Князь-мученик Сергей Александрович

Мельник В. И.

Сто лет назад, 5/18 февраля 1905 года террорист Иван Каляев бросил бомбу в карету с Великим князем Сергеем Александровичем Романовым. Взрыв был такой силы, что тело князя было разорвано на части. Уже через несколько минут над ним склонилась выбежавшая на звук взрыва жена — будущая преподобномученица Елисавета, чьи мощи не так давно встречала вся Россия. Подвиг всей семьи Романовых, а наипаче Великого князя Сергия, чья память была особенно оболгана современниками — не только революционерами, но и иными представителями высшего света — еще требует своего осмысления. Думается, в скором времени должна восстановиться справедливость — и историческая, и небесная. Этой публикацией мы хотим отдать долг памяти Великому князю и его жизненному подвигу.

История России последних веков непостижимым образом связана с таинственным апостольским словом об "удерживающем теперь": "Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь" (2 Фес. гл. 2, ст. 7). Всемирный человеческий опыт не ясно ли показал, против кого, иногда вопреки всякой логике, восставало мировое беззаконие? На кого накатывали — волна за волной — мировые и иные войны? — Это была Россия, это был Православный русский народ. Но это были и его великие Православные Самодержцы, которые первые принимали на себя направленный против Веры и Отечества удар. Они и удерживали. Удерживать беззаконие, не допустить его разгула в мире век от века становилось все труднее. Только Россия, с ее Православным укладом жизни, с ее материальной мощью и геополитическим положением одна была в силах "удерживать". И тогда, как и в нашем жестоком веке, когда беззаконие уже почти не скрывается под маской, удар стал направляться против конкретных личностей. Началась изматывающая борьба скрытых тьмою и во множестве своем обезличенных "рыцарей" плаща и кинжала, с одной стороны, и личных, но ответственных перед Богом волевых устремлений — с другой. Посягали на здоровье, на покой, на свободу действий. На самое жизнь. Последние два века до революции русское Самодержавие в лице избранной Богом семьи Романовых сознавало и чувствовало в полной мере, как близко прореченное Апостолом Павлом "беззаконие", как оно кровожадно и напористо. Эта семья и приносила самые большие жертвы. Во-первых, это были Самодержцы, пытавшиеся сохранить Православие и самостоятельность России. Император Павел Петрович первым пал от коварной руки невидимого врага. Его убили в собственном Михайловском замке в Петербурге и объявили едва ли не сумасшедшим. Таковым его и считали почти два столетия. Второй жертвой стал Император Николай I, умерший далеко не старым неожиданной смертью как раз в момент напряжения всех сил России в Крымской войне. Далее Император Александр II был уже открыто убит террористами в 1881-м году. На 49-м году жизни умирает в Крыму человек богатырского здоровья — Император Александр III. Наконец, вместе со всей семьей приносится в жертву за Православную Россию последний Император — Николай II. Бог лишь знал, чего стоило нашим Царям Русским "удерживать тайну беззакония", какого накала и напряжения достигала неравная борьба. Но и кроме самих Императоров, сколько Романовых отдали жизни в этой борьбе! Многие из них уже просияли в лике святых: Императрица Александра, Великие княжны Анастасия, Мария, Ольга, Татиана, Наследник престола Алексий, Великая княгиня Елисавета. Русской Зарубежной Церковью прославлены в лике святых сыновья известного Православного поэта Великого князя Константина Романова — Константин и Иоанн. Наконец, можем ли мы забыть еще одно замечательное имя — Великого князя Сергия Романова? Его жизнь, личность и подвиг еще предстоит нам осмыслить.

Самое главное в его жизни связано, конечно, с преподобномученицей Елисаветой, его женой. Долгие годы терпеливо князь Сергий — нет, не вел ее к Православию из чужеземной веры. Он сам, его любовь и его личный пример святой жизни подвигли чуткую душу Елизаветы Федоровны к приятию новой веры, в которой ей и суждено было прославиться у Бога, за которую отдала она свою жизнь. Роль, которую Господь отвел князю Сергию в совершении этого чуда — превращению уроженки протестантской Германии в святую мученицу за Православие в России — пока не осмыслена по-настоящему. Другое большое дело его жизни — Русское Палестинское общество, которым он руководил в течение многих лет. Обе жизненных задачи Великого князя таинственно связаны между собой. Именно в Иерусалиме, рядом с Гробом Господним, еще при жизни захотела быть похороненной протестантка Елизавета, его жена. Там и упокоилась Великая русская княгиня, преподобномученица Елисавета Романова. Наконец, едва ли не главнейшее: революционные круги не без оснований считали главой "партии сопротивления" Московского генерал-губернатора Великого князя Сергия. Да, смеем думать, Великий князь был не только украсителем Москвы, при котором снова, как древле при Святой Руси, засияла благочестием древняя столица, — он был главой сопротивления — чему? — мировому беззаконию, ставившему глобальный эксперимент именно в России. За это и принял мученическую смерть сто лет назад — от руки террориста Каляева.

