 30-50-е годы, на наших выставках не появлялись картины, изображающие обнажённую натуру, то можно яснее понять, почему творчество Рубенса было в какой-то

мере на периферии искусствоведческих интересов в то время.

Рубенс прославился алтарными и мифологическими композициями, циклами картин, украшавшие королевские дворцы Франции, Испании, Англии. Среди этих прославленных произведений его портреты менее заметны и занимают как бы второстепенное место. Сам художник, обучаясь в Италии, придавал им особое значение, стремясь в первую очередь к исполнению крупных многофигурных композиций по заказам королевских семейств Европы и высокопоставленных церковнослужителей.

Возможно именно по этой причине отношение самого Рубенса к портрету сказалось на мнении многих исследователей его творчества, которые уделили рассмотрению портретного жанра в искусстве Рубенса меньше внимания, чем его основным произведениям. «Портретные работы,- писала М.Я.Варшавская,- не занимали центрального места в творчестве Рубенса. Но портретистом Рубенс начинал свою деятельность, на портретных работах он воспитал своё непосредственно-реалистическое мироощущение, портретные работы и в дальнейшем были органической частью того грандиозного космоса, каким является его огромное по диапазону творчество».

Рубенс был крупнейшим портретистом в истории западноевропейского искусства. Приступая к изучению литературы, связанной с анализом творчества Рубенса, можно обнаружить определённую, а точнее, недооценку, его качеств портретиста, которая будет в какой-то степени расходиться с тем, что я попытаюсь здесь сказать. Например, вот мнение о портретах Рубенса крупнейшего искусствоведа В.Н.Лазарева, хотя в его суждении, на мой взгляд, имеется не только отрицательная оценка, но и признание некоторых достоинств портретного искусства Рубенса.

В своей статье, посвящённой творчеству художника, он писал:» Уже Фромантен отмечал, что Рубенс не был крупным портретистом

так как его слишком импульсивная натура не могла долго задерживаться на изучении индивидуальных явлений. И действительно, мы никогда не найдём у Рубенса особо сильных портретов с углублённой психологической характеристикой. Лишь в виде исключения среди его работ встречаются такие крепкие реалистические вещи, как портреты Яна Вермулена, Николаса Респеня, неизвестного францисканского монаха, доктора ван Тульдена и этюд с натуры, изображающий головы негров. Обычно Рубенс идеализировал модель приближая её к своему излюбленному типу. На ряду с подобного рода «официальными» портретами Рубенс писал также «интимные» портреты, преимущественно портреты своей первой и второй жены. По свежести восприятия, особой ароматности красок и виртуозной технике исполнения эти вещи принадлежат к наиболее совершенным творениям Рубенса.»

Не останавливаясь подробно на этом суждении, отмечу только, что сам перечень В.Н.Лазарева « в виде исключения... крепких реалистических» портретов Рубенса, которых другому художнику хватило бы, чтобы считать себя признанным портретистом, уже само по себе говорит о богатом наследии портретов, созданных фламандским живописцем. А портреты его жён отмечены В.Н.Лазаревым как наиболее совершенные творения мастера.

Биография Рубенса имеет прямое отношение к его портретному искусству. Его отношение к родным, близким и друзьям, широкое гуманитарное образование, знание шести языков, длительная поездка в Италию, многочисленные путешествия и дипломатические миссии в крупнейших королевских дворах Европы, знание огромного количества людей различного ранга, звания и общественного положения- всё это непосредственно на его мастерстве портретиста.

Такая одарённая, прожившая активную общественную жизнь натура не могла ограничиться при написании портретов только лестью «сильным мира сего» и идеализацией дорогих и близких сердцу людей. Рубенс создаёт обширную портретную галерею, в которой рядом с королями и министрами существуют дети, неизвестные монахи, старуха с жаровней и камеристка инфанты Изабеллы. События жизни очертили широкий круг его духовных интересов и человеческих привязанностей, далеко выходящих за рамки, определённые придворному художнику.

