Сатирические и утопические мотивы в романе Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»

Сатирические и утопические мотивы в романе Ф. Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль"

Крупнейшим представителем французского гуманизма и одним из величайших французских писателей всех времен является Франсуа Рабле (1494 – 1553). У этого писателя необычная биография. Он родился в Шиноне, в семье зажиточного землевладельца и адвоката. В молодые годы он поступил во Францисканский монастырь и монастырь и до 1525г. пробыл монахом в Фонте-Леконт, но вместо богословских трудов изучал древних писателей и юридические трактаты. Рабле получил сан священника, но служебных обязанностей не исполнял. С самого начала Франсуа Рабле больше привлекали науки, нежели духовные подвиги. Он изучал латынь, греческий, читал Платона, вступил переписку с главою французских гуманистов Гильемом Бюде, После конфликта с монахами, он покинул монастырь и занялся изучением медицины, а в 1532г. получил должность врача лионского госпиталя. Кроме того, Ф. Рабле изучал в Риме римские древности и лекарственные травы. После этого он состоял на службе у Франциска I, практиковал как врач, путешествуя по Франции, и получил степень доктора медицины, затем снова вернулся в монастырь. Умер Рабле в 1553г. в Париже.

Однажды, во время работы в Лионе, в руки к Рабле попала лубочная книга “Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа”, в основе которой лежала старинная французская народная сказка о великане Гаргантюа, хорошо известная еще в конце XV столетия. Это и послужило толчком, побудившим Рабле написать свой роман.

Сюжет французской сказки, в которой великан Гаргантюа помогает королю Артуру спастись от гогов и магогов, Рабле использовал как основу для своего сюжета. Он заимствовал из народной книги имена героев и ряд эпизодов, а так же некоторые приемы, например, гротескный перечень всевозможных предметов или похищение Гаргантюа колоколов собора Парижской богоматери. Однако читателей привлекала не только фольклорная основа романа, а главным образом содержащаяся в нем явная сатира на фантастику и авантюрную героику старых рыцарских романов и глубокое философское содержание. Это изогнутое зеркало, в котором причудливо отобразилось буйное жизнелюбие “старой веселой Франции”, пробужденной к новой жизни в эпоху Возрождения. Под маской шуток, анекдотов и острот спрятано особенное идейное содержание. Сам Рабле в предисловии к первой книги “Гаргантюа и Пантагрюэля” сравнивает свое творение с ларцом, на котором сверху нарисованы “смешные и забавные фигурки”, а внутри хранятся редкие снадобья, приносящие человеку немалую пользу. “Положим даже, вы там найдете вещи довольно забавные, если понимать их буквально, вещи, вполне соответствующие заглавию, и все же не заслушивайтесь вы пенья сирен, а лучше истолкуйте в более высоком смысле все то, что, как вам могло случайно показаться, автор сказал спроста”.

Взять хотя бы воспитание Гаргантюа. Король Грангузье поручил решение этого вопроса схоластикам и богословам сорбоннского типа, людям старой культуры и старой науки, для которых главный метод обучения – “зубрежка”, в результате которой Гаргантюа выучил азбуку наизусть в обратном порядке всего лишь за 5 лет и 3 месяца. Бедный Гаргантюа стал заметно глупеть и на смену учителям-схоластикам пришли гуманисты. И здесь Рабле в очень яркой форме раскрывает свои идеалы.

Педагогика в культуре Ренессанса играла очень большую роль. Ведь Ренессанс – это время научного подхода и открытий, пришедших на место слепой вере, это время воспитание нового человека с новым образом мыслей. В трудах Леонардо Бруни, Верджерио, Дечембрино, Гварини была разработана целая система новой педагогики, была основана школа в Мантуе, которую называли “домом радости”. Воспитание по Рабле – это не только умственное, но и физическое образование, чередование различных дисциплин и отдыха, а так же не насильственное “вдалбливание” дисциплин, а свободное обучение, воспринимаемое учеником с радостью.

Схоластки, будучи представителями старого мира, душили на корню новые идеалы, вот поэтому-то так жестоко осмеивает их Рабле, выставляя на посмешище их умственную немощь, издеваясь над их человеческими слабостями.

