Философия Коперника

Содержание.

Введение.

Часть-1.

1. жизнь.
2. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ.

1. РОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ИДЕИ.
2. ИДЕЯ СОЗРЕЛА И ВЫШЛА НА СВОБОДУ.
3. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ УЧЕНИЯ КОПЕРНИКА.
4. ИСПРАВЛЕНИЕ КАЛЕНДАРЯ.

Заключение.

Литература.

Введение.

Начиная с XV века происходит целый ряд изменений в социально – экономической и духовной жизни Западной Европы, знаменующего начало новой эпохи которая вошла в историю под именем Возрождения.

Социально-экономические изменения сопровождались существенными переменами в умонастроениях. Эти перемены были связаны прежде всего с процессом секуляризации (освобождения религии и церковных институтов), происходившим во всех областях культурной и общественной жизни. Самостоятельность по отношению к церкви приобретают не только экономическая и политическая жизнь, но и наука, искусство, философия. Правда, этот процесс совершается вначале очень медленно и по-разному протекает в разных странах Европы.

“Эта новая эпоха осознает себя как возрождение античной культуры, античного образа жизни, способа мышления и чувствования, откуда идет и само название «Ренессанс», то есть «Возрождение»”1. В действительности, однако, ренессансный человек и ренессансная культура и философия существенно отличаются от античной. Хотя Возрождение и противопоставляет себя средневековой христианству, но оно возникло как итог развития средневековой культуры, а потому несет на себе такие черты, которые не свойственны античности.

Неверно было бы считать, что средневековье совсем не: античности или целиком ее отвергало. В средние века в Запад Европе зачитывались Вергилием, цитировали Цицерона, Плиния, любили Сенеку. Но при этом было сильное различие в отношение к античности в средние века и в Возрождение. Средневековье относилось к античности как к авторитету, Возрождение — как идеалу. Авторитет принимают всерьез, ему следуют без дистанции идеалом восхищаются, но восхищаются эстетически, с неизменным чувством дистанции между ним и реальностью.

Важнейшей отличительной чертой мировоззрения эпохи: рождения оказывается его ориентация на искусство: если средневековье можно назвать эпохой религиозной, то Возрождена эпохой художественно-эстетической по преимуществу. И если в центре внимания античности была природно-космическая жизнь, в средние века — бог и связанная с ним идея спасения, то в эпоху Возрождения в центре внимания оказывается человек. Поэтому философское мышление этого периода можно охарактеризовать как антропоцентрическое.

Мы отмечали в 1973 г. 500-летие со дня рождения одного из величайших представителей рода человеческо­го, который первым распахнул двери в необъятные про­сторы Вселенной и установил место человека в ней.

Николай Коперник, рожденный в польской семье, окончивший Краковский и несколько итальянских уни­верситетов, чьи идеи публикуются на латинском языке в Гданьске, Нюрнберге и Базеле, перед кем преклоняют­ся датчанин Тихо Браге, итальянец Галилей, немец Кеп­лер — Николай Коперник принадлежит всему человече­ству. Он один из тех избранных, память о ком пережи­вает столетия, живет через 500 лет после его рождения и не угаснет через тысячу лет.

Ньютон на склоне лет как-то писал: «Если я видел дальше других, то потому только, что стоял на плечах гигантов...». Одним из этих гигантов был Коперник, сын своей эпохи, первый астроном нашего времени.

“Говоря словами Энгельса, эта эпоха «была величай­шая из революций, какие до тех пор пережила Земля. И естествознание, развивавшееся в атмосфере этой ре­волюции, было насквозь революционным, шло рука об руку с пробуждающейся новой философией великих итальянцев, посылая своих мучеников на костры и в темницы... Это было время, нуждающееся в гигантах и породившее гигантов, гигантов учености, духа и харак­тера. Это было время, которое французы правильно на­звали Ренессансом, протестантская же Европа односто­ронне и ограниченно—Реформацией»”2

.

В рассматриваемую нами пору великие поэты италь­янского Возрождения—Данте, Петрарка, Боккаччо— уже давно сказали свое слово. Вскоре зазвучат стихи Ариосто и Тассо и брызжущая веселостью сатира Раб­ле. Уже достигло своих неповторимых высот изобрази­тельное искусство: старшим современником Коперника был Леонардо да Винчи, почти ровесниками или млад­шими современниками его были Микеланджело, Рафа­эль, Дюрер, Кранах, Тициан. На смену схоластики в учениях Николая Кузанского, Парацельса, Кардано при­ходила возрожденная натурфилософия.

Гутенберг в Майнце уже изобрел и осуществил свой способ книгопечатания (1445—1454 гг. Библия, 1457— Псалтырь), а 20-летний Коперник мог узнать об откры­тии Америки Колумбом, практически подтвердившим идею шарообразности Земли (бесспорно доказанную лишь в пору зрелости Коперника—в 1522 г., когда экс­педиция Магеллана реально обошла земной шар).

Все сказанное происходило практически на глазах Коперника, потому что, начав образование в гуманисти­ческом Краковском университете, он проводит потом свои лучшие молодые годы (от 23 до 33 лет) в Италии, в самой гуще новых идей и ярких впечатлений. Там же, непрерывно общаясь с талантливыми людьми—товари­щами и учителями, он завоевывает себе авторитет и признание как глубокий и тонкий знаток астрономии, хотя он в ту пору не напечатал еще ни одной строчки. Эта его репутация не меркнет и после того, как он по­селится, вернувшись на родину, «в отдаленнейшем угол­ке Земли» (как говорил сам Коперник), у побережья Балтийского моря.

Подлинный сын своей эпохи, он и здесь, в Вармии, не прекращает своего общения с учеными современни­ками либо путем переписки, либо при длительных поезд­ках в Краков, сохранявший и в XV в. свое значение крупного культурного центра.

