Способы перевода просторечия, использованного в романе А. Силлитоу Ключ от двери, на русский язык

ВВЕДЕНИЕ

Целью данной работы является выявление и описание способов передачи на русский язык английского просторечия в самом широком диапазоне, от применения ненормативной лексики до употребления фонетических и грамматических неправильностей.

Выявление и анализ приемов использованных переводчиком при переводе просторечия способствует моделированию и установлению принципов перевода в целом, и является вкладом в развитие научной дисциплины под названием теория перевода.

Объект, на основе материала которого построена вся работа – это произведение английского писателя Алана Силлитоу «Ключ от двери». В произведении «Ключ от двери» А. Силлитоу широко использовал богатство английского общенародного языка. А. Силлитоу щедро вводит в свое произведение слова и обороты обыденной народной речи. Однако, используя английское просторечие, А. Силлитоу не злоупотребляет его применением. Обороты и словосочетания, имеющие просторечный оттенок, в свою очередь, входят в общенародный английский язык, становясь его достоянием и сливаясь с ним. Художник слова, А. Силлитоу, заставляет язык служить различным целям, меняет его характер и интонацию, в зависимости от того, что хочет выразить и показать. Каждый персонаж произведения знаменателен использованием особого пласта лексики английского языка, употреблением присущих именно его речи грамматических конструкций. Так в речи малообразованных и неграмотных персонажей преобладают такие элементы просторечия, как фонетические и грамматические неправильности. Причина мастерского использования А. Силлитоу просторечия кроется в том, что писатель, выходец из рабочего класса, знаком с данным элементом английского языка не понаслышке. Обладание тонким восприятием английской речи способствовало созданию особого речевого колорита в произведениях А. Силлитоу.

Предметом моей работы является научная дисциплина под названием теория перевода. Еще не было периода, когда бы с такой силой и живостью отличался интерес к переводу и к разнообразным теоретическим проблемам, связанным с ним. В частности, вопрос, рассматриваемый в данной работе, проблема перевода английского просторечия на русский язык, занимает особое место в научной дисциплине теория перевода, по причине того, что эта проблема недостаточно разработана. Еще в недавнем прошлом просторечие очень часто оставалось не воспроизведенным в художественном тексте. Однако, ученые-лингвисты и переводчики стали придавать большое значение данному аспекту перевода, поэтому за последние несколько лет в переводах художественной прозы отчетливо наметился сдвиг в этом отношении. Таким образом, одна из основных задач моей работы, имеющих непосредственное отношение к предмету теория перевода – это моделирование и установление принципов перевода в целом.

Данная работа, как уже упоминалось выше, затрагивающая проблемы передачи на русский язык английского просторечия актуальна исвоевременна. Дело в том, что язык романов английских писателей анализировался почти со всех точек зрения, существует множество научных разработок по данной теме. Однако, несмотря на такой повышенный интерес один из важнейших аспектов остался без должного внимания. Этот обойденный аспект – отсутствие научных работ по вопросу употребления английского просторечия и его отражения при переводе на русский язык. Дело в том, что по проблеме просторечия отсутствует специальное научное исследование – монография с обобщающими теоретическими положениями, относительно которых до настоящего времени в языкознании нет единства взглядов. Данный факт объясняется, во-первых, необычайной сложностью проблемы английского просторечия, во-вторых, укоренившимся в отечественной англистики взглядом на просторечие, как на нечто отрицательное, не заслуживающее научного описания. Именно теория «отклонения» от стандарта исключала комплексное изучение английского просторечия.

Данная работа имеет как теоретическое, так и практическое значение. К теоретическому значению можно отнести то факт, что эта работа не имеет прецедента и будет еще одной вехой на пути исследования приемов перевода английского просторечия во всем его многообразии. К практическому же значению можно отнести тот факт, что все наблюдения, сравнения и анализы проводились на примере конкретного произведения и все выявленные приемы и способы перевода английского просторечия можно применить и при переводе другого произведения, где для создания особого художественного эффекта использовались просторечные элементы.

Метод, используемый при выявлении способов передачи английского просторечия на русский язык – это переводческий сопоставительный анализ. Данный метод подразумевает сравнение и сопоставление единицы перевода, в нашем случае просторечия, исходного языка с той же единицей на переводящем языке. Используя выше указанный метод, мы сравниваем английское просторечие с его русским переводом, пытаемся провести аналогию, выяснить какими средствами передается на русском языке английское просторечие, а в случае если оно не отражается вообще установить причины данного факта. С помощью переводческого сопоставительного анализа выявляются способы и приемы передачи английского просторечия на русский язык, более того устанавливаются и моделируются принципы перевода в целом.