Сегодня мы знаем о Великом князе до обидного мало. В Новоспасском монастыре, где покоится ныне его прах, издана пока лишь тонкая брошюра о его жизни. И хотя в последнее время начали появляться работы, в которых рассматривается его личность, — масса документов, которые должны пролить свет на многие стороны его деятельности, выстроить логику его жизни, пока не поднята и пылится в отечественных архивах. Но верится, что не долго они пролежат нетронутыми: слишком очевидны и неординарность личности Великого князя, и его роль в истории Православия в России, совершенная необычность, избраннический характер его жизни.

Великий князь Сергий был четвертым сыном Императора Александра II. Он родился 29 апреля 1857 года. Крещение совершили в День Пресвятой Троицы, 29 мая. В дневнике фрейлины Императрицы Марии Александровны — Анны Федоровны Тютчевой (а ей и суждено будет воспитывать младенца-князя) появилась запись: "Государь направился в церковь в сопровождении Великих князей... Наследник (Великий князь Николай Александрович — В.М.) был восприемником от крещения своего маленького брата и с большим достоинством и умением выполнил роль крестного отца. Восприемницей была Великая княгиня Екатерина Михайловна" (Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник. Тула, 1990, с. 261-262).

Воспитание

Главную роль в христианском воспитании князя Сергия сыграла его мать, Мария Александровна. Когда в 1881 году Архимандрит Антонин (Капустин), подвизавшийся в Иерусалиме и хорошо знавший тайные благочестивые дела Императрицы, ее пожертвования на Святой Земле, увидел Великих князей Сергия и Павла Александровичей в Иерусалиме и убедился в глубине и чистоте их Христианской веры, он записал в своем дневнике: "Чистые, благие и святые души Царевичей пленили меня. Это, несомненно, Она, высокая Боголюбица и смиренная Христианка, возрастила и сохранила их такими в усладу и похваление всем, ревнующим о духе, небе, Боге. Мир духу Ее". После отъезда из Иерусалима Великих князей Архимандрит Антонин пишет к Василию Николаевичу Хитрово: "От высоких гостей майских тут все в восторге. Независимо от своего царского рода и положения, это наилучшие люди, каких только я видел на свете. Да пребудет с ними и в них во век неотступно благодать Божия! Меня они очаровали своею чистотою, искренностью, приветливостию и глубоким благочестием в духе Православной Церкви. Пробыли здесь 10 дней, от 21 до 31 мая, и половину ночей этого периода провели у Гроба Господня в молитве. От щедрот их и мне на мои постройки выпала не скудная лепта. Благодать возблагодать, по слову Евангелия".

Повезло князю Сергию и с воспитательницей. Анна Федоровна Тютчева была женой славянофила Ивана Сергеевича Аксакова и дочерью поэта Федора Тютчева. Это и заложило, вероятно, здоровое основание мировоззрения Великого князя. Во времена его генерал-губернаторства в Москве (1891 — 1904) многие будут обвинять его в негибкости и консерватизме. Но перед кем и чем должен был гнуться в период подготовки всепроникающей "швондеровщины" Великий князь? Не согласный со все новыми и новыми уступками, лишь разжигающими аппетит революционной своры, он вынужден будет уйти с 1 января 1905 года в отставку, дабы не поступиться своими принципами. А принципы эти закладывались еще в детстве. Корни его здорового консерватизма уходили в глубину русской почвы, чему много способствовала А.Ф. Тютчева. "Глубоко убежденная, широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить свою родину, русскую землю, Православную веру и Церковь, самодержавную историческую истину, создавшую Всероссийскую Империю. По словам ее, она не скрывала от Царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя, неизбежных спутников человеческой судьбы, и должны готовиться к мужественной их встрече. Она просветляла его миросозерцание, закаляла характер и направляла его сердце к любви родной истории. Великий князь впоследствии не раз посещал свою воспитательницу и несказанно благодарил за те добрые спасительные семена, кои она посеяла в его душе в юные детские годы" (Авчинников А.Г. Великий князь Сергей Александрович. Иллюстрированный биографический очерк, Екатеринославль, 1915, с. 2). Таким образом, с детства он не поверхностно, а всей силой своей натуры усвоил Православный образ мыслей. Его воспитатель капитан-лейтенант Д.С. Арсеньев видел уже плоды воспитания Тютчевой: "Первые дни жизни при Сергии Александровиче были мне очень отрадны, он молился при мне еще в это время вслух и молился всегда очень усердно и внимательно".

