Архивный свет на киевский еврейский погром 1905 г.

Весь мир помнит Бабий яр и киевские еврейские погромы 1905 года. В первом случае проделана колоссальная работа по увековечиванию памяти о погибших, во втором – печальное прошлое уже вошло в нашу генетическую память ЗНАКОМ БЕДЫ и превратилось в страшную легенду, сродни Куреневской трагедии, сродни Чернобылю. Бесспорно, существовали очевидцы и они имели что рассказать… Но интересно, что не бессловесным оказался Киевский госархив. Даже такой официозный свидетель не сумел промолчать

Чего чаяло накануне двадцатого века киевское еврейство

№54 Фонд 317 Опись 1 Документ 1787 Прокурор Киевской судебной палаты Секретная переписка Прокурора Киевской судебной палаты О прокламациях и воззваниях преступного характера 8 января 1901 г. — 28 декабря 1901 г.

"Киев, 9 ноября 1900 г. К Обществу

"…И бросить им в лицо железный стих, облитый горечью и желчью".

Чуть ли не каждый день нам приходиться слышать о самых разнообразных проявлениях их грубого произвола и насилия, чуть ли каждый день нам приходится испытывать на себе грубый гнёт и запрещений, разных бессмысленных циркуляров, предписаний, распоряжений, сковывающих по рукам и ногам не только отдельные личности, но и целые народности.

И кажется нам из всех многострадальных страстотерпцев царящего над нами режима, наиболее "униженными и оскорбленными" являются евреи. Нам всем неоднократно приходилось слышать, что у нас на Руси нет антисемитизма. Да, это правда, у нас нет антисемитизма по образцу западноевропейскому; у нас нет партии, которая выставила бы на своем знамени антисемитизм. Но зато он существует, как правительственная система. Вся бюрократия пропитана ядом антисемитизма, и этот яд незаметной, но сильной струей вливается во все русское общество. И этой отравой только можно объяснить то полнейшее невнимание и равнодушие, с каким наше общество встречает самые возмутительные ограничения свободы и самые тяжкие репрессии, которые градом сыплются на евреев.

Мы, группа интеллигентов-евреев, поставивших себе целью будить отравленную антисемитизмом совесть русского общества, хотим только в этом письме обратить его внимание на некоторые стороны этого вопроса наиболее возмутительные, бессмысленные и жестокие.

Пусть нам скажут, какими божескими и человеческими законами объясняется тот факт, что шестимиллионная масса еврейского народа насильственно расселена на пространстве нескольких губерний Северо-Западного (современная Республика Беларусь – Веле Штылвелд) и Юго-Западного краев (современная Украина в пределах царских Киевской, Житомирской и Волынской губерний – Веле Штылвелд) и Царства Польского, не имея права переходить за пределы этих губерний, за пределы так называемой еврейской черты оседлости, будучи вынуждены не жить, а задыхаться в грязи и нищете, и изнывать от голода и безработицы. Пусть нам скажут, в какой еще стране встречается подобное попирание самых элементарных человеческих прав, подобный пережиток средневековья, который позорным пятном ложится и на правительство, и на общество, равнодушно к нему относящееся. Где так часто, так непрерывно следуют один за другим самые бесчеловечные и позорные разгромы имущества и благосостояния тысяч мирных граждан, возмутительное надругание над их человеческой личностью?

В какой стране устраиваются такие облавы на евреев, не имеющих права жительства? Пусть нам скажут, что еврейский народ, давший миру Моисея, Христа (обращаю внимание читателей – Моисей и Христос поставлены рядом! – Веле Штылвелд), сотни великих ученых, мыслителей, художников, народ, имеющий многовековую историю и очень высокую культуру, заслужил того, чтобы его загоняли как зверя в клетки, в гетто, носящее теперь имя черты оседлости. Пусть нам скажут, что народ этот заслужил, чтобы его разоряли, унижали и оскорбляли, лишали света знания посредством процентных норм и запрещений строить школы, издавать газеты и журналы. И тогда мы смиримся и подставим покорно плечи и спины под удары бюрократических плетей. И мы хорошо знаем, что нам это скажут, что нас будут упрекать в корыстолюбии, жадности, лицемерии, эксплуататорстве, в употреблении христианской крови, в тысяче других пороков, составляющих, по их мнению, черты всего еврейского народа.

