Константин Петрович Зеленецкий (1812—1857)

Аннушкин В. И.

Константин Петрович Зеленецкий – профессор Ришельевского лицея в Одессе, автор книг по риторике, теории словесности, общей филологии.

Выпускник Ришельевского лицея, Зеленецкий в 1833 г. был отправлен за счет лицея в Московский университет, где через год выдержал экзамен на кандидата словесных наук, а спустя два года получил степень магистра. Вернувшись в Одессу, Зеленецкий писал своему наставнику, историку М.П. Погодину о своем “сильнейшем желании” “когда-либо поселиться жить в виду Кремлевских башен” («Риторика». — 1996, № 3). В Москве же были опубликованы первые ученые труды Зеленецкого “Опыт исследования некоторых теоретических вопросов” (4 кн. — М., 1835—36), “Исследование значения, построения и развития слова человеческого” (М., 1837).

Став профессором Одесского Ришельевского лицея, Зеленецкий сформировался в своеобразного, самостоятельно мыслящего ученого, что, как кажется, не вполне было оценено его современниками. Ко второй половине 40-х годов XIX в. относятся фундаментальные работы Зеленецкого, ставшие одновременно серьезными учебными руководствами для гимназий и университетов: “Исследование о реторике...” (1846), «I, Общая риторика», “II. Частная реторика”, “III. Пиитика” и “История русской литературы для учащихся” (все опубликованы в 1849 г.). Кроме фундаментального разбора истории риторики Зеленецкий представил новую классификацию филологических дисциплин; именно риторическое исследование давало систематику всех наук в целом, формировавшую будущую классификацию академической науки в России. В начале 50-х годов по заказу Министерства народного просвещения председательствующий Отделения языка и словесности Императорской Академии наук И.И. Давыдов отредактировал четыре курса словесности К.П. Зеленецкого и они в анонимном издании “Теории словесности” (1851—60) стали основным “курсом гимназическим” для учебных заведений России.

В 1853 г. в Одессе было издано “Введение в общую филологию” К.П. Зеленецкого. Неоднократными были выступления Зеленецкого с речами на торжественных актах Ришельевского лицея, статьи по вопросам церковно-славянского языка, русского и “его отношении к языкам западно-европейским”, собственные литературные опыты и теоретические статьи о литературе в столичных и одесских журналах.

К.П.Зеленецкий стал ученым, поставившим под сомнение ценность прежних “словесных наук” и декларировавшим в России рождение нового понимания предмета - теперь уже под названием “науки о Слове”. Начав свое основное теоретическое сочинение с похвалы теоретикам риторики древности и критики ее достижений со стороны нынешних “самостоятельных обрабатывателей”, К.П.Зеленецкий совершенно определенно заявил о начале нового века в науке: “Только в последнее время, когда здание словесных наук распадается само собой, когда его заменяет наука о слове, знамя которой, на развалинах теории словесности первый у нас водрузил профессор Давыдов, когда труды свои посвящают этому предмету мужи, каковы В. Гумбольдт и Бопп, реторика как часть науки о слове может надеяться получить полное право гражданства в сфере наук точных, положительных; может сбросить свою схоластическую одежду и принять вид более естественный, более согласный с духом и с направлением нашего времени” (Зеленецкий 1846: 9). Рассуждения о “точности и положительности” нового понимания науки слишком напоминают декларированные и не всегда оправдавшие себя заявления позднейших “самостоятельных обрабатывателей” науки.