Закон Божий Великому князю преподавал протоиерей Иоанн Васильевич Рождественский. Это был священник, отличавшийся высокими духовными качествами, которые еще более укрепились в посланных ему Божиим Промыслом испытаниях: перед принятием священства он потерял жену и всех детей. Конечно, не случайно именно такой священник, которому столь понятен был духовный путь Иова, должен был воспитать будущего мученика и супруга мученицы. Отец Иоанн собственноручно составил для князя Сергия специальную книгу для изучения Закона Божия. Эту книгу Великий князь хранил до своей кончины. В жизни Великого князя многократно проявлялась его искренняя любовь к Богу и Церкви, к обрядовой стороне Православия. Любимыми его святыми с детства стали Преподобный Сергий Радонежский и его ученик — преподобный Савва. Преподобный Сергий был тезоименитым святым Великого князя. Не потому ли, родившись в Петербурге, князь постоянно тяготел к Москве, к ее святыням, Москве отдал свои силы — и в ней же окончил свои дни? Еще в 1865 году, когда ему было всего восемь лет, Анна Федоровна Тютчева привезла его в древнюю русскую столицу. Здесь он посещал монастыри: Чудов, Николо-Угрешский, Савво-Сторожевский и другие. Здесь постигал он красоту и святость русских древних монастырей. В этих монастырях настраивалось на русский лад его сердце. Здесь услышал он много исторических преданий. Встреча с Чудовым монастырем была знаменательна: именно здесь упокоится прах Великого князя в 1905 году. Но до этого была еще целая непрожитая жизнь. В Чудовом монастыре почивали мощи Святителя Алексия, неутомимого труженика на благо Московского Царства, духовного друга Преподобного Сергия Радонежского. В Чудовом монастыре после архиерейского Богослужения произошла знаменательная для Великого князя встреча. Он знакомится с викарным Епископом Леонидом (Краснопевкиным). Их дружеские отношения продлятся до самой смерти Владыки в 1876 году. Воспоминания Владыки о посещении царского дворца в 1873 году дают представление о том, как развивалась духовная жизнь князя Сергия: "Обедали четверо: оба Великих князя и я с воспитателем... Во время обеда продолжался разговор, предметом коего было монашество... Поэтому много говорилось об Угреше, где еще в детстве, с А.Ф. Тютчевой был Великий князь Сергий... Воспитатель сказал: "Сергей Александрович, покажите Преосвященному Вашу моленную". Великие князья привели меня в просторную высокую комнату с двумя-тремя окнами... Тут я увидел и образ св. Саввы, 6 или 8 вершков, о котором Великий князь сказал, что он всегда с ним, равно как и складень, также мною данный, с изображением Божией Матери с Богомладенцем, Сергия и Саввы. Уже давно, сказал мне Сергей Александрович, что ежедневно молится преподобному Савве" (Авчинников А.Г. Указ. соч., с. 10).

Когда Великий князь повзрослел, ему стали преподаваться серьезные науки. Богу было угодно, чтобы среди других профессоров, обучавших князя Сергия, был и Константин Петрович Победоносцев. Его "Сергей Александрович хорошо знал с детства, полюбил, всегда наслаждался его умными беседами" (Авчинников А.Г. Указ. соч., с. 13). Эта встреча, как покажут дальнейшие события, оказалась неслучайной.

Палестинское общество

Весьма важным в жизни Великого князя стал 1881 год. В этом году он впервые посетил Святую Землю, с которой, по Божиему Промыслу, оказалась в дальнейшем связана вся его жизнь. Как свидетельствуют современники, пребывание Сергея Александровича и Павла Александровича в Иepyсалиме "прошло в непрерывных молениях у Гроба Господня и на Голгофе и в посещении достопримечательных мест Иерусалима и его окрестностей и произвело глубокое впечатление как на Августейших путешественников, так и на всех, кто имел счастие видеть их" (Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века (1882 — 1907). Историческая записка. Составлена проф. А.А. Дмитриевским. СПб., 1907, с. 176).