Но мы знаем, что ни один человек, не боящийся смотреть правде в глаза, сохранивший хотя бы искру честности и чистоты душевной, не осмелится сказать, что наше правительство и известная часть общества насквозь пропитанная ядом скрытого антисемитизма, имеют достаточно основания и права, юридического и нравственного производить подобные эксперименты над человеческой душой, так издеваться над совестью, чувствами, волею, всей жизнью шестимиллионного народа и его интеллигенции, отдающей "сок своих нервов и кровь своего сердца на приобретения знания и света".

Группа интеллигентов"

Черная преамбула или лжеинформационный запев

№ 125 Фонд 296 Опись 1 Дело 2 Листы 18-19, 25-27 Редакция газеты "Киевлянин": оригиналы статей о событиях общественной и политической жизни в России и заграницей, о забастовках рабочих и др. в 1896-1910 гг. Образчик фальшивки, созданной антисемитами или якобы выписка из книги "Талмуд и евреи":

"Политическая речь раввина, произнесенная в Праге на старом кладбищ. Там бывает съезд двенадцати колен Израильских в каждом столетии из двенадцати европейских провинций. Речь напечатана в одной из польских брошюр и мотивирована на разные лады во многих русских журналах и газетах… (Обращает внимание неказистый стиль якобы свидетеля данного действа. – Веле Штылвелд)

"Братья! 1800 уже продолжается борьба народа Израильского за вседержавие, которое было обещано Аврааму, но было вырвано у нас Крестом. Если народ рассеян по всей земле, значит, и вся земля должна принадлежать ему…"

("И далее, в том же духе… Явная фальшивка, созданная антисемитами", – комментарий сделан на полях украинскими историками в тридцатые годы прошлого века).

"Прочитайте все, поймите христиане, к чему стремятся евреи, не будьте слепым орудием в их руках для достижения ими тех целей, которые высказаны в этой речи, то есть не допустите закабалить себя евреями-жидами, которые стремятся господствовать над русскими людьми, желая попасть в Гос. Думу"…

(Народ, давший мировой Истории и Христа, и Моисея никогда не проповедовал экспансии. "Закон земли есть наш закон", – говорили во все времена еврейские раввины и мудрецы! Неверующие пусть полистают вошедшую в библейский свод священную для евреев "Книгу Эсер (Эсфирь)" – Веле Штылвелд)

Что же сообщала о погроме газета "Киевлянин":

№ 292 22.10.1905 г. Вчера, 21 октября, в городе стало тихо. Напряженное состояние быстро улеглось. Войск на улицах меньше. По случаю дня восшествия на престол Государя Императора город с утра украсили флагами. После полудня стали ходить на разных линиях вагоны городской железной дороги. С раннего утра полиция стала принимать меры к привидению внешнего вида города в нормальный вид. Повсюду убирались обломки вещей и прочее, тем не менее, следы погрома везде резко бросаются в глаза. Разгром еврейских квартир в пределах Лыбедского участка принял 20 октября обширные размеры и коснулся преимущественно больших домов, где сосредоточенно много квартир. Особняки еврейских богачей в Липках также разгромлены гораздо больше, чем можно было подумать. Судя по первым известиям в этих особняках остались только стены. Разгрому подверглись богатые особняки Гальперина, Горенштейна, Розенберга, Л. И. Бродского, А. И. Бродского, барона Гинзбурга, Эштейна и др. Разгромлены помещения Александранского товарищества, конторы Зайцева и также другие.

