Государство франков

Введение.. 2

Возникновение государства у франков.. 2

Формирование феодального общества и государства франков. 4

Государственный строй франков. 10

Франкская империя в VIII—IX вв. 14

Заключение.. 16

Литература. 16

На огромной территории Римской империи было рассеяно множество варварских племен: готы, франки, бургунды, аламанны, англосаксы и пр.

Римляне все чаще использовали германцев в качестве наем­ных солдат и поселялиих на своих границах. В V в. высшие звания римских магистратов стали носить вожди варварских племен, воз­главлявшие союзные Риму армии, которые заключили соглашение о переходе под власть Рима.

Упадок императорской власти, все возрастающая непопуляр­ность римского правления создавали благоприятные условия коро­лям—союзникам Рима для расширения полномочий, для удовле­творения их политических претензий. Они часто со ссылкой на императорское поручение присваивали всю полноту власти, взи­мали налоги с местного населения и пр.

Вестготы, например, поселенные Римом в качестве своих фе­дератов в 412 году в Аквитании (Южная Франция), впоследствии расширили территорию своего Тулузского королевства за счет тер­риториальных завоеваний, признанных в 475 году римским импе­ратором. В 507 году это королевство было покорено франками. В 476 году власть в Западной Римской империи была захвачена одним из варварских военачальников Одоакром. Он был убит в 493 году основателем королевства остготов Теодорихом I, установив­шим свое единоличное правление во всей Италии. Это королевст­во пало в 555 году. Возникали и поглощались в результате крова­вых войн, междуусобиц и другие "племенные государства" варва­ров.

Но особую роль в Западной Европе суждено было сыграть салическим (приморским) франкам, входившим в союз германских племен, сложившийся в III в. на северо-восточной границе Галлии, провинции Римской империи.

Салические франки, во главе со своим вождем Хлодвигом (481— 511 гг.), в результате победоносных войн в Галлии, иногда в проти­воборстве, иногда в союзе с Римом, создают обширное королевство, простиравшееся к 510 году от среднего течения Рейна до Пирене­ев. Хлодвиг же, утвердившись как представитель римского импе­ратора, становится властителем земель, повелителем единого, уже не племенного, а территориального королевства. Он приобретает право диктовать собственные законы, взимать налоги с местного населения и пр.

Галлия, однако, еще долго сохранялась под сенью Восточной Римской империи (Византии). Только в VIII в. титул римского им­ператора был присвоен франкскому королю Карлу Великому. Бла­годаря влиянию Рима и римской христианской церкви Галлия во­преки географической раздробленности сохраняла на протяжении веков своеобразное единство, превратившись в ходе длительного эволюционного процесса в ту Франконию, которая стала прародительницей будущей Франции и Германии, а также территориаль­ной первоосновой развития западной христианской цивилизации.

Для Галлии пятое столетие явилось временем глубоких социально-экономических преобразований. В этой богатейшей провинции Рима (территория почти совпадающая с нынешней Францией) нашел свое прояввление глубокий кризис, охвативший империю. Участились выступления рабов, колонов, крестьян, городской бедноты. Рим уже не мог защищать границы от вторжений иноземных племен и прежде всего германцев - восточных соседей Галлии. В итоге большая часть страны оказалась захваченной вестготами, бургундами, франками (салическими и рипуарскими) и некоторыми другими племенами. Из этих германских племен в конечном я юге оказались наиболее сильными салические франки (возможно, от Sala так называлась в древности одна из рек нынешней Голландии). Им потребовалось чуть более 20 лет, чтобы в конце V - начале VI в. захватить большую часть страны.

Возникновение классового общества у франков, наметившееся у них еще до переселения на новую родину, резко ускорилось в процессе завоевания Галлии.

Каждый новый поход увеличивал богатства франкской военно-племенной знати. При дележе военной добычи ей доставались лучшие земли, значительное количество колонов, скота и пр. Знать возвысилась над рядовыми франками, хотя последние продолжали еще оставаться лично свободными и даже не испытывали вначале усиления экономического гнета. Они расселились на своей новой родине сельскими общинами (марками). Марка считалась собственником всей земли общины, включавшей леса, пустоши, луга, пахотные земли. Последние делились на наделы, и довольно быстро перешли в наследственное пользование отдельных семей.