Во время поездки он "самолично увидел безотрадное состояние Православия в Палестине, убедился в тяжелом и безпомощном положении русских богомольцев, особенно простого народа" (Архиепископ Димитрий Самбикин. Предсмертные мысли и думы о заслугах Православного Палестинского Общества. СПб., 1908, с. 8). Долгое время инициатором основания Палестинского общества выступал Василий Николаевич Хитрово. В силу ряда причин учреждение Общества было под вопросом. Постепенно сторонниками В.Н. Хитрово стали люди, близко стоящие к Великому князю Сергию: его бывший преподаватель Закона Божьего протоиерей Иоанн Рождественский, несколько позже бывший воспитатель Великих князей — генерал-адъютант Дмитрий Сергеевич Арсеньев. Большую роль сыграли, кроме того, К.П. Победоносцев и граф Е.В. Путятин. Председательство в этом Обществе Великого князя Сергия сразу, несмотря на многие препоны, решало вопрос о его официальном открытии. Князь Сергий не сразу согласился встать во главе Палестинского общества, взвешивая свои возможности принести действительную пользу делу. Но после поездки на Святую Землю для него это стало вопросом личной веры. Важно и то, что к Святой Земле тяготели и родители Великого князя: Император Александр II и Императрица Мария Александровна. Еще до начала деятельности Палестинского Общества русские начали водворяться на Св. Земле. Известен своей деятельностью Архимандрит Антонин (Капустин), опиравшийся, судя по всему, на те средства, которые ему выделяла Императрица. В 1868 году он купил знаменитый Мамврийский дуб, а затем "принялся усиленно скупать участки земли, имеющие в каком-нибудь отношении важное для поклонников (паломников — ред.) значение, и устраивал приюты для них (Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность...). 5 августа 1886 года все участки земли в Бет-Джале были принесены Архимандритом Антонином в дар князю Сергию. Князь Сергий становится во главе Православного Палестинского общества, председателем которого он был 23 года, до конца своей жизни. Палестина вошла в сердце князя Сергия, стала святым покровом его души. В его деятельности в Православном Палестинском обществе проявилась вся его горячая любовь к Богу. Есть свидетельства, что еще его отец, Император Александр II, в свое время сказал первому председателю, статс-секретарю Палестинского Комитета князю Оболенскому: "Это для меня вопрос сердца…". "Вопросом сердца" стала Святая Земля и русское на ней присутствие и для Князя Сергия. Дальнейшая жизнь Великого князя показала, что здесь не было ничего случайного. В 1888 году Николай II поручил Князю Сергею представлять Императорскую Семью на освящении храма св. Марии Магдалины в Гефсиманском саду, который был построен Романовыми в память Императрицы Марии Александровны, столько сделавшей при жизни для достойного присутствия Русской Церкви на Святой Земле. Храм находится у самой Елеонской горы. Красота и величие Святой Земли потрясли Великую княгиню Елисавету. "Как я хотела бы быть похороненной здесь", — произнесла княгиня. Она подарила храму Евангелие, потир и воздухи. Посещение Святой Земли укрепило княгиню в решении принять Православие. Более того, Господь исполнил ее молитвенное пожелание: мощи святой преподобномученицы Елисаветы погребены именно здесь.

Как председатель Общества князь Сергий приложил много сил для коренного изменения ситуации с русскими паломниками в Святой Земле. Для того, чтобы понять, как на рядовом паломнике отразились образование и деятельность Палестинского общества, достаточно сослаться, например, на мемуары протоиерея Кл. Фоменко. "В то время, в которое я предпринял первое мое путeшecтвиe в Св. Землю, Палестинскаго Общества еще не существовало. Путешествие на Восток было соединено с большими затруднениями и лишениями. Все это я и мои спутники почувствовали на опыте, когда о. Васой перевез нас из Пантелеимоновского подворья на пароходе австрийского Ллойда для дальнейшего путешествия в Св. Землю. Мы оказались в положении обездоленных сирот. Провизией на дорогу мы не запаслись. А нам предстояло плавание суток на десять. Поверите ли, нам на пароходе Ллойда не продавали даже чистой кипяченой воды для чая, а за 5 коп. давали какую-то бурду после отваренной вермишели! Нас на палубе толкали матросы, как рабочий скот. За что?! — я недоумевал. Наши паломники обращались ко мне за защитой (я был единственный Православный священник на палубе). Но мне наносили оскорбления еще более обидные, чем моим соотечественникам… Отдавшись поклонению святым местам Палестины, я мало заботился о потребности дня. Могу сказать только одно: было не без скудости... Вce это происходило до открытия Палестинского Общества.

