Золотое и серебряное наследие России

Министерство образования Российской Федерации

Санкт-Петербургский государственный институт точной механики и оптики (технический университет)

Гуманитарный факультет

Кафедра культурологии

Тема реферата: « Золотое и серебряное наследие России ».

Реферат студента СПбГИТМО(ТУ)

Факультета ТМиТ, 2 курса, 260 группы

Моисеевой Ю. А.

Научный руководитель: к.и.н., доцент Филичева Н. В.

Санкт-Петербург

2001

Оглавление:

Глава 1. Золотая кладовая Москвы.

1.1 Оружейная палата ………………………………………стр. 3

1.2 Рязанское «чудо» ………………………………………стр. 4

1.3 Скань ………………………………………стр. 5

1.4 Чернь ……………………………………….стр. 6

1.5 Эмальерное искусство ………………………………….стр. 7-8

Глава 2. Серебряная палата Московского Кремля

2.1 Русские серебряные изделия XIV –XVII веков …….стр. 9- 15

2.2 Русские серебряные изделия XVIII – первой трети XIX века……………………………………………………….стр.16-23

2.3 Русские серебряные изделия середины XIX – начала XX века……………………………………………………….стр.24-28

Заключение …………………………………………………….стр. 29

Список литературы…………………………………………….стр. 30

Оружейная палата

В одном из залов Оружейной пала­ты Московского Кремля представле­но уникальное по своей художествен­ной и исторической значимости собрание золотых и серебряных из­делий работы русских мастеров XII—XVII веков. Оно включает са­мые разнообразные предметы двор­цового и церковного обихода: зо­лотые и серебряные чаши, братины, ковши, потиры, кресты, евангелия и иконы в великолепных окладах. Это художественное наследие пора­жает разнообразием форм, ориги­нальностью художественного реше­ния, применением сложных техниче­ских приемов, свидетельствующих о высоком уровне мастерства их творцов. Материал, с которым имели дело ювелиры, — золото, серебро, жемчуг, драгоценные камни — го­ворит о том, что их произведения в основном предназначались для избранных — царской семьи, кня­зей, церковной знати. Создатели всех этих драгоценностей, преодоле­вая множество канонов и ограниче­ний, постоянно сохраняли в своем творчестве глубокую связь с народ­ным искусством, проявлялось это в форме и декоративном оформлении изделий. В творчестве русских мас­теров-ювелиров мы находим все многообразие технических приемов обработки драгоценных метал­лов: отливку, чеканку, резьбу, на­сечку, чернение, плетение из метал­лических нитей, технику расписных эмалей, применение драгоценных камней.

Для характеристики русского юве­лирного искусства XII—XV веков мы имеем сравнительно немного па­мятников, среди них изделия мас­теров золотых и серебряных дел Кие­ва, Владимира, Суздаля, Новгорода, Рязани. Их искусство отличалось из­любленными композициями, своеоб­разием технических приемов, орна­ментальных мотивов.

Рязанское «чудо»

Образцом мастерства рязанских ювелиров могут служить вещи из так называемого Рязанского клада, най­денного в 1822 году на территории Старой Рязани, разрушенной в 1237 году ордами Батыя. Клад представляет собой золотой парад­ный женский убор, состоящий из не­скольких разных по назначению, но стилистически единых украшений:

круглых массивных колт, которые прикреплялись к головному убору в качестве подвесок, барм (ожере­лий), браслета, перстней и серег. Форма предметов, сочетание техник, цветовая гамма эмалей свидетель­ствуют о том, что эти украшения сде­ланы в XII веке мастерами Рязани.

Брамы. Рязань. XII век.

Стилистическое единство всех украшений проявляется как в фор­ме, так и в орнаменте. На блестящей золотой поверхности колт и барм яркими красочными пятнами выделя­ются изображения святых. Гладкая поверхность металла оттеняет эма­левые рисунки портретов, а жем­чужная обнизь и широкая кайма сканого орнамента подчеркивают их тонкость и изящество. Усиливают впечатление богатства этого убора многочисленные неграненые дра­гоценные камни, приподнятые над поверхностью ажурного орнамента в высоких гнездах.

Скань.

В развитии русского золотого и серебряного дела в XV веке особое место занимает Москва. Искусство московских мастеров, впитавших в

себя богатое наследие местных ху­дожественных школ, играло уже в то время ведущую роль в архитектуре, живописи, ювелирном деле.

