Древние американские цивилизации. Племена Майя

Государственная Академия Сферы Быта и Услуг

Уфимский Технологический Институт Сервиса

Контрольная работа по ЭРГОДИЗАЙНУ на тему: «Взаимосвязь характерестик древнего мира с деятельностью человека. Американские цивилизации»

Выполнила: Билалова С.М. гр. ЭЗ-21 ш.598-003

Проверила: Мингажева А.Х.

Уфа 1999

Содержание.

1. Население Американского континента.
2. Особенности культуры.
3. Область майя.
4. Особенности питания.
5. Особенности одежды.
6. Политическая, жреческая, судебная и военная организация.
7. Научные знания майя.
8. Кризис в центральной зоне.
9. Список использованной литературы.

1. Население Американского континента

Только 35 тыс. лет назад (гипотетическая дата, которую новые находки постоянно углубляют) человек Старого Света открыл н стал обосновываться в Америке, которая для него, без сомнения, была Новым Светом, хотя он этого н не осознавал. Уже не оспаривается происхождение американского человека, его переход из Северо-Восточной Азии по проливу Беринга в ту эпоху, когда этот район был подо льдами н передвижение было легче, чем теперь. Алеутские острова тоже могли служить дорогой между двумя континентами. Считается, что миграции начались в ту эпоху и продолжались в бо­лее или менее постоянной форме до 2-го тысячелетня до н. э. Пред­полагается, что открытие осуществилось как следствие прогрес­сивного отступания ледовой шапки и перемещения к северу азиат­ской фауны, за которой шли группы людей, живших за счет нее.

Считалось, что первыми пришельцами были охотники, но до настоя­щего времени наиболее древние каменные инструменты, найден­ные на Американском материке, соответствуют культуре собирате­лей. Наиболее вероятно, что они были собирателями и охотника­ми, выходцами из Восточной Азии. Их технологический уровень соответствовал уровню технологии нижнего палеолита.

Также из Азии (на этот раз из Сибири) н тем же путем 10 тыс. лет спустя прибыли группы охотников с верхнепалеолитической куль­турой. Это были брахицефалы монголоидного типа. Охотники к собиратели сосуществовали в течение тысяч лет, при этом различие между ними было не хронологическое, а экологическое, так как в со­ответствии с районами н наличными ресурсами население занима­лось преимущественно охотой или собирательством, но во многих случаях — без сомнения, в большинстве — одинаково тем и другим.

На многих памятниках найдены каменные предметы, бывшие орудиями этого населения. От тех, кто занимались главным обра­зом охотой, известны различные наконечники копий н дротиков, давшие названия соответствующим культурам: Сандия (25— 15 тыс. лет до н. э.), Кловис (15—10 тыс. лет до н. э.), Фолсом (10— 7 тыс. лет до и. э.), Юма (7—5 тыс. лет до и. э.).

Позже, в течение нескольких тысяч лет, климат менялся, становясь все более сухим и жарким, это привело к тому, что жара и высыхание пастбищ предопределили прогрессивное исчезновение плейстоце­новой фауны, а именно таких крупных млекопитающих, как мамонт, мастодонт, н более мелких, как верблюд н лошадь. Охотиться стали на мелких животных, н собирание растений (фрукты, клубни) при­обретало все большее значение. Каменные орудия приспосаблива­лись к новым потребностям, п кроме орудии, получаемых посред­ством простои оббивки или обтесывания камня, начали изготов­лять новые предметы путем шлифования (топоры, стуны, терки и сосуды). Одна из известных культур этого периода — Кочисе в Ари­зоне. Группы людей обитали в пещерах, ведя полубродячий образ жизни.

Собиратели растений должны были наблюдать, что в некоторых условиях зерна, брошенные в почву, прорастали н превращались в растения. От наблюдения природного явления до его намеренной реализации быт только один шаг, и возможно, что многие собира­тели начали то, что превратилось позднее в явление, названное «неолитической революцией»,— производство пищи посредством возделывания растений.

Нет необходимости уточнять, что эта медленная культурная эволюция, являющаяся американской доисторией, охватила также территорию, которую мы называем Мезоамерикой и о культурном развитии которой я теперь кратко расскажу.

В своем классическом очерке Кирхгофф выделяет несколько под­групп высших и низших земледельцев Северной и Южной Америки: высшие земледельцы андского региона и частично амазонские наро­ды, низшие земледельцы Южной Америки и Антил, собиратели и охотники континента

В своей работе Кирхгофф делает вывод, что мезоамериканская культура — это лишь часть более обширной зоны американских культур, происшедших от более древних культур неземледельче­ских народов, и что элементы, отсутствующие в Мезоамерике, но существующие в Северной и Южной Америке, должны были суще­ствовать и в Мезоамерике, но в более раннюю эпоху.

Ранний этап. Хозяйственная деятельность все еще основана глав­ным образом на собирательстве, охоте и рыбной ловле, но с прог­рессивным увеличением возделывания растений. Начало оседлой жизни небольшими семейными группами.

Средний этап. Выращивание маиса как основы питания в сочетании с фасолью, тыквой и перцем. Формирование человеческих коллек­тивов в небольших деревнях. Начало строительства церемониаль­ных центров с земляными и каменными платформами в качестве фундаментов для святилищ. Появление специализированных групп для обрядовых церемоний. Поздний этап. Культурная дифференциация в разных областях. Возрастание значения церемониального центра. Строительство пи­рамид как оснований для храмов-хижин.

Протоклассический, или переходный, период.

Усиление процесса культурного развития. Оформление собствен­ных черт различных культур. Дифференциация жречества. Начало социального расслоения. Спланированные церемониальные цент­ры. Впечатляющие культовые постройки. Настенная роспись в цере­мониальных и могильных конструкциях. Стелы с иероглифическими надписями и датами. Наличие в скульптуре важных персонажей. Сосуды на четырех ножках, подставки в виде женской груди и поли-хромная роспись.

Ранний этап. Значительное техническое, научное и художественное развитие. Возведение крупных церемониальных центров. Изобре­тение ступенчатого свода, или «ложной арки», у майя. Храмы и ре­зиденции правящего класса с каменными стенами.