Число жертв еще точно не установлено, но оно значительно. Жертвы были в течение трех дней: 18 октября, когда войска оружием разгоняли ревущую толпу, 19 и 20, когда шел погром, стрельба из некоторых домов и залпы солдат в эти дома; кроме того, 20 октября были жертвы при прекращении войсками грабежей. В первый день, по сведениям полиции убито восемь и ранено 117 чел. Всего за три дня убито около 50 чел. Все трупы свозились на Лукьяновское кладбище. Большинство убитых – христиане. Число раненых неизвестно. В результате убытков, пока трудно говорить. Убытки эти очень крупные. Торговая жизнь города расстроилась.

Из предместий Киева подверглись погрому Демиевка и Никольская слободка. На Никольской слободке войска стреляли. Стреляли и из домов. Убитых – 9, число раненных неизвестно.

№ 293 23.10.1905 г. Погром на Демиевке. Обстановка, при которой начался погром, такова: Уездный исправник доносит, что 18 октября в два часа дня пришла из Киева толпа демонстрантов, до трех тысяч душ, состоящая преимущественно из еврейской молодежи. С красными флагами и революционными криками толпа стала обходить промышленные и торговые заведения и везде прекращала работу. В том числе и на сахарно-рафинадном заводе. После трех часов толпа ушла в Киев. Оставшиеся же рабочие сахарного завода и другое население начали разгром еврейских лавок и квартир. 19 октября с раннего утра погром возобновился. Демиевка, населенная преимущественно евреями, тяжело разгромлена.

Врачами общества скорой помощи в течение трех дней, 18-20 октября 1905 г. во время уличных беспорядков, оказана помощь 204 пострадавшим от выстрелов и других поражений. Кроме того, зарегистрировано 26 убитых. Общее число пока неизвестно. Полагают, что убито около 60-ти чел., причем 1/5 составляют евреи. Число раненых трудно установить, так как многие лечатся дома. В народном доме на Троицкой площади устроен временный лазарет для раненых. В лазарете тридцать раненных. В том же народном доме устроен временный приют для евреев, оставшихся без крова после разгрома их квартир.

В прошедшие тяжелые дни Киеву грозила опасность: возможен был перерыв действия водопровода, вследствие недостатка нефти для котлов. На Демиевке. Близ железной дороги были запасы нефти, но доставить ее не могли. Доставка ее была возложена на пожарную команду. По распоряжению высшей администрации.

№ 294 24.10.1905 г. Вчера, в воскресенье, 23 октября, на Подоле на толкучем рынке торга почти не было, рундуки с галантереей, старыми вещами, лакомствами и посудой совершенно отсутствовали, также не было торговцев мебелью. На рынке всюду видны следы только что миновавшей бури разгрома еврейских лавок.

№ 295 25.10.1905 г. Беспорядки в Киевском уезде Официальные сообщения о еврейских погромах получены уездной полицией. В местечках: Обухов, Триполье, Гостомель, Дымер, в селах и деревнях: Гуровщина, Мышеловка, Фасова, Ставок, Новые Петровцы, Людвиновка, Корошин, Демиевка, Соломинка, Китаев. Беспорядки сопровождались уничтожением и разграблением имущества евреев. Местами погромы принимали более широкие размеры, особенно в тех случаях, когда евреи оказывали громилам вооруженное сопротивление. Во многих местах погромы предупреждены войсками, местной полицией и сельской администрацией. В некоторых местах крестьяне устрашились появления казаков и слушались увещеваний полицейских.

В селе Соломенка, как оказывается, погром учинили 19 октября, днем, из Киева партия чернорабочих, около двух тысяч человек. Полицейский надзиратель уговаривал их разойтись, но безрезультатно. Разгромлено двадцать лавок. В четыре часа прибывшие драгуны разогнали погромщиков. Сейчас полицией проводятся обыски, отбирается награбленное, несколько человек арестованы.