Особенно больших успехов достиг­ли московские серебряники в тех­нике скани. Её основные мотивы — непрерывно вьющийся стебель или свободно раскинувшиеся пучки трав. Словно тонкое кружево по­крывают они поверхность металла. Высокое мастерство московских сканщиков выразительно сказалось в окладе рукописного Евангелия, вложенного митрополитом Симоном в Успенский собор Московского Кремля в 1499 году.

Густая кружевная сеть покрывает доску оклада. Плотность орнамента не скрывает, а. наоборот, подчерки­вает воздушность и утонченность скани- Тонкий узор ее служит изысканным обрамлением для сцены «Распятие», расположенной в цент­ре оклада на густом зеленом эмале­вом фоне- Богатство фантазии мас­тера, тонкое чувство ритма и дина­мики орнамента, уверенное мастер­ство свидетельствуют о появлении нового, ярко выраженного направле­ния в московском прикладном искус­стве,

С XVI века начинается объедине­ние удельных княжеств вокруг Москвы, Складывается единая ли­ния развития русской художествен­ной культуры, в которой местные от­тенки сглаживаются. Формируются черты нового стиля — пышного, тор­жественно-нарядного.

Развитию золотого и серебряного дела в Москве немало способство­вало создание художественных мастерских при великокняжеском дво­ре — Оружейной, Пастельной, Се­ребряной палат и др. В столицу со всех концов страны устремляются та­лантливые ремесленники-умельцы, Не утратив древних традиций худо­жественного мастерства, москов­ские мастера-ювелиры добиваются высокого совершенства в целом ряде новых технических приемов обработки и украшения драгоцен­ных изделий. Исключительной тонкостью сканого орнамента, изысканностью рисун­ка и нежностью эмалевой расцвет­ки отличается золотой оклад иконы «Одигитрия», выполненный около 1560 года. В XVI веке скань постепен­но теряет свое самостоятельное зна­чение в украшении предметов. Она встречается уже в сочетании с раз­ноцветными эмалями, заполняющими сканые ячейки в виде цветов, листь­ев, бутонов. Прелесть этого вида скани в нарядности орнамента, в декоративной игре эмалевых узоров.

Оклад Евангелия, вложенного Ива­ном Грозным в 1571 году в Благове­щенский собор Московского Кремля, занимает исключительное место по своей красоте и выразительности, мастерству исполнения и нежному колориту эмали. Кружево сканых узоров, расцвеченных эмалью, по­крывает всю поверхность оклада. Вкрапление эмали в скань придает всему узору не только декоратив­ность, но и рельефность, объемность. Драгоценные камни, рельефно выде­ляясь на окладе, создают яркую и вы­разительную игру света.

Чернь.

Особого совершенства в этот период достигает техника черни. К лучшим памятникам черневого искусства относится золотое блю­до, подаренное Иваном Грозным в 1561 году своей жене Марии Темрю-ковне. Центр его занимает стили­зованное изображение большого цветка, выполненного в технике плоской чеканки. Лепестки, слегка закручиваясь по спирали, заполняют почти всю поверхность блюда. Лишь по борту проходит полоса тонкого бархатисто-черного узора в виде сет­ки из красиво изогнутых переплета­ющихся стеблей цветов, Другим замечательным образце художественной черни является золотое кадило, сделанное по заказу царицы Ирины в 1598 году.

Кадило. Мастерские Московского Кремля. 1598 г.

Кадило. Фрагмент.

По форм это одноглавый храм в миниатюре Черневой растительный орнамент из множества трав, побегов, цветов заполняет верхнюю часть кадила. Боковые стенки занимают черневые изображения фигур апостолов. Изображения апостолов несколько вы­тянуты, что облегчает нижнюю часть храма, сообщает ему движение вверх. Особую роскошь этому изде­лию придают круглые драгоценные камни.

Эмали.

XVII век — время расцвета мас­терских Московского Кремля, кото­рые стали своеобразной школой художественного ремесла. В Кремле работают такие талантливые масте­ра, как Гаврила Овдокимов, Юрий Фробос, Василий Терентьев, Василий Андреев и другие.