1.жизнь

Но начнем по порядку.

Николай Коперник, как принято считать, родился в г Торуне 19 февраля 1473 г. В нашем современном ка­лендаре этому соответствует 28 февраля. На самом деле год рождения его 1473-й недостоверен.

Отцом будущего великого астронома был богатый краковский купец Коперник, тоже Николай, переселив­шийся в Торунь и там женившийся на Варваре Ватцен­роде, дочери именитого бюргера. От этого брака роди­лось две дочери и два сына. Николай был самым млад­шим.

Мы ничего не знаем о детских и отроческих годах Николая Коперника, кроме того, что он после ранней смерти отца оказался на интеллектуальном и матери­альном попечении Лукаша Ватценроде—своего дяди по матери.

Лукаш Ватценроде был высокообразованным гума­нистом. Он учился в Краковском, Кельнском и Болонском университетах и стал доктором церковного права старейшего в Европе университета в Болонье. Когда Николаю Копернику было 6 лет, Лукаш стал канони­ком, а с 1489—епископом Вармийской епархии, распо­ложенной у самого Балтийского моря в низовьях Вис­лы. Следуя примеру дяди, Николай Коперник поступил в 1491 г. в Краковский университет. Дядя хотел подго­товить племянника к политической карьере, но юный Николай именно здесь увлекся астрономией, и уже до конца дней своих. Впрочем, он не совсем обманул ожи­дания епископа Вармийского, так как в зрелые годы ак­тивно и успешно помогал ему в его обширной полити­ческой и административной деятельности.

Краковский университет был в ту пору знаменит своим резко выраженным гуманистическим уклоном, направленным против средневековой схоластики. Сво­бодное, конечно, в известных пределах, и очень ожив­ленное общение между академическими, церковными и просто просвещенными деятелями через университет и небольшие научные общества создавало высокий интел­лектуальный потенциал, который не мог не оказать влия­ния на талантливого юношу. Здесь примерно с 1410 г. существовала кафедра астрономии и математики. В коперниковские годы в Кракове преподавал астрономию Ян Шеллинг из Глогува (Иоанн Глогувский, 1445— 1507), известный как разносторонний ученый, коммента­тор Аристотеля, таблиц планетных движений и верный продолжатель преподавания астрономии в духе антич­ной науки.

“Еще большую славу в преподавании астрономии Краковский университет приобрел благодаря деятельно­сти профессора Альберта Брудзевского (Войцех Бляр из Брудзева, 1445—1495), читавшего астрономию и ма­тематику с 1470 до 1490 г”3. В это время вышел в свет превосходный учебник выдающегося австрийского аст­ронома Г. Пурбаха (1423—1461) «Новые теории планет» (1472), содержавший свободное от вековых наслоений изложение геоцентрической теории строения мира как она была создана во II веке нашей эры античным аст­рономом Птолемеем. Комментируя это учение на сво­их лекциях, Брудзевский проявил немало самостоятель­ности, но не выходил за его пределы. Кроме того, он разделял учение парижского схоластика Ж. Буридана (1300—1358) о движении. Вопреки представлениям Ари­стотеля о том, что движение совершается под действием силы, непрерывно воздействующей на тело, Буридан утверждал, что для движения достаточно первоначаль­ного импульса.

Это было предвосхищение закона инерции. И ученик Буридана епископ Николай Орезмский (1325—1382) сде­лал отсюда выводы о движении Земли, но, убоявшись господствующей доктрины, отказался от них.

Уйдя с кафедры астрономии в 1490 г. на другую еще до поступления Коперника в Краковский университет, Брудзевский оставил учеников, которых и слушал Ко­перник, поэтому, если не прямо, то косвенно Коперник может считаться учеником Брудзевского. Именно здесь, в Кракове, были заложены у будущего астронома осно­вы точных астрономических и математических знаний, конечно, в духе старой геоцентрической теории. И здесь же Коперник приблизился к правильному пониманию природы движения. В последующие годы Коперник сде­лает из этого правильные выводы о движении Земли— то самое, на что не отважился Николай Орезмский!

Не закончив обучения в Краковском университете, Коперник вернулся домой в 1494 г., может быть, по вы­зову дяди, ставшего к тому времени епископом. В врийском капитуле имелась вакансия каноника, но Ко­перник на нее избран не был.

В 1496 г. он отправляется для продолжения образо­вания в Италию. Средства на это дает ему состоятель­ный Лукаш Ватценроде. Цель—получить степень докто­ра канонического права,—ту ученую степень, которая откроет молодому Копернику возможность для продви­жения вверх в церковной иерархии.

Но не это увлекает Коперника. Хотя в университете в Болонье он записался студентом на юридический фа­культет, все его интересы были сосредоточены в обла­сти астрономии, математики, древних греческих авторов. “В Болонском университете Коперник нашел выдающих­ся профессоров, имена которых в наши дни полузабы­ты, но главным фактором научного воспитания великого астронома был, вероятно, высокий научный потенциал в университетских городах тогдашней Италии”4.

В 1497 г. Лукаш Ватценроде добивается места кано­ника для своего племянника (его избирают заочно). Значительно меняется материальное положение Копер­ника, так как доходы каноника вармийской епархии вы­соки. В 1498 г. к Николаю Копернику присоединяется его старший брат Андрей, тоже вармийский каноник. Мо­лодые братья, свободные от уз, налагаемых церковным саном, ведут образ жизни, свойственный молодым лю­дям, и канониковских бенефиций им иногда не хватает. Известно, что впоследствии он нередко и с любовью к делу врачевал больных.

В самом начале 1506 г. он возвращается на родину, чтобы больше не покидать ее, и вступает фактически в капитул вармийских каноников, со всеми вытекающими отсюда обязанностями. Годы учения, годы странствий кончились.