ГЛАВА 1

Просторечия и их классификация

Просторечия – слова, выражения, формы словообразования и словоизменения, черты произношения, отклоняющиеся от литературной нормы и имеющие оттенок стилистической сниженности.

Под английским лексическим просторечием понимается сложная лексико-семантическая категория – определенный фрагмент национального состава языка, т.е. известным образом упорядоченное и обладающее общей структурой иерархическое целое, представляющее совокупность социально детерминированных лексических систем (жаргоны, арго) и стилистически сниженных лексических пластов («низкие» коллоквиализмы, сленгизмы, вульгаризмы), которые характеризуются существенными различиями и расхождениями в основных функциях и в социолексикологическом, прагматическом, функционально-семантическом и стилистическом аспектах.

Таким образом, при стратном членении языка стилистически маркированные просторечные образования, как и другие нестандартные слова, можно отнести к определенному экспрессивному уровню общения – сниженному стилю.

При традиционном подходе к рассмотрению языковых форм вне пределов литературного стандарта вся английская нестандартная лексика подразделяется на «низкие» коллоквиализмы, общие сленгизмы, специальные сленгизмы (жаргонизмы, кентизмы) и вульгаризмы.

С другой стороны, помимо вышеуказанных лексических пластов выделяются формы существования просторечия, у которых находят статус языковых микросистем, входящих в макросистемы, скажем; социальные диалекты, арго (кент), профессиональные и корпоративные жаргоны, городские полу диалекты типа «кокни» и «снауз», « внелитературное просторечие», под которым понимают фонетически, грамматически и лексически «неправильную» с точки зрения литературного стандарта речь необразованных или малообразованных людей.

Сленгизмы и коллоквиализмы

К стилистически маркированным образованьям в литературном языке мы относим тот фрагмент лексики, который в традиционной англо-американской терминологии определяются как сленгизмы общего сленга и «низкие» коллоквиализма – два фиксируемых в словарях лексических пласта с размытой границей между ними.

Оба пласта отличаются от нейтральной лексики литературного стандарта этико-стилистической сниженностью разного качества: от шутливо-иронической непринужденной экспрессии обиходного общения до уничижительной экспрессии и резкости отрицательной эмоциональной оценки сугубо фамильярного общения. Сближает их с лексикой литературного стандарта, прежде всего то, что они также общеприняты и общепонятны в пределах определенного временного отрезка, в границах определенной коммуникативной общности. Противостоят они литературному стандарту как особые средства сниженной речи, характерные для разговорно-бытового стиля литературного языка и для других обиходно-разговорных форм национального языка.

Слова, входящие в данную группу, качественно отличаются от бранных или непристойных слов и не воспринимаются как вульгарные образования, а придают речи колорит фамильярности, хотя, конечно, существуют и пограничные случаи.

Выделяя лексику экспрессивного английского просторечия, мы имеем в виду, прежде всего ее особенности функционально-стилистической вариативности в границах литературного языка. Данная вариативность качественно отличается от социально- функциональной вариативности арготизмов и жаргонизмов, поскольку основными признаками экспрессивной лексики выступают общеупотребительность и этико-стиллистическая сниженность. Согласно своему коммуникативному статусу, языковой природе и конкретным социальным ситуациям общения, лексика экспрессивного просторечия обычно функционирует в обиходно-разговорной и фамильярно-разговорной разновидностях речи.

Вульгаризмы

В сферах внелитературной речи и литературного языка особняком стоят вульгаризмы – лексический слой с непристойной экспрессией. Вульгаризмы можно рассматривать, как и элементы экспрессивного просторечия, под углом их этико-стилистической сниженности, хотя эта сниженность качественно отлична от других нестандартных слов. Среди вульгаризмов различают неприличные и непристойные формы. Таким образом, можно сделать следующее уточнение нашего понимания сущности вульгаризмов: все оскорбительные, бранные слова и грубые проклятия мы относим к неприличным формам: к непристойным формам – нецензурные слова и выражения.

Вульгаризмы-табу обычно получают в речи синонимы-эвфемизмы. Общеизвестные бытовые эвфимизмы как заместители вульгаризмов-табу постепенно получают вульгарную коннотацию, т.е. деградирует.

По семантической структуре бытовые эвфемизмы и псевдоэвфемические выражения представляют собой употребление слов и выражений в переносном смысле на основе сходства, аналогии, в результате ассоциации по местности и имеют своей целью прикрытие нескромных мыслей, намерений и явлений жизни.