Петер Пауль Рубенс родился в 1577 году в немецком городке Зиген, где семья его родителей жила в изгнании. Образованность отца и мудрость матери сыграли огромную роль в воспитании Рубенса. Будущие его успехи - в искусстве, в науках, в знании языков, в дипломатии- во многом состоялись благодаря заботам матери. Она определила его, вернувшись в Антверпен после смерти мужа и приняв католичество, в латинскую школу, где преподавали учёные иезуиты. Здесь он обучился языкам, теологическим наукам, античной мифологии. Возможно, она устроила его в пажи к вдове графа Филиппа де Лаленга- Маргарите де Линь, где он усвоил дворянский этикет и обходительные манеры.

Рубенс стал учиться живописи согласно своим наклонностям и способностям, и мать не препятствовала, а способствовала развитию его природного дарования, хотя сама была дочерью купца, а отец художника юристом. Живопись захватила Рубенса целиком. Всё остальное стало сопутствующим его главному занятию- постижению тайн изобразительного искусства.

Его учителями были Тобиас Ферхарт, Адам ван Ноорт и Отто Веен. У двух последних Рубенс получил своё основное художественное образование, окончательно завершённое во время его длительного путешествия в Италию с 1600 по 1608 год, к которому подготовил его и практически и духовно Отто Веен, сам побывавший и поучившийся в Италии.

Эжен Фромантен, рассказывая об учителях Рубенса, писал: «Нет, ничего более противоположного, чем контраст, представляемый ван Нортом и Вениюсом, этими двумя столь неодинаковыми по характеру и , следовательно, столь различными по оказываемому ими влиянию индивидуальностями. Нет ничего более причудливого, чем судьба, призвавшая их, одного за другим, к разрешению столь ответственной задачи, как воспитание гения. Заметьте, что противоположности их характеров вполне отвечали тем контрастам, которые сочетались в сложной натуре ученика, столь же осторожной, сколь и дерзновенной.В отдельности они представляли собой противоречивые, непоследовательные элементы его характера, вместе они как бы воспроизводили всего Рубенса со всей совокупностью заложенных в нем возможностей, с его гармонией, равновесием и единством, но только без его гения.»

Заключая свою характеристику, Фромантен подводит итог: «Без этих наставников вряд ли и Рубенс был таким, каким мы его видим.

Вероятно, его искусство было бы лишено той единственной черты- простонародного акцента, которая связывает его с народными массами и делает его столь же понятным им, как и умам утончённым. Как бы то ни было, но природа действовала здесь будто ощупью, когда с 1557 по 1581 год подыскивала ту форму, в какую должны были вылиться элементы нового искусства во Фландрии. Можно сказать, что она испытывала Норта и Веена, колебалась относительно Иорданса и только в Рубенсе нашла то, что ей нужно было».

События детства, юности и молодости Рубенса проходили в эпоху первой буржуазной революции в Европе, начавшейся в Нидерландах во второй половине 16 века на территории современной Бельгии, части Франции, Люксембурга и Голландии.

Семья Рубенса на себе испытывала все превратности судьбы в то время. Отец и мать художника бежали из Антверпена в Германию, были близки ко двору Вильгельма Оранского, призванного главы нидерландской оппозиции к Испании. Рубен родился в вдали от родины своих предков. Затем вместе с матерью вернулся во Фландрию, в Антверпен, там учился, долгое время прожил в Италии и в 1608 году, накануне перемен, вернулся в родной город уже навсегда.

По своему образу жизни, по складу ума и роду занятий Рубенс был далёк от борьбы за ценности нидерландской буржуазной революции. И тем не менее мы можем в како-то мере почувствовать духовную связь между его искусством и идеалами революции, стремившейся утвердить свободу и независимость для своих сограждан. Сам Рубенс для себя добился внутренней свободы и полной творческой независимости. В конце своей жизни он обладал почестями, богатством, всеевропейской славой. Но его личные достижения не идут ни в какое сравнение с теми вершинами европейской культуры, которых достигло его творчество. Рубенс на все времена утвердил неповторимую самобытность искусства Фландрии в мире, и в этом смысле он многогранно и полно выразил « дух Фландрии».