Новации К.П. Зеленецкого при очевидной классической базе его образованности (он окончил магистратуру в Московском университете в 1837 году и с тех пор безвыездно жил в Одессе) способствовали коренному изменению взглядов на предмет филологии. Речевой процесс объясняется К.П.Зеленецким как логическое действие мышления и собственно речь. Объясняя “природу и жизнь человека, мышление и слово сего последнего”, К.П.Зеленецкий вычленяет две “особые науки”, говоря о них следующее: “Логика принимает на себя всю систему мышления, понимания, рассуждения и умствования во всех его изгибах и утонченностях; ее цель - в возможно очевидном и полном разложении процесса мысли; сила убеждения будет практическим следствием этих занятий в теории, а не предметом и целию науки. Реторика обратится к миру слова, изберет предметом своим речь как полнейшую форму слова и по близкому родству сего последнего с мышлением покажет, как мысль во всей полноте своего развития, выражается в речи...”. Вот окончательное решение К.П.Зеленецким коренного вопроса русской риторики: связана ли эта наука с изобретением мысли? Если риторика есть лишь учение о речи, а речь - “словесное выражение нашей мысли”, то необходимо свести речь к “слововыражению”, то есть ограничить предмет риторики стилистикой. В 50-е годы XIX века этот взгляд на риторику, предмет которой необходимо “свести к стилистике” (см. у К.К. Фойгта: “общая риторика или стилистика”), возобладает окончательно.

По мысли К.П. Зеленецкого, риторическое учение составляют следующие науки и их разделы:

1. Общая риторика:

а) логическая основа речи (внутренняя сторона), законы мышления;

б) собственно риторическая сторона (внешняя сторона речи);

в) лингвистические условия речи в приложении к русскому языку (словарь языка и дух его грамматики).

2. Частная риторика:

а) систематика (для описаний, повествований, догматики);

б) теория поэзии (для изящной прозы);

в) этика, наука о благом (для ораторского красноречия).

3. Пиитика (эстетическая теория поэзии).

Недостатки существующей теории словесности и риторики, по мысли Зеленецкого, состояли в следующем:

1.Риторика не должна быть наукой об “одном красноречии”, она должна включить изучение “общих условий всякой речи вообще”. Зеленецкий замечает основной недостаток существующей риторики: ее учение о “красноречии” касается только “изящной (как бы красной, прекрасной) речи” и никак не касается “речи простой, некрасноречивой”, которая лежит в основании первой - “подобно тому, как в основании высших действий ума, воли и фантазии лежит простой разум”. Это важное наблюдение относится к смене стиля в самую середину XIX века, когда тенденция к демократическому «опрощению» (в некотором смысле сопровождающая всякое революционное движение) отмечается прежде всего в изящной словесности - поэтике натуральной школы, где как раз показывается эта “натуральная”, “простая речь”.

Риторика как наука об одном красноречии - лишь часть словесности. Красноречие - с одной стороны, “способность говорить убедительно и изящно”, с другой стороны - “совокупность произведений” изящной или ораторской прозы. Зеленецкий настаивает, чтобы под словом р е ч ь понималась не только речь ораторская, но “речь всякого рода”, в которой “вполне выражается развитая мысль”). В то же время Зеленецкий указывает, что “такой особенной науки до сих пор нет”. Расширяя предмет риторики до особенностей “всякой речи вообще”, он пытается формировать новый состав наук с их новым содержанием.

2. Теории изобретения и расположения в их прежнем виде отрицаются Зеленецким. “Изобретаем ли мы наши мысли?... очевидно, нет... мысли родятся сами собою... Можно сказать: изобресть стекло, компас, порох, но нельзя сказать: изобресть мысль, потому что каждая мысль наша есть самостоятельное, живое действие самого духа нашего”. Тезис самопроизвольности рождения мысли будет отрицать возможность и необходимость управления процессом научения мыслить, ибо мысль и речь в риторическом действии неразделимы. Отрицая схоластические способы рождения мысли через систему общих мест (“общие места бесполезны, даже вредны...”), Зеленецкий расчленял единый и органичный предмет риторики на логику (теории изобретения и расположения “должны слиться в одну, в теорию логического развития основной мысли в сочинении”) и стилистику (именно так еще Аристотелем называлась “третья часть реторики, теории слововыражения, которая по праву занимает место в реторических курсах”).

3. Спор Зеленецкого с главным теоретическим предшественником - Н.Ф. Кошанским - касается способов педагогического приложения теории общих мест. Зеленецкий не отрицает “главы об изобретении мыслей и рассуждений о страстях, нравах, возрастах слушателей”, которые “так к стати (писалось раздельно - А.В.), по такой необходимости вошли в реторические учения древности”, он отрицает “новейших учителей красноречия”, которые “не проникли основательно в дух и содержание топических учений древности”, придав им “схоластический дух”.