Второе пyтeшecтвиe в Св. Землю я совершил уже под покровительством и руководством Палестинского Общества. Положение дела оказалось совершенно иное. Во-1-х, Общество значительно удешевило издержки для путешествия по св. местам Востока, выпустив по уменьшенным ценам „Паломнические книжки" для путешественников I, II и Ш классов. Книжки эти — сущее благодеяниe для паломников. Книжки выдаются туда и обратно на год. Цена? — Из Киева, напр. <имер>, 3-й класс 38 руб. 50 коп. туда и обратно. Во-2-х, Общество устроило обширные странноприимные дома в Св. Граде. Этo так называемые „Палестинские постройки", при которых имеются: чайные, столовые, читальни, прачешные помещения и даже русские бани. Чего больше! В-3-х, уже у берега Яффы нашего неопытного паломника ожидают кавассы Палестинскаго Общества. Кавассы эти по преимуществу черногорцы, знающие и турецкий, и русский языки. Кавассы эти — образец услужливости, порядочности и бдительности по своей службе. Они точно дядьки для наших паломников на Востоке …

Палестинское Общество воспользовалось, по окончании последней войны с Турцией, отменой того пункта Парижского трактата, заключенного после Крымской войны, в силу которого наши корабли могли доходить только до вод Золотого Рога в Царьграде. Мраморное море, Дарданельский пролив, Архипелаг и Средиземное море были закрыты для наших кораблей и даже торговых пароходов. Вот почему в Константинополе мы должны были пересаживаться на австрийскиe пароходы. Теперь наши торговые пароходы свободно проходят все прописанные выше воды. Палестинское Общество вошло в соглашение с русским обществом пароходства и торговли по понижению цен для паломников. Садясь на пароход в Одессе или Севастополе, наш паломник теперь водворяется на родном пароходе дешево до самой Яффы. Здесь он как у себя дома. Капитанам пароходов дана инструкция не стеснять на пароходах наших паломников в отправлении сими последними богослужебных священнодействий. Теперь на русском пароходе вы в течение дня слышите или чтение акафистов паломниками, или пение священных песнопений. И особенно это заметно по утрам и вечерам. Это христианская заслуга Палестинского Общества. Во время второго моего путешествия я накануне праздника Св. Троицы мог безпрепятственно совершать в каюте I класса вечерню и утреню и прочесть коленопреклоненные молитвы дня Св. Троицы. А на пароходе Ллойда нам и втайне помолиться не давали. Спасибо Палестинскому Обществу! (Прот. Кл. Фоменко. Личные воспоминания. Киевские Епархиальные Ведомости. 1907. № 21).

Но самое умилительное замечание протоиерея Фоменко — о том, что сделало Палестинское Общество на Св. Земле для христианского воспитания местного населения: "Раз, по дороге из Вифлеема в Иерусалим я зашел в школу в селе Бет-Джала. Мне сказали, что там будет выпускной экзамен. На этот экзамен приехал и Патриарх Герасим (уже почивший). С ним приехала большая свита греческого духовенства. Экзамен производился на русском языке. Женская школа в Бет-Джале. Положительно могу сказать, что этот прекрасный экзамен напомнил мне экзамены в наших епархиальных женских училищах. Русский выговор арабок был безупречен. Патpиapx экзаменовал по катихизису и св. истории на арабском языке. Посещал я школу Палестинскаго Общества еще и в городе Бейруте. Меня поразила масса детей. Это просто был цветник малюток, жизнерадостных, приветливых. Таких школ Общество основало в полудикой Палестине и Сирии немало".

