Хаос и космос в лирике Тютчева

ХАОС И КОСМОС В ЛИРИКЕ ТЮТЧЕВА

Прежде чем приступить к рассмотрению непосредственной темы работы, необходимо установить, в каком смысле понимать слова хаос и космос в отношении поэзии Тютчева. Хаос, понятие окончательно оформившееся в древнегреческой философии - это трагический образ космического первоединства, начало и конец всего, вечная смерть всего живого и одновременно принцип и источник всякого развития,он неупорядочен, всемогущ и безлик. Космос же - это мироздание, понимаемое как целостная, упорядоченная, организованная в соответствии с определенным законом вселенная, живое, разумное существо, вместилище космического ума, души, тела. Здесь же мы коснемся вопроса, связанного с определением поэзии Тютчева как философской лирики. Ведь если мы говорим о выражении в поэзии таких философских понятий как хаос и космос, то она становится сродни философии, но не может стать самой философией. Однако, в лирике поэт выражает своеобразие своего художественного переживания не только в невыразимом колорите своего творчества, но и в характере подбора и формирования определенного материала, или "нуждается в извлечении из мира всего соответствующего своей натуре". Если этот материал пересекается с тематикой философских проблем, то уже можно говорить о философской лирике. Но, в философии и поэзии различается в первую очередь способ использования языка. В философском поэтическом произведении имеется не развитие мысли, не развернутая аргументация, ее подтверждающая, а ее означение, декларирование философемы, которая живоописуется словом в поэзии, то есть дается комплекс мыслей в переживании, в эмоциональных, художественных, "ощутительных" образах. Содержание бытия открывается непосредственно через образы. Естественно, что без дарования поэта рифмованные строчки не будут представлять собой истинного художественного произведения. Тютчев был поэтом, в творчестве которого соединились "величайшая яркость и обрисованность объективно-эпического момента поэзии, ее идейного содержания, с исключительной силой и богатством ее лирико-музыкального элемента". Первая черта лирических произведений Тютчева - всеобщее предметное чувство, носящее космический характер. Это чувство носит объективный и реалистический характер. Поэт мог бы ощущать все явления предметного мира в себе, полагать, что природа откликается на его настроения. Тютчев же чувствовал себя в мире, для него все чувства и настроения - проявления космического бытия как такового. Целостная жизнь, физические явления воспринималась им как жизнь самой природы, самих вещей, космоса, "как состояние и действие живой души". Природа есть для него сама по себе комплекс живых страстей,сил, чувств, а отнюдь не мертвый материал, который послушен воли художника: Не то, что мните вы, природа - Не слепок, не бездушный лик: В ней есть душа, в ней есть свобода, Вней есть любовь, в ней есть язык. Даже там, где основная тема произведения - явления личной внутренней жизни, они представляются поэту проявлением жизни и чувств всего космоса. Душевная жизнь ощущается им как область, входящая в порядок объективного бытия и подчиненная космосу, "внешний свет природы становится внутренним светом разума и сознания". У Тютчева душа "бьется на пороге как бы двойного бытия", порыв радости представляется как проникновение стихии в душу человека ("как бы эфирною струею по жилам небо потекло"), старческая любовь есть вечерняя заря на потухшем небе, страстное томление девушки - рождающееся сгущение атмосферы перед грозой, а слезы - "капли дождевые зачинающей грозы". Это не просто образы, а восприятие их подлинно космической природы, то что было названо Франком "космизацией души"- перенесение в личную жизнь категорий космического порядка. Следует подчеркнуть, что предметное чувство поэта направлено на природу как целое, и каждое проявление жизни для него есть символ великого и невыразимого целиком космического единого, некого "иного" - космоса в философском смысле этого слова. Поэзия Тютчева делает конкретные впечатления жизни в ее целом предметом восприятия, художественным центром, вокруг которого расположены частные поэтические идеи. Здесь - своеобразная художественная "религиозная философия", проявляющаяся в общности и вечности ее тем - времена года, день и ночь, свет и тьма, любовь,море, душа, - все это у Тютчева предмет художественного описания в своей общей, стихийной природе. Даже отдельные переживания связываются с общим, вскрывается космическая сторона жизни. Это может достигаться как прямым указанием на присутствие высших сил (здесь гроза - проявление демонических сил): Одне зарницы огневые Воспламеняясь чередой, Как демоны глухонемые Ведут беседу меж собой.либо посредством эпитетов, зачастую пародоксальных - "звучные волны ночи, гремящая тьма, поющие деревья" и т.