Каковы же были обязанности Коперника? Можно с уверенностью утверждать, что для него исполнение цер­ковных требований и служб могло быть необязатель­ным. Можно далее утверждать, что сам Коперник их не исполнял и даже, по-видимому, не имел права испол­нять, так как не носил священнического сана. Чаще дру­гих на каноников возлагались различные администра­тивные, хозяйственные и политические поручения, неред­ко длительные и нелегкие.

Местопребыванием вармийского капитула был город Фромборк с его великолепным собором, расположенным на берегу залива Фришгаф. Н. Коперник очень скоро покидает Фромборк. “По вызову Кукаша Ватценроде он в 1507 г. переезжает в епископскую резиденцию в замок Лидзбарк, где и проводит последующие 5 лет в роли врача своего дяди вплоть до смерти последнего в 1512 г.”5

В эти годы появляется первое печатное произведе­ние Коперника — совсем не астрономические «Нрав­ственные, сельские и любовные письма» Феофилакта Симокатты, византийского историка VII века. Коперник перевел их с греческого на латинский язык, доказав на деле, насколько хорошо он овладел греческим языком. Конечно, в научном отношении сентиментально-буколи­ческие письма Феофилакта интереса не представляли, но соответствовали гуманитарному образованию капиту­ла и епископа вармийского. Вероятно, именно по совету дяди он и опубликовал свои переводы в 1509 г. при по­сещении Кракова.

Коперник приехал в Лидзбарк зрелым 33-летним че­ловеком. Он был всесторонне образован—гражданское и каноническое право, медицина, греческие и латинские авторы, математика и прежде всего астрономия. В ту пору так было возможно! Но, быть может, еще более важным было то, что в годы странствий он общался со множеством знающих талантливых людей, окунулся в атмосферу подлинно научного обсуждения множества важнейших вопросов и как раз в ту пору, когда като­лическая церковь довольно благодушно смотрела на та­кие вольные рассуждения, не усматривая пока в них угрозы своему авторитету. В отдаленную Вармию Ко­перник принес с собой новые знания и дух Ренессанса. Он принес с собой скепсис в отношении космологических построений великого эллинистического астронома — Птолемея, но ни у кого из общавшихся с ним астрономов он не заимствовал ничего положительного, созидающего новую теорию—по крайней мере ни от кого из извест­ных нам. Казалось бы, что у своего дяди, в Лидзбарском замке, он располагал достаточным временем для научных размышлений. Но это было не совсем так!

В те годы Пруссия была ареной больших раздоров между Польским королевством и Тевтонским орденом. “Прошло столетие после того, как при Грюнвальде ли­товские, польские и русские полки наголову разбили ры­царей ордена. На Вармию и прилегающие к ней обла­сти Прибалтики суверенитет польского короля распро­странялся, но орденские руководители, опираясь на свои замки и отряды подвластных им рыцарей, не переста­вали разорять северные области Польши набегами и грабежами”6. Они все еще назывались «крестоносцами» и имели полную возможность плести свои интриги при папском дворе. Польскому королю—хотел он или не хотел—приходилось с ними считаться, а передовым представителем польской короны в Пруссии был не кто иной, как умный и властный епископ вармийский, Лукаш Ватценроде. Коперник же был не только врачом, но и секретарем у своего дяди, сопровождая его везде и всюду.

А Ватцепроде с жаром защищал интересы Польши. Так, например, он выступал с таким предложением. Раз в Пруссии уже все обращены в христианство. Тевтон­скому ордену нечего больше там делать и потому нуж­но переселить орден в Подолию, где он будет, воюя с турками, обращать их в христианст­во. Когда это предложение не прошло, он задумал пре­образование Вармии в архиепископство. Тогда он под­чинил бы себе все епархии, в том числе и находящиеся во владениях ордена. Но и этот проект не осуществил­ся из-за несогласия папы, внявшего протестам ордена,

К концу жизни Ватценроде, а умер он на руках племян­ника в родном ему городе Торуне в 1512 г., отношения между Польшей и Тевтонским орденом нормализова­лись, но затем вновь обострились до открытых военных столкновений, осады городов, в частности Фромборка и Лидзбарка, и разорения местного населения, их сел и деревень. С осени 1516 до конца 1521 г. Коперник, находившийся в расцвете своей зрелости, несет разнооб­разные административные, дипломатические, хозяйст­венные и даже военные функции (руководит обороной Фромборка и Ольштына). К этому же времени отно­сится составленная им для сейма (в 1519) записка об улучшении монетного обращения в Пруссии и смежных с ней районах — «Соображения о чеканке монет». Хотя непосредственное эффекта эта записка не имела, но спустя семь лег в у <азе короля Сигизмунда, вводившем новую монетную систему, повторяются почти дословно мысли коперниковской записки. И в последующие годы Коперник еще и еще раз выступал на сеймах все по тому же вопросу монетного обращения, в котором он приобрел репутацию знатока.

Но годы идут. В 1533 г. Копернику исполняется 60 лет, он еще выполняет отдельные административные и ревизорские поручения по Вармийской епархии. Все больше склоняется он к врачебным делам, в которых снискал себе широкую известность.

Астрономические работы не отнимают больше у него много времени, они давно завершены, и Николаю Ко­пернику остается теперь подвести им итог, создать ле­бединую песню, если прибегнуть к поэтическому обра­зу, и реально заложить фундамент новой астрономии, если воспользоваться техническим выражением.

Что же сделал Коперник в астрономии? Сейчас это знают все образованные люди, начиная со школьного возраста, и, может быть, поэтому грандиозность содеян­ного Коперником теряется в прозе обыденных и привыч­ных знаний. В настоящей статье я хочу представить круг идей и доказательств коперниковской астрономии в свободном от заученных фраз и представлений виде.