Искусство Рубенса прославило Фламандцев, их трудолюбие, стремление к свободе, жизнерадостность, исторический оптимизм, несокрушимое желание жить в согласии и пользоваться всеми дарами, отпущенными человеку благословенный и щедрой природой.

Небольшой «ПОРТРЕТ МУЖЧИНЫ 26 ЛЕТ» исполненный на меди, из нью-йоркского собрания Д. Лински, который иногда называют портретом архитектора или портретом географа, в зависимости от того, как объясняют употребление измерительных инструментов, которые находятся в руках модели, создан Рубенсом до его отъезда в Италию.

На мой взгляд этот портрет интересен не только как показатель степени мастерства молодого Рубенса, но и позволяет нам представить близость художника к старой нидерландской манере живописи, прославленной начиная с работ Яна ван Эйка. Особенно много сил и внимания он потратил, передавая сходство и выражение лица. Рубенс, тщательно, даже скрупулёзно, отделывает мельчайшие детали, приписывает все изысканные изгибы кружевного воротника. В его руке нет ещё виртуозной лёгкости и свободного владения кистью и красками, но уже чувствуется стремление к конкретности и живости при передачи человеческого облика.

Сохранилось немного работ, созданных Рубенсом до отъезда в Италию, но они, в сравнении с тем, что он создал после своего возвращения в Антверпен в 1608 году, позволяют почувствовать необычайно благотворное и плодотворное художественное влияние, которое Рубенс испытал в Италии, где его способности получили гармоничное и естественное развитие.

Венеция не случайно стала первым итальянским городом, который посетил Рубенс. Венецианская живопись, искусство Джорджоне, Тициана, Веронезе, Тинторетто оставили самый глубокий след в его творчестве. Сверкающая, богатая звучностью и чистотой цвета палитра Веронезе, могучие, полные динамизма и необычных ракурсов композиции Тинторетто и особенно универсальный живописный дар Тициана, заняли, пожалуй, наиболее существенное место в художественном становлении Рубенса. Тициана он будет изучать и копировать на протяжении всей своей жизни. Рубенс многими приёмами, особенностями колорита, сверкающим золотом своей живописи обязан урокам, полученным у картин Тициана.

Эти уроки состояли в глубоком, внимательном изучении и копировании. Рубенс был исключительно трудолюбив, со свойственной жителям севера Европы обстоятельностью, размеренностью и внутренней педантичностью. В Италии он не только обогащал свою живопись всем богатством техники итальянского искусства, но и сам добросовестным образом изучал многие памятники скульптуры и декоративно- прикладного искусства Микеланджело, Рафаэля, сделал копию с картона «БИТВА ПРИ АНГИАРИ» Леонардо да Винчи. Постоянные занятия рисунком и копирование живописных произведений были завершающей школой Рубенса, талант которого раскрывался последовательно и постепенно и достиг своих вершин в зрелые годы художника. Но Рубенс не только учился, а много и плодотворно работал, так, что к концу своего путешествия он прославился и стал признанным живописцем в Италии.

В Италии Рубенс много работал над созданием алтарных картин, и впоследствии этот вид изобразительного искусства займёт видное место в его творчестве наряду с работой над монументальными декоративными композициями, которые он выполнял по поручению королей Испании, Франции и Англии. В этих работах наиболее полно выразились принципы искусства барокко, виднейшим представителем которого в Европе стал Рубенс. Исследователь творчества М.С. Лебедянский подчёркивает, что одну из таких ранних композиций Рубенс написал по заказу Винченцо Гонзага, герцога Мантуанского,- три картины для алтарной части церкви иезуитов в Мантуе. Впоследствии художник будет исполнять многие заказы для церквей, и стиль барокко, развившийся в Италии и усовершенствованный Рубенсом, станет ведущим в европейском искусстве 17 века.