Великий князь Сергий пошел еще дальше, он не только открывал школы, в которых обучали местное население русскому языку. Он хотел, чтобы русский язык звучал в Иерусалиме и на Божественной литургии в Храме у Гроба Господня. В декабре 1885 года он обращается к Иерусалимскому Патриарху Никодиму с просьбой: "Есть одно обстоятельство, которое нельзя не признать существенно важным для духовных потребностей наших богомольцев в Св<ятом> Граде. Достигнув своих стремлений, понятно, им хочется помолиться по душе, внимая молитвенным словам на родном, знакомом им языке, но это им почти не удается. Они, конечно, могут слушать службу на русском языке в Троицком соборе на русских постройках, но Троицкий собор для наших поклонников не храм Гроба Господня, не Вифлеемский Вертеп, не погребальная пещера Богоматери, между тем на этих именно святынях, кажется им, молитва их скорее дойдет до Престола Всевышнего". Подобные просьбы, — князь Сергий знал это, — должны были вызвать раздражение Иерусалимского священноначалия, но он все равно, упорно и последовательно, как это было вообще ему свойственно, отстаивал интересы русских людей на Святой Земле.

Благодаря Обществу значительно подешевели для паломников поездки на Святую Землю. По свидетельству Архиепископа Димитрия (Самбикина), "прежде всего Палестинское Общество озаботилось об улучшении и удешевлении путешествия русских богомольцев в Св. Землю… Оно с этой целью вошло в сношение с железнодорожными и пароходными обществами и достигло того, что наши богомольцы за крайне дешевую плату, с возможными для них удобствами, отправляются в Св. Землю: там их встречают с радушием, дают удобное помещение, крайне дешевый и хороший стол" (Архиепископ Димитрий Самбикин. Предсмертные мысли и думы о заслугах Православного Палестинского Общества. СПб., 1908, с. 8). В современном жизнеописании преподобного Кукши Нового (Одесского) есть фраза, выражающая удивление по поводу путешествия преподобного в 1894 году (кстати, на одном корабле вместе с Императрицей): "Как видно из рассказов о. Кукши, в то время его земляки — крестьяне часто имели возможность и средства путешествовать во Святую Землю". Дело, конечно, не столько в материальных возможностях крестьян, сколько в результатах деятельности Палестинского общества.

Избранница великого князя

Свою жизнь с будущей святой, принцессой Гессен-Дармштадтской Елизаветой, князь Сергий связал в 1884 году. Принцесса произвела сильное впечатление на всех, кто ее увидел в России. Друг ее жениха, Великий князь Константин Константинович (известный поэт К.Р.) записал в дневнике: "...скоро подошел поезд невесты. Она показалась рядом с Императрицей, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта..." Еще более ярко его впечатление от избранницы Великого князя Сергия выразилось в его стихах:

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:

Ты так невыразимо хороша!

О, верно, под такой наружностью прекрасной

Такая же прекрасная душа!

Какой-то кротости и грусти сокровенной

В твоих очах таится глубина;

Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;

Как женщина, стыдлива и нежна.

Пусть на земле ничто

Средь зол и скорби многой

Твою не запятнает чистоту.

И всякий, увидав тебя, прославит Бога,

Создавшего такую красоту!