Среди множества экспонатов относящихся к XVII веку, особое внимание привлекают изделия, украшен­ные эмалями. Они поражают своей яркостью, красочностью, богатством, нарядностью. К шедеврам эмальерного искусства относится массивный золотой потир, вложен­ный в 1664 году в Чудов монастырь боярыней Морозовой. Все в нем проникнуто поэтическим ощущением красоты — чистота пиний рисунка,

радостные и смелые сочетания цветов; композиция оживлена драго­ценными камнями — изумрудами, рубинами, сапфирами. Эти же черты проявились и в оформлении золотой чаши в форме полураспустившегося цветка, подаренной патриархом Никоном в 1653 году царю Алексею Ми­хайловичу. В украшении ее сказа­лось исключительное мастерство художника-эмальера, тонко

чувствовавшего красоту родной приро­ды и стремившегося отразить ее в своем произведении. Необыкновенно яркая и глубокая по цвету эмаль

Панагия. Вятка. Конец XVII века.

соперничает с блеском драгоценных камней — чистых и прозрачных. Подхваченные золотыми кастами в обрамлении белых эмалевых лепестков драгоценные камни оживают, напоминая диковинные цветы природы.

Над массивным золотым окладом Евангелия 1678 года трудилась целая группа мастеров Золотой палаты. Они достигли высокого совершенства в наводке прозрачных и не­прозрачных эмалей . Тaкой технический прием позволял добиться тонкой игры света. Ювелиры XVlI века достигли значительных успехов нe топько в технике наводки эмалей, но и технике черни. Характер черневых изображений в XVII веке сильно меняется по срав­нению с предыдущим периодом — появляется густая штриховка, которая кладется по линиям рисунка, как бы утолщая их. А для конца XVII века характерны резные изображения, выполненные в чисто гравюрной ма­нере, с сюжетами, заимствованными из книжных иллюстраций, гравюр.

Больших художественных успехов в серебряном деле достигли в XVII веке и местные центры — города Ярославль, Нижний Новгород, Кострома и другие. В формах и орнаментации изделий мастеров этих центров присутствует местный стилистический почерк. Предметы отличаются особой декоративностью, жизнерадостным колоритом, близостью к народному творчеству.

Но, пожалуй, самый .значительный вклад в развитие русского декоративно-прикладного искусства в XVII веке внес Сольвычегодск. В эмальерном искусстве он занимает особое мес­то.

Ларчик. Сольвычегодск. XVII век.

Здесь в последней четверти XVII века, раньше чем в Москве, по­лучила широкое распространение совершенно новая для того времени техника живописной эмали. В сольвычегодских эмалях, носивших на­звание усольских, явственно про­ступили черты искусства нового времени. Растительные мотивы в усольских эмалях сочетаются с изо­бражением птиц, животных, пейзажей и даже человеческих фигур. В таком решении орнаментально-декоратив­ных мотивов сказалось новое отно­шение человека к образам искусства и к самой действительности.

Богатое собрание золотых и сереб­ряных изделий Оружейной палаты позволяет проследить длительный путь развития ювелирного дела — одного из древнейших видов худо­жественного творчества. Оно дает представление о художественной культуре и уровне технического мас­терства художников прошлого, сви­детельствует об удивительной мощи творческих сил народа.

2. 1 Русские серебряные изделия XIV –XVII веков.

Искусство русских ювелиров этого периода является частью высокой культуры Древней Руси. Один из редчайших экспонатов - серебряная золоченая оправа мощевика из риз­ницы Благовещенского собора Московского Кремля с чеканным изображением в рост св. Пантелей­мона и Стефана, - может быть отнесен к первой половинеXIV века - тому сложному периоду русской истории, когда золотоордынские полчища грабили и жгли русскую землю, огнем и мечом уничтожали все на своем пути, когда рекой ли­лась людская кровь, ибо завоевате­ли, по словам летописца, «люди секуще аки траву». В памятниках прикладного искусства той поры воплотились патриотические идеи и идеи воинского подвига, являв­шиеся отражением вековой борьбы народа за освобождение от инозем­ного ига.