Галло-римляне оказались в положении зависимого населения, по численности в несколько раз превышающее франков. Вместе с тем галло-римская аристократия частично сохранила свои богатства. Единство классовых интересов положило начало постепенному сближению франкской и галло-римской знати, причем первая стала доминирующей. И это особенно дало о себе знать при формировании новой власти, с помощью которой можно было бы сохранить в своих руках захваченную страну, держать в повиновении колонов и рабов. Прежняя родоплеменная организация необходимых сил и средств для этого дать не могла. Учреждения родоплеменного строя начинают уступать место новой организации с военным вождем - королем и лично преданной ему дружиной во главе. Король и его приближенные фактически решают важнейшие вопросы жизни страны, хотя еще сохраняются народные собрания и некоторые другие институты прежнего строя франков. Формируется новая "публичная власть", которая уже не совпадает непосредственно с населением. Она состоит не только из вооруженных людей, не зависящих от рядовых свободных, но и принудительных учреждений всякого рода, которых не было при родоплеменном строе. Утверждение новой публичной власти было связано с введением территориального разделения населения. Земли, заселенные франками стали делиться на "паги" (округа), состоявшие из более мелких единиц - "сотен". Управление населением, проживавшим в пагах и сотнях, вручается особым доверенным лицам короля. В южных районах Галлии, где прежнее население многократно преобладало на первых порах, сохраняется римское административно-территориальное деление. Но и здесь назначение должностных лиц зависит от короля.

Возникновение государства у франков связано с именем одного из их военных вождей - Хлодвига (486-511) из рода Меровингов. Под его главенством была завоевана основная часть Галлии. Дальновидным политическим шагом Хлодвига было принятие им и его дружиной христианства по католическому образцу. Этим он обеспечил себе поддержку галло-римской знати и господствовавшей в Галлии, католической церкви.

Завоевательные войны франков ускорили процесс создания Франк­ского государства. Глубинные же причины становления франкской государственности коренились в разложении франкской свободной общины, в ее классовом расслоении, начавшемся еще в первых веках новой эры.

Государство франков по своей форме было раннефеодальной монархией. Оно возникло в переходном от общинного к феодально­му обществе, которое миновало в своем развитии стадию рабо­владения. Это общество характеризуется многоукладностью (соче­танием рабовладельческих, родоплеменных, общинных, феодаль­ных отношений), незавершенностью процесса создания основных классов феодального общества. В силу этого раннефеодальное го­сударство несет на себе значительный отпечаток старой общинной организации, учреждений племенной демократии.

Государство франков прошло в своем развитии два основных периода (с конца V до VII в. и с VIII до середины IX в.). Рубеж, разделяющий эти периоды, характеризуется не только сменой пра­вящих династий (на смену Меровингам пришли Каролинги). Он стал началом нового этапа глубокой социально-экономической и политической перестройки франкского общества, в ходе которой постепенно складывалось собственно феодальное государство в форме сеньориальной монархии.

Во втором периоде в основном завершается создание крупной феодальной земельной собственности, двух основных классов фео­дального общества: замкнутого, иерархически соподчиненного, свя­занного вассально-ленными узами класса феодалов, с одной сторо­ны, и эксплуатируемогоим зависимого крестьянства — с другой. На смену относительной централизации раннефеодального госу­дарства приходит феодальная раздробленность.

В V—VI вв. у франков сохранились еще общинные, родовые связи, отношения эксплуатации среди самих франков не были раз­виты, немногочисленной была и франкская служилая знать, сфор­мировавшаяся в правящую верхушку в ходе военных походов Хлодвига.

Наиболее ярко социально-классовые различия в раннеклассо­вом обществе франков, как свидетельствует Салическая правда, правовой памятник франков, относящийся к V в., проявлялись в положении рабов. Рабский труд, однако, не получил широкого рас­пространения. Раб в отличие от свободного общинника-франка счи­тался вещью. Его кража приравнивалась к краже животного. Брак раба со свободным влек за собой потерю последним свободы.