Звездное небо со всеми его красотами было доступно для созерцания тысячи лет назад в той же мере, как к сегодня, а наши отдаленные предки пользовались этой' возможностью гораздо больше, чем современные нам ж1пели городов и сел, более того, они изучали его, поэтому что это было необходимо—для учета времени, для движения караванов, для мореплавания... Так мало по­малу возникла древнейшая из наук—астрономия. В разных странах это произошло в разное время, при­близительно за 10 веков до нашей эры.

Уже в ту пору хорошо знали, что небесный свод со всеми находящимися на нем звездами вращается как единое целое, что по нему, двигаясь с запада на во­сток (так называемое прямое движение), перемещается Луна, завершая свой оборот за один месяц. По нему же, уже более медленно, движется Солнце, из-за чего вид звездного неба медленно, с равным году периодом, меняется: одни созвездия исчезают в лучах дневного светила на западе, а другие появляются на востоке пе­ред утренней зарей. Это значит, что Солнце движется среди звезд с запада на восток, т. е. тоже прямым дви­жением. Путь Солнца среди звезд совершается по боль­шому кругу небесной сферы, который получил грече­ское название «эклиптика».

Наконец, среди звезд, как бы закрепленных на небосводе неизменно и неподвижно, было отмечено присут­ствие звезд блуждающих, названных «планетами». Их было тогда известно пять—Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн. В отличие от Солнца и Луны, пере­мещение плачет среди звезд не было простым—они дви­гались и прямым и попятным движением, описывая зиг­заги и петли. Но и в сложных их движениях замечалась периодичность.

В середине первого тысячелетия до н. э. уже были накоплены многочисленные наблюдения положений планет на небе (их угловых координат, отнесенных к эклип­тике), а еще раньше была определена продолжитель­ность таких важных для человечества циклов, как год, месяц, а также повторяемости явлений у планет. На­зревала пора дать всем этим чисто эмпирическим фак­там теоретическое объяснение.

Мы видели уже, что к этому он был вполне подго­товлен.

Однако всю жизнь он оставался одиночкой, наедине со своими идеями, в то время как вокруг продолжала господствовать все та же антично-средневековая астро­номическая традиция.

Никто из тех, с кем сталкивался Коперник за годы своей творческой научной деятельности на родине и в Италии, не был ни автором новых идей, ни даже их сто­ронником. Как мы видели выше, преподавание астроно­мии в Кракове Брудзевским и Яном Шеллингом шло целиком в русле идей древних—о полной неподвижно­сти Земли. “В Болонье Коперник находился в тесном контакте, скорее как товарищ, а не ученик, с Доменико Мариа да Новара (известн в своих кругах астроно­мом), много более старшим, работавшим в области прак­тической астрономии и, по-видимому, далеким от теоре­тических вопросов"7. Мог он еще встретиться в той же Бролонье или в Ферраре с Челио Кальканьини (1479— 1541), который двадцать лет спустя (около 1525 г.) на­писал небольшое сочинение «О том, что небо неподвиж­но, а Земля вращается, или о вечном движении Земли», в котором говорил и о суточном вращении Земли, и о пе­риодически меняющемся наклоне ее оси. Но Кальканьи­ни написал свое сочинение после того, как побывал в Кракове в 1518 г., где мог встретиться или слышать о Копернике, и было это после того, как Коперник напи­сал свой «Малый Комментарий» (ом. ниже), а уви­дело оно свет после смерти автора и Коперника в 1544 г.

В то же время появились «фундаментальные» произведения по астрономии, продолжавшие средневековую и античную традицию, вроде «Гомоцентрики» итальянца Фракасторо (1483—1553), с которым Коперник, конеч­но, встречался в Падуе и, наверное, обсуждал с ним трудности птолемеевой теории. А результатом этих об­суждений было появление тридцать лет спустя книги, где была сделана попытка (последняя в истории астро­номии) возродить сферы Евдокса и Калиппа. Теперь их число достигло 79! Конечно, «Гомоцентрика» ни в ма­лейшей степени не могла соперничать с Альмагестом и его математически стройной теорией.

По-видимому, после возвращения на родину в 1506 г. и особенно после смерти дяди между 1512 и 1516 гг., т. е. в течение десяти лет, свободных от административ­ных обязанностей, Коперник оформил свои идеи, рож­денные в годы странствий, до состояния законченной на­учной теории—гелиоцентрической системы мира. Об этом свидетельствуют, по крайней мере, три обстоятель­ства. В предисловии к составленному Коперником пере­воду «Писем» Симокатты помещены стихи Лаврентия Корвина, бывшего учителя Коперника по Краковскому университету. Стихи эти прославляют Лукаша Ватценроде и тут же характеризуют его племянника, как «му­жа ученого», который «исследует быстрый бег Луны и переменчивые движения созвездий и все небо с блуж­дающими планетами... и умеет, исходя из поразительных начал, доискиваться до скрытых причин вещей».

В предисловии к своему капитальному труду, издан­ному в 1543 г., Коперник говорит, что его друг каноник, впоследствии епископ, Тидеман Гизё часто убеждал его предать гласности свои открытия, «чтобы я сочинение, скрываемое мною не только девять, но четырежды девять лет, наконец, издал в свет».

Наиболее достоверно другое свидетельство. Где-то около 1515 г. Коперник решил познакомить узкий круг ученых с основами разработанной им новой теории и со­ставил для этой дели короткое сочинение: «Николая Ко­перника о гипотезах небесных движений, ям выдвину­тых, Малый Комментарий». Этот «Соmmentariobus» известен нам в виде двух рукописных копии. Он не был напечатан, но, очевидно, был разослан ограниченному кругу. «Малый Комментарий» является своего рода заявкой на предстоящее еще построение теории, которое будет снабжено математическими доказательствами, а пока в нем в форме шести аксиом сформулированы все основные положения гелиоцентрической теории мира Им предшествует изложение классических теорий Евдокса, Калшта, Птолемея, о которых Коперник отзывается с величайшим уважением. его, скромного и провинци­ального каноника, приглашают в Рим для участия в собрании.