Поздний этап. Наивысший расцвет церемониальных центров, главным образом майя, и закат других (Теотиуакан). Вершина куль­турного развития. Необычайный рост строительства церемониаль­ных центров; увеличение разнообразия архитектурных построек (пирамиды, храмы, террасы, площади, дворы, дворцы, святилища, площадки для игры в мяч, гробницы, обсерватории и т. д.). Искус­ство не только религиозное, но и гражданское (область майя).

Ранний этап. Прекращение культурной деятельности в крупных классических церемониальных центрах. Давление варварских на­родов на северную границу Мезоамерики; этнические передвижения из центра Мексики к югу и юго-востоку; внутренняя дезинтеграция из-за социально-экономических причин.

Поздний этап. Продолжение давления и вторжений на северной границе. Нашествие новых воинственных этнических групп. По­стоянные войны. Создание ацтекской «империи». Укрепление горо­дов. Учащение человеческих жертвоприношений. Войны из-за плен­ников. Расширение торговли. Упадок искусств. Приход испанцев.

На северных границах Мезоамерики, образуя культурные остров­ки на территории собирателей и охотников, существовали перифе­рийные культуры. В них распознаются элементы, близкие культу­рам Центральной Мексики и Юго-Запада США. Среди главных цент­ров этих периферийных культур выделяются Ла-Кемада и Чаль-чиуитес (Сакатекас) и Касас-Грандес (Чиуауа).

Так называют культуры, существовавшие на территории современ­ных штатов Синалоа, Наярит, Халиско, Колима, Мичоакан и ча­стично Герреро и Гуанахуато. Известны многие предметы, проис­ходящие большей частью из разграбленных захоронений. Это и не­большие фигурки, и настоящие статуи из глины. Их стилистическое разнообразие зависит от района их происхождения. Почти всегда они изображают людей, животных, хижины и даже макеты деревень и сценки из повседневной жизни. Искусство Запада реалистично как в «примитивных» проявлениях, так и в более разработанных стилях; во многих случаях наблюдается тенденция к карикатуре и всегда видны оригинальность и строгость манеры исполнения. Наи­более известная исторически культура — культура так называемых тарасков.

Именно эти культуры, сосредоточенные во внутренних районах Мексиканского нагорья, привлекли наибольшее внимание исследо­вателей из-за того, что о них имелась информация не только архео­логическая, но и в значительной мере историческая. Основные куль­туры, расположенные в хронологическом порядке, мы назовем ниже. Мы исключим этапы, соответствующие доистории, и начнем с того, что считается началом протоистории, то есть с 2000 г. до н. э.

Историческое развитие центральной зоны Мексики отмечено на­сильственным вторжением последовательных волн народов более низкого культурного уровня, находившихся еще на стадии развития охоты, рыболовства и собирательства. Эти народы прибывали с се­вера, захватывали и разрушали культурные центры, но, оценив пре­имущества цивилизованной жизни, они постепенно сами превраща­лись в оседлых земледельцев, сливаясь с местным населением, вос­принимая его культуру и создавая новую, которая в значительной мере была продолжением предыдущей, но уже с каким-то другим оттенком.

Вдоль Мексиканского залива, за исключением побережья полу­острова Юкатан, развивались значительные культуры. Самой древ­ней была культура, называемая ольмекской, или Ла-Вента. Она существовала большую часть доклассического периода и распо­лагалась на юге нынешнего штата Веракрус и на севере Табаско. Эта культура, очевидно первая выделившаяся в Мезоамерике, сыг­рала, без сомнения, решающую роль в формировании остальных культур.

В центре нынешнего штата Веракрус размещалась культура, называемая тотонакской, наиболее важным центром которой, по-видимому, был Эль-Тахин.

Относительно культур Оахаки мы располагаем обильной археоло­гической информацией. Наиболее значительными из них были сапо-текская, у которой удалось проследить длительное развитие и опре­делить основные ее этапы благодаря раскопкам ее крупнейшего центра—Монте-Альбан, и миштекская, развивавшаяся более или менее одновременно с сапотекской, но в горных районах, в то время как сапотекская располагалась в долинах. В постклассический пе­риод миштеки захватили эти долины и подчинили сапотеков. Од­ним из их наиболее известных центров была Митла.

Имеется в виду культура майя, занимавшая огромное простран­ство — более 400 тыс. км 2 и охватывавшая нынешние мексикан­ские штаты Юкатан, Кампече, Кинтана-Роо, часть Табаско и Чья-паса, а также территории современной Гватемалы, Белиза и запад­ную часть Сальвадора и Гондураса. Этой культуре посвящены сле­дующие разделы работы.

3. Область майя

В начале я хотела бы уточнить, что под областью майя мы понимаем всю территорию, на которой жили до конкисты — и живут сейчас — лингвистически родственные народы, образующие груп­пу, называемую маняской; исключение составляют уастеки, которые хотя и относятся к той же языковой семье, но отделились от общего ствола еще до образования единой культуры майя и находятся в области, очень удаленной от них.

Этнолингвистические группы

Убеждение, что майя уникальный, независимый и изо­лированный от остального мира феномен, привело известных ученых-майянистов к утверждению, что язык майя не имеет никакого родства с другими языками Мексики и Центральной Америки. Другие авторы, как, например, Томпсон, также согласны, что язык майя не имеет связей с языками Мексики и Центральной Аме­рики. Они допускают существование двух языков майя (язык высо­когорий и язык равнин) плюс 15 диалектов.

Согласно методам сравнительной лингвистики (лексикостати-стики), удалось установить вероятный момент, в который каждый из майяских языков отделился от общего ствола. Результаты этого трудоемкого исследования (глоттохронологии) дают следующую кар­тину, в которой указаны приблизительные даты, когда началось от­деление основных языков, начиная от гипотетического протомайя.

В пределах области майя — на юге Гватемалы и в Сальвадоре — встречаются группы пипиль, относящиеся к языковой группе науа. Вне названной области находится, как говорилось, уастекская груп­па майяской семьи.