Салическая правда указывает также на наличие у франков других социальных групп: служилая знать, свободные франки (об­щинники) и полусвободные литы. Различия между ними были не столько экономическими, сколько социально-правовыми. Они были связаны главным образом с происхождением и правовым статусом лица или той социальной группы, к которой это лицо принадле­жало. Важным фактором, влияющим на правовые различия фран­ков, стала принадлежность к королевской службе, королевской дружине, к складывающемуся государственному аппарату. Эти раз­личия наиболее ярко выражались в системе денежных возмеще­ний, которые служили охране жизни, имущественных и иных прав отдельных лиц.

Наряду с рабами существовала особая категория лиц — по­лусвободные литы, жизнь которых оценивалась половиной вергельда свободного, в 100 солидов. Лит представлял собой неполноправного жителя общины франков, находящегося в личной и ма­териальной зависимости от своего господина. Литы могли вступать в договорные отношения, отстаивать свои интересы в суде, участ­вовать в военных походах вместе со своим господином. Лит, как и раб, мог быть освобожден своим господином, у которого, однако, оставалось его имущество. За преступление литу полагалось, как правило, то же наказание, что и рабу, например смертная казнь за похищение свободного человека.

Право франков свидетельствует и о начавшемся имуществен­ном расслоении франкского общества. В Салической правде гово­рится о господской челяди или дворовых слугах-рабах (винограда­рях, конюхах, свинопасах и даже золотых дел мастерах), обслужи­вающих господское хозяйство.

Вместе с тем Салическая правда свидетельствует о достаточ­ной прочности общинных порядков, об общинной собственности на поля, луга, леса, пустоши, о равных правах общинников-крестьян на общинный земельный надел. Само понятие частной собственно­сти на землю в Салической правде отсутствует. Она лишь фикси­рует зарождение аллода, предусматривая право передачи надела по наследству по мужской линии. Дальнейшее углубление соци­ально-классовых различий у франков и было непосредственно свя­зано с превращением аллода в первоначальную форму частной феодальной земельной собственности. Аллод — отчуждаемое, пе­реходящее по наследству землевладение свободных франков — сложился в процессе разложения общинной собственности на зем­лю. Он лежал в основе возникновения, с одной стороны, вотчинного землевладения феодалов, а с другой — земельного держания зави­симых от них крестьян.

Процессы феодализации у франков получают мощный им­пульс в ходе завоевательных войн VI—VII вв., когда в руки франк­ских королей, служилой аристократии, королевских дружинников переходит значительная часть галло-римских поместий в Север­ной Галлии. Служилая знать, связанная в той или иной мере вас­сальной зависимостью от короля, захватившего право распоряжения завоеванной землей, становится крупным собственником зе­мель, скота, рабов, колонов. Она пополняется частью галло-римской аристократии, которая переходит на службу к франкским королям.

Столкновение общинных порядков франков и позднеримских частнособственнических порядков галло-римлян, сосуществование и взаимодействие столь различных по характеру общественных укладов и ускорило создание новых, феодальных отношений. Уже в середине VII в. в Северной Галлии начинает складываться фео­дальная вотчина с характерным для нее разделением земли на господскую (домен) и крестьянскую (держание). Расслоение "рядо­вых свободных" в период завоевания Галлии происходило и в силу превращения общинной верхушки в мелких вотчинников за счет присвоения общинной земли.

Процессы феодализации в VI—VII вв. на юге Галлии не полу­чили столь бурного развития, как на севере. В это время размеры франкской колонизации здесь были незначительны, сохранялись обширные поместья галло-римской знати, продолжал широко ис­пользоваться труд рабов и колонов, но глубокие социальные пере­мены происходили и здесь, главным образом за счет повсеместного роста крупного церковного землевладения.

V—VI вв. в Западной Европе были отмечены началом мощно­го идеологического наступления христианской церкви. Служители десятков вновь возникающих монастырей, храмов выступали с про­поведями о человеческом братстве, о помощи бедным и стражду­щим, о других нравственных ценностях.

