Экологическая безопасность – сфера информационной асимметрии

Природопользование и охрана природы в настоящее время уже оформились в общемировую транснациональную сферу политэкономической деятельности. Достаточно сказать, что всемирный рынок экологических технологий в 1995 г. оценивался величиной порядка 200 млрд. долларов; в 2000 г. – 350 млрд. долларов; в 2005 г. предполагается увеличение его стоимости уже до 500 млрд. долларов; в 2010 г. – 650 млрд. долларов; 2015 г. – 800 млрд. долларов. Общая стоимость «товаров и услуг», которые ежегодно могут давать моря и океаны, сравнима с мировым ВВП. Одна только торговля дикими животными и растениями, а также продукцией из них достигает двух десятков млрд. долларов в год. Нужно ли удивляться, что творцы рынка, фактически распоряжающиеся инвестициями и тем самым управляющие экономическими и политическими процессами на Земле, стремятся директивно руководить этой гигантской сферой. Важным этапом такого управления является создание все новых и новых рынков и соответственное увеличение долларовой массы. По мнению Ж. Аттали, в конечном итоге «человек будет воспроизводиться подобно товару, а жизнь станет предметом искусственной фабрикации и объектом стоимости».1

Рынок, как система директивного управления большими массами людей, вполне сформировался. Созданы гигантские управленческие структуры. Они имеют самое совершенное сетевое строение. Сегодня США осуществляют мировое господство и являются мировым лидером в отношении мышления, в планировании рыночных и других мировых отношений и готовности к кибервойне. В результате из сферы, где «по идее» должны обмениваться эквиваленты, «рынок» превратился в сферу неэквивалентного обмена.

Такому рынку и его творцам нужна военно-силовая «крыша» и политическое прикрытие. Так называемая представительная демократия – неизбежная спутница рынка. Служба в государственном секторе, фактически, является вложением в человеческий капитал, так как в «промышленных» сферах равные по рангу администраторы получают в 5-10 раз большее вознаграждение за свой труд, чем в государственном секторе. А избранные на короткий срок государственные функционеры несомненно менее политически и экономически значимы по сравнению с пожизненно установленными хозяевами-творцами региональной и мировой биосоциальной политики и обеспечивающей ее экономики.

Управление рынком требует создания специальной методологической базы, технологий управления и огромной дорогостоящей массы идеологически подготовленных исполнителей.2 Ведется постоянная целенаправленная, требующая значительных затрат работа по разложению и дискредитации госаппарата и патриотически настроенных руководителей. В развивающихся странах нищета местного населения и коррупция государственных чиновников тесно взаимосвязаны.

К методологической базе рынка можно отнести положения об автоматизме (независимости рынка) и конкуренции. И здесь проблема в мере директивного начала. Идеология конкуренции через механизм асимметричной информации материализуется в поле цен, которое для подавляющей массы населения является внешним фактором существования, подобно погоде. Население – основа любой экономики. Большая его часть вынуждена приспосабливать свои действия к этим условиям.

Асимметричность информации для решения проблем управления использовалась с древних времен. Достаточно широко известен случай, когда жрецы, зная о времени наступления солнечного затмения, организовали против себя бунт недовольного их правлением народа. Бунт был организован с таким расчетом, чтобы нападение на храм произошло незадолго до солнечного затмения. В самый разгар осады храма главный жрец вышел на башню и стал призывать Бога, чтобы тот покарал бунтовщиков и террористов, закатив солнце. И солнечное затмение началось. Возникла паника. Все стали просить главного жреца вернуть солнце. Затмение кончилось, а власть жрецов сохранилась.

Надо полагать, что каждый сколько-нибудь информированный об исторических событиях человек найдет множество примеров, подобных «кровавому воскресенью», поджогу «белого дома», приватизации России и пр. Рынок делает феномен информационной асимметрии определяющим.