Для круга специалистов Коперник был в ту пору уже крупным авторитетом: ра­боте Лагеранского собора в 1514 г, где должна была обсуждаться реформа календаря. Но Коперник не по­ехал туда и не высказал никаких предложений к ре­форме, потому что считал, что фундаментальная для построения календаря величина —- продолжительность тро­пического года — известна недостаточно хорошо

Делая заявку на новую теорию в очень скромной форме, Коперник, несмотря на обширные и ответствен­ные обязанности по Вармийской епархии, продолжает свои астрономические занятая. “Прежде всего для эмпи­рического обоснования своей новой теории он ведет аст­рономические наблюдения Солнца, звезд и планет, кото­рые ему необходимы, чтобы перекинуть мост между аст­рономическими явлениями XVI века и эпохи Птолемея”8

. Его наблюдательные средства очень скромны—само­дельный инструмент, устанавливаемый либо у окна, либо на крепостной стене рядом с той башней, коперниковской башней, где жил наш астроном.

В 1524 г. по запросу краковского каноника Б. Ваповского Коперник в сочинении, явно предназначенном для печати, пишет так называемое «Послание против Вернера», где сурово и с большой обстоятельностью кри­тикует неправильные выводы нюрнбергского ученого И. Вериера (1468—-1528) о движении «сферы неподвиж­ных звезд»—явлении, которое мы сейчас именуем пре­цессией, или предварением В своем сочинении «О дви­жении восьмой сферы» (1522 гг) Вернер приписывает этой сфере разнообразные тонкие движения, подвергая сомнению и неосновательно исправляя древние наблю­дения & угоду своим теоретическим Представлениям

Наоборот. Коперник относится к наблюдениям своих Предшественников с доверием и уважением, особенно к наблюдениям Птолемея.

Пиетет Коперника по отношению к автору «Альмагеста» нетрудно понять без Птолемея и его трактата Ко­пернику пришлось бы создавать всю планетную теорию сначала. Какие закономерности, заключенные в геоцент­рическую теорию мира, порождали возможность иного истолкования явлений.

Главной из таких закономерностей было неизменное присутствие движения Солнца в движениях всех планет. Во-первых, период обращения вокруг Земли центров эпициклов Венеры и. Меркурия по своим деферентам. В то же время у так называемых верхних планет — Марса, Юпитера и Сатурна—движение по своим эпи­циклам совершается с тем же периодом (который назы­вается синодическим периодом), что и повторения про­тивостояний планеты с Солнцем, т е. таких положении, когда Солнце, планета и Земля находятся на одной пря мой. При этом плоскость эпицикла планеты параллель­на плоскости того круга, по которому движется Солнце—плоскости эклиптики. Более того, радиусы-векторы к этим трем планетам, проведенные из эпициклов, всегда параллельны друг другу и радиусу вектору Солнца, проведенному от Земли. Это — закономерность, которая требует объяснения. Нельзя объяснить только случайностью, что Марс, Юпитер и Сатурн оказываются всего ближе к Земле именно тогда, когда они находятся в Противостоянии с Солнцем. Наконец, как понять тот факт, что попятные движения наблюдаются только у планет и никогда—у Луны и Солнца?

Таков перечень вопросов, которые, конечно, возни­кали у Коперника при его размышлениях о системе ми­ра и на которые он еще до 1515 г. нашел ответ, сформу­лированный им в «Малом Комментарии» в виде шестой аксиомы. Спустя почти 30 лет в посвящении своей книги папе Павлу III он выразил найденное решение такими словами: «Допустив те движения, которые придаются Земле в этом сочинении, я после долгих и многократных иссле­дований пришел, наконец, к заключению, что если отне­сти движения прочих блуждающих светил к кругу, по коему движется Земля, и на этом основании вычислять движения каждого светила, то не только представляе­мые ими явления будут вытекать как следствия, но что самые светила и пути оных по последовательности или величине своей и само небо явятся в такой между собой связи, что нигде, ни в одной части нельзя чего-либо из­менить, не запутывая остальных частей и всего целого».

Слабое место всех предшествовавших теорий — во­прос о суточном вращении небесного свода, в которое вовлечены все небесные светила, у Коперника решался самым простым естественным образом—как отражение суточного вращения Земли. “Теперь не нужно было при­думывать способы передавать дополнительное суточное вращение ко всем другим планетным движениям”9

. Ко­пернику пришлось особенно обстоятельно отстаивать эту идею, против закрепленных вековой традицией на­падок Птолемея и Аристотеля и их последователей, поль­зуясь для этого разнообразными аргументами, преиму­щественно логическими. Но упрекать Коперника за это не следует, потому что необходимые понятия и принци­пы механики ждали еще своего открытия Галилеем и Ньютоном. Однако Коперник уже понимал относитель­ность движения и, как мы видели выше, через Брудзевского владел правильным представлением о том, что для движения не нужна постоянная «подталкивающая» сила, как это думали последователи Аристотеля. Если для последних, как и для других современников и пред­шественников Коперника, планеты вместе с Солнцем и Луной и звездами представлялись объектами небесными, то Земля была вполне материальной. Можно было не задумываться над причинами движения планет (в конце концов двигать планеты могли ангелы...), но движение Земли требовало в их представлении движителя, а его не было. Для Коперника же с его буридановским пони­манием инерции, сколь смутным оно ни было, такой движитель не был нужен!

Существенно важна была новая идея Коперника — параллельного перемещения оси вращения Земли в те­чение года, так как она правильно объясняла времена года и климатические пояса. Правда, Коперник услож­нял объяснение из-за незнания законов механики.