Население Галлии под духовным воздействием священнослу­жителей, возглавляемых епископами, стало воспринимать все боль­ше христианские догматы, идею искупления, полагаясь на заступ­ничество святых отцов ради обретения прощения при переходе в иной мир. В эпоху бесконечных войн, разрушений, повсеместного насилия, болезней, в условиях доминирования религиозного созна­ния внимание людей естественно концентрировалось на таких во­просах, как смерть, посмертный суд, воздаяние, ад и рай. Страх перед чистилищем и адом церковь стала использовать в своих корыстных интересах, собирая и накапливая за счет и правителей, и простых людей многочисленные пожертвования, в том числе и земельные. Рост церковного землевладения начался с земельных отказов церкви от Хлодвига.

Возрастающая идеологическая и экономическая роль церкви не могла рано или поздно не проявиться в ее властных притязани­ях. Однако церковь в это время не была еще политическим образо­ванием, не имела единой организации, представляя собой некое духовное сообщество людей, руководимое епископами, из которых по традиции важнейшим считался епископ Рима, получивший впо­следствии звание папы римского.

В деятельность церкви в качестве "христовых наместников" на земле все больше вторгались и короли, которые в целях укреп­ления своей крайне нестабильной власти назначали епископов из своих приближенных, созывали церковные соборы, председатель­ствовали на них, выступая иногда и по проблемам богословия. В 511 году на созванном Хлодвигом Орлеанском церковном соборе было принято решение, что ни один мирянин не может быть вве­ден в церковный сан без королевского разрешения. Последующим решением Орлеанского церковного собора в 549 году было оконча­тельно закреплено право королей контролировать назначение епис­копов.

Это было время все более тесного переплетения светской и религиозной власти, когда епископы и другие религиозные деяте­ли заседали в правительственных органах, а гражданская админи­страция на местах осуществлялась епархиальными управлениями.

При Дагобере I в начале VII в. отправление церковных функ­ций стало неотъемленной частью пути к почету, пройдя который, приближенные короля становились местными правителями — гра­фами и епископами одновременно; нередки были случаи, когда епи­скопы управляли городами и окружающимиих сельскими поселе­ниями, чеканили деньги, собирали подати с земель, подлежащих налогообложению, контролировали рыночную торговлю и пр.

Сами же епископы, владея большими церковными хозяйства­ми, стали занимать все более высокое место в складывающейся феодальной иерархии, чему способствовали и незапрещенные бра­ки священников с мирянами, представителями феодальной вер­хушки.

Бурным ростом феодальных отношений характеризуются VII— IX вв. В это время во франкском обществе происходит аграрный переворот, приведший к повсеместному утверждению крупной феодальной земельной собственности, к утрате общинником земли и свободы, к росту частной власти феодальных магнатов. Этому способствовало действие ряда исторических факторов. Начавшийся с VI—VII вв. рост крупного землевладения, сопровождавшийся рас­прями землевладельцев, выявил всю непрочность королевства Меровингов, в котором то тут, то там возникали внутренние границы в результате выхода из повиновения местной знати или сопротив­ления населения взиманию налогов. К тому же к концу VII в. фран­ки потеряли ряд земель и реально занимали территорию между Луарой и Рейном.

Одной из попыток решить проблему укрепления государст­венного единства в условиях повсеместного неповиновения цен­тральным властям стал церковный собор "прелатов и знатных людей", прошедший в Париже в 614 году. Эдикт, принятый собо­ром, призвал к "пресечению наисуровейшим образом мятежей и наглых вылазок злоумышленников", грозил наказанием за "хище­ния и злоупотребление властью чиновникам, сборщикам налогов на торговых местах", но одновременно ограничивал и право граж­данских судей и сборщиков налогов на церковных землях, закла­дывая, таким образом, законодательную основу их иммунитета. Епи­скопы к тому же по решению собора должны были впредь изби­раться "духовенством и народом" при сохранении за королем лишь права одобрять результаты выборов.