Основанием датировки памятника служит его стиль: симметричная композиция, плоскостное ее реше­ние, четкий силуэт двух фронтально расположенных фигур, вся пласти­ческая организация изображения. Колончатые надписи и особый знак на конце в виде стилизованной греческой сигмы были характерны для византийской живописи и рус­ского искусства домонгольского периода. Архаизирующая тенденция изображения, простонародные лики, большие гладкие нимбы, идущие от линии плеча, крупные драпиров­ки одежд с характерным орнамен­том вьющегося стебля на подоле позволяют предположить, что это памятник новгородского происхож­дения. В XIV веке в Новгороде мест­ная традиция и художественная культура Византии были определяю­щими в развитии искусства. «Пере­писная книга» - опись Благовещенс­кого собора 1634 года - среди 35 ковчегов-мощевиков, относя­щихся ко времени царствования Бориса Годунова и Михаила Ро­манова, мощевик с изображением Пантелеймона и Стефана упоминает в числе двух, время и место «по­строения» которых не обозначены. Возможно, он попал в ризницу домовой церкви московских князей и царей в конце XV века в качестве «поминков», полученных Иваном III, или был вывезен во времена Ивана Грозного вместе с другими произве­дениями новгородского искусства. Независимо от этого следует отме­тить стилистическую уникальность памятника, не имеющего аналогий среди немногочисленных, дошед­ших до нашего времени предметов прикладного искусства XIV века, выполненных из серебра. Из ризницы Благовещенского собо­ра Московского Кремля, где были сосредоточены великокняжеские реликвии, происходит группа се­ребряных наперсных крестов-мощевиков, относящихся к XIV-XV векам и употреблявшихся в качестве бла­гословенных крестов, а также оберегов в военных походах. Необычен по своей форме и способу декорировки крест XIV века, имею­щий овальное средокрестие, укра­шенное с лицевой стороны на гладком фоне литым изображением Спаса на престоле и резными в рост предстоящими. Принцип использо­вания накладных литых фигур на серебряных изделиях характерен для произведений новгородского искусства, в Новгороде он появился раньше, чем в Москве, но сочетание в одной композиции литой и резных фигур, исполненных уверенным резцом мастера, представляет са­мостоятельный, ранее неизвестный вариант.

Серебряный с чернью крест-мощевик в форме квадрифолия с изобра­жением Николы Зарайского в рост на оборотной стороне относится ко второй половине XIV века. Плотный слой черни служит фоном изображе­нию, исполненному в архаической манере: грубоватый лик, миндале­видные глаза, прямо очерченный нос. Схематично расположенные черневые линии на одежде не пере­дают объема фигуры, а скорее подчеркивают ее статичность. Крест интересен как образец исполь­зования техники черни - одного из древнейших способов украшения серебряных изделий. Серебряный крест XV века из риз­ницы Благовещенского собора, слу­жащий ковчегом для более раннего литого креста-энколпиона домон-гольского периода, исполнен в иной манере. Повторяющий форму древ­него четырехконечного креста с вы-гтупами на каждом конце, украшен­ный с двух сторон черневыми изо­бражениями, он дает представле­ние еще об одном виде прикладного искусства - гравировке с чернью. Интересна композиция «Троицы» на

верхнем конце креста. Владея высо­ким мастерством рисунка, художник в графической манере как бы «пи­шет» чернью по серебру. Черневое письмо на серебряных крестах-ков­чегахXIV-XV веков дает возмож­ность судить о широком и разнооб­разном использовании мастерами технических приемов черни.

В XV веке наблюдается заметное повышение уровня художественного ремесла, вызванное общим подъе­мом русской культуры, тесно свя­занным с экономическим и полити­ческим расцветом страны. В этот период все более усиливается влияние Москвы как главного художественного цен­тра и формируется единый общена­циональный стиль в искусстве. Первоклассным памятником этого времени является серебряный золо­ченый ковчег-мощевик из ризницы Благовещенского собора, который относится к произведениям се­ребряников Московской Руси. Ли­тые накладные фигурки Деисуса по своим иконографическим и стилис­тическим признакам очень близки к изображениям на реликварии удельных радонежских князей, от­носящемся к первой трети XV века и находящемся в собрании Загорс­кого музея.

Применение литых фигурок на пана­гиях, ковчегах было традиционным на протяжении XV века. В следую­щем, XVI столетии серебряное литье уступает место чеканке и резьбе. Музеи Московского Кремля обладают уникальными произведениями прикладного искусства XVI века, отражающими черты нового, московского стиля. Серебряные изделия XVI века, хранящиеся в фондах музеев Кремля, дают дополнительный материал для характеристики того периода в развитии русского искусства, когда усиливается процесс концентрации творческих сил Руси и постепенно сглаживаются различия между местными художественными школами. Резная двусторонняя панагия XVI века из Благовещенского собора – прекрасный образец искусства гравюры на серебре – может служить примером этого. Она свидетельствует об увеличении числа иконографических изображений в середине XVI века. Вписанные в круги изображения строги, лаконичны, без лишних деталей. Они выполнены неглубокой резной линией, идущей по основным контурам рисунка.