Наиболее известен один фрагмент, который в настоящее время находиться в собрании Венского музея истории искусства.

Наиболее вероятно, что этот венский портрет изображает младшего сына Винченцо 1- будущего герцога Мантуи Винченцо 2 Гонзага. Можно считать, что этот портрет Рубенса, сохранившейся вырезанным из большой многофигурной композиции, открывает целую серию замечательных камерных графических и живописных портретов, изображающих детей и подростков, которые сделал на протяжении всей своей жизни художник.

Чем же привлекает нас этот случайно сохранившийся шедевр Рубенса? На мой взгляд прежде всего мимолётно и живо схвачено выражение лица подростка. Он не позирует художнику. Младший сын герцога словно проходит мимо нас и случайно обернулся к зрителям, внимательно вглядываясь с портрета художника. Выражение его лица сохранило один быстротекущий миг живо и трепетно, и, глядя на этот образ, можно удивиться мастерству Рубенса не только в изображении красками самой человеческой плоти, но и в умении передать индивидуальную, неповторимую сущность своих моделей. Это качество станет свойством всех лучших работ живописца.

Оно присуще также самому раннему автопортрету художника на картине «АВТОПОРТРЕТ С МАНТУАНСКИМИ ДРУЗЬЯМИ».

Среди шести изображённых на холсте лиц только облик Рубенса без сомнения признаётся всеми исследователями. Пять его друзей, написанные на одной горизонтальной линии рядом с ним, что придаёт всей композиции некоторое однообразие и скованность движения, достоверно и доказательно не разгаданы до сих пор.

Фигура Рубенса написана с большой свободой. Она заметно выделяется среди других персонажей. Лицо и взгляд Рубенса в отличие от его друзей обращены к зрителю. Открытое лицо, повёрнутое в три четверти, как обычно будет писать Рубенс свои довольно многочисленные автопортреты, среди которых этот был первым, выделяется между другими светлыми тонами и мягкой моделировкой форм. Широкие складки тёмно-зелёного плаща, белые заломы воротника оттеняют живую прелесть молодого красивого лица с высоким лбом. Находясь среди своих друзей, Рубенс спокойно вглядывается в нас, зрителей, уверенный в своих силах, помыслах, надеждах и стремлениях.

В 1603 году герцог Мантуи направляет Рубенса в Испанию, чтобы снискать благосклонность испанского короля Филиппа-3. В Испании Рубенс прожил около года. За это время он исполнял поручения герцога и писал заказные портреты. Среди них выделяется парадный конный портрет герцога Лермы, первого министра короля, который открывает обширную галерею официальных портретов, созданную Рубенсом. Метод работы над этим портретом, использованный художником, сохраниться на долгие годы: сначала он делает набросок или предварительный эскиз композиции, затем с натуры рисует или пишет лицо модели, а затем на холсте или дереве пишет красками весь портрет, доверяя подчас работу над аксессуарами, одеждой, фоном своим ученикам. В данном случае конный портрет писал сам художник, причём фон портрета, на котором изображено ветвистое дерево, а в дали различные сцены боя, написан более обобщённо и без тщательной отделки, чем сама фигура и особенно лицо герцога.

В Кабинете рисунков Лувра храниться подготовительный эскиз этого портрета, созданный Рубенсом на тонированной бумаге итальянским карандашом и пером. На коне изображён натурщик. Вся композиция будущей картины представлена в полном объёме. Уже здесь намечены узкая линия горизонта, контуры дерева и возвышающаяся и главенствующая в композиции конная фигура всадника.

Сам портрет герцога Лермы вызывает двойственные чувства. Закованный в латы торс зеркала с величественно отставленной правой рукой создаёт впечатление торжественной позы. Однако контрастам к этим сверкающим латам, а также различимой на втором плане битве является непокрытая голова Лермы без защитного шлема, с совершенно бесстрастным выражением лица, которое выглядит никак не связанным, ни эмоционально, ни композиционно, со всем характером и обстановкой картины в целом.