К ослаблению власти франкских королей привело прежде все­го истощение их земельных ресурсов. Только на основе новых по­жалований, предоставления новых прав землевладельцам, уста­новления новых сеньориально-вассальных связей могло произойти в это время усиление королевской власти и восстановление един­ства франкского государства. Такую политику и стали проводить Каролинги, фактически правившие страной еще до перехода к ним королевской короны в 751 году.

Реформа КарлаМартелла

Майордом Карл Мартелл (715— 741 гг.) начал свою деятельность с усмирения внутренней смуты в стране, с конфискаций земель своих политических противников, с частичной секуляризации церковных земель. Он воспользовался при этом правом королей на замещение высших церковных должно­стей. За счет созданного таким образом земельного фонда стали раздаваться новой знати земельные пожалования в пожизненное условное держание — бенефиции (от лат. beneficium — благодея­ние, милость) при несении той или иной службы (чаще всего кон­ной военной). Землю получал тот, кто мог служить королю и при­водить с собой войско. Отказ от службы или измена королю влек­ли за собой потерю пожалования. Бенефициарий получал землю с зависимыми людьми, которые несли в его пользу барщину или платили оброк. Использование такой же формы пожалований дру­гими крупными землевладельцами привело к складыванию отно­шений сюзеренитета—вассалитета между крупными и мелкими феодалами.

Расширению феодального землевладения в VIII в. способство­вали новые захватнические войны, сопровождавшая их новая вол­на франкской колонизации. Причем если во франкской колониза­ции VI—VII вв. принимала участие в основном верхушка франк­ского общества, то к колонизации VII—IX вв., происходившей в значительно больших размерах, были привлечены зажиточные аллодисты, за счет которых и пополнялся в это время конным ры­царством класс феодалов.

С середины VIII в. начинается период, предшествующий за­вершению процесса расслоения франкского общества на класс фео­дальных землевладельцев и класс зависимых от них крестьян, ши­рокое распространение получают отношения покровительства, гос­подства и подчинения, возникающие на основе особых договоров коммендации, прекария, самозакабаления. На развитие отношений покровительства большое влияние оказал римский институт — клиентеллы, патроната. Отношения покровительства и патроната у франков были вызваны к жизни крушением старых родовых связей, невозможностью экономической самостоятельности мелко­крестьянского хозяйства, разоряемого войнами, грабежами феода­лов. Покровительство влекло за собой установление личной и иму­щественной зависимости крестьян от землевладельцев-магнатов, так как крестьяне передавали им право собственности на свои земельные участки, получая их обратно на условиях выполнения определенных повинностей, уплаты оброка и пр.

В процессах установления власти крупных землевладельцев над крестьянами в Западной Европе огромную роль играла хри­стианская церковь, ставшая сама крупным земельным собственни­ком. Оплотом господствующего положения церкви были монасты­ри, а светской знати — укрепленные замки, которые становились вотчинными центрами, местом сбора ренты с крестьян, символом могущества сеньоров.

Договоры коммендации (покровительства) возникли прежде всего в отношениях крестьян с церковью, монастырями. Они не всегда были непосредственно связаны с потерей свободы и прав собственности на земельный участок коммендируемого, как это имело место в случае договора самозакабаления. Но раз попав под такое покровительство, свободные крестьяне постепенно теряли свою личную свободу и через несколько поколений в большинстве своем становились крепостными.

Договор прекария был непосредственно связан с передачей земли. Он влек за собой возникновение условного держания земли, передаваемой во временное пользование, сопровождался возник­новением тех или иных обязанностей прекариста в пользу крупно­го землевладельца (работать на полях господина, отдавать ему часть урожая). В лице прекаристов создавался переходный слой от свободных общинников-аллодистов к зависимым крестьянам. Су­ществовали три формы прекария: precaria data ("прекарий дан­ный") — своеобразная форма аренды земли, на основании которой безземельный или малоземельный крестьянин получал участок земли во временное пользование. По договору precaria remuniratoria ("прекарий возмещенный") прекарист первоначально отдавал свой участок земли землевладельцу и получал его обратно во вла­дение. Этот вид прекария возникал, как правило, вследствие зало­га земли в обеспечение долга. По договору precaria oblata ("прека­рий подаренный") прекарист (чаще всего под прямым нажимом землевладельца), уже попавший в экономическую зависимость, отдавал свой участок господину, а затем получал от него свой и дополнительный участок земли, но уже в качестве держания.