Четкая резная надпись как орнамент окружает центральные персонажи и внешний ободок, образуя как бы дополнительный узор. Изящество и легкость рисунка, выразительность образов позволяют утверждать, что резчиком был мастер, хорошо знакомый с приемами иконописи.

Среди различных видов ювелирной техники, применявшихся в XVI веке, наивысшего расцвета достигает чернь, занимавшая одно из первых мест по своему художественному значению и разнообразию применения. Интересна техника орнаментации черневого венца с оклада иконы XVI века, отличная от всех , имеющихся ранее. Гладкая поверхность металла сначала покрывалась тонким слоем черни, затем на этом фоне гравировался орнамент из серебряных трав и фигурных клейм с нежным золочением.

Особой декоративностью отличаются черневые узоры на золоте. Серебряный складень с резными композициями на внутренней стороне створок имеет внутри икону конца XVI века в золотом окладе, с жемчужной обнизью и драгоценными камнями. Черневой орнамент по золотому канфаренному фону служит основным средством художественной выразительности вещи в целом.

Очень многие произведения древнерусского искусства погибли в результате длительных междоусобных войн периода феодальной раздробленности, частых разорительных пожаров, урона, нанесенного польско-шведской интервенцией начала XVII века. Причиной утраты бытового и церковного серебра было также отсутствие собственной сырьевой базы. Архивные документы, надписи на изделиях свидетельствуют о том, что многие пришедшие в ветхость серебряные предметы переплавлялись и драгоценный металл использовался для создания новых вещей.

В это время в противовес церков­ному мировоззрению закладывают­ся основы новой светской культуры. Дальнейшему развитию русского прикладного искусства и одного из его важнейших видов - ювелирного дела способствовали преодоление сковывающего влияния церковных канонов и тесная связь с народным искусством.

Художественная культура Москвы, унаследовавшая веками накоплен­ные традиции старых удельных центров, занимает особое место в развитии древнерусского при­кладного искусства. Производство художественных мастерских Москов­ского Кремля - Золотой, Серебря-

Тарелка. Конец XVII в. Фрагмент

ной. Оружейной, Государевой и Царицыной палат, - значительно расширившееся в XVI веке, достигло высшего уровня в XVII столетии. Этот период наиболее полно пред­ставлен в коллекциях музея. Уникальными памятниками древне­русского прикладного искусства первой половины XVII века, выпол­ненными из драгоценного металла лучшими мастерами Серебряной палаты, являются крышки рак (надгробий) царевича Дмитрия, погибшего в Угличе в 1591 году, и Кирилла Белозерского - основателя одного из крупнейших монастырей на Русском Севере, умершего в 1427 году.

В музеях нашей страны хранятся лишь три подобных памятника. Два из них - крышки рак царевича Дми­трия и Кирилла Белозерского -в музеях Кремля в Москве, а третий - крышка раки Александра Свирского - в собрании Государствен­ного Русского музея в Ленин­граде.

В 1628-1630 годах по царскому указу для Архангельского собора Москов­ского Кремля, являвшегося усыпаль­ницей русских князей и царей, была создана рака царевича Дмитрия, по праву признанная шедевром прикладного искусства Древней Руси.

Этот заказ был поручен одному из лучших московских серебряников -Гавриле Овдокимову, золотого и серебряного дела жалованному мас­теру первой статьи, около 40 лет проработавшему в Серебряной палате. Вместе с Гаврилой Овдокимовым работали и другие масте­ра - Павел Власьев, Тимофей Ива­нов, Василий Коровников и Василий Малосолец. Имена Василия Коровникова и Василия Малосольца встречаются в документах Приказа Большой казны с 1621 по 1645 год. Виртуозно владея техническими приемами обработки драгоценного металла, московские серебряники создали исключительное по совершенству и художественному вкусу произведение.

Серебряная, золоченая крышка раки с чеканным, высокого рельефа изображением царевича в рост украшена крупными драгоценными камнями в золотых кастах с эмалью и жемчужной обнизью. Почти вся поверхность крышки по канфаренному фону чеканена травным узором из крупных четырехлопастных клейм и спирально вьющихся стеблей с листьями. На полях рамы располо­жены круглые литые дробницы с соименными святыми членов царской семьи. К сожалению, сама серебряная рака не сохранилась до наших дней, она была похищена в 1812 году. Драгоценный металл, из которого изготавливались раки, часто служил причиной их гибели, и многие из них известны нам теперь лишь по описаниям и архивным документам.