При семантическом опустошение вульгаризмы-табу функционируют только в просторечии и не связаны с литературным стандартом из-за отсутствия стилистически нейтральных синонимов-эвфимизмов.

Непристойную коннотацию имеют многие богохульства и проклятия с упоминанием религиозных терминов. Богохульные проклятия функционально близки междометиям и выступают как своеобразные стилистически сниженные усилительные формы для выражения определенных эмоций, чаще всего отрицательных, под влиянием каких-то стимулирующих раздражителей. Некоторые богохульства иногда отклоняются от исходной фонетической модели, превращаясь в структурно отмеченные образования.

Арго (кент) и жаргоны

Лексико-семантически и этимологически арготизмы, и жаргонизмы тесно связаны с элементами экспрессивного просторечия.

Отметим, что в национальном языке арготизмы и жаргонизмы, отражающие в какой-то мере социальное варьирование словарного состава, также как «низкие» коллоквиализмы, сленгизмы и вульгаризмы, противопоставлены элементам литературного стандарта. Стилистически сниженная лексика противостоит социально-детерминированной. Однако границы их размыты, и на стыке образуется просторечный интержаргон – основной источник и склад различных жаргонных и арготических элементов. На английском материале при стратификационной классификации социально-дифференцированного языка мы выделяем:

1. профессиональные жаргоны 2. корпоративные жаргоны 3. кент(арго) деклассированных

В корпоративные жаргоны включают так называемые условные языки, поскольку корпоративные жаргоны ведут свою родословную от жаргонов нищих, бродячих торговцев и преступников, для которых уже тогда была характерна диглоссия.

Профессиональные и корпоративные жаргоны

Профессиональные жаргоны – это специальная языковая среда, ограниченная рамками какой-нибудь профессии и расположенная между терминологической лексикой и общелитературным просторечием. Исходя из этого положения, профессиональное просторечие противостоит, с одной стороны, терминологической речи, а с другой – общелитературному просторечию. Не вызывает возражений определение общественной релевантности профессиональных жаргонизмов как слов и выражений оценочного характера, передающих отношение данного коллектива к предмету труда и быта, выступающих стилистически сниженными дублетами терминов, профессионализмов и слов литературного языка. Знание терминов и их синоннимов-жаргонизмов мы рассмотриваем как профессиональную диглоссию.

Профессиональные жаргонизмы, подобно кентизмам, могут сделать речь непонятной для стороннего наблюдателя. Хотя в отличие от кентизмов здесь нет ни специального кодирования, ни засекреченной лексики и фразеологии. Если жаргонизмы настолько частотны, что затрудняют восприятие речи вообще, превращая ее тарабарщину для непосвященных – это чистый жаргон, если же непосвященные понимают эту речь и воспринимают жаргонизмы как нечто эмоционально-экспрессивное, предметно-логическое значение, которого легко угадывается, то здесь – отдельные вкрапления-жаргонизмы в ткань литературно правильной речи, которую можно определить как жаргонизированную фамильярно-обиходную речь.

Профессиональные жаргоны имеют общее с корпоративными то, что и те и другие – результат своего рода общественной забавы, языковой игры, подчиненной принципам эмоциональной экспрессивности.

Если существование того или иного профессионального жаргона зависит, в первую очередь, от социальной значимости той или иной профессии, ее изоляции, различной в зависимости от множества объективных и субъективных причин, начиная с секретности/общедоступности и кончая особенностями психологического склада мышления людей, занятых в данной профессии, то существование корпоративного жаргона обычно кратковременное и целиком зависит от капризов моды.

Корпоративные жаргоны - по преимуществу жаргоны молодежные, именно они служат основной базой для общего интержаргонного слоя лексики. Носители профессиональных жаргонов обладают профессиональной диглоссией, отличной от диглоссии арготирующих.

Арго (кент)

Вся история специальных языков (арго, кента) неразрывно связана с историей антисоциальных групп, противопоставленных легальному обществу. Основная функция такого « языка» - функция конспиративной коммуникации. Первоначальной причиной создания арго была необходимость в условном, понятном только для определенной обособленной группы « языка».

Кент заимствует весь грамматический инструментарий и функционирует по законам грамматики общенародного языка. Кентизмы – существительные, глаголы и прилагательные обычно выступали как вкрапления на общем фоне фамильярно-разговорной речи.