Для успеха своей аргументации Копернику очень нужно было возродить упоминавшееся выше утвержде­ние, что расстояние от Солнца до Земли совершенно ничтожно сравнительно с радиусом сферы неподвижных звезд. Этот аргумент, как мы помним, выдвигался еще Аристархом Самосским, но Архимед формально отводил его из-за неудачной в математическом отношении фор­мулировки А между тем именно он делал понятным отсутствие зачетного параллакса у звезд. Действительно, мы хорошо знаем, что когда мы двигаемся, близкие пред­меты сильно смещаются относительно далеких, а более далекие—мало и тем меньше, чем они дальше; это и есть параллактическое смещение. Глядя из окна движу­щегося поезда, мы наблюдаем как бы вращение всей местности вокруг далекой точки на горизонте так, что самые близкие к поезду предметы проносятся мимо с большой скоростью, а далекие кажутся неподвижными. Однако неподвижность для невооруженного глаза не означает неподвижности, если рассматривать явление в бинокль или в телескоп. Но звезды так далеки от нас, что даже движение Земли вокруг Солнца не отражается во взаимном расположении звезд, если их наблюдать не­вооруженным глазом или несовершенными угломерными инструментами античности и средневековья и даже бо­лее позднего времени, когда звезды наблюдались с ин­струментами все более точными, а затем и с телескопа­ми. (А то, что параллаксы звезд упорно не поддавались обнаружению, не переставало тревожить астрономов еще три столетия).

Итак, Коперник низвел Землю до роли рядовой пла­неты, поместил Солнце в центре системы и создал ге­лиоцентрическую систему мира, ведущую к перевороту в мировоззрении ученых и философов. Но не будем обольщать себя мыслью, что этот переворот прошел лег­ко. Потребовалось не менее столетия, прежде чем гелио­центрическая система мира получила широкое (но не всеобщее) признание, потому что ей пришлось пробираться через чащу школьных «истин», ложных предрас­судков и представлений, которые нужно было преодоле­на и логическим путем, и противопоставлением новых фактов и идей. Инертность духовная и в науке тоже нередко бывает очень большой.

Мы говорили до сих пор о Малом Комментарии, ко­торый содержал в себе фрагменты новой теории. Это был пристрелочный выстрел. Но доказательства, те са­мые доказательства, которых недоставало всем предше­ственникам Коперника, он накопил значительно позже— примерно к 1532 г. в своем великом произведении «De Revolutionibus orbium coelestium», увидевшем свет лишь еще через десяток лет. Не дробью мелких идей и мыслей, разлетавшихся вокруг цели, а единственным могу­чим выстрелом внес в науку Коперник все богатство своих новых идей и построений.

4.ИДЕЯ СОЗРЕЛА И ВЫШЛА НА СВОБОДУ

История этого произведения такова.

Как мы видели выше, после 1515 г. вармийский ка­питул поручает Копернику одно за другим целый ряд административных и политических поручений, вплоть до исполнения обязанностей епископа включительно. Тем­пы научной работы, естественно, снизились. Но теперь, когда идеи сформулированы и теоретически доказаны, остается их изложить последовательно, со всеми эмпи­рическими доказательствами. Эта задача—тоже не про­стая—занимает у Коперника еще 16 лет. Коперник приближается к шестидесятилетнему возрасту, книга напи­сана, но нужно ли и можно ли ее печатать, тем более в эпоху религиозных смут, начавшихся выступлением в 1517 г. Лютера против индульгенций и открытым разры­вом его с Римом и со всей католической традицией в 1520 г.? Каноник Коперник тоже видит некоторые недо­статки в обрядности католицизма и в образе жизни представителей церкви, но вместе с вармийской епар­хией он остается верен ей. Наоборот, новый гроссмей­стер Тевтонского ордена Альбрехт в 1525 г. переходит со всем орденом в лютеранство и объявляет свои владе­ния светским герцогством Пруссией. В то же время ко­ролевство Польское остается верным католицизму, а но­вый епископ вармийский Дантишек занимает позицию воинствующего католицизма.

По этим ли или по другим причинам, но деятели Реформации—Лютер и даже мягкий «учитель Герма­нии» Меланхтон отзываются о новом учении Коперника резко отрицательно и даже грубо. Лютер обзывает Ко­перника дураком, а Меланхтон считает учение Коперни­ка вредным и опасным. Аргумент один и тот же: проти­воречие Священному писанию.

В противоположность этому католицизм относился к учению Коперника с благожелательным интересом. Уче­ный секретарь папы Климента VII читает папе и другим князьям церкви в 1533 г. лекцию о новой системе мира. И при новом папе—Павле III—внимание к новому уче­нию не гаснет. Кардинал Николай Шенберг, глава До­миниканского ордена, в 1536 г. пишет Копернику очень лестное письмо, в котором просит его не скрывать свои «вычисления о Вселенной вместе с таблицами и всем, к ней относящимся». Как они видели раньше, менее замет­ный епископ Хелминский Тидеман Гизе, ближайший друг Коперника, много лет просит о том же.

Но Коперник колеблется. Он видит неустойчивую об­становку религиозных войн и политических перемен. Он пересматривает рукопись своего коронного произведения и вычеркивает оттуда упоминание об Аристархе Самосском, прослывшем безбожником, и опять не решается. А ведь ему уже больше шестидесяти пяти лет. Он одинок в своем Фромборке, его брат Андрей давно скончался, его друг Гизе далеко в Хелмно, его притесняет новы» епископ Дантишек. Он уже не несет административных обязанностей по капитулу, он только лечит. Труд всей его жизни написан, но лежит без движения.