Супружеская молодая пара вызывала всеобщее восхищение. Брак был явно благословен Богом, — это показала вся последующая жизнь Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны до самого их смертного часа. Великокняжеская чета жила в браке как брат с сестрой — а это удел немногих Божиих избранников! Анна Федоровна Тютчева благословила молодых образом "Божией Матери Трех радостей". Она писала Великому князю: "Я бы хотела, чтоб Ваша невеста прияла этот образ как благословение, идущее от Вашей матери и от святого, который столько веков являлся покровителем России и который вместе с тем и Ваш покровитель". Дело в том, что образ этот в свое время был подарен ею матери князя Сергия, Императрице Марии Александровне — у раки Преподобного Сергия Радонежского. В этот день князь Сергий был благословлен еще одним образом. Великий князь Константин Константинович записал в дневнике: "Я был у него, когда он одевался на свадьбу, и благословил его образком с надписью "Без Мене не можете творити ничесоже"...". Думал ли Великий князь, избирая себе невесту по сердцу, о том, что его выбор даст Русской Православной Церкви новую святую? Конечно, мысли его были тогда о другом. Но именно его усилиями Великая княгиня Елисавета перешла в Православие, укрепившись в вере и истине. Ему, человеку горячему в вере, пришлось многое перетерпеть, проявить крайнюю и многолетнюю деликатность. В письме от 11/23 января 1891 года к брату Эрнесту Великая княгиня признавалась: "Не думай, что только земная любовь привела меня к этому решению, хотя я и чувствовала, как Сергей желал этого момента, и я знала много раз, что он страдал от этого. Он был настоящим ангелом доброты. Как часто он мог бы, коснувшись моего сердца, привести меня к перемене религии, чтобы сделать его счастливым; и никогда, никогда он не жаловался; и только теперь я узнала через жену Павла, что у него были моменты, когда он приходил в отчаяние. Как ужасно и мучительно сознавать, что я заставила многих страдать: прежде всего — моего родного, моего любимого мужа". В письме от 18 апреля 1909 года к Императору Николаю II Княгиня Елисавета приоткрыла завесу над этой тайной духовной жизни Великого князя Сергия: "Ты пишешь о духе прелести, в который, увы, можно впасть и о котором мы часто говорили с Сергеем. Когда я была протестанткой, Сергей, с его большим сердцем и тактом, никогда не навязывал мне своей религии; то, что я не разделяла его веры, было для него большим горем, но он находил силы стойко переносить его — благодаря отцу Иоанну, который говорил: "Оставьте ее в покое, не говорите о нашей вере, она придет к ней сама". Слава Богу, все произошло именно так. Сергей, который знал свою веру и жил по ней настолько истинно, насколько может настоящий Православный Христианин, и меня (так) возрастил и, благодарение Богу, предостерег от этого "духа прелести", о которой ты говоришь" (Материалы к житию... с. 25). Князь Сергий действительно "возрастил" для Православной Церкви святость своей супруги, что было бы совершенно невозможно без его личного примера, о чем и пишет Великая княгиня. Это неложное свидетельство о святости жизни Великого князя Сергия. Именно через личный пример своего мужа усваивала будущая преподобномученица Елисавета красоту и истинность Православной веры. В письме к отцу из Петербурга 8/20 марта она писала: "Земное счастье я всегда имела — когда была ребенком в моей старой стране, а как жена — в моей новой стране. Но когда я видела, каким глубоко религиозным был Сергий, я чувствовала себя отставшей от него, и чем больше я узнавала его Церковь, тем больше я чувствовала, что она приближает меня к Богу. Это чувство трудно описать". В другом письме к своему отцу она снова говорит о Православии именно как о "вере своего мужа": так тесно слиты для нее оказались истины Православия и личный пример благочестивой христианской жизни князя Сергия: "Это было бы грехом оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым: никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я причиняю Вам боль". И в этом же письме снова тот же мотив: "Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем".

Зато какая, наконец, полная радость была у князя Сергия, когда его жена приняла решение о переходе в Православие! Он был тронут до слез: "Великая княгиня по собственному внутреннему побуждению решила присоединиться к Православной Церкви. Когда она сообщила о своем намерении своему супругу, у него, по словам одного из бывших придворных, "слезы невольно брызнули из глаз"…" (Архиепископ Анастасий Грибановский. Светлой памяти Великой княгини Елизаветы Феодоровны. М., 1995, с. 71).

12/25 апреля в Лазареву субботу было совершено Таинство Миропомазания Великой княгини Елисаветы Федоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы — матери святого Иоанна Предтечи. В жизни не бывает ничего случайного. Приняв святое имя матери св. Иоанна Предтечи, Елисавета Федоровна удостоилась в 1911 году посещения Иоанно-Предтеченского скита в Оптиной пустыни, куда женщин никогда не пускают. Там получила она из рук настоятеля скита, иеромонаха Феодосия, икону Св. Иоанна Предтечи с благословением: "Приимите, Ваше Императорское Высочество, образ Св. Иоанна Предтечи, покровителя скита сего. Да будет он покровителем и вашим и да хранит вас на всех путях вашей жизни". После Миропомазания Император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, с которой Елизавета Федоровна не расставалась всю жизнь и с ней на груди приняла мученическую кончину в Алапаевске. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: "Твой народ стал моим народом, твой Бог — моим Богом" (Руфь 1:16).