Не менее важная проблема, рассматриваемая Ф. Рабле – это не удовлетворяющая политика феодализма. Рассмотрена она в сюжете войны Гранузье и Пирохла. Поводом для нападения войска Пирохла на утопийцев стали не поделенные плюшки. Война в романе – это возможность показать не только отрицательные черты существующего строя, но главным образом изобразить тип правителя. Что представляет собой Пирохл? Это король-феодал, король в старом стиле, далекий от гуманизма и других передовых идей, это варвар, который принимает только идею грубой силы. Ему противопоставлен Грангузье – полная противоположность: добрый король, который заботится о славе и о благе своих подданных. Оба портрета сатира, крайность, но отдельные черты обоих королей можно найти в любом из правителей европейских государств. Из чего ясно, что Рабле, не отвергающий принципа монархии, не видит достойного короля и достойной системы правления ни в одном из реально существующих государств.

На примере Телемского аббатства (телема в переводе с греческого - желание) Ф. Рабле показывает свои идеалы устройства общества.

Грангузье хочет наградить за подвиги брата Жана, храбро сражавшегося в войне, и способствует в реализации его мечты – строительства удивительного монастыря, не похожего на другие: “… вам надлежит ввести воспрещающее женщинам избегать мужского общества, а мужчинам – общества женского, … как мужчины, так и женщины, поступившие к вам, вольны будут уйти от вас, когда захотят,… каждый в праве сочетаться законным браком, быть богатым и пользоваться свободой”. Что хотел сказать Рабле этой утопической картиной?

Феодальному средневековью было незнакомо понятие свобода. Это время свирепствования жесткого принуждения и насилия. Гуманизм отвергал такие общественные категории и боролся за свободу и уважение человека, утверждая, что самое совершенное, что есть на свете – это личность. Отставляя в сторону нравы средневековья, Рабле рисует свою картину устройства общества – Телемское аббатство, на дверях которого написан единственный принцип жизни телемитов: “Делай, что хочешь”. Эта картина утопична, но признать ее абсолютно не приемлемой тоже нельзя. Скорее, это база, начальная информация для построения нового общества – общества свободных людей.

Дальнейшая работа над романом затормозилась вследствие реакции новой политики Франциска I. Она выразилась в беспощадном преследовании гугенотов и всех инакомыслящих. Подстрекаемый католической партией, Франциск I вступил на путь жестоких репрессий. Запылали костры. Многие просвещенные, талантливые люди гибнут от рук инквизиции. Самого Рабле обвиняют в безверии, кальвинизме и всех смертных грехах. Рабле пришлось замолчать. Он исчез из Лиона и уехал в Италию с кардиналом Жаном дю Белле.

Теперь Рабле жил в Риме и мог наблюдать за жизнью католического центра и нашел там много интересного для себя.

В таких условиях этому остроумному писателю и борцу молчать было не возможно, и он снова принялся за свои дела. С 1534г. он создает продолжение романа и перепечатывает старые две книги “Гаргантюа”, потом “Пантагрюэль” на новый лад – им убраны места с особо острой критикой.

В 1546г. вышла “Третья книга”, довольно мягкая по сравнению с предыдущими. Главный герой этой книги – плут и транжира Панург, который “ … знал 63 способа добывания денег, из которых самым честным и самым обычным являлась незаметная кража, и был он озорник, шулер, кутила, гуляка и жулик, каких и в Париже немного. А в сущности, чудеснейший из смертных”. Перед Панургом встает вопрос: жениться ему или не жениться, ибо он очень боится остаться “рогатым”. Многим представителям “учености” задает он этот вопрос, и каждый дает ему мудрые советы, которые на самом деле нелепы и глупы до невозможности. Таким образом, Рабле разворачивает целую галерею комических личностей. Среди них богослов, врач, философ и юрист, а еще раньше были поэт и астролог. Но после четырех консультаций Панург вместе с Пантегрюэлем решили ехать в Китай к оракулу Божественной Бутылки.