Возникновение и распространение английского кента было обусловлено определенными социальными причинами, которые создали, в какой-то степени, изолированные от легального общества различные социальные группы, подвергавшиеся гонениям, и имеющие враждебные доминантной культуре субкультуру. Очевидно, что эти антиобщественные группы обладали рядом стимулов способствующих созданию и развитию кента:

1. Социальная защита – желание объединиться и противопоставить себя «легальному» обществу 2 Необходимость что-то скрывать от посторонних 3. Стимул наименьшего речевого усилия – стремление к краткости выражений и упрощению лексико-фразеологической системы языка как проявление определенного типа языкового мышления. 4. Желание придать речи эмоциональную окраску.

ГЛАВА 2

Способы перевода английского просторечия на русский язык

В романе Алена Силлитоу «Ключ от двери» просторечные элементы использованы в самом широком диапазоне от грамматических неправильностей до сленгизмов, вульгаризмов и жаргонизмов. Именно на материале данного произведения мы проследим способы перевода вышеуказанных английских просторечных элементов на русский язык, а в случае если какой-либо из подвидов английского просторечия не получил адекватного перевода на русский язык постараемся объяснить причины данного явления.

В первом же абзаце произведения мы встречаемся со сленгизмом back-to-backs.

Thinking he needed fresh air from the bug-eaten back-to-backs of Albion Yard, Vera had put on their coats and led him up Wilford Road…(p.18)

Рассудив, что ребенку не мешает подышать свежим воздухом после тесных клоповников Элбион-ярда, Вера одела сына и повела его по Уилфорд-роуд…(стр.5)

Сленгизм back-to-backs обозначает маленькие домишки в трущобах и рабочих поселках, расположенные тесными рядами, почти соприкасаясь задними стенами. В данном случае перевод сленгизма back-to- backs в русском переводе словом клоповник вполне адекватен, так как это слово отражает сущность сленгизма back-to-backs.

Далее в переводе по каким-то причинам упущен целый абзац, изобилующий употреблением вульгаризмов таких как: bloodyrotter, bleedingChrist, bleedingman и т.д (.27).

Вульгаризм bloody, а также его варианты bleeding,bleddy, blood-strained является чисто усилительным элементом для придания оскорбительного колорита эмоционально окрашенной речи персонажей. Что касается богохульства bleedingChrist, то тонкая градация английских богохульств обычно не учитывается в русском переводе, где в основном все сводится к выражениям «черт побери» или «черт с ним/ней». Отсутствие эквивалентной передачи вульгаризмов-богохульств в переводе объясняется не разработанностью проблемы вульгаризмов и отсутствием специальных лингвистических работ в этой области.

Dole-day came quickly, and Seaton, who didn’t want his family to be beried under a ton of rubble, paid six bob down on an equally decrept, but not yet condemned house on Mount street. (p.23)

Тут как раз подоспел день выдачи пособия по безработице, и Ситон, не желая, чтобы его семья оказалась погребенной под грудой кирпичей и гнилых балок, выложил шесть шиллингов и перебрался в другой, такой же ветхий, но не предназначенный для сноса дом на Маунт - стрит. (стр.8)

В данном примере английский сленгизм bob переведен стилистически нейтральным словом шиллинг. Однако, использовав метод компенсации, переводчик придал разговорный оттенок высказыванию, переведя стилистически нейтральное слово paid словом, выложил, имеющим в русском языке стилистически сниженный оттенок.

Well, take it. Got it? Don’t drop it, you silly bogger. (p.23)

Ну, бери. Дане урони ты поганец. (стр.9)

Коллоквиализм bogger – пугало, имеющий также фонетически вариант boggart в сочетании со словом silly вполне удачно в данном контексте переведен как поганец.

I’ll gi you a game of draughts when we get there Harold, - came Abb’s next sally. You’re gonna lose it, then,- Seaton boasted. (p.24)

Эй, Хэролд, как доберемся, сыграем с тобой в шашки, - послышался шутливый голос Эбба. -И продуешься, - отозвался Ситон хвастливо (стр.16)

Как правило, грамматические неправильности типа I’llgiveyouagame и you’regonnaloseit, характерные для речи малограмотных персонажей, представляют наибольшую трудность при переводе. В виду особенностей русского языка эквивалент английского грамматического просторечия в нем отсутствует. Грамматическое просторечие при переводе либо остается не отраженным, либо, используя метод компенсации, переводчик пытается стилистически сниженной лексикой предать просторечный оттенок высказывания. Так в выше приведенных примерах первый элемент I’llgiyouagame переведен стилистически нейтрально, в то время как при переводе второго элемента you’regonnaloseit, использовав метод компенсации, переводчик подобрал стилистически сниженное слово продуешься.