Физические черты

Описывая физический тип древних майя, С. Г. Морли основывался главным образом на исследованиях М. Стеггерды среди современ­ных юкатеков, сожалея при этом, что не были проведены сходные исследования среди остальных групп. Хотя он сам указывал, что «майя высокогорий имеют кожу более красную и блестящую, чем майя Юкатана, и биологически кажутся более чистого происхожде­ния», он заключил: «Тем не менее, если их исследовать по основным критериям: росту, цвету кожи, форме головы и волос, можно заме­тить, что все группы, говорящие на языке майя, кажутся проис­шедшими первоначально от одного и того же древнего ствола». Найденные в крови при серологических исследованиях некоторые элементы указывают на существенные различия; дерматоглифические исследования и изуче­ние отпечатков пальцев и линий ладоней говорят о различиях между группами северных высокогорий и группами южных высокогорий, а также между юкатанскими группами. Несмотря на небольшое число изученных серий, костные остатки, обнаруженные при археологи­ческих раскопках, тоже дают вариации, особенно в черепных и ли­цевых индексах.

Учитывая эти различия, нельзя говорить о едином физическом типе майя для всей области и считать его целиком отличным от оста­льных мезоамериканских групп. Некоторые группы майя имели и все еще имеют такие специфические черты, как узкий нос, склад­ка эпикантуса (закрывающая внутренний угол глаза) и монгольское пятно (у основания позвоночника). Две последние черты характерны для азиатского населения, конкретно монгольского. На Юкатане также часто встречаются широко поставленные глаза, другое на­следие дальнего азиатского прошлого коренных американских наро­дов. Примечательна и относительная длина рук в сравнении с рос­том. Так, у майя более длинные руки, чем у других мезоамерикан­ских групп.

Большая- часть физических черт населения майя, рассматрива­емая в комплексе, уже известна у остальных мезоамериканских на­родов и у других народов севера, центра и юга материка, а именно: низкий рост, темный (бурый или медный) цвет кожи, глаза цвета темного кофе или черные, волосы гладкие и черные, редкая расти­тельность на лице и теле, плечи широкие, грудная клетка разви­тая, ноги мускулистые.

Таким образом, в конечном счете как по своим физическим чер­там, так и по языку майя должны считаться частью населения Мезоамернки и даже более широких этнических групп и ни в коем случае не должны изучаться как «человек майяский» с одинаковыми физическими признаками, отличающими их от остальных амери­канских народов.

В очень краткой форме результаты исследования были следую­щими: майя активны, энергичны и трудолюбивы; настойчивы, акку­ратны и очень чистоплотны, они стараются, чтобы их хижины и одеж­да всегда были чистыми; бережливы, так как тщательно сохраняют свои урожаи и избегают расточительности; жестоки с животными и иногда с человеческими существами, когда речь идет о мести за женскую неверность; консервативны в своих обычаях н враждебны по отношению к прогрессу; не любители перемещаться, за исключе­нием крайних случаев; разговорчивы н общительны, любят шутки и развлечения; доверчивы, бескорыстны, добродушны, очень уважи­тельны к правам других; отзывчивы к чужой бедности, болезни или несчастьям; горды, не просят милостыню; вежливы и дружелюбны между собой и с чужими; великодушны и гостеприимны; у них нет склонности командовать, но они с детства ревностно относятся к своей личной независимости; лишены духа мятежности, тщеславия н эгоизма; любят справедливость; мирны н не вздорны, но злопамятны и мстительны, когда оскорблены; в высшей степени честны; семейные узы очень крепки, хотя и со слабыми проявлениями привязанности, отцовский авторитет сохраняется даже тогда, когда уже взрослые дети сами становятся отцами семейств; умеренно или мало озабочены половыми проблемами, так как пары легко расходятся и ревность достаточно редка, хотя, как было сказано, в случае измены месть обиженного мужа может быть страшной; фаталистичны и религиоз­ны, но более всего суеверны и верят в колдовство; крайне склонны к алкоголизму часто с опасными последствиями (драки нередко с кро­вавым исходом); со средними умственными способностями и без духа новаторства, но очень наблюдательны и с хорошей памятью; с до­статочным воображением, с четко выраженным чувством кра­соты.

Организация труда

При сравнении информации о разделении труда, содержащейся в исторических источниках в момент испанского завоевания, и этно­графических данных, относящихся к группам современных майя, видно, что нынешний консервативный характер общественной жиз­ни майя — это не более как продолжение доиспанского. Когда дан­ные, содержащиеся в обеих информативных сферах, во многом сов­падают, то можно предполагать, что этнологические исследования в основном, если не всегда, применимы к эпохе, предшествовавшей за­воеванию.

Предвосхищая анализ, содержащийся в главе о социальной орга­низации, следует подчеркнуть, что поскольку все средства, необхо­димые для существования человека, добывались простым народом, то мы ограничимся анализом разделения труда среди производяще­го класса.

Основным фактором при разделении работ был и остается пол. Мужчины занимаются всеми земледельческими работами (валка и сжигание леса, посадка, прополка, сбор урожая), а также подготов­кой семейного огорода, охотой и рыбной ловлей, разведением пчел, постройкой дома, заготовкой дров, получением волокна из хенеке-на, плетением корзин, добычей соли. Мужчины выполняют также все работы, связанные с постройкой церемониальных центров: добы­вают из каменоломен и обрабатывают камень, сооружают печи для обжига известняка, рубят деревья и делают из них балки, притоло­ки, стропила и помосты, переносят землю и другие материалы.

Сфера занятий женщины ограничивалась домом и его пристрой­ками. Возможно, что за пределы дома женщины выходили только за водой к естественным источникам. Помимо домашних хлопот (приго­товление пищи, наведение чистоты в доме, стирка одежды, уход за детьми) женщина участвовала в производительном труде — шила, ткала и вышивала как для семейных нужд, так и для обмена или уплаты дани; она также ухаживала за огородом возде дома и домаш­ней птицей (индюки, фазаны, голуби); иногда она занималась дома кипячением меда для его очищения. Возможно также, что она помогала мужу в домашнем изготовлении предметов из хенекена (веревки, мешки).

4. Особенности питания

Можно предположить, что у майя было положение и что низшие слои населения не могли рассчитывать на самые изыскан­ные продукты, например те, что ввозились из отдаленных районов (какао, рыба), или те, что требовали тонкого и сложного приготов­ления. Фактически хронисты преувеличивают воздержанность майя, которые будто бы ели только один раз в день, к вечеру, а мясо ели только по праздникам. Но посмотрим на те данные о майя, которые предоставляют хроники XVI в.