Такая же участь чуть было не по­стигла и раку Кирилла Белозерско­го, исполненную мастерами Сереб­ряной палаты в 1643 году. Некото­рые исследователи считали ее утра­ченной. В результате длительной исследовательской работы в фондах музеев Кремля были выявлены многочисленные фрагменты и дета­ли некогда единого монументально­го произведения.

В основное собрание входит серебряный стакан, принадлежавшая Петру 1, из Патриаршей ризницы - серебряные, золоченые, с драгоценными камнями, эмалью и жемчугом ложки с коротким череном. Декор братины начала XVII века из Основного собрания Оружейной палаты отличается строгостью и лаконизмом художественных средств. Гладкое, шарообразное тулово мастер украшает лишь тремя круглыми золочеными клеймами с резной вязью, содержащей имя владельца - Гордия Андреевича Корзина, да чеканной полоской по венцу с золочеными побегами. Характер орнаментации братины конца XVII века из собрания Л. К. Зубалова отражает общую тенденцию искусства того времени -стремление к декоративности и узорочью. Два золоченых резных спуска с изображением плодов и цветов, переплетающихся с головками птиц и фантастических животных, надпись по венцу: «братина Устина Федорова Зеленова», искусно превращенная мастером в орнаментальную полосу, невысокий чеканный поддон составляет ее убранство. Внутри братина вызолочена, это усиливает контраст матовой и блестящей золоченой поверхности.

В торжественные дни праздников, при приемах послов, за брачными столами братины употреблялись как заздравные чаши, но они имели также и значение поминальных чаш, которые ставили на гроб умерших.

Особое место среди разнообразной посуды занимают древнерусские ковши разложистой формы, с плоским дном, невысокими бортиками, плавными округлыми линиями, напоминающими «утицу», плывущую по воде.

Русские ладьевидные ковши использовались и как ковши-питьи, а со второй половиныXVII века как наградные, изготовленные специально для пожалований за гражданские и военные заслуги. Таков ковш 1682 года работы московских мастеров, пожалованный царями Петром и Иваном дьяку Федору Мартынову за его «крымскую службу».

Кроме ковшей и братин, широкое распространение имели серебряные разнообразной формы и размеров чарки, из которых пились крепкие напитки, «зелено заморское вино». С большой творческой фантазией выполнена серебряная, золоченая, на высоком поддоне чарка Иосифа Облезова. На круглой мишени внутри чеканены фантастические обитатели моря, чеканная «сорочка» украшена сценой борьбы орла и дракона и библейским сюжетом «Самсон, раздирающий пасть льву».

В конце XVII века московские мастера широко используют черневые узоры для украшения предметов из драгоценного металла. Техника черни позволяла художнику свободно размещать на поверхности различные композиции, добиваться особого эффекта в сочетании резного золоченого рисунка с черневым фоном или черневого орнамента по гладкому золоченому фону.

Венец. Конец XVII в. Фрагмент

Произведениям художественного серебра соловецкого собрания свойственны черты рафинированного московского искусства и намеренная архаизация, подчеркнуто старые традиции, широко использовавшиеся новгородскими мастерами. К сожалению, прикладное искусство Соловецкого монастыря еще недостаточно изучено в отличие от его архитектурных памятников и собрания икон, которым посвящены монографические исследования последних лет. Краткие упоминания о наиболее ценных реликвиях из ризниц соловецких церквей можно найти лишь в дореволюционных изданиях. Тем больший интерес представляют публикуемые впервые серебряные изделия, хранившиеся ранее в Соловецком монастыре.

Потир 1595 года, принадлежавший соловецкому игумену Якову, несомненно, был исполнен мастером, тяготевшим к новгородской школе прикладного искусства. Золоченая конусообразная чаша имеет восемь клейм в виде киотцев с резным поясным изображением Деисуса. Фигуры святых из деисусного чина, несмотря на небольшие размеры, производят впечатление величавой торжественности и монументальности. Широкая полоса по венцу чаши с традиционной литургической надписью по характеру начертания букв -утолщенных, свободно отстоящих друг от друга - имеет немало аналогий среди новгородских памятников прикладного искусства. Близка к новгородской культуре янтарная панагия XVI века в серебряной золоченой сканой оправе. Восьмиугольная с вогнутыми сторонами оправа украшена гладкими спиралевидными крупными завитками и мелкими кружочками витой проволоки. Возможно, панагия была сделана в самом монастыре мастером, хорошо знакомым с приемами работы и орнаментальными мотивами, использовавшимися новгородцами, о чем свидетельствуют плавный ритм сканого узора и четкость рисунка, свойственные новгородским сканым изделиям.