Владелец прекария обладал правом судебной защиты против третьих лиц, но только не в отношении землевладельца. Прекарий мог быть взят обратно землевладельцем в любую минуту. По мере того как число подвластных магнату людей (прекаристов, коммендируемых) росло, он приобретал над ними все большую власть.

Государство всемерно содействовало укреплению этой вла­сти. В капитулярии 787 года, например, запрещалось кому-либо принимать под покровительство людей, оставивших сеньора без его разрешения. Постепенно вассальные связи, или отношения за­висимости, охватывают всех свободных. В 808 году им было пред­писано идти на войну со своим сеньором либо с графом.

Поздние "варварские правды" свидетельствуют и о других изменениях в социальной структуре варварских обществ, происхо­дящих в связи с развитием новых феодальных отношений. В Аламаннской и Баварской правдах (VIII в.) все чаще упоминается фи­гура колона. Колон или раб, посаженный на землю, был известен и римскому праву, которое лишало его хозяйственной самостоятель­ности, права заключать договоры, подписывать документы и пр.

Вестготы в V—VI вв. восприняли из Рима эти запреты. Но остготы начали отходить от них. По ст. 121 Остготской правды, например, "если кто давал в долг деньги колону или рабу, без ведома господина, то он мог вернуть долг из пекулия", то есть из имущества, которым он владел.

Возникла новая феодальная форма колоната, отличающаяся от прежней тем, что колоном мог стать не только раб или беззе­мельный арендатор, но и свободный крестьянин. Согласно Аламаннской правде (22, 3) колон ведет самостоятельно хозяйство, но должен платить подати натурой церкви или отрабатывать барщи­ну 3 дня в неделю.

Происходят изменения и в правовом статусе рабов. Ослабля­лись, например, строгие запреты на браки рабов со свободными. Если по римскому праву свободная женщина за связь с рабом обращалась в рабство, а по Салической правде ее можно было безнаказанно убить, то Аламаннская правда давала такой женщине право возражать против "рабской работы служанки" (18,2).

И, наконец, в IX в. крупные бенефициарии добиваются права передавать бенефиции по наследству. На смену бенефицию прихо­дит феод (Наследственное, в отличие от бенефиция, феодальное земельное владение, по­жалованное сеньором своему вассалу за службу). Крупные феодалы превращаются в суверенов, обладаю­щих политической властью в своих владениях.

В процессах становления и развития государственного аппарата франков можно выявить три главных направления. Первое направление, особенно характерное для на­чального этапа (V—VII вв.), проявилось в перерождении органов племенной демократии франков в органы новой, публичной вла­сти, в собственно государственные органы. Второе — определялось развитием органов вотчинного управления, третье — было связано с постепенным превращением государственной власти франкских монархов в "частную" власть государей-сеньоров с формировани­ем сеньориальной монархии, что выявилось в полной мере на за­вершающем этапе развития франкского общества (VIII—IX вв.).

Завоевание Галлии послужило мощным импульсом создания нового государственного аппарата у франков, ибо оно потребовало организации управления завоеванных областей,их защиты. Хлодвиг был первым франкским королем, утвердившим свое исключитель­ное положение единоличного правителя. Из простого военачальни­ка он превращается в монарха, добиваясь этого положения всеми средствами: вероломством, хитростью, уничтожением сородичей, других племенных вождей. Одной из важнейших политических ак­ций Хлодвига, укрепивших позиции франкского государства за счет поддержки галло-римского клира, было принятие христианства.

С принятием христианства Хлодвигом церковь становится мощным фактором укрепления королевской власти. Именно цер­ковь дала в руки франкских королей такое оправдание захватни­ческим войнам, как ссылка на "истинную веру", объединение в вере многих народов под эгидой единого короля как верховного, не только светского, но и духовного главы своих народов.

Постепенный переход галльской элиты в христианскую веру становится также важным историческим фактором объединения Галлии, развития особой региональной феодально-христианской, западноевропейской (романо-германской) цивилизации.