В обычные дни главной пищей был, без сомнения, маис, рецепты приготовления которого живы до наших дней. Зерно замачивают на ночь в воде с примесью извести и затем растирают на метате. Получается масса, из которой на жаровне пекут лепешки. Едят их только горячими, так как холодная лепешка, по выражению хро­ниста Хименеса, «тверда, как подошва ботинка, и безвкусна». Ле­пешки можно есть как самостоятельное блюдо с солью или перцем или вместе с другой пищей. Из маисового теста готовили также та-мали, фаршированные кусочками мяса; в тесто подмешивали и ли­стья чайи или фасоль. Хименес описывает тамали как «комки, сва­ренные в воде, нанизанные на веревку, как черные четки, жесткие и безвкусные». Из поджаренного и размолотого зерна готовили «ша­рики, сохранявшиеся по нескольку месяцев, только становившиеся кислыми

Из размолотого какао, растворенного в воде, готовили шоколад, который пили горячим; Ланда определяет его как «противное питье для тех, кто не привык, и свежее, и вкусное, и превосходное для тех, кто его пьет регулярно». Этот юкатанский хронист говорит еще об одном «вкусном и ценимом» напитке, для которого из бобов какао извлекали «жир, похожий на масло» и смешивали его с маи­сом. Должно быть, это был чампуррадо или атоле из шоколада.

Другим важным продуктом была фасоль — черная, красная и белая, которую ели как с другими овощами, так и приготовленную отдельно или с мясом, отваренную в соленой воде или же размоло­тую как паста. Употребляли н разные виды тыкв, а также батат, чайю, томаты, маниок, хикаму, авокадо и макаль (яме).

У майя было много фруктов, среди них наиболее распространен­ные авокадо, мамей, чикосапоте, белый сапоте, папайя, гуайяба, гуайя, нансе, питаайя, древесный огурец, сирикоте, анон, мараньон, несколько видов сливы, дикий виноград и многие другие.

Некоторые хронисты утверждают, что вне праздников и пиршеств древние майя не ели много мяса. Возможно, и в самом деле, что не­многие животные, которых выращивали для пищи (собаки, индюки, фазаны, голуби), сохранялись главным образом для празднеств, для подношения в качестве дани или подарка господам или для при­ношения в жертву божествам. Но часто, хотя и в небольших количе­ствах, майя могли есть мясо млекопитающих, птиц и пресмыкаю­щихся, добытых на охоте. Среди главных животных, мясо которых употреблялось в пищу, назовем оленя, тапира, пекари, барсука, зайца, броненосца, лесного индюка, куропатку, перепела и игуану. Мясо готовилось с овощами или отдельно — хорошо пропеченное прямо на огне или в печи, выкопанной в земле. На дне такой печи разводится огонь, когда он прогорит, угли закрывают камнями, на них кладут обработанную тушу животного, после чего печь за­полняется листьями, ветками и камнями.

Майя приправляли свою пищу солью, перцем, несколькими сортами перца чиле и различными душистыми травами — кориандром, эпасотом, ореганом. Важной приправой на Юкатане была и остается биха, которая кроме вкуса придает «цвет пище, какой дает шафран». Эти приправы могли использоваться отдельно или в соусах в зави­симости от блюд.

Помимо безалкогольных напитков, приготовляемых из маиса и какао, у майя существовали и алкогольные. Среди них главным был бальче, называвшийся испанцами «питаррилья». Однако его употреб­ляли только во время религиозных церемоний. Для некоторых церемоний де­лали другое питье с «четырьмястами пятнадцатью поджаренными зернами маиса, которое зовут пикула-какла».

Когда Когольюдо говорит, что майя ели только раз в день — за час до захода солнца, одновременно обедая и ужиная, не следует это понимать так, словно весь день проходил без потребления пищи. Хронист имеет в виду основательную пищу. В самом деле, на рас­свете, до начала работ, майя пили горячий атоле — жидкую кашу; течение дня с интервалами в несколько часов — холодные напитки посоле, пиноле и только вечером съедали овощи, соответствующим образом приправленные, с мясом или чаще без него.

Женщины и мужчины не садились есть вместе, а сначала жен­щины обслуживали мужчин. Ели сидя на полу или во всяком случае на циновке. Существовал обычай мыть руки и полоскать рот после еды.

Во время религиозных празднеств в пищу не добавляли соль и острый перец. При некоторых постах не ели мяса.

5. Особенности одежды

В этом разделе я рассмотрю не только одежду и предметы украшения древних майя, но и те процедуры, которым они себя подвергали (раскраска, татуировка, деформация, ампутирование), чтобы до­полнить свое убранство.

До четырех-пяти лет дети обоих полов ходили обнаженными, после этого возраста и начинались различия в одежде, так как маль­чикам надевали «пояски, чтобы они прикрывали свой срам как отцы, а девочек начинали закрывать от пояса и ниже», как уточня­ет Ланда. Ланда упоминает также о «длинных и квадратных тка­нях... (которые) они привязывали к плечам», не поясняя, носили ли их господа или простые люди.

Социальные различия

Из хроник мы узнаем, что сеньоры и рядовые общинники одевались не одинаково. В «Сообщении из Вальядолида» подчеркивается, что «сеньоры надевали шикольи из хлопка и перьев, сотканных в форме разноцветного жилета; они носили также мастиль, (то есть набедренную повязку) между ног, представлявшую собой длинную тканую ленту, опоясывавшую живот и закрывавшую по­ловые органы, при этом два длинных конца, украшенных перьями, свисали спереди и сзади». Ланда, имея в виду про­столюдинов, говорит, что дома строили обнаженные индейцы, «прикрытые длинными узкими полосками, которые они зовут эш». К такой же полоске сводилась одежда Херонимо де Агнлара, когда он предстал перед Кортесом.