What’s ‘opital – he asked her one day. (p.25)

Что такое клиника? – спросил он ее однажды. (стр.11)

…but I’ll tek yer soon. (p.25)

Но я тебя поведу туда скоро. (стр.11)

В этих примерах характерное для английского грамматического просторечия упущение некоторых звуков и искажение слов в русском переводе никак не отражено, следовательно, просторечный оттенок высказываний утрачен.

When dad cried out he’d get a pasting if he didn’t stop that bleddy lark…saying that he could bloody well walk if that going to be his game. (p.29)

Отец захрипел и крикнул, что, если Брайн, сукин сын, будет такое выделывать, пусть шагает на своих двоих. (стр.14)

Stop asking bleddy questions, will yer? (p.29)

Ты долго будешь приставать со своими дурацкими вопросами? (стр.16)

Вульгаризм bloody (bleddy) зачастую используется лишь как интенсификатор, для придания речи особой грубости и непристойности. И может переводиться в зависимости от контекста как дурацкий, сукин сын, а в ниже следующих примерах как безмозглый и переделка.

…she’d come to marry a bloody fool who got himself sent to jail – and was a rotter to her in the bargain (p.31)

…как это угораздило ее выйти замуж за безмозглого дурня, который ухитрился угодить в тюрьму, да и с ней обращается по-свински. (стр.17)

She could hardly believe it had happened like it had, and that she was in such a fine bleddy mess…(p.31)

Ей просто не верилось, что все так вот случилось и что она попала в такую переделку. (стр.17)

Далее в русском переводе по каким-то причинам отсутствуют целых тридцать три страницы, в которых также широко использованы все элементы просторечия. Вульгаризмы: bloody time, God bugger, bloody stop, bloody well, bleddy row; грамматические неправильности: where yer’bin?, I must do summat, I wok for me feyther, ‘polsterin, it ain’t a sight. Стилистически сниженная лексика: you cheeky young bitch, no, but I like to fucking-well come home to a bleeding meal. (.31-63)

В виду того, что русский перевод отсутствует и не с чем сравнивать, попробую предположить, что, как и в других аналогичных случаях, вульгаризм bloody и его фонетические варианты используются, как интенсификаторы и были бы переведены в зависимости от контекста стилистически сниженной лексикой, в то время как грамматические неправильности, скорее всего в переводе были бы утрачены, а стилистически сниженная лексика была бы передана ее эквивалентом на русском языке.

I’ll show you there’s no bloody need to be frightened at a bit o’ lighting. (p.69)

Погоди, я покажу тебе, что нечего хвост поджимать от какой-топаршивой молнии, черт бы ее побрал. (стр.21)

В данных отрывках явно видно, что перевод более экспрессивен и насыщен просторечными элементами, чем английский оригинал. В оригинале присутствует лишь вульгаризм bloodyneed и грамматическая неправильность o’ (of), в то время как в переводе использованы, имеющие просторечный оттенок слова погоди и паршивый, фразеологизм поджатьхвост, а также вульгаризм, черт побери.

В выше приведенном примере переводчик использовал метод компенсации, широко употребив просторечные элементы для изображения персонажа Мертона, чья речь грамматически неправильна и имеет явно выраженный просторечный оттенок. Однако, эти неправильности и просторечные нюансы не всегда находят отражение при переводе, вынуждая переводчика прибегать к методу компенсации, переводя стилистически нейтральные слова в оригинале стилистически сниженными словами при переводе, таким образом как бы компенсируя те просторечные элементы, которых были утрачены при переводе.

You see (p.69)

Вот вам, нате! (стр.21)

В этих примерах нейтральное слово see, также в целях компенсации переведено разговорным вариантом слова взять – нате.

Would you like to live here, young bogger (p.71)

Небось, рад бы жить здесь, поганец, а? (стр.23)

Go on you young bogger, you’ll be tellin’ me as rhubarb’s not sour next. (p.74)

Ты мне еще поганец, скажешь, что ревень не кислый. (стр.25)

Стилистически сниженное слово bogger часто встречающееся в речи Мертона, почти всегда переводиться как поганец, что вполне адекватно передает на русский язык его смысл.

We’ll go back ‘ome then. ‘E’ll cum when ‘e’s ‘ungry. (p.78)

Ну, стало быть, пошли домой. Прибежит, как жрать захочет. (стр.27)

Данный пример, один из тех редких случаев, когда цель использования фонетический неправильностей – изображение малограмотности и необразованности персонажа не была утрачена при переводе. Однако, в виду особенностей русского языка, будучи не в состоянии передать сниженность речи Мертона фонетическими неправильностями, переводчик вполне удачно использует характерные именно для просторечного языка слова и выражения стало быть, жрать, ну.