Основным технологическим приемом управления рынком является создание кризисов и использование их отрицательной фазы для последовательного захвата для последовательного захвата власти и положительной – для ее укрепления. Создание и управление кризисами примитивно и доступно любому специалисту, имеющему власть и соответствующую информацию.3 Прежде всего необходима информация по наиболее общим принципиальным вопросам рыночных отношений. Но такая информация не предоставляется управляющим рынком, в том числе по идеологическим соображениям, чтобы не нарушить основы этих отношений. Так, Верховный суд США отклонил иск о доведении до сведения общественности решений, принимаемых Федеральной Резервной Системой. Если бы было иное решение, то власть рынка была бы разрушена и создались бы условия для прихода к плановому бескризисному устойчивому развитию.

Сфера экологии и природопользования не является исключением. Здесь также действует четко отлаженная, постоянно расширяющаяся и углубляющаяся система информационной асимметрии. Главное – в чьих руках в итоге оказывается информация и, соответственно, используется ли она для таких масштабных проектов как «золотой миллиард».4 Именно с этих позиций целесообразно, прежде всего, рассматривать принимаемые на международном уровне решения в сфере экологии и природопользования, например, такие, как Киотский протокол, которые могут стать ловушкой для бедных.

Мы не выступаем против Киотского протокола и других принимаемых решений в сфере охраны природы, но считаем, что такие решения должны базироваться на доступных всем странам обосновывающих документах с учетом глубокой перспективы в 50-100 лет и ключевого тезиса: «Охрана – путем использования; пользование – путем охраны». Любой масштабный технологический процесс (в данном случае – изменение состава воздуха) должен увязываться с соответствующей модификацией производственных отношений в человеческом социуме. Будут рациональные отношения – будет рациональное решение технологических проблем. По оценке Ковалева В.: «В середине века развитым странам необходимо было 60 % мировых ресурсов, а сейчас уже более 80 %, включая даже воду и воздух для производственных процессов. Через полвека им нужно будет 100 % ».5

Торговля эмиссионными лицензиями может стать базой для организации нового рынка, который в течение ближайших десятилетий займет надлежащее место в ряду уже действующих глобальных рынков товарами и финансовыми инструментами (рынок экологических инструментов). Вполне естественно, что развитые страны навязывают свои условия эмиссионных сделок по купле-продаже разрешений на производство атмосферных выбросов и, с определенной угрозой, рекомендуют развивающимся странам действовать так, чтобы не оказаться за пределами этого нового рынка. Приоритетным считается содействие «свободной» торговле. Тем самым предполагается, что развивающиеся страны не должны возражать против любого подрыва экономики или общественной жизни. Нужно ли удивляться такому двойному напору: демонстрация силы и игра на необходимости получения инвестиций развивающимися странами, если вслед за торговлей землей, питанием и питьевой водой открываются необозримые перспективы создания гигантского рынка торговли воздухом и его своеобразной приватизации по методике близкой к реализованной в России. Можно только догадываться, какие фантастические средства и усилия будут направлены на достижение этой цели.

С методологических позиций применяемый здесь тривиальный прием, обеспечивающий создание информационной асимметрии, связан с заменой тезиса «Загрязнитель обеспечивает устранение загрязнения в полной мере» другим тезисом «Загрязнитель платит». Тонкость асимметрии заключается в том, что на определенной стадии развития конкретная страна, или группа стран, может не иметь экономических и технических возможностей для ликвидации загрязнений, производимых их производством. Даже Япония прошла через это. Но в настоящее время все развитые страны уже миновали указанную стадию – достаточно посмотреть на фактический военный бюджет США, чтобы понять, как смехотворно выглядят парниковые газы и другие загрязнители по сравнению с ним. Кроме того, проблема загрязнения как бы вырывается из контекста других мировых социально-экономических и экологических проблем, а торговля эмиссионными лицензиями (помимо этого) – из общей системы рынка.