Эта книга, как и две предыдущих была осуждена Сорбонной, по-прежнему продолжались казни уважаемых Рабле людей. На костре инквизиции был сожжен друг и соратник Рабле Этьен Доле, вновь опасность нависла над самим Рабле, и он вынужден был бежать за границу. Затем последовала смена на престолах французском и папском. Это дало возможность вернуться Рабле в Париж. Будучи священником, Рабле получил два прихода. Теперь у него было достаточно времени на написание “четвертой книги”, которая начата была еще раньше, за границей. Рабле окончил книгу, и в 1552г. Она вышла в свет.

Сюжетом “четвертой книги” стало путешествие Панурга и Пантагрюэля через океан в Китай к оракулу Божественной Бутылки. По дороге они останавливаются в разных удивительных странах, населенных невероятными существами и претерпевают ряд приключений.

В первой части описываются два ярких эпизода. Первый – это “панургово стадо”, Мотив его заимствован у итальянца Фоленго. Такую же шутку проделал герой его поэмы “Бальдус”. Этот эпизод полон иронии и тонко характеризует психологию Панурга. Второй – описание бури и поведения во время нее пассажиров корабля – Пантегрюэля, Панурга, Брата Жана, Эпистемона. Корабль тонет, и всплывают черты, раскрывающие образы этих героев.

С каждой главой усиливаются сатирические аллегории, направленные на уклад католической церкви. Вот остров, где царствует враждебный всему естественному Постник, который приводит на память притчу о Физисе и Антифизисе. Антифизис (Противоестество) плодит детей, ходящих вверх ногами, а так же монахов, христопродавцев, “святош”, “неуемных кальвинистов, женевских обманщиков”, бесноватых “путербеев” и “прочих чудищ, уродливых, безобразных и противоестественных. А с самого Постника Рабле нарисовал портрет типичного фанатика.

Далее следовали острова Папефигов (показывающих фигу папе, т.е. кальвинистов) и папоманов. Некогда папефиги были веселы и богаты, но однажды их угораздило показать папе фигу, и тогда папоманы вторглись на их остров и разорили его. Зато папоманы чувствуют себя отлично. Они покланяются папским Декреталиям. Как известно, сборник папских постановлений, носящий это название, односторонним решением пап был объявлен источником канонического права, и именно Декреталии санкционировали всякого рода вымогательства курии; Благодаря их “златекучей энергии” Франция ежегодно отдавала Риму в виде дани четыреста тысяч дукатов. На этом заканчивается четвертая книга.

Вскоре после ее окончания король заключил мир с папой, и Рабле, предчувствовавший это, перед самым окончанием книги поспешил скрыться. Книга эта, как и три предыдущие, была осуждена, а Рабле вернулся в Париж и умер там во второй половине 1553г.

В 1562г. появилась в печати “пятая книга” под названием “Остров звонкий”. Скорее всего, перу Ф. Рабле принадлежат лишь наброски, весь текст написан, возможно, каким-нибудь его другом или последователем. В художественном плане эта книга уступает четырем книгам Рабле, в ней слишком уж много аллегорий и резких нападок на церковь. Впрочем, когда она издавалась, было сравнительно безопасное время. Верх взяли войны гугенотов, и проблемы Декреталий и Острова Звонкого отошли на второй план.

Рабле – ученый и гуманист. Он и филолог и естествовед, а кроме того, он представители словесности, как необходимого орудия для овладения материальным миром и для пропаганды.

Проза Рабле рассчитана на массового, демократического писателя, и завоевать его Рабле хотел именно смехом. “Поэтому смех его особенный. Так смеяться, как он не умел никто. Это оглушительный, раскатистый смех во все горло, который понятен каждому, и потому обладает огромной заразительностью, от которого рушится все, над чем он разражается, смех здоровый, освежающий и очищающий атмосферу. Так смеялся у Чосера Мельник, у Пульчи – Морганте. Так будет смеяться Санчо Панса. Так смеются люди из народа. И Рабле знает, чем можно вызвать такой смех у народа”. (вступ ст. А. Дживелегова М.:Правда).

Рабле, обладая особым чувством слова и яркой сатирой, описал массу замечательных персонажей, живых, неувядающих образов. Все он – достойные плоды пера Рабле, но все-таки из этой славной компании выделяются два самых ярких – Панург и брат Жан.