Но наряду с этим возник еще один вопрос. Светило движется равномерно по окружности, центр которой не совпадает с центром Земли. Если мы соединим оба эти центра прямой и продолжим ее до пересечения с орби­той светила, то получим линию, на одном конце кото­рой светило будет находиться дальше всего от Земли, в апогее, а на другом — в наименьшем расстоянии от нее, в перигее.” Таким образом, необходимо было установить, неподвижен ли апогей светила или он тоже движется и в какой мере его движение зависит от прецессии”10

. По изложенной теории Птолемея он должен быть постоян­ным. В своих звездных каталогах Птолемей отмечал по­ложение апогея для различных светил, но в общей по­становке вопрос оставался открытым. Точно так же нель­зя было сказать, равномерно прецессионное движение или нет.

Первые изменения в предположенную Птолемеем тео­рию внесли в IX в. работавшие в астрономическом цент­ре Харране сабейцы (немусульмане) Сабит ибн Курра и Аль-Баттани (Альбатений). Первый считал, что пре­цессионное движение неравномерно, более того, оно представляет колебательное движение. Работавший не­сколько позднее (в 828 г. н. э.) Альбатений установил перемещение апогейной точки Солнца, а также более точную величину прецессии, а именно 1 градус не за 100, а только за 70 лет. В связи с этим он изменил данную Птолемеем величину продолжительности тропического года и одновременно подтвердил представление о неиз­менности его продолжительности.

Таково было состояние астрономии в эпоху, предше­ствующую Копернику. Сначала обрисуем образ Копер­ника как астронома в тот период, когда он приступил к работе, коренным образом изменившей дальнейший путь астрономии. Подчеркнуть основные положения его теории тем более важно, что на этот счет существуют некоторые предвзятые мнения, рисующие образ Коперника с точки зрения XIX—XX вв., но не с точки зрения XVI в.

Первое основное положение теории Коперника: все движения небесных тел должны быть круговыми равно­мерными или составленными из таковых. Что Коперник действительно думал именно так, можно видеть из его критического отношения к некоторым элементам теории Птолемея.

Второе положение: весь технический аппарат планет­ной астрономии должен строиться по Птолемею. В на­писанном в 1524 г. послании к своему другу Бернарду Ваповскому против Вернера Коперник говорит: «...мы... должны идти по стопам древних математиков и держать­ся оставленных ими как бы по завещанию наблюдений. И если кто-нибудь, наоборот, хочет думать, что верить им не следует, то, конечно, врата нашей науки будут для него в этом вопросе закрыты и он, лежа у порога, будет в сне больных грезить о движении восьмой сферы, и вполне заслуженно, ибо он клеветой на древних хотел помочь собственным галлюцинациям».

“Третье положение: каждая новая теория должна строиться на основании наблюдений, и прежде всего соб­ственных. Копернику понадобилось десять лет, чтобы на основе собственных наблюдений (с 1515 по 1525 г.) соз­дать новую теорию прецессии и в соответствии с ней— методику расчета видимого движения Солнца”11

.

Четвертое—и не только положение, но даже основ­ное правило его деятельности: исследовательская работа должна обязательно быть доведена до чисел, больше то­го, даже до таблиц. Первоначально он и хотел ограни­читься только таблицами, и лишь настоятельные прось­бы друзей заставили его написать большую книгу «О вращения небесных сфер».

Как же решал Коперник задачу, поставленную перед ним ходом развития астрономии?

Вселенский Латеранский собор (1514 г.) поставил во­прос об исправлении Юлианского календаря.

Хорошо известно, что этот календарь был создан по заказу Юлия Цезаря в 46 г, до н. э. александрийским астрономом Созигеном на основе египетского. Египетский календарь включал двенадцать месяцев по 30 дней и еще пять дней. Египетский имел всегда постоянное чис­ло дней—365, что было очень удобно для вычислений, охватывающих большие промежутки времени, почему им и пользовался Коперник'. Правда, египетский календарь с течением времени сильно уходил от солнечного, но это компенсировалось тем, что хозяйственные работы произ­водились по звездному календарю—36 деканов (декад) по 10 дней каждый. В гражданском же египетском году недостающая четверть дня, накапливаясь, приводила к тому, что начало года, пройдя последовательно через все календарные даты, спустя 1460 лет* (4Х365) снова воз­вращалось к первому дню первого месяца.

Так как истинный тропический год равен 365 дням 5 часам 48 минутам и 45,5 секунды, т. е. 365,2422 сред­них солнечных суток, а Юлианский—365,25 суток, то разность 0,0078 дня, накапливаясь за 128 лет, дает лиш­ний день. Это было замечено в 325 г. н. э., и один лиш­ний день был убавлен, но в дальнейшем таких исправ­лений уже не делали.

Папа Лев Х обратился 21 июля 1514 г. к императо­ру, королям и университетам, в частности к польскому королю Сигизмунду I, с просьбой прислать богословов и астрономов на Вселенский собор для исправления ка­лендаря. Коперник на этот собор специального пригла­шения не получил. В «Актах» Латеранского собора имя Коперника не упоминается, но во втором докладе о ра­боте комиссии (1516 г.) Павел Миддельбургский в чис­ле участников называет и Коперника. Первое заседание собора, на котором рассматривался вопрос об исправле­нии календаря, состоялось 1 декабря 1514 г.; потом ра­бота комиссии была дважды отсрочена и в конце кон­цов прекратилась, так как вопрос о реформе календаря был признан неподготовленным.

В своем посвящении папе Павлу III (предисловие к книге «О вращениях») Коперник пишет: «Не так далеко Календарем с непрерывным отсчетом дней (без лет и меся­цев) широко пользуются и в современной астрономии — это так на­зываемая Юлианская эра, введенная Жозефом Скалигером (1540— 1609 гг.) и названная им в честь своего отца Юлия, ушло то время,, когда при Льве Х на Латеранском со­боре обсуждался вопрос об исправлении церковного ка­лендаря. Он остался тогда нерешенным только по той причине, что не имелось достаточно хороших определе­ний продолжительности года и месяца и движения Солн­ца и Луны. С этого времени и я начал заниматься более точными их наблюдениями, побуждаемый к тому слав­нейшим мужем Павлом, епископом Семпронийским, ко­торый в то время руководил этим делом» .