Это различие в одежде между лицами, относящимися к высшему классу, и людьми более низкого социального положения подтверж­дается и уточняется в иконографии майя. На фресках Бонампака пленники или павшие в бою, а также принесенные в жертву после сражения изображены обнаженными или только с набедренной повязкой, без головного убора и украшений. Однако на тех же фре­сках лица, которые, видимо, были слугами, судя по их действиям (одевают вождей, подают шкуры ягуара или украшения, держат на руках ребенка), имеют украшенные набедренные повязки и головные уборы наподо­бие тюрбанов. Некоторые из них, возможно, были торговцами или, служа при дворе в Бонампаке, имели право или обязанность быть одетыми более изысканно, чем крестьяне и остальные трудящиеся.

В подобной одежде изображены музыканты. На них замысло­ватые головные уборы, иногда очень искусно сделанные, серьги из раковин и ожерелья из клыков животных. Из предполагаемых слуг некоторые имеют ушные украшения. Другие (кого по их рас­положению в художественной композиции и по тому, что они пока­зывают ценные товары и держат в руке зонтик, мы считаем торгов­цами) тоже имеют тюрбаны, а один даже подвеску и ушное украше­ние из нефрита.

Воины, изображенные на тех же самых росписях, несомненно, также стоят на разных ступенях социальной лестницы. В сцене суда, пыток и жертвоприношения пленников группа воинов распо­ложена на том же уровне, что и самые высокопоставленные лица, то есть в верхней части композиции, в то время как все остальные находятся на нижнем плане. Различия в одежде значительны: все «верхние» одеты в очень нарядные маленькие плащи, у «нижних» торс обнажен; набедренные повязки богаче у первых. Однако обе группы имеют обычные у воинов одинаковые шлемы со звериными головами, надевавшиеся для того, чтобы вызвать страх у против­ника.

Господа высокого ранга занимают верхнюю часть композиции, они выделяются и своей одеждой: богатые головные уборы, некото­рые с перьями кецаля в форме плюмажа; диадемы из нефритовых бусин; ожерелья и браслеты из того же камня; широкие и длинные плащи из хлопка; ярко расшитые или разрисованные набедренные повязки, а также сандалии, хотя на копиях, сделанных с росписей, не всегда можно разобрать, есть сандалии или нет.

Таким образом, социальные различия, выявляемые в этих карти­нах самой композицией, значением сцен и действиями их участни­ков, отражены в одежде, которая изменяется от самого богатого убранства халач-виннка до почти полной наготы приносимых в жерт­ву пленников (на некоторых нет даже набедренной повязки). В ком­позиции иерархия соблюдается сверху вниз: батабы, придворная знать, военные вожди, воины, торговцы и музыканты (в одной груп­пе) и слуги. В этой иерархии в отношении одежды исключение пред­ставляют лишь танцоры, богатейшее убранство костюмов которых, видимо, связано со спецификой церемонии и не имеет какой-либо социальной значимости.

На глиняных фигурках из Хайны самым значительным элемен­том одежды был, вероятнее всего, головной убор. Разнообразие форм, материалов и композиций бесконечно: тюрбаны, диадемы, тиары, скрученная или сплетенная полоса, плюмажи и широкопо­лая шляпа. Даже когда тела почти обнажены, головной убор обыч­но богат и сложен. Многие фигурки представляют мужчин и женщин, у которых закрыта только нижняя часть тела (повязка или юбоч­ка, в зависимости от пола); однако это не должны быть лица низкого социального положения, так как у них почти всегда есть ожерелье из толстых бус, часто браслеты из нескольких ниток бус, большая раковина, как пектораль, и пышный головной убор. Набедренная повязка обычно очень широкая и может быть раскрашена. Персоны, видимо, мужского рода имеют большие плащи, доходящие до пят. В некоторых случаях видно длинное платье с короткими рука­вами.

Женский костюм

Относительно женщин Ланда сообщает, что «индеанки побережья провинций Бакалар и Кампече очень скромны в своем костюме, так как помимо покрывала, что носили от середины тела вниз, они по­крывали груди свернутым полотном, подвязывая его под мышками;

все остальные не носили другой одежды, кроме подобия длинного и широкого мешка, открытого с двух сторон, в который они залеза­ли до бедер и который им был в обтяжку, и не было у них другой одежды, кроме накидки, в которой они всегда спят; когда они от­правляются в дорогу, то обычно несут ее свернутой».

Однако, за некоторыми исключениями, одежда женщин на стен­ных росписях, рельефах и фигурках не соответствует описанию хро­ниста. Наиболее обычна длинная туника белая или с зеленой опушкой по краю или желтая. На фигурках из Хайны наиболее часто видны длинная юбка и кечкемитль — кофта из кружев. Невозможно уточ­нить социальное положение большей части женщин, представленных на упомянутых фигурках из Хайны, так как кечкемитль не имеет украшений, а кроме того, им пользовались даже простые ткачихи. С другой стороны, почти все женщины носили ожерелья и ушные украшения. Только у некоторых видны юбки (старые женщины) н в одном случае — набедренная повязка (у слепой старухи).

Ювелирные изделия

Мужчины и женщины, имевшие высокий социальный статус, носи­ли многочисленные ювелирные изделия, почти все из нефрита, хотя могли быть и из обсидиана, из раковины или кости. Такие украше­ния включали диадемы из нанизанных или нашитых на полоску тка­ни дисков; трубочки для локонов или цветы в волосах (Паленке);

ушные украшения — круглые, квадратные, сложные, образующие цветочные элементы (у лиц явно низшего ранга в мочку уха нередко продевалась просто лента из ткани); носовые украшения — трубковидные, или в виде пуговиц с каждой стороны, или пластинка, свисающая с кончика носа; украшение для рта, составленное из четырех удлиненных пластин, образующих прямоугольник с не­большим диском в каждом углу; весь ансамбль ограничивал рот; ожерелья из одной нитки сферических бусин, с подвесками или без них (ли­чины, медальоны); ожерелья из нескольких концентрических ни­ток обычно трубчатых бусин; пекторали; браслеты из нескольких ниток бусин; кольца и ножные браслеты, тоже из нескольких рядов.