Отличительной чертой этого портрета, ставшей основным признаком портретов в стиле барокко, является система композиционных приёмов, возвеличивающих и героизирующих модель: пышность аксессуаров, активный фон, представление модели перед зрителями как бы на возвышенном пьедестале, подчёркивающее величие и торжественность позы портретируемого.

Заказные портреты для самого Рубенса не составляли главного вида его творческой деятельности. И тем не менее его парадные портреты стали эталоном барочного портрета и надолго определили направление развития этого жанра изобразительного искусства не только в Италии и во Фландрии, но и во Франции, Испании и Англии.

«Он помещает свои портреты,-писал В.Н. Лазарев,-на гладком нейтральном фоне либо перед драпировкой; нередко он располагает на втором плане колонны и пышные здания. Различные атрибуты сразу же определяют социальное положение портретированного. Величайшее внимание уделяется костюму, все детали которого тщательно выписываются. Последовательными приёмами идеализации лицам придаётся облагороженный характер, особенно когда художник изображает королей, полководцев и министров.

Всё это вместе взятое приводит к возникновению того импозантного барочного портрета, основная цель которого- окружить ореолом изображённое лицо и подчеркнуть его особую значимость. Созданию этого же впечатления немало способствуют сдержанные, полные достоинства жесты, спокойные позы, тяжёлые складки одеяний, Эффектно заброшенные плащи и помещение на втором плане гербов. Портрет графа Аренделя с супругой- высшая точка в развитии этих тенденций. Здесь уже целиком выступают все те элементы придворного портрета, которые получают позднее полное развитие в творчестве Ван Дейка».

Портреты, созданные Рубенсом в Генуе, отвечают такой характеристике. Но глядя на них, порой забываешь о том, как они созданы, и с удовольствием воспринимаешь изображённых художником придворных, будто пришедших к тебе из волшебных сказок Шарля Перро и братьев Гримм.

Среди дошедших портретов генуэзской знати выделяются два портрета маркизы Бриджиды Спинола-Дория в белом и чёрном платьях. О последнем подробно писал В.Н. Лазарев в своей книге «Портрет в европейском искусстве 17 века.» А первый сейчас находиться в собрании Национальной галереи в Вашингтоне.

Глядя на этот портрет, воочию видишь, как созрело мастерство Рубенса, воспитанное и вдохновлённое сверкающим блеском живописи венецианцев, достижениями современной ему итальянской школы, возглавляемой Караваджо, и тщательной отделкой мельчайших деталей, свойственной старонедерландским и немецким художникам. Рубенс органично и естественно соединил эти плодотворные художественные традиции в своем искусстве, и его кисть, обогащённая уроками таких учителей, легко и свободно писала и грандиозные монументальные композиции, и портреты. В Италии не только закончилось художественное образование Рубенса, там он приобрёл славу, уверенность, творческий авторитет.

В 1609 году Рубенс возвращается в Антверпен, отныне вся его жизнь сосредотачивается в этом городе. В этот же год Рубенс женится на Изабелле Брант. В чудесные дни любви, помолвки и свадьбы с Изабеллой Рубенс пишет « Жимолостную беседку» («Автопортрет с Изабеллой Брант»). Чтобы лучше понять и почувствовать особенности замысла и глубину эмоциональной тональности этого двойного портрета, нужно очень внимательно его рассмотреть со всех сторон.

Рубенс чрезвычайно сдержан на автопортрете с Изабеллой Брант. Его сюжет представлен композицией, где фигура Рубенса, сидящего на скамейке беседки, увитой цветущей жимолостью, слегка наклонилась к расположившейся около него Изабелле Брант, покойно положившей свою руку на руку супруга. Этот скромный жест, чуть склонённая голова соединяет эту пару. Никакой преувеличенной аффектации чувств, всё сдержано и достойно.