Действительно, как отмечал Коперник в своей книге «О вращениях», им в Фромборке был произведен полный цикл наблюдений движения Солнца за один год: 11 мар­та 1515 г. наблюдалось весеннее равноденствие; 26 апре­ля Солнце находилось в середине Тельца, а 29 июля— в середине Льва; 14 сентября наблюдалось осеннее рав­ноденствие; 29 октября Солнце находилось в середине Скорпиона, 26 января 1516 г.—в середине Водолея и, наконец, 1'1 марта 1516 г. определялось весеннее рав­ноденствие.

“Эти наблюдения позволили установить величину тро­пического года, а если прибавить к ним и более ранние определения равноденствия, можно было выяснить пере­мещение точки весеннего равноденствия"12

. Кроме того, Коперник пришел к убеждению, что «более правильно будет определять одинаковость (среднюю величину.) солнечного года относительно сферы неподвижных звезд, что первым сделал Тебит сын Хоры...» и «...не должно в этом вопросе следовать Птолемею, который считал нелепым и неподходящим определять годовое рав­номерное движение Солнца по возвращению к какой-нибудь из неподвижных звезд, думая, что это будет не более подходящим, как если бы кто-нибудь предположил делать так по отношению к Юпитеру или Сатурну».

Заключение.

ЧТО ЖЕ ОТКРЫЛ КОПЕРНИК?

Итак, Копернику принадлежит честь двух величай­ших открытий: он показал, что видимые планетные дви­жения при прецессии могут быть объединены только при условии движения Земли, таким образом, движение Зем­ли не гипотеза, а реальный факт; он первый дал карти­ну движения твердого тела и в этом вопросе на двести с лишним лег опередил Д'Аламбера и Эйлера.

Нужно подчеркнуть, что последователи Коперника, и прежде всего Галилей, не поняли третьего вращения Коперника. Поэтому считалось, что теория Коперника была хоть и очень вероятной, но все же не вполне до­казанной гипотезой. В связи с этим понятен гнев Копер­ника, когда А. Осиандер предложил ему считать его теорию имеющей только геометрическое значение, удоб­ное для производства вычислений. Коперник возражал, что его теория не только математическая гипотеза; она отражает реальный факт, существование которого дока­зано.

Почему только через 500 лет после рождения Коперпика стало возможным утверждать, что его теория от­ражает вполне реальную действительность?

Полную систему Коперника с ее сферами усвоил толь­ко Кеплер, изложивший ее в своем юношеском произве­дении «Тайна Вселенной». Дело в том, что Коперник в первой книге своего произведения «О вращениях небес­ных сфер» дал первоначальный набросок картины Сол­нечной системы, в котором каждая планетная сфера изо­бражена в виде окружности с центром в Солнце. Эта очень простая, но неверная картина была создана еще Аристархом Самосоким. Однако эту картину можно лег­ко исправить, что и было сделано Кеплером, который окружности заменил эллипсами, а вместо движения по окружности с постоянной скоростью ввел движение с по­стоянной секториальной скоростью. Эти два закона Кеп­лера вместе с третьим (о соотношении радиусов и пе­риодов обращения планет) дали ту основу, на которой построена современная небесная механика.

Но в распространении учения Коперника основную роль сыграл не Кеплер, а Галилей, который в своем «Диалоге о двух системах мира» взял в качестве осно­вы именно эту простую, но неверную систему Аристар­ха Самосского. Галилей был в высшей степени интерес­ным человеком, умевшим писать красиво (его недаром считают одним из основоположников художественной итальянской прозы), кроме того, он обладал огромным научным авторитетом. Но брать на себя большие мате­матические труды Галилей не любил: «Теорию движе­ния Марса» он получил от Кеплера еще до выпуска своего «Звездного вестника», но на просьбу Кеплера об отзыве на этот труд не реагировал. Любовь Галилея к простоте сделала его хорошим популяризатором, но у популяризатора есть опасность превратиться в популятора (от латинского глагола populor—опустошаю). Во всяком случае, получилось так, что изложение Галилея вытеснило изложение Коперника и большинство людей знает гелиоцентрическую систему не по Копернику, а по Галилею.

Литература:

1. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. II, т. 21. – 785с.
2. Фролов И.Т. Юдин Б. Г. Этика науки. М.,1986. – 617с.
3. Николай Коперник. О вращении небесных сфер, М.,1964. – 534с.
4. Кун Т. Структура научных революций. М.,1975. – 498с.
5. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.). М.,1987. – 514с.
6. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. – 644с.

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. II, т. 21, стр. 283.

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. II, т. 21, стр. 313.

3 Фролов И.Т. Юдин Б. Г. Этика науки. М.,1986. С. 111.

4 Николай Коперник. О вращении небесных сфер, М.,1964, стр. 57.

5 Кун Т. Структура научных революций. М.,1975. стр. 138.

6 Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIIIвв). М.,1987. стр. 326.

7 Кун Т. Структура научных революций. М.,1975. стр. 322.

8 Николай Коперник. О вращении небесных сфер, М.,1964, стр. 233..

9 Николай Коперник. О вращении небесных сфер, М.,1964, стр. 89.

10 Фролов И.Т. Юдин Б. Г. Этика науки. М.,1986. стр.341.

11 Фролов И.Т. Юдин Б. Г. Этика науки. М.,1986. С.452.

12 Николай Коперник. О вращении небесных сфер, М.,1964, стр. 455.