При этом даже не планируется разработка обосновывающих документов, позволяющих проанализировать возможные способы обмана развивающихся стран и его предотвращения на базе прошлого международного и регионального опыта. Можно привести пример из практики Советского Союза: когда вводилась 200-мильная зона, то в ряде случаев она затронула традиционные места промысла, осуществлявшегося флотом СССР и других государств. Одна из небольших стран предложила правительству СССР первому признать ее права на 200-мильную зону и за это обещала брать с Советского Союза символическую плату. Правительство СССР согласилось на это. Но уже на следующий год плата за промысел в этой зоне для СССР была установлена очень высокой. А другие страны, не признавшие 200-мильную зону, так и продолжали бесплатный промысел в ее пределах. Примерно такой прием планируется осуществить в рамках Киотского соглашения, в социальном плане заменяя норматив воздуха на каждого жителя Земли нормативом экономической или иной силы государства без права доли ее населения в численности всех жителей земли и др.

Принципиальное техническое решение проблемы загрязнений давно известно. «Все большее значение приобретает вопрос о включении промышленных отходов в номенклатуру производимой продукции. Это одно из важнейших условий функционирования производства при ограничениях, обусловленных требованиями рационального природопользования»6 , то есть – четкий открытый учет результатов любой производственной деятельности. Любое производство, как и жизнь вообще, не является безотходным. На начальной стадии производственного процесса получаем два вида продукции: 1) имеющую приоритетную ценность; 2) не имеющую потребительную ценность в данное время. После исчерпания (физического или морального) потребительной ценности произведенное становится продукцией второго типа. Весь вопрос в том, имеется ли кто-нибудь, кто, в свою очередь, использует все это для своего производства до тех пор, пока не остается отход, который никем в данной стадии развития не может быть использован. Этот отход накапливается. В природе ранее накапливался углерод, который мы теперь высвобождаем; сейчас – хлор. Как только найдется глобальный потребитель хлора, жизнь на Земле может коренным образом измениться.7

Ключевым фактором производства является труд и, соответственно, его носитель – человек. Свойство трудится дает возможность человеку выйти за рамки естественных природных трофических цепей и создать своеобразные промышленные, производственные «трофические цепи», которые не следует путать с трофикацией производства.8

На базе указанной рациональной номенклатуры должна осуществляться возможно более глубокая селекция отходов9 с заблаговременным расчетом потери потребительной стоимости как заранее известного элемента производственной трофической цепи. В сфере компьютеров и другой электронной оргтехники этот путь уже стал необходимым (не только экологически, но и экономически) и начинается активный поиск способов его эффективной реализации.

При этом захоронение отходов не допускается. Обеспечивается их номенклатурное хранение, которое должно гарантировать возможность постоянного и надежного контроля от несанкционированного поступления отходов в окружающую среду, а также их эффективное использование на более высоких стадиях развития цивилизации. В тех странах, где это осознано (и может быть реализовано) уже идут в данном направлении. Оно является единственно рациональным. Но не очень быстрым и близким.

В настоящее время большая часть токсичных отходов приходится на самые богатые страны, а в этих странах несопоставимо большая часть отходов приходится на малую долю населения – богатых граждан. Общемировое производство опасных отходов по приблизительной оценке достигает 300-400 млн. тонн в год. Удельное производство твердых отходов на душу населения (и бедных и богатых) в развитых странах Европы достигает 5 тонн в год. Там же, соответственно числу автомашин, более 100 млн. шин ежегодно вывозится на свалки.

Особую опасность представляют фактически бесхозные, уже не пригодные к применению пестициды: в Центральной и Восточной Европе, в Азии и Латинской Америке, а также в Африке их находится более 300 тыс. тонн.