4. Теория украшения мыслей через тропы и фигуры фактически также была отвергнута К.П. Зеленецким как не согласная с “природой”. Идея “естественности”, спонтанности (как стали писать в XX веке) вновь проявилась в критике искусственности прежних или существующих построений. Эта идея якобы “естественности” всегда сопровождает критику существующих риторико-поэтических вкусов: Аввакум призывал “в простоте Богу угождати” и не заботиться о “красноречии” (при этом известно его сугубое витийство); М.В. Ломоносов призывал учить “простым” языком и не заботиться об излишнем “распространении слов”; критика риторики в середине XIX века В.Г. Белинским (см. анализ в конце исследования) велась также с позиций естественности, простоты выражения мысли новыми литераторами в противовес искусственности построений прежних литературных теорий.

К.П. Зеленецкий пишет: “Разве не достаточно изобразить предмет или явление в том самом виде, в каком они существуют в действительности и надобно еще разукрашать их? верное, живое их изображение удовлетворительно во всяком случае. Старинная школа всего менее заботилась о естественности, согласии с природой”. Риторическое “разукрашение мыслей” проявляется более всего в тропах и фигурах - их формально-теоретическое применение и стало, по мнению К.П. Зеленецкого, причиной той “напыщенности”, которой отмечены похвальные оды М.В. Ломоносова. Поэтому тропы и фигуры лишь тогда “имеют значение и силу, когда мысль писателя, согласно со своим предметом, сама собою, по своей природе ложится в них”. Зеленецкий не считается с тем, что всякая литературная (риторическая и поэтическая) эпоха рождает свои представления о соответствии мысли писателя своему предмету, которое фиксируется в правилах риторической или поэтической школы. Причем, каждая школа настаивает в соответствии со стилем времени, что именно она впервые и наиболее естественным образом выразила сущность предмета в соответствии с его природой.

Последнее общее замечание сделано К.П. Зеленецким относительно “условности и относительности правил и положений, преподаваемых новейшими реториками” (будто правила позднейших теорий не будут столь же условными и относительными!). Опору своей концепции К.П. Зеленецкий пытался найти в общих логических построениях. “Начала ума и слова”, по его мнению, “общи и очевидны”; “мы рассуждаем, сводим данные и умозаключения по непреложным законам ума”. “Откуда же, - неоднократно критикует конкретные законы, правила и категории риторики К.П. Зеленецкий, - взялась эта хрия ... откуда взяты и к чему ведут эти известные семь вопросов?... из чего выведены эти двадцать четыре источника изобретения и каким образом распространять посредством их тему?”

Вся критика К.П. Зеленецкого направлена против Н.Ф. Кошанского, наиболее влиятельного автора из прежних теорий. В 1849 г. выходят последним 10-м изданием “реторики” Н.Ф. Кошанского, а в Одессе - четыре (!) тома курсов словесности для учащихся К.П. Зеленецкого: “Общая риторика”, “Частная риторика”, “Пиитика” и “История русской литературы”. Однако при всей критике прежних теорий К.П. Зеленецкий продолжает в прикладных частях своих учебников следовать и развиваться в русле концепций словесности Н.Ф. Кошанского, И.И. Давыдова, В.В. Плаксина и др.... Его “Частная риторика” даст наиболее развитый для всей истории русской теории словесности состав родов и видов словесности. Именно К.П. Зеленецкий разработает факультетскую классификацию наук, которая станет основой для концепции образования в последующие десятилетия.

Основные публикации:

Исследование о реторике в ее наукообразном содержании и в отношениях, какие имеет она к общей теории слова и к логике. - Одесса, 1846.

Курс русской словесности для учащихся. I. Общая риторика. Одесса, 1849.

Курс русской словесности для учащихся. II. Частная риторика. Одесса, 1849.

Курс русской словесности для учащихся: III. Пиитика. Одесса, 1849.

История русской литературы для учащихся. Одесса, 1849.

Введение в общую филологию. Одесса. 1853.