В селе Демиевка произошел разгром после того, как толпа большей частью рабочих-евреев и учащихся, около трех тысяч человек, с красными бантами и флагами 18 октября в два часа дня явилась из Киева и прошла по Васильковской и Китаевской улицам, останавливаясь у фабрики Ефимова, завода Шульца и других местах, требуя прекращение работ и присоединения к ним рабочих. После удаления процессии рабочие сахарного завода вышли на улицу и начали громить еврейские лавки. На другой день в шесть часов утром разгром лавок и жилищ возобновился. Раненые – 8 русских и 2 еврея. Арестовано 9 грабителей.

"Свидетельская" подвёрстка: киевский еврейский погром глазами очевидцев

Журнал “Звезда”, №9’2001, с. 200-201

Р. Блок-Байерс Нью-Йорк-Москва-Сибирь по этапу

…Тот ужасный киевский погром в октябре 1905 г. унес жизни многих ни в чем не повинных людей: погромщики убивали их целыми семьями. Наша семья уцелела благодаря счастливому стечению обстоятельств и помощи добрых русских людей – няни, извозчика и священника.

Как я уже говорила, моя мама работала врачом в частной гинекологической больнице, принадлежащей русскому врачу Вишнепольскому и находившейся в доме русского домовладельца, рядом с Притиско-Николаевским монастырем. После развода с моим отцом мать ушла жить в больницу, а отец остался с детьми в квартире на Жилянской улице.

Наша няня, которая жила с нами много лет и очень к нам привязалась, прибежала с улицы и крикнула с порога, что к дому приближается толпа погромщиков. К счастью, отец был дома, и ему удалось быстро найти извозчика и усадить в коляску меня, сестер Нюню и Лизу и брата Гришу. Толпа озверевших убийц была уже рядом с домом, когда коляска помчалась к больнице Вишнепольского, при этом часть погромщиков бросилась за нами в погоню. Когда мы уже приближались к больнице, я (мне было всего четыре года) из-за страшной тряски выпала из коляски на мостовую между колесами. Извозчик заметил мое падение и мгновенно остановил лошадей, а отец, схватив сестер на руки, вместе с братом бросился к больнице. Они успели добежать до подъезда, и тут, оглянувшись, отец с ужасом увидел, что меня в коляске нет, а неподалеку показались черносотенцы. Он хотел броситься обратно, но его удержали от его бесполезного поступка. Извозчик же не тронулся с места и, когда к нему подбежали разъяренные погромщики, сказал, что все, кого он вез, убежали. Черносотенцы, изругав его, убрались восвояси.

Эта жуткая сцена привлекла внимание священника, имевшего приход в с Притиско-Николаевском монастыре. Подойдя, он взял меня на руки (я от удара потеряла сознание) и направился к больнице. Когда батюшка внес меня в подъезд, радости матери и отца не было предела.

По рассказам мамы, в городе были организованы студенческие дружины для спасения евреев. В этом благородном деле принимали активное участие некоторые священники. Сама мама (она внешностью скорее походила на русскую) во время погрома перевязывала раненых евреев на киевских улицах. По ее рассказам, полиция, как правило, не защищала евреев и предоставила погромщикам, к которым присоединились и некоторые полицейские, возможность громить и убивать безнаказанно.

Так нам удалось спастись. Впрочем, не без ран: отца погромщики успели таки ударить по голове, а старшей сестре Нюне подбить глаз. Я же от удара при падении и от нервного потрясения утратила способность речи. Но, благодаря уходу матери и других опытных врачей, через год я заговорила снова.

Разумеется, мать понимала, что пережитый погром – вряд ли последний, еще раз испытать судьбу своих детей она не пожелала и отправилась к брату в Нью-Йорк. Только старший брат Гриша не захотел оставить отца и уехать с нами в Америку. В 1918 г. он, студент Университета Святого Владимира, вступил в красноармейский отряд и погиб в бою под Киевом.