Накопление опасных отходов – не только экологическая проблема. Протестные свойства заэлитного пространства являются формой приспособления к социальным условиям и одним из главнейших инструментов поступательного развития общества в направлении целевой функции человечества. При одинаковом давлении со стороны элиты – на стадии сопутствования это давление воспринимается как необходимое; на стадии возникновения потребности в новой элите давление старой элиты оценивается как невыносимое.10 Здесь протестность может принимать самые неожиданные формы: от «булыжника пролетариата» до использования в этих целях накопленных опасных отходов. Элитные (богатые) государства естественным путем способствуют этому, накапливая такие отходы в зоне протестности и пытаясь использовать народы этой зоны в своих целях, стравливая их друг с другом. Тем самым организуется накачка протестности, обеспечивая ее эффективными средствами для осуществления протестных действий.

Сохранение биоразнообразия в настоящее время относится к числу важнейших экологических проблем и соответствующих проблем безопасности. Биоразнообразие является фактором устойчивости природной среды и источником ресурсов, от которых зависят нынешние и будущие поколения. Оно наше общее достояние. С увеличением численности и энергетической вооруженности человечества резко возросли темпы исчезновения видов на Земле. Так, за последние 500 лет скорость исчезновения видов увеличилась по разным оценкам до 100 раз по сравнению с естественными изменениями. В «Красную книгу» занесено более 40 тыс. видов. Отмечается сокращение биоресурсов мира за последние 30 лет в среднем на 1 % в год. Идущая в настоящее время шестая волна массового исчезновения видов может привести к тому, что в течение ближайших тридцати лет исчезнет каждый четвертый вид млекопитающих и каждый восьмой вид птиц, а также 5-6 тыс. видов растений.11 Повсеместно люди и животные ведут соперничество за территорию.

Однако никто не дал конкретного количественно-временного определения понятия «биоразнообразие». В биологическом смысле биоразнообразие – это компромиссная специализация видового состава, зависящая от очень многих факторов (питание, дыхание, размножение, место в трофической цепи, адаптивность и пр.). Чем более специализированным является вид, тем менее он устойчив к изменениям. Здесь космополиты, способные быстро адаптироваться к изменениям условий обитания, приобретают явные преимущества. Поэтому эволюция видов учитывает и специализацию, и космополитизм.

В итоге, как мы все думаем, победил вид, специализирующийся в космополитизме – человек. Именно эта победа сделала чрезвычайно важным и актуальным вопрос о видовом разнообразии: является ли человек вершиной видовой эволюции и ее единственным исключением или его появление знаменует новый этап видовой революции – эры космополитов, когда на Земле будет проживать небольшое количество адаптированных видов.

Оценить в современных мерах реальную ценность биоразнообразия чрезвычайно сложно. Но все представляют себе, насколько опасным для развития человечества является любое нерациональное действие в этой сфере. Единственно правильным можно считать путь последовательных приближений. В настоящее время – это путь сохранения видового разнообразия, фактически, его искусственное сохранение. Поэтому вполне оправданно, что почти 10 % естественных ландшафтов Земли находятся под официальной охраной. С другой стороны, если внимательно посмотреть, то практически на любом самом малом клочке Земли можно увидеть множество видовых границ и границ видовых условий. Эти границы не являются абсолютно стабильными ни по месту, ни по времени. Биоразнообразие – это не сумма резерваций (жуков, крокодилов, индейцев и пр.). Это живое, постоянно движущиеся и изменяющиеся состояние биологической жизни на Земле. Это фактор развития, форма непрерывных контактов и обмена энергией, а также генетической информации.12

Поскольку мозг является второй самостоятельной адаптационной системой и системой естественного отбора, то биоразнообразие – это одновременно и уморазнообразие, закрепляемое не только генетически, но и другими способами, например, социально, а также в виде совокупного разума, совокупного мозга. Свойства последнего не менее важны, чем совокупный генофонд. Об этом факторе в контексте биоразнообразия вообще не упоминается, полагая, что аппаратом приспособления к нематериальной среде (условно названным мозгом) обладают только животные, а другие формы жизни не обладают (растения, грибы и пр.), и что понятие «жизнь на Земле» не включает в себя нематериальную составляющую. Искусственное уничтожение потенциала разнообразия в этой сфере, осуществляющееся в течение многих веков по всей Земле и достигшее пиковых значений в настоящее время, не менее опасно, чем уничтожение потенциала в генетической области, как более изученной.