Социально-экономические, религиозно-идеологические, этно­графические и др. изменения в галльском обществе оказали непосредственное влияние и на процессы складывания и развития спе­цифических черт государственного аппарата франкской империи, поглотившей в VIII—IX в. большинство варварских государств За­падной Европы. Уже в V в. у франков на место старой родовой общины окончательно приходит община территориальная (марка), а вместе с ней и территориальное деление на округа (паги), сотни. Салическая правда говорит уже о существовании должностных лиц королевства: графах, сацебаронах и пр. Вместе с тем она свиде­тельствует о значительной роли органов общинного управления. Общеплеменного народного собрания в это время у франков уже не было. Оно было заменено смотром войска — сначала в марте ("мартовские поля"), затем (при Каролингах) в мае ("майские поля"). Но на местах продолжали существовать сотенные собрания ("малюс"), выполняющие судебные функции под председательством тунгинов, которые вместе с рахинбургами, знатоками права ("вынося­щими приговор"), были представителями общины.

Роль общины в судебных делах была исключительно велика. Община отвечала за убийство, совершенное на ее территории, вы­ставляла соприсяжников, свидетельствующих о добром имени сво­его члена; сами родственники доставляли в суд своего сородича, вместе с ним уплачивали вергельд.

Король выступал прежде всего как "охранитель мира", как исполнитель судебных решений общины. Его графы, сацебароны выполняли в основном полицейские и фискальные функции. Сали­ческая правда предусматривала наказание для королевских долж­ностных лиц, отказывающихся удовлетворить требование свобод­ного человека и применить власть к правонарушителям. Вместе с тем, ограждая в определенной мере самостоятельность общины со стороны королевских должностных лиц, Салическая правда запре­щала, например, чтобы на одно общинное собрание являлось боль­ше трех сацебаронов.

Королевские предписания, согласно Салической правде, каса­ются незначительного круга государственных дел — призыва в войско, вызова в суд. Но Салическая правда свидетельствует и об усилении власти королей. Так, например, исполнение королевской службы оправдывает неявку обвиняемого в общинный суд. Более того, король прямо вторгается во внутриобщинные дела, в ее позе­мельные отношения, разрешает чужаку селиться на общинной земле.

Власть франкских королей стала передаваться по наследству.' В VI—VII вв. под прямым воздействием позднеримских порядков законодательные полномочия королей усиливаются, а в капитуля­риях не без влияния церкви уже говорится о священном характере королевской власти, о неограниченности ее законодательных пол­номочий. Показательно, что там же появляется понятие измены королю, относимой к тяжким преступлениям.

Однако король в это время — прежде всего военный предво­дитель, военачальник, главной заботой которого является "поря­док" в королевстве, усмирение выходящей из повиновения местной знати. С ограниченностью королевских функций было связано и отсутствие эффективно действующих органов центральной адми­нистрации, казначейства, самостоятельных королевских судов, об­ладающих апелляционными функциями.

Складывающийся государственный аппарат отличается еще крайней аморфностью, отсутствием четко разграниченных долж­ностных полномочий, соподчиненности, организации делопроизвод­ства. Нити государственного управления сосредоточиваются в ру­ках королевских слуг и приближенных. Среди них выделяются двор­цовый граф, референдарий, камерарий. Дворцовый граф выполня­ет главным образом судебные функции, руководит судебными по­единками, наблюдает за исполнением приговоров. Референдарий (докладчик), хранитель королевской печати, ведает королевскими документами, оформляет акты, предписания короля и пр. Камера­рий следит за поступлениями в королевскую казну, за сохранно­стью имущества дворца.

В VI—VII вв. главным управителем королевского дворца, а затем и главой королевской администрации являлся палатный мэр, или майордом, власть которого всемерно усиливалась в условиях непрекращающихся походов короля, который управлял своими тер­риториями "из седла".

Формирование местных органов власти происходит в это вре­мя под значительным влиянием позднеримских порядков. Меровингские графы начинают управлять округами как римские наме­стники. Они обладают полицейскими, военными и судебными функ­циями. В капитуляриях тунгин в качестве судьи почти не упоми­нается. Понятия "граф" и "судья" становятся однозначными, их на­значение входит в исключительную компетенцию королевской власти.