Панург – типичный городской житель, порождение улиц ренессансного города. Он не глуп, дерзок, упрям, в нем силен дух авантюризма и озорства, а кроме того, он студент-недоучка и голова его завалена кучей разнообразных знаний. О его добродетельности и честности говорит тот факт, что он знал массу способов добывания денег, из которых самым честным было воровство. Настоящей, крепкой устойчивости в его натуре нет. Он может в критическую минуту пасть духом и превратиться в жалкого труса, который только и способен восклицать: “О! Горе мне, горе”, как это было в эпизоде о разыгравшейся буре. Панург задолго до встречи с Пантагрюэлем отбросил в сторону этические принципы и общественную мораль, в нем прочно сложился характер плута и эгоиста. Он пародия на среднестатистического городского бродяжку, каких полным-полно бродило по свету. Но в то же время он не лишен какого-то большого обаяния, которым сам зачастую любуется и на которое надеется в критических ситуациях. Но самое главное, что он предчувствует лучшее будущее, в котором такие, как он будут иметь место под солнцем.

Панург нужен не только Пантагрюэлю, но и самому Рабле. Великому писателю нужен его острый язык, его дерзость, его умение выставлять в смешном виде все то, с чем боролись гуманисты.

Другой яркий образ в романе – брат Жан, приятель Гаргантюа. Это тоже человек из народа, веселый и обходительный. У него мозолистые руки, изворотливый ум, масса энергии. Он привык труду, никогда не тратит время в пустую. Даже в то время, когда, стоя на клиросе, он поет за панихидой или заутреней, он мастерит тетиву для арбалета, оттачивает стрелы, плетет сети и силки для кроликов. По поводу соблюдения поста и целомудренности у брата Жана свои соображения: “Из всех рыб, не считая линя,… лучше всего крылышко куропатки или же окорочек монашки”. Когда враги вторглись в утопию, Жан превратился в богатыря и разнес “в пух и прах” неприятеля, проявив чудеса храбрости. По поводу основного своего занятия, монашества, то тут брат Жан не питает особых идей. Рясу он носит по привычке, а спится ему лучше всего на проповеди или молитве. Во французской литературе эпохи возражения не найти другого такого яркого и привлекательного изображения простолюдина, любящего жизнь и способного на подвиг.

Общий друг Панурга и брата Жана – Пантагрюэль. С первого появления он в центре рассказа, хотя иногда и уступает передние планы другим. Уравновешенный, мудрый, ученый, гуманный, он обо всем успел подумать и составить мнение. Его спокойное, веское слово всегда вносит умиротворение в самые горячие споры, осаживает пылкие порывы брата Жана и хитроумные планы Панурга. В нем Рабле выразил свой идеал монарха, и, быть может, человека. Пантагрюэль не похож ни на одного из реально существующих монархов. И Франциска и Генриха II он далеко превосходит по своим качествам. Пантагрюэль великан и по росту и по своим достоинствам.

Роман Рабле – крупнейший памятник французского Ренессанса. Великое произведение этого борца за новое общество, художника и мыслителя, имеет полное право считаться национальным и мировым шедевром. Роман создан в эпоху Возрождения – время, когда мир закончил свое политическое объединение и создавал новую, весьма отличную от старой, культуру. Роман писался на стыке эпох, во время перемен и потрясений, и отражает все противоречия и недочеты, существовавшие в жизни.

В мировой литературе роман по праву занимает одной из самых почетных мест. Многие крупнейшие писатели восторгались им, шли за ним, учились у него и реализму и сатире, учились смеяться, ведь смех Рабле вселяет веру в конечное торжество прогресса и разума. В его смехе всегда звучат победные нотки.

Список используемой литературы.

Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. – М.: Правда, 1981.

Зарубежная литература. Эпоха Возрождения. Сост. Б.И. Пуришев. Москва, “Просвещение” 1976.

Б.И. Пуришев. Литература эпохи Возрождение. Курс лекций. Москва “Высшая школа” 1996.

История зарубежной литературы Раннее средневековье и Возрождение под общей ред. В.М. Жирмунского Учпедгиз Москва 1959.

Энциклопедический словарь юного литературоведа Москва “Педагогика” 1987.