Важно, чтобы проблема биоразнообразия не решалась с позиций «золотого миллиарда»,13 т.е. массовой депопуляции и дебилизации людей и приравнивания всех оставшихся рас и народов к животным (резервам генной информации). Асимметрия информации в этой сфере особенно опасна, поскольку затрагивает не только политические, экономические, социальные аспекты, но и биологические, генетические основы большей части человечества. На современном этапе особенно опасно лишить людей четкого представления и возможности оценивать биологические и генетические последствия навязанных мировым правительством «рыночных» правил жизни человечества. Необходимо создать систему по учету директивных «рыночных» действий, приводящих к утрате биоразнообразия, биоресурсов, а также потенциала совокупного мозга (разума).

Для выращивания генетически модифицированных культур уже к 2000 году во всем мире было отведено порядка 30-40 млн. га сельскохозяйственных земель; в США площадь таких земель превышает половину занятых соей и хлопчатником и треть – кукурузой (маисом). При этом, по официальным данным, не выявлено никаких специфических проблем. В тоже время, было отмечено, что модифицированные культуры активно переопыляются с немодифицированными. Некоторые специалисты ожидают появления на этой основе «суперсорняков»; имеются многие другие вопросы. В связи с этим 132 страны организовали переговоры по проблемам перемещения генетически модифицированных организмов и составили проект соответствующего протокола, состоящего из 42 статей. Когда работа была, практически, закончена и вся необходимая информация Западом была получена, США, их сторонники и Европейский Союз сорвали подписание указанного протокола. Естественно, развитые страны лучше информированы по данной проблеме, поэтому такое действие можно рассматривать только как косвенное подтверждение возникших у развивающихся стран подозрений и мнения о необходимости более осторожного и взвешенного подхода к перемещению и использованию генетически модифицированных организмов. Формирование человека (как большинства живых существ на Земле) связано с генетически осуществленным питанием.14 Изменение генетической основы пищевых цепей становится новым условием существования видов на Земле, и человека в том числе. Переход к этим условиям будет связан с длительным периодом адаптации, с изменением понятия «здоровье», а также социально-биологических критериев и ориентиров дальнейшего развития. Все это будет связанно с характером усваиваемых генетических осколков.15

Пути принципиального решения проблем рационального природопользования и, в частности, информационной асимметрии в этой сфере, известны давно. Они определяются рациональными изменениями господствующих в мире моделей распределения произведенного продукта и ресурсов. Политика экологической безопасности должна быть направлена на устранение дестабилизирующего фактора, вследствие которого уже в настоящее время совокупный мировой объем производства и потребления может подорвать биологические возможности Земли, в то время, как значительная часть населения мира не в состоянии удовлетворить свои самые насущные потребности. Страны должны совместно определять границы устойчивости и следить за тем, чтобы «рынок» и «глобализация» не переступали их. Ответственность должна быть общей, но дифференцированной. Отношения в сфере производства, потребления и природопользования (включая человекопользование) должны быть справедливыми. Например, колониальное прошлое фактически привело к отчуждению африканцев не только от их земли, но и от дикой природы, от их богатейшего экономического и культурного наследия (как и многих других народов).