Москва

В 1891 году Великий князь назначается генерал-губернатором Москвы. Жить ему осталось 14 лет. Это были лучшие и плодотворнейшие годы его жизни, в Москве он проявился не только как государственный человек, но и как духовная личность. В эпоху всеобщей распущенности, в преддверии прихода "великого хама", князь не просто занял консервативную позицию по отношению ко всему совершающемуся. В своей деятельности он пошел духовным путем "удерживающего". Следует помнить о том, как тесно переплеталась в тот момент защита Монархии и защита Православия. В основе разрушения лежали, как всегда, духовные причины. Недаром вскоре после убийства Князя Сергия, в 1906 году, в дни Страстной седмицы, хорошо знавший его, неоднократно с ним встречавшийся будущий священномученик Митрополит Владимир (Богоявленский) в своей проповеди в церкви Московского Епархиального Дома говорил об этом времени: "Ни для кого не тайна, что мы живем во время не одной только политической, но и религиозной борьбы". Современники свидетельствовали: он "старался поднять нашу древнепрестольную столицу в различных отношениях, особенно в смысле хранения в ней, как исконно русском центре, ее национально-исторических преданий. И поникшее было в прежнее время, под воздействием чуждых нам влияний, значение ее святынь, исторических достопримечательностей, самого уклада жизни московской при нем поднялось, возвысилось и стало виднее во всех концах России" (Неоцененной памяти скончавшегося мученической смертью Великого князя Сергия Александровича. М., 1905). Либерализация и бездуховность начали захлестывать Россию. В этих условиях Великий князь не считал себя вправе идти на безконечные уступки, лишь разжигающие аппетит толпы. Революционные круги считали его главою "партии сопротивления". Историк С.С. Ольденбург в книге "Царствование императора Николая II" (СПб., 1991) писал: "Великий князь Сергий Александрович, много лет занимавший пост Московского генерал-губернатора, действительно был человеком твердых консервативных воззрений, способный в тоже время и на смелую инициативу" (с. 271).

В 1899 году, когда до революции было еще далеко, лишь немногие видели ее страшную опасность. Среди этих немногих, пытавшихся реальными действиями предотвратить угрожающий ход событий, были такие люди, как К.П. Победоносцев и Великий князь Сергий. Разложение было настолько всеобщим, что князя не понимали иногда даже близкие люди. Великий князь Константин Константинович записывает 30 марта 1899 года в своем дневнике: "Другой лагерь состоит из 3-х человек: Победоносцева, Горемыкина… и Боголепова. Они сумели "подействовать" на Сергея, который всегда склонен преувеличивать политическую неблагонадежность учащих и учащихся, из Москвы то и дело пишет "зажигательные" письма…" (К.Р. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. М., 1998, с. 256). Однако последующие события подтвердили правоту князя Сергия, расплатившегося за свою приверженность Православию и Монархии мученической кончиной. Уже после его смерти Великий князь Константин Константинович запишет в своем дневнике совсем иное: "Хороши думские порядки! Грабежи и убийства по всей России продолжаются, грабители и убийцы большей частью благополучно скрываются…" (Там же, с. 306). Более того, сам Константин Константинович расплатится за всеобщее безволие и благодушие мученической кончиной от рук большевиков двух своих сыновей, уже причисленных Русской Зарубежной Церковью к лику святых. Иоанн и Константин были брошены в 1918 году в шахту в городе Алапаевске — вместе с преподобномученицей Елисаветой. Графиня А.А. Олсуфьева писала по поводу убийства Великого князя: "Подобно отцу, Александру II, он стал жертвой революционеров с той лишь разницей, что в 1881 году убили Императора, который должен был на следующий день подписать самую либеральную конституцию; в то время как Великий князь Сергий никогда не скрывал своего мнения относительно дара свободы молодым людям, которую следовало ограничить во избежание злоупотребления ею. Теперь мы видим, что его опасения были оправданны…" (Кучмаева И.К. Жизнь и подвиг Великой княгини Елизаветы Федоровны, с. 122).

Среди тех обвинений, которые выдвигаются против князя Сергия как генерал-губернатора Москвы, главное — трагедия на Ходынском поле, случившаяся во время коронации Императора Николая II в 1896 году. Действительно, на Ходынском поле погибло очень много людей из-за давки. Считают, что власти Москвы должны были выставить гораздо более полиции, чем ее было в дни коронации. Может быть, генерал-губернатор и допустил какую-то ошибку, хотя надо помнить пословицу: "Не ошибается тот, кто ничего не делает". Но следует учесть и другое. Люди — и простонародье, и приближенные Императора — чувствовали, что Ходынка — не просто катастрофа, а лишь мистическая увертюра к настоящей эпохальной катастрофе, которая случится в царствование Николая Второго. Обвинявший "по-родственному" Великого князя Сергия его двоюродный брат Константин Константинович записывает не после революции 1917-го или хотя бы 1905 года, а 26 мая 1896 года в своем дневнике, что в событиях на Ходынке "сказалась воля Божия". Люди п