Where’s it comin’ from mate? – Brian asked (p.79)

Откуда это, приятель? – спросил Брайн. (стр.29)

Prospect Street, young ‘un, - the driver answered. (p.79)

Это все с Проспект-стрит, паренек, - ответил шофер. (стр.29)

What’s up kid? – Agger called from the top of the bank. (p.79)

Что это с тобой, малый, а? – крикнул ему Эгер, трудившийся на самом верху свалки. (стр.29)

В выше приведенных примерах английские коллоквиализмы mate, ‘un, kid были переведены их эквивалентами на русском языке приятель, паренек, малый.

I’m fed up – Brian said gloomily (p.79)

Осточертело все, - сказал Брайн мрачно. (стр.29)

Выражение tobefedup имеющее несколько грубоватый разговорный оттенок удачно передано словом осточертело, относящимся к тому же лексическому пласту.

Men were scraping systematically at the rammel, through expecting little from those poverty-stricken, condemned, fallen-down rabbit-holes on Prospect Street. (p.79)

Люди упорно, ничего не пропуская, ворошили хлам, хотя мало чего ждали от нищих, обреченных и разрушенных крысиных нор Проспект-стрит. (стр.29)

Сленгизм rammel, имеющий значениемусор переведен на русский язык как хлам, что вполне отражает его смысл.

The daft fucker, - Agger said loudly. What does you tek me for? He wants chasing off the bleddy premises. (p.80)

Вот сукин сын, полоумный, - сказал Эгер громко. За кого меня принимает? Гнать такого со свалки в шею. (стр.30)

Несомненно, что английский вульгаризм daftfucker несколько грубее выражения сукин сын, в то время как словосочетание bleddypremises вообще переведено стилистически нейтрально как свалка. Однако, используя метод компенсации, переводчик употребил в этом предложении просторечный фразеологический оборот гнать в шею.

How much do you want for that lot? A tanner. (p.82)

Сколько ты хочешь за все? Шесть пенсов. (стр.31)

Сленгизм tanner означающий монета в шесть пенсов, был переведен дословно, без какого-либо намека на его стилистическую сниженность.

Who gen yer the chocolate? Never known anybody to gi’ me owt, ‘ave yer? (p.84)

Кто тебе шоколад дал? Ты слыхал, чтобы мне когда, что давали, а? (стр.34)

Фонетические неправильности оригинала почти не были учтены при переводе, за исключением употребления коллоквиализма слыхать.

Where did you get the dough from then? (p.84)

А где деньги достал? (стр.34)

Сленгизм dough – деньги, был переведен нейтрально, без учета принадлежности данного сленгизма к сниженному стилю речи.

Pinched it, if you want to know. I pinched this as well, from Doddo’s pocket, - he added boastfully, drawing out a whole cigarette. He’ll think our Dave done it, and paste ‘im. And it’ll serve ‘im right, because our Dave batted my tab last night, for nowt. (p.85)

Стащил, только и всего. Я и это стащил, вытянул у Доддо из кармана целую сигарету, он подумает, что это Дэйв у него спер и задаст ему трепку. И поделом Дэйву: он вчера мне уши надрал – просто так, ни за что ни про что. (стр.34)

В данных примерах перевод такой же экспрессивный и эмоциональный, как и оригинал. Английские колллоквиализмы переведены их эквивалентами в русском языке: pinch как спереть, paste просторечным фразеологизмом задать трепку, а battedmytab как задать трепку. И видимо в целях компенсации за не воспроизведенные грамматические и фонетические неправильности переводчик употребил еще один просторечный фразеологизм ни за что ни про что.

So don’t say aword to a livin’ soul. Not that I think you bleddy-well would. (p.85)

Только ты никому ни слова, слышишь? Да это я так, я знаю, ты языком трепать не станешь. (стр.34)

He’s a bleddy thief, and if yo’ get caught thievin’ wi’ ‘im yer’ll get sent on a board ship. (p.85)

Он ворюга. А если тебя сцапают как ворюгу, то пошлют на корабль в кочегарку. (стр.35)

Как и в других подобных случаях, вульгаризм bleddy употребляется для придания близь стоящему слову грубость и экспрессивность. Так сочетание youbleddy-wellwould переведено довольно произвольно просторечным фразеологизмом трепать языком, а сочетание bleddy-thief стилистически сниженным словом ворюга. Видимо в целях компенсации за неучтенные в переводе грамматические и фонетические неправильности стилистически нейтральное словосочетание getcaught переведено стилистически сниженным словом сцапать.