Особого внимания заслуживает передача выражения лица Рубенса и его супруги. Живописец тщательно пишет свой портрет, и его трактовка, особенно выражение лица, напоминает портрет Бальдассаре Кастильоне, созданный Рафаэлем. Открытое лицо Рубенса спокойно, глаза прямо смотрят на зрителя, правильные и красивые черты его лица, аккуратная бородка и усы, выбивающиеся из-под шляпы каштановые пряди волос - всё подчёркивает уравновешенность и достоинство художника. Лицо Изабеллы Брант согрето еле заметной нежной улыбкой, отражающей глубину её радости и счастья.

Необычная расстановка двух фигур- Рубенс возвышается на портрете над Изабеллой Брант, и зритель видит его как бы снизу вверх, устойчивая посадка Изабеллы у ног Рубенса- создаёт композицию барочного характера со сложным движением и поворотом фигур, связанных, однако, общим овалом в портретной композиции всей картины. Две склонённые друг к другу фигуры и соединённые руки Рубенса и Изабеллы Брант символизируют внутреннее согласие и любовь этих благородных людей.

Рубенсу сродни эпикуреизм Сенеки, когда основой всех благ считается наслаждение, а конечной целью существования человека, его счастьем является жизнь согласно природе. Именно здесь лежит источник стремления Рубенса к независимости от внешних обстоятельств, замкнутости в кругу своей семьи и своих близких людей, интимному существованию в своём доме в Антверпене.

В разные годы своей жизни Рубенс написал много портретов. Все его работы обладают необычайной убедительностью передачи характеров, полных страсти и внутренней энергии. Все они созданы в классической манере постановки фигуры портретируемого, взятого, как правило, поколенно и повёрнутого в три четверти к зрителю. В руках моделей книги- символ учёности и любомудрия. Часто книги и бюсты знаменитых учёных и философов античности помещены рядом с ними.

Лица, без сомнения, отражают действительные особенности каждого, и видно, как тщательно Рубенс передаёт индивидуальные черты своих моделей. Эти фигуры впечатляют своим благородством и душевной энергией, отражёнными на их лицах.

В портретном искусстве Рубенса заметна чёткая грань между выбором художественных средств и самим исполнением, отделяющая заказные официальные портреты от портретов, написанных как бы по заказу собственного сердца. Это портреты его друзей, семьи, автопортрете. Время утверждает и отбирает, что же действительно является шедевром в творчестве каждого художника. Иногда признание, а шедевр- это всеобщее признание за каким-либо произведением считаться высшим творческим достижением, приходит сразу. Но во многих случаях окончательная слава к картинам, мало замеченным и изученным современниками, приходит по прошествии долгого времени и подчас столетий. «Портрет камеристки инфанты Изабеллы»- шедевр Рубенса. Но мы не много знаем достоверного и о создании самой картины, о том, написал ли Рубенс весь портрет или только лицо камеристки, изображённой на ней. Поэтому предположения, догадки, гипотезы, рождённые значительно позже создания самого портрета, окружают этот шедевр Рубенса. Даже среди многих замечательных рисунков Рубенса графический портрет камеристки выделяется неповторимой передачей свежести впечатления художника от обаяния юности и неподдельной красоты. Глядя на этот рисунок, мы вместе с Рубенсом поддаёмся влиянию искренней непосредственности и переживаем радостные и светлые чувства, видя чудесное лицо девушки, озарённое мягкой улыбкой. За долгое время впечатление, переданное художником, не потускнело, а сохранило эмоциональную силу очарования.

Рубенс увлёкся юным лицом, принадлежащим, вероятно, неродовитому кругу. Он был всегда в первую очередь художником- импульсивным, впечатлительным, открытым для первого живого восприятия натуры. Интересы карьеры, своего положения, возможно, отходили в нём на второй план, когда он восхищался увиденным в природе и в жизни и пытался сразу запечатлеть это первое восприятие. Рубенс виртуозно очерчивает овал лица, контуры выбившихся прядей волос из собранного на затылке пучка, кружевной воротник, охватывающий шею под самым подбородком, бегло намечает детали платья.