Татуировка

Татуировка царапаньем была важной частью украшения тела, о чем свидетельствуют хроники н что подтверждают многочисленные скульптуры и глиняные фигурки. Этот тип татуировки, в котором шрамы, нанесенные прорезанием предварительно раскрашенной кожи, образуют всякого рода геометрические и символические ри­сунки, был предметом гордости мужчин майя, ибо чем больше татуи­ровки на теле, тем храбрее и доблестнее считался мужчина, так как эта процедура была очень болезненной. Тех, кто не татуировался, осмеивали. Однако татуировка могла быть применена и как наказа­ние ворам высокого социального ранга. В этом случае их лицо обра­батывалось «с двух сторон, от подбородка до лба». Женщины также обычно татуировали тело «от пояса вверх, кроме груди из-за корм­ления, узорами более изящными и красивыми, чем у мужчин». Юно­ши, пока не женились, не татуировались или делали легкую татуи­ровку.

Волосы носили длинными, как женщины, так и мужчины. Относи­тельно первых Ланда уточняет, что «сверху выжигали часть волос как хорошую тонзуру и таким образом то, что ниже, росло сильно, а что на тонзуре, оставалось коротким; они заплетали косы и дела­ли из них гирлянду вокруг головы, оставляя сзади хвостик, как кисточку». Можно понять, что кроме подобия тонзуры остальные волосы были очень длинными. На рельефах из Паленке тонзура раз­мещается на задней части головы. На том же памятнике и на много­численных фигурках из Хайны видно, что волосы подрезались на лбу, образуя лесенку по обе стороны лица. В Паленке есть также то, что мы назвали «держателями локонов»—нефритовые трубочки, разделявшие волосы на пряди. На рельефах у женщин волосы длин­нее, чем у мужчин, зачесаны назад и без тонзуры. Ланда упоминает о женской прическе, разделявшей волосы на две части и образо­вывавшей «изящный головной убор»; волосы также сплетали в косы или в два или четыре рога. Говорят, что прическа незамужней жен­щины отличалась от прически замужней, но эти различия не уточ­нены.

Деформация и намеренное калечение

Как признак красоты, трудно понятный для нас, Ланда упоминает также косоглазие, которое искусственно вызывали у детей, «при­крепляя им к волосам небольшой пластырь, свисавший до середи­ны бровей; и поскольку он у них там прыгал, они все время подни­мали глаза и становились косыми». Вспомним, что бог Солнца изо­бражается с большими, обычно косыми, глазами.

Упомянем еще прокалывание мочки уха для ушных украшений диаметром 2—3 см, прокалывание носовой перегородки или крыльев носа для подвешивания носовых украшений и прокалывание отвер­стия под губой для губного украшения.

Древние майя, как и остальные мезоамериканские народы и многие народы Американского континента, а также других частей света, практиковали искусственную деформацию черепа. Ланда описывает, как ребенку, лежащему в колыбельке из прутиков, на­кладывали на голову две досочки (одну спереди, другую сзади) и сильно их стягивали, «пока через несколько дней голова младенца на становилась плоской и такой формы, какую они все имели». Кроме лобно-затылочного типа деформации делались и другие, о чем можио судить по черепам, найденным при археологических раскопках. Встречается деформация округлой формы (получаемая посредством очень тугой повязки вокруг головы), а также затылочная, лобная, лобно-вертикально-затылочная и т. д.

Исторические источники упоминают о калечении зубов лишь сре­ди женщин (считалось «изящным» иметь зубы, «как зубья пилы»). Ланда пишет, что эту операцию проводили старые женщины, «подпиливая их какими-то камнями и водой». Подпилы имели различную форму и наносились на верхние и нижние резцы и клыки, как пра­вило, симметрично. Одни подпилы имели острые концы, другие — тупые. Однако наиболее часто в зоне майя встречалась инкрустация округлой формы в середине передней плоскости верхних и нижних рез­цов и клыков. Материалом для инкрустации обычно служили нефрит, а также обсидиан, пирит пли гематиты. Археологические находки показывают, что калечение зубов было распространено не только в высших классах общества, так как подпиливание можно обнаружить и на костных остатках из бедных захоронений.

Итак, можно сказать, что, в то время как одежда и украшения имели социальную значимость, иерархический или экономический характер которой мы не можем уточнить, деформация тела практи­ковалась во всех классах общества майя.

6. Политическая, жреческая, судебная и военная организация

Автономные государства

Из исторических источников мы знаем, что в момент испанского завоевания область майя была занята несколькими самостоятель­ными государствами. Нам известны названия тех из них, которые располагались на полуострове Юкатан и на Гватемальском наго­рье, и можно предположить, что в классический период ситуация бы­ла более или менее сходной.

Без сомнения, завоеватели (чонтали, тольтеки, пипилн, ацте­ки) в постклассический период внесли изменения в общественную и культурную жизнь майя, однако не следует забывать, что эти пришлые народы сами были носителями мезоамериканской культуры и имели в основном те же государственные системы, идеи и формы жизни. Пожалуй, можно сказать, что в постклассический период, с расширением масштабов завоеваний и увеличением торговли, жизнь общества стала более сложной, чем в классическом периоде, хотя и в пределах структурных моделей, общих для Мезоамерики.

Политическая организация

Согласно исторической информации, относящейся к Юкатану, каждое местное государство управлялось халач-виником, «настоя­щим человеком», называвшимся также ахав (господин) и принадле­жавшим к знати. Его должность была наследственной. После его смерти ему наследовал старший сын, а при отсутствии мужских по­томков или если они не достигли соответствующего возраста трон переходил к старшему брату. Халач-виник имел обширные полномочия как в гражданской сфере, так и в религиозной и опирался на помощь государственного совета, называвшегося ах куч каб, в ко­тором были представлены жрецы и высокопоставленные сановники. В зависимых городах правил батаб, назначаемый халач-внником и часто находившийся с ним в родстве. Батаб исполнял гражданские, судебные и военные функции: собирал дань для своего правителя, вершил суд и был пожизненным военным вождем в данной общности. При нем действовал местный совет, также называвшийся ах куч каб, состоящий из вождей фратрий.

Жреческая организация

Довольно высокий статус жреца в структуре власти, даже в дни, предшествовавшие конкисте, подтверждает хронист Диего Лопес де Когольюдо, когда пишет, что «жрецы считались господами, гла­вами, превосходившими всех, и именно они наказывали и поощряли, и им подчинялись с большим старанием». Поле деятельности жрецов было шире, разумеется, чисто религиозного и охватывало полити­ческую и судебную функции. Кроме того, жречество монополизиро­вало научные знания (астрономия, математика, календарь, письмен­ность, история), поэтому его господство над личностью и коллекти­вом было абсолютным.

