Познакомьтесь подробнее с романом «Домби и сын». Сопоставьте историю мистера Домби и историю Иудушки Головлёва в романе М Е. Салтыкова-Щед...

Порфирий  Владимирович  Головлев - один  из  членов многочисленного семейства, один из «извергов» как называла мать -Арина Петровна - своих сыновей. «Порфирий Владимирович известен был в семействе под тремя именами: Иудушки, кровопивушки и откровенного мальчика», - эта исчерпывающая характеристика дана автором уже в первой главе романа. Притворство, как один из способов достижения желаемого, стало основополагающей чертой характера Иудушки. Если в детстве показная «сыновняя преданность» помогала ему добывать «лучшие куски», то впоследствии он получил за это «лучшую часть» при разделе имения. Иудушка стал сначала полновластным хозяином поместья Головлевых, затем имения брата Павла. Завладев всеми богатствами матери, он обрек эту ранее грозную и властную женщину на одинокую смерть в заброшенном доме. Раскрывая образ Иудушки - «кровопивца», защищенного догматами религии и законами власти, Щедрин обличал социальные, политические и нравственные принципы крепостнического общества.
Показав в последней главе романа «пробуждение одичалой совести» Иудушки, Щедрин предупреждает современников о том, что иногда это может случиться слишком поздно.
Мистер Дрмби считал себя всегда правым. Например, он был уверен, что может влиять на будущее окружающих, и не упускал случая напомнить им об этом. Все люди и даже члены семьи для него были лишь послушными исполнителями его честолюбивого замысла. Это вполне резонно, ведь единственная ценность типичного буржуа деньги, а недостатка в них у героя не было. Поэтому мистер Домби никогда не сомневался в своей правоте и ни с кем не считался. Эти стандарты он пытался привить и своему маленькому сыну, но тот недоумевал. Главная цель воспитания юного наследника сводилась к тому, чтобы сделать из него «настоящего Домби» как можно быстрее и любой ценой. Но мнимая забота не спасла ребенка, он становился все больнее и слабее. Флоренс, для которой брат был единственным другом, не было еще и четырнадцати лет, когда он умер, разрушив все планы отца. Даже утрата не помогла Домби осознать свои ошибки и сблизиться с дочерью, он продолжает не замечать ее, а она тем временем подходила к двери его кабинета, чтобы, хотя бы услышать дыхание. Диккенс намеренно сгущает краски, когда описывает это поразительное равнодушие, однако без гротеска читатель вряд ли задумается, насколько он сам похож на карикатурного и неубедительного мистера Домби.