Мастерство художника особенно сказалось в изображении лица. Прозрачные красновато-коричневые тона сангины, соединяясь с белым мелом, передают все тончайшие изгибы и объёмы лба, скул, тонкого носа, припухлостей губ и подбородка девушки. Бумага то просвечивает сквозь виртуозно проложенные краски, то густо заштрихована, так, что зернь её фактуры обогащает пластику передачи живого человеческого лица. Лёгкие штрихи в тенях выразительно передают все оттенки нежной кожи. Всё вместе- яркое эмоциональное впечатление, переданное блистательной техникой- придаёт графическому портрету камеристки свойства подлинного шедевра, созданного Рубенсом. Этот набросок стал основой для живописного портрета, украшающего коллекцию Государственного Эрмитажа. Такой путь работы- от натурного рисунка, в первую очередь лица, к работе масляными красками свойственен Рубенсу.

Этот шедевр Рубенса стоит в одном ряду со многими шедеврами его кисти и только его портретам присуще особые обстоятельства глубины портретов.

Сохранилось несколько портретов Изабеллы Брант, кисти Рубенса созданных на протяжении их счастливой совместной жизни. Художник писал её, не стремясь приукрашивать её внешний облик. Портреты Изабеллы Брант правдивы, точны в деталях, скромны в изображении аксессуаров и фона. Её образ привлекает нас доверительным и добрым выражением лица.

Насколько Рубенс был опытным дипломатом и политиком, настолько же эти его качества проявлялись и в официальных портретах. Портретные образы коронованных особ представали перед зрителями умело преподнесенными портретистом: все природные недостатки скрашивались и уходили в тень, а пышность костюма, величие обстановки должны были чисто внешне придать фигурам портретируемых необходимую значительность и торжественность. «Нам хорошо запомнился Рубенс,- писал М.В. Алпатов,- создатель напыщенных парадных портретов.»

И до Рубенса и после него многие живописцы шли этим знакомым для официальных портретистов путём. Скрывая многие внешние и внутренние недостатки модели, приукрашивая и идеализируя её, Рубенс писал портрет Марии Медичи, хранящийся в музее Прадо. Практически всё поле холста занимает пышное платье королевы с огромным кружевным воротником, который широким веером расположился за головой Марии Медичи и оттеняет карнацию открытой груди, шеи и лица королевы со строгой причёской. На богатых тканях костюма выделяются изящные с длинными тонкими пальцами руки королевы, схваченные у запястья белыми кружевными отворотами на пышных рукавах. Сохраняя верность луврскому натурному рисунку, Рубенс представил Марию Медичи с подлинно королевским достоинством, скрыв особенности её мелкого характера, известные ему и запечатлённые на беглом наброске из лондонского музея Виктории и Альберта.

Ван Дейк, тщательно изучивший приёмы Рубенса у него в мастерской, в своих официальных портретах английской аристократии пошёл значительно дальше своего учителя, усложнив передачу не только внешнего облика своих моделей , но и углубив отчасти психологическую характеристику портретируемых, сложность их душевного состояния , окрашенную под час романтическими чертами светлой печали, грусти и меланхолии.

Исключительную одарённость Ван Дейка как портретиста первым заметил Рубенс. Именно он, увидя портрет крупного антверпенского мецената Корнелиса ван дер Геста и другие портреты, написанные молодым Ван Дейком, отметил и стал содействовать развитию портретного дарования своего прославленного впоследствии ученика.

Стиль парадного портрета барокко Ван Дейк довёл до совершенства: свою собственную манеру больших портретных композиций с богатым декоративным фоном, в который вписывались подчёркнуто удлинённые фигуры с изысканными позами, постановкой плеч и ног, с тщательно выписанными длинными пальцами рук. И все эти фигуры были написаны сверкающими переливами красок.