Вместе с тем вновь возникающие органы государственного ап­парата франков, копируя некоторые позднеримские государствен­ные порядки, имели иной характер и социальное назначение. Это были органы власти, выражавшие интересы прежде всего герман­ской служилой знати и крупных галло-римских землевладельцев. Они и строились на иных организационных основах. Так, например, широко использовались на государственной службе дружинники короля. Первоначально состоявшая из королевского военного отря­да свободных франков дружина, а следовательно, и государствен­ный аппарат пополнялись впоследствии не только романизирован­ными галлами, которые отличались своим образованием, знанием местного права, но и рабами, вольноотпущенниками, составлявши­ми придворный королевский штат. Все они были заинтересованы в усилении королевской власти, в разрушении старого племенного сепаратизма, в укреплении новых порядков, суливших им обога­щение и социальный престиж.

Во второй половине VII в. складывается новая система поли­тического господства и управления, своего рода "демократия зна­ти", которая предполагает непосредственное участие верхушки формирующегося класса феодалов в управлении государством.

Расширение участия феодализирующейся знати в управле­нии государством, "сеньоризация" государственных должностей привели к потере королевской властью той относительной само­стоятельности, которой она пользовалась ранее. Это произошло не сразу, а именно в тот период, когда крупное землевладение приоб­рело уже значительные размеры. В это время большую власть присваивает созданный еще ранее Королевский совет, состоящий из представителей служилой знати и высшего духовенства. Без согласия Совета король фактически не мог принять ни одного серь­езного решения. Знати постепенно передаются ключевые позиции в управлении не только в центре, но и на местах. Вместе с ослаб­лением власти королей все больше независимости, администра­тивных и судебных функций приобретают графы, герцоги, еписко­пы, аббаты, ставшие крупными землевладельцами. Они начинают присваивать налоги, пошлины, судебные штрафы.

Еще в 614 году вышеупомянутым эдиктом (ст. 12) запреща­лось назначение "должностного лица (judex — вероятно, герцога или графа), как и подчиненного ему человека", если они не были местными землевладельцами. В 673 году светская знать добилась подтверждения Хильпериком II этой статьи эдикта. Функции управления, таким образом, закреплялись за крупными местными феодалами.

В поздних правдах местным правителям—герцогам и гра­фам — уделяется не меньше внимания, чем королю. Штраф по Аламаннской правде грозит любому за невыполнение требований герцога или графа, за "пренебрежение ких повестке с печатью" Специальный титул 2-й Баварской правды посвящен герцогам, "ко­торых народ поставил илиих избрал"; он свидетельствует о ши­роте тех дел, "которые их касаются". Здесь предусмотрено наказа­ние в виде значительного штрафа не только за невыполнение, но и за "небрежность" при выполненииих приказов (2, 13), в частности говорится о безнаказанности в случае выполнения приказа герцога об убийстве какого-либо лица (2, 6), вероятно, "поступившего про­тив закона" (2, 2).

Более того, по Аламаннской правде должность герцога насле­дуется его сыном, которому, однако, грозит "изгнание и лишение наследства" за попытку "завладеть ею грабительски" (25, 1—2), правда, король мог "простить сына... и передать ему наследство" (34, 4). Со временем все важнейшие должности в государственном аппарате стали наследственными.

Сохранявшееся в той или иной степени повиновение местной знати королю начинает все больше определяться ее личными от­ношениями с королевским двором, вассальной зависимостью от ко­роля как сеньора.

С середины VII в., в эпоху так называемых ленивых королей, знать уже непосредственно берет бразды правления в свои руки, отстраняя короля. Сначала это делается за счет все большего уси­ления роли и значения должности майордома, а затем путем пря­мого смещения короля. Ярким примером этому может служить сама смена королевской династии у франков. Еще в VII в. своим могуществом, земельным богатством стал выделяться род майордомов Пипинидов. Один из них, Карл Мартелл, фактически уже правил страной. Благодаря проведенным реформам ему удалось на определен