Среди достопримечательностей соборной Преображенской церкви монастырские описи отмечают серебряный золоченый басменный ковчег с двусторонней иконой великомученицы Марины. Черневое изображение Марины на гладкой серебряной пластине отличается тонкостью исполнения, ярко выраженными элементами графичности, характерными для искусства черни XVI - начала XVII века. Четкий линейно-контурный рисунок, стройные, удлиненные пропорции силуэта фигуры, легкие штрихи, придающие изображению объемность и пространственность, по красоте и изяществу не уступают лучшим образцам черневой графики кремлевских мастеров, в частности изображениям на золотом ковчеге Ирины Годуновой, созданном в 1589 году, из Оружейной палаты. Церковное серебро из ризницы Соловецкого монастыря по своему художественному достоинству может быть поставлено в один ряд с первоклассными произведениями столичных мастерских.

Высоким уровнем чеканного искусства отмечены оклады икон соловецкого собрания. Интересным образцом является также кадило, созданное в конце ХУЛ века. Его полушария эффектно обработаны чеканными, высокого рельефа «ложками» - излюбленным приемом, широко применявшимся московскими мастерами серебряного дела. Особого внимания заслуживает серебряный, золоченый оклад иконы Вседержителя с припадающими Зосимой и Савватием. В музеи Кремля оклад поступил в разрозненном виде: почти все детали были разъединены и сильно деформированы. Старейший реставратор М. Н. Костиков с группой молодых специалистов восстановили его из множества отдельных фрагментов, и теперь это произведение вновь изумляет нас великолепием и красотой.

Оклад почти сплошь покрыт чеканным растительным узором из крупных цветов и листьев. Переднюю стенку трона украшает орнамент в виде фантастических цветов и плодов, по бокам - чеканные балясины из объемных полуколонок, разделенных крупными розетками. Сочетание густой рельефной чеканки с тонкой резьбой, выразительная пластика фигур, ритмичные спирали вьющихся побегов сообщают всей композиции динамизм и вместе с тем уравновешенность. Пышный, нарядный чеканный орнамент оклада напоминает резьбу по дереву. Оклад имеет отличительную особенность, редко встречающуюся в памятниках подобного рода: на гладкой пластине, расположенной между фигурами припадающих, размещена надпись, содержащая историю создания вещи. Она сообщает не только дату создания оклада - 1703, имя заказчика - архимандрита Фирса, но, что особенно ценно и важно, имена мастеров-ювелиров. Огромный по своим размерам оклад был исполнен двумя мастерами - соловецким монахом, резчиком Антонием и «приходящим» московским мастером Алексеем Игнатьевым сыном Первовым. Их имена мы не встречаем ни в одном из справочников и словарей мастеров. Таким образом, публикация оклада дает возможность установить два новых ,ранее неизвестных имени мастеров серебряного

дела конца ХХVII начала ХVIII века.

2. 2 Русские серебряные изделия XVIII – первой трети XIX века.

В началеXVIII века увеличился приток ювелиров-иностранцев в Россию. Значительная часть их осела в новой столице, оказывая заметное влияние на формирование вкусов и художественного стиля русских мастеров. В Москве их влияние было не столь ощутимо.

Отдельные мастера, приехавшие из-за границы, оставались в России надолго, иногда до конца своих дней, но многие возвращались на родину, вероятно, чаще всего те, кто не выдерживал конкуренции. В началеXVIII века московские серебряники продолжали традиции предшествующего столетия, воспроизводя старые формы посуды и церковной утвари, обращаясь к привычным орнаментальным мотивам -вьющемуся стеблю, связкам плодов, цветам. Дальнейшее развитие светского начала в декоре нашло воплощение в мажорном звучании декоративного строя многих произведений, стремлении к реалистическому изображению человеческих фигур и пейзажа, в повышенном внимании к окружающему миру, в частности к бытовым деталям. Одним из лучших мастеров этого времени был Тимофей Ильин, талантливый художник, владевший различными приемами обработки серебра, чувствовавший пропорции изделия, красоту общего строя декора и его деталей. Потир 1704 года - выдающееся произведение мастера, отличающееся орнаментальной насыщенностью, изысканностью и совершенством формы. Любопытно,

что Т. Ильин пробовал свои силы и в живописной эмали. Дробницы потира 1708 года расписаны им самим, хотя обычно серебряники обращались к профессиональным эмальерам.