В сравнении с Ван Дейком Рубенс как портретист хоть и не столь плодовит, но более свободен в выборе моделей, а в своих интимных портретах достиг подлинных вершин естественности, простоты и задушевности характеристик своих портретных образов. Его мастерство поражает не только блеском композиционных приёмов и колористическими эффектами, но и внутренней оправданностью и глубокой гармонией между композицией, красками и душевными состояниями его моделей, будь то его жена, друзья или собственные автопортреты. Именно в этих портретах, которые Рубенс писал по велению собственного сердца и собственноручно от начала и до конца, в полном объёме и масштабе раскрылось его портретное мастерство.

Сам факт что Рубенс, особенно в последнее десятилетие своей жизни, имел возможность и время лучшие портреты писать для себя, говорит о его внутренней свободе, которую достичь не так-то просто. У Ван Дейка таких портретов меньше, несмотря на грандиозное собрание его заказных работ. А таких портретов, как «Портрет камеристки» Рубенса, Ван Дейк не создал и, по видимому, создать не мог. И в первую очередь, может быть, потому, что его внутреннее художественное чутьё было больше сковано аристократическими вкусами, чем артистический взгляд Рубенса - более широкий, более демократический, более откликающийся на подлинную красоту, где бы она ему не встретилась - при дворе , в среде бюргеров или среди коллекционеров, церковников и учёных.

Для подтверждения всему сказанному в сравнении Рубенса с Ван Дейком представим портрет Сусанны Фоурмент , написанный около 1625 года. Этот портрет написан Рубенсом по вдохновению, собственноручно и изображает не официальное лицо, а его знакомую из одного бюргерского семейства Антверпена, ставшую после его второй женитьбы в 1630 году его родственницей. Сейчас он находится в Национальной галерее Лондона и является одним из самых заметных живописных произведений богатой коллекции. Этот портрет называют ещё «Соломенная шляпка», хотя на Сусанне Фоурмент фетровая шляпа с перьями, но давняя ошибка переписчика в написании по-французски слов «фетр» и «солома» закрепилась в последующих инвентарных описях.

Простая композиция погрудного портрета с повернутым в три четверти к зрителю лицом благодаря необычайно свободному от всяких существовавших в то время канонов и правил живописному решению покоряет до сих пор зрителей сочными красками, обилием света и своим праздничным, сверкающим красотой и молодостью характером.

Рубенс любуется своей моделью. Он с вдохновением пишет Сусанну Фоурмент, все броские особенности её платья с глубоким вырезом, открытые солнцу шею и грудь. Большая шляпа с широкими полями так закрывает лицо модели, что все бесконечно разнообразные оттенки и рефлексы света на лице Сусанны Фоурмент создают игру ярких красок и цветовых сочетаний.

Эти краски, богатые оттенками, передают зрителю сами по себе необычайный блеск отражённого солнечного света и наполняют весь портрет волшебством сияющей свежестью жизни. Основным активным фоном портрета стал голубой цвет, напоминающий нам бездонный купол неба, и кажется, что фигура Сусанны, такая привлекательная и осязаемая, погружена в пронизанный солнцем воздух бурного облачного дня.

Второй брак Рубенса был не менее счастливым, чем первый. Елена Фоурмент стала не только хозяйкой в его доме, спутницей последнего десятилетия его жизни, но и подлинной вдохновительницей, желанной музой его искусства. Рубенс обожал и страстно любил свою жену. Его обожание волшебством кисти превращало Елену Фоурмент в античную или библейскую богиню, и такой она предстала на картинах Рубенса перед нами через столетия, не утратив своего величия и красоты. Его любовь и страстные чувства представили перед нами Елену Фоурмент обнаженной и обольстительной со всеми чертами и оттенками всемогущей зрелой женской привлекательности. Её облик её лицо её фигура, пышные формы её тела, перламутровый цвет её кожи мы увидим во многих ка