Для того, чтобы развивающиеся страны смогли поднять доход на душу населения и способствовать ликвидации нищеты, они должны продолжить свой промышленный рост и увеличение научно-технического потенциала; или, как писал Подолинский С.А. еще в 1880 году: «Усовершенствование жизни человеческой должно заключаться, главным образом, в количественном росте энергийного бюджета каждого человека».16 Выгода должна быть не только экономической. Человечество не вправе допустить, чтобы вопросы экономического характера поступали бы на рассмотрение ВОТ и регулировались с позиций одного лишь «рынка». Ситуация, сложившаяся в сфере природопользования, требует от «бизнеса» не только заниматься вопросами экологии, но и повысить ресурсопроизводительность в 4-10 раз. Возникает предложение о налогообложении энерго- и ресопотребления, а не человеческого труда; о создании добровольного кодекса поведения, что, в известной степени, аналогично системе заявленного эффекта.17

Необходима консолидация мировых позитивных сил. Например, в настоящее время в Центральной Америке протекают невиданные ранее интеграционные процессы, направленные на объединение усилий в социальной, экономической и экологической сферах с целью обеспечения устойчивого развития всех стран региона, чтобы по-новому представить свою роль в системе международных отношений. Если при таком подходе произойдет изменение отношений силы в мировой политике, то и международные, и региональные решения в сфере природопользования будут иными. Но уже в настоящее время целесообразно более широко использовать опыт накопленный в разных странах. Особое место здесь занимает Россия, где имеется огромное количество невостребованных специалистов очень высокого уровня, которые могут помочь обучению специалистов развивающихся стран. За 3-5 лет, таким образом, можно подготовить высококлассных работников в необходимых для этих стран областях, в том числе в научно-организационной сфере для получения объективных результатов на базе субъективного мнения ученых.18 Должны быть реализованы и другие возможности международного сотрудничества.

Все более актуальным становиться создание эффективной системы международной, в том числе – экологической, безопасности. Асимметрия информации может быть признана «целесообразной» только в условиях, когда ведутся военные действия (горячие или холодные), когда страны противостоят друг другу, когда ведется борьба за захват и покорение стран и народов, за захват и присвоение территорий и ресурсов. Во всех других случаях асимметрия информации не оправдана и является тормозом развития. Следовательно, наличие асимметрии информации можно считать ключевым признаком военных методов организации отношений, осуществления военных действий. Навязывание миру так называемых «рыночных отношений» базируется на тотальной асимметрии информации и, соответственно, в полной мере относится к системам военного предназначения: реальный «рынок» - это способ и форма глобальной мировой войны, которую ведет кучка маньяков против всего человечества. Адекватно возрастающая бдительность – вот действительная цена безопасного мира. Но есть обстоятельство, позволяющее существенно нейтрализовать систему асимметрии экологической информации и повысить экологическую безопасность уже в обозримом будущем, в известной мере опережая решение глобальной проблемы справедливого распределения богатств, создаваемых человеческим трудом (и способствуя этому решению). Давно установлено: люди, думающие об одном и том же, приходят к одним и тем же результатам независимо друг от друга. Например, несмотря на то, что теоретические положения военного искусства Европы и Китая на протяжении тысячелетий развивались самостоятельно, по ключевым вопросам различия между ними оказались несущественными.19 Чем более общими и важными для всех являются задачи, тем в большей мере их решение связанно с использованием общечеловеческих закономерностей и в незначительной степени с информацией. Избыток информации, в данном случае, только мешает. Появляется возможность выявлять реализацию замысла уже на ранних стадиях, предвидя будущие события, и, если нет сил противостоять ему, то можно уменьшить нежелательные последствия или, по крайней мере, адаптироваться к нему. Всегда большие шансы выжить имели те, кто мог предвидеть, и обладавшие для этого соответствующими инструментами.

Естественно, что это не простой и не быстрый путь, но он все же быстрее и проще, чем решение указанной главной проблемы, позволяющей на длительное время обеспечить безопасное и устойчивое развитие человечества. Все принципиальные вопросы, необходимые для эффективного, ускоренного и безопасного движения по тому пути, известны. Дело в их реализации. Поскольку экологическая безопасность является одновременно и частью общей системы безопасности и условием ее обеспечения, способы устранения или смягчения негативных влияний информационной асимметрии должны быть максимально разнообразными и не должны замыкаться в сфере экологии.

Д.А. Елисеев