He got marvelous grub. (p.86)

Жратву там давали – во. (стр.35)

We’ll go in then later on, about five o’clock when the men’s knocked off. (p.86)

Давай попозже сходим туда, часов в пять, когда все смоются. (стр.35)

Английские коллоквиализмы grub и knockoff переведены соответствующим пластом сниженной лексики русского языка.

We’ll get sent off if a bloke comes in: there’s nowt worth pinching anyway, so what’s the bleeding odds. (p.89)

Нас выгонят, если кто вдруг зайдет. Да и что тут возьмешь, какого черта мы сюда забрались. (стр.38)

Перевод более мягкий, чем оригинал, коллоквиализм bloke (паренек) переведен словом кто,pinching (стянуть, спереть) как взять, и лишь вульгаризм bleedingodds получил адекватный перевод.

You can’t; it stinks like boggery. (p.90)

Нельзя, воняет как дерьмо. (стр.38)

Use your loaf. (p.90)

Поработай-ка башкой. (стр.38)

Bollocks, - he shouted to Bert making his way on all fours over tin cans and ashes towards him. (p.90)

Трепло ты! - крикнул он Берту, на четвереньках пробираясь к нему по жестянкам и золе. (стр.39)

You rotten sod. (p.91)

Ах, ты стервец поганый! (стр.39)

В данных примерах, сленгизмы boggery, loaf, bollocks, sod переданы соответствующим пластом сниженной лексики русского языка дерьмо, башка, трепло и стервец. Как уже упоминалось выше, перевод сленгизмов не представляет особой сложности, и обычно предаются на русский язык экспрессивно-грубоватыми коллоквиализмами.

I’m daft. I’m batchy. Nicked it and carried it right across the bleeding tips. For nowt. For bleeding nowt. (p.92)

Идиот я, дурак полоумный. Спер, протащил через всю свалку попусту. Попусту тащил, сволочь эдакая. (стр.41)

Выше приведенные отрывки, как оригинал, так и перевод насыщены разнообразными просторечными элементами: коллоквиализмы daft (идиот), batchy (дурак полоумный); вульгаризмы: bleedingtips и bleedingnowt, а также фонетические неправильности fornowt, переведена довольно свободно как сволочь эдакая.

There ain’t no God. God is a bastard, - his father had often roared in response to his mother’s taunt that God would pay him out as well. (p.92)

Бога нет, бог – это брехня, орал отец, когда мать выводила его из себя, грозя, что бог его за все накажет. (стр.41)

God-all-bleedin’-mighty, I’m fed up. (p.93)

Ну и осточертело же мне все- все бы к чертовой матери. (стр.41)

Как уже упоминалось выше, тонкая градация английских богохульств, как правило, тускнеет при переводе, где все обычно сводится к выражениям – осточертело, черт с ней/ним или вообще упускаются при переводе, заменяясь каким либо стилистически сниженным словом, не имеющим никакого отношения к понятию Бога, как, например, в первом примере богохульство Godisabastard переведено всего лишь как брехня.

He’ll goo off ‘is nut, ‘aving to use old ‘uns that break easy, and not getting such good stuff to sell. (p.93)

Просто спятит, ведь теперь ему придется ковырять на свалке старыми скребками, которые то и дело ломаются, да и не наскребешь ничего путного. (стр.41)

Сущность сленгизма tobenut полностью отражена в слове спятить, очевидно, что в качестве компенсации за не отраженные в переводе фонетические неправильности, стилистически нейтральное словосочетание goodstufftosell переведено просторечным фразеологизмом ничего путного.

Следующий отрывок также является ярким примером использования переводчиком метода компенсации. Предложение, отвечающее всем требованиям литературного английского языка, переведено более чем экспрессивно.

And then he went and lost it. I’m sorry for Agger though. (p.93)

Потерял паскуда. Мне жалко Эггера. (стр.41)

But they eat bran and taters wi’-their-jackets-on. (p.94)

Так ведь им дают отруби и картошку с шелухой. (стр.42)

Сленгизм taters переведен стилистически нейтральным словом картошка. Следовательно, при переводе был утерян стилистически сниженный оттенок высказывания.