Верховный жрец, по Ланде, назывался Ахав Кан Май. Но вполне вероятно, что его информация не совсем точна и скорее связана с каким-то конкретным человеком по фамилии Май. Эта фамилия до сих пор часто встречается у майя. Титул Ахав Кан означает «госпо­дин змея».

Другая важная должность, хотя и не очень уважаемая в наро­де, называлась наком; наком отвечал за совершение человеческих жертвоприношений. Предполагается, что наком избирался пожиз­ненно, но должность его не передавалась по наследству, как осталь­ные жреческие должности. При обычном жертвоприношении, когда вскрывалась грудь и извлекалось сердце жертвы, накому помогали четверо почтенных старцев, выбиравшихся для каждой церемонии. Они должны были держать руки и ноги жертвы, лежавшей на жерт­венном камне. Этих старцев называли чаакообами (от имени бога дождя Чаака). На самом низком уровне жреческой иерархии находился ахмен — «тот, кто знает», более других имевший контакт с народом, так как он принимал участие в обязательных земледельческих обрядах, когда проводился сев и сбор урожая или когда длительные засухи вынуждали просить дождя у бога Чаака. Ахмен, кроме того, был колдуном и знахарем, то есть обладал способностью «насылать» болезни и причинять вред, но также и избавлять от них. Из раз­личных религиозных должностей до наших дней сохранилась только одна — именно ахмен.

Судебная организация

Хроники, относящиеся к Юкатану, единодушны в том, что майя были миролюбивы и «управлялись с помощью законов и хороших обычаев», с чем мы легко можем согласиться, поскольку известно, что современное юкатанское население уважает законы и обладает глу­боким чувством справедливости.

Мы уже говорили, что военные вожди и жрецы обладали одно­временно и судебной властью. Но из хроник явствует, что у майя бы­ли и настоящие судьи и чиновники «для выслушивания тяжб».

Четко различались преступления непреднамеренные и преднаме­ренные. Среди первых указываются случайные убийства, самоубий­ство мужчины или женщины по вине одного из супругов, случай­ный поджог домов, ульев и зернохранилищ, что бывало довольно часто, когда лес сжигали перед посевом. Во всех этих случаях суд проявлял достаточно терпимости, и если виновный сам не имел средств для возмещения ущерба, его друзья и родственники могли оказывать ему помощь.

За супружескую неверность также сурово наказывали. Если оскорбленный муж прощал виновного, тот оставался свободным че­ловеком. Если же оскорбление не прощалось, виновного ждала по­зорная смерть — его поражали стрелами, раздавливали голову тя­желым камнем или «приказывали вытащить кишки через пупок». Не­верную жену могли приговорить к смерти, но обычно ограничивались тем, что подвергали ее общественному позору. Изнасилование дев­ственницы или замужней женщины также каралось смертью.

В течение длительного времени некоторые ученые, идеализируя древних майя, утверждали, что они были довольно миролюбивым народом, а военные конфликты — это следствие иноземных вторже­ний, исходивших главным образом из Центральной Мексики в пост­классический период. Конфликты могли случаться между враждующими группами майя из-за земельных границ или из-за эксплуатации при­родных ресурсов; между майя и соседними, этнически чуждыми об­щинами — из-за того, что они оказывали давление на майя или из-за попыток экспансии какой-либо группы самих майя.

Когда испанцы вторглись в область майя, они вынуждены были вступать в бои с местными жителями, которые в ряде случаев на­носили им серьезные поражения. Согласно информации хронистов, батаб помимо своих гражданских и судебных функции был руково­дителем вооруженных сил в подчиненных ему землях; его должность была пожизненной и наследственной. Однако на время войны изби­рался настоящий военачальник наком (хотя его и называли так же, как и человека, осуществлявшего человеческие жертвоприношения, это были разные лица), который находился на своем посту три года. Все это время военный вождь был обязан вести аскетический образ жизни, включая половое воздержание и очень строгий режим пита­ния. В его распоряжении были наемные воины хольканы, которые получали вознаграждение лишь во время войны. В зависимости от военных потребностей наком мог набирать воинов среди местного населения.

7. Научные знания майя

Я не хочу преуменьшать заслуг древних майя, которые, без сомнения, открыли астрономические и математические законы, изобрели иероглифическую письменность, разработали сло­жный календарь, совершенствуя математические и астрономические знания других народов Мезоамерики. Тем не менее нельзя ставить их в научном отношении на более высокий уровень, чем халдеев, китайцев, египтян и греков, которые достигли знаний, сходных и даже более высоких, за много столетий и даже тысячелетий до появления цивилизации майя.

Если в нашем XX в., несмотря на поразительные научные достиже­ния, религия еще продолжает играть немалую роль в жизни неко­торых народов, легко понять, каково было ее значение в ту эпоху, которую мы можем считать донаучной.

Религия майя, как и следовало ожидать, имела много общего с религией остальных мезоамериканских народов, так как все они являлись частью одной и той же культуры и находились на более или менее одинаковом уровне развития. Общность верований этих народов касалась не только их религиозных представлений, но и отдельных божеств и обрядов. Так, все или почти все они имели пан­теон, состоявший из многочисленных богов; одни из них были бла­госклонны к человеку, другие враждебны, при этом дуализм мог существовать в одном и том же божестве. Различение сторон света предопределяло возможное разделение одного и того же божества как бы на четыре его подобия, каждое из которых ассоциировалось с определенным цветом, свойственным конкретной стороне света. Эта цветовая ассоциация не всегда совпадала в различных культу­рах. Силы природы, очевидно одинаковые для всех этих народов, олицетворяются сходными божествами с аналогичным культом и иногда даже с одинаковыми изображениями.

Божества простого народа

Крестьянин верил в многочисленных богов, олицетворявших основ­ные элементы его существования. Земля представлялась божеством с лицом, ассоциировавшимся со смертью, как и у народов Мексикан­ского нагорья.