Это очевидно при сравнении живописных эмалевых изображений с аналогичными гравированными рисунками на других произведениях мастера. Удивительны ажурные чеканные сорочки потиров с прихотливым переплетением стеблей в рисунке. При беглом взгляде может показаться, что они одинаковы, но это не так. Оставаясь верным избранному приему, Тимофей Ильин создает различные узоры, не уступающие друг другу по красоте. Мастерство орнаменталиста сказалось и в гравировке надписей, дополняющих декоративное убранство потиров. Изображения человеческих фигур менее удались серебрянику, хотя и здесь умение гравера бесспорно.

Высокопрофессиональное владение резцом позволяло Т. Ильину работать в технике черни. В собрании Оружейной палаты хранится черневой водосвятный крест, а в Государственном Историческом музее - стакан с черневым мелко-травным фоном.

Многие мастера первой половины XVIII века владели техникой гравировки, украшая

Стакан. 1741. Фрагмент

изделия орнаментальными мотивами, таковы, например, стакан с эмалевым портретом Петра I, ковш 1700 года, и сюжетными композициями. С большим искусством украшены гравировкой водосвятная чаша 1721 года, дарохранительница. Поднос с композициями на темы притчи о блудном сыне работы Ильи Золотарева представляет несомненный интерес, хотя гравированный рисунок изображений выполнен местами неумело.

В это время по-прежнему излюбленным остается искусство чеканки. Мастера отдают предпочтение высокому рельефу, среди орнаментальных мотивов преобладают вьющиеся стебли с пышными листьями и крупными цветами, тяжелые связки плодов. Выдающимся чеканщиком первой половины XVIII века был Иван Семенов Щеткин (в другом написании - Щукин). Его наряду с Иваном Николаевым Беляковским, Федором Козминым-Разумовым и Федором Никифоровым староста «пробовалной палатки» Серебряного ряда Семен Петров в своем доношении в 1724 году называет мастерами «посудных и чеканных дел», художниками и сообщает, что они «в избрании в Главном Магистрате для смотрения над мастеровыми людьми их мастерству цеховыми старостами». Произведения И. Щеткина - солонка и два стакана с чеканным узором, выполненным в высоком рельефе, отличаются разнообразной проработкой.

Прекрасно выполнен декор на водосвятной чаше 1721 года, блюде середины XVIII века, стакане работы Ильи Слюняя.

Эти вещи принадлежат к числу незаурядных по мастерству исполнения. Безымянный мастер, создавший блюдо, умело строит его композицию, сочетая с растительным узором изображения птиц. Расположенный по широкому борту орнамент выполнен в очень высоком рельефе, тщательно проработан. Водосвятная чаша отличается от подобных изделий ХVII столетия более сложной формой и нарядным декором.

Образцами великолепной чеканки являются пять медальонов с царских врат.

Фигуры евангелистов выполнены ими в горельефе с необычайно многообразной пластической разработкой, характерной для стиля барокко.

Многие произведения первой половины XVIII века украшены изображениями, заимствованными из популярного издания «Символы и емблемата». Как правило, это бытовая посуда, делавшаяся для продажи, - стаканы, кубки.

В 1740-1750-е годы московские мастера нередко используют в качестве образцов западноевропейские изделия XVII века: стаканы, кружки, кубки. Однако они не копируют их, а чаще всего изменяют элементы декора, внося в созданное произведение творческое начало. Примером могут служить работы Михаила Клушина - блюдо и кувшин, выполненные в 1745 году. Оригиналами при их создании послужили блюдо работы данцигского мастера Петера Ратцена Крамера (1625-1650) и кувшин, сделанный в Аугсбурге мастером Давидом Швестер-Мюллером (1640-1670). Обе вещи были подарены в 1647 году царю Алексею Михайловичу шведской королевой Христиной, а в 1656 году царь пожаловал их патриарху Никону.

Блюдо украшено рельефным изображением «Гибель Фаэтона». М. Клушин несколько переосмыслил композицию : ее построение и трактовка отдельных элементов приближены к традициям русской иконописи, безусловно, более понятной мастеру. Уровень исполнения произведений М. Клушина высок, несмотря на погрешности в моделировке человеческих фигур.

Бо