п., которые у Тютчева представляют собой "приемы классификации явлений, превращение разрозненных моментов в необходимые, внутренне согласованные обнаружения проявлений вечных начал космоса". Осознание в творчестве всего как единого и признание в видимом духовного начала означает пантеизм. Однако, само конкретное содержание жизни космоса мыслимо лишь на основе многообразия, и в лирике Тютчева необходимо присутствуют мотивы двойственного порядка. Действительно, при обращению к всей его поэзии мы ясно видим как эта двойственность пронизывает все ее содержание. Наиболее яркий пример - стихотворение "День и ночь": ...День - сей блистательный покров - День - земнородных оживление, Души болящей исцеленье, Друг человека и богов. Но меркнет день, настала ночь,- Пришла - и с мира рокового Ткань благодатную покрова, Собрав, отбрасывает прочь.И бездна нам обнажена- С своими страхами и мглами, И нет преград меж ней и нами: Вот отчего нам ночь страшна. День и ночь здесь - символы двух различных стихий космоса, светлой и темной, последнюю из которых, олицетворение "бездны безымянной", названа Тютчевым хаосом: О чем ты воешь, ветр ночной, О чем так сетуешь безумно? ...О, страшных песен сих не пой Про древний хаос, про родимый! Как жадно мир души ночнойВнимает повести любимой! Из смертной рвется он груди И с беспредельным жаждет слиться.О, бурь уснувших не буди: Под ними хаос шевелится!.. Жизнь космоса - борьба светлого космического начала с хаосом. Вселенское бытие здесь внутренне двойственно, свет и хаос связаны как день и ночь, лето и зима. И, что самое главное, не только светлое начало но и хаос божественен, прекрасен и привлекателен. Это подтверждается и эпитетами - "родимый хаос", "святая ночь". Борьба между идеальным космическим началом и демоническим началом хаоса существует не только в природе, но и в самой человеческой душе: ...человек как сирота бездомный, Стоит теперь и немощен и гол, Лицом к лицу пред пропастию темной... И чудится давно минувшим сном Ему теперь все светлое, живое... И в чуждом, неразгаданном, ночном Он узнает наследье родовое. Темная стихия страсти, угрюмый "огонь желания" таит очарование даже более сильное, чем светлая "пламенно-чудесная" игра, день - лишь"отраден и чудесен", ночь - "святая", воля к смерти ("Самоубийство") и воля к жизни ("Любовь") одинаково привлекательны для человека: И в мире нет четы прекрасней, И обаянья нет ужасней, Ей продающего сердца. В человеке - желание гармонии более сильной, чем погружение в животворный океан идеального "эфирного" мира: Сумрак тихий, сумрак сонный, Лейся в глубь моей души, Тихий, томный, благовонный, Все залей и утеши.... Дай вкусить уничтожения, С миром дремлющим смешай. Подлинное значение хаоса в лирике Тютчева - это начало уничтожения, бездны, сквозь которое необходимо пройти для достижения полного и подлинного слияния с космосом; тоска, охватывающая при встрече с проявлениями хаоса - тоска и ужас смерти, уничтожения, хотя в них достегается блаженство самоуничтожения. Это тоска - причина трагедии человека. Человек - лишь "греза природы". Отсюда, ощущение человеком себя сиротой перед лицом темной бездны, ощущение призрачности жизни: Душа моя, Элизиум теней, Что общего меж жизнью и тобою! В лирике Тютчева образно выражена мысль, что стихия хаоса, "как бы неадекватная, соответствующая ограниченности человеческого существа", позволяет нам при соприкосновении с ней осознать всю глубину пропасти, отделяющей нас от истинно космической жизни, мысль, что зло и грех не противоположности добра и святости, а лишь ступени к ним. На этом новом уровне противопоставление хаоса и идеального начала космоса находит выражения не в образах "дня и ночи", а в образах "тишины, успокоения и зноя, мятежности"и столкновение их - это столкновение манящей и бурной красоты жизни с тихой и светлой красотой бессилия и умирания. Здесь подчеркивается черта, присущая самому космосу - сила возвышения над самим собой,- жизненность умирания, богатство бедности, сила бессилия, красота страдания. Хаос, таким образом, - олицетворение "преодоления земного и смертного". "Обе разнородные силы как бы с обеих сторон сближаются между собой и выявляют присущую им высшую гармонию, недостижимую вне духовного преобразования, страдания и умирания." Этот синтез достегается Тютчевым и в описаниях осени: Есть в светлости осенних вечеров Умильная,таинственная прелесть. ... Ущерб, изнеможение, и на всем Та кроткая улыбка увядания Что в существе разумном мы зовем Возвышенной стыдливостью страдания. И в описании состояния старого человека - "Одна улыбка умиления в измученной душе моей". И в описании "вещей души человека", бьющейся "на пороге двойного бытия": Душа готова, как Мария, К ногам Христа навек прильнуть... Итак, в лирике Тютчева, " самой ночной души русской поэзии", открывается в неподвижной, завершенной форме, в чистой красоте божественное единство космоса, обнимающего собой двойственность хаоса и идеального начала, в борьбе между которыми протекает "злая жизнь с ее мятежным жаром".