Солнце — Ах Кип, или Кинич Ахав («Господин лицо», или «Сол­нечный Глаз»), или также Кинич Какмоо («Солнечное лицо Гуака-майа — Огня. Его символ — четырехлепестковый цветок. Рису­нок цветка божество может иметь на лбу; обычно цветок сопровож­дает его в иероглифических текстах кодексов.

Для крестьянина майя дождь был жизненно важен, особенно в северной области, где сезон дождей непродолжителен и недостаточен по количеству осадков. Он может быть изображен стоящим в потоках дождя или плавающим в небольшом челноке или опорожняющим сосуд с водой.

Такие животные, как лягушка и черепаха, были связаны с богом дождя; первая потому, что ее кваканье предвещает дождь, а вторая— потому, что ее плач якобы вызывает дождь. Майя верили, что на небе обитал один бог Чаак в четырех ипостасях, по одной для каждой стороны света

Важное место по многозначности функций и по связи с жизнен­ными аспектами деятельности людей в пантеоне майя занимает богиня Ишчель. Главным образом она представляет Луну, называв­шуюся на языке майя Юкатана «У». Интерес к Луне определялся не только характером сверкающего светила, но и ее предполагаемым влияниям на рост растений и здо­ровье людей. Поэтому она считалась богиней — покровительницей медицины.

У майя, как и у народов Мексиканского нагорья, обряд челове­ческого жертвоприношения путем обезглавливания также связан, видимо, с культом маиса.

Божества элиты

Другим обожествляемым растением было какао. Как известно, бобы какао использовались в качестве монеты, и, видимо, его выращи­вание было в какой-то степени монополизировано. Бог какао Эк Чуах изображался расписанным черной краской, с красным ртом и длинным носом, с поклажей на спине и посохом в руке, так как он был богом — покровителем торговли. Культ его почитался, по всей видимости, лишь хозяевами плантаций какао и богатыми тор­говцами.

В различных упоминаниях, содержащихся в колониальных ис­точниках, подтверждается важность культа бога Ицамны.

Он почитался как творец вселенной и мог быть самим Хунаб Ку или, как считают некоторые авторы, его сыном. Для жрецов высокого ранга в течение постклассического периода Хунаб Ку — «единст­венный бог» — был, видимо, скорее метафизическим понятием, чем конкретным божеством, так как, по сообщениям хронистов, в его честь не возводился ни один храм и ему не воздавали никаких по­честей, что было ошибочно истолковано как тенденция к монотеиз­му.

Небесный пантеон майя включал и других богов, о которых не всегда можно с точностью сказать, почитались ли они правящим классом или народом в целом. С большей уверенностью можно считать божеством, почитаемым жреческим классом, Лахун Чана (бог неба), который олицетворял планету Венеру. Похоже, что в действительности было пять богов, соответствующих Венере, и Лахун Чан был лишь одним из них.

Напомню также о существовании в пантеоне майя Ошлахун-ти-ку — «13 богов», занимающих, видимо, 13 слоев, на которые дели­лась у майя небесная сфера.

8. Кризис в центральной зоне

Блестящий апогей цивилизации майя в центральной зоне имел тра­гический и, вероятно, насильственный конец, о причинах которого высказывались многочисленные и противоречивые гипотезы. Вы­двигались предположения о воздействии таких природных явлений, как изменения климата и землетрясения. Однако известно, что центральный и северный районы находятся вне зоны сейсмической активности, характерной для Гватемалы и Чьяпаса, а что касается предполагаемых катастрофически обильных дождей в Петене, кото­рые будто бы мешали выжиганию подсеки и последующей обработ­ке земли, то их воздействие не было доказано, как и предполагае­мая массовая миграция населения, вызванная всем этим.

Другие гипотезы предполагают, что эпидемии желтой лихорад­ки и малярии так беспокоили майя, что они должны были покинуть низменные лесные районы Юга. Но существование этих болезней в доиспанские времена не доказано.

Многие авторы выдвигали гипотезу истощения почв из-за чрез­мерного многовекового применения подсечно-огневой системы земле­делия. Однако и эта теория не была доказана.

Выдвигалось также предположение об интеллектуальном и худо­жественном упадке, вызванном проникновением «экзотических» идей извне, чуждых майя религиозных верований и концепций, воспринятых правящей элитой, но порицаемых народом, который остался верным прежним божествам и обрядам. Народное недоволь­ство могло вызвать настоящие бунты против правителей. Но идео­логические перемены и духовное несогласие масс не порождают социальных беспорядков, если нет материальных условий, благо­приятствующих насильственным переменам.

Поздний постклассический период (1250—1541 гг.)

Последний период доиспанской истории характеризуется процессом разложения в экономической, политической и культурной сферах. Падение Чнчен-Ицы означало конец интенсивной торговли, орга­низованной путунами и ица, торговли, которая на протяжении не­скольких веков поддерживала связи между народами высокогорий, побережья Мексиканского залива и Центральной Америки.

После XIII в. социально-экономическая структура майя дала глубокие трещины. Землевладение в значительной мере измени­лось, и многие общинные земли стали собственностью производи­телей какао, хлопка, хенекена и других важных культур. Земли в свое пользование получали также торговцы и воины. В отношениях между прежними государствами все чаще стали возникать погра­ничные конфликты. Войны ускорили распад жизненного уклада майя, что выразилось в упадке культуры, особенно архитектуры, скульптуры, живописи и керамики.

Этот процесс завершился новым народным восстанием в 1441 г., о котором говорится в исторических источниках. Оно привело к па­дению Майяпана и уничтожению правящей семьи Кокомов.

В последующие десятилетия экономический и культурный уро­вень .-сильно упал. Кроме того, болезни, эпидемии и ураганы, как говорят хроники, сделали условия жизни еще более тяжелыми.

Когда с Кубы пришли испанские галеоны под командованием Эрнандеса де Кордобы, а затем Хуана де Грихальвы и Эрнана Кор­теса, они застали цивилизацию майя в агонии. После падения Теноч-титлана конкистадоры завоевали земли майя. Для народа майя на­чалась новая эра угнетения и страданий.

9. Список использованной литературы.

1. Альберто Рус. Народ Майа. М.: «Мысль», 1986.
2. Ю.Я. Яковец. История цивилизаций. М: «Владос», 1997.
3. В. Кузьмин. Тайна жрецов майа. М: «Молодая гвардия», 1975.