They’d eat owt. They’d eat yo’, yer cheeky young bogger if I served yer up in their trough. (p.94)

Э, они сожрут все что захочешь. И тебя тоже, надоедливый ты щенок, если подам тебя им в корыте. (стр.43)

Aren’t them Italians rotters? (p.94)

Вот ведь стервецы эти итальянцы. (стр.43)

В данных примерах, как впрочем, и в других с употреблением коллоквиализмов, их перевод не составил особого труда. В переводе также как и в оригинале явно прослеживается просторечный оттенок высказываний, свойственный для речи малограмотных персонажей.

Doddoe was a’ bad lot’, - Merton swore, a foul-mouthed drunken bully beyond the railings of reason or help or pity. (p.106)

Доддо – непутевый, - бранился Мертон,- сквернослов, пьянчуга, обормот, ни вразумить, не пожалеть такого, ни помочь ему уже нельзя. (стр.51)

Английская стилистически сниженная лексика отражена в переводе с помощью соответствующего пласта русской лексики.

I can do a bunk back to my ‘ut in the wood, and the coppers wain’t be able to find me. (p.109)

Я всегда смогу удрать к себе, никакие фараоны меня не догонят, если дом построить самой глубине леса. (стр.51)

Английский коллоквиализм coppers переведен на русский язык словом фараон, относящимся к воровскому жаргону.

What about fags and bullets for your gun? (p.109)

А как же сигареты и пули для ружья? (стр.51)

При переводе сленгизма fags переводчик не учел его принадлежность к стилистически сниженному пласту лексики, передав данный сленгизм стилистически нейтральным словом сигареты.

I’m not frightened o’ thunder like yo. It wouldn’t bother me a bit. (p.110)

Я не то что ты, я грозы не боюсь. Мне на нее наплевать. (стр.52)

I don’t want to wok in a factory, do you Bert? Not me. (p.110)

Я не хочу работать на фабрике. А ты, Берт? Черта с два. (стр.52)

Единственный элемент просторечия, используемый в данных примерах – это фонетические неправильности. Учитывая то, что этот элемент почти невозможно передать на русском языке, переводчик употребил стилистически сниженную лексику, для придания высказываниям экспрессивно просторечного оттенка.

Why do people leave such smashing grub on their plates? That batter was marv’lous. I never knew you could get snap for nowt like that. (p.144)

И как это оставляют на тарелках такую жратву? Корочки что надо. Я и не знал, что можно достать столько жратвы так вот, задарма. (стр.54)

В переводе коллоквиализмы grub и snap переданы словом жратва, что полностью отражает их смысл и принадлежность к тому же стилю речи. Фонетическая неправильность не потеряла при переводе свою принадлежность к стилистически сниженному пласту лексики, будучи переведенной, экспрессивно окрашенным выражением – задарма.

I’ll never waste my dough on booze when I grow up – he said. (p.115)

Никогда не буду мотать деньги на пьянку, когда вырасту, - сказал Берт. (стр.55)

Хотя сленгизм dough и переведен стилистически нейтрально как деньги, его стилистическая сниженность не была утрачена в сочетании с глаголом мотать. Коллоквиализм booze вполне удачно переведен как пьянка.

Mr. Jones was a get, a four-eyed twopenn’orth o’ coppers, a sludge bumping bastard who thumped Brian six times across the shoulder with a hard knotty fist because he didn’t open a book quickly enough. (p.117)

Мистер Джонс – сукин сын, паскуда, паршивый четырехглазый шпик, грязная сволочь – отдубасил Брайна костлявым кулаком за то, что недостаточно проворно открыл книгу. (стр.58)

Данный отрывок изобилует стилистически сниженной лексикой, как оригинал, так и перевод. Однако, приглядевшись получше не трудно заметить, что ругательства в переводе не аналогичны бранным словам, используемым в оригинале. Так, например, выражение sludge-bumpingbastard, основой которого является сленгизм sludge – пиво, вульгарное обозначение человека, любящего пиво, переводящийся как “пивной насос”. В то время как в переводе выражение sludge-bumpingbastard передано как грязная сволочь, что абсолютно не соответствует оригиналу.

A parting bat on the tab for good measure left him more or less in peace. (p.117)

На прощание двинув Брайна по уху для ровного счета, он оставил его до поры до времени в покое.(стр.58)

Просторечный фразеологизм togivegoodmeasure означает отпускать товар с походом, воздавать с лихвой, что никак не отражено в переводе, хотя в целом перевод достаточно экспрессивный и выразительный. Выше приведенный отрывок можно перевести и по-другому.

Завершив с лихвой меру наказания прощальным ударом в ухо, учитель оставил его на время в покое.<